Вниз по великой реке Джонс Диана

– Это все меняет! – заявил он. – Мы остаемся здесь. Я пошлю кого-нибудь вниз, к вашему королю, и они смогут поговорить насчет твоего станка с накидкой. Думаю, Хэрн согласится, что это правильно. Пойдем!

Он закутался в плащ и, сильно хромая, зашагал прочь от края обрыва. Заметив, что я не иду за ним, Карс Адон остановился и спросил:

– А твои братья там, с королем?

– Да.

– Тогда все будет хорошо. – Он зашагал дальше.

Я легко нагнала его – из-за хромоты Карс Адон шел медленно. Когда мы спускались по склону, я спросила, не ранен ли он.

Карс Адон слегка покраснел и покачал головой:

– Я таким родился.

Под обрывом, среди деревьев нас встретили шестеро варваров, судя по виду – из знати. Лица у них были мрачные и встревоженные. Мелькнула мысль, что вырвары вообще всегда так выглядят. Впрочем, сейчас они и вправду обеспокоены. Один из них спросил:

– Прикажете сворачивать лагерь, повелитель?

– Я нашел другой выход из положения, – произнес Карс Адон. – Здесь рядом находится местный король. Мы встретим Канкредина вместе.

Он захромал вниз по склону и потянул меня за собой, а эти шестеро важных особ двинулись следом. Из их разговора я поняла, что все уже несколько дней пытаются уговорить Карса Адона покинуть эту стоянку и уйти подальше от Канкредина. Колдуна они боялись до дрожи. Даже сильнее, чем Робин. И из-за этого их страха я начала понимать, насколько силен Канкредин. Но было совершенно очевидно, что Карса Адона с души воротит при одной лишь мысли о позорном бегстве от злобного мага. Он искал повод остаться и нашел его в моих словах.

Важные варвары твердили, что благоразумие и осторожность – залог безопасности. Кто сможет противостоять величайшему из магов? Карс Адон молча шел вперед. Лишь когда мы добрались до утоптанной тропы среди сосен, он бросил через плечо:

– Я уже был благоразумен и осторожен – и чуть не потерял все кланы. Теперь же я намерен положиться на нашего Великого Отца.

Это заставило придворных умолкнуть.

Внизу возник большой лагерь варваров. Над шатрами реяло множество флагов. А вокруг раскинулась благодатнейшая из всех долин, какие мне только доводилось видеть. Она была обращена на юг, и потому здесь царило тепло и повсюду в изобилии росли цветы. Вечерний воздух был напоен их благоуханием.

– Я собрал все оставшиеся кланы, как и обещал твоему брату. – Карс Адон горделиво вскинул голову. Мне прямо-таки послышалось пение труб. – Хочу основать свое королевство в этой долине.

Его не в чем было упрекнуть. Долина и вправду прекрасна, и до его прихода тут никто не жил.

У шатров компания темноволосых парней – явно моих соплеменников – увивалась вокруг трех местных девушек. Они вели себя очень вежливо – предлагали им помочь донести кувшины с водой, и все такое, – но я была потрясена. Мы обошли шатер, и там обнаружилась весьма схожая картина: какие-то нахальные девчонки, тоже из моего народа, уговаривали двух ребят-варваров покатать их на лошадях.

Карс Адон перехватил мой взгляд:

– Ваши люди уже давно начали приходить сюда. Они бегут от Канкредина. Я заключаю с ними союзы – как и говорил тебе. Думаешь, Хэрн бы это одобрил?

Уж не знаю, что сказал бы Хэрн. Союзы – это, конечно, хорошо, но уж больно много от них хихиканья и заигрывания, да лагерь выглядел странно. Вежливые, спокойные варвары незаметно, исподтишка рассматривали моих соплеменников. Те же сбивались в кучки и глазели в открытую. Некоторые из наших, похоже, были не в курсе, что они заключили какое-то соглашение. Кто-то шипел вслед Карсу Адону. Другие сидели в полной прострации и тупо глядели вдаль. Карс Адон объяснил, что к большинству из них колдун подобрался слишком близко.

– Боюсь, Канкредин причинил какой-то вред их душам. Они думают, будто находятся у нас в плену. Мы вынуждены кормить их. – Он вздохнул. – Мне часто хотелось, чтобы твой брат оказался здесь и все им объяснил.

Мы прошли в шатер Карса Адона – он где-то раздобыл белый шатер такой величины, что в нем можно давать представления. Над ним гордо реял яркий флаг. Там мы и поужинали. Еда была очень простая – совсем не такая, которую требовал подавать себе наш король, – но трапеза здорово сбивала с толку. Варвары выставляют на стол все блюда сразу, но тебе не полагается ничего делать самому: все подносят и накладывают мальчишки-слуги. Я заметила среди них Кеда, но он постоянно держался у противоположного края стола. Видимо, до сих пор боялся меня.

