Сыскное бюро Ерожина Анисимов Андрей

– Я больше не могу. – Взмолилась Наташа.

– Можешь. – Рычал Ерожин и снова набрасывался на нее. Наконец сыщик угомонился. Ни у Наташи, ни у Петра не было сил пошевелиться. Они молча лежали на постели, и мерцающий штрихами и точками экран телевизора отбрасывал блики на их обнаженные, усталые тела. Наконец, Петр Григорьевич заставил себя двигаться. Он сел, свесив ноги, затем поднялся, отключил экран, взял Наташу на руки, и понес в ванную. Они молча постояли под душем.

– Надо доработать квартиру. – Устало сказал Петр Григорьевич, когда они оделись. Наташа кивнула. Ерожин погладил ее маленькую головку и попросил еще раз поглядеть, нет ли изменений в доме. Кроме телевизора «видика» и пропавшей карточки никаких изменений в квартире Наташа не заметила. Не нашел там больше ничего интересного для себя и Ерожин. Но и то, что он увидел и узнал требовало анализа. Он еще раз быстро обошел все помещения, прикинул, что площадь квартиры не меньше ста метров и если тут сделать современный ремонт, она может, с учетом центра, стоить огромных денег. Ерожин не так давно приобрел себе новое жилье и о ценах на рынке недвижимости некоторое представление имел. Напоследок он заглянул в спальню, вынул из видиомагнитофона касету, и запихнул ее себе в карман:

– Теперь пошли на воздух. Ты мне очень помогла и это надо отметить. – Заявил он, выпуская Наташу из квартиры.

– Тебе часто понадобится моя помощь, или одного раза достаточно? – Тихо спросила девушка, и подполковник понял, что вопрос этот ее беспокоит.

– Поживем, увидим. – Уклонился от прямого ответа сыщик, и распахнул перед Наташей дверцу машины. Петр Григорьевич не всегда был верен супруге, но предыдущие эпизоды изменой не считал. Сегодня это произошло впервые, и что с этим делать подполковник в отставке Петр Григорьевич Ерожин пока не знал.

Татьяне Петровне Голиковой не долго пришлось ждать звонка своей новой молодой подруги. Нора позвонила через два дня и сказала, что приглашает женщину на очень интересную выставку. Пенсионерка попыталась узнать куда, но Нора сказала, что это сюрприз и предложила женщине встретиться у метро Кропоткинская.

– Садитесь в первый вагон и поднимайтесь на верх по ходу поезда. Там выход прямо напротив храма Христа Спасителя. В шесть часов вечера буду вас ждать.

– Не поздно ли? Выставки обычно уже закрываются. – Предупредила Татьяна Петровна, но Нора ее успокоила:

– Не волнуйтесь, времени у нас будет достаточно.

Татьяна Петровна поблагодарила и стала собираться. Лето подходило к концу. Вечерами уже становилось прохладно. Она решила надеть свое зеленой выходное платье. Сама не понимая почему, перед свиданьем со своей новой приятельницей, женщина немного волновалась.

«Наверное, потому, что первый раз пойду на вернисаж не одна» – Решила она, придирчиво разглядывая себя в зеркало. После знакомства с молодой красавицей, Татьяна Петровна много думала о ней. Женщина имела жалостливое сердце и намек Норы, что она одинока и несчастно влюблена, вызывал в душе пенсионерки живое сострадание.

День выдался солнечный, на небе ни облачка. Татьяна Петровна понадеялась, что и вечер пройдет без дождя, и зонтик не взяла. На место встречи она приехала за двадцать минут. Норы пока не было, и женщина залюбовалась храмом. Восстановленный на месте бассейна Москва, Храм Христа Спасителя так близко ей раньше видеть не довелось. «Дай бог здоровье нашему хозяину. Уж, какой он у нас молодец» – С благодарностью подумала пенсионерка о столичном мэре. За свою жизнь она повидала не мало городских руководителей, но все они правили как бы сами по себе, а этот и «пенсию москвичам добавил, и проезд бесплатный пенсионерам разрешил, да и Москву при нем не узнать»… – За этими мыслями, она не заметила, как подошла Нора.

– Любуетесь храмом? – Спросила она, вместо приветствия.

– Красивый, глаз не оторвешь. – Призналась Татьяна Петровна.

– Не знаю, мои знакомые художники, говорят безвкусица. – Улыбнулась Нора.

– Так его же восстановили в былой красе. Он таким еще при царе был. – Заступилась Татьяна Петровна.

– Его и тогда ругали. Третьяков, например, говорил, что это храм – перечница. А вкус Павел Михайлович имел уникальный. Ну, не будем спорить. Мне, если честно, он и самой нравится. – Нора взяла женщину под руку и повела к переходу:

– Какая вы сегодня нарядная! Прямо невеста. Пора замуж выдавать. – Восхитилась она, оглядывая зеленый наряд своей пожилой подруги.

– Не смущайте меня. Надела свое лучшее платье, потому что больше надеть вечером нечего. – Краснея, ответила пенсионерка.

– Тряпки дело наживное. – Филосовски заметила Нора.

– Куда мы идем? – Спросила Татьяна Петровна, вертя головой. Она думала, что они пойдут в Пушкинский музей. Но они шли в другую сторону. На Остоженке она выставочных залов не знала.

– Туда, куда мы с вами сейчас придем, вы никогда не были. – Ответила Нора и подтолкнула Татьяну Петровну в подворотню. Они прошли двор и остановились у подъезда без всяких вывесок. Нора нажала кнопку переговорного устройства и что-то сказала в микрофон. Дверь открылась и мужчина в форменном пиджаке, пропустил их в огромный холл. Нора скинула легкий лайковый плащ и отдала его впустившему их мужчине. Затем взяла Татьяну Петровну под руку и повела вверх по лестнице. Они вошли в небольшой зал, увешанный картинами. В углу зала, за маленьким столиком, обтянутым зеленым бархатом, сидел полный субъект с огромной копной вьющихся волос. Татьяне Петровне показалось, что он лицом похож на цыгана. При виде Норы и ее спутницы, субъект, словно мячик выпрыгнул из кресла и, улыбаясь во весь рост, прихрамывая засеменил к ним на встречу:

– Очень рад, очень рад, очень рад. – Затараторил он, продолжая улыбаться.

– Ну Илья, показывай свои шедевры. Я приятельницу пригласила. Уж не подведи. – Сказала Нора и протянула ему руку. Цыганистый Илья схватил руку посетительницы и, склонившись, стал быстро целовать?