Смерть Несущая. Дар Грани Александрова Марина
– Знаешь, пожалуй, пора немного поговорить о нашей природе. Как я догадался, с тобой мало кто об этом говорил. То, что ты сейчас видишь, – это не очередная моя ипостась, Мири, это я и есть. Не дели меня на количество обличий, которые я могу принимать, это будет неправильно. Тебе кажется, что раз мои глаза темны и появились клыки, то я зол, не так ли?
– Да…
– Правильный ответ «нет». Начну издалека. Наша раса имеет очень долгую историю. Мы жили в мирах, населенных существами более сильными и опасными, чем мы, нам приходилось выживать, но мы всегда были хищниками. Сильнее не значит удачливее, запомни это. Наш организм устроен так, что мы всегда приспосабливаемся. Знаешь почему, когда рождается демон, его невозможно отличить от человеческого детеныша?
Я лишь отрицательно покачала головой.
– Он не вызывает подозрения и кажется слабым, так легче выжить. Мы растем, имея человеческую ипостась, до момента, пока наша энергетическая составляющая не станет полноценной. В момент совершеннолетия, а демоны таковыми становятся, как только полностью обращаются, большая часть из нас меняет облик при помощи сильных эмоций. Чаще всего это гнев. А злимся мы часто и неконтролируемо в этом возрасте. Открою тебе секрет, – доверительно обратился он ко мне. – Ты такая скучная для своих лет, словно тебе давно перевалило за сотню, – хохотнул он. – Тебе бы золотую косу – была бы похожа на мою бабушку, – окончательно развеселился он.
Я смотрела на то, как он открыто смеется собственной шутке, и просто терялась. Я помнила, каково это, когда ты изменяешься настолько, что глаза заволакивает тьма. Насколько ты теряешься в волнах неистовой ярости, что переполняет тебя в эти моменты. Неужели я неправильно воспринимала себя?
– Посмотри на меня, – обратился он ко мне. – Разве похож я на кровожадного тупого монстра, жаждущего чьей-либо крови?
– Нет.
– Думаешь, сейчас я другая личность? Думаешь, моя ипостась меняет и сознание?
– Не похоже.
– Я – это я, милая. То, что могло тебя напугать, – это всего лишь отражение твоего гнева, усиленного более совершенным телом, которым стоит научиться управлять. Если оставить все как есть, то, поверь мне, однажды ты потеряешь контроль над самой собой. И вина за то, что ты натворишь в таком состоянии, будет лежать только на тебе, а не на другой воображаемой личности. Ты должна это понять сейчас, пока не поздно…
Он говорил со мной, а в голове билась одна-единственная мысль: «Ведь уже было такое! Но было ли это самым страшным, что могло произойти?»
– Единожды сменив ипостась, дав возможность твоему сознанию слиться с новыми возможностями и особенностями демона, ты перестанешь терять себя всякий раз, когда будешь менять облик, понимаешь?
– Да, но я не знаю, как мне преодолеть себя.
– Раз по обычной схеме не выходит, позволь позвать тебя.
– Что?
– Твое согласие важно. То, что я предлагаю, используют редко, потому как каждый из нас чтит свое личное пространство больше всего. Ты должна довериться мне. Доверить самое сокровенное, разделить со мной свое «я», каждую свою мысль, каждое желание.
– Но…
– Послушай, мне тоже нелегко на это отважиться, потому как обмен взаимный.
– Взаимный? Хочешь сказать, что мне придется забить голову твоими мыслями, воспоминаниями и прочим? Ты не обижайся, но я этого не хочу. Не хочу знать о тебе больше, чем это необходимо. Не хочу воспринимать тебя, как часть себя. Разве не это принесет подобный обмен?
– Прямолинейно, ничего не скажешь, – хмыкнул он.
– Правдиво, – поправила я. – Я не хочу подобной близости ни с тобой, ни с кем-либо другим, понимаешь?
– Понимаю, – не споря, согласился он. – Тогда, думаю, мое следующее предложение покажется тебе куда более привлекательным.
– Что… – прежде чем я успела договорить, Лео резко наклонился, подхватив меня под мышки, и одним движением вытянул из снега, поставив рядом с собой. – Ты сама сказала, что не хочешь иначе, – очень близко наклонившись к моим губам, прошептал он. Жар его дыхания опалил кожу, заставляя сердце шумно биться в груди.
Наверное, я уже хорошо должна была бы знать, что этот мужчина никогда и ничего не делает просто так. Должна была быть готова к тому, что если он предлагает выбор, то уже заранее знает мой ответ. И что он всегда поступает так, как считает нужным. Но я и впрямь полагала, что он спрашивает, чего хочу я…
– Какое предложение? – кажется, мой голос дрожал.
Даже сейчас я не могу вспомнить отчетливо то, как это произошло. Но я ведь сама пошла на это.
– Позволь мне кое-что забрать у тебя…
– Что? – Мои губы неожиданно пересохли. Его близость отчего-то смущала, заставляя нервничать все больше и больше. Что это было? Страх, что будоражил кровь и заставлял сердце учащенно биться? Или возбуждение, волнами расходящееся по телу? Его энергетика, такая мощная и сейчас ничем ни прикрытая, звоном отдавалась в каждой клеточке моего тела.