Всю трапезу меня переполняли очень странные, смешанные чувства. Я робела – но при этом ощущала себя как дома; при нашем короле мне никогда не бывало так легко и покойно. Может, я предательница? Нет, глупости это, – в лагере ведь полно моих соплеменников, и мой дедушка перенес меня туда, где мы встретились с Карсом Адоном, как будто хотел, чтобы эта встреча состоялась. И что самое странное, Карс Адон непрерывно рассказывал мне о своих планах.

– Ты согласна? – то и дело спрашивал он. – Думаешь, Хэрну это понравится?

Это все из-за Хэрна. Даже удивительно, что брат произвел на Карса Адона такое же сильное впечатление, как Карс Адон – на Хэрна. Они ведь совсем недолго разговаривали. Но каждый после той беседы много думал о другом и – как оказалось – пытался жить, подражая другому. Точнее, тому, каким он этого другого представлял. Похоже, Карс Адон приписал брату кучу достоинств, которыми тот на самом деле вовсе не обладал. Хотя откуда мне знать? Хэрн явно отнесся к Карсу Адону точно так же, и теперь варварский король из кожи вон лез, лишь бы соответствовать этому идеалу.

После ужина Карс Адон отослал своих советников в другой конец шатра и сказал, что ему необходимо пообщаться со мной наедине.

– Ваш король согласится на переговоры? – спросил он. – Если я предложу ему союз, согласится ли он выступить вместе с нами против Канкредина?

Наш король стоял лагерем на озере, при нем было всего пятьдесят человек, а вверх по Реке шел колдун, – так что, по-моему, ему не приходилось особенно выбирать.

– Думаю, согласится, если ты пошлешь кого-нибудь, к кому он прислушается и кому сможет доверять. – Однако я подозревала, что он не станет слушать ни одного из этих знатных варваров.

– У меня есть на примете подходящий человек, – протянул Карс Адон и разослал слуг искать его.

А потом вновь обратился ко мне:

– Ты тогда упомянула про накидку. – В голосе его звучало искреннее почтение. Ну да, конечно. Ведь для него ткачество – магическое искусство. – Может, мне следует попросить нашего посланца, чтобы он принес твою незаконченную работу сюда?

– Да! Да!

Я тут же рассказала Карсу Адону, почему это так важно. Мне никогда и в голову не приходило, что стану с кем-то делиться этим. Но тот открыл передо мною душу. И мы оба были детьми Единого. Да и Канкредин угрожал нам всем.

А еще я поведала про первую накидку и про то, как она ослабила наложенные колдуном узы.

– Но я не знаю, что нужно сделать, чтобы освободить дедушку от уз, созданных Кенблит. Может, у тебя есть какие-нибудь мысли?

Когда Карс Адон это услышал, ему окончательно сделалось не по себе. Он принялся нервно теребить край плаща. Видимо, он полностью полагался на помощь моего искусства, но при этом ему было стыдно, что он вроде как заставил меня все выболтать.

– Но я ничего не понимаю в волшебстве! – запротестовал он.

– В этом никто ничего не понимает, – успокоила его я. – Но ты можешь посмотреть на это дело свежим взглядом, со стороны.

Кажется, мои слова ему польстили. Карс Адон задумался.

– А что ты дала нашему Великому Отцу своей первой накидкой? – уточнил он.

– Заклинание Канкредина в нарушенном виде и наше путешествие вниз по Реке. Вторая накидка начинается с рассказа короля о том, как Единый оказался связан. А дальше излагается, что происходило, когда мы двинулись вверх по течению Реки.

Карс Адон погрузился в размышления.

– А может, – вымолвил он наконец, – тебе нужно возвратить ему эти узы и вместе с ними всю Реку? И возможно, добавить еще историю о том, как ты все это обнаружила?

А ведь он прав! Я поняла это сразу же, как только услышала. Потому и тку это сейчас. Но на этом история не заканчивается, и нужно продолжать.

Я все еще благодарила Карса Адона за сообразительность, когда в шатер кто-то вошел со словами:

– Повелитель, мне сказали, вам от меня что-то нужно.

Мы подняли головы. Это оказался дядя Кестрел. Он почтительно поклонился Карсу Адону, хотя голова у него по-прежнему тряслась.

– Дядя Кестрел! – взвизгнула я, вскочила и повисла у него на шее.

– Ага! Я так и думал, что в этой заварушке без вас не обойдется, – поприветствовал меня дядя.

Я поцеловала его в крючковатый нос. Мне пришло в голову, что мой дедушка немного похож на дядю Кестрела, и это была хорошая мысль. Выяснилось, что дядюшке вместе со всеми прочими жителями Шеллинга пришлось бежать от Канкредина – буквально через день после того, как мы уплыли от мельницы. Река разлилась и затопила почти все дома. Звитт так перепугался, что заставил шеллингцев уйти с равнины в горы. А нам понадобилось куда больше времени, чем им, чтобы добраться до этих мест, из-за того, что Река сильно петляла.

