Вирус Гатаулин Сергей

   Как быстротечна жизнь! Еще недавно он мальчишкой бегал по улицам, не задумываясь о глобальных проблемах. Помнится, тогда в разговоре с друзьями (в то время им было по десять) прозвучала мысль, что когда-то, после недостижимо далекого двухтысячного года, им будет около сорока лет.

   Кто-то пыхтел и задыхался, горбясь и охая, пытаясь изобразить, каким он будет в сорок. Кто-то кричал, что столько не живут, отвергая саму возможность столь глубокой старости. И все дружно смеялись над затаившимся где-то далеко впереди глупым будущим.

   Мысль материализовалась: год двухтысячный прошел, как прошло сорокалетие, оставив после себя легкий осадок недоумения и тоски.

   Да, походка стала чуть более тяжелой, и бежать по улице хочется гораздо реже. Морщины на лице - как следы переживаний и бессонных ночей... но с этим можно жить и дальше, жить, не замечая. А вот раны на сердце - как те же морщины, только в душе - стягивают ее, бедную, словно шагреневую кожу. Они, наверное, и определяют реальный возраст.

   Проходя в очередной раз мимо своего подъезда, Медведев непроизвольно поднял глаза и посмотрел на свой балкон. Глыба-человек Ванькин, родившийся в черном кожаном пальто и никогда его с тех пор не снимавший, стоял у окна и, улыбаясь, махал ему рукой.

   «Вот кого наверняка не мучают душевные страдания, - подумал Медведев. - Впрочем, и у него должна быть душа. И он может страдать - по-своему, конечно, но может...»

   Шаг, второй, третий ...

   - Эх, Галя, Галочка! - Медведев с трудом подавил желание закричать во все горло.

   В глазах - туман, а может быть, слезы... ну, вот это уже ни к чему. Позади кто-то кричит. Или это он сам кричит? Нужно обернуться и посмотреть! Вот только зачем все это?

   Рывок за руку едва не сбил профессора с ног.

   Перед глазами появился Ванькин. Рот здоровяк быстро открывался, но Медведев ничего не слышал.

   Схватив за шиворот и оторвав ученого от земли, Ванькин встряхнул его, пытаясь привлечь внимание.

   - Профессор, нам пора уходить: они по вашу душу, - зарычал кожаный громила, указывая на крепких бородачей, бегущих в их направлении.

   Злость пришла неожиданно. Медведев словно проснулся.

   - Соседний подъезд проходной, живо за мной, - выдохнул он, бросаясь к стальной двери.

   Со скоростью большегрузного автомобиля, мчащегося по автостраде, Ванькин влетел в спасительные двери и резко затормозил. Вместо того, чтобы бежать за профессором, он неожиданно остановился, навалившись на дверь.

   Сдерживая удары преследователей, напрягшийся Геракл непонимающе уставился на профессора.

   Металлический лист двери громко задрожал и, испугавшись собственного крика, загудел густым басом.

   «Бум-бум-бум!»

   - Профессор, бегите, я их тут придержу! - заорал Ванькин. - Ну же!

   Подрагивающая от напряжения гора мышц осуждающе взглянула на Медведева.

   - Вы же видели их вооружение - они пришли убивать! Здоровые быки, - захрипел багровый Ванькин.

   - Беги же ты! - выдавил он из последних сил.

   За дверью вдруг стихло, но это была зловещая тишина - затишье перед бурей.

   Медведев рванулся по лестнице, одним прыжком перепрыгнул площадку первого этажа, еще одним преодолел опускающиеся вниз ступени.

   Хлопнула, закрываясь дверь. В подъезде громыхнуло.

   Взрывная волна, пройдя здание насквозь, через мгновение ударила в толстую железяку, взлетевшую в воздух бумажным листом.

   Медведев успел отойти в сторонку, и только это спасло его от воздушных гонок в обнимку с порхающей над землей дверью.

   «Гранатомет! - подумал он, вспомнив, что видел короткий цилиндр, торчащий за спиной одного из нападавших. - Прав был Ванькин: они пришли убивать».

   Профессор осмотрелся.

