Работа для героев Калинин Михаил
– В конце концов, – сказала она, – разрозненные и отчаявшиеся, они собрались под знамена своего прежнего короля. Единственными, кто протянул им руку дружбы, стали эльфы Лета. Их, несмотря на многое, роднила эта пугающая прочих чуждость. Летние были столь же чужими среди своих племен, как атранийцы среди людей. Этот союз стал их главной удачей… и главной бедой. Поддержка Риана и атранийских мечей, которые помогли им отогнать от границ дикарей и тварей, утихомирить воинствующих соседей и решить давний спор с зимними братьями, сделала их бесстрашными. Они не зря величали Риана Мечом Лета. Его меч принес летним мир и процветание. Издревле их часть обитаемых земель была самой опасной и непредсказуемой, но с помощью атранийцев все начало налаживаться. Но его же меч и стал их роком. Проблемы их земель, их беды и горести веками мешали им постигать путь их Древа. Но теперь это стало возможным. Народ Лета слился со своим Началом, и была открыта тайна.
– Какая тайна?
– О которой я не сказала бы тебе, даже если бы знала, дружок. Из-за этой тайны и началась последняя война. Прочие народы убоялись возросшей мощи Лета и того, что эта мощь обернется против них. Именно на волне этого страха и было уничтожено Древо и все его защитники. А подвиг Риана в том, что он не предал. Ему была дарована Долина Ветра, хорошая плодородная земля, на которой он мог властвовать и процветать. Нужно было лишь открыть границы и пропустить вражеские войска. Но он не сделал этого.
– И погубил свой народ, – глухо отозвался Кай. – И не спас своих союзников. Но был верен своему долгу и своим… нанимателям-эльфам.
– Когда ты говоришь это так, звучит очень обидно, – дернула плечом Майриэль.
– Но это правда. Рука дружбы летних – это договор работодателя и наемника.
– Поначалу да. Но он стал намного большим потом. Ведь выбор атранийцы сделали добровольно. Никто бы не упрекнул их, останься они в стороне. Мертвые не умеют упрекать, не правда ли?
– Правда, – сказал Кай и замолчал.
Без активности оппонента Майриэль также потеряла интерес к начавшейся было перепалке.
– Но нас учили, что летние эльфы создавали государство чистых чар, которое могло представлять опасность для всех. И потому началась последняя война. Значит, их тайна, видимо, связана с этим, – принялся рассуждать Джошуа.
– Это все глупые глупости, – отмахнулась Майриэль. – Глупые глупости и идиотская ерунда. Вся та чушь, которой забивали ваши пустые головы мэтры в Цитадели, называется не историей, а политикой, а от этой гадости даже веснянка может дать по зубам. Легко и с радостью, так что лучше помолчи. Я сказала тебе, что было на самом деле, а уж эльфийка должна разбираться в таких делах лучше, как ты считаешь?
– Если только она в них участвовала, а ты участвовала?
– Я еще тогда не родилась.
– Вот то-то и оно, как и я. Так что тут мы равны.
– Но мне-то рассказывали очевидцы, а тебе старый гриб за кафедрой!
– Мэтр Кааш, преподававший у нас историю, тоже был очевидцем!
– Паки думает, они зашли в тупик, – сказал Паки. – Сейчас снова полетят сапоги и зуботычины. Наверное, надо послушать Рамила.
– Пожалуй, это единственный способ сохранить мир, – согласился Кай. – Все на взводе и готовы вцепиться даже друг в друга, лишь бы не бездействовать.
– Говори за себя, – заявила Майриэль.
– Я за себя и говорю. Я устал, не в духе и меня гложет то, что мы бездействуем. Мы так близко к цели, что, если вы продолжите свои споры, пеняйте на себя.
– Фи, какие мы страшные!
– Давайте все-таки послушаем его мудрость, – примирительно вмешался Джошуа, которого пристальный взгляд Кая впечатлил куда больше, чем эльфийку.
