Работа для героев Калинин Михаил

Будто бутон под солнцем, кокон неспешно раскрывался, распадаясь на четыре перламутровых крыла, двигаясь вслед за изгибами покрытого слепящей от дневного света чешуей тела. Тела, созданного для полета, для небесных битв и небесных песен.

Острые когти впились в камень, кроша его. Длинная шея грациозно распрямилась. Вытянутая, покрытая роговыми наростами морда повернулась в их сторону. Глаза цвета стали, казалось, смотрели прямо на Джошуа.

Дракон расправил крылья. Поднялся на задние лапы. И закричал.

Его крик, словно буравя, ударил по замершему отряду, заставляя отступать, затыкая уши. А потом пришло пламя.

Это не было буйство огня, играющее оттенками красного и сжигающее в своей неистовой ярости всё и вся. Это было не то пламя, к которому стремились мэтры Цитадели, веками изучая огненную школу.

К ним устремился поток белого пламени. Он ударил, накрывая всю территорию в радиусе десяти шагов и обращая все, что еще не было обращено, в пористый базальт.

Несомненно, если бы единственным чародеем у них был Джошуа, на этом история и закончилась бы. Но единственным он не был.

Открыв зажмуренные от неожиданности глаза, Джошуа обнаружил, что весь отряд цел и невредим. Их окружала сфера, в центре которой, высоко подняв посох, стоял мэтр Гаренцворт. Вокруг сферы полыхало, обращая все в камень, белое пламя, но внутри царили покой и безмятежность.

– Рамил! – то ли крикнул, то ли спросил Кай.

– Я долго не удержу, – сипло откликнулся старший чародей.

– Я помогу! – подбежал к нему Джошуа.

– Нет! Лучше попробуйте школу молний! Огонь и лед не повредят ему.

Уточнять цепь его рассуждений Джошуа не стал. Перехватив посох поудобнее, он направил его на дракона. Тот сидел, замерев словно статуя, и попыток ударить снова пока не предпринимал.

Большая, удобная, неподвижная цель. Лучше только в учебном классе. Правда, там жизнь не зависит от правильности слов и попыток всегда больше одной.

Его пальцы судорожно сжали теплое дерево, когда первый разряд, набрав силу, вырвался из навершия и устремился к дракону. Змей не уклонился – он просто закрылся крылом, тем самым, в которое лучница всадила две стрелы и по которому текли две тонкие струйки серебряной крови. Молния, способная прожечь футовую стену из камня, плавно вошла в отливающее белым крыло, растеклась по его поверхности, чуть поиграла миниатюрными грозами и пропала.

– Как-то не впечатляет! – крикнула Майриэль.

– Рамил? Что теперь?! – проорал Кай старшему чародею в ухо. Шум от бушующего пламени стоял такой, что им приходилось кричать.

– Он неуязвим к школам элементов! – отозвался Рамил.

– Но мы не пробовали чары каменных пик! – не согласился Джошуа.

– Бесполезно!

– Тогда что же делать?

Кустистые брови мэтра Гаренцворта сошлись на переносице. Несколько мгновений он не отвечал, сосредоточенно рассматривая дракона, и с каждой секундой результат нравился ему все меньше и меньше.

– Рамил? – крикнул Кай.

Старший чародей не ответил.

– Рамил, бездна тебя дери!

Дракону, видимо, надоело сидеть на крыше, и он решил присоединиться к ним.

Расправив все четыре крыла, он снова протяжно закричал, и призма, прикрывающая их, не выдержав, лопнула. На их удачу, к этому мигу белый огонь уже почти погас, лишь тут и там виднелись слабеющие язычки.

Вместо того чтобы снова обрушить на них пламя, дракон стремительно взмыл ввысь и почти пропал, превратившись в маленькую фигурку, которая, казалось, может поместиться в ладони.

А потом устремился к земле.

Но прежде, чем он камнем упал на них; прежде, чем остановил падение одним невероятным, неправильным, завораживающим взмахом крыльев, прежде, чем вонзил острые когти в их тела, – Кай, их командир, крикнул. Голосом настолько властным и громким, что вмиг вывел их из оцепенения и замешательства:

– Врассыпную!

И они кинулись кто куда.

Воспользовавшись старой как мир уловкой, они, словно юркие полевки, шмыгнули в разные стороны, петляя среди статуй и спотыкаясь об останки таборитов.