Карс Адон велел дяде Кестрелу отправиться в лагерь к нашему королю и договориться о встрече. И строго-настрого приказал ему принести сюда мой ткацкий станок и пряжу. Дядя Кестрел несколько удивился, что его выбрали для такого важного дела, но это была хорошая идея. Робин ему поверит, а король поверит Робин.

– Ага, – согласился тот. – Накидка, понял. Я должен сходить туда и принести все это.

Дядя Кестрел сохранил свои независимые манеры, но видно было, что он чрезвычайно высокого мнения о Карсе Адоне.

Той ночью я спала в шатре вместе с какими-то девушками-варварками. Они трещали в точности как обычные девчонки, когда остаются одни. Эти девушки рассказали мне, что Карс Адон спрашивал у всех наших, которые приходили в долину, не знают ли они семью Клости. И дядя Кестрел, когда явился сюда, признался, что знает. Карс Адон чем-то напомнил ему Хэрна. Они несколько часов проговорили про Шеллинг и Хэрна. Девушки, честно признаться, были потрясены: с чего это вдруг их Адон – так они его называли – интересуется местными? Их история порадовала меня. Значит, все идет хорошо.

Однако наутро я услышала, что дядя Кестрел не принес мою работу. Наш король выставил условия. Он согласился побеседовать и назначил место встречи, но предупредил, что отдаст мои вещи только взамен на Единого. Он знал, что Бессмертный у меня.

– У меня его больше нет! Я отдала его!

– Это не страшно, – попытался успокоить меня Карс Адон. – Мы все объясним. Главное, что он согласился встретиться с нами.

Карс Адон был просто вне себя от радости. Вскоре после рассвета он вместе со мной, дядей Кестрелом и семью встревоженными придворными отправился к назначенному месту, на берег озера.

Вот так и получилось, что я видела всю-всю Реку, от истока до устья, и вся она запечатлена на моих накидках. Когда мы спускались по склону рядом с водопадом, я заставила себя посмотреть на него, хотя от высоты и его рева у меня кружилась голова. Он падал нешироким, но очень мощным потоком. Мы спускались по мху и папоротникам, мокрым от висящей в воздухе водяной пыли. В этот день Канкредин подобрался так близко, что запруда у подножия водопада сделалась белой: водопад метался, как будто пытался вскарабкаться обратно на гору. Грохот стоял невероятный. А по краям мечущегося потока взмывали радуги – такие же большие, как те, которые можно увидеть на небе. Зрелище потрясло всех.

Из этой запруды бурлящая вода устремлялась в озеро – через извилистое ущелье и цепочку заводей, синих, словно глаза варваров, – и поверхность ее усеивали белые пузырьки. Перед самым озером ущелье расширялось и превращалось в лощину, поросшую сочной травой. Вот здесь-то, меж скалистых склонов, и ждал наш король. Им было ближе, и потому они пришли на место встречи раньше. А нам к тому времени, как добрались сюда, стало казаться, будто мы оглохли. Даже здесь шум был очень сильным. Я никак не могла понять: зачем король выбрал для встречи такое место, где себя и то еле-еле слышно.

Речной король сидел на камне и улыбался нам. Даже мне. Мой станок находился у него за спиной, между Хэрном и Джеем. Хэрн, кажется, тоже попытался мне улыбнуться. Несмотря на слова Утенка, он до самого прихода дяди Кестрела был уверен, что я утонула. Но я видела – у брата еще что-то на уме. А Джей посмотрел на меня с таким отвращением, что мне до сих пор трудно позабыть этот взгляд.

Король не встал при нашем приближении. Он это сделал нарочно, чтобы показать Карсу Адону, что тот – захватчик и узурпатор.

В определенном смысле слова это была правда.

Властитель Речного края наклонил голову, моргнул и принялся выкрикивать имена своих спутников. Первого из них я не знала; это был приятный на вид человек в накидке деревенского головы.

– Это Рен, – проорал король. – А это… – он вытолкнул вперед Хэрна, – Хэрн, мой юный деверь.

Деверь?! Я уставилась на брата. Тот понурился и развел руками.

На лице у него явственно читалось: «Я тебе потом все расскажу». Но мне не надо было ничего рассказывать. Они нашли деревенского голову. Этого самого Рена. Робин стала королевой. Бедная сестра! Бедный Танамил! Потом меня вдруг осенило: но у них ведь не было моей накидки! Я подумала, что это незаконно. И из-за своих мыслей я пропустила начало разговора. Когда же вновь прислушалась, Карс Адон, подавшись вперед, нетерпеливо что-то кричал прямо в лицо нашему королю.

– Мы не можем позволить себе враждовать, – донеслось до меня сквозь грохот воды. – Нам необходимо объединиться против Канкредина.

– Союз? – крикнул в ответ наш король. – Ты пришел на мою землю, опустошил и разорил ее, изгнал меня из моих владений – и еще смеешь что-то тут болтать про союз?

