Истины Нового Завета Михалицын Павел
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви ИС 14–324–2924
© DepositPhotos.com / Dimitar Marinov, oorka5, 2014
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2014
© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2014
Введение
Большинству наших современников содержание Библии кажется достаточно простым и понятным, а в некоторых случаях – просто банальным. Авторы предприняли попытку осветить в популярном изложении некоторые аспекты, которые широкому кругу читателей могут оказаться неизвестными. Перед началом непосредственного изложения материала следует сказать несколько слов об основных принципах его расположения в нашей работе. Библейский текст приводится и разбирается в соответствии с традиционным делением Священного Писания на смысловые разделы. При этом авторы в своей работе использовали канонические книги Ветхого Завета[1].
Предыстория формирования канонической традиции разделения книг Библии на смысловые разделы следующая. В древности Ветхий Завет делился на три основные части: Закон, Пророки и Писания, по-еврейски: Тора, Небиим и Кетубим (откуда сокращенное название Ветхого Завета – Танах)[2]. В русском Синодальном переводе (1876 г.) представлены несколько иные расположения книг и названия разделов. Закон именуется Пятикнижием (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие); раздел Пророков распадается на две части, первая из которых называется Историческими (Книга Иисуса Навина, Книга Судей, Книга Руфь, четыре Книги Царств, две Книги Паралипоменон, Книга Ездры, Книга Неемии и Книга Есфири), а вторая – Пророческими (Великие пророки: Исайя, Иеремия и Книга Плач Иеремии, Иезекииль, Даниил; Малые пророки: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия) книгами. Писания же принято называть Учительными книгами (Книга Иова, Псалтирь, Притчи, Екклезиаст, Песнь Песней). Подобное разделение имеет и Новый Завет: Законоположительные – четыре Евангелия, Исторической считается Книга Деяний, Учительными – Соборные Послания Апостолов и Послания Апостола Павла, а Пророческой именуется Апокалипсис (Откровение) Апостола Иоанна Богослова. Мы в своей работе следовали делению библейских книг, принятому в русском Синодальном переводе.
Раздел I. Законоположительные книги Нового Завета (или Четвероевангелие)
Глава 1. Данные Священного Предания о евангелистах, характеристика и особенности каждого Евангелия
Слово «евангелие» (греч. , «евангелион») означает «благая, радостная весть», «доброе известие», или, в более узком смысле, «радостную весть о наступлении Царства Божия[3], Царства Небесного» (Мф. 3, 2).
Пришествие в мир Иисуса Христа, Сына Божия, и устроение Им Царства Небесного на земле исполнило обетование о спасении, которое Бог дал праотцам в Ветхом Завете (Мк. 1, 1; Рим. 1, 9).
Как весть или проповедь о Всеблагом Спасителе, первые четыре книги Нового Завета по справедливости называются Евангелиями. Такое название они получили от самих писателей (Мк. 1, 1), подобно тому как проповедь о Царствии Божием и о Себе Сам Иисус Христос называл Евангелием (Мф. 24, 14; Мк. 16, 15), что и послужило основанием для святых апостолов называть свои писания Евангелием. Для различения Евангельских текстов к слову Евангелие стали прибавлять имя его автора.
Важно отметить, что указание на авторство – от Матфея, от Луки – следует понимать не как то, что данное Евангелие принадлежит лично им, но через них и по их описанию Сам Иисус Христос и Дух Святой сообщают его Церкви. Евангелисты Матфей, Марк, Лука и Иоанн лишь описали дела, учение и проповедь своего Божественного Учителя, насколько каждому из них это было доступно. Слово Божие преломилось в человеческом сознании, получив различное выражение в текстах Евангелий. Поэтому в Евангелиях есть особенности и различия. Каждое из них выражает учение и жизнь Христа в зависимости от их индивидуального восприятия евангелистами.
Первые три Евангелия (от Матфея, Марка и Луки) получили название «синоптических» (от греч. , «синопсис» – «общий взгляд», «общий обзор»), поскольку имеют между собой много общего в повествовании о жизни Иисуса Христа. Четвертое Евангелие (от Иоанна) отличается от первых трех как своей структурой, так и характером изложения и называется «духовным» (от греч. , пневматикон) Евангелием[4]
Символическое изображение Евангелий, употребляемое с древнейших времен, позволяет судить о характере повествования.
Образ человека-ангела соответствует повествованию Матфея, поскольку он изобразил Христа как человека-Мессию.
Образ льва указывает на божественную силу и власть Христа, Который останавливает ветры и унимает бурю. Он характерен для Евангелия от Марка.
Образ тельца, который связан с повествованием евангелиста Луки, прообразует жертвенное первосвященническое служение Иисуса Христа, Который берет на Себя грехи мира.
Воспаряющая мысль евангелиста Иоанна Богослова, его проникновение в тайны Божии, образный язык сравниваются c орлом.
Остановимся теперь более подробно на каждом из евангельских повествований.
Евангелие от Матфея
Святой апостол и евангелист Матфей, иначе называвшийся Левием, сыном Алфея[5], до своего избрания в число ближайших учеников Иисуса Христа был мытарем, т. е. сборщиком податей. В глазах евреев он был подобен язычнику и грешнику, так как те из евреев, кто занимал такую должность, был приставлен к ней чужеземными римскими правителями и, как правило, злоупотреблял своей властью, притеснял и грабил еврейское население. Однако Матфей, будучи мытарем, тем не менее отличался даже среди правоверных иудеев высокими нравственными качествами, и Господь провидел в нем Своего истинного последователя.
Благовестие Христово открыло ему истинный путь ко спасению, совершенно отличный от внешней фарисейской праведности. Согласно преданию, святой апостол и евангелист Матфей проповедовал Евангелие среди иудеев в Палестине, а после Вознесения Господня удалился в Эфиопию, где принял мученическую смерть.
Г. Доре. Рождество Господа нашего Иисуса Христа
Святитель Папий, епископ Иерапольский (II век), сообщает о том, что «Матфей записал слова Господни на еврейском языке» и, следовательно, его Евангелие предназначалось для христиан из евреев. Об этом же свидетельствует священномученик Ириней Лионский. Эти свидетельства подтверждает и текст Евангелия, которое начинается с родословия Иисуса Христа. Повествование ставит своей целью показать, что Иисус есть обетованный Мессия, потомок Авраама и Давида. Святой евангелист часто цитирует ветхозаветные пророчества о Мессии-Христе и их исполнение (1, 20–23; 2, 5–6 и другие). Характерны в этом отношении высказывания Спасителя о ветхозаветном законе (главы 5–7) и его истолкователях – книжниках и фарисеях (главы 23–24). Повествование об обычаях и учреждениях еврейства не имеет у святого Матфея дополнительных разъяснений, что мы находим у других евангелистов (Мф. 15, 1 сравни: Мк. 7, 3 и др.). Отсюда следует, что его автор сам был иудеем, начитанным в Священном Писании Ветхого Завета, и что писал он для иудеев же, обратившихся в христианство.
Евсевий Кесарийский, блаженный Феофилакт, а также древние греческие и славянские рукописи датируют Евангелие от Матфея 41–42 годами. Однако большая часть критиков относит написание Евангелия к более позднему времени. Не вызывает сомнения, что оно не могло быть написано позже 70 года, так как в нем нет указания на исполнение пророчества Иисуса Христа о разрушении Иерусалима.
Евангелие от Марка
Евангелист Марк[6] (другое имя – Иоанн) был иудеем. По всей вероятности, его обращение ко Христу произошло под влиянием матери, Марии, которая, как известно, была одной из преданнейших Христу последовательниц. В ее доме в Иерусалиме собирались ученики и последователи Христовы после Его Воскресения (Деян. 12, 12). Многие из церковных писателей причисляют евангелиста Марка к лику 70 апостолов.
Святой Марк стал известен Церкви как спутник апостола Павла, с которым он сблизился через своего дядю, апостола Варнаву. Во время первого миссионерского путешествия апостола Павла Марк оставляет своего учителя в Пергии Памфилийской (Деян. 13, 13; 15, 37–39).
Однако впоследствии он разделяет с Павлом тяготы апостольского служения (Кол. 4, 10; Филим. 23). Он проповедует в Малой Азии, а затем уже вместе с апостолом Петром – в Вавилоне (Петр. 5, 13). Во время вторых уз апостол Павел призывает его к себе в Рим (2 Тим. 4, 11). После кончины первоверховных апостолов святой Марк избирается епископом в Александрии, где и принимает мученическую кончину.
Г. Доре. Нагорная проповедь Господа
Апостол Марк, будучи близок к святому апостолу Петру и не только в качестве ученика и сослужителя, но и чертами характера, отличающегося впечатлительностью и пылким темпераментом, наиболее полно и точно смог передать его устное Евангелие.
Папий Иерапольский пишет по этому поводу следующее: «Марк, переводчик Петра, с точностью записал все, что запомнил, хотя и не держался строгого порядка слов и деяний Христа…»[7]. Святой Климент Александрийский свидетельствует, что апостол Петр всенародно одобрил и утвердил своим авторитетом евангельское повествование, составленное Марком.
Евангелие от Марка было обращено к римским христианам, что подтверждается его содержанием. Для христиан из язычников важно было прежде всего оттенить личность Иисуса Христа как Сына Божия, ниспосланного на землю для спасения человечества. Речь здесь идет большей частью о делах и чудесах Христа Спасителя, которые убедительнее всего свидетельствовали о Его Божественном достоинстве.
Содержание Евангелия убедительно свидетельствует о том, что оно записано со слов апостола Петра. Об этом апостоле Марк говорит больше, чем о других, подробно описывает отречение апостола Петра, слабость веры, которую он обнаружил, услышав от Христа о Его смерти (Мк. 8, 31–33).
Полагают, что Евангелие было написано не позже 67 года (год мученической кончины апостола Петра).