Джошуа услышал глухой шорох распарываемой земли на том месте, где они только что стояли, и обиженный вопль дракона. Ему почудилось, что этому крику вторит крик иной, более высокий, но в то же время не менее уверенный. Но отвлекаться младший мэтр себе не позволил.

Он пробежал мимо очередного хищно ощерившегося неведомого чудища, перепрыгнул через останки лошади и, только оказавшись под прикрытием полуразрушенной арки, составленной из двух схвативших друг дружку за плечи фигур, рискнул обернуться.

И обомлел.

К дракону, перепрыгивая через камни и тела, бежал Паки. Его огромный боевой молот был поднят, а с уст слетали громкие слова на непонятном языке.

Змей заметил его не сразу. Изогнув шею, он вертел головой, пытаясь разглядеть, куда убежали настырные двуногие, но нескончаемые статуи, перевернутые в пылу прошлой битвы камни и разбросанные тела мешали ему.

Потому Паки не только успел добежать, но и встать, выпрямившись во весь свой немалый рост, и расправить широкие плечи.

– Дракрири! – заорал он, да так истошно, что рептилия, казалось, дернулась от неожиданности.

Впрочем, если даже дракон и обеспокоился суицидальными наклонностями одной из докучливых малявок, он этого не показал. Наоборот, развернувшись всем телом навстречу новому врагу, он снова расправил крылья и закричал.

Вопреки ожиданиям Джошуа, Паки не пригнулся под мощью крика-песни, но стоял перед звуковыми порывами гордо, словно питался от них.

Когда крик смолк, он ответил.

Сказать, что от его вопля Джошуа чуть не упал там, где стоял, – значит, не сказать ничего. Этот высокий по сравнению с драконьим ревом клич, ударивший в изгибы статуй и отозвавшийся многоголосым эхом в чувствительных барабанных перепонках младшего мэтра, прокатился по всей площади и пропал в покосившихся руинах древнего храма, постепенно и нехотя затихая.

Даже дракон чуть отступил, закрывшись перламутровым крылом.

Длинный хвост недовольно дернулся, разбив лицо какого-то, несомненно, отважного героя древности.

А потом Паки ударил.

Он стоял ярдах в двадцати от дракона и подходить ближе не стал. Просто размахнулся и, рыкнув напоследок, метнул свой молот прямо в усеянную острыми роговыми выступами морду.

Это был просто великолепный бросок. Настолько сильный и быстрый, что не прошло и мгновения, как мелькавший в солнечных лучах снаряд ударил дракона прямо между скрытых тяжелыми пластинами брони глаз. Даже с такого расстояния Джошуа отлично заметил, как брызнула серебристая кровь из разбитой чешуи, а молот гулко стукнулся о землю у ног дракона.

Ящер подался назад. Чуть скособочившись и как-то неуверенно переставляя лапы, нагнув покалеченную голову. По морде, обильно орошая чешую, текла кровь.

Дракон издал почти жалобный рык. Его крылья уже не были хищно расправлены, он сложил их за спиной и отступил еще немного.

Паки стоял, победно уперев руки в бока, и не делал попыток юркнуть в ближайшее укрытие. И, похоже, такая безалаберность коробила не одного Джошуа.

– Паки! – донесся до него голос Майриэль. – А ну живо спрячься, оболтус!

Паки будто не слышал ее. Наоборот, он двинулся навстречу отступающему ящеру. Подбежал к своему жуткому молоту и легко подхватил его с земли.

После чего стер ладонью часть крови с металла и с видимым удовольствием измазал ею свое лицо, став демоны знают на кого похожим.

После чего победоносно вскинул молот над головой и громко заулюлюкал вслед дракону, а потом… Потом длинный хвост с тяжелым костяным наростом на конце ударил по нему. Неожиданно – вот только мгновение назад он бился где-то за спиной отходящего дракона, и вот уже он тут.

Костяной нарост, покрытый острыми шипами, ударил прямо в Паки. Так сильно, что беднягу швырнуло вверх не на один десяток ярдов. Его тело в ореоле кровавых брызг и звеньев порванной кольчуги взмыло ввысь, нелепо махая длинными руками. А потом, повинуясь своей же тяжести, рухнуло вниз, ударившись об одну статую, потом о другую и наконец пропало среди камней.

– Паки-и-и! – закричала Майриэль.

Джошуа стоял, пораженный этой нелепой, страшной и предсказуемой смертью, не зная, куда деть руки, все еще сжимавшие посох.

– Паки! – Крик эльфийки перешел в визг.