– Что ж, – улыбнулся старший чародей. – Раз это лирическое отступление закончилось, я, пожалуй, вернусь к своей истории, которая, что вас, без сомнения, удивит, начисто лишена какой-либо связи с легендарным Рианом, хотя и происходила в те же времена. Итак, как я уже сказал, король Арана Герицвиг Пятый был человеком мудрым, но подверженным тлетворному влиянию суеверий и страхов. Качество это не мешало ему вовремя взимать причитающиеся налоги, вести взвешенную политику по отношению к соседям и поддерживать порядок в государстве. Но порой мешало другое. В год, который я не назову в основном из-за полной его ненадобности, в столице случилось престранное событие. В одну из ночей среди торговой площади выросла башня.
– Дай угадаю! – не удержалась Майриэль. – Она была высотой в полсотни ярдов и с темными окнами?
– Почти. Высотой она была ярдов триста, и окна ее были не то чтобы темны, но и не сказать, что излишне светлы, скорее неясного, колеблющегося на грани серого, цвета. Странным было и ее появление. Мало того, что она не выросла из-под земли, как, скажем, гриб, не разорвала кладку городской мостовой, стремясь к небу. Нет, она словно возникла из ничего и так, будто была здесь всегда.
– Ух, и натерпелся же страху Дрожащий Король!
– Тогда его еще не звали так, хотя, если бы его реакция стала известна подданным, а не только узкому кругу приближенных, то, возможно, это обидное прозвище уже тогда намертво срослось бы с его именем.
– Что же могло так напугать правителя страны, славящейся лучшими чародеями в Ойкумене? – спросил Джошуа.
– В основном бессилие этих чародеев решить возникшую ниоткуда проблему. Дело в том, что башня оказалась невосприимчива к воздействиям чар и наговоров. Ее нельзя было не то что уничтожить, разметав по кирпичику заклинаниями Круга Силы или Ромба Превосходства, но даже элементарно просканировать на предмет происхождения и природы. Лучшие умы Арана бились над этой проблемой и не находили ответа. Положение ухудшалось еще и тем, что призвать коллег из других стран было практически невозможно. Виной тому послужили не искривления в порталах или раскисшие от осенних дождей дороги, а банальная гордость. Всегда считалось, что аранская школа традиционно сильна и независима, и веками предшественники тогдашних чародеев доказывали этот тезис. Потеря престижа в глазах волшебников была несопоставима с поставленной проблемой.
– Вот, – снова встряла лучница. – Я всегда говорила, что чаровники – спесивые и себялюбивые лицемеры!
– А как же Рамил? – полюбопытствовал Паки.
– Исключения лишь подтверждают правило!
– Тем временем, – продолжил мэтр Гаренцворт, игнорируя обоих, – напряжение в городе стало нарастать. Башня, конечно, пугала. Но то, что король закрыл из-за нее торговую площадь, которая вмещала достаточное количество купцов и товаров, важных для функционирования живущего за счет провинций города, пугало больше. Вся торговля ушла за городские стены, где было трудно контролировать соблюдение соответствующих норм качества, процветала коррупция и прочее.
– То есть ничего не изменилось, но все были недовольны? – спросила Майриэль.
– Аранские граждане вообще весьма консервативны. Возмущение нарастало, надо было срочно что-то решать.
– Столь богатая и могущественная держава страдает из-за элементарной неспособности правителей организовать все по уму, – заметил Кай. – Где-то я это уже встречал. Вспомнить бы.
– Легче вспомнить, где не встречал, – усмехнулась эльфийка.
– Приятно, когда тебя понимают.
– Вы очень неблагодарная аудитория, – недовольно пыхнул трубкой старший чародей. – Мало того что не умеете молчать, так еще и пафос момента и нарастание интриги вы сводите к нулю.
– Прости, Рамил, – повинился Кай. – Мы будем слушать тебя внимательно и с почтением… А если нет, можешь превратить Майри во что-нибудь тихое.
– Эй! Я все слышала, между прочим! И, если вы забыли, попытки превратить меня во что-нибудь всегда кончаются плохо.
– Но мы не оставляем надежды. А теперь будь добра, не мешай Рамилу наращивать интригу и пафос.
– Я не буду, если ты не будешь. А ты ведь не удержишься!
– Поспорим?
– Вот это другой разговор! На сколько?
– Сколько тебе не жалко?
– Я вообще не жадная, когда делятся в мою пользу!
– Ближе к делу, а то пафос растает.