– Теперь все изменилось! – заорал Карс Адон.

Голос его потонул в шуме воды. До меня долетали лишь обрывки фраз:

– …исправить… великое будущее… общее королевство… один язык… одни и те же Бессмертные.

Нашего короля было слышно лучше.

– Да кого все это волнует? Эта девчонка, Танакви, украла у меня Орета! Я желаю получить Единого обратно. Она может взять свою накидку в обмен на Единого.

Карс Адон обрадовался, услышав, что король заговорил про Бессмертного.

– Именно про нашего Великого Отца нам и нужно побеседовать в первую очередь, – крикнул он, указав на мой ткацкий станок.

– Не смей на меня орать! – рявкнул наш король. – Ты что, прибрал Амила к рукам?

Он посмотрел на меня и понял, что Единого при мне нет.

Наверное, он прочитал это на моем лице. Король встал.

Теперь понимаю, что это, должно быть, был сигнал, – но тогда просто подумала, что его величество разгневался.

А в следующее мгновение все, кроме короля и Хэрна, выхватили из-под накидок мечи. Я никогда прежде не видела, как сражаются.

А это куда быстрее и ужаснее, чем можно представить. И хуже всего было то, что мы с Карсом Адоном и Хэрном застыли в ужасе, словно идиоты. Мы не могли поверить в подобное вероломство со стороны короля. И прежде чем успели шелохнуться, трое из вельмож Карса Адона уже расстались с жизнью – а со скал попрыгали почти все люди короля, сколько их у него было; они явно прятались там, ожидая сигнала. Дядя Кестрел, словно сумасшедший, хромая, бегал вокруг нас, а за ним гонялся Джей. Он помешал нашему королю – а не то Карс Адон умер бы в первый же миг. А так его величеству пришлось нанести второй удар – и меч его был стремителен и смертоносен, словно змея.

– Вы же обещали этого не делать! – закричал Хэрн и заслонил Карса Адона.

Королевский меч располосовал накидку Хэрна надвое. Карс Адон попытался отступить. Хэрн упал на меня, и, пока мы барахтались на земле, я услышала, как меч короля вошел в грудь Карса Адона. В жизни не слыхала такого ужасного звука – глухого и вязкого. А потом он повторился. И я заметила краем глаза варваров с арбалетами. Возможно, Карс Адон не ожидал предательства – но кто-то все-таки решил подстраховаться. Наверное, это был Арин, тот самый человек, который тогда забрал нас с острова. Король, задыхаясь, упал рядом со мной. Лицо его полиловело, и улыбка превратилась в гримасу боли. Из шеи у короля торчал арбалетный болт. А над нами стоял Арин и рубился со старостой Реном. А потом на них налетел дядя Кестрел и сбил обоих с ног, а сверху всей этой кучи рухнул Джей. И кто-то из них дышал еще ужаснее, чем король.

– Дедушка! – закричала я. – Помоги!

И в ответ раздался гневный пронзительный вскрик, перекрывший и грохот водопада, и шум боя. Я взглянула вверх и увидела на скале Танамила.

Тот казался страшно печальным. Волосы его превратились в буйное желтое облако, а накидка была вся в грязи. Лицо перекошено страданием, и даже гнев не мог его скрыть. А Танамил был очень-очень разгневан. Его свирель яростно вскричала, и этот крик хлестнул нас ужасом. Враги, сошедшиеся в схватке, замерли и потрясенно уставились друг на друга. Свирель снова вскрикнула; вопль перешел в рыдания. Весь пыл покинул нас. Мы понемногу начали шевелиться. Хэрн, а за ним и я поднялись на ноги. Танамил смотрел на скалы у меня за спиной, как будто ожидал от кого-то распоряжений. Я обернулась. Но это оказался не Единый. Там сидел Утенок. Он играл подобно Танамилу, и вид у него был напряженный и раздраженный, как у человека, который делает что-то на грани своих возможностей. И Бессмертный слушался Утенка.

Когда они заиграли оба, даже шум водопада сделался тише. Танамил отнял свирель от губ и ступил на высокую скалу, где все могли его видеть.

– Прекратите вести себя как звери! – приказал он.

Все содрогнулись. Да, разгневанный Танамил могуч даже для Бессмертного. Он был куда более живым, чем все мы на дне лощины, – в точности как Гулл в тот момент, когда я впервые увидела брата на берегу. Его словно окутывало незримое облако силы.

– Займитесь своими ранеными. А потом – вашим настоящим врагом. Маг Канкредин уже почти добрался сюда.

Танамила узнали все. Варвары разразились воплями, приветствуя его, – они именовали его Тан Адон. А среди людей короля поползли шепотки: «Танорет… Красный… Свирельщик…» Я и не знала, что у него столько имен. Но Танамил не обратил на их перешептывание никакого внимания.

Он спустился туда, где Рен склонился над нашим королем. Тот не дышал.

– Кто это сделал? – гневно спросил Танамил.

