Птица, обитающая… Стихотворения Мельникова Мария

© Мария Михайловна Мельникова, 2015

© Мария Михайловна Мельникова, дизайн обложки, 2015

© Мария Михайловна Мельникова, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Предисловие

Историю поэзии можно писать, говоря, к примеру, исключительно о судьбах лирического субъекта. Трансформации постромантического «я» в новейшей поэзии привели к распространению так называемого «плавающего» субъекта, расщепленной поэтической личности, существующей в пространстве внеиерархического мира, в ситуации тотального кризиса идентичности, приводящего, в свою очередь, к формированию новых идентичностей.

В этой ситуации для молодой поэзии неожиданно стало важнейшим понятие опыта. Описание места себя-в-мире становится не просто маркером пребывания здесь-и-сейчас, но чуть ли не единственным способом сохранить представление о целостности говорящей личности. В стихотворениях Марии Мельниковой это самоощущение обретает яркость и убедительность: «Птица, обитающая в скрипучих качелях, / Голосом моего детства, или чьего другого – / Или чего другого – / Сообщает о лете, которое предстоит запомнить / Или не запомнить – не знаю, как все получится. / Сообщает о детстве, которое у меня было / И по этой причине не денется от меня никуда». Владение иллюзорным опытом становится чувством гораздо более сильным и насущным, нежели соотнесенность с десакрализованными внешними атрибутами реальности.

Вообще, стихотворения Мельниковой задают координаты специфического стоицизма, так сказать, стоицизма новой формации, при котором нет даже и признаков самопостулирования «гордого человека» («ты Царь – живи один»); нет, здесь возникает своеобразный стоицизм самоумаления, такой себе апофатический стоицизм. Плюс – редкая в новейшей поэзии нота – своего рода морализм имморалистической эпохи, поиск некоторых оснований в культурном архиве – оснований не менее ложных, нежели мысль о собственном существовании, – и от того не менее значимых: «Мне будет сложно тебе объяснить, мое сердце, / Почему никого не надо любить, и я, правда, не знаю, / Что тебе посоветовать из мирового наследия, / Но мы будем работать над этим, мы будем работать… наверно…»

Стихи Мельниковой устраняют ироническое самоуспокоение не только как метод, но и как возможность, это поэзия, нацеленная на осознание внутренней дисгармоничности, отчасти даже и признание ее, но никоим образом не возвеличивание, не придание ей ценностного начала. Баланс сложных психологических экспериментов лирического субъекта, производимых над самим собой, и внеположенного сомнительного мира с его неустановимыми требованиями и правилами, рождает жесткий и убедительный поэтический жест Марии Мельниковой.

Данила Давыдов

Песни спальных районов

Все это посвящается

Некрасивой улице Хачатуряна,

Ничем не напоминающей о композиторе,

И смиренной улице Коминтерна,

Ничем не напоминающей о Коминтерне.

Названия улиц следует уважать,

И то, что они называют,

Тоже следует уважать

В любом случае,

Потому что когда на нас снова подует,

Надо будет за что-то держаться,

А держаться за что-то большое и важное

Мы, как показывает практика,

Умеем плохо.

Двор

  • Птица, обитающая в скрипучих качелях,
  • Голосом моего детства, или чьего другого —
  • Или чего другого —
  • Сообщает о лете, которое предстоит запомнить
  • Или не запомнить – не знаю, как все получится.
  • Сообщает о детстве, которое у меня было
  • И по этой причине не денется от меня никуда,
  • И о том, что не надо грустить чрезмерно.
  • Она не знает,
  • А точнее, ей безразлично,
  • О чем я грущу, но она так чудесно уверена,
  • Так чудесно уверена, что не надо грустить чрезмерно,
  • А лишь чуточку, чтоб как синий цвет у Сезанна,
  • Как кислинка во рту, и детская фотография.
  • Как это глупо —
  • Птиц и мудрость закладывать в скрип, но поверье, есть вещи глупее,
  • И я вам даже скажу: таковых большинство.