Евангелие от Луки
Евангелист Лука, уроженец города Антиохии Сирийской[8], по свидетельству апостола Павла, происходил из языческой семьи. Он получил хорошее образование и до своего обращения был известен как врач (Кол. 4, 14). Предание сохранило известие о том, что, уже будучи апостолом, святой Лука прославился как искусный иконописец. Рассказ евангелиста о явлении Иисуса Христа двум эммаусским спутникам, один из которых был Клеопа, а другой, как можно догадываться, был сам Лука, подтверждает сообщение древних источников о том, что он был призван в число семидесяти апостолов.
Г. Доре. Преображение Господне
В Апостольской Церкви Лука известен как спутник и сотрудник апостола Павла в его великих миссионерских путешествиях и свидетель во время его первых и вторых уз. После смерти апостола Павла евангелист Лука проповедовал Евангелие в Ахаии (Греция), где и претерпел мученическую кончину.
Введение к Евангелию (1, 1–4) свидетельствует о том, что свое повествование святой Лука строил на основе тщательного исследования исторических источников.
Оно отличается от первых двух большей полнотой исторических данных, которые отсутствуют у Матфея и Марка (например, 1 и 2 гл., 9, 51 гл. и другие).
Мессия-Христос для того пришел на землю, чтобы спасти не только иудеев, но и язычников. Родословие Иисуса Христа он доводит до Адама и показывает этим, что Иисус Христос есть Спаситель всех людей. Из Евангелия от Луки мы узнаем о его сочувственном отношении к язычникам: он упоминает, например, о послании пророка Илии к сарептской вдовице-язычнице и об очищении пророком Елисеем прокаженного язычника Неемана (Лк. 4, 25–27), сообщает об исцелении Иисусом Христом десяти прокаженных мужей, из которых благодарным оказался только самарянин (Лк. 17, 11–19), приводит притчу о милосердном самарянине (Лк. 10, 30) и пр.
Вся христианская древность, начиная с Иринея и Климента, свидетельствует, что Евангелие от Луки написано под влиянием апостола Павла. «Евангелие от Луки, замечает Ориген, было одобрено Павлом»[9]. Об этом же пишут и другие древние церковные писатели.
Евангелие и книгу Деяний Апостольских святой апостол Лука писал для некоего Феофила (Лк. 1, 3; Деян. 1, 1), который как полагают, был из знатного антиохийского рода. В доме его отца была устроена местная церковь.
«Постановления Апостольские» упоминают имя Феофила в качестве третьего епископа Кесарии палестинской. Будучи сам антиохийцем, святой Лука, естественно, мог адресовать свое Евангелие Антиохийской Церкви. О времени написания Евангелия нет точных свидетельств. Что же касается книги Деяний Апостольских, которая являлась продолжением Евангелия, то работу над ней святой Лука заканчивает после двухлетнего пребывания апостола Павла в Риме (Деян. 28, 30).
Следовательно, Евангелие могло появиться не позже 63 года. Во всяком случае, оно было написано до разрушения Иерусалима, ибо в нем имеется предсказание Иисуса Христа о его разрушении, в то время как об исполнении этого пророчества в Евангелии нет и речи. Весьма вероятно, что оно было написано в Риме.
Евангелие от Иоанна
Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов[10] родился в семье галилейского рыбака Зеведея (Мф. 4, 21). Его мать Саломия служила Господу своим имением (Лк. 8, 3), участвовала в помазании тела Иисусова драгоценными ароматами (Мк. 16, 1; 15, 40; Мф. 27, 56). Иоанн воспитывался своими благочестивыми родителями, которые чаяли пришествие Мессии (Лк. 2, 38). Когда Иоанн Креститель выступил с проповедью о грядущем Спасителе, святой Иоанн сделался одним из его учеников. Вместе с Андреем, братом апостола Петра, он пошел за Иисусом, о Котором святой Иоанн Креститель засвидетельствовал как о Мессии, Агнце Божием.
Вслед затем Христос призвал Иоанна (Мф. 4, 21), и он, оставив отца и мать, последовал за Ним. С тех пор Иоанн становится преданнейшим учеником Христовым.
Будучи ближе других из 12 апостолов к Божественному Учителю, он был Его сотаинником и свидетелем величайших чудес. Вместе с двумя апостолами, Петром и Иаковом, он удостоился видеть преображение Господа на горе Фаворе (Мк. 5, 37 и др.; Мф. 17, 1), во время Тайной вечери он возлежал у груди Иисуса, лишь он один был извещен о предательстве Иуды (Ин. 13, 23). Сам себя святой евангелист Иоанн называл учеником, «которого любил Иисус». Умирая, Господь вручил ему Свою Матерь (Ин. 19, 26–27).
За свою ревность к вере и служению Господу он вместе с братом Иаковом получил название «сына грома» (греч. , «воанергес» – Мк. 3, 17). Святой Иоанн Богослов поистине имел чистое сердце, ибо способен был пламенно любить своего Божественного Учителя, постигать и созерцать тайны Его учения и дел. Он раскрыл тайну Божественной любви и ту высоту христианской жизни, при которой мы становимся ее сопричастниками.
Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов является одним из столпов Церкви. По вознесении Господа он вместе с Петром и Иаковом братом Господним по плоти, епископом Иерусалимской Церкви, руководил жизнью христианских общин (Гал. 2, 9).
После успения Пресвятой Девы Марии святой евангелист Иоанн переселился в Малую Азию, в Ефес, где вместе с другими апостолами трудился над созиданием Церкви Христовой, гонимой в Иерусалиме.
В годы гонений императора Домициана он был отправлен в Рим, претерпел многие скорби, посе чего был сослан на остров Патмос. Здесь он записал данное ему от Господа откровение о будущих судьбах Церкви Христовой, которое и составило книгу «Апокалипсис». Уже по возвращении с острова Патмоса в Ефес незадолго до смерти (начало II века) им было написано Евангелие.
Г. Доре. Моление Господа в саду Гефсиманском
«Дети, любите друг друга», – повторял святой Иоанн Богослов, уже будучи глубоким старцем. На вопрос, почему он повторяет одни и те же слова, он ответил: «Это заповедь Господня; если соблюдете ее, то и все исполните».
Характер и содержание Евангелия от Иоанна имеет ряд особенностей, которые отличают его от других Евангелий.
Святой Иоанн Богослов уточняет сведения о местопребывании Иисуса Христа в годы Его общественного служения. В частности, евангелист сообщает, что Господь проповедовал в Галилее, еще до того, как был взят под стражу Иоанн Креститель.
Впоследствии Его служение в Галилее прерывалось во время путешествий в Иерусалим на праздники. Эти подробности дают возможность точнее определить время общественного служения Иисуса Христа, которое составляет более трех лет, тогда как согласно первым трем Евангелиям, оно продолжалось не более одного года.
Святой Иоанн Богослов повествует не столько о деятельности Иисуса Христа в Галилее, что уже известно по первым трем Евангелиям, но главным образом, о Его проповеди и делах, бывших в Иудее. При этом особое внимание уделяется изложению бесед Иисуса Христа.
По своей форме эти беседы отличны от тех, которые переданы синоптиками: последние излагают их в форме диалога, в то время как в Евангелии от Иоанна – это монологи либо краткие отрывочные изречения и притчи.
По своему содержанию речи Иисуса Христа имеют здесь более возвышенный богословский характер и раскрывают учение о лице Иисуса Христа как Сыне и Слове Божием. В первых же трех Евангелиях речи Спасителя имеют более практический характер, излагая Его учение о Царстве Божием на земле и о путях его достижения.
Особенности Евангелия от Иоанна связаны с обстоятельствами его происхождения.
Оно писалось в конце I века, когда апостол Иоанн оставался единственным столпом и руководителем Церкви. В это время в Малой Азии возникли еретические движения, основатели которых искажали истинное учение о Лице Иисуса Христа, как Богочеловека. Одни низводили Его в ряд тварных духов, другие отвергали действительность Его воплощения и Его Божественное достоинство. Возникла необходимость ответить на эти попытки исказить учение Христово и обличить еретиков, тем более что в первых трех Евангелиях эти вопросы не получили должного раскрытия. По просьбе Малоазийских епископов святой Иоанн Богослов и написал новое Евангелие, которое дополнило и подтвердило истинность их повествования. Таким образом, достигнута была и главная цель – дан образец истинного богословия в решении вопроса о Божественном достоинстве Иисуса Христа, тем самым рассеяны разнообразные гностические заблуждения.
Глава 2. Разбор отдельных Евангельских мест
Притча о двух блудных сыновьях (Лк. 15, 11–32)[11]
Эта притча, наверное, самая известная из всех притч Спасителя и послужила ярким прообразом для несметного количества произведений художников, музыкантов, писателей и поэтов. Однако хотелось бы отметить и богословское значение притчи о заблудшем сыне.
В центре повествования этой притчи находится образ милостивого отца, который терпеливо ожидает возвращения блудного сына и радуется этому возвращению. Эта притча показывает нам возникновение и рост покаянного чувства в сердце грешника[12].
Надо сказать, что благодаря своему высокому литературному достоинству и проникновенному изображению Божественной милости, превосходящей все ожидания, притча наиболее знакома и любима среди всех притч Иисуса. Однако, что касается ее названия, а следовательно, и содержания, по-прежнему существует некоторая неразбериха. Традиционное ее название – «Притча о блудном сыне». Начало же притчи дает нам все основания называть ее притчей о человеке, имевшем двух сыновей. («Еще сказал: у некоторого человека было два сына» (Лк. 15, 11)). Некоторые библеисты предлагают называть ее «Притчей о блудных сыновьях»[13] или «Евангелием в Евангелии», по обилию в ней милосердных истин[14]. Мы больше склоняемся к названию притчи «притча о двух блудных сыновьях», так как отец теряет одного сына в дальней стране, другого же – за баррикадами самодовольства. Старший сын ухитрился, не покидая, отчего дома, стать таким же далеким от своего отца, каким был его брат, питаясь со свиньями. Оба брата предстают перед нами эгоистичными, несмотря на все различие их путей. Эгоизм младшего был связан с безрассудной любовью к жизни. Он требовал свою часть наследства, потому что хотел наслаждаться разнообразными наслаждениями и удовольствиями, которые предлагает мир, не предвидя, что праздная независимость приведет к нищете и постыдному рабскому состоянию. Согласно ветхозаветному законодательству, старшему сыну предназначалось две трети наследства отца (после его смерти), а младший сын мог рассчитывать на одну треть. В случае если раздел происходил раньше смерти отца, доля младшего сына сокращалась на одну десятую часть. В последнем случае сыновья становились собственниками имущества, но право распоряжаться им сохранялось за отцом[15]. При разделе, который мы видим в притче, младшему сыну предлагается контроль над его частью имущества, соответственно отец уже не мог удерживать часть дохода для своего содержания, а сын не мог претендовать на какую-либо дополнительную часть после смерти отца.
