Фартовый Ширинг Виктория

Глава 1.1

Какие мысли проносятся в голове, когда на тебя смотрит дуло огнестрельного оружия, Фартовый знал не понаслышке. Вот и сейчас ствол старого доброго «калашникова» уставился ему прямо в грудь с расстояния не более чем трех метров.

Меняя позицию вокруг хижины, Фартовый меньше всего ожидал встретить кого-то с ее тыльной, расположенной под нависшей скалой и заросшей густым кустарником стороны. Прямой обзор на данный участок закрывался постройкой, именно поэтому командир группы – майор Мазур решил блокировать его, на случай если кто-то из боевиков решит ускользнуть.

Воспользовавшись сумерками, Фартовый с бойцом группы Алексеем Гришиным выдвинулись на новую позицию, передвигаясь по небольшой роще практически бесшумно. Но выходило, что враг, непонятно как оказавшийся в роще, их все-таки заметил и затаился, изготовив автомат для внезапной стрельбы. Не видя засаду из-за деревьев, Фартовый выскользнул прямо на боевика. Вся нелепость заключалась в том, что возможности для какого-либо маневра просто не было. Та секунда, которая была необходима, чтобы вскинуть свой автомат и произвести выстрел, стала бы для него последней. Из-за близости вражеского стрелка он даже не мог резко уйти в сторону. «Всего за пару месяцев до дембеля» – с горечью подумал Фартовый. Но не это было самым досадным. Выстрел врага означал полный провал операции. За то мгновение, пока палец боевика нажимал на спусковой крючок, Фартовый отчетливо увидел все, что произойдет дальше. Вслед за выстрелом врага, прозвучит еще один, его произведет Алексей, который на данный момент находился за спиной и чуть левее. В том, что Гришин уложит боевика, он не сомневался, только вот выстрелы будут услышаны в лагере боевиков и все эти три дня, проведенные в роще в виде неподвижного корма для комаров, ничего уже значить не будут. Поставка будет отменена, а оповещенные боевики дадут бой и скорее всего, пусть и не все, сумеют скрыться.

Фартовый еще успел слегка прикрыть глаза, приготовившись встретить грудью пулю и свою смерть. Надежды на легкий бронежилет от выстрела из «калашникова» практически в упор просто не было. Но произошло то, чего просто не могло произойти, автомат в руках боевика тихо щелкнул, произведя осечку.

Возможности нажать на курок еще раз опешившему врагу Фартовый не дал. Словно дикий зверь он метнулся в его сторону, преодолев разделявшее их расстояние за доли секунды, и ударом правой руки разнес ему кадык. В следующее мгновение нож спецназовца мягко вошел между ребер боевика, навсегда остановив вражеское сердце. Фартовый на лету подхватил падающее хрипящее тело и неслышно опустил его в траву. В неясном сумеречном свете он вдруг отчетливо увидел, как смертельная пелена застилает широко раскрытые от удивления глаза молодого иранца.

Из-за деревьев бесшумно выскользнул Алексей. Присев возле трупа он шепотом произнес:

– Слышь сержант, а ты и, правда, Фартовый. Два года с этой штукой, – он кивнул на сжимаемый в руках автомат, – И в снегу и в песках и в воде, ни разу не видел, чтобы он осечку давал.

– Откуда этот красавец тут вообще взялся, – так же шепотом ответил Фартовый имея в виду убитого им боевика.

– Да кто ж его знает, может по нужде отлучился, а может пост у него тут, – произнес Гришин.

– Здесь важно другое, через какое время его хватятся, – заметил Фартовый, – транспорта то все еще нет.

Но будто оправдывая его прозвище и, то неимоверное везение, которое преследовало Фартового всю его жизнь, вдалеке послышался шум приближающихся машин. Краем глаза он заметил, как среди деревьев замелькали фигуры спецназовцев занимающих выгодные для атаки позиции.

Глава 1.2

В составе сборного отделения, переброшенного в Нагорный Карабах, Артем Княжин по прозвищу Фартовый оказался еще до начала этнического конфликта. Когда он получил приказ готовиться к командировке, то был уверен, что окажется в Афганистане. В принципе он был уверен в этом с первого дня, как оказался в спецназе. Но начальство как всегда рассудило по-своему.

Из различных подразделений части было наскоро сформировано отделение из двенадцати бойцов, командование над которым и было поручено Артему, благодаря отличным показателям и сержантскому званию.

Официальной версией появления бойцов в Нагорном Карабахе, было усиление внутренних войск, а именно мотострелковой части расположенной вблизи административного центра Степанакерт, в связи с неспокойным поведением ряда этнических групп. О настоящей же причине забросившей спецназовцев на территорию, на которой в скором времени и правда начнется безжалостная националистическая резня, Артем даже не догадывался.

В любом случае отделение Фартового числилось мотострелковым, а спецназовцы были одеты в форму обыкновенных пехотинцев. Правда поселили их в отдельную казарму и, поставив на довольствие, практически оставили в покое, оградив от каких либо служебных необходимостей.

Так продолжалось почти неделю, пока на территории части не появился майор ГРУ Мазур. В принципе Мазур ничем не демонстрировал своей принадлежности к разведке и носил форму внутренних войск. Пожалуй, только необыкновенная, пружинистая походка тигра и острый взгляд колючих серых глаз, выдавали майора. С момента прибытия и до позднего вечера он не выказывал своего интереса к бойцам спецназа. И лишь когда стемнело Фартового вызвали в штаб части.

Направляясь к штабу, Фартовый успел связать прибытие загадочного офицера с расположением здесь своего отделения. Только вот он никак не мог понять, зачем разведке понадобилась группа отлично подготовленных бойцов на территории где не проходят боевые действия. Но вскоре все встало на свои места.

