Вирус Гатаулин Сергей

   Его глаза, вспыхивающие зеленоватым огнем, внимательно вглядывались в незнакомую местность.

   - Я ведь сам еще принципа перемещения не понял - прыгаю по наитию. Вот только в этот раз что-то пошло не так.

   - Интересно! Что же могло пойти не так? - пророкотал Емельян, вскидывая руки к небу.

   - Обычное перемещение двух сумасшедших идиотов.... Туда где до сих ездят на телегах. Усилием воли... Что не так? - возмущенно размахивая руками, заорал бывший вор в законе.

   - Я понял, что не так! - удивленно выпучив глаза, воскликнул Славка, тыча пальцем в толпу, показавшуюся из-за ближайшего пригорка.

   Кучка людей лохматых и грязных, в рваной одежде, двигалась навстречу.

   Оживленно жестикулируя и громко ругаясь, оборванцы тащили за собой связанного меднолицего и чернобородого богатыря. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что его если и не пытали, то уж наверняка долго избивали. Били - судя по кровоподтекам на лице и синякам на теле - с чувством, с толком, с расстановкой.

   Разорванная рубаха, подпоясанная широким ярким кушаком, свободные штаны необычного покроя - настоящий казак времен Екатерины Великой.

   Молодой человек, возвышающийся над толпой, расправил могучие плечи и повернулся к незнакомцам. Цепкий взгляд черных глаз скользнул по ногам, задержавшись на странной обувке чужаков, остановился на диковинной одежде.

   - Хлопцы, вы откуль? - заорал он издалека, не обращая внимания на тычки волокущих его мужичков.

   Емельян мгновенно успокоился, захватив пятерней черную бороду, улыбнулся.

   - Издалека, друг. Из самой столицы, - громко крикнул он.

   - Из столицы! - ахнул сиплый голос из толпы.

   Зазвеневший, властный голос Емельяна загремел над толпою, заставляя трусливых мужиков втягивать головы в плечи и вздрагивать при каждом слове.

   - А ты? Что ты за человек? И почему на привязи? Неужели эта трясущаяся шпана может посадить на цепь настоящего бойца, как пса поганого?

   Славка удивленно уставился на бородатого спутника. Емельян говорил уверенно, обжигая взглядом, вызывая если не страх, то уж уважение - точно.

   - Зарубин я, Чика. А эти, - меднолицый презрительно скривил губы, сплюнул прямо в загудевшую толпу, - рвань подзаборная. Промышляют на дорогах, как собаки голодные: дикой кодлой на прохожих нападают. Гораздо охмелевший был я, когда их повстречал. Вот они меня и порвали изрядно.

   Разношерстная компания меж тем приблизилась, таща за собой не только ругающегося Чику, но и насыщенное (хоть руками щупай) облако чесночного запаха. Тяжелое амбре немытых, потных тел, похоже, нисколько не смущало парализованное страхом убогое сообщество.

   - Глянь на бородатого! Жилистый! Такого голыми руками не возьмешь! Вишь как пялится - прямо жрет, гад, зенками-то! - зашипел самый маленький представитель лихого братства.

   - А одеты-то?! - засмеялся другой.

   - Не по-нашенски, - хрипло вторил ему третий. - По-иноземному.

   - Цыц, братки лихие, вишь белобрысый ухи развесил! Кабы не услыхал че, пусть думает, что мы евонного батьку испугались и пройдем мимо. Мальцу оно, конешна, как куренку голову свертеть. Но мужичок!.. - вступил толстый мужик, непрерывно прикрывающий остатками рясы грязное, посиневшее от холода пузо.

   - Днем трогать их не будем. Идем мимо, - прошипел кудлатый поп в грязной рясе с рваным подолом, по виду - расстрига, взявший на себя роль атамана.

   Странная компания приблизилась и попыталась пройти мимо, но Славка неожиданно вышел вперед. Улыбаясь, встал на пути.

   - Добрый день, друзья, - сказал он и сжался, стараясь казаться меньше и безобиднее.

   - Кому как, - раздалось из толпы. - А я дык не рад ноне.

   - Мы тут заблудились, кхм...- Славка запнулся, прокашлялся, сглотнув застрявший в горле комок.