   Открытое пространство, будто созданно для стрельбы по движущейся мишени. И этой мишенью, безусловно, станет он, стоит только одному из стрелков появиться с этой стороны дома.

   Пересечь двор и исчезнуть за соседними зданиями он не успеет. Прикидывая в уме все возможности, которыми располагает один человек против нескольких профессионалов, Медведев пришел к выводу, что ограниченное пространство для него предпочтительнее рывков по пересеченной местности.

   Скользнув в наполненный дымом подъезд, едва касаясь ступеней, он взлетел на площадку, с удивлением взглянул на бетонную перегородку выдержавшую удар. Замер за стеной - именно в тот момент, когда услышал шелест быстрых шагов.

   Видимо, крепыши-бородачи решили, что испуганная жертва бежит без оглядки. Двигались они легко и уверенно. За то и поплатились.

   Тот, что шел первым, отлетел к стене: удара профессора, пришелся точно в голову.

   - Тебе не подняться, - злобно прошипел профессор, вкладывая в удар злость и обиду, разрывающую его душу. Он мстил за гибель несостоявшейся любви. Он был свиреп и безумен в стремлении карать, готов был убить каждого, кто встанет на пути.

   Непричастных к его несчастью людей нет! Все виновны!

   Он стал берсерком - безумным воином, наслаждающимся песней схватки. Не будь его противники профессионалами, он наверняка убил бы их всех - настолько велика была жажда мести. Но они были готовы сражаться.

   Резко разворачиваясь и используя инерцию тела, профессор успел ударом в не менее важную для мужчины область достать второго бойца, отчего тот сломался пополам, нелепо сжимая ладонями пах.

   На этом удача закончилась. Сноровистые преследователи сполна расплатились за беспечность.

   Шум стих. Движения, казалось, прекратились, но профессор внутренним, звериным чутьем ощущал приближение противника.

   Постанывающий у ног боец попытался встать, но тут же уткнулся носом в бетонный пол: ярость профессора нашла жертву.

   - Идиоты! Я же предупреждал, что он опасен.

   Услышав знакомый голос, Медведев осторожно выглянул из-за стены. Попытался разглядеть появившуюся в проеме фигуру, чтобы убедиться в своих предположениях. Сильнейший удар в спину бросил его вперед.

   «Обошли сзади», - мелькнула короткая мысль одновременно со вспышкой в голове и резкой, непереносимой болью в пояснице.

   Тело дернулось вперед. Встречный удар, догнав в воздухе, резко изменил траекторию падения.

   Окружающий мир неожиданно метнулся в сторону и сжался в точку. Сознание отключилось, останавливая распространяющийся по телу поток обжигающей боли.

   Похоже, профессора били не переставая, били долго и основательно, но он ничего не чувствовал. Пребывая в бессознательном состоянии, он не хотел возвращаться. Не хотел жить.

   Однако долго прятаться в беспамятстве невозможно. Очнулся Медведев, ощутив резкую боль от очередного удара по ноге. Очень болезненного удара.

   Чувствительность вернулась к телу, а вместе с ней вернулась и боль. Медведев открыл глаза, и в этот момент что-то произошло с окружающим миром. Совсем небольшое изменение: едва заметно вздрогнул воздух, обдав горячей волной присутствующих костоломов.

   Активно трудящиеся над профессорским телом бородачи отшатнулись от мелькнувшей тени, стремительно ворвавшейся в их жизненное пространство. Словно беспощадная Кали, богиня смерти о шести руках, сошла на землю.

   Ураганное мелькание тычков и ударов, сливающееся в размазанную полосу, и последовавшее за ним броуновское движение тяжелых тел прекратилось так же неожиданно, как и началось.

   Медведев приподнял голову и оглядел подъезд.

   Все взлетевшие в воздух тела и предметы приземлились и остались там, куда привели их неумолимые законы Ньютона.

   - Вам еще не время умирать, профессор! - проговорил крепкий, загоревший до бронзы молодой человек, поражающий глубиной голубых глаз.

   Взлохмаченная, отливающая серебром шевелюра затрещала, разбрасывая едва заметные искры.