Артем постучал, и резко распахнув дверь, вошел в кабинет начальника штаба части и сразу же в него впились серые, практически стальные глаза майора Мазура. Кроме майора в кабинете находился и исполняющий обязанности начальника штаба полковник Сурик. Правда, майор, невзирая на звания, занял его рабочее кресло, отчего тучному полковнику пришлось ютиться на стуле возле стола. По его растерянному виду было видно, что полковнику очень неуютно в собственном кабинете.

– Товарищ майор, сержант Князев по вашему приказанию прибыл, – четко отчеканил Фартовый.

Тщательно рассмотрев Артема, майор кивком указал Сурику на дверь, а Фартовому на освободившийся стул и опустил взгляд на бумаги, лежащие на столе. Исполняющий обязанности начальника штаба понуро опустив голову, прошел по своему кабинету и скрылся за дверью, а Артем занял освободившееся место, изобразив своим видом готовность внимать каждому слову майора.

Мазур молчал минут пять. В возникшей тишине слышался лишь шелест перебираемых им бумажек. Затем он резко поднял взгляд своих стальных глаз и сразу же перешел к делу:

– По полученным нами агентурным данным, на днях через границу с Ираном будет переправлена большая партия опиума для обмена его на оружие для боевиков в Афганистане. Груз для дальнейшей транспортировки в Европу будут встречать в одном из районов Нагорного Карабаха. Наша задача уничтожение опиума и лиц участвующих в передаче. Группа в числе шести человек под моим руководством выдвигается, – майор посмотрел на наручные командирские часы, и продолжил: – В 22–00. Экипировка и вооружение стандартные. Приступить к сборам.

Отчеканив речь, майор вновь опустил взгляд на бумаги. Боец спецназа с серьезным, непроницаемым лицом, покинул помещение штаба.

Глава 1.3

До района, расположенного вблизи с Иранской границей, добирались на БТРе с отрядом пехотинцев. В небольшой скрытой от посторонних глаз горной ложбине майор приказал мотострелкам установить лагерь и ждать возвращения отряда. Далее последовал пеший марш по пересеченной местности. На небольшом горном плато спецназовцы оказались перед рассветом.

Старый покосившийся дом, расположенный на горной площадке со всех сторон был окружен лесной рощей. Вниз по каменистому склону уходила едва заметная тропа в ближайшее селение, до которого было километров семь.

В доме отшельником жил старик. Скудное хозяйство его в виде небольшого стада баранов, старой с впавшими боками лошадью и таким же древним облезшим псом, было всем его богатством.

Старик появился на крыльце покосившегося дома с рассветом. Раскурил деревянную трубку с длинным мундштуком, закашлялся, а затем заковылял к сараю, чтобы выпустить своих питомцев. Бараны разбежались по двору, огороженному дряхлым просевшим забором высотой не более полтора метра.

До полудня ничего не происходило. Замершие в роще спецназовцы в который раз испытывали на прочность свое терпение и просто наблюдали, пока со стороны селения не послышался звук автомобильных моторов.

На горную площадку выехали два советских «уазика». Остановившись напротив дома, один из «уазиков» просигналил. Из-за сарая с трудом перебирая ногами, показался старик. Он медленно открыл створку дряхлых ворот и машины въехали во двор. Через мгновение из уазиков повыскакивали бандиты, одетые в военную форму без знака различий и с автоматами в руках. Всего восемь человек. Они резво забегали, по двору, громко переговариваясь. Одну из машин загнали в сарай, освободив, таким образом, место.

Следующие два дня ничем особым не выделялись. Боевики праздно шатались по двору, потрясая автоматами и безжалостно помыкая стариком. Наконец забили и изжарили двух его баранов. Они даже не подозревали, что из лесной рощи за ними неустанно наблюдают шесть пар холодных глаз.

На исходе третьего дня пребывания спецназовцев в роще возле позиции занятой Фартовым, будто из под земли возник майор Мазур. Все так же без лишней полемики он объявил:

– Территория за домом скрыта от обзора и не простреливается, берешь бойца и перекрываешь ее на случай попытки боевиков скрыться в данном направлении.

Через мгновение майор скрылся из вида, будто его здесь и не было. А уже через час крадущийся в сумерках Фартовый чуть не получил пулю из автомата, от затаившегося в темноте иранца.

Глава 1.4

Как и в прошлый раз машины появились со стороны поселка. Включенные фары едущей впереди «тойоты» выхватывали из темноты смутные очертания сгустившихся под этим светом деревьев. За «тойотой» следовал грузовик, натужно взвывая мотором.

Машины остановились перед домом. Один из боевиков находящихся во дворе спешно открыл ворота, и грузовик въехал внутрь. «Тойота» осталась за забором. Из нее выпрыгнул бандит в песочной военной форме, вскинул автомат на плечо и зашагал во двор. Водитель машины выключил двигатель и остался за рулем.

Пробираться за дом времени больше не было и Фартовый скрываясь в темноте скользнул к забору, не видя, а скорее ощущая как за ним неслышно движется и Алексей. Боковым зрением Артем заметил отделившуюся от деревьев тень, направившуюся к «тойоте», но через мгновение она растворилась в темноте пришедшей следом за сумерками.

В огромные прорехи забора отчетливо был виден двор освещаемый светом костра, на котором боевики жарили баранов. Стоя у грузовика, прибывший бандит о чем-то тихо разговаривал с длинным бородатым боевиком, который, по-видимому, руководил группой расположившейся в горной хижине. Остальные бойцы встали невдалеке. Они не отводили взгляда от говоривших, крепко сжимая оружие в своих смуглых руках. Всего Фартовый насчитал одиннадцать человек.