– Так неудобно оставлять тебя без последних штанов…
– Майри…
– Ладно-ладно, обычная ставка – золотой. Ставлю на то, что ты первым встрянешь в рассказ Рамила.
– Обычная так обычная.
– Уговор? – уточнила лучница, скрестив указательные пальцы.
– Само собой.
– Тогда начали. Рамил, прошу.
– Благодарю, что позволили вставить слово, – хмыкнул старший чародей. – Правда, заслушавшись, я уже забыл, на чем остановился.
– Было много-много недовольства и всяческой коррупции, – подсказал Паки.
Все увидели, как сильно хочет лучница прокомментировать данную ремарку, но верная волшебной силе спора, она сдержала порыв.
– Да, точно. Напряженность росла, и ситуация из внушающей опасение постепенно превращалась в попросту смешную. Появилась неизвестная башня посреди одного из величайших королевств, и никто не мог дать ответ на простые вопросы: что она собой представляет и благодаря чьей воле тут появилась? В конце концов страхи и суеверия короля, касающиеся потусторонних и имеющих волшебную природу сил, встретились со страхами и опасениями вполне земными – страхом потери авторитета Арана и, в частности, его владыки. Все это вдохновило властителя принять меры, которые лично я считаю, мягко говоря, неоправданно жесткими. Он поставил Ковену Арана простое условие: каждый день промедления в решении вопроса с башней будет стоить одному из волшебников его места при дворе, посоха и всех регалий.
– Так вы имеете в виду Годы Изгнаний? – уточнил Джошуа. – Когда элита аранской школы была изгнана, а часть ее представителей даже подвергнута казни? Время, когда далекие от политики чародеи-исследователи были втянуты в политические игры аранской знати и проиграли заведомо неравный бой?
– Именно так трактует эти события новейшая чародейская историография. Но я склонен не согласиться с таким узким подходом к теме. Уверяю вас, младший мэтр, аранские чародеи вовсе не выглядели невинными овечками перед зубастыми придворными его величества Герицвига. О, далеко нет. Сказать по правде, это был узкий сплоченный круг коварных интриганов, считавших заносчивых вельмож скорее аперитивом, чем равными противниками. Их проблема состояла в том, что они слишком много занимались политикой и слишком мало – волшебством. Посему постигшие их беды – во многом их собственная вина. Хотя, конечно, фактор самодурства монарха отрицать нельзя, но на то он и монарх.
– Порой мне кажется, ваша мудрость, что вы готовы раскритиковать любую известную мне истину, – улыбнулся Джошуа.
– Далеко не каждую, мой юный друг. Я беру на себя смелость критиковать и, как говорится, срывать покровы лишь с вещей, событий и явлений, в которых разбираюсь. Вам же, столь некритично верящему всему, что вам говорят официальные источники, я посоветовал бы запастись толикой скептицизма и быть готовым к тому, что мнений и трактовок событий всегда как минимум две.
– Пожалуй, я понимаю, о чем вы.
– Отрадно, что мои слова не пропадают понапрасну. Что же касается аранской школы, то она, уверяю вас как специалист, ничуть не пострадала от нахлынувших изменений. Ведь слой чародеев-исследователей, который вы упоминали, как раз расцвел пышным цветом после окончания этих «годов изгнания», которые я лучше назвал бы «эпохой прополки сорняков». Ведь во времена главенства политиков именно исследователи и энтузиасты были практически отстранены от выделяемых казной средств. Можно сказать, что эта башня вознесла их наверх.
– Кто-то из них разгадал ее загадку? Или был причиной ее появления?
– Хм, похоже, скепсис в вас поселился слишком быстро. Конечно, первое, а не второе!
– Ну знаете, все эти намеки на интриги…
– Куда уж без них… Что же касается загадки башни, в конце концов она стала таким же неизбежным злом, как неурожай или моровое поветрие, которые, несмотря на усилия лучших мастеров заклинаний, все же случаются то в одной провинции, то в другой. Количество чародеев при дворе сокращалось, усиливались провинциальные школы, и однажды его величество все же решил отменить приказ. Судьба страны, славной чародеями, но лишающейся их день ото дня, все же заботила его больше собственного страха. Хотя, говорят, в то время короля сильно донимали ревматоидные боли, а умельцев, могущих с ними справиться, оставалось все меньше и меньше. Как бы то ни было, вскоре указ отменили, и башня стала очередной городской достопримечательностью.