За визгом возникла и она сама – выскочив из своего укрытия на противоположном краю площадки. Одним движением лучница запрыгнула на обломки каменной колесницы и натянула тетиву. Стрелы одна за другой, рассекая воздух, устремились к дракону.

Первая скользнула по шее, вторая вонзилась точно в пробитую молотом Паки щель в броне. Третья застряла в чешуе под правым глазом.

Дракон обиженно взревел и побежал к ней.

Не успел он сделать и пяти шагов, как под его ногами, будто пак-шутник из табакерки, выскочил Кай. Он молниеносно вонзил меч в пространство между перепонками передней правой лапы, выдернул, и так же стремительно скрылся среди камней.

От неожиданности и боли дракон споткнулся. Сбил шаг, покачнулся и чуть не упал. Остановился, восстанавливая равновесие, и обиженно закричал.

И был вознагражден энергетическим разрядом прямо в раскрытую пасть.

Мэтр Гаренцворт, тоже появившийся непонятно откуда, прокричал что-то воинственное. Из оголовья его посоха вырвался шар чистой энергии и по дуге метнулся точно к беззащитному драконьему нёбу.

Все-таки старший чародей не ошибся. Молнии вполне могли помочь против такого реликта. Разве что он не учел одну незначительную мелочь – «принимать» их надо внутрь.

Дракон поперхнулся столь экзотическим угощением и сбился с протяжного крика на хриплый кашель.

Майриэль, словно только и ждала этого, опять взялась за дело. Нещадно кусающие стрелы заставили дракона пригнуться. А следующая атака мэтра Гаренцворта – что-то явно домашнего приготовления, приправленное все же огнем и льдом, несущееся к нему с противоположной стороны, принудило прикрыться крылом.

Внезапно выскочивший перед ним Кай подпрыгнул и вонзил меч в тонкую кожу крыла, повиснув на рукояти. Под его весом оно не выдержало и разошлось перед острием клинка. Кай съехал по крылу вниз и, покрытый серебристой кровью, снова быстро скрылся между камней.

На этот раз он успел только-только. Несмотря на вопль боли, дракон среагировал мгновенно. Длинная шея изогнулась, и острые зубы щелкнули в половине фута от головы командира наемников.

Швырнув ему вдогонку небольшой валун, дракон повернулся к Майриэль. Расправив крылья, он раскрыл пасть и дохнул в ее сторону огнем. Это был самый обыкновенный ярко-желтый, опасный и негасимый драконий огонь. Он устремился к эльфийке, пожирая на своем пути все, что было мягче камня и слабее стали. Лишь быстрая реакция спасла лучницу от мучительной смерти. Ловко спрыгнув с колесницы, она скрылась среди камней, оставив дракона яростно испепелять все вокруг.

Оставшись в одиночестве и с порванным крылом, дракон на некоторое время перестал изрыгать пламя и сосредоточился на своей ране.

Тонкий язык выскользнул из пасти и двинулся по ровно разрезанным краям. Было видно, что пасть ему открывать больно и трудно – сказалась молния, пущенная мэтром Гаренцвортом.

Но отдать должное самолечению дракону не позволили. Настырная лучница выпустила несколько стрел, которые вонзились аккурат по краям раны, разрывая начавшую было срастаться кожу. Одна стрела даже, судя по дикому реву, попала в многострадальный драконий язык. Выскочивший Кай не преминул ткнуть змея мечом между пальцами на другой лапе. А мэтр Гаренцворт добавил электричества в разорванную плоть крыла.

Дракон снова закричал.

Если раньше Джошуа казалось, что вопить громче уже попросту невозможно, то теперь он понял, что драконы всегда найдут чем удивить смертных.

Этот крик, высокий и пронзительный, будто ураган, накрыл всю площадку. Вибрирующий, похожий на какую-то странную полузабытую песню, он ворвался в сознание младшего мэтра, словно пытаясь поглотить его. Эта всеобъемлющая и тугая песня-крик уже не просто заставляла прижиматься к земле, но действительно отбрасывала все на десятки ярдов в стороны от дракона.

Камни, тела и фрагменты барельефов, куски дерна и эльфийские стрелы – все разлеталось прочь перед ее напором.

Но вместе с тем этот ужасный и завораживающий звук отрезвил Джошуа. Младший мэтр вдруг вспомнил, что он не сторонний наблюдатель, но участник, причем участник, чье положение обязывает помочь соратникам.

Он обшарил взглядом руины, но никого из спутников, кроме мелькавшей где-то далеко Майриэль, не заметил.