   Искоса поглядывая на Емельяна, услышал беззвучный призыв:

   - Отвлеки их! Я пока к Чике подберусь - нельзя парня шакалам оставлять.

   - Слегка заплутали, от двора отстали, - продолжил Славка, не снимая дурацкой улыбающейся маски. - Ищут нас сейчас наши воины.

   Пугачев с трудом сдерживался: его разбирал смех, но нужно было играть свою роль до конца.

   - Воины? - удивился обладатель сиплого голоса. - Он сказал воины?

   Ему вторил другой:

   - От двора отстали, хм. Странно говорит, не по-мужицки.

   - Не подскажете: где мы сейчас находимся? - поинтересовался Славка.

   - Отчего ж не сказать, коли спросил. На свободном Яике, где еще? - пробормотал расстрига, вздрогнул при слове «воины», скукожился при упоминании «двора», оглядел встречных путников внимательным взглядом.

   Испугался, видимо, мужичок. Задрожал всем телом, но теперь уже не от холода - от страха. Побледневшее лицо исказилось, расплывшись в подобострастной улыбке. Он привык бояться того, чего не понимал. А когда он боялся, то выбирал сторону сильного. И оставался с ним, пока тот не давал слабины.

   Вот и сейчас он видел перед собой чужаков и не мог понять: кто они и откуда появились? Странные люди, как и слухи гулявшие в последнее время по свободному Яику. Кто-то самолично царя встречал, кто-то ангела в образе беловолосого отрока, вещавшего о возвращении самодержца.

   - Давно ль плутаете, батюшка? - заискивающе спросил расстрига Емельяна.

   Вглядываясь в толпу, он ожидал подсказки, но рваное сборище молчало.

   Вдруг сиплый голос громко прошептал:

   - А ежели из столицы, то мабыть и двор царский? Ежели Митька правду грил, что царь жив и на Яике ноне?

   Свора загудела, испуганно отодвинулась.

   Висевший на веревках Чика вскинулся, услышав последние слова.

   - Государь Петр Федорович, батюшка наш, - заорал он, выпучив черные смеющиеся глаза. Попытался упасть на колени, но веревки не пустили. - Прости мя, отец наш, Христа ради. Не признал ваше величество! Глаза от побоев опухли. Долго били мя твари, стоящие пред тобой. Прости, а я уж потрафлю твоей милости, только скажи, как!

   - Развяжите его! - приказал Емельян, раздувая щеки и хмуря брови - что выглядело, по мнению Славки, довольно забавно.

   Оборванцы, похоже, растерялись от внезапного напора. Привыкшие всю жизнь подчиняться грубой силе, они кидались врассыпную, встречаясь с ней. Так же произошло и в этот раз. Толпа мгновенно поредела. Некоторые все же нашли в себе силу усомниться в правдивости царского происхождения бородатого незнакомца, но и они не решались бузить.

   Словно скованные параличом, мужики молча стояли в сторонке, старательно избегая разгневанного взгляда самозванца.

   - Вы подчинитесь? Или мне необходимо дождаться своих казаков, чтобы они повесили всех непокорных? - находясь на грани фола, Емельян, привыкший к экстремальным ситуациям, оставался невозмутимым.

   Не дождавшись реакции от готовых подчиниться, но впавших в состояние ступора, парализованных мужиков, воскресший самодержец подошел к Чике и самолично освободил казака. Мелькнуло широкое лезвие ножа и на землю осыпались перерезанные веревки.

   - Пошли вон, псы! - заорал освобожденный казак, растирая занемевшие кисти рук.

   Не дожидаясь, пока лихая компания придет в себя и поймет, что никакого войска не будет, Емельян с Чикой величественно удалились.

   Догнав важно шествующую парочку, Славка тихо зашептал:

   - Поторопитесь. Они сейчас очухаются. Расстрига уже созрел. Бежим!

   - Негоже царю тылы неприятелю демонстрировать, - важно проворчал Емельян, однако слегка прибавил шагу.

   За спиной раздался громкий хлопок, напоминающий удар ладонью по голой ляжке. Злобный крик взорвал тишину:

   - Бей их! Не дай уйти! Ежели самозванец - бить его, ну а коли вправду царь, то ... - очухавшийся атаман помолчал, соображая, что делать с самодержцем. - Казаков притащат - нам не жить.