Эгоизм старшего брата был менее очевидным. Он не хотел ничего, ничего не требовал и ничем не обладал. Он посвятил себя служению отцу, не прекословил отцовским приказам и думал, без сомнения, что он – образец бескорыстия; он был центром своих мыслей, так что не был способен к тому, чтобы сорадоваться или соскорбеть своему отцу. По отношению к своему брату (которого он даже не считает братом: ср. Лк. 15, 30: «Это сын твой») он не только не милосерд, но и не справедлив. Он предпочитает верить, что его брат присовокупил к расточительству еще и распутство: «А когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами…» (Лк. 15, 13). Для такого вывода старший брат не имел никаких оснований.
Г. Доре. Встреча блудного сына с отцом
Блудный сын был введен в крайнюю нужду: едва ли иудей мог унизиться больше, чем он. Пасти свиней у евреев считалось нечистым занятием, потому что само животное относилось к нечистым (Лев. 11, 7). А желание утолить голод означало последнюю степень падения. Согласно Талмуду, проклят всякий человек, который разводит свиней или обучает своего сына греческой философии[16]. Несчастья, которые испытал младший сын на себе, побудили его вспомнить тот комфорт и безопасность, которыми он был окружен в доме отца и которых он лишился своим необдуманным поступком. Все это заставило его «встать и пойти к отцу». Такой решимости предшествовало «прихождение в себя» (Лк. 15, 17). Рассуждая о покаянии, И. Иеремиас отмечает неопределенность понятия , метания – перемена мыслей, раскаяние в учении Иисуса Христа об обращении. Более ясное его понимание выражено в притче о блудном сыне. Перемена в его жизни описывается словами – «придя в себя» (Лк. 15, 17). При этом первое, что он делает, – признает свою вину[17]. Что касается старшего брата, то он обнаруживает отталкивающие черты своего характера в каждом слове, которое он произносит. Когда он услышал веселье в доме своего отца, первым его действием было не присединиться к радости отца, а ненужный вопрос к слугам о причине веселья. Новость о возвращении его повесы-брата направила его мысль к осознанию собственной правоты и о том, что он достоин награды. Он почувствовал себя обиженным и ущемленным, так как отец угощает брата больше, чем его – послушного сына. Действительно, отец встречает младшего сына с большими почестями. В Лк. 15, 20 сообщается, что отец целует своего обретенного сына, этот поцелуй, несомненно, напоминает нам о поцелуе Давида как знаке прощения своего сына – Авессолома (2 Цар. 14, 33).
Лучшая одежда, перстень и обувь, которые вручает отец младшему сыну, дают нам возможность видеть отношение отца. Ведь такие же знаки достоинства получает Иосиф от фараона при возведении первого в сан правителя Египта (Быт. 41, 42). Некоторые толкователи видят особое значение в том, что сыну дается перстень как символ власти и обувь как символ свободного человека. Кроме того, обувь оставалась на ногах только у хозяина дома, остальные снимали ее при вхождении в дом[18]. Таким образом, старший из сыновей имел формальные причины для недовольства. Когда отец приглашал его войти и разделить с ним радость обретения погибшего сына, он прервал его с грубым протестом, который, как мы видели, имел формальный довод. Работая на своего отца, он находился как бы в рабском послушании ему и никогда не был послушен ему как сын. С. Говорун указывает: «Старший сын видит себя праведным: он никогда не преступал приказания отца. Для него радость заключается не в пребывании с отцом, но в том, чтобы где-то в стороне от него повеселиться с друзьями над козленком. Козленок же – это не теленок Евхаристии; радость, о которой мечтает этот сын, находится вне Евхаристии. Он слуга, работающий за плату, а не сын»[19].
Отец отвергает все попытки навязать ему мнение старшего сына. Со всеми их недостатками он любит их обоих и никогда не перестанет считать их сыновьями, даже если кто-то из них попытается занять его место в семье[20]. В последнем диалоге отца с сыном разговаривают два мировоззрения: благодатное и юридическое[21]. Ответ старшего сына напоминает протест работников первого и третьего часа в Мф. 20, 12: «Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами». Несомненно, что в восприятии ранней Церкви старший сын воплощал в себе худшие черты фарисейства, хотя, конечно, не все фарисеи грешили самодовольством и осуждением заблудших[22]. Например, Блаженный Феофилакт говорит: «Итак, цель притчи сей, сказанной по поводу ропота фарисеев на Господа за принятие Им грешников, состоит в том, чтобы научить нас не отвергать грешников и не роптать, когда Бог принимает их, хотя бы мы были и праведны. Младший сын – блудницы и мытари, старший сын – фарисеи и книжники, предположительно принимаемые за праведников. Бог как бы говорит: пусть вы действительно праведны и не преступали никакого повеления, но неужели же не должно принимать тех, кои обращаются от зла? Подобных работников вразумляет Господь настоящею притчей. Небезызвестно мне, что некоторые под старшим братом разумели ангелов, а под младшим – природу человеческую, возмутившуюся и не покорившуюся данной заповеди. Другие разумели под старшим израильтян, а под младшим язычников. Но истинно то, что мы сейчас сказали, именно, что старший сын представляет собою лице праведных, а младший – грешников и раскаивающихся, и все построение притчи составилось из-за фарисеев, которым Господь внушает, что они, хотя бы сами и были праведны, не должны огорчаться принятием грешников»[23]. В широком понимании младший сын может представлять язычников, а старший – иудеев. Вопрос о возвращении старшего брата притча оставляет открытым. Упорствовал ли он в своем неприятии возвратившегося брата или последовал его примеру и, признав свой поступок неправильным, раскаялся и принял участие в праздничной трапезе, неясно. Иисус Христос не ответил на этот вопрос, видимо, предполагая, что каждый из слушателей должен занять по отношению к героям притчи определенную позицию и, таким образом, ответить на вопросы, поставленные в притче. При этом, как кажется, притча не говорит о предположении прощения заблудшим народам, но показывает, что респектабельным иудеям надо радоваться о возрождении грешников, и одновременно предупреждает их, что пока они не научатся делать этого, они останутся отделенными от их Небесного Отца и не знающими Его истинного характера[24].
Следует отметить, что во всей 15-й главе Евангелия от Луки развивается великая истина о Боге, ищущем грешников. В ней Спаситель отвечает на упрек в том, что Он общается с грешниками. Он сказал, что, согласно божественному замыслу, заблудившуюся овцу (Лк. 15, 3–6) надо искать, – также надо искать потерянную монету (Лк. 15, 8–10) и раскрывать двери перед блудным сыном, даже если он не заслуживает прощения. В каждой из притч отражена идея божественной инициативы: пастырь ищет овцу; женщина подметает пол, чтобы найти монету; отец жаждет возвращения блудного сына. Главный герой притчи о блудном сыне – не сын, а любящий его отец. Притча в первую очередь говорит не о греховности человечества, а о любви и благодати Божией. Иудейские ученые признают, что такая забота о грешниках – нечто новое. Готовность Бога сделать первый шаг признавали и фарисеи, но все-таки обычно именно грешнику приходилось проявлять инициативу, чтобы вернуться к Богу. Для иудаизма забота о грешниках – вещь совершенно неслыханная, что отчетливо видно из настроений Ездры, где автор, сожалея о малом числе праведников, говорит: «Истинно не помышляю Я о делах тех созданий, которые согрешили, прежде смерти, прежде суда, прежде погибели; и услаждаюсь подвигами праведных, и вспоминаю, как они странствовали, как спасались и старались заслужить награду» (3 Езд. 8, 38). Суть Евангелия в том, что Бог по собственной инициативе ищет и спасает заблудших[25].
Раздел II. Историческая книга Нового Завета
Глава 1. Деяния святых апостолов
Название книги. За книгами четырех Евангелий, как непосредственное продолжение Евангельской истории и предварение Апостольского учения, следует собственно историческая книга Нового Завета «Деяния святых апостолов» (греч. ).
Название «Деяния», по замечанию святителя Иоанна Златоуста: «заставляет нас искать в сей книге не столько чудеса, сколько образцы нравственности и примеры добродетели».
Авторство. Книга «Деяния святых апостолов» написана евангелистом Лукой, как это видно из предисловия книги, в котором указывается на Евангелие Луки как на первое слово или сочинение писателя (Деян. 1, 1), а также из свидетельства некоторых древних писателей Церкви.
Повод написания. Поводом к написанию книги было желание писателя оставить «державному Феофилу» утверждение в преподанном ему учении веры или, как выражается сам евангелист, дать ему второе слово, продолжение того, что было им написано в Евангелии, и, может быть, намерение евангелиста довести историю христианства до того времени и места, когда и где сам Феофил (по всей вероятности, римлянин) мог быть очевидцем и свидетелем жизни и проповеди апостола.
Главнейшим же поводом к написанию книги, по мнению лучших толковников, было намерение Святого Духа оставить верное слово очевидца об утверждении и распространении Церкви Христовой и трудах и действиях первых ее распространителей – апостолов, которые вместе с Петром и Павлом и подобно им пронесли весть свою по всей земле и слова свои до конца Вселенной.