Дракон стоял почти в середине площади, но обойти его было невозможно, потому что песня-крик покрывала почти все пространство. Как выдерживали это скрывавшиеся среди камней наемники, оставалось загадкой.

Он увидел, как мелькнула борода старшего чародея, и очередная молния растворилась в мелодии крика. Как попытался выскочить из-за статуи Кай и был отброшен – покатился кубарем и пропал среди травы.

Потом он вспомнил о Паки.

Парень упал совсем недалеко. И почему-то вопреки всякому здравому смыслу младший мэтр вдруг ощутил какую-то странную уверенность, что с ним все в порядке.

Он не принял чувства всерьез, но все же побежал.

Пригнувшись так, чтобы все время оставаться под прикрытием статуй и валунов, маг двигался к месту падения Паки. Над головой, больно задев плечо, пролетел таборитский щит. Джошуа пригнулся еще ниже и замедлил скорость наполовину. Возросшее количество угрожающих здоровью снарядов заставило его передвигаться почти ползком.

Дракон, не сбавляя ни тембра, ни звука, продолжал изливать на округу свою песнь, вселяя в душу младшего мэтра зависть к таким легким и такому магическому мастерству. Будь ситуация другой, впору было бы восхититься. Но в данный момент больше хотелось ругаться. Да так, чтобы римайнским сапожникам было стыдно.

Обойдя очередной валун, Джошуа наткнулся на молот Паки. Тот лежал на камнях, весь залитый серебряной кровью. Крови красной по сравнению с ней было совсем немного. Молот упал почти рядом с Паки, значит, и тот где-то близко.

Брать с собой оружие младший мэтр даже не пытался. По опыту знал, что ему эту бандуру попросту не поднять. Да и хозяину, будь он все же жив, она вряд ли сейчас понадобилась бы.

Двинувшись дальше, он поднял глаза на лежащую впереди статую извивающейся твари и понял, что может похвалить себя за догадливость. То есть сначала он обомлел, а потом с перепугу чуть не начал швырять молнии. И лишь после, взяв себя в руки, остановился.

Потому что в каменный бок твари вцепилась рука. Окровавленная, голая, человеческая. По крайней мере, несколько мгновений она была таковой.

А затем начала меняться.

Сначала пальцы и кости предплечья начали вытягиваться, неторопливо, но неуклонно увеличиваясь в размерах. Кожа стала трескаться и облезать. Под ней проступала отливающая медью чешуя. Ногти на растущих пальцах меняли форму, чернели, выдвигались, загибаясь, превращаясь в когти, свободно и как бы невзначай крошащие камень.

Рука-лапа потянулась, вцепившись в податливый камень, напряглась, подтягивая остальное тело. Вот появилась вторая рука, а с ней и голова. Еще сохранившая остатки вечно лохматой прически и простоватую улыбку. Правда ненадолго.

Еще несколько мгновений в этом существе можно было узнать Паки. Но потом его лицо тоже начало меняться, теряя всякое подобие человеческих черт. Подбородок и челюсть вытянулись вперед, раздались, наращивая костные хрящи. Глаза вместе со лбом наоборот ушли вниз, укрываясь за нарастающими костяными пластинами.

Не прошло и минуты, и вместо Паки на Джошуа смотрела огромная рептилия, покрытая медной чешуей, с забралом из собственных костей, прикрывающим мягкий нос и глаза.

Длинный раздвоенный язык вырвался из ее пасти, пробуя воздух.

Существо повело плечами, то ли разминаясь, то ли приспосабливаясь к своей новой ипостаси, и двинулось вперед.

Это его движение заставило Джошуа в панике отступить назад. Он запнулся и упал, больно ударившись локтями. Паки тем временем наполовину забрался на статую. Передние лапы коснулись земли, из-за камней показались сложенные за спиной крылья, а затем вторая пара лап и длинный гладкий хвост.

Когда он полностью оказался по эту сторону статуи, Джошуа, пока не переставший пребывать в ступоре, отметил, что он явно длиннее т о г о дракона, хотя и много ниже в холке.

Паки тем временем повел головой, словно только что услышал крик платинового похитителя принцесс. Немного приподнялся, выглядывая из-за скрывавших его камней и статуй, и взглянул на разошедшегося дракона.

Недовольно заурчал и двинулся к Джошуа.

Так резко и стремительно, что младший мэтр даже не успел ничего выкрикнуть пересохшим в мгновение горлом. Усеянная острыми зубами пасть мелькнула над его головой, и он уже почти попрощался и с головой, и с самой жизнью. «Джулия», – мелькнула одна-единственная мысль, и тело Паки накрыло его.