А уже через мгновение все пришло в движение. Где-то в темноте дважды кашлянула снайперская винтовка «драгунова» и двое у грузовика рухнули, как подкошенные. Хрипло залаял старый пес. Фартовый мгновенно перескочил через забор и открыл огонь по застывшим врагам. Прежде, чем они успели прийти в себя, рассеянной очередью он сумел скосить двоих, замечая как возникающие из-за забора тени несут смерть растерянным бандитам.

Нападение на боевиков было столь стремительным, что никто из них не сумел дать хоть какой-то отпор и даже покинуть двор. Скорее происходящее напоминало не бой, а истребление коршунами цыплят. Менее чем через три минуты стрельба стихла, а во дворе вместо живых людей оказалось одиннадцать трупов.

Именно в этот момент скрипнула дверь дома, и на пороге появился ничего не понимающий старик. Возникший, как всегда невесть откуда майор Мазур со своим бесшумным пистолетом, оставил в центре его лба кровавую аккуратную точку. И трупов стало двенадцать.

Далее группа действовала со слаженностью часового механизма. В раскрытые ворота въехала «тойота». Из рощи появились Алексей и еще один боец, таща труп убитого Фартовым бандита. Тела были погружены в кузов грузовика, а машины и постройки обильно политы бензином, из канистр, найденных в одном из «уазиков».

В угрюмом молчании группа покидала горную площадку, спускаясь через рощу по узкой ложбине. За спиной осталось зарево полыхающего пожара и оглушительные вопли задыхающихся в дыму животных.

Глава 1.5

Покачиваясь на броне БТРа, в предрассветном зареве, Артем думал о том, что ему в очередной раз удалось избежать смерти благодаря нелепой случайности. В целом мысли о счастливой звезде освещающей его жизнь, не покидали Фартового практически никогда. Ему столько раз твердили об этом окружающие, да и множество различных экстремальных ситуаций из которых Артем выбирался самым неимоверным образом, поселили в нем твердую уверенность в своем необычайном везении.

Адреналин, выработанный в момент боя и спешного возвращения к временной базе пехотинцев, медленно растворялся в крови. Возбуждение угасало, и он постепенно погружался в свои мысли и воспоминания. Перед глазами фрагментами всплывало то беззаботное детство, то шальная юность. Вот солнечный августовский день. Артему лет десять. Вместе с двумя ребятами со своего двора, он обследует территорию вокруг военной части расположенной не далеко от города. Как вдруг в траве их поджидает необычайная находка – противопехотная мина. Радости не было предела. Схватив мину, пацаны утащили ее подальше от части к небольшой проселочной дороге, ведущей от дачного поселка в город. И конечно всем чудовищно хотелось рвануть опасную игрушку, но было очень страшно. Оставив мину на дороге, ребята долго спорили, кто должен врезать по ней тяжеленным камнем. Как вдруг Артем устав от спора схватил камень и направился к дороге. Пацаны спрятались в небольшом овраге под деревьями, не сводя любопытных глаз со смельчака. Не давая себе опомниться и овладеть собой страху, Артем быстро подошел к мине и со всей силы бросил на нее камень. Резко отпрыгнул в сторону, упал на дорогу, прикрыв голову руками, ожидая громкого взрыва. Но ничего не произошло. Он пролежал так секунд пять, затем поднял голову и посмотрел на мину, опасаясь, что промахнулся и не попал в нее камнем. Нет, он попал, но взрыва не было. Тогда Артем поднялся и подошел к мине. Взял камень и снова со всей силы опустил его, на этот раз, даже не пытаясь отпрыгнуть или спрятаться. И опять ничего. В овраге зашумели пацаны, советуя врезать еще сильнее. Он снова поднял камень, но громкий крик: «Стоять», на мгновение парализовал его. Из леса, так внезапно, что Артем даже не успел дать деру, появились двое молодых парней, лет двадцати пяти, тридцати. Один из них выхватил камень из его рук и отвесил Артему могучую оплеуху, а второй склонился над миной. Секунд тридцать он изучал ее, затем поднял свой холодный взгляд, скрытый под шоферской кепкой, улыбнулся и весело произнес:

– Э, да ты парень фартовый. Учебная она. А так бы собирали твои кишки по всем деревьям.

Артем обратил внимание на странные наколки в виде перстней, на пальцах у обоих парней.

Уже позже, возвращаясь домой, его сосед по подъезду Колька Снигирев, все не мог успокоиться и безостановочно твердил: «Не, ну ты Тема фартовый». Повторял он это даже не от восхищения поступком Артема, а скорее желая еще раз произнести не совсем понятное, овеянное блатной романтикой слово.

И вдруг оно приклеилось к Артему, все чаще заменяя, пока практически совсем не вытеснило, его настоящее имя. Теперь Артемом, Темой или Темушкой, как нежно называла его мать, он остался лишь для учителей в школе и родных дома. Пацаны же со двора называть его кроме, как Фартовый перестали вовсе. Он же в свою очередь из всех сил старался соответствовать данному прозвищу. В своих экспериментах с селитрой или карбидом; прогулкам по тонким балкам над пропастью на стройке возводящегося рядом микрорайона; в прыжках с крыши на крышу родной девятиэтажки, Артем старался пойти немного дальше, чем остальные. Быть, хотя бы на капельку смелее, чем все его окружавшие пацаны. Дошло до того, что даже ребята, учившиеся в старших классах стали уважать его за бесстрашие и то же называть иначе, как Фартовый, перестали.

Вообще оглядываясь на свое детство, Артем порою понимал, что бесшабашность поступков вполне могла привести его к совершенно другому сценарию развития жизни. К знаниям он особо не стремился, а вот «хулиганка» ему светила вполне. Да и колония для малолеток могла стать его домом. Вообще неизвестно, чтобы с ним произошло, если бы Артем однажды не оказался в секции по рукопашному бою организованной при городском ДОСААФе.

Глава 2.1

Дембельнулся Артем буквально за пару месяцев до того, как Нагорный Карабах превратился в место этнической и религиозной бойни. Он так и не оказался в Афганистане, хотя специфика его службы просто обязана была закинуть Артема в эту страну, где на тот момент тысячами гибли его одногодки. В целом можно было считать чудом или проявлением счастливой звезды то, что в это горячее время он не увяз в разгорающихся пожарах войн среди братских народов, вызванных Перестройкой. То, что военный с его опытом, так легко покинул вооруженные силы, скорее всего, являлось какой-то ошибкой в огромной и слепой, бюрократической армейской машине. В любом случае уставший от военной службы, в боях и постоянной борьбе с собой растерявший юношеский запал, Артем был рад, что все случилось именно так. И особенно, что он, наконец, оказался дома не в виде груза 200. Обращая внимание на количество разгоравшихся по всей стране вооруженных конфликтов, в его случае это было весьма вероятно.

Он ступил на перрон вокзала родного городка в середине ноября, одетый в форму десантника. Поезд на станции стоял всего три минуты и Артем проводил отъезжающий состав взглядом, чувствуя в душе, что на этом закончен, очень важный, а возможно и самый страшный этап жизни.

Так как он ничего не писал о своем приезде, его никто и не встречал. Артем спокойным шагом устремился по улочкам родного городка к дому, насвистывая на ходу мелодию из какого-то кинофильма, виденного им еще до армии, но название, которого он не помнил. Не смотря на скорое приближение зимы было не очень холодно. В пушистые дырки разорванных облаков то и дело проглядывало не по осеннему теплое солнце, находящееся в своем ноябрьском зените.

Он шел по улицам города, с удивлением осознавая, что здесь за три года практически ничего не изменилось. Правда, все вокруг вдруг стало каким-то сказочно маленьким, не удивляло и не захватывало. Тем не менее, оставалось таким знакомым и неимоверно родным. Повинуясь внезапному порыву, Артем свернул на тропинку, ведущую в городской парк. Под ногами зашуршали опавшие разноцветные листья густым ковром покрывшие черную и жирную, пропитанную недавними дождями землю. Поддавшись ветру, оголенные деревья замахали своими ветками-лапами, будто бы приветствуя Артема в мире его детства.

Он неспешно дошел до летней танцплощадки, сейчас уже закрытой, засыпанной листьями и политой дождями. Усмехнувшись, вспомнил, сколько здесь было знакомств с девчонками с других районов города, а затем кровавых драк с парнями из этих районов, за забором, окружившим танцплощадку. Артем легко шагнул чуть в сторону и зашагал по едва различимой тропе ведущей к скрытой за деревьями беседке, в которой выкуривались первые папиросы, и выпивался портвейн, перед тем,? как идти на танцы. Он вспомнил Таньку Елесеенко и их встречи в этой беседке, потом как сам попросил не ждать его из армии…

В беседке и сейчас кто-то был. Тихо бренчала гитара, и хриплый голос, фальшивя, рассказывал очередную грустную воровскую историю. Сожалея о том, что беседка занята, и нельзя просто там постоять, предавшись воспоминаниям, Артем решил пройти мимо. Как вдруг услышал резкий свист и вопрос, обращенный к нему:

– Слышь, служивый закурить не найдется?

Артем немного сбавил темп и посмотрел на беседку. В ней находились трое мужчин босяцкого вида. Один с гитарой лет двадцати пяти, слегка полноватый и от того казавшийся добродушным, с синим «петушком» на голове и в болоньевой голубой куртке. Второй совсем молодой, явно не достигший еще призывного возраста, по-видимому, в отцовской кожаной куртке и вскинутой к верху кепке. Именно он обращался к Артему, борзо вперив в него свои покрытые показной бравадой глаза. Но заинтересовал Артема третий, скрытый в затененной части беседки, одетый в телогрейку, с опущенной на глаза кепкой.

– Я не курю, – четким, приказным тоном, как учили в учебке, а потом множество раз применялось на практике, произнес Артем. Он знал, что подобный тон отбивал у человека всякую охоту дальнейшего общения, если человек был в своем уме. Эти оказались не в своем.

Молодой резко соскочил со ступеньки, на которой стоял и оказался перед Артемом. Полный положил гитару и тоже устремился в их сторону. Артем бросил на молодого взгляд, словно на пустое место, и просто обошел его.

– Ты че паря…,– начал, было, он, но со стороны беседки послышался резкий хриплый возглас:

– Ша, шавки! – и далее уже любезно и спокойно: – Товарищ сержант, не побрезгуйте нашей глубоко не благородной компанией, заходите так сказать на огонек.

Артем остановился, развернулся и направился к беседке. Теперь он, наконец, смог разглядеть третьего. Двух секундного касания глаз хватило им, чтобы один увидел матерого старого урку, а второй холод смерти и постоянную готовность нести эту смерть в себе.

– Серый, – представился вор и протянул свою синюю от татуировок руку.

– Фартовый, – ответил Артем и крепко ее пожал.

– С Афгана? – спросил Серый.

– Нет, – ответил Артем и посмотрел Серому в глаза так, что тот больше не решился ничего спрашивать его об армейской службе.

Откуда-то из кустов появился четвертый член незатейливой компании. Длинный и худой, одетый в спортивную куртку с олимпийским мишкой, времен олимпиады в Москве и с грязной черной синтетической сумкой в руках.

– Шнырь, тебя только за смертью посылать, – риторически заметил Серый, пока тот доставал и выкладывал на стол расположенный в беседке три бутылки «советской» и зеленые зимнего сорта яблоки – в роли закуски.

Серый достал откуда-то из под стола два граненых стакана сдул с них пыль. Взял со стола бутылку и налил по пол стакана водки.

– Ну, давай Фартовый с прибытием, за то, что не в цинковом гробу, – прохрипел он.

Артем в принципе никогда особенно не увлекался выпивкой. Но протянутый стакан взял и резко выпил, чувствуя, как водка обжигает пищевод и желудок. Серый тоже выпил, прокряхтев, и занюхав зеленым яблоком, потянулся за папиросой.

– А это вот Шнырь, Толстый и Колян, – представил Серый своих товарищей.

Фартовый ничего не произнеся, скинул свой рюкзак на деревянную лавку и подошел к толстому брусу в углу беседки. Он нашел глазами нацарапанную гвоздем надпись «Таня + Артем» и провел по шероховатой поверхности бруса своей огрубевшей ладонью. Эту надпись он сделал сам, больше, чем три года назад.

– Местный? – услышал Артем, обращенный к нему вопрос Серого и в ответ просто кивнул головой.

Фартовый развернулся и подошел к столу. Поднял наполненный стакан и опрокинул его в себя. Затем взял протянутую Серым папиросу и прикурил от спичек. Тем временем компания вернулась на свои места. Толстый поднял гитару и вновь фальшивя, запел, что-то про тайгу и Воркуту.

– Ну-ка дай, – сказал Артем и протянул руку за гитарой.

Толстый дал ему инструмент. Фартовый сел на лавку и накрыл струны рукою, сперва несмело, а затем все увереннее наигрывая мелодию. Его руки, привыкшие за три года к автомату, медленно вспоминали аккорды. А потом он запел сперва тихо, а затем все громче и уверенней. Мягкий густой баритон, сведший с ума не одну девчонку, зазвенел между парковыми деревьями.

Глава 2.2

Опьяненный водкой, свободой и родным городом, Артем шел по улицам, не вглядываясь в лица прохожих, полностью погрузившись в воспоминания своего юношества, пока на одном из перекрестков не услышал, что его зовет смутно знакомый женский голос:

– Фартовый?!

Он остановился, развернулся к звавшей и остолбенел не веря своим глазам. Повзрослевшая и от того более женственная перед ним стояла Танька Елесеенко.

Высокий, сильный, симпатичный черноволосый и зеленоглазый Артем популярностью среди девчонок стал пользоваться довольно рано. Плюс ко всему сказывался его горячий темперамент, занятия спортом и великолепная игра на гитаре. Но Танька Елесеенко была отдельной главой в его жизни. Он познакомился с ней за полгода перед уходом в армию, на танцплощадке. Такая же высокая, как и он, с вьющимися темно рыжими волосами, великолепными веснушками и необычайно глубокими голубыми глазами, своим задорным характером она напоминала маленькое солнышко и сразу же завладела всем его вниманием. Артем добивался Танькиного расположения почти месяц, в процессе свернув две челюсти ее незадачливым ухажерам. А затем между ними вспыхнула такая настоящая первая любовь, что все вокруг только завидовали. Уходя в армию Артем уверенный в том, что попадет в Афганистан и помня, что Танька старше его почти на два года решил ее не мучить. Он попросил не ждать его и даже не писать, считая, что так она быстрее все позабудет и обретет свое семейное счастья. Танька его просьбу выполнила полностью. Теперь же спустя три года она стояла перед ним на расстоянии четырех метров.

Артем приблизился к Таньке и слегка осипшим от волнения голосом произнес:

– Здравствуй.

– Здравствуй, – ответила она и тут же спросила: – Значит, вернулся все-таки?

– Вернулся, – ответил Артем.

Они стояли на перекрестке улиц города своей юности и первой любви, пожирая друг друга глазами, и молчали.

– А пойдем ко мне, – вдруг неожиданно предложила Танька, а потом, смущаясь, тихо добавила: – Я здесь не далеко живу.

Отказаться Артем просто не мог.

Они шли по улице к пятиэтажным домам, в которых как помнил Артем, селили офицеров из расположенной за городом военной части и работников геологоразведки, не разговаривая. Так же молча, поднялись на второй этаж одного из домов. Танька открыла дверь ключом и впустила Фартового в маленькую гостинку. Она прошла на кухню, и Артем проследовал следом. Немного постояв в центре кухни, Танька достала из холодильника холодец и початую бутылку водки. Так и не раздеваясь, уселась на стул и разлила водку в стоящие на столе рюмки. Они выпили, не проронив ни слова, затем еще по одной. Как-то быстро захмелев, Танька взяла с холодильника сигарету, прикурила от спичек и вдруг заговорила, каким-то новым с хрипотцой голосом. Артем смотрел на нее, удивляясь, произошедшим в Таньке переменам.

– А я вышла замуж практически сразу после того, как ты ушел в армию, – рассказывала она: – Назло тебе. За ухажера своего, Кольку Нестеренко, ты его должен помнить, ты ему еще челюсть выбил.

Артем кивнул головой, давая понять, что вспомнил.

– Он водителем работал у геологов. Через десять месяцев после свадьбы родила, дочку Настеньку.

– А где она? – спросил Артем.

– У бабушки, – ответила Танька махнув рукой и продолжила: – А когда, Насте исполнилось полгода, Кольку по пьяни раздавило его же собственным «камазом». Вот эта квартирка все, что от него осталось, – закончила она, обведя рукой гостинку с зажатой в ней дымящейся сигаретой по кругу.

Затем затушила сигарету в жестяной банке из под рыбных консервов, стоящей на столе, наполненной горой окурков со следами ярко алой помады. И вдруг из ее чудесных голубых глаз брызнули слезы. Артем поднялся со стула, и приблизился к Таньке, желая ее как-то утешить, а она потянулась к нему губами, и он ответил ей. Незаметно они перебрались в комнату и рухнули на издавший протяжный скрип старый диван, впиваясь в друг друга и отдаваясь угасшим воспоминаниям.