Содержание книги. Соответственно своему намерению святой Лука излагает историю Церкви Христовой от дня вознесения Спасиеля на небо до времени утверждения ее сначала в столице иудейства – Иерусалиме, потом в Антиохии и, наконец, в столице всего языческого мира – Риме. Таким образом, книгу «Деяния» можно условно разделить на две главные части.
В первой части (1–12 гл.) после краткого изображения состояния Церкви со времени вознесения Иисуса Христа (Деян. 1, 4–11) рассказывается о сошествии Святого Духа на апостолов в день празднования Пятидесятницы (Деян. 2, 1–13), о первой проповеди апостола Петра (Деян. 2, 14–41), положившей начало быстрому распространению Церкви среди иудеев, собственно в Иерусалиме; изображается первое общество христиан (Деян. 2, 42–47), первые, имевшие значение для утверждения Церкви чудеса апостолов (Деян. 3, 1–11) и их проповедническая деятельность (Деян. 3, 12–26), с одной стороны, привлекавшая в общество Христово целые тысячи народу, с другой – навлекшая строгие преследования (Деян. 4, 1–22), которым синедрион подвергал последователей нового учения и которые кончились смертью архидиакона Стефана (Деян. 6, 8–7, 60), первого мученика за веру Христову.
Г. Доре. Апостол Петр проповедует Евангелие
Переход проповедников Евангелия из столицы иудейства в областные города и даже за пределы Палестины (Деян. 8, 4–12, 24), гонение Савла и чудесное обращение его самого ко Христу (Деян. 9, 1–30) составляет новый период состояния Церкви среди иудеев, а обращение Корнилия Сотника Петром (Деян. 10) полагает начало церкви из язычников. Усилие деятельности Савла в Антиохии и возбужденное Иродом Агриппой гонение на христиан, кончившееся смертью Иакова Заведеева и едва не стоившее жизни апостолу Петру, только чудом спасшемуся от угрожавшей ему смерти (Деян. 12, 1–19), завершает первый период состояния церкви Христовой и открывает в ней новую эпоху.
На общественное великое служение Церкви выступает новый деятель – апостол Павел, и проповедь от иудеев переносится к язычникам. Этому великому служению посвящена вторая часть книги «Деяния» (13–28 гл.). Деятельность апостола Павла писатель разделяет на три миссионерских путешествия, совершенные им с целью распространения проповеди.
Первое путешествие (13–14 гл.) в сообществе с Варнавой и отчасти с Иоанном-Марком, начатое из Антиохии, совершено было по Малой Азии и едва не кончилось смертью обоих апостолов в Листре, где сначала народ, пораженный исцелением хромого, принял их за богов, а потом, по наущению иудеев, побил Павла камнями и вытащил чуть живого за город.
После Иерусалимского собора апостолов (Деян. 15, 1–35), на котором было разрешено христианам из язычников не придерживаться требований закона Моисеева, апостолы Павел и Сила совершили второе миссионерское путешествие по Сирии и Киликии и на этот раз уже перешли в Европу, проповедуя в Македонии, Коринфе и Афинах (Деян. 15:36–18:22) и окончили свою миссию прибытием в Иерусалим на праздник Пасхи и возвращением оттуда в Антиохию.
Во время третьего миссионерского путешествия, совершенного опять по Малой Азии, апостол сосредоточил свою деятельность главным образом в Эфесе, где учил два года в училище некоего Тиранна и откуда по случаю мятежа, возбужденного против него сребреником Дмитрием, должен был удалиться и пройти другие города Азии, Македонии, Эллады и опять отправиться в Иерусалим на праздник Пятидесятницы. На пути он в Милите прощается с пастырями Эфесской церкви и, проплыв на корабле в Финикию, достигает Иерусалима (Деян. 18, 22–21, 26). С этого же времени начинается заключение апостола Павла в узы по наущению ассийских иудеев, увидевших его в храме с прозелитами из эллинов. Из Иерусалима он был отведен в Кесарию (Деян. 23, 12–35), к правителю Сирии Феликсу, перед которым защищался против обвинявших его иудеев (Деян. 24, 1–27), но оставался в заключении до прибытии другого правителя, Порция Феста, перед которым также защищал свое учение и требовал суда Цезаря (Деян. 25, 1–12). До отправления в Рим апостол еще раз получил возможность изложить свое вероучение перед царем Агриппой и его сестрой Вереникой (Деян. 25, 13–26, 32). Наконец, после более двухлетнего пребывания в узах, он был отправлен под стражей в Рим (Деян. 27, 1–28, 16), на пути подвергся опасному кораблекрушению у острова Мальты (Деян. 27, 6–44) и только почти через полгода по отплытии от берегов Сирии достиг Рима, где в ожидании суда Цезаря оставался под стражей два года, продолжая, впрочем, свободно проповедовать учение Христово (Деян. 28, 17–31). Указанием на это двухлетнее пребывание апостола Павла под стражей в Риме заканчивается книга «Деяния святых апостолов».
Время событий, описанных в книге «Деяния», и время написания книги. Книга «Деяний святых апостолов» была написана во время пребывания апостола Павла в узах в Риме. Этим заканчивается книга, и это пребывание в узах может быть причиной, заставившей писателя прекратить свое повествование, чего, конечно, он не сделал бы, если бы написал после освобождения апостола из уз или после смерти его. Но вся трудность состоит именно в том, чтобы определить время пребывания апостола Павла в узах в Риме. Для определения времени пребывания святого Павла в Риме нужно принять во внимание следующие указания: апостол Павел был арестован при римском правителе Феликсе и пробыл в заключении два года. На место Феликса заступил Порций Фест (Деян. 24, 27), который и отправил апостола в Рим на суд Цезаря. Сам же Феликс отправлен был в Рим и приговорен к смертной казни. Феликса сместили в 61 г., в седьмой год правления Нерона. В этом же году, зимой, апостол Павел был отправлен в Рим и прибыл туда в начале 62 г. На протяжении 62 и 63 гг. он находился под арестом, и именно в это время могла быть написана книга «Деяния святых апостолов».
Место написания. Местом написания книги «Деяний», по мнению архиепископа Аверкия (Таушева), является Рим. На это косвенно указывает сам писатель, говоря о событиях, происходивших с апостолом Павлом в Риме, он подробно описывает частные места вечного города (например, Аппиева площадь в Деян. 28, 15). Из «Послания к Колоссянам», написанного, как известно, в Риме, видно, что Лука был тогда рядом с Павлом (Кол. 4, 14 – Флм. 23) в Риме[26].
Цель написания. Утвердить Феофила в христианском учении. Кроме частной цели, следует указать и общую цель написания книги «Деяний», как и всего Нового Завета, – открыть людям Божественное происхождение Церкви Христовой – как из иудеев, так и язычников, указать ее истинных основателей и распространителей, представить в живых примерах ее силы, действия и борьбу с врагами; словом, доказать и показать на деле, что основанная Христом Церковь действительно получила от Него обетованные ей дары и силы и, несмотря на все усилия врагов, стоит непоколебимо, обнимая собой целые народы и все страны мира.
Обращение Савла ко Христу
Прежде чем рассматривать вышеназванную тему, необходимо обратить внимание на отношение Савла ко Христу и христианству до обращения. С большой степенью вероятности можно сказать, что апостол лично не был знаком со Христом во время Его земной жизни и не слышал Его проповедей и наставлений, так как не узнал Христа при встрече: «Он сказал: кто ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9, 5). Но не следует забывать, что ближайшие ученики Христа после Его Воскресения также не узнали своего Учителя: «Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его» (Лк. 24, 15–16). Мария Магдалина также не узнала Иисуса Христа, приняв его за садовника (Ин. 20,15).
«Савл не приходил в близкие столкновения с Господом в период Его земной жизни, не имел удобства заинтересоваться новым движением и вникнуть в него серьезно. Самое большое, – до него достигали некоторые слухи, но он не придавал им значения в том раввинистическом уповании, что «из Галилеи пророк не приходит» (Ин. 7. 52)[27]. Сам апостол Павел в своем втором послании к Коринфянам говорит: «Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор. 5, 16).
Г. Доре. Апостол Павел в Ефесе
Когда Савл после окончания фарисейской школы начал самостоятельную деятельность, то христианство стремительно распространялось в Иерусалиме и по всей Иудее. «Савл, чем с большею отчетливостью убежден был в иудействе (с известным характером оного), тем решительнее – при всей высоте учения Христианского и поразительности Апостольских чудес, оставался в неведении Божественности христианства»[28].
Савл ревностно занимался уничтожением последователей Иисуса Христа, врывался в дома, уводил людей и отправлял их в темницы. «Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивал их, я подавал на то голос. И по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах» (Деян. 26, 10–11).
Он ненавидел Христа как религиозного смутьяна и как лжемессию. Распятие Иисуса Христа на кресте как преступника еще более убеждало Савла в своей правоте. Его душа пылала огнем, он хотел превзойти сверстников в соблюдении иудейских обычаев, он ненавидел людей другой веры, как религиозный фанатик, фанатизм которого лежит именно в любви к своей религии. Он боролся против лживой веры с большим рвением, которое доводило его до крайности в соблюдении закона и делало из него жестокого гонителя последователей Христа, так как считал это своей обязанностью по отношению к Богу. Как фарисей, Савл считал, что христиане, призывая поклоняться Христу как Богу, толкают израильский народ к идолопоклонству и, следовательно, к гибели.
«Савл в своей злобе, насколько это было в его силах, хотел уничтожить Церковь Христову. С этой целью он входил в дома, точнее, разыскивая христиан, мужчин и женщин, ходил из дома в дом и, найдя, влачил, то есть насильно, с бесчестием и позором отдавал их в темницу. Из этого видно, что Савл был орудием синедриона в преследовании христиан, но жестокость гонения также зависела от фанатизма и злобы Савла»[29].