Когда нагрудная пластина больно саданула по лбу, Джошуа наконец соизволил открыть глаза. Его чешуйчатый приятель перелезал через него, осторожно переступая лапами и, судя по всему, стараясь не раздавить. Сориентировавшись, Джошуа упал на спину, чтобы облегчить Паки задачу и сберечь свое многострадальное тело от ушибов.

Паки прополз над ним, приподняв хвост, чтобы ненароком не задеть, и взобрался на укрывавшие их валуны.

Крик-песня ударила по медным пластинам, заставив их слегка светиться. Паки недовольно зашипел, пригнул голову и двинулся вперед. Джошуа последовал за ним.

Когда младший мэтр опасливо выглянул из-за камней, увидел, как Паки осторожно подкрадывается к увлеченному распугиванием всех и вся дракону. Змей стоял к нему спиной, гордо расправив крылья и вытянув длинную шею. Пасть его была широко открыта и устремлена в небо, словно он задался целью проглотить ярко светившее солнце.

Паки полз к нему, припав к земле, змеясь, как уж.

Преодолев две трети разделявшего их расстояния, он остановился. Подтянул задние ноги и хвост, напрягся, напружинив ходящие под чешуей мускулы. В следующее мгновение он резко выбросил тело вперед, а расправленные крылья увеличили длину прыжка.

Он ударил в спину дракона, вмиг оборвав песню-крик, сбив идеальную гамму небесной мелодии. От силы удара дракон припал к земле. Протестующе закричал. Расправил крылья.

Точнее, попытался расправить. Потому что и Паки не терял времени. Его непомерно длинный хвост уже оплетал дракона, сжимая нижнюю пару крыльев. Блокируя задние лапы своими передними конечностями, он впился в верхние крылья змея, норовя повалить его на бок.

Дракон заревел. Изогнул шею, силясь достать противника зубами. Его передние лапы били по земле, стараясь удержать равновесие. Не с первой попытки зубы небесного змея достигли желанной цели. Впились в медное плечо.

Казалось, еще мгновение, и чешуя Паки не устоит. Треснет, окрасит все кровью – красной или какая там кровь у людей, превращающихся в гигантских рептилий?

Казалось, но не случилось. Чешуя выдержала. А в следующий момент Паки вывернул плечо, и серебристые зубы соскользнули, оставив глубокие царапины.

Дракон повернул голову в другую сторону, переключив внимание на сжавшие его верхние крылья лапы. Усеянная зубами пасть хищно раскрылась, готовая прокусить медную чешую со второй попытки. Но когда могучие челюсти уже почти сомкнулись на ней, Паки резко убрал лапу, и дракон впился зубами в собственное крыло.

Хрустнули кости.

Несколько ударов сердца понадобилось дракону, чтобы осознать, что именно он прокусил и откуда взялась эта, несомненно, нестерпимая боль. Потом он оторвался от своего крыла и закричал. Пронзительно и с явной обидой. Лапа Паки снова схватилась за крыло, пережимая сочащуюся кровь.

Обезумевший от боли и ярости дракон рванулся вперед.

С повисшим на плечах Паки это не слишком ему удалось. Лишь пять-шесть ярдов покорились свободным передним лапам. Но он по-прежнему ни в какую не желал падать на бок, какие бы усилия ни предпринимал Паки.

Дракон глухо зарычал, напрягся всем телом, пытаясь разорвать захват. Но безрезультатно. Его хвост яростно ударил по земле, дробя камни и раскидывая траву.

Этот удар словно отрезвил дракона. Он снова изогнул голову, пытаясь сфокусировать взгляд на Паки. Но теперь не собирался пускать в ход зубы. Только хвост.

Как уже было сказано, на хвосте имелся солидных размеров костяной нарост. За тысячи лет кость стала крепче алмаза. И вся эта крепость обрушилась на спину Паки.

Паки отозвался на этот удар криком.

Тяжелое навершие хвоста ударило его между крыльями. Врезалось с силой горного обвала. Чешуя не уступила, но когда хвост взмыл вверх для нового удара, на ней остались заметные вмятины.

Паки не успел ничего предпринять, и новый удар снова обрушился на его спину. Потом еще и еще.

Наконец чешуя поддалась, вмялась внутрь, треснула. Кровь, красная и густая, брызнула из раны. Паки извивался, пытаясь уйти от удара, но платиновая молния хвоста била почти без промаха.