Мэтр пыхнул трубкой и умолк, задумавшись о своем.
– Но что же дальше? – спросил Джошуа, поскольку пауза затянулась.
– Скорее, в чем тут мораль? – подала голос Майриэль.
– Золотой! – обрадовался Паки.
– Обойдешься! Я никого не прерывала!
– Мораль пусть каждый додумает для себя сам, – сказал Кай.
– Сказки на ночь обязаны быть поучительными, – надулась лучница. – Раз ты такой обманщик, Рамил, то дежурь тогда первым, а я буду спать.
– Паки подежурит, – примирительно вставил Паки.
– Нет необходимости, – пыхнул трубкой мэтр Гаренцворт. – Мне все равно надо кое-что обдумать, а вы ложитесь-ка спать. Мы долго ехали сегодня, а завтра, я уверен, будет очень трудный день.
– Когда же ты скажешь, что завтра будет легкий день, полный беззаботного пения и танцев? – пробурчала Майриэль, кутаясь в одеяло.
– Не скоро, – ответил за мэтра Паки, укладываясь.
– Не уверен, что смогу заснуть, – вздохнул Джошуа.
– А ты попробуй, – зевнула Майриэль. – Ведь чем быстрее ты сомкнешь глазки, тем быстрее наступит утро, и твоя ненаглядная принцесса будет спасена.
– Спать лучше, чем нервничать, – согласился Паки.
Джошуа собрался уже сказать, что он готов не спать всю ночь и весь следующий день, да и еще пару недель, если это хоть на миг приблизит освобождение принцессы, но передумал. Молча лег на свое место и с головой накрылся одеялом.
– Спокойной ночи, – буркнул он.
– Да светит нам всем правильная луна, – отозвалась Майриэль.
– Пусть охота завтра будет удачной, – сказал Паки.
Джошуа честно прикрыл глаза и постарался расслабиться, но сна не было ни в одном глазу. Неподалеку пошевелился Кай.
– Что тебя беспокоит? – негромко спросил его старший чародей.
– Все вместе и в отдельности, – последовал ответ. – Куски мозаики складываются в преотвратную картину, и с каждым ответом мы получаем лишь больше вопросов. По идее должно быть наоборот. Мне это совсем не нравится.
– В свое время все станет ясно.
– Где же твоя жажда узнать все и сразу, Рамил?
– У меня стойкое чувство, что торопиться нам совсем не следует, скоро все ответы найдут нас сами.
– Главное, чтобы мы их пережили.
Костер затрещал от подкинутых веток, Кай завозился, укладываясь.
– Спокойных снов.
Старший чародей не отозвался. Видимо, снова погрузился в думы.
Джошуа вдруг захотел спросить его, чем закончилась история с аранской башней, потому что точно помнил, что в Аране на центральной площади никакой башни нет, но вдруг понял, что спит. Во сне он мчался сквозь лес на белом драконе, и ветки нещадно лупили его по лицу, до крови разрезая кожу. Боли младший мэтр не чувствовал, лишь неудобство от того, что кровь заливает глаза, мешая видеть правильную луну на ночном небе.
Глава 12
Фиалка Римайна
Вопреки традиции Джошуа проснулся первым. Костер потух совсем недавно, дым от углей еще поднимался.
Младший мэтр приподнялся на локте, дабы узнать, кто из наемников проявил небрежность, но все они спали неподалеку. Только старший чародей задумчиво попыхивал трубкой, сидя на том же месте и в той же позе, что и вчера.
– Доброе утро, мой друг, – сказал он.
– В чем дело, ваша мудрость? – протер глаза Джошуа. – Вам не спалось?
– Я решил дать всем отдохнуть. В конце концов, в моем возрасте лишние часы забвения ничему не помогут.
– А я слышал, что чем старше человек, тем больше ему надо времени для сна.
– После второй сотни лет режим немного меняется.
– Вам виднее, – Джошуа сел. – Надеюсь, ночные размышления принесли свои плоды?