Артем проснулся, когда уже совсем стемнело. Через не закрытое шторами окно уличные фонари освещали настенные часы, которые показывали девять часов вечера. Очень хотелось пить и ломило виски. Он посмотрел на разметавшееся по дивану нагое женское тело и ничего не почувствовал. Яркое солнышко, пылавшее раньше в Таньке, кажется, угасло навсегда.

Стараясь не разбудить ее, он тихонько выбрался из постели. Беззвучно собрал свою одежду разбросанную по комнате и оделся на кухне. Наконец напился воды из под крана и тихонько выскользнул за дверь.

Улица встретила Артема морозным воздухом поздней осени.

Глава 2.3

Наконец Фартовый оказался в своем микрорайоне. Скользнув в знакомую с детства дырку в заборе он, зашагал по территории детского садика, привычно срезая путь и уже предчувствуя долгожданную встречу с домом. Свернув за угол здания он, наконец, увидел пылающие окна родной девятиэтажки, и так увлекся в своем стремлении поскорее оказаться там, что компанию молодых парней пивших портвейн возле детской песочницы заметил, уже практически столкнувшись с ними. Ничего не желая кроме, как поскорее оказаться дома он свернул на боковую тропинку желая обойти ребят, как случилось то, что уже начинало надоедать своей банальностью.

– О, солдатик! Закурить есть? – обратился к нему, кто-то из кампании не трезвым голосом.

«Второй раз за день» – подумал Фартовый, и бросил:

– Не курю.

Дешевый портвейн видимо притупил чувство самосохранения и предал храбрости парням, потому, они вдруг решили, что Фартовый отличное средство от скуки.

– А ну постой, – прозвучал тот же голос.

Фартовый остановился. Один из парней подошел и встал перед ним. Таких Артем еще не видел. По крайней мере, в пору его юности подобных можно было увидеть лишь на пластинках «Пинк Флойд», или «Блэк Сабат». Парень был одет в черную куртку, сплошь покрытую металлическими клепками. На руках красовались перчатки с обрезанными пальцами и стальными шипами на костяшках, а голову его украшала давно не мытая и не чесаная шевелюра.

– С Афгана? – пахнув на Артема перегаром, спросило патлатое недоразумение.

– Мамины? – вопросом на вопрос ответил Фартовый, кивком указав на перчатки.

– Много духов завалил?

Артем не ответил. Он спиной почувствовал приближение еще троих молодых людей. А патлатый не унимался:

– Ну, че страшно тебе там было?

Фартовый всмотрелся в его лицо, прикинув, что тому встреча с военкоматом светить в ближайшее время и ответил:

– Скоро узнаешь.

– А я пацифист. – С долей претенциозности заявил патлатый.

Артему все это надоело. Отодвинув патлатого с пути, он зашагал дальше. Реакция пацифиста совсем не соответствовала его мировоззрению. Разгоряченный алкоголем, бесстрашный в присутствии своих друзей, а возможно и в не желании уронить перед ними свой авторитет с криком: «Ах ты, социалистический убийца!», он попытался врезать Фартовому кулаком в перчатке со стальными шипами в затылок.

Выработанные годами инстинкты, как всегда сработали четко. В тот момент, когда казалось, что контакт кулака и затылка уже неизбежен, Артем сделал резкий шаг в сторону. Увлеченный силой своего удара патлатый рухнул на землю. Фартовый развернулся. Перед ним теперь находились все четверо парней. Остальные были такие же, как и первый в коже и металлических клепках.

«Какого черта», – подумал Фартовый и решил преподать парням урок вежливости.

Уличная драка или настоящий бой совершенно отличаются от спортивных спаррингов, проходящих на соревнованиях в спортзале. Это Артем осознал давным-давно. А в спецназе его в этом четко убедили. В принципе любой бой должен происходит без собственного эмоционального вмешательства. Только победив чувство страха можно с легкостью контролировать свои действия. Именно тогда в голове появляется максимально эффективный план сражения. Вот и сейчас за долю секунды Артем создал в голове схему своих дальнейших действий. Учитывая, что перед ним фактически бестолковые дети, и не желая никого серьезно покалечить, он перешел к действиям. «Бей первым» – учил его тренер на секции рукопашного боя.

Поднявшегося с земли патлатого Фартовый жалеть не стал, и резко ударил его в пах. Не так сильно, чтобы размозжить там все и оставить его совсем без потомства, но достаточно, чтобы парень пару недель походил с посиневшим детородным органом. Прежде чем тот успел, надсадно взвыв согнуться в три погибели, Артем наподдал ему раскрытой ладонью в лоб, отправив патлатого скулить в ближайшие кусты. Теперь шаг и удар под коленку тяжелым армейским ботинком, опорной ноги ближайшего противника. Ударь Артем чуть выше и парень остался бы на всю жизнь хромым. А так он, забавно взмахнув руками, плюхнулся, теряя равновесие, лицом в землю и тоже завопил, согнувшись и схватившись за ногу. Еще шаг, подбитые ноги и удар ладонью в грудь для ускорения заставили, куда-то укатится третьего парня. Перед четвертым Фартовый остановился. Тот застыл, сжимая в руках портвейн, до конца не понимая, что ему делать, то ли наводящую страх опасную «розочку» из бутылки, то ли дать деру. Но вопли друзей подсказали бедняге единственно правильное решение. Бросив портвейн на землю, он развернулся и стремительно бросился куда-то в темноту укутавшую территорию детского сада.

Кто-то из собачников вблизи выгуливавший своего питомца, успел вызвать милицию.

Увидев резко притормозивший у забора «луноход» и выскочивший из него наряд, Фартовый застыл, широко разведя руки в стороны.

– Достали эти металлисты, клея с дихлофосом нанюхаются, портвейна понажираются и шастают по подворотням наводя беспорядки и ужас на законопослушных граждан, – рассказывал Фартовому младший лейтенант Верещагин, с интересом изучая его документы.