Пытаясь переломить ход схватки, Паки усилил нажим. Его передние лапы впились в суставы верхних крыльев, выворачивая и ломая их. Это заставило дракона на некоторое время забыть об атаке и сосредоточиться на новой угрозе. Повинуясь болевому захвату, он начал заваливаться на бок. Приподняв одну из лап и опираясь на другую, дракон резко накренился вправо. Казалось, еще мгновение, и цель медного ящера будет достигнута.

Вдохновленные его успехом, из-за камней показались остальные наемники. Кай вынырнул справа, все так же сжимая щит и меч. Мэтр Гаренцворт появился с противоположной стороны. Его мантия была покрыта копотью, в бороде, похоже, застряло немало сучьев и травы. Майриэль вынырнула где-то далеко и без лишних сантиментов выпустила в дракона пару стрел. Скорее не для того, чтобы ранить, а так – для острастки.

Новая внешность Паки их, похоже, совсем не смущала.

Видя, что ход схватки переломился, а все соратники уже покинули надежные укрытия, Джошуа также рискнул оставить гостеприимную насыпь.

Кай предпочитал не подходить к борющимся гигантам слишком близко и обходил их полукругом.

Мэтр Гаренцворт направил посох на небесного змея. Оголовье объяла серая дымка, медленно поползшая к рептилиям. Достигнув их, она трансформировалась в некое подобие сети и окутала поднятую вверх лапу дракона. Мэтр потянул посох на себя, и сеть отозвалась на это движение. Силы в заклинании, судя по всему, было предостаточно, потому что дракон покачнулся, окончательно потеряв равновесие.

Теперь уже, казалось, ничто не могло спасти змея от падения.

Но дракон снова преподнес им сюрприз.

Его поднятая вверх лапа вдруг дернулась, перехватила оплетающую ее бесплотную сеть Рамила и резко рванула. Заклинание лопнуло с тихим хлопком, сочась меж когтистыми пальцами. Используя инерцию замаха, дракон сумел дотянуться лапой до земли. Резко вцепился в нее. Подтянул за ней все тело. Потом подался вперед, будто пытаясь выскользнуть из крепкой хватки Паки. Передние лапы замолотили по камням и земле, раскидывая по сторонам комья грязи.

Но это было не отчаяние, а часть продуманной тактики.

Потому что в следующий момент хвост снова ударил Паки по спине. Не просто попав в уже разбитый участок, но завязнув там почти на четверть.

Паки зарычал. Из раны, сбегая по медным бокам, хлынула кровь.

Кай метнулся к дракону, видимо, намереваясь перерезать скрытые под чешуей сухожилия хвоста. В это время, недовольный стойкостью Паки, дракон решил попробовать иной прием. Он не стал выдергивать застрявший в спине врага хвост. Но стал медленно проворачивать костяную булаву.

Некоторое время Паки держался, но боль, похоже, была как в Пекле, потому что из его тупоносой пасти вдруг раздался низкий вой.

А потом его хватка ослабла. Он начал изворачиваться под терзающими его шипами, рычать и пытаться освободиться. Только и ожидающий этого дракон снова дернулся вперед, потом резко вбок, стараясь сбросить ослабевшего Паки.

Но медные лапы держали крепко.

Тогда дракон припал к земле, согнув лапы и прижавшись брюхом к самым камням. Принявший это за какую-то уловку Паки, забыв на время о боли, вцепился в него еще сильнее. Он чувствовал верно, это конечно же и была уловка. Да вот только его реакция тоже была частью плана.

Собрав силы, дракон резко разогнул лапы, выбросил себя вперед и, влекомый силой рывка, перевернулся на спину. Паки, как он и добивался вначале, оказался под ним. Правда, теперь в его спине было два ярда кости и шипов, а сверху еще давила пусть и изящная для дракона, но все же демонски тяжелая туша.

Все это в сумме отбило у Паки всякую охоту реализовывать свою первоначальную задумку. Его лапы отпустили лапы дракона.

Паки засучил конечностями, пытаясь сбросить дракона с себя. Тот не возражал, ибо в таком положении ему, несмотря на всю естественную броню, было особенно неприятно получать стрелы в беспечно подставленный Майриэль живот.

Подталкиваемый Паки, он перевернулся на бок и поднялся. Освобожденный от бремени его веса Паки уперся задней лапой в его хвост, резво вскочил и отпрыгнул, оставив окровавленную костяную булаву на земле.