– О да, несомненно. Я решил, что следует все же закончить вчерашнюю историю. Оказывается, она еще более подходит к нашей ситуации, чем я думал.
– Как угодно, – не чувствуя ничего, кроме сонного равнодушия, сказал младший мэтр, разжигая огонь.
– Башня, как я уже говорил, стала достопримечательностью, – как ни в чем не бывало продолжил мэтр Гаренцворт. – Но это не значит, что она не перестала занимать юные и не очень умы. Был там один молодой и подающий надежды волшебник, который в конце концов путем долгих и не слишком интересных расчетов вычислил, где, когда и как эта башня должна открыться. Так как интерес к ней поутих и почти все смирились с ее присутствием как с неизбежностью, она стала полностью доступна для исследований и опытов. В конце концов, в нужный час, использовав пару зеркал и солнечный свет, маг открыл дверь башни.
Огонь наконец разгорелся, как и интерес Джошуа.
– Значит, все дело в солнечном свете? Это его вы ждали всю ночь? Утренний свет, который открывает тайные двери? Но что за зеркала нам понадобятся? Хотя они, вероятно, должны быть в вашей чудесной сумке. Ведь тем волшебником, несомненно, были вы.
– То, что я долго живу и много где был, не означает, что я участвовал во всех значимых событиях истории, – усмехнулся мэтр Гаренцворт. – Да и эта башня не так сложна, как аранская. Но вы правы, мой друг, все дело в свете утреннего солнца. Ведь кто бы ни создал эту башню, это, несомненно, деяние сил темных, можно даже сказать, ночных. Эти чары ковались, когда лучи света не разрывали связи их формул и не коверкали их замысел. А значит, компенсировать ослабление заклинаний, которое, несомненно, должно наступать с восходом солнца, можно, чуть меняя саму суть башни – неприступной и закрытой – и позволяя проходу появляться в не подвластных повреждениям стенах.
Старший чародей встал и подошел к башне. К тому моменту солнце уже полностью взошло над верхушками деревьев и вся стена была хорошо освещена. Мэтр Гаренцворт коснулся старых камней посохом, и в месте касания из них посыпалась мелкая черная крошка. Удовлетворенный результатом, он отступил на шаг, перехватил посох, опустив вниз оголовье, так, чтобы оно касалось самого подножия башни. Затем повел жезлом вверх, как бы рисуя дверь. В месте соприкосновения с посохом стена крошилась. Нарисовав очертания двери, мэтр обозначил вертикальную черту, как бы разделяя две створки.
– Примерно так, – объявил он, любуясь результатом.
– Мэтр! – воскликнул Джошуа, ринувшись к вожделенной двери. – Вы не перестаете меня удивлять!
– Успокойтесь, мой друг, вы перепугаете наших коллег своими криками, – мягко улыбнулся старший чародей, преграждая ему дорогу. – И не стоит торопиться, заклинание должно устояться, так что мы вполне успеем позавтракать.
– Как вы можете сейчас говорить о еде?!
– Делу время, а еда – по расписанию, – задумчиво вставил сонный Паки.
– Вы с ума посходили, так орать с утра? – недовольно забурчала Майриэль из-под своего одеяла. – Будить даму без намека на завтрак? Что за манеры?
– Главное, что у нас есть дверь, – подытожил Кай.
– Действительно. – Эльфийка недовольно хмыкнула и бросила в Паки золотой монеткой. – На, держи, ты опять прав, ящерка.
– Паки мудр, – скромно отозвался парень.
– Лучше накорми меня – как умный ты знаешь, что это будет правильно.
– Паки знает, – вздохнул парень, поднимаясь.
Пока их маленький лагерь просыпался, мэтр Гаренцворт вернулся на прежнее место и принялся вновь что-то записывать в своем блокноте, пристально следя за порхающим пером. Но Джошуа, который теперь точно не мог найти в себе ни сил, ни желания ждать, не дал ему спокойно погрузиться в записи и насел с вопросами. Мягкий намек на то, что сейчас не до него, он проигнорировал. Мэтр отвечал односложно и без всякой охоты.
– Ваша мудрость! Сколько же нам придется ждать?
– Мне и самому это точно не известно.
– Но вы ведь знали, вы знали это с самого начала!