   Возмущенный расстрига размахивал руками, метался с неожиданной для его нехрупкого сложения прытью, хрипло орал, хватая за одежду оторопевших от страха мужиков.

   - Петро, ты думаешь, он забудет, как ты его палкой дубасил? - вопрошал отлученный служитель, пытаясь растормошить толпу.

   Емельян резко повернулся на крик, вытащил из-за пазухи нож внушительных размеров, пальцем тронул широкое лезвие и жестко произнес, с трудом раздвигая губы:

   - Н-ну?

   - Кого я сегодня еще не бил? Подходь! - возле плеча Емельяна выросла крепкая фигура Чики.

   Черные глаза кучерявого молодца вспыхнули, засмеялись, предвкушая драку.

   - Емельян Иванович, они же нас шапками... - попытался сказать Славка, удивленно таращась на здоровенный тесак. Чика не дал юноше договорить, зажав ему рот рукой и оттеснив за спину.

   - Петр Федорович! - рыкнул он через плечо и засмеялся, поворачиваясь к толпе.

   - Волки зайцев не боятся! - воскликнул Емельян, расправляя плечи.

   - Вдвоем мы их всех здесь укатаем, - поддержал изрядно побитый, но не побежденный Чика.

   - Эх, брат, покуражимся!

   Расстрига, морщась, прикоснулся к синему распухшему уху (память о недавней схватке с меднолицым весельчаком), громко ойкнул и бесшумно ретировался. Оказавшись за спинами товарищей, он повернулся, подхватил рваный подол рясы руками и бросился бежать. Следом за ним кинулись наутек пришедшие в себя самые упрямые - а может, самые трусливые разбойнички.

   - Тьфу-ты, ну-ты! - сплюнул расстроенный Чика, громко хлопнув по бедру. И повернувшись к Славке, поинтересовался. - А тебя, отрок, как зовут?

   - Видел, и он готов был драться, хоть и струхнул вначале. Уважаю, - добавил казак, улыбаясь Емельяну. - Сын, что ли?

   - Славка Пугачев, - смущенно представился Славка, чувствуя, что Чика нисколько не лукавит, хвалит искренне, обрадовало.

   Повернувшись, казак водрузил тяжелую руку на плечо Емельяна и увлек его за собой.

   - А ты, стало быть, Емельян Пугачев, Иванов сын. Пойдем, брат, у меня здесь недалеко знакомая молодка живет. Зверь-баба! - хитро сощурившись, Чика засмеялся.

   Славка чуть было не закричал от удивления.

   «Пугачев Емельян Иванович! Вот это да!» - подумал он.

   - Я иногда у нее останавливаюсь. Хмм...- продолжал Чика, не обращая внимания на суетившегося рядом мальчишку.

   Было в этом человеке что-то такое, от чего душа мгновенно впитывала его, принимала, как родного. Может, подкупающая искренность; может, бесшабашная удаль. Похоже, Емельян ощущал эту особенность не хуже Славки. Вздрогнув от неожиданного прикосновения, он тут же успокоился и закинул руку на плечо довольного Чики. Так они и двинулись в обнимку по извилистой дороге, громко хохоча, вспоминая реакцию оборванцев на появление мнимого царя.

   Славка задумался, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Организм, полностью восстановившийся после прыжка, набрал достаточно энергии, чтобы перенести их назад, но возвращаться почему-то не хотелось. Прост был этот мир - и потому интересен.

   Славка посмотрел на возбужденного Емельяна и вздрогнул: «Как же я сразу не сообразил? Учебник истории - вот где я видел это лицо!»

   - Нет, брат Чика, не прав ты! Народ такой сказкой не поднять. Раскусят - сами прибьют, - доказывал народный царь-самозванец.

   - Какой нынче год? - выкрикнул Славка, вставая на пути спорщиков и желая удостовериться в своем предположении.

   Будущие смутьяны, напугавшие Екатерину Великую, полностью игнорировали его присутствие - бесцеремонно отодвинув в сторону мальчишку, они пошли дальше, продолжая спорить и не замечая ничего вокруг.

   - Кто сейчас на троне? - загородив дорогу, Славка схватил Емельяна за руку.

   - Не смей прыгать! - вскричал испугавшийся Емельян, вырывая руку.

   - Катька, - растерянно пробормотал Чика, - кто ж еще?