Савл надеялся погубить всех последователей Христа в Иерусалиме. Но некоторые избежали этой участи и перебрались в Дамаск, где было несколько синагог, обслуживающих иудейскую общину. Достигнув 30-летнего возраста, когда можно было уже получить общественную должность, Савл решил отправиться в Дамаск как известный противник христианства, чтобы и там преследовать учеников Христа. «Доля евреев в общей численности населения Дамаска была высокой, и уже рано тут существовала христианская община. Именно по этой причине направился в Дамаск Савл, дабы преследовать христиан и доставлять их в Иерусалим»[30].
По собственной инициативе он испрашивает у первосвященника, председателя синедриона, имевшего главный надзор за всеми синагогами как в Иудее, так и вне, разрешение на арест христиан, так как узнал, что последователи Христа добрались до Сирии, и центром их сосредоточения стал Дамаск.
«Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9, 1–2).
«Пришел к первосвященнику…» Если обращение Савла последовало не позже 36 г. по Р. Х., то первосвященником тогда был все тот же Каиафа, смещенный лишь в 36 г. Место Каиафы занял Ионафан, сын прежнего первосвященника – тестя Каиафы, известного Анана, или Анны. Но уже в следующем же 37 году этот первосвященник был также смещен и замещен братом его, другим сыном Анана – Феофилом… По всей вероятности, этот последний и был первосвященником в описываемое время»[31]. Говоря современным языком, первосвященник выдал ордер на арест преступников, и мог ли он предполагать, что этот ревностный защитник иудаизма почти через неделю станет таким же преданным учеником и последователем Христа?
В сопровождении людей, данных ему первосвященником, Савл отправляется в Дамаск, в неблизкий путь, но его воодушевляет его миссия слуги и защитника Закона Божия. Путь до Дамаска мог занимать чуть больше недели. Когда апостол со своими спутниками приближался к воротам города, произошло событие, которое стало поворотным событием не только в жизни самого апостола Павла, но и в истории всего христианства. «Деяния святых апостолов» трижды возвращаются к его описанию.
Первый рассказ (Деян. 9, 1–22) дает сам Дееписатель как историческое повествование. Возможно, он самый объективный, так как является внешним свидетельством очевидцев, со слов которых Евангелист Лука и записал это рассказ.
Второй раз историю обращения повествует лично апостол Павел иудейской толпе, которая схватила его в храме и пыталась растерзать (Деян. 22, 5–16).
Третий раз история обращения изложена апостолом Павлом царю Агриппе, его жене Веренике, прокуратору Фесту и их приближенным во время тюремного заключения в Кесарии (Деян. 26, 12–18).
«Эти рассказы не во всем совпадают между собою. Однако внимательное сопоставление текстов показывает, что мнимые противоречия допускают согласование и что во всех существенных точках три повествования Деяний между собой согласны»[32].
«Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба» (Деян. 9, 3).
«Среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною» (Деян. 26, 13).
«Дееписатель не говорит прямо, что в сиянии этого света Савл увидел небесный образ Самого Иисуса Христа, но дальнейшие черты повествования удостоверяют это, да и сам Апостол Павел свидетельствует в 1 Кор. 9, 1 и 15, 8, что в свете, осиявшем его, он видел Господа»[33].
Самое первое, что оказало сильное впечатление на Савла – это свет, который был столь ярким, сильнее южного солнца, что поверг Савла и его спутников на землю, и этот свет не мог иметь земного происхождения: «Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?.. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя» (Деян. 9, 4, 7).
«Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?.. Бывшие же со мною свет видели, и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слышали» (Деян. 22, 7, 9).
«Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на Еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 26, 14).
Существует разночтение между стихами Деян. 9, 7 и Деян. 26, 14., где в первом случае говорится, что люди «стояли в оцепенении», а во втором – что «все мы упали». Вероятно, это событие было не мгновенным, следовательно, оно занимало определенный промежуток времени, в течение которого некоторые могли встать.
Разночтение же между Деян. 9, 7 и Деян. 22, 9, где в одном случае про спутников говорится: «слыша голос, а никого не видя», а в другом: «но голоса Говорившего мне не слышали», святитель Иоанн Златоуст объясняет так: «Здесь нет противоречия. Два было голоса: Павлов и Господень; там он говорит о голосе Павловом, а здесь присовокупляет: «Голоса, Говорившего мне, не слышали». Таким образом, слова «никого не видя» означают не то, чтобы они не видели, но чтобы они не слышали (голоса Господня); он не сказал, что они не видели света, но «стояли, никого не видя» то есть говорящего»[34].
Только Савл должен был удостоиться этого голоса, так как если бы его спутники тоже услышали этот голос, то это событие перестало бы называться «чудом». По Промыслу Божию, его спутники не уверовали: «Почему же не уверовали бывшие с ним? Чтобы они могли быть достоверными свидетелями того, что случилось с Павлом. Потому что, если бы они уверовали, то показалось бы, что они свидетельствуют по пристрастию. А чей голос слышали бывшие с Савлом? Голос самого Павла, когда он отвечал, а голос небесный слышал один он»[35].
«Что ты меня гонишь: за что, по каким причинам, «за какую обиду от Меня, великую или малую, ты это делаешь?» (Злат.) В гонении последователей Господа сам он претерпевает гонение… Вопрос направлен к совести Савла и должен был возбудить в нем сознание всей неправоты его по отношению к гонимым им христианам и самому Господу их»[36]. Своим вопросом Господь спрашивает Савла: какую обиду он ему причинил, какую обиду лично ему причинили ученики? Савл отвечает Христу вопросом на вопрос и получает ответ: «Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9, 5). В Деян. 26, 14 имеется вставка: «…трудно идти против рожна» «Вероятно, пословичное выражение, широко распространенное в греческой литературе, где это означало невозможность для человека идти против судьбы. Рожном назывался заостренный кол. Это может быть бодец, или стрекало, которым погоняли быков, или же рогатина, копье»[37].
Ответ вопросом на вопрос показывает полную неожиданность случившегося для Савла и лишний раз подтверждает отсутствие в его душе какого-либо кризиса или сомнений, так как есть предположения, что Савла мучили угрызения совести, по поводу убийства Стефана и христиан, перед встречей со Христом. Так, в частности, Ф. Фаррар пишет: «Он не мог не размышлять; мудрецы заповедовали религиозному иудею размышлять о постановлениях и обетованиях закона. С того времени как он встретился с Стефаном, быть может теперь, в первый раз он, пользуясь дорожным уединением, имел полный досуг спокойно и серьезно обсудить весь вопрос»[38]. Но: «Сам Павел ничего не говорит о расстройстве, отчаянии или колебаниях. Его обращение было внезапным изменением отношения к Иисусу, Его ученикам и закону; поэтому многие ученые отказались от психологического объяснения»[39]. Ответ Господа: «Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9, 5) не оставляет Савлу места для сомнений. Иисус Христос не представляется Богом, потому что Савл полностью уверен, что он действует по воле Бога. Он не представляется Христом-Мессией, так как, по мнению Савла, мессия еще не пришел, и он преследует последователей человека – Иисуса Назорея.
Савл, еще лежа в дорожной пыли, осознал, что вся его деятельность была трагической ошибкой, а все его преступления были последствием ревностной защиты иудаизма. Можно сказать, что только он расслышал в небесном громе слова, обращенные к нему, и увидел Христа в явлении света.
И Савл задает Христу еще один вопрос: «Господи! что мне делать?» (Деян. 22, 10). Это нелегкий вопрос для человека, осознавшего свои ошибки и понимающего, что возврат на истинный путь будет стоить дорого. Савл ничего не просит у Бога для себя, никаких наград, привилегий, он просто хочет спасти себе жизнь, он готов подчиниться воле Бога.
«Господь же сказал мне: встань и иди в Дамаск, и там тебе сказано будет все, что назначено тебе делать» (Деян. 22, 10). «Но это приказание, на вид заурядное, обладает большим удельным весом. Христос не вступает Сам в переговоры с Савлом. Если тот действительно хочет познать волю Божию, пусть обратится к церковной общине, к тем христианам, которых он перед тем ввергал в темницы. Они объяснят ему волю Божию»[40].
Во втором своем рассказе (Деян. 26, 18) апостол Павел приводит более длинную речь Иисуса Христа. Это объясняется тем, что Он суммировал полученную информацию от Господа в последующих видениях и через Ананию. В этих словах Иисуса Христа к Савлу заключается сущность христианства: до этого момента Савл делал то, что хотел, теперь же ему надо будет делать то, что повелит Господь.
Когда Савл открыл глаза, то обнаружил, что слеп: «Савл ослеп после происшествия у селения Каукаба. Слепота легла на него, как некая Божия печать. Временное помрачение очей послужило ему вечным напоминанием об его состоянии до обращения и о случившемся близ Дамаска. Оно одновременно было символом его внутреннего прозрения, ибо уже ничего более не жаждала душа Савла, как только созерцать Свет Христов; Савл ослеп для мира, но прозрел для Христа, чтобы видеть только Его и жить только Им»[41].
Слепого Савла приводят в Дамаск. Он пребывает три дня в посте и за это время полностью осознает свою духовную слепоту и усиливает покаяние. «В Дамаске Савл со своими спутниками остановился на Прямой улице, в доме одного человека по имени Иуда. Здесь Савл, будучи совершенно слепым, в продолжение трех дней молился; не принимая ни пищи, ни пития»[42]. Покаяние подразумевает под собой полное отречение от прежней жизни, а обращение – это начало новой жизни, жизни во Христе Иисусе. «Эти дни в его жизни были днями глубокого раскаяния перед Господом и переменой в его внутренней и внешней жизни. В подлинном раскаянии есть четыре главных момента: угрызение совести, сокрушение сердца, исповедание уст и исправление жизни»[43].
Погруженный во тьму неведения, Савл во время молитвы увидел Воскресшего Спасителя. Христос не исцелил его и ничего не сказал ему о будущем служении.