– Ну что вы, нет, только догадывался.
– Но в результате-то вы были уверены?
– Мой друг, а кто в наше время может быть уверен полностью хоть в каком-нибудь результате? А теперь дайте мне возможность записать эти формулы и упорядочить мои разрозненные мысли, прошу вас.
В конце концов, младшему мэтру ничего не осталось, как присоединиться к начинающей завтрак компании. Паки не стал мудрствовать, ограничив их трапезу сыром и солониной, только Майриэль уплетала из небольшой плошки какую-то странную кашу, рецептом и названием которой она упорно ни с кем не хотела делиться.
Но сейчас Джошуа было не до них. Он то и дело оглядывался на башню, на мэтра, на разбитое окно и совершенно не чувствовал ни вкуса еды, ни остроты шуток лучницы.
– Держите себя в руках, – сказал командир наемников. – Осталось немного.
– Я стараюсь, господин Кай, видят боги, я стараюсь!
– Сейчас он запишет свои мысли, поест, и мы освободим ее высочество. Уважьте привычки своего коллеги, младший мэтр, в конце концов, именно благодаря им мы зашли столь далеко.
– Похоже, ничего иного нам не остается…
– Оголодает – сам придет, – философски поддержал Паки.
– Наивный! – хмыкнула Майриэль. – Скорее мы тут помрем от старости, чем он проголодается. А вот возможность проверить правильность своей задумки – это да, повод оторваться от закорючек. Самый что ни на есть единственный и неповторимый повод.
Вскоре к ним присоединился и Рамил. Неторопливо насладившись завтраком, он степенно откушал приготовленного Паки чая и, наверное, даже вздремнул бы, если бы не возмущение соратников.
Когда старший чародей соизволил все же повести их к вожделенной двери, все уже было готово: кони накормлены, вещи собраны, нужда справлена.
– Следует дать знать принцессе, что мы идем, – предложил Джошуа. Следующие несколько минут Кай и Джошуа соревновались, проверяя, у кого более луженая глотка, и пытались докричаться до принцессы, но безрезультатно.
– Будить столь благородную особу так рано – пустое занятие, – усмехнулась лучница.
Крикнув на всякий случай, что они идут, Кай велел прекратить попытки привлечь внимание всех птиц на двадцать миль вокруг.
Мэтр Гаренцворт, явно довольный своей работой, любовно погладил импровизированные створки, словно успокаивая их.
– Рамил, будь добр, открой ее уже, – сказала Майриэль, – а не то Джошуа выпрыгнет из своей мантии и вскарабкается по стене.
– Высокое волшебство не терпит суеты, – надменно бросил старший чародей.
Его ладонь неспешно чертила невидимые узоры на черном камне. Не сразу, но тот отозвался, сначала звук был тихим, потом все громче, и постепенно неслышный шорох перешел в настоящий скрежет. Дверь дернулась, чуть осела, стряхивая вековую пыль и остатки старых чар, последний раз протестующе пошла рябью и наконец поддалась. Медленно и с натугой створки в фут толщиной разошлись, открывая черный зал и винтовую лестницу, уходящую вверх.
– И чего же мы ждем? – прервала молчание лучница. – «Дамы, вперед!» – тут не прокатит, давай, Рамил, веди нас к победе.
– И верно. – Старший чародей пару раз стукнул посохом о землю, заставляя оголовье замерцать мягким белым светом. – Надеюсь, такая безобидная магия не вызовет особых противодействий. Будет разумнее пустить нас с Джошуа вперед, уверен, эта башня все же таит в себе несколько неприятных сюрпризов.
– Не возражаю, – отозвался Кай.
Младший мэтр зажег на посохе небольшой огонек, и они двинулись в отступающий мрак. Мрак сей был явно магического свойства, ибо отступал неохотно, словно живое существо, отгоняемое кочергой.
Башня оказалась полой внутри. Пустое круглое помещение с расположенной в центре винтовой лестницей. Тщательно обследовав пол вокруг и не добившись каких-либо результатов, чародеи уделили внимание самой лестнице.
Тут-то и начались неприятности.
