Приют для животных Булахов Александр

20

Сашка печальными глазами взглянул в сторону кухни. Там играла гармонь, и гремел голос матери. Она, надрываясь изо всех сил, вопила пьяным голосом: «как упоительны в России вечера…».

Сашка плюнул на пол и, опустив голову, поплёлся по коридору. А Ирина Петровна, сидя на обшарпанной табуретке по середине кухни в дырявых трусах и в лифчике, орала всё ту же песню. На неё пялились два полураздетых мужика с наколками на шее, плечах, груди и руках. На столе стояла початая литровая бутылка водки и рядом с ней лежали замусоленные карты. А так же на нём можно было увидеть остатки сала, которое принёс Витька, чтоб бедные Трусовы не голодали. Оно очень хорошо пошло в качестве закуски.

Дворник Лёша от души наяривал на гармони.

– Давай, хозяйка, давай! – подбадривал он.

Один из бывших зеков вставил пальцы в рот и засвистел.

Ирина Петровна под свист стянула с себя лифчик, запрыгнула на табуретку. И закрутила им над головой, хвастаясь своими обвисшими грудями.

Дворник Лёша резко перестал играть.

– Ну, как вам наша примадонна?! – закричал он. – Скоро пятьдесят стукнет, а она ещё та цыпочка.

Два бывших зека, совсем недавно освободившиеся, заржали и стали хлопать в ладоши.

Сашка, тем временем, в своей спальне достал из карманов три кусочка хлеба и три сосиски, и спрятал всё это под подушкой.

21

– Я вам клянусь, – зарыдала Ольга, – я спала!

– Сыну это будешь говорить, – продолжал давить на неё Хмельницкий, – когда через неделю найдёшь его мёртвым.

– Ваше дело – не верьте!

– Ладно! Закрыли тему! Мне надо осмотреть комнату вашего сына.

– Идите, осматривайте, – закричала в истерике Ольга, – кто вам не даёт?! Может, найдёте мои отпечатки пальцев на окровавленном топоре, которым я ему отрубала голову после того, как потрахалась с любовником.

– Очень смешно, – прохрипел Хмельницкий и вышел из кухни.

22

Голова у Витьки распухла от боли. Уже битых три часа он не вылезал из интернета и не давал брату спать. Андрей вздохнул, повернулся с одного бока на другой, затем не выдержал и сел в постели:

– Малой, хватит! Давай, закругляйся!

Витя что-то набрал на клавиатуре, и очень громко нажал клавишу «Ввод».

– Витька, я кому сказал! Мне, между прочим, завтра рано вставать! – повысил голос Андрей.

– Извини, Андрюха.

Витя щёлкнул правой кнопкой несколько раз, и монитор погас.

– Вить, я всё понимаю: у тебя друга убили. Но поверь мне, глупо пытаться самому в этом разбираться. Ведь у тебя же нет никаких зацепок.

Витя встал, подошёл к своей тахте и стал расстилать постель.

– Ты не прав, – грустно улыбнулся он, – У меня уже есть кое-какие зацепки.

– Слушай, а что этот Сашка теперь постоянно будет приходить к нам кушать? – поинтересовался Андрей, – И утром, и днём, и вечером?

Витя весь напрягся, ожидая подвоха со стороны брата. Он лёг на свою тахту и накрылся одеялом.

– А ты что-то против этого имеешь? – выдержав паузу, спросил он.

– Да, нет… Не имею… Меня просто прикалывает байка про брата, который оставил ему много денег. Ничего поумней, ты придумать не мог?

– Отстань, Андрюха, что придумал, то придумал, – стал закипать Витя, – Это мои трудности…

Андрей посмотрел на брата с каким-то высокомерием. И Витя почему-то вдруг почувствовал свою вину в том, что он ещё не зарабатывает денег.