А в это время Господь явился в Дамаске своему ученику по имени Анания. Имя «ученик» в Новом Завете закреплено за теми, кто признавал Иисуса Христа своим Учителем. Начиная с 6-й главы книги Деяний имя «ученик» начинает относиться к каждому, кто признает Иисуса Христа своим Учителем. Слово «ученик» в Деян. 9, 10 равнозначно более позднему понятию «христианин»: «Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (Деян. 11, 26). Анания упоминается в Библии только в двух местах, в Деян. 9, 10–19 и в Деян. 22, 12–16, и, что самое интересное, только в связи с обращением Савла.
Но почему именно Анания стал тем, кого избрал Христос, чтобы принять ужасного гонителя в свое «стадо»? Во-первых, Священное Писание называет его «учеником», во-вторых, апостол Павел говорит, что Анания был «муж благочестивый по закону» (Деян. 22, 12), что выражалось в верности Слову Божию и любви и послушании Господу. И, в-третьих, Анания был «одобряемый всеми иудеями, живущими в Дамаске» (Деян. 22, 12), то есть пользовался уважением среди дамасских иудеев. Про Ананию больше нет никаких сведений в Священном Писании, из этого следует, что он важен не сам по себе, а как представитель Церкви, т. е. здесь имеет значение не человек, а его статус.
«Господь в видении сказал ему (Анании) встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится» (Деян. 9, 10–11). Удивительно, Христос называет точное местонахождение и указывает точное имя и происхождение того, к кому Господь направляет своего верного «ученика».
«Этими и последующими словами Господь указывает причины, почему Он посылает его к Савлу и почему именно теперь посылает. Он, то есть Савл, теперь молится, и твой приход будет ответом на его молитвенные прошения… Откровение этой воли и должен был принести ему Анания и притом в самый час молитвы, когда человек особенно способен к принятию откровения воли Божией о нем»[44].
В то же самое время Савл видит в видении Ананию, который пришел к нему, чтобы возложить руки на него, чтобы он, Савл, прозрел. Господь, явившись Анании, посылает его на улицу Прямую, а Савл в это же время в видении видит Ананию – получается, что Спаситель этими видениями приготовил Ананию и Савла к встрече друг с другом.
Но Анания не испытывает желания встречаться с Савлом: «Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме» (Деян. 9, 13). Здесь Анания высказывает сомнение относительно своей миссии, зная о характере и деятельности Савла, так как слух относительно жестокости Савла по отношению к ученикам Христовым в Иерусалиме и о цели его прихода в Дамаск уже дошел до христиан Дамаска. Также здесь впервые в Библии ученики названы «святыми»: «то есть христианами, как они назывались по особенному освящению их во Христе и Святым Духом»[45].
Далее Господь отвечает Анании. По всей видимости, ответ Господа в Деян. 9, 15–16 приводится Дееписателем не полностью, о чем свидетельствуют речь апостола Павла перед толпой в Деян. 22, 14–15 и его слова перед Агриппой в Деян. 26, 16–18. Эти различия вызваны только лишь разными целями рассказов и разной аудиторией.
«Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми… И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян. 9, 15–16). Христос, отвечая Анании, говорит ему «иди», тем самым прекращая возражение Анании, но, чтобы успокоить последнего, открывает ему, кто такой Савл и каково его предназначение, что Савл «должен пострадать», нести свой крест. Христос говорит, что Савл должен «возвещать имя Мое», эти слова проясняются в Деян. 22, 15: «(Быть) свидетелем пред всеми людьми о том, что ты видел и слышал». Более расширенное описание дается в Деян. 26: 16. Савл должен свидетельствовать о том, что он видел и слышал воскресшего Иисуса Христа и возвещать Его имя. Об этом факте должны знать все через проповедь Савла. Именно это и является основным служением Савла.
«Под «народами» разумеются язычники, под «сынами Израилевыми» – ветхозаветный народ Божий и под «царями» – правительства и власти всех народов. Примечательно и то, что на первое место поставлены народы; этим давалось уже понять, что новообращенный гонитель будет проповедником Евангелия преимущественно между язычниками. Так Господь предназначил Савлу быть апостолом язычников»[46].
Деян. 9, 17–18: «Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святого Духа… И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился». Назвав Савла «брат», Анания показал, что он послушный ученик Христа. Савл стал ему братом по крови Христа. Возложение рук в данном случае не имеет отношение к рукоположению на служение, а связано именно с исцелением. Савл прозревает мгновенно, что свидетельствует о прощении его Господом.
«Павел… получил высшую силу жизни, прозрел, крестился, исполнился Духа Святого»[47]. Крещением завершается обращение Савла и примирение его с Богом и Церковью.
Сам Павел никогда не сомневался, что ему явился Христос и что свое апостольское достоинство он получил непосредственно от Господа: «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых» (Гал. 1, 1). Сделавшись христианином, он должен был потерять все то, что имел в иудействе, потерять славу первого ревнителя и защитника иудейства, ниспровергнуть отеческие предания, разорвать отношения с родственниками и друзьями, но самое главное заключается в том, что за веру в Иисуса Христа ему надлежало сделаться предметом ненависти не только фарисеев, но всего иудейского народа.
«По своему значению, обращение Савла было одним из решающих событий человеческой истории. Его ближайшим последствием было прекращение гонения, от которого страдала Церковь»[48].
Основная часть обращения Савла состояла из:
1) встречи со Христом;
2) осознания Воскрешения Господа;
3) ослепления;
4) покаяния и молитвы;
5) получения служения;
6) исцеления;
7) исполнения Духом Святым.
«Что прежде было его ненавистью, стало теперь его новой великой любовью. Ненависть зряча, но еще более зряча любовь. Так именно Павел в своей ненависти и в своей любви сделался верным свидетелем Христа»[49].
Раздел III. Соборные послания Апостолов и послания Апостола Павла
Перед началом анализа текста Соборных посланий Апостолов, в число которых входят одно послание Иакова, два – Петра, три – Иоанна Богослова и одно Иуды, необходимо разъяснить смысл наименования «Соборные». Дело в том, что название «Соборные» дано этим посланиям не самими их писателями. Так они названы Церковью впоследствии, но, несомненно, очень рано. По свидетельству церковного историка Евсевия Кесарийского (IV в.), еще писатель второго века Аполлоний, обличая какого-то раскольника-монтаниста, выразился, что он, в подражание Апостолу Иоанну, написал соборное послание[50]. Объясняя различные смыслы наименования «Соборные», Архиепископ Аверкий пишет: «Один из древнейших христианских писателей Климент Александрийский называет «соборным» послание Апостольского собора в Иерусалиме, обращенное к христианам Антиохии, Сирии и Киликии, о чем повествует 15 глава Деяний. Так как это послание обращено не к каким-либо частным лицам или отдельным церквам, а ко всем христианским общинам вообще, то ясно, что «соборный» здесь употреблено в смысле «окружной». Из этого можно заключить, что и послания Иакова, Петра, Иоанна и Иуды потому называются «соборными», что они обращены не к отдельным церквам, как например, послания святого Апостола Павла, а ко всем христианам. <…> Как в приложении к Церкви со словом «соборный» стали соединять значение истинной, подлинной, православной Церкви («Экклисиа кафолика» – Церковь соборная), так в приложении к этим посланиям с именем «соборный» стали соединять понятие послания истинного, подлинного, канонического, заключающего в себе неизменное правило для истинно-христианской жизни. <…> Все семь посланий названы, таким образом, в первый раз историком Евсевием соборными в смысле посланий окружных и имеющих подлинный канонический характер в отличие от подложных посланий. Постепенно это название было принято всеми и вошло во всеобщее употребление»[51].
Глава 1. Послание Апостола Иакова
Первым в составе Нового Завета находится Соборное послание Апостола Иакова, о котором мы сейчас и поговорим. Автор послания сам называет себя: «Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться» (Иак. 1, 1). Церковное предание приписывает это Соборное послание святому Апостолу Иакову – брату Господнему, который был первым епископом Иерусалимским. Он вел строго подвижническую жизнь, был девственником, не пил ни вина, ни сикера, воздерживался от вкушения мяса, одежду носил только льняную и строго соблюдал закон, часто уединяясь для молитвы в иерусалимский храм. Евреи, даже из числа неуверовавших во Христа, прозвали его «праведником» и «опорой народа». Ввиду всего этого естественно, что он мог обратиться с авторитетным властным словом ко всем «двенадцати коленам, находящимся в рассеянии».
О его жизни сохранилось довольно много сведений. Он был старшим сыном Иосифа, обручника Пресвятой Девы, от первой его жены, родным братом упоминаемых в Евангелии Иосии, Симона и Иуды (Матф. 13, 55) и названым братом Господа Иисуса Христа. Он сопровождал Иосифа и Марию с младенцем Иисусом во время их бегства в Египет. Он всем сердцем уверовал в Господа Иисуса Христа, и Господь, по воскресении Своем, особо удостоил Иакова Своим явлением (1 Кор. 15, 7).
По вознесении Христовом Апостол Иаков был поставлен первым епископом Иерусалимской Церкви и в качестве такового, а также как пользовавшийся особенно высоким уважением у самих Апостолов председательствовал на первом Апостольском соборе в Иерусалиме (Деян. 15). Надо полагать, что вся его деятельность сосредоточивалась в Палестине, и он не ходил с проповедью по другим странам, подобно остальным Апостолам. Жизнь свою он окончил мученической смертью около 64 г., будучи сброшенным иудейскими начальниками с портика Иерусалимского храма[52].
«Царский закон свободы»
Апостол Иаков в своем послании поднимает две ключевые темы: «О совершенном, царственном законе свободы» и о «Соотношении веры и дел на пути спасения».
Первая тема раскрывается в 22–25 стихах первой главы: «Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он. Но кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действии» (Иак. 1, 22–25). Итак, по учению Апостола Иакова, полезно слушание и изучение Евангелия только в том случае, если отсюда вытекает деятельное служение слову истины, которое здесь Апостол называет «совершенным законом свободы». Ветхозаветный закон, или «Тора», – это было учение, данное Богом через прор. Моисея людям в качестве руководства для их поведения. На протяжении многих веков «Тора» упорядочивала жизнь иудейского народа во всех его проявления. Эти предписания касались нравственной жизни, юридической, обрядовой, богослужебной, социальной. Основой закона были 10 заповедей. Иудеи связывали этот закон с заветом Бога с иудейским народом, и Моисей рассматривался как посредник между Богом и людьми. В более поздние времена появились толкования «Торы» (предания предков, старцев), которые разделили иудеев на секты. В конце концов, многие были согласны в том, что этот закон был тяжелым бременем для иудейского народа.