Тут на тело его величества упала тень с крючковатым носом. Я стремительно обернулась. Но это был не Единый, а дядя Кестрел, который наконец-то выбрался из-под тела Джея. Джей был мертв, и мне стало грустно, что я уже никогда не смогу с ним помириться. Но я очень обрадовалась, увидев, что дядя Кестрел жив.

– Танамил! – воскликнул Хэрн.

В голосе его звучало отчаяние. Мы все обернулись. Карс Адон умирал. Он лежал, зажимая рану на груди, и из уголка рта у него текла струйка крови. Хэрн и Арин стояли рядом с ним на коленях. Танамил проскользнул между ними и осторожно приподнял Карса Адона, так, чтобы он мог всех видеть.

– Какова твоя воля, повелитель? – спросил он тихо и заботливо.

Карс Адон смотрел лишь на одного Хэрна.

– Хэрн. – Поражаюсь, как он вообще смог вымолвить хоть слово. Грудь его приподнялась, и от этого усилия меж пальцев заструилась кровь. – Хэрн, эту рану нанес меч короля?

Брат стряхнул обрывки накидки. По ребрам у него текла кровь. Хэрн явно удивился, обнаружив это.

– Да.

– Значит, – выдохнул Карс Адон, – мы с тобой кровные братья.

Он рассмеялся, и на губах его выступила розовая пена.

– Я так много хотел тебе сказать… – с трудом произнес он.

Потом Карс Адон приподнялся и обвел взглядом Танамила, Арина, Рена и всех, кто стоял вокруг.

– Слушайте мою волю! После меня королем и Адоном станет этот человек, Хэрн. Пусть все кланы повинуются ему.

Жизнь покинула Карса Адона так незаметно, что мы даже не уловили, в какой миг это произошло. Вот только что он говорил – а в следующее мгновение уже был мертв. Руки его соскользнули с груди, и мы поняли – он умер. Я взмолилась Единому, чтобы он помог Карсу Адону прорваться мимо Канкредина, когда он будет идти по Реке Душ.

Танамил уложил Карса Адона на землю. Хэрн гневно взглянул на Арина. Злился он, должно быть, потому, что чувствовал себя беспомощным.

– Я не могу править кланами, верно? – с надеждой уточнил брат.

– Кто-то же должен это делать, – отозвался Арин. – Такова была его воля. А ты очень похож на него.

– С этого утра ты еще и наследник короля Речного края, – с некоторой горечью произнес Танамил. – Так что, Хэрн, прими свою судьбу. Тебе предстоят великие дела.

Весь этот день был заполнен спешкой, беготней, встречами и скорбью. Среди суматохи меня отыскал Танамил.

– Что произошло? – спросил он. – Что-то изменилось. Я теперь могу являться смертным, хотя мне не хватило сил предотвратить королевскую свадьбу. Еще что-то не сделано?

– Да. – Я передала ему слова Карса Адона.

– Тебе нужно снова садиться за ткацкий станок, – решил Танамил.

– Это еще не все. Единый оставил мне вот эту бобину с пряжей. И что с ней делать?

Тут явился Арин, чтобы увести Бессмертного в лагерь варваров.

– Спроси об этом у своей матери, – посоветовал Танамил и ушел.

Мне удалось на минутку изловить Хэрна.

– Король женился на Робин?

– О Единый! – вырвалось у Хэрна, и он спрятал лицо в ладонях. – Это все я виноват! Я его застыдил. А ведь я всего лишь хотел отвлечь внимание от тебя. Только я, на беду, обвинил его при всех, и король решил, что таки должен на ней жениться. Тут явился Джей, вымокший до нитки, и сказал, что ты убежала и унесла Единого, но утонула, в наказание за твои грехи. И король так разъярился, что поклялся: он, мол, все равно женится на Робин и его ничто не остановит. Он послал своих людей обшаривать дно озера и искать Единого.

А сестра так волновалась из-за тебя, что ей было все равно, чем занят король. Потом появился дядя Кестрел. И после этого его величество стал на удивление спокоен. Я должен был заподозрить неладное! Но Танамил исчез, а нам с Утенком хватало возни с Робин. На рассвете прибыл этот Рен и с ним все его село. Они были так перепуганы, что сперва нипочем не хотели останавливаться. Король велел Сарду застрелить одного из них. Тогда они остановились и сказали, что вверх по Реке идет стена воды высотой в полмили. Король заявил, что мы все двинемся в путь, как только он женится на Робин. Он заставил их остаться и присмотреть за сестрой, а сам отправился на встречу с Карсом Адоном. Рена и меня взял с собой, чтобы остальные не сбежали. И я тебе честно говорю: ничего приятного в этом не было. А еще Танамил! Танамил объявился во время свадьбы. Он принялся носиться по озеру, рвать на себе волосы и причитать, и Робин снова расплакалась. Это было ужасно. Все ужасно, Танакви. Я не могу быть королем. Ведь правда же?