   - Не столь важно, когда умирать. Важно, кому пришло время, - пробормотал побледневший Медведев.

   Отстраняясь от протянутой неожиданным спасителем руки, бледный, с горящим взором, он едва сдерживал слезы. Он не мог избавиться от наваждения. Перед глазами раз за разом появлялось милое лицо.

   Незнакомец пристально посмотрел на поникшего профессора. Сочувственно покачал головой, словно знал, о чем тот думает.

   - Да уж! - произнес он.

   Медведев склонил голову и побрел прочь.

   - Я, однако, не нянька! - начал сердиться молодой человек, но вдруг замер, словно пораженный внезапно пришедшей мыслью.

   Перед ним, прямо в стене подъезда, возникла мерцающая мембрана, вытягивающаяся в закручивающуюся воздушную воронку.

   - Впрочем, почему бы и нет? - хитро улыбнувшись, юноша подхватил сопротивляющегося Медведева под руку и шагнул в темноту.

   Волна горячего воздуха прошла по подъезду, ударила в лица приходящих в себя бойцов. Напрасно они искали во дворе, напрасно осматривали ближайшие улицы: профессор исчез, как сквозь землю провалился. Чтобы после секундной дезориентации шагнуть вперед и оказаться на улице.

   Впереди - чистая припорошенная снегом аллея. Высокие деревья, вытянувшись по стойке смирно, выстроились с двух сторон. Между деревьев снуют люди, всматриваясь в подозрительный прохожих, спешат мимо.

   Можно только догадываться, о чем они думают, глядя на побитого, окровавленного мужчину и высокого блондина с горящими синими глазами.

   - Дмитрий Степанович, как там мой отец? - поинтересовался молодой человек.

   Медведев вздрогнул и, остановившись, пристально вгляделся в лицо молодого человека.

   - Слава? - неуверенно прошептал он. - Но ведь прошло всего... - профессор замолчал, обессилено покачнулся, но устоял на ногах.

   - Для кого дни, для кого годы, для кого, может, и сотни лет. Тсс! - Славка неожиданно прижал палец к губам. Глаза его смеялись, веселые чертики скакали, строя друг другу рожицы.

   Он заговорщицки указал вперед, задрав брови и сморщив лоб.

   Медведев осторожно проследил за взглядом молодого человека. И обмер.

   Впереди по тротуару шла Галина Соколова, живая и здоровая, соблазнительно покачивая бедрами.

   Грудь наполнилась горячим сладким теплом. Профессор сделал глубокий вдох, встряхнул головой. Сердце на мгновенье остановилось... и рванулось вскачь.

   Медведев дернулся, но при малейшей попытке сдвинуться с места был грубо и бесцеремонно остановлен мгновенно затвердевшей рукой Пугачева-младшего.

   - Умирать больше не хочется? - ядовито поинтересовался Вячеслав и грустно добавил:

   - Все не так просто. В этом мире гореть пришлось всей вашей команде. Не будем мертвых поднимать из могил... Пока не будем!

   Медведев кивнул, соглашаясь. Вид живой Галины успокоил зверя, пожирающего сердце, погасил огонь, сжигающий душу. Невозможность приблизиться к предмету вожделения не расстраивала его так, как раньше.

   «Достаточно того, что она жива. Пусть в другом - возможно, только одном мире», - подумал профессор и, в последний раз взглянув вслед удаляющемуся силуэту, возмущенно проворчал:

   - Ну чего рот разинул? Бери шинель - пошли домой! Там меня ждут.

   - Медведь и есть медведь, - засмеялся Вячеслав и, схватив профессора в охапку, без предупреждения запихнул в искрящуюся темноту зарождающейся воронки. Чтобы через мгновенье тот появился перед знакомой дверью, из которой он не так давно был вытолкнут страшным известием.

   - Нет, но Ванькин-то каков! - удивился Анатолий, выслушав рассказ профессора. - В жизни бы не подумал, что он на такое способен!

   - А как же Славка? - поинтересовался Дмитрий.

   - У меня было такое ощущение, что он оттолкнул меня на ходу. Я вышел перед дверью, а он пошел дальше, - пробормотал профессор.