Пашку Верещагина Артем знал. Они даже учились в одной школе, правда Пашка был на четыре года его старше.

– Слышь Фартовый, а ты это, того их там, ну, ненароком не покалечил? – вдруг снизив голос до шепота спросил Верещагин, и продолжил: – Я чего спрашиваю, ну чтоб проблем потом не было ни у тебя, ни у меня.

– Скоро оклемаются, – спокойно ответил Артем.

– Хорошо, – кивнул Пашка, и спросил: – Значит, отслужил, говоришь, где в Афгане был? Ну, давай рассказывай.

– Нет, там я не был, – угрюмо ответил Артем и замолчал.

А Верещагин не унимался:

– А куда теперь то, может к нам в милицию? Не, платят, конечно, не то, чтобы очень, зато пайки дают. Я за тебя замолвлю словечко, если хочешь, послужишь немного у нас, затем в спец часть какую-нибудь переведешься. Я ж вижу, что непростая у тебя была служба.

Представив все прелести службы в родной милиции, и дальнейшие перспективы всех спец частей, Фартовый ответил:

– Нет, спасибо, я весной в институт хочу поступать, в наш, строительный.

– А ну, тогда понятно, – ответил Пашка, а затем, вновь перейдя на шепот, добавил: – Слушай, я где-то через пол часика своих всех отправлю, можем посидеть за пузырьком. Так сказать юность вспомнить.

– Нет Пашка, не могу. Дома еще не был. Мать не видел. Если ты не возражаешь, я пойду, – отказался Артем.

– Ну, как знаешь. Иди, конечно. А этим металюгам я устрою по пятнадцать суток общественных работ, – улыбаясь, произнес Верещагин и, протянув Артему руку, продолжил: – Ты заходи, если насчет милиции надумаешь. Не спеши, осмотрись, подумай.

– Хорошо, – скал Артем, встал со стула и, пожав Пашкину руку, направился к выходу из отделения.

Наконец Фартовый добрался до дома без приключений. Его ручные часы показывали без четверти двенадцать. Немного постояв перед дверью в квартиру матери, он тихонько нажал на звонок.

С полминуты нечего не происходило. Затем послышались громкие шаги, и дверь распахнул старший брат Артема – Николай. Одетый лишь в семейные трусы и майку, отрастивший усы, и приличное пузо, с момента, когда его последний раз видел Фартовый, он нелепо и сонно таращился на молодого и подтянутого военного. Наконец Николай рассмотрел и узнал Артема. В его глазах загорелась радостная искра.

– Братан вернулся, – воскликнул он, улыбаясь, втаскивая Фартового в прихожую и обнимая его.

На голос из спальни выскочила взлохмаченная заспанная мать. Артем заметил, что за прошедшие годы она как-то сильно осунулась и выглядела постаревшей.

– Сынок, – вскрикнула она и кинулась к Артему.

Сильно и нежно прижимая ее к себе, Фартовый чувствовал своим лицом, нежную и влажную от слез щеку матери.

Когда буря рожденная встречей улеглась, сытый и разомлевший Артем сидел на кухне с мамой и пил чай с печеньем. Николай ушел спать, так как ему с утра надо было ехать на смену. Он работал в охране местной зоны.

Перед мамой тоже стояла чашка с чаем, но она не сделала из нее, ни одного глотка. Женщина, упершись рукой в щеку ни на секунду не отводя любящего взгляда, смотрела, как ест и пьет ее сын.

Наконец покончив со второй кружкой чая, Артем поднялся из-за стола и, потрепав маму за плечо, сказал:

– Поздно уже, мам, пойдем спать.

– Иди сынок, иди, я тебе на диване рядом с Колькой постелила, а еще немного здесь посижу, – ответила она.

Артем зашел в зал, где безмятежно храпел Николай. Разделся и, усевшись на разложенный диван, осмотрел совсем не изменившуюся комнату. Затем лег, накрывшись одеялом. Сморенный событиями ушедшего дня, он практически мгновенно заснул, не обращая никакого внимание на храп брата.

Глава 2.4

Следующий день Артем провел в безделье, постепенно привыкая к ритму гражданской жизни. Далее два дня пьянствовал с братом, пока не надоело. А затем и вовсе отдался праздному времяпровождению, погрузившись в безэмоциональный мир, без желаний и стремлений. Николай, то и дело звал его идти служить к себе в охрану, как это совсем недавно делал младший лейтенант милиции Верещагин. Но Артем отказывался, как и ранее ссылаясь на свое желание поступать в институт. Иногда он проводил ночи у Таньки, когда та оставляла свою дочку у бабушки. Эти нечастые свидания, к сожалению, для Артема уже были ничем иным, как лекарством от скуки. От былой всепоглощающей любви не осталось и следа.

В этом полном безделии Артем и ввалился в новый 1988 год. В феврале начались беспорядки в Нагорном Карабахе. Об этом не смело рассказывали в программе «Время». Артем смотрел новости беспристрастно, глубоко в душе в очередной раз, поражаясь тому, что он покинул это место всего за несколько месяцев до начала кровавой бойни.

Именно в это время он всерьез решил готовиться к поступлению в институт. После принятия данного решения, вторым домом для Артема стала городская библиотека. С методичностью и серьезным подходом, привитыми ему в спецназе, он поглощал знания и вгрызался в науки, которыми совершенно не интересовался в школе.

Уже буквально через полтора месяца Артем отлично разбирался в физике и математике для старших классов, и упорно совершенствовался в изучении грамматики русского языка. Экзамены именно по этим предметам необходимо было сдать для поступления в строительный институт. Но он не остановился только на изучении данных наук. Артем пошел дальше и серьезно увлекся историей архитектуры и современными строительными технологиями.