Ему очень хотелось, чтобы я сказала ему, что он прав.

– Гулл знал, что ты им станешь. Он не открыл мне этого прямо, потому что думал, будто я стану смеяться. Но я не стала бы. Гулл просто не знает, насколько ты изменился.

– За эти дни рядом с королем я хорошо понял, чего делать не следует, – если ты об этом. – Хэрну немного полегчало.

Брат попросил рассказать ему, что было со мной, но подозреваю, он ничего не услышал. Его то и дело дергали по каким-то вопросам, и он убежал задолго до того, как я подошла к концу своего повествования.

Утенка я отыскала среди скал. Он сидел, погрузившись в печальные мысли.

– Экая мерзость эта война! – буркнул он, увидев меня.

Некоторое время мы обсуждали это. Потом он добавил:

– Старый Улыба женился на Робин. Сегодня утром. Ты в курсе?

– Угу, – кивнула я. – Но я же унесла накидку! Что же он надел на свадьбу?

Тот расхохотался:

– А никто не узнал, что ты ее унесла! Помнишь ту циновку из тростника, которую я плел?

– Утенок!

– Я же тебе говорил, что собираюсь стать волшебником. И такие вот мелкие штучки мне уже неплохо удаются. Вот играть на свирели куда труднее. Я думал, что не угонюсь за Танамилом, когда мы играли вместе. Ну, в общем, я положил эту циновку в сундук, и все решили, что это и есть твоя волшебная накидка. Король ее надел. Никто ни о чем не догадался. Только Хэрн обо всем знал, но он был слишком расстроен, чтобы об этом говорить. Ну и Робин, конечно, знала. Она промолчала, потому что терпеть не может, когда люди попадают в неловкое положение.

– Но, Утенок, ведь тогда получается, свадьба была ненастоящая! – Это открытие потрясло меня до глубины души.

– Раз ее провел деревенский голова – она законная, – сварливо отозвался Утенок. – И не смей никому об этом говорить! Если бы не эта свадьба, Хэрн не имел бы ни малейшего права на трон. Так что держи рот на замке.

Утенок, конечно, был прав. Так что я не сказала об этом ни единой живой душе – только воткала эту историю в мою вторую накидку.

Постепенно возвращался хоть какой-то порядок. Тела двух королей и других убитых положили на траву у озера. Староста Рен переправился через реку, к сараю среди деревьев. Когда он туда добрался, Канкредин был уже настолько близко, что в озере поднялись волны и вода начала заливать низины. Рен обнаружил, что сарай затоплен. Наши кошки сидели на балках, фыркали и шипели, глядя на воду. Робин и односельчане Рена поднялись на холм. Рен отыскал их и привел к озеру – туда, где в него впадал водопад. А я все стояла у станка и думала, что же мне делать дальше.

Робин совершенно не изменилась, хотя успела за это время стать королевой и вдовой, – правда, на ней до сих пор была ее лучшая юбка. Увидев меня, она залилась слезами. Она, мол, чувствовала, что я не утонула, но боялась в это поверить. Мы сходили взглянуть на его величество. Ну кто бы мог подумать, что сестра будет плакать над королем? А вот расплакалась!

– Но он же тебе не нравился! – не выдержала я.

– Ага. Но я плохо с ним обращалась, – всхлипнула Робин. – С ним все плохо обращались. Он не подходил для того, чем ему пришлось заниматься.

Наверное, сестра была права. Но тогда я обрадовалась, что рядом нет Танамила. Ему было бы больно это слышать.

Бессмертный все это время находился в лагере Карса Адона. Я рада, что он был там. Если бы Арин вернулся в лагерь один и сообщил о вероломстве нашего короля, то варвары устроили бы бойню и Хэрн так и погиб бы, не успев ничего сделать. А так к ним явился во всем своем величии Тан Адон и засвидетельствовал, что Карс Адон назвал Хэрна своим наследником. И даже при этом варвары, спускавшиеся из своего лагеря к озеру, посматривали на нас злобно и держали оружие наготове. Мои соотечественники, которых Карс Адон приютил у себя в лагере, тоже оставались мрачны. Но, что примечательно, старались не высовываться и тех, кто был слишком слаб для боя, прятали в середине группы.

Кстати, Джей не умер. Пока мы с Робин смотрели на людей, спускающихся по склону мимо водопада, Хэрн с дядей Кестрелом положили Джея среди других тел. И тут Джей сел, потирая голову.

– Надо было мне сразу понять, что мне с тобой не тягаться, старик, – бросил он дяде Кестрелу. Потом глянул на меня. И взгляд у него был шутливым, почти как прежде. – Меня отослали обратно из толпы мертвых, чтобы я тебя оберегал, девчушка. По Реке поднимаются какие-то стеклянные великаны. Похоже, к вечеру они будут тут.

Дядя Кестрел подумал, что Джей малость не в своем уме. Но я-то знала, что с ним все в порядке.