Сигарета

  • Сигарета,
  • Падающая с балкона июньской ночью,
  • Вряд ли знает что-нибудь об астрологии и кометах
  • Или Викторе Цое.
  • Да что она вообще может знать, кроме того разговора,
  • Что велся, пока курили, – это если был разговор.
  • А если не было разговора?
  • Тогда это просто кошмар, а не жизнь. Вы, конечно, спросите:
  • Какая, к лешему, жизнь у чем-то набитой трубочки,
  • Летящей в потемках вниз, по направленью
  • К говну, собачьему и человечьему, и битым бутылкам;
  • Летящей – и этим разительно отличающейся от нас,
  • Представляющих собой нечто гораздо более сложное
  • И движущееся в направлении, несомненно
  • Достойном и, может быть, даже прекрасном?
  • Ох, что же мне вам ответить, мои собеседники,
  • Выдуманные мною в жалких лирических целях
  • В этой июньской ночи, в бедном московском районе,
  • Где дома не мерятся высотой с деревьями
  • И железнодорожная станция
  • Старательно притворяется адовой пастью,
  • Издавая достойные Данте лязги и визги,
  • И взволнованный женский голос кричит в динамик
  • Что-то важное вроде «Дыр булл щыл» или «Ктулху фхтагн»,
  • И из окна я не вижу практически ничего,
  • Чему пригодятся мои ирония с философией,
  • Да и сама я?
  • Разумеется, это не мешает любви, но желанье быть частью —
  • Ох, это неистребимое, бессмысленное, как Моцарт, желанье быть частью —
  • Цветком в уголочке справа, горгульей рогатою, веселой надписью «хуй»,
  • Частью вот этого вот, большого и существующего,
  • В данном конкретном случае – устало-зеленого и ночного,
  • Кое, пожалуй, бессмысленно утомлять, как далее, так и вообще,
  • Виршами. И сигарета падает,
  • А я на правах и обязанностях чуть более долговечной
  • Думаю о кометах и о том, что надо сходить в магазин.

Лестница

  • То была эпоха непрерывной трагической гибели
  • Деревянных детских площадок, чье назначенье,
  • Как казалось жителям местности, утратило смысл
  • В этой новой стране, и на каком-то этапе
  • От синей горки осталась торчащая в воздух лестница.
  • Мы с удовольствием забирались и прыгали —
  • Невысоко, неопасно, но все-таки определенно в бездну,
  • В нашу личную детскую бездну,
  • Маленькие глупые каскадеры без сценария и режиссера.
  • Нет, это не аллегория – лестницу жители местности тоже сломали,
  • И дело, конечно же, было не в назначенье, а в досках.
  • И мы продолжили расти дальше,
  • И с миром тоже продолжило что-то происходить,
  • А теперешние детские площадки состоят в основном
  • Из металла с веселым пластиком. И остальным предметам
  • Тоже стало гораздо легче жить и быть целыми,
  • И я думаю, ничего плохого не будет,
  • Если я признаюсь,
  • Что этой более-менее целости я упрямо не доверяю,
  • Хоть и радуюсь.
  • Нет, это не аллегория,
  • А просто детство, умеющее притворяться
  • Кучей разных
  • Умных и сложных вещей.
  • Не спрашивайте, зачем ему это,
  • Я не знаю, зачем ему —
  • Да и не возражаю.
  • В мире, который – я не знаю, что тут уместно вписать, —
  • Меня вполне устраивает быть ведомой вот этим:
  • Синее крашеное дерево цвета пыльного неба,
  • Удивление от осознания, что лестница
  • Может спокойно существовать без того, к чему ей должно вести,
  • Отважный прыжок и встреча китайских кроссовок с землей.
  • Падение – неизбежный спутник не только страха,
  • Или я просто не разбираюсь в паденьях и страхах,
  • Что вряд ли.

Ромашки начала или конца мира

Читать бесплатно другие книги:

В этой книге содержатся общие сведения о предварительных практиках тибетского буддизма, а в качестве...
Жизнь Охотников по-своему проста и понятна: ходить по городам и весям да ловить тъёрнов – пришельцев...
Идеи – твердая валюта рекламной индустрии. Каждый день креативные агентства занимаются тем, что прид...
Анастасия Волконская – эксперт-оперативник Следственного Департамента, нежная барышня с таинственным...
Эта книга станет уникальной находкой для тех. кто хочет организовать на небольшом участке земли наст...
Автор книги – врач, который сам страдал из-за депрессии шесть лет, потерял работу, личная жизнь была...