Новый Завет знает этот закон, но под законом в Новом Завете понимается все домостроительство спасения. Христос установил домостроительство не закона, а благодати (Рим. 6, 15), Апостол Павел говорит уже о законе Христовом (Гал. 6, 2).
Иисус Христос исправляет нарушения иудеями закона, Он совершенствует его, Он выступает в образе законодателя – Он больше Моисея, потому что Он «перерождает» Ветхозаветный закон в новый закон, Новозаветный.
В послании Апостола Иакова говорится об этом новом законе под углом зрения нравственных его предписаний. Это закон, который подтвержден учением Христа, но теперь этот закон является совершенным по сравнению с Ветхозаветным несовершенным законом – законом рабства. Он называет его «законом свободы», он назовет его и «царственный закон любви» (2, 8).
«Свобода» – это освобождение человека. В Библии нет формулировки, что такое свобода, но в ней проводится мысль, что человек наделен способностью свободного выбора, когда он отвечает на то, что Бог желает от него. Библия считает человека свободным принимать решения, делать выбор. В то же время она напоминает об ответственности человека, он сам выбирает между благословением и проклятием, между жизнью и смертью. «Если хочешь – соблюдешь заповеди и сохранишь благоугодную верность» (Сирах. 15, 12–15). Однако проводится и мысль о «суверенитете» воли Божией. С одной стороны – воля Божия, божественная благодать, с другой стороны – свободный выбор человека, его свободное послушание Богу, Бог привлекает к себе человека, но не насилует его, не принуждает.
Какова природа христианской свободы? По Апостолу Павлу, она доступна всем – как рабам, так и свободным в социальном плане. Чтобы быть свободным во Христе, не надо менять свое состояние: воспользуйся лучшим, но без категоричности, и эта свобода дана Христом, она как бы проистекает из Его победной смерти и воскресения. Верующие свободны в том смысле, что они получили возможность жить в общении с Богом Отцом и со Христом, не будучи связанным узами Ветхозаветного закона, узами греха или смерти. Первые три главы Послания к Римлянам описывают власть греха над человеком, а только потом говорят о благодати Христовой: вы уже не под законом, а под благодатью. Апостол Павел также говорит о законе Христа, но этот закон заключается в любви (Рим. 13, 8), и мы исполняем этот закон под действием любви: «Где Дух Господень – там свобода» (2 Кор. 3, 17); теперь христианин ведет себя не как раб, а как сын, ибо теперь пришло время духа усыновления, а не рабства. «К свободе вы призваны, братья, но только бы ваша свобода не была поводом к угождению плоти» (Гал. 5, 13). Свобода – это не своеволие и не распущенность, это жизнь по вере в Духе Святом, вере, которая сопровождается конкретными делами-доказательствами. Вот в таком смысле понимает свободу и Апостол Иаков.
Вера и дела – два крыла на пути к спасению
И тут Апостол подходит вплотную к выяснению еще одной сложной богословской темы: «Так что же собственно спасает человека: вера или дела»? И нет ли тут противоречия словам Апостола Павла о том, что человек спасается верою независимо от дел закона (Рим. 3, 28)? Надо полагать, что эти слова о необходимости для спасения живой деятельной веры и написаны святым Иаковом именно потому, что многие христиане-евреи превратно поняли слова Апостола Павла. Апостол Павел настойчиво проповедовал евреям, что со времени пришествия Христа Спасителя некоторые уложения обрядового Моисеева закона утратили свое значение и для спасения нужна в первую очередь вера во Христа Спасителя, а не одни дела закона Моисеева. Многие из евреев поняли эту мысль в смысле безусловного отрицания вообще добрых дел для спасения и достаточности одной только веры в пришедшего Мессию. Святой Апостол Иаков и подчеркивает, что одной холодной рассудочной веры для спасения недостаточно, так как «… и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2, 19).
Смысл слов Апостола Иакова тот, что истинная спасающая вера неразрывна связана с добродетельным образом жизни: вера первенствует и предшествует как причина, а дела последуют как ее следствие. Таким образом, ни вера, ни дела в отдельности друг от друга не спасают человека, ибо друг без друга они неполноценны: это две нераздельные, хотя и различные стороны одного и того же предмета – живого и всецелого устремления к Богу[53].
Глава 2. Послания Апостола Петра
В Соборных посланиях Апостола Петра мы выделим несколько тем, с нашей точки зрения довольно интересных для рассмотрения. Первая тема содержится в Первом послании Апостола: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы. Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения» (1 Петр. 2, 9–12). Святой Петр внушает христианам, что они, живя среди враждебно настроенных язычников, должны своей святой, добродетельной жизнью показать, что они «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет». Тогда и язычники, видя добродетельную жизнь христиан, сами обратятся ко Христу и прославят Бога за то, за что раньше злословили верующих. Это, конечно, образное высказывание, и этим не упраздняется священство как особый класс лиц, поставленных в Церкви для учения, совершения таинств и управления. Все верующие называются «священством святым», потому, что они должны «приносить духовные жертвы» Богу, т. е. жертвы добродетели. Добродетели называются «жертвами» потому, что совершение их сопряжено с подвигом подавления своих страстей, похотей и расслабленности. Таким образом, в Новозаветной Церкви каждый человек, независимо от пола и возраста, социального положения и интеллектуального уровня, становится священником Бога Вышнего, священнодействуя в храме своей души Господу своей праведной жизнью.
Еще одна важная тема раскрывается в третьей главе Первого послания: «Ибо, если угодно воле Божией, лучше пострадать за добрые дела, нежели за злые; потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа» (1 Петр. 3, 17–21). Под этой «темницей», как показывает употребленное здесь греческое слово, надо разуметь Ад, или «Шеол» – место, куда сходили, по верованию евреев, все души людей, умерших до пришествия Мессии. Это место в преисподней, т. е. «под землей» или «внутри земли», – в «месте» мрачном и тесном. Это не ад в христианском смысле слова, как место вечного мучения грешников, но все же место, как показывает его название, стеснительное для души умершего, неприятное, нежелательное. Таким было это место до пришествия Христова для всех умиравших в Ветхом Завете людей, хотя, видимо, и там были все же разные степени, в зависимости от нечестия или праведности умерших. В эту «темницу» сходил Господь для проповеди о совершенном Им спасении человечества. Это было призвание всех умерших до Христа и находившихся в Шеоле душ ко вступлению в Царство Христово, причем покаявшиеся и уверовавшие, без сомнения, были освобождены из места их заключения и введены в открывшийся воскресением Христовым рай – место блаженства праведников.
По церковному преданию, эта проповедь Самого Христа в аду была предварена там проповедью о Христе святого Иоанна Предтечи. «Некогда непокорным» – значит, что проповедь Христа Спасителя была обращена и к наиболее упорным грешникам, примером которых Апостол поставляет современников Ноя, погибших от потопа.
Из 6-го стиха четвертой главы Первого послания можно заключить, что и из таких были спасшиеся проповедью Христовой в аду: «Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию (то есть погибнув в водах потопа), они впредь жили (в Небесном мире) по Богу духом» (1 Петр. 4, 6).
Этим Апостол подчеркивает и то, что проповедь Христова была обращена ко всем без исключения людям, не исключая и язычников, притом самых грешных из них. От мысли о потопе и о спасшихся в ковчеге Апостол переходит к объяснению таинства Крещения, прообразом которого явился Всемирный потоп. Оно не есть «плотской нечистоты омытие», подобное, например, многочисленным обрядовым иудейским омовениям, которые, очищая только тело, нисколько не касались нечистот душевных: оно есть «обещание Богу доброй совести». Эти слова не значат, конечно, что благая совесть только обещается в будущем. Именно в самом крещении очищается душа верующего, потому что дальше сказано, что «крещение спасает воскресением Христовым». Апостол указывает здесь только на необходимость для крещеного решиться начать новую жизнь по совести[54].
Интересная тема содержится и во Втором послании Апостола Петра: «Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же. Думающие так не знают, что вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою. А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков. Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3, 3–10).
В этой цитате, носящей пророческий характер, Апостол Петр говорит о «наглых ругателях», которые смеются над ожиданием христианами второго пришествия Христова, а затем повествует о последних судьбах мира – подобно тому, как первый мир погиб в водах потопа, хотя тогдашним людям и казалось, что мир вечен и никакая гибель ему не угрожает, так и этот мир сгорит в огне.
Мир, созданный Словом Божьим, тем же Словом и сохраняется, но до времени, до «дня суда и погибели нечестивых человеков». Что касается мнимого замедления пришествия Господня, то нельзя говорить об этом замедлении по отношению к Тому, для Кого нет времени и у Кого «один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день». Если определение Божье о кончине мира до сего времени еще не исполняется, то причина этого только в Божественной любви и долготерпении к людям.
Господь «долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию». С приходом «дня Господня» последует преобразование мира огнем: «небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» – нынешнее видимое небо перестанет существовать. Под «стихиями» понимаются простейшие составные части природы. Все разрушится, но не уничтожится, а лишь преобразуется и обновится. Причем земля и все существующее на ней, все «дела», т. е. природа и все, сделанное людьми, растения, минералы, животные, города, дома, орудия и учреждения, – все это будет страшным образом разрушено действием огня.