– Он говорит про Канкредина, – объяснила я Хэрну.

– Этого я и боялся, – отозвался Хэрн и гневно притопнул. – Теперь у меня появилась возможность исполнить все свои клятвы. Вот только под силу ли мне это?

Народ из лагеря все прибывал и собирался у озера. Люди отходили к берегу и становились вместе с Реном и его односельчанами. А варвары устроились среди скал и водрузили там свои флаги.

– Какова будет воля Адона? – насмешливо обратился к Хэрну какой-то знатный варвар.

Хэрн побледнел. Я видела, что его трясет. Он встал между двумя толпами, среди тел погибших, и оказался в одиночестве. Я полагала, что там он будет казаться маленьким, – но нет. До сих пор этому удивляюсь. Хэрн по-прежнему был худой, но он вытянулся и сравнялся с Гуллом. Когда Танамил встал рядом с ним, все увидели, что они почти одного роста.

– Сперва взгляните вот на это, – сказал Хэрн, указывая на трупы.

Все стихли. Шумел водопад, и, чтобы расслышать хоть что-то, приходилось вслушиваться очень напряженно.

– Здесь лежат тела двух королей, – продолжал Хэрн. – Они оба потеряли почти все, что имели, и погибли из-за бессмысленной ненависти. Тот, кто поднимается сейчас по Реке, знает об этом – и радуется. Теперь ему будет легче выпить наши души и душу этой земли и править, обратив нас в рабов. Он идет в стене воды. И уже почти добрался сюда.

Хэрн указал на другой конец озера, туда, где из него вытекала Река. Наши люди, стоявшие у берега, качнулись прочь от воды – единым слитным движением, словно трава под ветром. Варвары не шелохнулись, но тоже взглянули на озеро. И побледнели.

Озеро бурлило – поверхность его покрывали водовороты – и мало-помалу выходило из берегов.

– Сегодня утром один из этих королей женился на моей сестре, Робин, а второй назвал меня своим наследником. Это дает мне право вести вас всех в бой против Канкредина. Я не хотел этой власти. И позднее вы, если захотите, можете выбрать себе другого правителя. Но я вынужден просить вас, чтобы три дня, начиная с сегодня, вы, словно единый народ, вместе сражались против нашего истинного врага. Над нами будут реять одни и те же флаги. Нас будут хранить одни и те же Бессмертные. Никто из нас не побежит. Мы удержим этот водопад – или умрем.

Люди встревоженно повернулись, чтобы взглянуть на ревущий белый поток водопада. И нерешительно заерзали.

– Мы сделаем это! – воскликнул Хэрн. – Иначе при любом раскладе потеряем наши души. Но главное не это. Главное – что у нас есть способ победить. Моя сестра Танакви может соткать заклятие против Канкредина. Она освободит Орета, нашего Великого Отца, – и тогда он восстанет и сокрушит колдуна. Танакви может спасти нас всех. Но для этого ей нужно время. Мы должны задержать Канкредина, пока она будет ткать. Если продержимся три дня, то победим.

Так, значит, Хэрн все-таки понял, в чем смысл моей работы! Я просто восхитилась им – тем, что он ухватил все с лету. Удивительно, как ему это удалось, я ведь толком сама не могла ничего объяснить. Но мне никогда и в голову не приходило, что все будет зависеть от меня. Я ужасно перепугалась. И поняла, каково брату.

– Если это кого-нибудь утешит, – добавил Хэрн, глядя на потрясенные и мрачные лица людей у озера и среди скал, – знайте: главная сила магов в том, что они способны забирать наши души. Я понимаю: такого устрашится всякий. Но Тан Адон, владыка Красной реки, сделает для каждого из вас талисман, который поможет удержать душу в теле. Тот, кто наденет такой талисман, сможет идти в битву с легким сердцем.

У Танамила на мгновение сделался такой вид, словно он не верил собственным ушам. Но когда все взгляды обратились к нему, он улыбнулся и кивнул.

– Итак, – вопросил Хэрн, – последуете ли вы за мной на эти три дня?

Воцарилась напряженная тишина. Брат уселся на обломок скалы.

Наверное, его не держали ноги.

Затем из толпы наших соплеменников вышел Рен и опустился на колено перед Хэрном. Мне нравится этот Рен.

– Мы пойдем за тобой – я и мои люди, – сказал он.

Тут и другие начали проталкиваться вперед и тоже преклонять колени. И одним из них был Звитт. Вы только подумайте! Вид у него был недовольный, но он так перепугался, что не ворчал. Мне кажется, он клюнул на слова Хэрна про талисманы.

Когда старосты пошли потоком, лорды варваров поняли, что их обходят. Они принялись взволнованно перешептываться. Я подозреваю, что многие из них не верили, будто Канкредин и вправду враг им. Но отмахнуться от воли Карса Адона они тоже не могли. Варвары склонили флаги, подняли их и снова склонили. И воздух разорвал слаженный крик:

– Да здравствует Хэрн Адон! Да здравствует король Хэрн!