   Емельян потянул Славку в сторону и возбужденно прошептал:

   - Ты знаешь, где...

   Не закончив вопроса, он негромко засмеялся.

   - Знаешь, где мы? - синхронно выпалил Славка.

   На мгновение оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Славка - с легкой грустью. Емельян - с веселой решимостью.

   - Ты, я вижу, уже все решил, - прошептал Пугачев-младший, прижимаясь к широкой груди легендарного предка. - Финал знаешь?

   - Четвертование, - вздохнул Емельян, продолжая улыбаться. - Совсем недавно приобрел трехтомник Шишкова, оторваться не мог. Пока не прочитал - ночами не спал.

   - Ты иди, - махнул Емельян рукой в сторону холма. - Там прыгнешь. Иди и не смей возвращаться! Избавь от позора душу мою! Никогда не был трусом, всегда мечтал умереть красиво! Иди.

   Славка вздохнул и торопливо затрусил к ближайшему пригорку. Организм гудел, едва справляясь с бушующим потоком энергии.

   Семья, друзья, работа. Это не просто слова - сваи, забиваемые каждым человеком в зыбкую, быстроменяющуюся поверхность жизни. Основа строительства, которое будет продолжаться большую часть ее - до тех пор, пока человек не потеряет силу, не остановится, утомленный.

   Вот только не каждый, остановившись, сможет отдохнуть в просторном доме, с семьей, в кругу друзей.

   А может, не будет дома - только болото с торчащими скелетами несбывшихся надежд. И устал ты потому, что барахтаешься в трясине, а рядом нет никого, кто мог бы протянуть руку. Ты - дряхлеющий, никому не нужный человек. И имя этой трясине - старость.

   Медведев всю жизнь ценил дружбу, уважал семейные ценности - как теоретические понятия. Жизнь сложилось так, что любил он только работу.

   Если работа мешает созданию семьи - ну ее, эту семью. Друзья были, но с ними ведь нужно общаться.

   Нет времени - нет друзей. Ну их!

   Еще вчера он посмеялся бы даже над возможностью выбора. Работать, работать и еще раз работать - вот смысл жизни. Но это вчера, когда у него была лаборатория, а сегодня?

   Болото?

   Ну уж нет! Сегодня свидание с самым милым существом на белом свете, с лейтенантом милиции Галиной Соколовой. Многодневный натиск, оставшегося без работы профессора, увенчался успехом, девушка сдала позиции, соглашаясь встретиться.

   Свидание было назначено на двенадцать дня в парке Горького, но уже с девяти часов Медведев стал готовиться к предстоящей встрече.

   Подойдя к зеркалу, он в двадцать седьмой раз внимательно оглядел слегка потрепанную годами, но в настоящий момент сияющую физиономию.

   Неожиданно задребезжал телефон.

   - Бейрут, - представилась трубка.

   «Знакомый ник», - подумал Медведев, и тут же перед глазами промелькнула сцена захвата лаборатории.

   - Я вас помню, молодой человек, - произнес он, продолжая улыбаться своему отражению. - Чем могу быть полезен?

   - Дмитрий Потемкин, - телефонная трубка на мгновенье замолчала, заскрипела и продолжила с легким, едва уловимым эхом, - хотел бы встретиться. Если можно, у вас. Сегодня в середине дня.

   - Жорка, брось трубку! Дай с человеком поговорить!!! - неожиданно взревел Бейрут, отчего профессор чуть было не выронил телефон.

   Далеко на пороге слышимости возник резкий голос. Приблизился так, что можно было различать слова:

   - Проснись, дурилкин, у тебя мобила в руках!

   - А то я не знаю, что ты и на сотовый прицепиться можешь, - парировал Бейрут и тут же примирительно продолжил, - Да ладно, вижу, что не ты. Наверное, это со стороны профессора.

   - Вы закончили? - поинтересовался Медведев, встревая в разговор. - У меня именно сегодня важная встреча, - добавил он, раздумывая.

   Хотел было отказаться, но вспомнив, что рандеву с Галочкой ограничено обеденным перерывом, согласился.

   - В два часа - у меня!

   Подумал: «Успею вернуться».

   Опустив трубку на аппарат, ощутил непонятную тревогу, словно перед ним было одушевленное существо и у него была своя - тайная жизнь.