Дракон не стал ждать второй атаки и, раскрыв пасть, дыхнул на Паки огнем. Стена алчного пламени ринулась на медного ящера, сжигая тела таборитов и превращая камень в стекло.

Но Паки воспринял это стойко. Пламя никак не повредило его чешуе. Разве что рану на спине он прикрыл крыльями.

Дракон недовольно крикнул. Отступил. И, не дожидаясь нового нападения более гибкого врага, резко взмыл в небо. Сила прыжка вознесла его на добрую сотню ярдов, а взмахи четырех, пусть и местами поврежденных, но прекрасно работающих крыльев свободно увеличивали это расстояние вдвое каждые несколько мгновений.

Дракон явно уходил от драки. Паки, их единственная более-менее равная ему боевая единица, был ранен и остановить его не смог бы. Если бы только мэтр Гаренцворт догадался…

Взгляд Джошуа упал на старшего чародея. Тот напряженно чертил в воздухе замысловатые фигуры, используя посох и свой внушительный заклинательский голос.

Естественно, такой опытный мастер, как Рамил, догадался использовать Сеть Адриана – долгую, но наиболее эффективную против небесных змеев. Все время с того момента, как дракон разорвал его сеть, он плел это сложное, но крайне полезное заклинание, созданное бескрылыми, чтобы ловить крылатых.

Но, как и любой большой специалист, мэтр позабыл о мелочах.

Нет, его конечно же прикрывал Кай, зорко следя, чтобы мэтра не задели пламя, камни и фрагменты таборитов. Просто Рамил совсем выбросил из головы, что Сеть сажает дракона не сразу, да и его боеспособность снижает даже не вполовину.

А на земле его ждал истекающий кровью Паки. Израненный и усталый.

Нуждающийся в срочной магической помощи…

Демоны и Пекло!

Проклиная себя за глупость, Джошуа метнулся к соратникам. Спотыкаясь и косясь в небо, он бежал к Паки, на ходу пытаясь вспомнить хоть одно действенное, простое и быстрое заклинание излечения. Эх, сюда бы мэтрессу Ланорвиль, уж она бы справилась с задачей на раз-два.

Но придется довольствоваться тем, кто есть.

Пока Джошуа добирался до смотрящего в небо Паки, дракон в небе уже успел превратиться в едва различимую точку. Еще немного, и его не достало бы никое заклинание. Это понял и мэтр Гаренцворт и, в очередной раз потрясая окрестности громогласным криком, устремил посох вверх.

Сеть, разбрасывая вокруг клочки тумана, устремилась вслед за драконом. Счет пошел на минуты.

– Паки! – крикнул Джошуа, отчаянно надеясь, что в своем новом облике соратник не утерял такие элементарные правила вежливости, как уважение к спутникам и неприятие их гастрономических достоинств.

Медный ящер повернул к нему тупоносую голову и вопрошающе приоткрыл пасть.

– Не шевелись! – предостерег его младший мэтр, решив принять это за знак, что его внимательно слушают. – Ты сильно ранен! Я помогу! Только не шевелись!

Паки тихо рыкнул и задрал голову вверх, широким, почти комическим жестом. Потом опустил ее вниз, так же широко и неторопливо.

– По-моему, он согласен, – перевел Кай.

Они с Рамилом стояли шагах в десяти. Старший чародей был сосредоточен на небе, его руки сжимали рвущийся из стороны в сторону посох, а основание сети, бьющее из оголовья, все утолщалось и утолщалось.

– Он нас понимает? – не удержался от уточнения Джошуа.

– Скорее да, чем нет, – пожал плечами Кай.

– Чтобы этот дракон горел в Пекле, – выругался младший мэтр и обратился к Паки: – Я сейчас тебя подлатаю! У нас очень мало времени! Будет больно! Но иначе нам с драконом не справиться! Ты понимаешь?! – Помимо воли он говорил громко, словно боясь, что из-за невнушительных размеров его не услышат, и медленно, опасаясь, что резкое увеличение массы не лучшим образом отразилось на умственных способностях Паки.

Медный ящер снова кивнул, так же размашисто и широко.

– Храните нас боги, – прошептал Джошуа и начал.

К слову, целительство всегда давалось ему без труда. Сам принцип этого дара строился на эмпатии, умении сопереживать и сочувствовать другому живому существу. Способности понять и прочувствовать его боль. Базовые знания, положенные волшебнику, на целительстве не специализирующемуся, Джошуа в свое время освоил почти в совершенстве. И несколько раз они вполне неплохо служили ему. Более того, в Римайне нашлась бы пара солдат, обязанных ему жизнью.