После этого Речного короля похоронили на берегу и оплакали как полагается – хотя могильный холмик скрылся под водой еще до того, как отзвучали причитания. Я заметила среди плакальщиц тетю Зару, но она к нам не подошла. А Карса Адона унесли к началу водопада и похоронили у обрыва, где падали дымящиеся воды истока Единого. Танамил сказал, что это правильно. И сейчас, когда я тку, вижу эту могилу. Я часто посматриваю на нее и надеюсь, что мы сумеем исполнить мечты Карса Адона, – раз уж он сам не успел.

Перед тем как мы отправились наверх, я случайно услышала, как Танамил шепотом обратился к Хэрну:

– Зачем ты пообещал им талисманы? Это не поможет привязать душу к телу!

– Нет, поможет, – возразил Хэрн. – Если человек в это верит – то поможет. Именно так я сохранил свою душу, когда Канкредин пытался ее отнять. Прости, Танамил. Я должен был это сказать. Дай им хоть комки грязи, хоть почки с деревьев – мне все равно, что это будет, – но сделай это для них, пожалуйста!

Утенок, стоявший рядом с ними, заливисто расхохотался.

– Пойдем, – потянул он Бессмертного, отсмеявшись, – налепим куличиков из грязи.

– Минуточку, – отозвался Танамил. Он был очень обеспокоен. – Хэрн, вчера вечером я спускался вниз по Реке и видел Канкредина. Я не выстою против него. Не надо недооценивать его силу. Мне пришлось отступить.

Я знаю, что он может заполучить меня – а через меня и Единого. То же самое касается и тебя, и Утенка, и Танакви – но в первую очередь это касается Робин. Будь осторожен!

– Поздно осторожничать! – Хэрн умчался поговорить с людьми насчет оружия.

– Ну что ж, – сказал Танамил, подняв голову и взглянув на водопад, – надо принять хотя бы те меры к обороне, которые нам под силу.

– Я делал лучшие сети в Шеллинге! – заявил Утенок.

Да, Утенок от скромности не умрет. Но сети он и вправду делает хорошие.

– Это должны быть сети-заклинания, – проговорил Танамил, – и их нужно сделать как можно крепче.

– Давайте я помогу, – вызвалась я. – Я тоже умею плести сети.

– Не сомневаюсь, – отозвался Танамил. – Но никто, кроме тебя, Танакви, не может ткать. Так что, пожалуйста, садись за станок и работай – как можно быстрее. И ради Единого, постарайся ничего не упустить. Мы не знаем, какая именно мелочь может оказаться решающей для завершения полотна.

И я снова поднялась к этому дымящему источнику. Робин пошла со мной. Они с Джеем устроили так, чтобы мой станок подняли сюда, как и всю шерсть. Надеюсь, мне ее хватит. Да, тут получилась странная вещь. Робин несла с собой Гулла и Младшего. Когда мой станок установили, сестра собралась было передать Гулла мне. И тут он рассыпался прямо у нее в руках и превратился в кучку красной земли.

– Робин! – в ужасе вскричала я. – Неужели Канкредин его заполучил?

Сестра и вправду откуда-то многое знает. Она взглянула на свои ладони, полные земли, и улыбнулась:

– Конечно же нет. Это значит, что он вернулся, как и обещал Танамил. Я думаю, когда Танамил освободится, с Младшим случится то же самое.

– А почему же тогда Гулл не здесь?

– Тсс! – шикнула на меня Робин. Она осторожно высыпала эту землю в ширящуюся лужицу теплой воды и прошептала – так, чтобы Джей не услышал: – Не говори глупостей, Танакви! Ты что, не понимаешь, что станется с планами Хэрна, если Гулл вернется? Гулл же старше!

Робин права. Дедушка куда-то отослал Гулла.

Он сделал это, чтобы показать мне, что держит слово. Но мне очень хочется повидаться с Гуллом. Мы с Утенком решили, что если одолеем Канкредина, то обязательно отправимся на поиски старшего брата.

Но слова Танамила так меня напугали, что я постоянно думала: сколько же у меня осталось времени? Надо ли говорить, что я натерла кровавую мозоль на большом пальце, а на трех других – водянки? Что у меня разболелись глаза и шея? Надо ли говорить, как я промерзла на горном ветру за последние два дня? Я тку так быстро, что наверняка наделала ошибок. Пришлось даже распустить тот кусок, где я рассказывала про Канкредина и его стеклянных магов, и соткать его заново, потому что Утенок с Танамилом высунулись из-за края водопада и отвлекли меня.

Робин добилась, чтобы здесь установили шатер, а мне принесли еду. Думаю, она же попросила притащить сюда кошек, в надежде, что они меня развеселят. Но те то и дело норовили поиграть с остатками пряжи, катушками и челноком. Пришлось просить Джея, чтобы он отнес кошек в лагерь.