В конце марта так же произошло событие, значительно повлиявшее на его жизнь. Возвращаясь однажды из библиотеки, Артем встретил своего бывшего тренера по рукопашному бою – Всеволода Владимировича. Тот обрадовано улыбался и долго тряс его руку приговаривая:

– Слышал, слышал, что вернулся.

– А что ж это ты Артем на тренировки не приходишь, или дорогу в наш спортзал забыл? – вдруг неожиданно спросил Всеволод Владимирович.

Невысокий, но коренастый, пожилой мужчина с седеющей бородкой и всегда веселыми, умными глазами был для Артема в годы его юности непоколебимым авторитетом. Фартовый на мгновение замялся, как мальчишка и наконец, выдавил:

– Нет, не забыл.

– Вот и замечательно, – подхватил тренер, – Завтра и приходи, часов в пять.

Дома Артем обнаружил, что его спортивный костюм ему неимоверно мал. Надеяться на вещи брата было бесполезно, так как тот был намного ниже Артема. Пришлось брать с собой на тренировку свои короткие штаны.

Придя в спортзал расположенный в ДОСААФе, Фартовый почувствовал себя словно дома. Он неспешно переоделся в раздевалке. Прошел в зал, в котором тренировались человек десять довольно взрослых мужчин. Поздоровался с Всеволодом Владимировичем и приступил к занятиям, по созданной когда-то специально для него тренером программе. Движение за движением он ощущал, как его мышцы возвращаются к жизни.

Примерно через час после начала занятий к Артему подошел Всеволод Владимирович и сказал:

– А ты в прекрасной спортивной форме Артем. Как насчет спарринга?

– Можно, – спокойно ответил Фартовый.

– Матюшин, в центр зала, – прокричал тренер высокому коренастому парню лет двадцати пяти, который избивал грушу в углу зала.

Тот остановил свой бой со спортивным снарядом и направился в центр зала. Всеволод протянул Артему боксерские перчатки и произнес:

– Ну, давай, покажи старую школу.

Фартовый надел перчатки и встал напротив коренастого крепыша. Тот оказался просто гигантом. Почти на полголовы выше Артема, при учете, что у него рост был метр девяносто. Все вокруг прекратили свои занятия и собрались в центре зала, чтобы посмотреть на спарринг.

– Бой, – объявил тренер.

Противники ударились перчатками, и крепыш заскакал вокруг Артема. Фартовый же просто застыл на месте не совсем понимая, зачем его оппонент прыгает, как боксер. Наконец тот, сделав обманный выпад в сторону, попытался достать Артема своей длинной ногой, но слишком, медленно. Фартовый ушел из зоны поражения, ударом стопы выбивая опорную ногу противника да еще легким толчком предав тому ускорение. Через мгновение крепыш растянулся на полу под дружный хохот спортсменов наблюдавших спарринг. После второго падения он потерял самообладание и, взревев, кинулся на Артема. Именно в этот момент послышалось тренерское:

– Стоп.

Фартовый легко увернулся от летящей на него туши и остановился. Через мгновение в руки себя взял и Матюшин. Они снова ударились перчатками, и тренер отозвал Артема в сторону.

– Ну, ты даешь Артем, ты только, что мастера спорта уделал. О спортивной карьере не думаешь? – сказал он.

Фартовый покачал головой в знак отрицания.

– Тогда у меня к тебе другое предложение, – продолжил Всеволод Владимирович, – Есть решение об открытии спортивных секций в школах нашего города. Возьмешься за тренерскую работу?

– Да я вообще к поступлению в институт готовлюсь, свободного времени особо нет, – ответил Артем.

– Ничего, на три вечерние тренировки в неделю свободное время найдешь. Себя опять же в форме поддерживать надо. Плюс деньги, какие никакие подзаработаешь. Ты в какой школе учился? Во второй? Вот в ней и откроем секцию, – продолжил тренер.

Немного подумав, Артем согласился.

А уже утром он и Всеволод Владимирович в компании завуча второй школы обходили старшие классы, приглашая желающих на пробное занятие по рукопашному бою, назначенное на вечер среды.

В среду же к своему удивлению Фартовый обнаружил забитый до отказа подростками спортзал, причем не, только мальчишками, но и девчонками. Он специально дал ребятам нагрузку посерьезней, прекрасно осознавая, что после такого на второе занятие придут далеко не все. Но все Артему и не были нужны, лишь самые стойкие.

И действительно на пятничное занятие пришло всего человек двадцать пять. Артем вновь увеличил нагрузку для ребят и продолжал делать так в течение еще двух недель, пока не сформировалась группа из четырнадцати человек с острым стремлением заниматься рукопашным боем. Тогда Фартовый серьезно и приступил к тренировкам.

Как ни крути, но тренерская работа у него ладилась, да и вдруг стала доставлять удовольствие самому Артему. Уже через два месяца после начала занятий, его ребята, к неимоверному удовольствию Всеволода Владимировича, да и Фартового, взяли несколько призовых мест на городских соревнованиях.

Глава 2.5

Экзамены на поступление в институт Артем сдал с блеском. Не смотря на свой далеко не образцовый аттестат, он был уверен, что поступит обязательно.

Именно тот день, когда он отправился посмотреть на списки зачисленных в институт наверно и стал первым звеном цепи событий раскручиваемой судьбой, приведшей к трагической развязке.

Артем, как всегда проснулся в шесть утра. Выскочил во двор и около получаса занимался силовыми упражнениями на брусьях и перекладинах. Затем заскочил домой и принял холодный душ. Далее по специально придуманной для себя программе он занимался изучением истории архитектуры. Данному распорядку Фартовый следовал почти всегда. Пренебрегая им лишь, когда оставался ночевать у Таньки.

Далее он съел поджаренную на сале яичницу, приготовленную матерью. Одел белоснежную, выглаженную рубашку с коротким рукавом и направился в строительный институт.