Повинуясь молчаливому знаку мэтра, Джошуа не стал подниматься на лестницу, а, встав у ее начала, вытянул посох, насколько позволяла рука. Неожиданно мэтр Рамил потерял равновесие, подался вперед и, чтобы не упасть, выставил ногу перед собой.
Оба замерли, глядя на сапог, покоившийся на первой ступеньке. Некоторое время ничего не происходило, и Джошуа даже успел облегченно вздохнуть… Рано, как оказалось.
Сначала до них донесся скрежет, потом основание башни слегка задрожало. А потом дверь начала затворяться.
– Рамил?! – подался вперед Кай.
Пол перед началом лестницы тоже не остался на месте, некоторые плиты поднялись, другие начали расходиться в стороны.
– Не представляю, что это может значить! – крикнул старший чародей, стараясь перекрыть нарастающий скрежет.
– Это значит, что тут происходит что-то опасное! – крикнула лучница.
Паки не участвовал в перепалке. Молча шагнул вперед. Молча уперся руками в сближающиеся створки. Навалился. Тихонько зарычал.
Скрежет прекратился.
– Паки долго не удержит, – сдавленным голосом заявил он. Потом прислушался к себе и добавил: – Или удержит.
– Надо что-то решать, и решать быстро, – констатировал Кай.
– Мэтр? – Джошуа так и стоял рядом, не смея пошевелиться.
– Как интересно… Простые механизмы намертво связаны с древними заклинаниями… – изумился старший чародей.
– Рамил! – взвилась лучница. – Мы заходим или вы выходите?
– Нужно время на анализ. – Мэтр Гаренцворт склонился над вставшим на дыбы полом. – Я уверен, что все не так просто.
– Чудно, они магические, и лучше держаться от них подальше. Выходите, – скомандовал Кай.
– Мэтр? – чуть громче позвал Джошуа.
– Трудновато, – сказал Паки.
– Древо и Пепел, Рамил! – рассердилась Майриэль. – Перестань щупать этот треклятый пол! Сосредоточься!
– Сейчас-сейчас… – бормотал старший чародей, обходя и простукивая стены. – Ага. Значит, здесь… Тут. И тут…
– Мэтр! – заорал Джошуа.
– Да, мой друг?
– Мэтр, мне-то что делать?!
– А, не беспокойтесь. Можете совершенно свободно двигаться, ведь я уже запустил заклинание.
Джошуа аккуратно сделал шаг назад, споткнулся о плиты вздыбленного пола. Башня отозвалась недовольным гулом.
– Похоже, не стоило входить, – отметила Майриэль.
– О нет, – беззаботно отозвался старший чародей. – Ничего страшного. Это уже совершенно отдельный, не зависящий от нас процесс.
– Рамил!
– Прошу прощения, думаю, можно заходить. Если Паки удержит дверь, пока мы будем подниматься, все должно быть в порядке.
– Удержишь? – уточнил Кай.
– Паки сильный, – скромно отозвался Паки.
– И самоуверенный, – буркнула Майриэль, протискиваясь в башню: изящное телосложение упрощало ей задачу, зато длинный эльфийский лук усложнял. – Ненавижу темноту и камень в темноте!
– Что теперь? – спросил Кай, когда все, кроме мэтра Гаренцворта, собрались у лестницы.
– Подняться по лестнице, – не стал мудрствовать старший чародей, не торопясь оторваться от стен.
– Ты первый, – хмыкнула лучница.
– Но…
– Ты первый, – поддержал ее Кай. – Сделай милость.
– Мэтр. – Джошуа снова вспомнил о немного рассеянном страхом нетерпении. – Принцесса ждет.
Подчиняясь большинству, старший чародей ступил на лестницу. Ничего не произошло. За ним начал подниматься Кай.
– Мальчики, вперед, – великодушно пропустила Джошуа Майриэль.
Все шло спокойно. Буквально несколько мгновений. Джошуа даже успел подумать, что все в порядке. Но стоило лучнице ступить на лестницу, как скрежет возобновился. Только теперь он был на порядок ниже. Отряд замер, ожидая, что пол и стены отзовутся, но произошло нечто иное.
Сначала вокруг родился шум.
Потом он приблизился и перерос в грохот.
А затем невидимая сила, словно порыв ветра, ударила в Паки.
Читать бесплатно другие книги:
