Свитки из пепла Полян Павел

Что знали в Лондоне и Вашингтоне

Англичане, еще в 1940 году раскрывшие радиокод Главного экономического управления СС, знали – или при желании могли узнать – всю правду об Аушвице с самого его начала. Начиная с 11 июня 1942 года информация о плановых расстрелах в концлагерях из «совершенно секретной» (Geheime Reichssache) была переведена в просто «секретную» (Geheim): так что же заменило ее в совершенном качестве? И неужели им не стало интересно понять, для чего вдруг коменданту лагеря Хссу понадобились в ноябре 1942 года сразу 600 новых противогазов?.. И почему бы им не задуматься над нестыковкой эсэсовской статистики движения «населения» в концлагере Аушвиц с железнодорожной, явно предполагавшей совершенно другие объемы перевозок?..

Тадеуш Хцюк-Цельт (Chciuk-Celt), один из агентов польского правительства, выбросился с парашютом в тылу у немцев еще в декабре 1941 года: в середине июня 1942 года он сообщал о массовых уничтожениях в Аушвице и о наращивании соответствующей инфраструктуры. Другой агент, около года проживший непосредственно в городе Аушвиц, в октябре 1942 года сообщал о 95 тысячах евреев, незарегистрированных и умерщвленных в местном концлагере (правда, наряду с газовыми он называл еще и электрические и пневматические камеры)³.

Еще в 1941 году в Лондоне на английском языке вышла книга Джона Эванса «Нацистский новый порядок в Польше», основанная на материалах лондонского правительства⁴. В январе 1942 года само Польское правительство в изгнании выпустило свою «Черную книгу», озаглавленную «Немецкий новый порядок в Польше», содержащую главу о репрессиях против польских евреев в гетто. Тогда же, в 1942 году, польские подпольщики выпустили книгу Натальи Зарембиной «Лагерь смерти», написанную по канве рассказов узников и касиб из Аушвица⁵. Десятки свидетельств об Аушвице или из Аушвица, охватывающих события с 1940 по 1944 год, увидели свет и в подпольной периодике – от «Информационного бюллетеня» Армии Крайовой до социалистических «Баррикады свободы» и «Трибуны свободы»⁶.

Первые отдельные сообщения о массовом уничтожении людей в Аушвице стали проникать на волю еще в 1942 году. Так, газета «Polish fortnightly review», официальный орган Польского правительства в изгнании, обнародовала данные о пробных отравлениях газом советских военнопленных и польских больных в выпуске от 1 июля 1942 года⁷. Делегатуры Международного Красного Креста достигла касиба⁸ от польских подпольщиков, датированная 29 августа 1942 года; в ней сообщалось о двух газовых камерах с пропускной способностью до 1200 трупов в сутки и о 300 тыс. чел., уже погибших к этому времени. 24 февраля 1943 года – новая статистика жертв: с момента основания лагеря и по 15 декабря 1942 года – 640 тыс. чел., из них 520 тыс. – евреи. Касиба от 22 сентября 1943 года говорит о 468 тыс. евреев, уничтоженных после сентября 1942 года⁹.

Немецкие эксперименты в Аушвице как таковые не были для союзников тайной. Англия и США узнали о газовых камерах не позднее начала декабря 1942 года из меморандумов о двух миллионах уже убитых евреев, врученных Рузвельту и Черчиллю еврейскими лидерами, после чего воспоследовала опубликованная 18 декабря совместная Декларация правительств Бельгии, Великобритании, Голландии, Гре ции, Люксембурга, Норвегии, Польши, США, Советского Союза, Чехословакии, Югославии и Французского национального комитета о проводимом гитлеровскими властями истреблении еврейского населения Европы – иными словами, о Холокосте¹⁰. Англичане, знавшие радиокод СС, знали об этом, наверное, еще раньше¹¹.

Еще 4 апреля 1944 года ВВС США была сделана первая разведывательная аэрофотосъемка этой местности. Но оперативный интерес для воздушного флота при этом представляли не крематории в Биркенау, а завод Buna werke IG Farbenindustrie в Моновице¹².

Польское подполье докладывало в Лондон и напрямую – по радио, и курьерами: 15 ноября 1942 года – о массовых газациях в Аушвице советских военнопленных и евреев, 23 марта 1943 года – о готовящемся здесь открытии новых крематориев с пропускной способностью до 3000 трупов в день, 18 мая 1943 года – новая статистика о 640 тыс. жертв Аушвица, из них 26 тыс. советских военнопленных, 65 тыс. поляков и 540 тыс. евреев¹³. Тогда же, в мае, пришел отчет и о Треблинке, называвшейся крупнейшим центром уничтожения евреев. А в январе 1944 года в Лондон прорвалась некая Ванда практически с теми же цифрами – 645 тыс. жертв¹⁴.

12 декабря 1942 году глава Польского правительства в изгнании генерал Сикорский обратился к правительству США с письмом, в котором обращал внимание на страдания польских евреев под немецкой оккупацией. В тот же день Шмуль Цигенбойм, член Национального Совета евреев в Британии, выступил по Би-БиСи и огласил некоторые сведения, полученные из рук Яна Карского от Варшавского Бунда. Он обратился в Лигу Наций с требованием спасти еще не погибших евреев. Вместе с 11 другими странами – союзниками по антигитлеровской коалиции Польша подписала 17 декабря «Совместную декларацию», посвященную оккупационной политике рейха¹⁵.

Приходится констатировать известные потери и деформацию информации на ее пути наверх, к адресатам. Польское подполье – главный поставщик сведений – не гнушалось «прорежать» и «процеживать» первичную информацию, которой располагало. Это наводило адресатов иной раз на весьма странные идеи. Так, в августе 1943 года, то есть уже после докладов Карского и тогда, когда ямы-костры у двух сельских домиков-газовен хуторка Биркенау не гасли уже около полутора лет, правительство Сикорского, не моргнув, обратилось к англичанам с предложением бомбить не Биркенау, а Аушвиц, дабы создать там условия для массового побега польских узников из лагеря.

Наверное, самым известным «контрабандистом» сведений о том, что происходит в бывшей Польше с евреями, был Ян Карский – человек, лично удостоверившийся в том, что и как происходило с евреями в Варшавском гетто и в Белжецком лагере, и в чьем курьерском багаже было немало документов и из Аушвица, и об Аушвице. Но Сикорский и его окружение не верили или не хотели верить Карскому ни в Париже, ни в Лондоне, демонстрируя в его адрес примерно то же предвзятое отношение, что и польское подполье в Аушвице-1 по отношению к еврейскому в Биркенау.

Не менее важным источником информации стали сами беглецы из Аушвица, по крайней мере, те из них, чьи письменные «отчеты» достигли нужных глаз и ушей. Их было немного – в сущности, пятеро. Самый первый из них – бывший польский майор Ежи Веселовский (по кличке Ежи Табо), бежавший вместе с Романом Целишко из Биркенау 19 ноября 1943 года: из Закопане, куда они добрались, Табо перебрался в Краков, где в декабре сел за свои записки, ныне известные как «Отчет польского майора». По секретным каналам отчет был передан в Швейцарию, в Берн, где с ним ознакомились и дипломаты, и представители еврейских кругов¹⁶. Отчет этот весьма подробен и достоверен: он содержит описание технологии массового уничтожения и даже оценку числа жертв – около 1,5 млн человек. Вскользь, буквально одной фразой сообщалось и о еврейской «зондеркоммандо»¹⁷.

Остальные четверо – евреи, две пары удачливых беглецов¹⁸. Первые двое, Альфред Ветцлер и Рудольф Врба, 25 апреля 1944 года добравшиеся до Жилины в Словакии, в тот же день встретились с Оскаром Нойманом, Оскаром Краснянским и Э. Штейнером – представителями местной еврейской общины и Словацкого еврейского совета. Беглецы особенно подчеркивали ту опасность, которая столь грозно нависла над венгерскими евреями. Было решено, что свой рассказ они зафиксируют на бумаге, то и было сделано в течение последовавших двух дней. Отчет в 60 страниц был снабжен предисловием О. Краснянского и переведен на немецкий; отпечатанный на машинке. К нему были приложены чертеж одного из крематориев, сделанный советским военнопленным по имени Василий, и этикетка от газа «Циклон Б», которую им передал Ф. Мюллер из «зондеркоммандо».

Еще в апреле отчет был получен Рудольфом Кастнером, председателем Венгерского еврейского совета в Будапеште, но Кастнер, занятый спасением единственно себя и небольшого круга еврейской элиты Венгрии, положил его под сукно! В начале мая отчет получили братиславский раввин Мишель Дов Виссмандель, около 10 июня переправивший его в Швейцарию, и монсеньор Джузеппе Бурцио в Братиславе, представитель Ватикана в Словакии, в свою очередь переправивший его в Ватикан 22 мая¹⁹. Однако в Ватикане его изучили только пять месяцев спустя, 26 октября 1944 года.

Другая пара – Чеслав Мордович и Альфред Розин. Их отчет представляет собой изложение событий в Биркенау, последовавших непосредственно за побегом Ветцлера и Врбы. Упоминается в нем и «зондеркоммандо», состав которой, как пишут авторы, был увеличен до 800 человек за счет венгерских евреев из самых первых транспортов²⁰. Во второй половине июня в Братиславе состоялась встреча Врбы и Мордовича с монсеньором Мортилоччи в монастыре Св. Юра под Братиславой.

Что же дальше происходило с этими свидетельствами?²¹

Все три отчета достигли Швейцарии не позднее начала июня 1944 года. Доктор Яромир Копецкий, постоянный представитель Чехословацкой республики в Лиге Наций, разослал их копии или извлечения из них во все западные столицы, в том числе и своему лондонскому правительству, а также еврейским организациям и в Красный Крест. 14 июня телеграммой, подписанной вместе с представителем Чехословакии во Всемирном Еврейском Конгрессе д-ром Герхартом Ригнером, он информировал Лондон и, еще позднее, Вашингтон²².

Уже 15 июня этот отчет в эфире «процитировала» Би-Би-Си, дав четкую информацию об убийстве 7 марта 1944 года в Аушвице 4000 терезинских евреев и о намерении уничтожить в ближайшее время остающиеся 3000²³. Приводились и имена исполнителей акции – в качестве лиц, заочно приговоренных к смертной казни. Перевод текста этой части передачи, присланный из Берлина в Аушвиц, буквально ошеломил эсэсовцев: на что-что, а на гласность и на подробности они никак не рассчитывали!

Ряд сообщений, датированных 1944 годом, рассказывают о судьбе венгерских евреев, причем впервые сообщаемые цифры близки к реальности: по нескольку (вплоть до 13) эшелонов поступают в лагерь ежесуточно, в четырех газовых камерах ежедневно гибнут до 10 тыс. чел. В 1944 году венгерская контрразведка перехватила и передала немцам шифровки послов США и Великобритании в Швейцарии о гибели 1,5 млн евреев в Аушвице²⁴.

Предание гласности основных фактов об Аушвице и о судьбе венгерских евреев избавило от сдержанности и представителей официальных кругов. На адмирала Хорти, правителя Венгрии, обрушился вал требований спасти венгерских евреев: с этим к нему обратились папа Пий XII, Международный Красный Крест, шведский король Густав V Адольф и правительства других нейтральных стран. Президент США Ф. Рузвельт попросту пригрозил Венгрии тем, что ее судьба будет иной, нежели у других стран, если Венгрия не остановит депортации. И действительно, 6 июля 1944 года, после массированной бомбардировки Будапешта 2 июля, депортации были прекращены²⁵.

В середине июня – кружным путем: через сальвадорского посла и английского журналиста Вальера Гаррета – сведения из отчета просочились и в швейцарскую прессу. В общей сложности было опубликовано около 400 заметок и статей, посвященных Аушвицу. Значительно позже – в ноябре 1944 года – все три отчета были выпущены в Вашингтоне отдельной брошюрой «Немецкие лагеря уничтожения – Аушвиц и Биркенау»²⁶.

Совершенно иной – и прямо противоположной – была позиция союзников, когда они сами становились адресатами официальных и обоснованных просьб со стороны еврейских и некоторых других организаций. Просьбы эти касались главным образом бомбардировки Биркенау и подъездных путей к рампе. Адресатами выступали американские и британские военные. Так, Американский Комитет по делам беженцев под председательством Джона Пеле (John Pehle) неоднократно обращался с этим в Министерство обороны и к самому Рузвельту²⁷. Результат был всегда один и тот же – равнодушие и отказ, но непременно завернутый в фантики вежливости или псевдопрагматизма. В основе лежали меморандум начала 1944 года и негласное правило – не бомбить невоенные объекты: правило, из которого, однако, делалось не так уж и мало исключений (например, Дрезден, Хиросима, Нагасаки), чтобы так уж на нем настаивать. Отвечали обычно так: наши ресурсы ограниченны, и мы должны потратить их с максимальным толком. Кроме того, бомбежка только навредит узникам. Поэтому лучшее средство против Холокоста – это скорейшая победа над врагом!

Иными словами, евреи, жертвы массового и целенаправленного уничтожения, и тут – и как бы еще раз – приносились в жертву!

Примерно то же самое – и в Лондоне. 6 июля 1944 года, во время встречи с министром иностранных дел Энтони Иденом, представители Всемирного Совета евреев Хайм Вейцман и Моше Черток просили о бомбардировке железных дорог на всем протяжении от Будапешта до Аушвица и крематориев в Аушвице. Назавтра Иден направил соответствующий запрос министру военновоздушных сил Великобритании Арчибальду Синклеру и получил от него 15 июля довольно противоречивый, хотя и очень что-то напоминающий ответ. Бомбардировка практически невозможна, она принесет узникам только вред, а если это и делать – то лучше всего попросить об этом американцев²⁸.

Что ж, была предпринята и эта попытка. 9 августа Арьех Леон Кубовицкий, руководитель Отдела по спасению евреев Всемирного еврейского конгресса, переадресовал заместителю секретаря Министерства обороны США Джону Мак-Клою (John McCloy) сообщение Эрнеста Фришера из Чехословацкого Государственного Совета: «Я уверен, что разрушение газовых камер и крематориев в Освенциме посредством бомбардировки возымело бы сейчас серьезный эффект. Немцы в настоящее время эксгумируют и сжигают трупы в попытке скрыть следы своих преступлений. Это может быть предотвращено разрушением крематориев, после чего немцам, возможно, придется прекратить массовые уничтожения, особенно учитывая то, как мало времени у них осталось. Бомбардировка железнодорожных коммуникаций в этом же районе может иметь значение и в сугубо военном отношении».

Итак, бомбардировка цехов фабрики смерти, по убеждению авторов запроса, смогла бы пресечь или до крайности затруднить дальнейшие акции по уничтожению евреев.

В своем ответе от 14 августа Мак-Клой писал об имевших место консультациях с Комитетом по делам беженцев войны по вопросу о практичности этих предложений. Анализ показал, что такая операция потребует мобилизации самых различных ресурсов и их отвлечения от других оперативных задач. И все это при столь

большом сомнении относительно эффективности их использования, что в этом случае не стоит и рисковать! Закругляя отписку, он не постеснялся подобрать следующие слова: «Относительно эффекта от предлагаемых мер, в случае если бы они даже были осуществлены, сложилось общее мнение, что они способны спровоцировать карательные акции со стороны немцев в еще большей степени. Министерство обороны полностью разделяет гуманитарные мотивы, лежащие в основе Вашего предложения, но по вышеизложенным причинам такая операция не будет или не может быть произведена, по крайней мере в настоящее время»²⁹.

Лукавый цинизм этого ответа становится особенно очевидным, если вспомнить, что уже 20 августа американцы отбомбились именно в этом районе: их целью, однако, были не цеха фабрики смерти в Биркенау и даже не подъездные пути к ним, а фабричные корпуса в Моновице, расположенном всего в 5 км от Биркенау!..³⁰ Безопасными для атакующих такие налеты стали еще начиная с апреля 1944 года, когда люфтваффе было в общем и целом повержено.

Помимо отчетов беглецов, весьма аутентичными сведениями и материалами их периодически снабжало по радио польское подполье. Так, 21 марта 1944 года состоялась знаменитая передача Би-би-си (а также польской радиостанции «Свит» из Лондона) с публикацией списка палачей и объявлением им смертного приговора³¹. 10 октября в эфир вышла и передача о так называемом «Плане Молля» – предложении о бомбардировке Аушвица и Биркенау с воздуха немецкими самолетами³².

Немаловажным источником информации об Аушвице и о Холокосте были и допросы немецких военнопленных, число которых в британском и американском плену особенно резко возросло за лето 1943 года³³.

Как видим, информация о том, что происходило внутри и вокруг крематориев в Биркенау, у союзников имелась и была весьма достоверной и точной³⁴.

Совершенно другое дело – то, как они ею распоряжались, этой информацией!

Когда в начале сентября 1944 года секретарь Палаты представителей британских евреев А.К. Бротман написал в Foreign Office и предложил наладить сотрудничество с Красной Армией, освобождающей концлагеря на востоке, мидовский чиновник А.Р. Дью набросал на его письме следующие – чрезвычайно выразительные и безо всяких фантиков – слова: «По моему мнению, непропорционально много времени Министерства тратится на этих причитающих евреев»³⁵.

…Г-н Дью набрасывал эти строки как раз тогда, когда в 2000 километров восточнее, в Биркенау, «причитающий еврей» Залман Градовский судорожно выкапывал свои записки из земли и пепла возле крематория IV – чтобы переложить их из стеклянной банки в герметичную солдатскую флягу и доложить в нее свое письмо потомкам.

Что знали в Москве

Впервые Аушвиц – правда, еще не названный по имени! – попал на хорошо цензурируемые страницы советской печати еще 30 июля 1942 года. Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) сообщило об экспериментальном отравлении газами 5 сентября 1941 года 1000 узников неназванного концлагеря под Тарнувом³⁶, но ведь именно такой эксперимент – и практически день в день – был проделан над советскими военнопленными в подвале аушвицкого Бункера!

Первое печатное упоминание Аушвица под своим именем в СССР датируется 10 марта 1943 года, когда газета «Труд», вслед за сообщениями в Англии и США, поместила заметку о пользующемся дурной славой лагере в Освенциме (Аушвице): мол, польских патриотов расстреливают там в таких количествах, что вынжудены были пустить шесть специальных печей для сжигания их трупов. Идентификации с «лагерем под Тарнувом» еще нет, а еврейская адресность этих печей проигнорирована («польские патриоты» – это то же, что и «советские граждане» в свое время и в своем месте)³⁷.

3 апреля все тот же «Труд», сказав о трех миллионах жертв в этом лагере, из них о нескольких десятках тысяч поляков, как бы намекнул этой разницей на евреев³⁸. Впрямую в связи с Аушвицем евреи были названы только 14 апреля 1943 года, когда, со ссылкой на агентство Рейтер, одновременно «Правда» и «Труд» сообщили о начале ликвидации еврейского гетто в Кракове: эшелоны увозили людей в Аушвиц, где их убивали газами или электричеством³⁹. Следующее упоминание Аушвица и, более глухо, еврейской трагедии отмечено К. Берковым только 27 октября, то есть спустя полтора года!⁴⁰

Но уже 29 ноября «Правда» и другие советские газеты публикуют совершенно недвусмысленные выдержки из Отчета Управления по делам беженцев в США, где, в частности, говорится о четырех крематориях и газовнях в Биркенау с общей пропускной способностью 6000 трупов в сутки и о примерно 1,7 млн евреев, убитых таким образом на протяжении последних двух лет⁴¹.

Но помимо сведений, поступавших от союзников или циркулировавших в подцензурных газетах, СССР располагал и некоторыми иными, собственными, источниками информации. Так, 4-е Управление НКВД Украины докладывало руководству НКВД показания о концлагере Освенцим граждан СССР А.С. Петько и В.Я. Пегова, бежавших непосредственно из него в ноябре 1943 года⁴².

16 марта 1944 года немецкий перебежчик Генрих Анис, сдавшийся в расположении 50-й армии, дал показания об Аушвице как о лагере уничтожения. Сам Г. Анис прослужил в лагере всего около трех недель, после чего был отправлен на фронт. В допросе, снятом заместителем начальника разведотдела штаба армии подполковником Блиновым, он сообщил абсолютно достоверные сведения о том, что происходило в этом чудовищном лагере, вплоть до ужасного запаха сжигавшихся трупов⁴³.

Весьма полные и достоверные данные о гитлеровских концлагерях вообще и чуть ли не о каждом из них в отдельности были получены при освобождении Майданека 23 июля 1944 года войсками 2-й танковой армии 1-го Белорусского фронта, а также при освобождении таких концлагерей и пунктов уничтожения людей, как Треблинка, Собибор и Белжец. Захваченные в них документы и показания чинов администрации, узников и местных жителей дали возможность советским органам иметь необходимые данные о немецких концлагерях, об их сути, способах действий и применяемых средствах. На их основании в августе 1944 года НКВД Украины представил специальный обобщенный доклад о сведениях, добытых партизанами о концлагере Аушвиц⁴⁴.

29 сентября 1944 года заместитель наркома внутренних дел комиссар ГБ 2 ранга С.Н. Круглов написал зам. министра иностранных дел А.Я. Вышинскому: «По вопросу о немецком концентрационном лагере в Освенцим и массовом уничтожении в нем заключенных, нами выявлены и допрошены военнопленные, знающие о существовании этого лагеря. По показаниям военнопленных, концлагерь в Освенциме организован немцами в 1940 году в зданиях, где ранее находились военные казармы. Лагерь расположен в 1,5 км южнее Освенцим (южнее Катовице). Вначале немцы сосредоточили в лагере евреев. В 1941–43 гг. в лагерь свозились в большом количестве русские, поляки, французы, голландцы. Лагерь вмещает до 40 тысяч человек, и немцы систематически его заполняют взамен истребленных, доставляя заключенных в специальных эшелонах.

Показания военнопленных о массовом уничтожении немцами заключенных, пытках, избиениях и т. п. характеризуют лагерь в Освенцим так же, как и «Майданек».

До 1943 г. трупы убитых немцы сжигали в 2-х специально для этого оборудованных печах. В 1943 году печей было уже 8. Таким образом, истребление людей приняло в лагере массовый характер. Режим лагеря военнопленные, со слов своих знакомых и близких, характеризуют точно так же, какой существовал в «Майданеке». Как утверждают пленные, немцы уже уничтожили в этом лагере несколько сотен тысяч заключенных. От всех опрошенных военнопленных получены собственноручные заявления, копии которых и схема расположения лагеря в Освенцим – прилагаются.

Дальнейшая проверка военнопленных для выявления очевидцев зверств немцев в лагере Освенцим продолжается»⁴⁵.

К письму были приложены выжимки или цитаты из показаний нескольких немецких военнопленных. Получив письмо, Вышинский начертал председателю ЧГК: «т. Шверник Н.М. Не стоило бы на основ[ании] этих материалов составить и опубликовать сообщение об этом месте Освенцим?»

Скорее всего, этот запрос был инициирован специальным обращением в НКИД по поводу лагеря в Аушвице британского посла Кларка Керра от 20 сентября 1944 года. 27 октября, после того как НКИД получил информацию от смежников, заместитель наркома иностранных дел СССР А.Я. Вышинский отвечал послу более чем расплывчато: о лагере, мол, давно знаем, а вот о новых планах толком не знаем ничего⁴⁶.

Но ни осенью 44-го года, ни зимой 45-го такой отчет не был опубликован. Лишь 8 мая 1945 года, то есть за считаные часы до немецкой капитуляции и спустя 3,5 месяца после освобождения Аушвица, «Красная звезда» напечатала сообщение ЧГК «О чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме». Спустя еще месяц⁴⁷ это сообщение было размножено 50тысячным тиражом в виде отдельной 34-страничной брошюры, выдержавшей еще одно издание в том же году⁴⁸.

Тем удивительнее на первый взгляд вывод Л.А. Безыменского: «…Войска 1-го Украинского фронта, как это вытекает из архивов штаба фронта и 60-й армии, перед началом ВислоОдерской операции в январе 1945 года не имели скольконибудь определенных данных об Освенциме и получили их лишь в ходе боев»⁴⁹.

Но удивление сходит, и начинаешь понимать: информация о таком необычном месте, как Аушвиц, которой уже располагала Ставка к началу Висло-Одерской операции, так и осталась под штабным сукном. Для проведения операций она показалась настолько ничтожной, что ее даже не сообщили фронту – хотя бы для принятия к сведению.

¹ Perl, 1989. P. 270.

² Резолюция А.Я. Вышинского на письме С.Н. Круглова от 29 сентября 1944 г. (ГАРФ. Ф.Р-7021. Оп. 108. Д. 37. Л. 1а-2).

³ Breitman, 2004. P. 185.

⁴ Evans, 1941.

⁵ Zarembina N. Oboz smierci. 1942. В 1943 г. ее переиздали по-польски в Лондоне, а в 1944 г. выпустили по-английски в Лондоне и Вашингтоне.

⁶ Подробнее см.: Swiebocki, 2002. P. 70–72.

⁷ Perl, 1989. Это было первое упоминание вне Германии о применении в Аушвице отравляющих газов.

⁸ Обозначение писем из тюрем, попавших на волю тем или иным нелегальным способом.

⁹ Piper, 1993. S. 75–77. Все цифры относительно реальности сильно завышены, но тут важен сам факт коммуникации вовне лагеря.

¹⁰ См. также в заявлении Информбюро Наркомата иностранных дел СССР «Осуществление гитлеровскими властями плана истребления еврейского населения Европы» от 19 декабря 1942 г. (Внешняя политика Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Т. 1. М.: ОГИЗ, 1946. С. 329–336).

¹¹ Так, из Funk-Abwehr-Berichte – сообщения Службы прослушивания радиостанций противника – от 16 июня 1944 г. (по копии в APMAB) явствует, что в Лондон сообщили о немецких планах уничтожить в Аушвице еще около 3000 чешских евреев из Терезиенштадта – очевидно, в дополнение к уничтожению 5-тысячного семейного лагеря из Терезиенштадта, ликвидированного ранее, 8 марта 1944 г.

¹² Разведывательная аэрофотосъемка осуществлялась также 31 мая, 26 июня, 25 августа, 13 сентября и 21 декабря 1944 г. Впервые она была проанализирована на любительском уровне в 1979 г. В конце 1990-х гг. Кэрролл Лукас (Caroll L. Lucas), специалист-аналитик ЦРУ, проанализировал ее снова и в полном объеме, отметив как наличие крематориев и мест массовых захоронений возле них, так и следы работ по ликвидации соответствующих ям. См.: Zimmerman, 2000.

¹³ См. факсимиле в: Swiebocki, 2002. P. 77.

¹⁴ См.: Breitman, 2004. P. 185–194.

¹⁵ Swiebocki, 2002. P. 82–83.

¹⁶ Swiebocki, 2002. P. 13–24. Табо, посланный через Будапешт в Лондон для личного доклада об Аушвице, был вынужден вернуться в Краков из-за оккупации Венгрии.

¹⁷ См. доклад Ежи Табо (London has been informed…, 2002. P. 99– 168). В частности о «зондеркоммандо»: P. 143–144. О самом Е. Табо см. в том же издании: P. 13–24.

¹⁸ Подробнее о самих побегах см. в главе «Уничтоженный крематорий: смысл и цена одного восстания» в настоящем издании.

¹⁹ См. доклад Р. Врбы и А. Ветцлера (London has been informed…, 2002. P. 169–274). О самих Врбе и Ветцлере см. в том же издании: P. 24–42.

²⁰ См. Доклад Ч. Мордовича и А. Росина (London has been informed…, 2002. P. 275–290). В частности о «зондеркоммандо»: P. 212–214. О самих Ч. Мордовиче и А. Розине см. в том же издании: P.42–53.

²¹ В. Ледерер утверждал, что он также отправлял свои материалы в Швейцарию: в мае 1944 г. – письмо, а в ноябре – подробный отчет, но никаких следов этого М. Карный не обнаружил (Karny, 1999. S. 157–183).

²² Через Аллена Даллеса, в то время американского резидента в Швейцарии, Леланда Гаррисона, посла, и Розвелла Мак-Клеланда, представителя Комитета США по вопросам беженцев войны.

²³ См. ее текст в: Swiebocki, 2002. P. 55–56. См. также: Funk-Abhr-Bericht Nr. 1603-7 Va от 16 июня 1944 г. (APMAВ. D-20/ 132. Materialy Ruchu Oporu, t.XXIV. S. 3). В течение нескольких дней это сообщение перепечатали все важнейшие английские и американские газеты.

²⁴ Piper, 1993. S. 78–81. Эти данные, за исключением последней цифры, весьма близки к действительности. Их источником, по всей видимости, были сообщения нескольких узников, которым в 1944 г. удалось бежать из концлагеря.

²⁵ Swiebocki, 2002. P. 62–63.

²⁶ German extermination camps…, 1944.

²⁷ Swiebocki, 2002. P. 63–66.

²⁸ Wasserstein, 1979. P. 309–312.

²⁹ См.: America and the Holocaust, 1990. P. 164–165 (Documents 54, 55). Оба документа экспонируются в Мемориальном музее Холокоста в США.

³⁰ Впоследствии американцы бомбили Моновиц еще три раза: 13 сентября, 16 и 18 декабря. Цели, расположенные всего в 20–25 км от Биркенау, бомбили еще 7 июля и 7 августа, а цели в радиусе 75—100 км – многократно и начиная с июля.

³¹ Swiebocki, 1995.

³² Об этом предупреждали, в частности, С. Клодзинский и Й. Циранкевич (Swiebocki, 2002. P. 86–93).

³³ Tyas, 2008.

³⁴ Так что генерал Мак-Клой был хорошо осведомлен о сути вопроса, вступая в переписку со Всемирным еврейским конгрессом по этому поводу.

³⁵ Perl, 1989. P. 270.

³⁶ Чудовищные преступления гитлеровских палачей в Польше // Труд. 1942, 30 июля. С. 4 (здесь и далее сведения о газетных публикациях, кроме оговоренных, приводятся по: Berkhoff, 2009. P. 79, 94).

³⁷ Чудовищные зверства гитлеровцев в Польше // Труд. 1943, 10 марта. С. 4.

³⁸ Страдания и борьба польского народа // Труд. 1943, 3 апреля. С. 4.

³⁹ Зверства гитлеровских людоедов в Польше // Правда. 1943, 14 апреля. С. 4. То же и тогда же – в «Труде».

⁴⁰ Лагерь смерти в Освенциме // Правда. 1943, 27 октября. С. 4. То же и тогда же – в «Известиях» и «Труде».

⁴¹ Сообщение американского Управления по делам беженцев о зверствах немцев в Польше // Правда. 1943, 29 ноября. С.4.

⁴² ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп.108. Д. 35. Л. 1–8. Впервые (с неточностями): Информационный бюллетень научно-просветительного центра «Холокост». 1995. № 4. [С. 2]. Публ. Г.В. Костырченко.

⁴³ Документы обвиняют…, 1996. С. 109–110. Со ссылкой на: ЦАМО. Ф. 50-й армии. Оп. 9783. Д.110. Л.289.

⁴⁴ Петренко, 2000. С. 99.

⁴⁵ Письмо за № 1/18747 от 9 октября 1944 г., ответственный секретарь ЧГК П. Богоявленский направил копию этого письма в НКИД, т. Грибанову (ГАРФ. Ф.Р-7021. Оп. 108. Д. 37. Л. 1а-2).

⁴⁶ ГАРФ. Ф.Р-7021. Оп.108. Д. 36. Л. 32.

⁴⁷ Подписано в печать 6 июня 1945 г.

⁴⁸ См. выдержку из него в Приложении 5.

⁴⁹ Цит. по: Петренко, 2000. С. 99–100.

К осени 1944 года, то есть к началу Висло-Одерской операции, в ходе которой был освобожден и Аушвиц, в Ставке в Москве имелись весьма достоверные и точные данные об Аушвице как о «фабрике смерти», причем смети именно евреев². Таким образом, в штабах и 1-го Украинского фронта, и 60-й армии, несомненно, могли бы знать о существовании и о специфике концлагеря Освенцим, если бы этого захотела Москва.

Однако никаких мероприятий по заблаговременной подготовке к его освобождению никем не намечалось и не проводилось. Ни при подготовке войск к Висло-Одерской операции, ни в ее ходе до дня освобождения концлагеря не только общеармейская «Красная звезда», но и фронтовые многотиражки – «За честь Родины» 1-го Украинского фронта, «Армейская правда» 60-й армии или «За Родину» 107-й стрелковой дивизии – ни словом не обмолвились о гитлеровских лагерях уничтожения, в том числе и об Освенциме.

О том, что даже командование 1-го Украинского фронта не имело дан ных о концлагере Освенцим до момента его освобождения, косвенно свидетельствует И. Конев в своих мемуарах: «К 27 января фронт добился новых успехов: 21-я и 59-я армии ведут бой за Катовице, а 60-я армия овладела Освенцимом… Первые сведения о том, что представлял этот лагерь смерти, мне уже были доложены».

Остается предположить, что никакой ориентирующей информации об Освенциме Главпур даже командующему фронтом не посылал.

Ведь если бы маршал Конев, его штаб и командование 60-й армии знали, что Освенцим – не просто польский городок районного масштаба, не имеющий какого-либо военного или экономического значения, а база самого чудовищного гитлеровского концлагеря, то как-то по-другому был бы составлен план Висло-Одерской операции³.

Кстати, применительно к Майданеку анализ генерала Петренко⁴ столкнулся с точно таким же «небрежением», как и в случае с Аушвицем. Сведения о Майданеке у Сталина были, но он «не грузил» ими командование 1-го Белорусского фронта, занятое в июле – августе 1944 года подготовкой и ведением операции «Багратион»⁵.

Круг на карте: Висло-Одерская операция

Еще в ноябре 1944 года командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев докладывал план Висло-Одерской операции в Ставке. Очень внимательно все выслушав и обстоятельно изучив план, Сталин обвел пальцем на карте Верхнюю Силезию и только что и молвил сакраментально: «Золото!» Конев, конечно же, прекрасно все понял: освобождать Домбровско-Силезский промышленный район надо по-особому – так, чтобы максимально сохранить его уникальный промышленный потенциал.

Отдадим должное Петренко. Пусть и задним числом, но он тоже понял генералиссимуса и упрекнул его за то, что тот, зная об Аушвице и его прелестях, не обвел на карте вокруг него никакого круга и ничего другого сакраментального, – например: «Ужас!» – не произнес⁶. Тогда бы Конев взял под козырек и со всей тщательностью и упорством перестроил свой план так, чтобы в первую очередь взять в клещи именно Аушвиц и упредить тем самым эвакуацию лагеря, начавшуюся еще в сентябре 1944 года и увенчавшуюся «маршами смерти» в январе 1945 года⁷.

Анализ директивы Ставки № 5614, полученной Коневым вечером 17 января 1945 года, как и анализ его, Конева, собственной директивы войскам фронта, отданной в 1 час 45 минут 18 января (к слову сказать – в день вывода большинства лагерного населения Аушвица на марши смерти!) и подписанной в том числе и К.В. Крайнюковым, опытнейшим политработником и членом Военного Совета фронта, заставили В. Петренко пересмотреть свою собственную и искреннюю позицию, которую он как советский освободитель Освенцима много раз отстаивал в ряде послевоенных дискуссий. А именно: наша доблестная Красная Армия, не щадя сил и ресурсов, рвалась на Запад и освободила Освенцимский лагерь смерти ровно настолько рано, насколько это было возможно.

Собрав и переосмыслив факты, он встал практически на сторону своих оппонентов: да, фактическое промедление с освобождением лагеря смерти имело место, да, оно шло с самого верха. Если бы директива № 5614 была выполнена буквально, то освобождение состоялось бы не раньше 2–3 февраля, и в таком случае бойцы 28-го корпуса, по мнению В. Петренко, «увидели бы там только груду развалин, огромное, уже остывшее, пепелище и ни одного живого узника»⁸. Этого не произошло только благодаря тому, что маршал Конев взял инициативу на себя и несколько отошел от указаний Ставки: 23 января он развернул 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П.С. Рыбалко, чье наступление в лоб на Одер захлебнулось, и пустил ее вдоль Одера с севера на юг, создав отчетливую угрозу окружением мощной верхнесилезской группировке противника. Немцы это тотчас же поняли и сняли с угрожаемых позиций сразу три стрелковые дивизии, что, собственно, резко облегчило и ускорило выполнение 60-й армией ее тактических задач. В результате, перегруппировавшись, 24 января она перешла в наступление, при этом 106-му стрелковому корпусу в составе 100-й, 148-й и 107-й стрелковых дивизий было приказано захватить Освенцим и Нейберун. Применительно к Освенциму это произошло 27 января, то есть дней на 7–8 раньше намечаемого, согласно директивам, срока – и, может быть, дней на 4–5 позже вероятного срока в том случае, если бы сами директивы были другими.

В то же время не правы и те, кто утверждал, что замедление темпов наступления накануне Висло-Одерской операции было намеренным – ради того только, чтобы дать немцам возможность уничтожить в Аушвице как можно больше евреев. Такого дьявольского плана у Сталина при всем его коварстве не было. Все дело было именно в расстановке им сакраментальных акцентов и в вытекающей из них той самой пресловутой «попутности». Генералиссимусом двигал не антисемитизм, а стратегическая жадность: захватить как можно больше и как можно более целых индустриальных трофеев – вот чего он хотел в Силезии.

А на то, что происходило с евреями где-то внутри начертанного им лакомого круга, ему было по большому счету наплевать.

Освобождение Аушвица и Биркенау – евреев нет

Освобождение Аушвица войсками Красной Армии было лишь крохотной частью Висло-Одерской операции, проведенной с 12 января по 3 февраля 1945 года. Как точно и не без горечи отмечал один из освободителей лагеря – Василий Яковлевич Петренко, командир 107-й стрелковой дивизии, специальная задача освобождать именно концлагерь Аушвиц-Биркенау перед 1-м Украинским фронтом никогда и никем не ставилась.

Эта задача решалась и была решена левым крылом фронта и, в частности, 60-й армией под командованием генерала П.А. Курочкина попутно, по ходу охвата Верхней Силезии с юго-востока и занятия важных опорных пунктов обороны немцев на Висле – Хшанува, Нейберуна и Аушвица (Освенцима)⁹.

Первыми войскам этой армии стали попадаться восточные филиалы концлагеря. Так, 24–25 января войсками 106-го стрелкового корпуса¹⁰, в частности 100-й и 322-й¹¹ дивизиями, были освобождены сразу два филиала аушвицкого концлагеря – Моновиц¹² и Зарац, после чего, собственно, комкор и поставил перед 14-й и 107-й стрелковыми дивизиями задачу захватить Нейберун и, не останавливаясь, наступать на Аушвиц.

В эти же дни возле Биркенау немцы оказали особенно ожесточенное сопротивление, а между 23 и 25 января – правда, силами всего лишь одного полка – даже пытались перейти в контрнаступление¹³.

В одной из докладных записок начальника политотдела 60-й армии генерал-майора Гришаева начальнику политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майору Яшечкину, написанной 26 января 1945 года, читаем: «На станции Лебионж юго-западнее Хшанува нами обнаружен филиал концлагеря Освенцим со случайно уцелевшими узниками. Среди них – 30 евреев, остальные – венгры, французы, чехи, поляки и русские – все, кто успел укрыться на угольных шахтах, где работали узники. Остальные были немцами умерщвлены. Всего в этом лагере на станции Лебионж было 920 заключенных.

Один из них, еврей Левер, рассказал, что до Лебионжа находился в Освенциме. Там одновременно было от 25 до 30 тысяч евреев из многих стран Европы. Их свозили сюда непрерывно в течение четырех лет. Все, кто не мог работать – женщины, старики, дети, больные – отделялись от здоровых мужчин и уничтожались сразу. Они направлялись в отдельные бараки в южной части лагеря, там их раздевали, потом в специальных камерах убивали газами, а трупы сжигали в крематориях. Всего было для этого оборудовано 12 печей, действующих частично на электричестве, частично на угле. Левер считает, что число жертв-евреев составляло примерно 400 000 человек. В последние два года были уничтожены и узники-мужчины. Кормили узников очень плохо: один раз в день водянистая похлебка и 150–200 граммов хлеба. От непосильного труда и голода люди обессиливали и умирали. Три раза в неделю врач осматривал заключенных, и неспособных к труду отправляли в газовые камеры. <…> В декабре 1944 печи были немцами взорваны»¹⁴.

Еще один филиал Аушвица – Явожно – был освобожден 286-й стрелковой дивизией 59-й армии не позднее 25 января. Этим днем датирован акт о его обнаружении, подписанный старшим инструктором по оргпартработе капитаном Курбатовым, старшим инструктором по работе среди войск и населения противника гвардии старшим лейтенантом Оруджевым и жителем города Явожно Станиславом Ярошевским. Этот акт содержит данные об этом лагере, записанные со слов освобожденных советских военнопленных, а также «венгров, французов, чехословаков, поляков и евреев западных стран». При этом сам освобожденный лагерь, организованный только в 1942 году и являвшийся отделением концлагеря Аушвиц, ошибочно поименован здесь как «Аусшвайц». Он был рассчитан на 3–4 тыс. заключенных, при этом на его территории или в подвалах было обнаружено свыше 200 трупов убитых или умерших от голода и около 350 человек оставшихся в живых, сумевших так или иначе укрыться от эвакуации, тогда как большинство его узников были угнаны в глубь Германии¹⁵.

На основании этого акта начальник политотдела 286-й дивизии подполковник А. Лушников направил 28 января члену Военного Совета и начальнику Политотдела 59-й Армии, а также начальнику Политотдела 115-го стрелкового корпуса политдонесение, в котором писал: «При освобождении города ЯВОЖНО на шоссейной дороге, ведущей на ДОМБРОВА, был обнаружен немецкий концентрационный лагерь, в котором фашисты содержали военнопленных русских, французов, чехословаков, евреев. Установлено, что лагерь этот организован в 1942 году и в нем периодически содержалось от 3-х до 4-х тысяч заключенных. При отступлении немцы лагерь эвакуировали, в нем было оставлено около 300 человек больных, которые в период боя разбежались, а затем перешли в освобожденные села. При осмотре в подвалах зданий и на территории было обнаружено большое количество трупов. Мною создана комиссия по расследованию немецкофашистских злодеяний, которая в результате своей работы составила акт, который я Вам высылал раньше»¹⁶.

Около 3 часов дня 27 января 100-я стрелковая дивизия генерала Ф.М. Красавина¹⁷ освободила Аушвиц и Биркенау¹⁸. Одним из первых и в город, и в лагерь ворвался штурмовой отряд 106-го стрелкового корпуса под командованием майора Анатолия Шапиро¹⁹. Это его отряд разминировал подступы к лагерю, после чего майор Шапиро лично открыл ворота лагеря Аушвица-1 и участвовал в подавлении сопротивления СС²⁰.

В этот день Совинформбюро сообщило: «Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, 27 января овладели городами СОСНОВЕЦ, БЕНДЗИН, ДОМБРОВА ГУРНЕ, ЧЕЛЯДЗЬ и МЫСЛОВИЦЕ – крупными центрами Домбровского угольного района, а также с боями заняли на территории Польши города КОБЫЛИН, БОЯНОВО, ОСВЕНЦИМ и на территории Германии города ВОЛАУ, ДИХЕРНФУРТ, ОБЕРНИГК»²¹.

Из аушвицких лагерей это было справедливо и для самого Аушвица-1. Но лагерь Биркенау был освобожден только назавтра, 28 января, 107-й стрелковой дивизией под командованием полковника В.Я. Петренко, который накануне уже успел побывать «с экскурсией» у Красавина, в Аушвице-1.

Тогда же и, по-видимому, там же, в Аушвице-1, был составлен и следующий акт.²²

АКТ

1945 года 27 января