Одинокая Модар Стефка

– Вековые наследия прекрасного стояли, стоят и будут стоять!..

Как только она это поняла, почувствовала на душе тепло, ей хотелось радоваться жизни, что всё-таки так прекрасна.

Неожиданный звонок отвлёк, ответив она услышала щебетание Оксаны, та, радуясь, сообщила, что деньги за выкуп перевели, говоря, что все будет хорошо.

От этой новости Эн буквально порхала на лёгких крыльях любви. Она решила сообщить эту новость матери Алекса, спеша домой.

Зайдя в дом, Эн столкнулась в дверях с Кариной. Та, рыдая от радости, сказала, что скоро Алекс вернётся, за выкуп перечислили деньги, теперь надо ждать.

Эн и Карина ждали Алекса, но его все не было; с телефонных номеров, что были ранее в контакте, никто не отвечал. Сердце матери подсказало, что он не вернётся, его не отпустят, их просто обманули.

Эн старалась утешить мать, заставляя верить в лучший исход, говоря, что надо что-то делать, нельзя опускать руки.

Карина, выйдя на бывшего мужа, попросила найти их старого друга, тот известный адвокат.

Лев Арнольдович подключился моментально, на кону стояла жизнь сына. Адвокат был найден в течение часа. Они договорились встретиться.

Узнав об этом, Эн и Карина тут же без промедления вылетели в Киев…

…Лев Арнольдович встретил Карину и Эн в аэропорту. При виде бывшей жены он как мужчина расстроился.

Карина была привлекательной, как и в молодости, радовала глаз своими модными дорогими вещами. Ольга ей и в подмётки не годилась.

Тяжело вздохнув, он предложил остановиться в гостинице, где у него работала одноклассница, считая, что там у них проблем не будет.

Лев Арнольдович, как настоящий «подкаблучник» переживал, что Ольга при виде таких элегантных даст ему взбучку, устроит «Варфоломеевскую ночь».

Его жена на сегодня им во многом уступала, нося на себе лишние двадцать килограмм, из-за безденежья та не имела приличных вещей, да и от жизни далеко не радостной очень постарела.

Лев Арнольдович боялся, что Карина при виде той поспешит отыграться, преподнеся себя с выгодных сторон, а у него в последствие начнутся мытарства, Ольга как пить изъест, жизни не даст.

Мысли об этом пугали, что-что, а у баб это так, сразу на вилы и пытать: спал с ней или не спал, деньги наверно высылал; раз вон какая расфуфыренная и потом попробуй, докажи, что ты не верблюд.

Приходя к правильному решению, лучше не сталкивать их лбами; подальше положишь, поближе найдёшь. Как говорится, бережёного человека и бог бережёт.

В принципе дамы даже обрадовались, что будут жить в гостинице. Им тоже не хотелось встречаться с Ольгой. Карина этого боялась как огня. Ей было бы и больно и противно смотреть в глаза какой-то тётке, что увела из семьи мужа и отца. Направившись прямиком с вокзала пешком в гостиницу, они без умолку болтали о том, что вокруг происходило. Карине закрыть глаза на то, что Киев изменился, было трудно. Люди ранее такие радушные, сейчас ходили понуро, пряча лица, боясь, что их кто-то, о чем-то спросит.

Карина, тяжело вздохнув, сказала:

– Да все поменялось, как будто приехала в чужой город… – обернувшись, заметила бомжа что, ёжась от холода, кутался в рваный плащ.

Это так её расстроило, невольно вырвалось:

– Никак не могу привыкнуть к таким товарищам… – возмущённо, – куда смотрят социальные службы?

Отмечая:

– Помнится, при союзе их вообще не было видно. Все где-то работали, жили…

К ней подбежал чумазый ребёнок, прося милостыню. Дав ему пару гривен, она смахнула набежавшую слезу, возмущённо:

– Жуть берет, когда вижу на улице бездомных детей… – тяжело вздыхая, – плоды капитализма… Сразу вспоминается книга из детства «Дети подземелья»…

Закатывая вверх глаза, недоумевая:

– Как такое возможно? Если б кто-то сказал, что такое будет, не поверила бы… – подавленно, – никак не привыкну…

Лев Арнольдович, вздыхая, сказал:

– Сейчас не успеваешь за всем привыкать. Перемены происходят на дню по сто раз…

Эн поспешила подметить:

– Это новая форма жизни в цивилизованном обществе. Сейчас это норма.