Глава 3. Соборные послания Апостола Иоанна. Основные аспекты учения
«О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, – ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1 Иоан. 1, 1–2) – так просто и вместе с тем несоразмеримо глубоко начинается Первое Соборное послание Апостола Иоанна Богослова. После такого вступления понятно, что все дальнейшее изложение имеет высочайшую пробу истинности, подкрепленную авторитетом очевидца служения Бога-Слова. Апостол Иоанн – это не просто тот, кто слышал о Христе, – он тот, кто видел Его и даже осязал. Для него вера в Спасителя – это не рассудочная спекуляция, не наследие предшествующих поколений, а такая же очевидная истина, как наша уверенность в существовании наших друзей, родных и знакомых.
Главная тема всех его посланий, как, впрочем, и Евангелия, – Любовь, Которая воплотилась для спасения мира и Которая есть Сын Божий Иисус Христос. Так как Бог открыл людям Свое новое имя – Любовь, то и люди должны жить в любви и согласии.
«Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира. А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: я познал Его, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаем, что мы в Нем» (1 Иоан. 2, 2–5). Из-за любви к людям Христос воплотился, и Он есть «умилостивление за грехи наши» и «не только за наши, но и за грехи всего мира», т. е. за грехи всех людей, не только ныне живущих, но и живших прежде и будущих жить до самого второго пришествия Христова. Это – основное положение христианства. Но как усвоить себе это умилостивление? Через соблюдение заповедей: «… а что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди».
Это соблюдение заповедей – единственное доказательство истинности любви такого человека к Богу и к ближним, ибо основная заповедь Божия есть заповедь о любви. Эта заповедь есть и древняя, и новая. Она – древняя, потому что была и в Ветхом Завете, была написана на скрижали сердца и у язычников, но до Христа на земле было царство тьмы, а потому чувство любви заглушалось у людей их страстями и внушениями диавола. A когда Христос принес Себя в жертву и Своею Кровью искупил людей от первородного греха, сокрушив царство диавола в мире, древняя заповедь о любви обновилась в сердцах возрожденных людей, стала как бы новой заповедью и действительно приобрела новый возвышенный характер особенной чистоты, бескорыстия и одухотворенности, бесконечно превосходя любовь и язычников и иудеев.
Христианская любовь основывается на высокой идее всеобщего искупления Христом и духовного единства всех людей во Христе как членов единого духовного тела Христова. Оттого только в христианстве возможна любовь к врагам, немыслимая ни в иудействе, ни в язычестве, ибо там нет для нее оснований: «Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал. Возлюбленные! пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую вы имели от начала. Заповедь древняя есть слово, которое вы слышали от начала. Но притом и новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит» (1 Иоан. 2, 6–8). Поэтому кто теперь говорит, «что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме», тот еще не христианин. Доказательством христианского настроения души служит преимущественно «любовь к брату» (ст. 9–11)[55].
Эта любовь к ближним духовно роднит христиан с Богом, вводит в теснейшее общение с Ним: «будем любить друг друга, потому что любовь от Бога… Бог есть любовь» (1 Иоан. 4, 7–8). He имеющий в сердце своем любви к ближнему «не познал Бога» – он не имеет надлежащего понятия о Боге. Выражение «Бог есть любовь» принадлежит только святому Апостолу Иоанну и не встречается больше нигде в таком виде в священных книгах. Поэтому православная традиция усвоила особое наименование Иоанну Богослову – «Апостол любви».
Поскольку любовь есть прежде всего Божественная, нравственная сила, то лишь нас делает сынами Божьими. Только истинное, органическое единение с Богом, которое достигается только рождением от Бога в любви, дает истинное знание о Боге. Если человек не родится от Бога любовью, он не может знать Бога. Тот же, кто не знает Бога, обычно и не признает Его. Поскольку Бог есть любовь, Он соединяет нас любовью и духовным сближением со всем творением, и прежде всего с людьми. Кто любит братьев, тот имеет Бога в себе, знает Бога, поскольку рожден от Него. Кто не любит братьев, тот не имеет Бога, не знает Его, не видит богоподобной сущности в ближних. Отсюда вывод: «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоан. 4, 7–8).
Наивысшее проявление любви Божьей к людям и заключается том, «что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него» (1 Иоан. 4, 9). В этом – сильное побуждение для нас к любви как к Богу, так и к ближним, ибо только «пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем» (1 Иоан. 4, 16)[56].
Глава 4. Соборное послание Апостола Иуды (Иаковлева)
Автор этого послания сам называет себя «Иудою, рабом Иисуса Христа, братом Иакова» (Иуд. 1). Из этого можно заключить, что это – одно лицо с Апостолом Иудой из Двенадцати, который назывался Иаковлевым, а также Левеем и Фаддеем. Он был сыном Иосифа, Обручника Пресвятой Девы Марии от первой действительной его жены и братом детей Иосифа-Иакова, впоследствии епископа Иерусалимского и автора Соборного послания, по прозвищу Праведного, Иосии и Симона, или Симеона, впоследствии также епископа Иерусалимского. По преданию, первое имя его было Иуда, имя Фаддея он получил, приняв крещение от Иоанна Крестителя, a имя Левея получил, вступив в число 12-ти Апостолов, может быть, в отличие от одноименного ему Иуды Искариотского, ставшего предателем.
После обычного приветствия: «милость вам и мир, и любовь да умножатся» Апостол Иуда обращается с увещанием «подвизаться за веру, однажды преданную святым», т. е. христианам, объясняя это появлением лжеучителей в их среде – людей, предназначенных Богом к осуждению. Они – «нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа» (Иуд. 4).
Что это за лжеучители, святой Иуда точно не объясняет, но судя по всему, это родоначальники еретиков-гностиков, с которыми боролись святые Апостолы Петр и Павел, а позже святой Иоанн. Апостол грозит им карой Божией, напоминая о трех поразительных примерах Божьего суда: наказание Израильтянам, выведенным из Египта, наказание падшим Ангелам, «соблюдаемым в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» и кару Божью, постигшую города Содом и Гоморру. Подобная участь постигнет и этих мечтателей, «которые оскверняют плоть» подобно жителям Содома и Гоморры, т. е. предаются разврату, «отвергают начальства и злословят высокие власти», т. е. не признают авторитета духовных властей – святых Апостолов и их ставленников епископов и пресвитеров (ст. 5–8).
В то время как Апостол Петр говорил об Ангелах вообще, не дерзающих произносить укоризненный суд, Апостол Иуда говорит лишь об одном Архангеле Михаиле. Он приводит древнее предание, согласно которому у диавола происходил спор с Архангелом Михаилом из-за тела Моисеева, причем Архангел Михаил даже по отношению к диаволу не смел произнести укоризненного суда, а запрещал диаволу лишь именем Божьим, говоря: «да запретит тебе Господь», между тем как эти лжеучители «злословят то, чего не знают».
Апостол Иуда не жалеет выражений для того, чтобы дать самую отрицательную характеристику этим лжеучителям, уподобляя их бессловесным животным, сравнивая их с Каином, Валаамом и Кореем, возмутившимся против Моисея и Аарона. Он приводит известное лишь из предания пророчество Еноха о грядущем суде Божьем над нечестивцами, которое, вероятно, связано с распутством потомков Каина (ст. 9–19). В заключение Апостол увещевает христиан «сохранять себя в любви Божией» и относиться с вниманием и разборчивостью к увлекшимся лжеучениями, будучи милостивым к покаявшимся[57].
Глава 5. Послания Апостола Павла
Послания «Апостола язычников», бывшего ревнителя «отеческих преданий» Савла, а впоследствии, по принятии христианства, именуемого Павлом, не входят в число Соборных посланий Апостолов. Это выделение вполне оправдано ввиду того, что содержание, стиль и смысловая нагрузка этих произведений довольно резко контрастируют с Соборными посланиями. Послания Апостола Павла всегда были очень трудны для объяснения. Они были настолько богословски и философски «нагружены» в изложении сложнейших вероучительных истин, что даже для Апостола Петра представляли определенные трудности в понимании, так как в них, по слову Апостола, имеется «нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Петр. 3, 16). Исходя из этого мы представим вам, уважаемые читатели, лишь емкую выборку наиболее интересных моментов из творений Великого Павла, так как подробный анализ его посланий не вместился бы в рамки нашей книги и потребовал бы отдельного исследования.
Послание к Римлянам
Итак, первым в каноне книг Нового Завета представлено послание Апостола Павла к Римлянам – самое большое из его посланий. Исследователи справедливо считают это послание самым серьезным богословским сочинением Нового Завета. Это не сумма теологии, так как многие темы в нем не раскрыты, но учение о спасении, представляющее магистральную тему послания, больше нигде так полно не представлено.
Главная мысль послания к Римлянам та, что «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3, 28). Но почему Апостол Павел отвергает Закон как путь спасения? Как соотносятся понятия греха и Закона Моисеева? Почему Закон стал источником преступлений? Почему исполнение Закона не спасает человека? Что это за «закон греха» и связанное с ним состояние раздвоенности? Вот на такие вопросы мы и попытаемся ответить на страницах этой книги.
Апостол Павел по своему собственному жизненному опыту, бывшему в его иудейском прошлом, знал, что исполнение Закона для иудея является смыслом жизни, условием спасения и гарантией пребывания в Завете с Богом Израиля. Но в обладании Законом и уповании на него сокрыта глубокая религиозная проблема: исполнение Закона привело иудеев к «похвале», т. е. к «гордости по плоти». Потому и христианин неминуемо окончит путь к Богу «плотью», если выберет иудейское законничество для своего спасения. Апостол Павел отказывается от Закона как пути спасения и объявляет свою проповедь свободной от проповеди Закона. «Плоть» у Апостола – это ветхая жизнь, жизнь в Адаме, характеризующаяся наличием греха, преступления, гнева и смерти, тогда как христианин свободен от этих «стихий», управляющих жизнью подзаконных, поэтому Апостол Павел провозглашает освобождение от Закона.
Но утверждение Апостола о свободе от Закона шокировало как иудеев, так и иудео-христиан, которые видели в «Торе» средство спасения и не могли отказаться от законничества в новой христианской жизни. Апостол Павел, полемизируя с ними, излагает учение о соотношении греха и Закона.