– Ладно, не обижайся, кусок чёрствого хлеба для этого малого у нас всегда найдётся. Пускай приходит, – зевая, произнёс Андрей, – Только ты его приучи за собой тарелку мыть, а то он какой-то не от мира сего. Не приучен ни к чему житейскому.

– Не переживай, – огрызнулся Витя, – Приучу… Хотя он не животное, а человек. И сам догадается, что за собой необходимо убираться.

23

Семён лежал на диване и выпученными глазами смотрел в потолок. Над ним склонился милиционер-фотограф и сделал несколько снимков.

– Жаль мальчишек, недолго они веселились, – сказал он и переместился к Кириллу – тот лежал на полу. По нему было видно, что его перед смертью очень сильно скрючило от боли.

Милиционер-фотограф вздохнул и добавил к сказанному:

– Им, наверное, даже шестнадцати нет.

– Двумя алкашами на земле стало меньше, – прохрипел Хмельницкий, который мечтал побыстрее оказаться дома. Время уже давно перемахнуло за час ночи, а ему приходилось стоять тут у форточки, курить и изображать из себя старшего опергруппы.

– Скажешь тоже, – буркнул эксперт-криминалист Пыжиков, надел на руки перчатки, достал оставленную под столом полулитровую бутылку из-под спирта, махнул рукой над горлышком и принюхался. – Знакомая радость, – сделал вывод он, – Хит сезона: стеклоомыватель «Весёлое солнышко».

– Видно, что умерли в муках, – сказал Хмельницкий. – Минут пять точно корчились от боли, прежде чем ласты склеить.

Фотограф взглянул на Кирилла и сразу же представил своего сына, который запросто мог оказаться в компании этих двух мальчишек.

– И живёт же где-то эта гнида, – пробормотал он и покрутил головой, – которая продаёт глупым подросткам вот такую гадость.

– И знаешь, что самое главное обидно, – заметил Пыжиков, – что эта гнида свободно ходит по земле, здоровается за руки с нормальными людьми и улыбается им, как ни в чём не бывало.

Хмельницкий глубоко затянулся и выпустил струю дыма.

– Нет, обидно другое: то, что многие знают, чем занимается эта гнида, но не сдают его из-за каких-то ложных убеждений или из-за дружеских соседских отношений. А это животное, благодаря вот таким добрым законопослушным гражданам, наслаждается жизнью и творит свой беспредел.

24

Сашка Трусов встал очень рано, покормил хлебом Цезаря и Марсика. И благодарные собаки стали вылизывать ему руки.

Сашка достал из кармана кусочек хлеба и сырую сосиску.

– Так, всё, отстаньте! – прикрикнул он на собак, – Пойду ещё Маринку покормлю. Она тоже есть хочет.

Сашка прошёлся быстрым шагом по коридору с сосиской и кусочком хлеба в руках, открыл двери в спальню к Маринке и увидел, что там её нет. В спальне стояли две кровати, а на них лежали подушки без наволочек и тонкие покрывала.

– Мариночка, ты где? – закричал на всю квартиру Сашка, он знал, что сестра встаёт сама намного позже. От неприятных предчувствий у него защемило сердце.

За спиной Сашки появилась Ирина Петровна.

– Чего орёшь? – спросила со злостью в голосе она.

– Мам, а где Маринка?

– Я не знаю. Она вчера куда-то вечером вышла и домой ночевать не пришла.

На глазах Сашки заблестели слёзы.

– Мама, блин, где Маринка! – завыл он, – Она ж больше чем на пол часа из дома никогда не отлучается. И дальше нашего подъезда никуда не уходит….

Ирина Петровна тяжело вздохнула, вырвала из рук Сашки хлеб с сосиской, откусила сосиску и половину хлеба и всё это быстро прожевала.

– Что ты разорался? За вами разве уследишь! Хоть пару дней в хате одним голодным ртом меньше будет… Никуда не денется твоя Маринка. Рано или поздно дорогу домой найдёт…

Часть вторая. Грань

За этой гранью человек уже не человек…