Но вся загвоздка состояла в том, что базовый курс предполагал неширокий выбор возможностей – остановить кровь или воспаление, немного подстегнуть регенерационные ресурсы организма. И, что самое неприятное, затрата внутренних сил, требующихся для восстановления, была прямо пропорциональна ране, на которую воздействовали чары.

А рана у Паки оказалась поистине огромной.

Из горестных размышлений его вывел рык пойманного дракона. Сеть достигла цели, и теперь, не имея сил противиться чарам мэтра Гаренцворта, небесный змей возвращался на землю.

Сейчас или никогда! Джошуа направил посох на подставленную Паки спину и начал произносить заклинание. Оно было долгим, чрезвычайно эффективным и очень опасным для здоровья неопытных целителей – идеальный вариант для их ситуации.

С каждым произнесенным словом, с каждой законченной строкой он чувствовал, как убывают его силы. Как мутнеет взгляд, а мир вокруг приобретает все больше серого цвета, размывающего прочие краски. С каждой завершенной формулой посох в его руке наливался свинцовой тяжестью, и рухнуть на камни, оставив позади все заботы, хотелось больше и больше.

Но Джошуа держался. В основном потому, что запретил себе обращать внимание на все, кроме широкой рваной раны, которая, повинуясь его воле, вначале перестала кровоточить, а затем нехотя принялась сужаться. Порванные мышцы снова сплетались в тугие канаты, плоть заполняла разрез, а чешуя по краям неспешно смыкалась.

В действительности подобного эффекта он не ожидал. Впрочем, прежде ему приходилось иметь дело со скромными внутренними ресурсами людей, а не гигантских ящериц.

Рев раздавался все ближе, заставив младшего мэтра удвоить усилия. Дело пошло быстрее. Но прежде чем он успел обрадоваться успеху, в груди что-то дрогнуло, и посох выпал из его пальцев.

«Надорвался!» – мелькнула паническая мысль, пока он падал на колени – безвольный, как мешок с картошкой. Переусердствовал, а ведь даже не успел закончить дело, еще четверть осталась.

– Майриэль! – услышал он над собой крик Кая. Ему где-то справа вторил дракон, и Паки урчал почти над самым ухом.

Узкие сильные ладони бесцеремонно схватили Джошуа за грудки, резко дернули, заставив принять сидячее положение. Потом они запрокинули ему голову назад. Изогнутое горлышко походного бурдюка по-хозяйски сунули в рот, который наполнился терпкой жидкостью непонятного вкуса.

– Ох уж это волшебство, ох уж эти волшебники, – сокрушалась над ним эльфийка.

У Джошуа даже не было сил спросить, что это за гадость, которой она его поит. Потом он узнал привкус тмина и ежевики. Затем вербены и клубники. Шалфея, пустырника, смородины и… Целая волна вкусов обрушилась на него.

За буйством вкусовых ощущений пришла ясность. По телу разлилась волна бодрости. Даже не бодрости, а жажды немедленной деятельности. Острого желания бежать и делать, делать. Что – не важно. Как – несущественно. Лишь бы не останавливаться ни на минуту.

Пульс, казалось, участился в два раза. Слух обострился до неприличия. Мир заполыхал красками – как прежде, и даже сверх прежнего.

Его попытку вскочить и начать швыряться заклинаниями во все стороны Майриэль сдержала с явным трудом.

– Ну-ну, не торопись. Это обманчивое чувство, – понимающе проворковала она ему на ухо. Рев приближающегося дракона мешал общаться нормально. – Ты все еще не можешь сворачивать горы, дружочек. Так, просто двигать их туда-сюда.

– Что это было? – выдавил Джошуа непослушными губами.

– Рецепт не скажу, и не проси. Но люди придумали этому весьма поэтическое название – «эльфийский поцелуй» – уж очень эта дрянь бодрит. А уж смертных, так просто выбадривает по полной.

– С-сильная штука.

– Поцелуй эльфийки сильнее. Не всякой, конечно, но все же. Отдышался немного?

– Скорее да, чем нет.

– Это хорошо, долечивай Паки, а то наш платиновый поганец уже совсем рядом.

– Да, конечно, – послушно отозвался младший мэтр и поднялся. Хотя скорее попытался подняться: источавшие бодрость и желание бежать милю за милей ноги почему-то помогать ему в этом отказались.