   Телефон, услышав его мысли, согласно тренькнул и замолчал. Затем, уже не смущаясь, заверещал изо всех сил.

   Медведев медленно поднял трубку, будучи уверенным, что ничего хорошего в этот раз не услышит.

   - Здравствуйте, Дмитрий Степанович, - произнес аппарат голосом Коваля.

   - Мне необходимо с вами поговорить. Всего несколько вопросов. Не могли бы вы принять...

   - Простите, но я занят, - не скрывая раздражение, оборвал Медведев.

   - Это не займет много времени. Я заскочу на ...

   - Знаете, чем отличается настойчивый человек от назойливого? - резко перебил Медведев.

   - Вразумите, ради бога, - съязвил Коваль.

   - Наличием ума и уважения к окружающим, - закончил профессор и положил трубку.

   Телефон зазвонил вновь, и Медведев, подняв трубку, без предисловий закричал:

   - Я полагал, у вас нет только уважения к окружающим, но оказалось, нет и ума. Встречи не будет!

   - Ну и ладно. Я и сама хотела вам это сказать, - произнес женский голос.

   Трубка помолчала, всхлипнула и противно загудела.

   Медведев непонимающе уставился на аппарат... смотрел минуту... другую...

   «Позвоню и объяснюсь», - решил Медведев, набирая номер, услышал длинные гудки.

   Ощущение постороннего внимания не прошло, раздался щелчок, и женский голос произнес:

   - Слушаю.

   - Галочка, это Дмитрий. Простите негодяя, но день сегодня трудный. На работе проблемы, и вы как раз попали в тот момент, когда я обсуждал одну из них с сослуживцем, - торопливо забормотал Медведев, сжимая трубку и страшась услышать короткие гудки.

   - Вернее, обсуждал до того, как вы позвонили. Я думал, что это...- он замолчал. Окончательно запутался сам и наверняка запутал девушку.

   - Дмитрий, я все именно так и поняла, не переживайте. Я не обиделась. Просто и у меня проблемы на работе. Я была вынуждена положить трубку, - Галина говорила спокойно, но в голосе проскальзывали напряженные нотки.

   - Вы меня, извините, но сегодня мы не сможем встретиться: работы невпроворот, - виновато пояснила она.

   - Может, попозже? Вечером? - умоляюще протянул он.

   Медведев понимал, что выглядит жалко. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.

   - Извините, Дмитрий, но не сегодня. Я вам позвоню, - отстраненно произнесла Галина и положила трубку.

   Медведев слишком сильно проникся ожиданием предстоящей встречи, чтобы так просто отказаться от нее. «Может, все-таки уговорю», - подумал он, осторожно нажимая кнопки телефона.

   Номер не отвечал, отнекиваясь короткими гудками:

   - Ту-у! У-у! У-у!

   Как только рука в очередной раз потянулась к клавиатуре, телефон зазвонил и включился сам.

   - Знаете, чем отличается настойчивый человек от назойливого? - нервно спросила трубка, хихикнула и вновь противно загудела.

   «Знакомый голос. Тьфу ты! Это же мой голос», - испугался профессор.

   Словно заблудившись в телефонных проводах, заданный им вопрос, вернулся к нему через несколько минут. Вернулся в самый подходящий момент!

   «Что же происходит? Прослушивают телефон - плевать, но зачем бравировать? Издеваются, отвлекают, пытаясь вывести из себя? Но почему именно сейчас?»

   Медведев лихорадочно перебирал все возможные варианты, но ничего не находил: не от чего отвлекать. Вероятно, это как-то связано с мальчишками, но как и при чем здесь он?

   До двух часов оставалось еще много времени, и Медведев решил заняться тренингом. Профессор оглядел поджарую фигуру критическим взглядом, резко двинув себя кулаком в живот.

   Совсем расслабился: живот растет, мышцы... Где они, эти мышцы?

   Бой с тенью прогнал неприятные мысли. Ловкая и хитрая бестия, бесшумно появлялась и неожиданно исчезала, она смеялась профессору в лицо, норовила ударить исподтишка, укусить за ногу.

   Когда в дверь позвонили, профессор изрядно потрудившись, взмок.

   - Что, уже два? - пробормотал он, пропуская едва знакомых, но вместе с тем удивительно близких молодых людей.