   - А вы уверены, что это был он? - тихо спросил Пугачев-старший. Взволнованный отец жадно ловил каждое слово рассказчика.

   - Без сомнений! - подтвердил профессор.

   - Привет тебе передал, - соврал он, глядя на страдающего Пугачева, ждавшего именно этих слов. К счастью, тот не обратил внимания на смущенный взгляд Медведева.

   - Ваня, ты не переживай: у него, как мне кажется, все в порядке!

   - Но как он мог так быстро повзрослеть?

   - Он прыгает во времени - это факт. Прыгает осознанно, полностью контролируя ситуацию. Не в момент опасности, не убегая, как Дмитрий, а тогда, когда захочет. При этом он точно знает, куда попадет. Сколько он прожил и где был, трудно сказать, ведь время для него - категория условная.

   Профессор уперся взглядом в Потемкина и спросил:

   - А ты не пробовал прыгать во времени?

   Дмитрий отрицательно качнул головой, улыбнулся, почувствовав облегчение.

   Возросшие возможности организма сделали окружающий мир уязвимее, привели к тому, что он ни на минуту не мог расслабиться, постоянно просчитывая последствия своих действий. И вот появилась возможность открыться перед окружающими. Он не один. Теперь он может разделить свою реальность с друзьями, может попросить совета у старших товарищей.

   - Подумайте, коллеги, - Медведев, похоже, мысленно переместился в лекционный зал, и все, вплоть до все еще находящихся на связи Светки и хакеров, вдруг ощутили себя студентами проходящими курс дистанционного обучения.

   - Развитие организма, его взросление идет до двадцати, максимум двадцати пяти лет. После этого можно с уверенностью сказать, что организм развился до оптимального состояния. Он выполнил свою первичную программу, заложенную в ДНК - созрел. Процессы регенерации тканей, должны поддерживать его в этом состоянии достаточно долго, - Медведев набрал воздуха в грудь, но продолжить ему не дал Бейрут.

   - Короче, для лузеров! - оборвал он.

   - Если ты мал, то должен, вырасти до эталона, который зашит в твоем чипе, - вторил Жора.

   - Отчего тогда я не ощущаю радости? - завопил Бейрут. - Ведь я достиг эталонного совершенства. Может, потому, что через пару десятков лет я начну катастрофически резко приближаться к эталонной горбатой, сморщенной и пыльной старости?

   - Что происходит с человеком, отчего он теряет механизмы регенерации? - вновь продолжил Бейрут. - Ведь заменяет же он в молодости почти весь организм за несколько лет. Почему процессы воссоздания клеток перестают работать, когда он стареет?

   - И почему он не может, как ящерица, регенерировать поврежденные органы? - поддержал друга Жора.

   - Я тут на днях по Инету бродил и наткнулся на прикольную инфу заумно-генного ученого, - подхватил эстафетную палочку Бейрут. - Оказывается, гены, которые отвечают за регенерацию у теплокровных животных, существуют и в нашем организме. Ученый предположил, что они отключились из-за мутации. Давно ... когда обитатели Земли разделились на теплокровных, рептилий и амфибий. Он пишет, что ему удалось даже включить эти гены, но только на время. Потом они опять заснули.

   Бейрут вздохнул и неожиданно закончил.

   - Я вообще-то считаю, что виноваты управляющие программы, которые прописаны в нас.

   - Какие вы все умные! - с издевкой, нарочито растягивая слова, произнесла Светка. - А ты не подумал, что старость - это и есть результат нормальной работы этих программ?

   - Не у всех! Были и те, кто не подвержен влиянию вируса, - неожиданно раздался в голове голос Тромба, но Дмитрий не обратил на него внимания, отложив дискуссию с бойцом на будущее.

   - Мы все больны, - тихо произнес он вслух, вспоминая слова Тромба.

   - Чем же это?.. - поинтересовалась Светка, и Дмитрий почувствовал ее тревожный взгляд.