Карина возмутилась:

– Какая норма? – распаляясь, – норма, когда все сыты, обуты, одеты и счастливы. Есть жилье и работа… – не унимаясь, – какая норма?!

Лев Арнольдович попытался её утихомирить, говоря:

– Ладно тебе, завелась… Всё равно ничего не изменишь…

Эн перебивая:

– А до гостиницы ещё далеко?

Лев Арнольдович указывая рукой вперёд:

– Да уже недалеко за углом.

До гостиницы все шли молча. Эн и Лев Арнольдович боялись нового недовольства со стороны Карины, та шагала семимильными шагами, стремясь наконец попасть в гостиницу.

Как только они оказались внутри стоя возле администратора, Карина тут же взъелась на Льва Арнольдовича, упрекая того во всех смертных грехах. Говоря, что тот никогда не занимался сыном, что сам ничего не предпринял, чтобы вызволить сына из плена, ждал, когда приедут они.

Лев Арнольдович чувствую вину, прошептал:

– Я же не бог… – срываясь, – все что мог, сделал, договорился с адвокатом.

Его тут же одёрнули дамы, мило улыбаясь администратору.

По обещанию адвоката тот должен встретиться с ними завтра в своём офисе…

…Карина, ворвавшись в номер с порога начала читать нотацию:

– Твой сын в горячей точке у тебя на родине, а ты даже не съездил, чтобы поговорить с теми людьми, чтобы они отпустили нашего мальчика.

Тот, поднимая руки вверх, парировал:

– Ты что хочешь, чтобы и меня взяли в заложники?!

Карина взбешено, бросила:

– Да кому ты вообще нужен? – зло, – кроме твоей Ольгуши…

Довольная собой стала разбирать вещи.

Лев Арнольдович заводясь:

– Да как вижу, и ты никому не нужна, раз не замужем.

Карина тут же сорвалась, переходя на фальцет:

– Тебя идиота любила всю жизнь, думал, одумаешься, в семью вернёшься!..

Тот, хлопая глазами, хватая воздух ртом, тихо растерянно промямлил:

– Но я же женат…

Карина с ехидством:

– Я тоже когда-то за тобой была замужем… – зло, – предатель…

Лев Арнольдович семеня перед ней, стал успокаивать:

– Ну Кариночка прости, столько лет прошло. Ты такая красивая! Тебя ещё раза три можно замуж выдать…

Та, смеясь, с сарказмом выдавила:

– Не льсти мне ложь, я больше не твоя…

Тут же сменив гнев на милость:

– Ладно, пошли в ресторан по-родственному угощу… – глядя на него, – небось, и на обед денег не наскребёшь…

Лев Арнольдович опустив голову, пробормотал:

– Я дома обедаю.

Карина срываясь:

– Так ведь домой не пригласил… – с ехидством улыбаясь, – ладно, шучу.

Успокаивая:

– Я бы и не пошла, – глядя на Эн.

Спрашивая ту в лоб:

– Эн, а ты?

Молодая женщина, пожав плечами, сказала:

– Обо мне можете абсолютно не думать. Я малоежка. Вечером съем булочку с кефиром и всё. Так хотя бы форму не потеряю.

Карина, взяв под руку Льва Арнольдовича и Эн, поспешила сказать:

– Угощаю!.. – глядя с вызовом то на Льва Арнольдовича, то на Эн, – или я не киевлянка?!

Выйдя из номера, они спустились в ресторан. За обедом они говорили только об Алексе.

Карина и Эн, наконец осознав, что и Лев Арнольдович в таком же потерянном состоянии, как и они, прониклись пониманием, сознавая, что у него дома жена и та может закатить скандал; считая, тот и так столько времени уделил им, отпустили. Карина и Эн ждали завтрашнего дня, надеясь, что встреча с адвокатом поможет им в поиске Алекса и его освобождению.

После обеда они решили посмотреть Киев. Карине не терпелось погулять по некогда любимым местам.

Несмотря не на что, Карина любила этот город. Он снился долгие годы, не отпуская от себя, довлея на мозжечок, вороша память.

Это город, о котором можно говорить и говорить, восхищаясь, восторгаясь. Люди, выросшие в нем, жили его легендами и красотами, наслаждаясь архитектурными изысками, что некогда создавалось руками зодчих на века, чтобы память о мечте «жить – лучше» давало зерно, считая, что непременно взойдёт на этой плодородной земле, которую явно любили небеса.

Были сумерки, когда Карина и Эн гуляя по Крещатику, впали в то состояние, когда мир воспринимался сказкой. Уличная иллюминация, в серой дымке играя бликами, подсвечивала немой камень, изумительно подчёркивая шарм города.

Эн с удивлением подметила, что Крещатик похож на «Киевский торт», который помнила и любила с детства. Отец частенько привозил из Киева коробочку с вкуснятиной, как маленький презент с Украины…

…Карина, с изумления глядя вокруг, сказала, что почему-то, сколько она себя помнит, Крещатик именно так и ассоциировался. Продолжая рассказ, та подчеркнула, предполагая, что наверно кто-то из градоначальников в бытность хотел достичь этого сравнения, применив архитектурные изыски. Карина искренне восхищалась, неугомонно болтая, говоря, что Киев – сама загадка…

…Этот город действительно – сказок иллюзий и фантазий, что подкреплялось легендами и историческими фактами.

Защита города шла от человека-Икара. Небожителя. Из глубин вечного и непостижимого, даже современным умом воспринималось, что, быть может, когда-то тот осел в этих местах и до сих пор на посту как хранитель этого святого города.

Уникальность города – самоочищение и восстановления, сила духа идёт от земли. Здесь даже камни лечат, подпитывая энергетикой.

Бытует легенда, что камень нельзя использовать для войн, так как каждый камень имеет душу хранилище – мира, любви, добра. Никому нельзя нарушать карму города. Это город большой любви, которую заложили при закладке первого камня. Есть, даже алея влюблённых. Там всегда безлюдно тихо и спокойно, каждый вверяет ей свои чаяния, тревоги, мечтая о счастье, мире и любви.

Киев, очень гостеприимный город, и это нельзя отнести к прошлому, сказать «был». Всегда будет таковым. Его охраняет небожитель «Человек-Икар». И надо помнит, что выше крыш небеса и Господь. Ещё никто не родился богом, чтобы идти вопреки природе – матушке. И не надо забывать, что здесь в Киеве живёт любовь, и она спасает в лихие времена, не стоит взращивать зерно – зла, ненависти и вражды. Это вопреки судьбе этого города.

Город в камне по своей архитектуре разнообразен, в нем хватает природной стильности, версальского изящества. Петербургский модерн со своим максимализмом говорит, что с ним говорят на Вы во всем мире. Этого хотели прародители Киевской Руси, которые мечтали о самой красивой и демократической стране, возлагая на добрую волю свыше и на свой народ, несли мечту другому народу, вступаю в союзы, в том числе и родовые. Они знали код города – мир, любовь, добро…

…Эн наблюдая за тем, как Карина рассказывала о Киеве, воспринимала её слова, сказанные, быть может, с пафосом, но дошедшие до сердца, с верой.

Она была так далека от познания истории Киевской Руси. Наверно просто была рождена не в то время и что-то в преподнесение истории упустили, считая, что это было так давно, больше воспринималось сказкой.

Но теперь понимала, что сказочные сюжеты в начале – начал отталкивались от реальности и былей. Ей очень понравился город.

В нем было что-то величественное. Пусть немного что-то перелицовывалось на свой лад, но это было есть и будет, город примет самоочищение и восстановится в своём кодовом историческом формате – мира, любви, добра и демократии. Это незыблемо и проверено временем, веками…

…Эн, и Карина, впитав энергетику города, черпая из неё ту неотъемлемую ценность как любовь, поверили, что они обязательно спасут Алекса. С этим поспешили в гостиницу, чтобы выспаться. Они возлагали надежды на завтрашнюю встречу с адвокатом.

Утром, встретившись с адвокатом Эн, и Карина немножко расстроились. Тот сказал, что на сегодня очень тяжело узнать, где могут находиться люди, попавшие в плен тем более в руки далеко не национальных сил. Слишком много военных группировок сосредоточили власть в своих руках и контролируют те или те зоны отчуждения, участвуя в военном конфликте. Противоборствующие силы не подконтрольны Киеву. Есть такие факты, что иностранцев берут в заложники или в плен с целью выкупа. Несмотря на это, адвокат пообещал сделать все возможное, чтобы разыскать Алекса. Говоря, что на это уйдёт несколько дней.

Эн и Карины были растеряны, считая, что шансов найти Алекса, практически нет. Возможно он в плену именно таких людей, что занимаются военным бизнесом, поднимаясь на выкупах.

Женщины решили, что здесь им уже больше нечего делать. Адвокат в ближайшее время с ними свяжется и скажет, какие дела. Заказав билеты, вылетели кто куда, Эн в Москву. Карина в Варшаву…