   - Вы что, лошадь дома держите? - поинтересовался Бейрут, переступая порог профессорской квартиры.

   Жора сморщил нос, кивнул, соглашаясь.

   Медведев улыбнулся.

   - Вы тут располагайтесь, а я с лошадью - в душ на пару минут, - буркнул он, исчезая за дверью.

   Старая ванна с тихим радостным шелестом встретила воду, ледяные струи обожгли раскаленными иглами покрасневшую кожу. Каждая клетка организма сжалась в тугой узел, словно пружина.

   «Нужно открыть, - дернулся Медведев на звук звонка, но тут же хлопнула входная дверь. - Видимо, мальчишки уже освоились - открыли.»

   По-собачьи встряхнувшись, профессор смахнул покрывающие тело капельки , быстро оделся и поспешил к гостям.

   Неестественной тишиной встретила его испуганная комната. Нахохлившиеся мальчишки приютились на краюшке широкого дивана расстреливая возмущенными взглядами, стоящего у окна полковника.

   За спиной раздался знакомый скрип.

   - Отставить, Ванькин! Мы не на враждебной территории! - приказал Коваль, смотря сквозь профессора. - Хозяин дома не станет выталкивать гостей за порог. Тем более не станет нападать...

   - Их в дверь. Они в окно, - проворчал возмущенный Медведев, мгновенно успокаиваясь.

   Падая в кресло, он махнул рукой в сторону дивана.

   - Располагайтесь, раз пришли.

   Громадный Ванькин загородив дверной проем, с интересом рассматривал старый приемник.

   Медведев вдавил пожелтевшую клавишу, ламповый раритет протяжно свистнул, поскрипев минуту, разогрелся и уверенным голосом произнес:

   - Переходим к хронике происшествий. Полчаса назад в районе...

   Заверещал звонок, Медведев, не торопясь двинулся в прихожую.

   - ...произошло падение метеорита! В результате столкновения небесного тела с Землей, был уничтожен особняк, принадлежавший...- продолжил динамик монотонно, словно вещал о погоде.

   Медведев открыл дверь, впуская Потемкина, кивнул переминающемуся с ноги на ногу Анатолию.

   - Как считают ученые, вероятность попадания метеорита в жилое здание ничтожно мала. В результате происшествия погибли...

   - Это мы погибли, - устало пробормотал Потемкин и, отстранив профессора, прошел в комнату.

   - Эта невероятная вероятность начинает надоедать!

   - Хуже не бывает, - согласился Анатолий, но заметив Ванькина, тут же возразил себе:

   - Нет, бывает и хуже.

   Заходя в зал он слегка склонил голову.

   - Привет виртуальным флибустьерам, - кивнул компьютерщикам.

   Скривился при виде Коваля:

   - Рыцари плаща и кинжала. Без приглашения, я полагаю?

   - Сам такой, - обиженно буркнул Ванькин.

   Медведев улыбнулся, отправился на кухню ставить чайник, но звонок телефона задержал его в прихожей.

   - Дмитрий Степанович, здравствуйте.

   Дрожащий голос Пугачева, сошел не нет, прерываемый сопеньем и стонами.

   - Что случилось? - спросил профессор и, не дождавшись ответа, поинтересовался. - Что-то со Славкой?

   - Вчера появлялся, - с тоской в голосе произнес Иван.

   - Не понимаю тогда, чего ты куксишься?

   - Дмитрий Степанович, я вообще-то рад, что он появился. Вот только это уже не Славка... вернее, не совсем он.

   - То есть? - выдохнул Медведев, но вспомнив слова полковника о неадекватности мальчишки, замолчал.

   - Почти ничего не помнит. Никого не узнает. Говорит, правда, что это пройдет со временем. «Нужно просто восстановить данные. Не могут они бесследно исчезнуть с носителя». Это он про свою голову, - продолжал Пугачев, глотая слова.

   - Побыл немного и исчез.

   - Погоди! Что значит: исчез? - заинтересовался Медведев.

   - Исчез, профессор! Это значит - исчез! - Иван истерически закричал в трубку и тут же перешел на шепот, словно чего-то боялся. - Я, пожалуй, приеду к вам, там и расскажу.

   - Хорошо, - согласился Медведев.