   - Вирус, - буркнул он и отвернулся. - Нас убивает вирус - существо, очень похожее на разумное. Программа, написанная в биохимическом коде. Этот вирус - часть нашей ДНК. Он влияет на работу мозга и других органов. Уничтожить эту заразу крайне сложно. И самое страшное, что она может стать разумной, если ее вынудит к этому среда.

   - Ты хочешь сказать, что твой вирус обладает мыслительным аппаратом наподобие человеческого мозга? - простонал Иван Петрович.

   - Зачем придумывать велосипед, если можно использовать уже готовый? Чем плох наш мозг? - вставил Бейрут.

   - Не совсем так, но... - Потемкин задумался.

   - Нельзя уничтожить вирус, не трогая мозг.

   - Но тогда можно запросто повредить личность, - предположил Бейрут. - Я так понимаю именно это произошло с вашим Славкой.

   - Как же тогда он сумел не сойти с ума? - поинтересовался Жора.

   - Ненаучная фантастика, - развел руками профессор.

   - Может, бомба с вирусной начинкой, которая осталась на месте «Синариона», уничтожила всю закачанную в мозг информацию. Может, вирусы пожрали друг друга без остатка, а мозг остался незатронутым, - профессор мотнул головой, отметая бредовое предположение. - Нет, это чушь! Тогда мальчик остался бы простым человеком!

   - Простой человек? Уровень бога, я бы сказал, - завистливо пробормотал Бейрут. - Может ему кто помог?

   - Согласен, брат, - поддержал его Жорка.

   - Ленин-де умер, Сталин-де умер - пора и нам, однако - засмеялся Анатолий.

   Жора, нахмурившись, уставился на телохранителя, водителя и шутника.

   - Глубокомысленно, но непонятно. Переведи! - попросил он.

   - Дмитрий смог избавиться от вируса, Славка смог. Может, и нам пора попробовать? Давайте подключимся к вашему металлолому и все...

   - И все строем в дурку! Как пионеры, парами, дружно взявшись за руки, - прошипел сквозь зубы Бейрут.

   Дмитрий, не обращая внимания на царившее в конференц-зале оживление, закрыл глаза. Вытянув руки перед собой, словно сомнамбула, шагнул вперед.

   - Я же говорил вам! - заорал Бейрут.

   Однако громкое восклицание, встретившись с подрагивающим облаком испуганного молчания, рассыпалось на отдельные бессмысленные звуки и тут же растворилось.

   В комнате воцарилась абсолютная тишина. Слышно было лишь тихое шуршание компьютерного винчестера.

   Динамики ноутбука учащенно задышали, словно живые, передавая каждый звук прижавшихся к микрофону хакеров.

   - Я понял! - прошептал Дмитрий.

   Дрожащий вокруг него воздух слегка размазал движущийся силуэт.

   - Вот это фотошоп! - только и сумел выдохнуть Бейрут, озадаченно почесывая в затылке.

   Он сидел в своей комнате открыв рот, и смотрел на то место, где секунду назад стоял Жора. Только что он был, а теперь исчез.

   Дмитрий встряхнул головой и весело произнес, обращаясь к Медведеву:

   - Все в порядке, профессор. Можно и во времени прыгать.

   - Кто стер брата по клаве? - всматриваясь в изображение Димки, промычал Бейрут.

   - Если я правильно понял... - Дмитрий задумался. - Он ждет там, где я его оставил.

   Как только он это сказал, воздух рядом с Бейрутом потемнел, задрожал, и из подрагивающего облака вывалился вопящий во все горло Жорка.

   - Это покруче американских горок!

   Его довольная физиономия сияла, словно у ребенка, получившего наконец долгожданную игрушку.

   Медведев, заметивший недоумение во взгляде Потемкина, подошел поближе и, положив руку на плечо, тихо спросил:

   - Что-то не так, друг мой?

   - Я прыгнул к ним. Захватил Жорку и перенес его во времени.

   - А его зачем потащил? - недоумевающий Медведев качнул головой.

   Дмитрий виновато уставился в пол.

   - Свидетель, значит, понадобился. - профессор немного помолчал и спокойно продолжил:

   - А если бы он застрял там, где ты его оставил? И если не застрял, тогда что, собственно, не так?

   - Он нужен был для калибровки прицела, - задумчиво пробормотал Дмитрий и тут же спохватился. - Я оставил его в нескольких секундах впереди и немного левее.

   - Как это «впереди»? - едва ли не взвыл Иван Петрович.

   - Впереди во времени, в будущем, - рассеянно пояснил Потемкин. - Немного сместив в пространстве - до своей квартиры.

   - То есть ты оставил его несколькими секундами позже в твоей квартире, - уточнил Медведев. - Я думаю, во всем виновата выталкивающая сила, стремящаяся вернуть его назад, - размышляя вслух, он время от времени забавно потирал кончик носа. Выглядело это настолько смешно, что Дмитрий не смог сдержаться.

   - Я говорю ерунду? - обиженно спросил Медведев, заметив улыбку собеседника.

   - Чем дальше прыгаешь, тем больше сила выталкивания. - Дмитрий, соглашаясь, кивнул, спрятав улыбку. - В принципе, правдоподобно.

   - Ты исчез, и вместе с тобой исчезла направляющая его сила. Выталкивающая оказалась больше, и он вернулся к точке отправления, - закончил пояснения Медведев. - Только возвращение у него заняло больше времени. Видимо, существует коэффициент замедления, и его можно вычислить.

   - Вам бы все усложнить, профессор. Прыгает - и хорошо! Нужно побольше практиковаться, а опыт придет, - махнул худой рукой Жора. - Не будет же он каждый раз высчитывать коэффициенты временного трения и решать системы уравнений.

   - Че думать? Трясти надо, - вмешался Бейрут, сотрясаясь от смеха. - Молодец, Жорка! Штырь логика.

   - Вы хотите сказать, что если я затащу его лет на двести вперед... - улыбаясь, произнес Дмитрий.

   - ...Он все равно вернется назад, - продолжил Медведев.

   С улыбкой он посмотрел на Потемкина и тут же помрачнел.

   - Вернется-то да, он вернется. Вот только когда? - пробормотал он устало, тяжело вздохнул и тут же с горечью добавил:

   - Обманул, получается, Славка: не переместить ее - выталкивающая сила назад вернет.

   Профессор разговаривал сам с собой.

   Динамики ноутбука вдруг заскрипели.

   - Если вам больше нечего сказать, то мы двинем в церковь!? - вопросили они голосом Бейрута.

   Медведев удивленно посмотрел на Дмитрия.

   - Черт! - пробормотал тот. - Чуть не забыл. Я бы тоже к вам подключился, но боюсь, мне там будут не рады. - Потемкин потянулся над ноутбуком.

   Тот мигнул: отключились хакеры. С экрана на зевающего Дмитрия смотрели уставшие родные глаза.

   - Димчик, я с ног валюсь, - прошептала Светлана. - Всю ночь не спала. Отца ждала.

   Девушка, послав в камеру воздушный поцелуй, отключила связь.

   Трудно заснуть, когда спать совсем не хочется. Все мешает: одеяло, постоянно сползающее с кровати; жесткая подушка, громкие шумы за стеной. Сложная задача становится почти невыполнимой, если ко всему этому прибавить громкие удары сердца соседского кота, шуршание кровяного потока о стенки сосудов, скрип изношенной сердечной мышцы деда Трофима. Однако безвыходной она кажется только обычному человеку, а Дмитрий просто закрыл глаза... в сто первый раз... и приказал мозгу отключиться от внешних раздражителей.

   Наконец-то пришла долгожданная расслабленность и тяжесть в веках - но вместе с этим появилась нарастающая тревога.

   Кто-то невидимый, большой и грозный приближался, озаряя окружающее пространство яркими вспышками.

   Прислушиваясь к своим ощущениям, Дмитрий невольно сжался в ожидании боли. Залпом крупнокалиберной артиллерии прямо в корпус непотопляемой субмарины громыхнуло ворвавшееся в жизненное пространство Потемкина чужое сознание.

   - Я прикрою, напарник! - заорал Тромб, становясь перед испуганным человеком.

   Обтекающая броня, переливаясь всеми цветами радуги, словно взорвалась, разлетелась во все стороны тысячами мелких брызг.

   Дмитрий с удивлением обнаружил вокруг своей головы защитный шлем. Тот поплыл, меняя форму, уменьшился до размеров светящегося нимба, зависшего над головой.

   - Хорошо? - спросил Тромб, потирая руки.

   - Давай что-нибудь поскромнее, - потребовал Дмитрий, почувствовав мгновенное облегчение.

   Давление чужого «пси» значительно уменьшилось. Сияющий нимб упал на лоб узким серебряным ободком, охватывающим волосы.

   - Русский витязь, никак не меньше! - воскликнул довольный боец.

   Стоя в середине просторной избы, Дмитрий прислушался к своим ощущениям.

   «Уютный домик, однако. Интересно! Слова ли Тромба подтолкнули мозг к созданию такого образа, или голос предков из глубины веков подсказал?»

   Стены дрогнули. В дубовую дверь гулко ломились. Гость явно не собирался уходить.

   - Это он только постучал. Что же будет, когда попытается войти? - недовольно пробурчал Тромб, демонстративно разминая руки. - Делай же что-нибудь!

   Дмитрий вновь ощутил неприятное, но на сей раз очень осторожное мысленное прикосновение. Так врач, осторожно прощупывая больное место, пытается найти болевой порог пациента. Защита работала прекрасно, но Тромб прав: нужно что-то делать.

   Дмитрий осторожно выглянул наружу, готовый в любой момент скрыться за дверью.

   У невысокого крыльца сидел или стоял (а может быть, лежал) гигантский слоноподобный зверь с огромными влажными глазами.

   Почувствовав робкое мысленное приветствие, Дмитрий тут же ответил:

   - Привет, я Дмитрий. Человек.

   Воображаемая улыбка и дружеское рукопожатие вдогонку.

   - Русса - гуорк, - неуверенно, очень медленно, словно преодолевая бесконечное сопротивление, произнесло слоноподобное чудо.

   Вздрогнув, розовый зверь вдруг растворился, превращаясь в раскаленный огненный шар. Плазменная сфера, нетерпеливо подрагивая, взлетела в воздух и взорвалась. На ее месте вновь стоял большой розовый слон. Два глубоких, точно бездонные колодцы, глаза безотрывно смотрели на Дмитрия. Юноша присмотрелся. Что-то поблескивало в их глубине. Едва заметные тусклые крапинки вдруг поплыли перед глазами, приближаясь и превращаясь в яркие звезды. Казалось, огненные светила проплывают перед глазами, проходят мимо и исчезают вдали.

   Небесная картина заметно изменилась: звезды пропали, и то, что раньше казалось звездами, превратилось в мириады сверкающих спиралей, шаровых звездных скоплений, плоских галактических линз, ярко светящихся газовых туманностей, рассыпающихся на мириады более мелких сияющих светляков.

   Вселенная предстала во всей красе перед удивленным зрителем. Вздрагивая от взрывов сверхновых, пульсировала в радиодиапазоне, излучала в ультрафиолете. Темнеющие в инфракрасной части спектра умирающие коричневые карлики соседствовали с голубыми сверхгигантами, расплескивающими энергию во всем видимом и невидимом диапазоне. Жесткие гамма-лучи, пересекаясь с невесомыми нейтрино, не замечали присутствия друг друга так же, как и миллиарды лет назад. Абсолютная тишина и катаклизмы вселенского масштаба в бесконечной пустоте.

   Вдруг где-то на пределе слышимости, в бесконечном далеке появился тихий, едва уловимый звук. Комариный писк или вздрогнувшая струна. Усложняясь и распадаясь на множество других, звуковое колебание постепенно перешло в невнятное бормотание незнакомых слов, и только после этого пространство содрогнулось, озаренное яркой мыслью:

   - Мы - гуорки! Мы разумны, и мы ждем.

   Вселенная ожила. Мысли заметались в космическом пространстве, перемещаясь от звезды к звезде, от планеты к планете: перебивая друг друга, разумные торопились быть услышанными.

   - Мы силти, и мы ждем!

   - Мы юоки, и мы ждем!