– То, что находится здесь. – Его палец аккуратно провел по моей щеке. Медленно спускаясь по обнаженной коже шеи, слегка задевая ворот куртки, он остановился, словно обличая меня в чем-то, у самого солнечного сплетения.
– И что это? – внезапно севшим голосом прошептала я.
– То, что люди называют душой…
Я смотрела в темные провалы его глаз, на самом дне которых так завораживающе красиво кружили золотые искры, словно всполохи звездного сияния, и не могла найти слов, чтобы ответить ему. Просто была не в состоянии даже осмыслить то, что он сказал. Меня словно подхватил этот золотой вихрь, поднявшийся со дна черной бездны, и поманил за собой. Он кружил мое сознание, и я вновь терялась на дне этих глаз.
– Ты так слаба сейчас. Неужели не чувствуешь, как легко манипулировать тобой, – раздавался где-то вдалеке знакомый, но ничего не значащий голос. – Ты не в силах закрыться от меня, не в силах преодолеть собственные страхи. Забыть боль, что испытала в день смерти брата, – разве не хочешь ты этого? Я могу сделать тебя другой, сильной, не боящейся собственной тени и своего естества. Разве не хорошо будет так жить? Ты просто выключишь их… я выключу… ненадолго заберу…
Я все хуже понимала, что такое он говорит. Слова словно обретали какой-то двойной смысл, мешающий их правильно воспринимать.
– Посмотри, насколько ты слаба. Малейшее давление с моей стороны – и ты теряешь себя. А что будет, когда мы окажемся дома? Когда вся мощь нашей расы обрушится на тебя? Твое сознание не выдержит. Оно сгорит, словно крылья мотылька, неосторожно подлетевшего к пламени. Но ты почему-то не можешь осознать этого до сих пор, ведь так?
– Д-да…
– Тогда скажи: разве плохо будет, если здесь перестанет болеть? – Теперь он положил на мое солнечное сплетение уже ладонь. Странное тепло, исходящее от него, словно нежной патокой расползалось по телу. Стало легко дышать. Кажется, впервые в жизни я просто дышала, и с каждым вздохом у меня не сжималось сердце, отдавая тупой болью внутри.
– Просто не чувствовать?..
– Да, просто не чувствовать, – подтвердил он. – Не все, только то, что мешает тебе.
– Что это?
– Любовь, сострадание, сопереживание – все это не нужно сейчас.
– А потом?
– Сама решишь, потому что, когда можно будет вернуть все на место, ты сумеешь сделать это сама… и даже больше… Ты будешь помнить, но все это будет лишь картинками в твоей голове. Я не отниму воспоминания, просто ты будешь свободна от бремени чувств. Хочешь?
– Да, – очень четко сказала я, впервые за весь наш разговор понимая, что именно этого я жажду всем своим естеством.
Его губы накрыли мои. Такие горячие, немного жесткие, они целовали меня, словно выпивая. Стоило ему прикоснуться ко мне, как странный трепет вновь затронул мое сердце. Казалось, я выпадаю из реальности. Просто растворяюсь где-то в иной вселенной. Мне было так тепло в этот момент, словно я наконец-то пришла туда, куда так давно хотела. Но прошло несколько секунд – и возбуждение схлынуло, не оставив и следа. Губы Лео превратились просто в губы, которые, по непонятным мне причинам, накрывали мои.
«Неужели это могло нравиться?» – подумала я и поняла, что мне надоело вот так стоять и терпеть его прикосновения.
Глава 6
Он продолжал поцелуй, хотя, на мой взгляд, все, что он собирался сделать, уже было сделано. Его губы постепенно становились более ласковыми и в то же время настойчивыми. Широкие ладони неожиданно легли мне на талию, притягивая ближе. Некоторое время я думала, что он продолжает пить мои эмоции, но потом поняла, что это не так. Сейчас это был настоящий поцелуй. Вот только меня это порядком начинало раздражать. Я не хотела стоять на стылом ветру и терпеть его касания, это было лишним, а значит, бесполезным.
Я постаралась легонько оттолкнуть его, упершись ладонями ему в грудь. Его кожа сейчас казалась особенно горячей, но тело было словно высечено из камня. Лео не двинулся и тогда, когда я начала давить сильнее. Было похоже на то, что я попала в стальной капкан, из которого не вырваться, как бы сильно я этого ни хотела.
Медленно, но необратимо раздражение от его прикосновений стало превращаться в гнев.
– Пусти меня, – сквозь губы даже не сказала – промычала я.
Вместо ответа он лишь сильнее прижал меня к себе. Его пальцы потянулись к вороту моей куртки, очень ловко расстегивая пуговицы. Его дыхание сбилось, становясь более частым.
– Хватит, – уже прорычала я, чувствуя, как рефлекторно удлиняются клыки.
Сейчас мне не было страшно. Даже наоборот, то, что происходило в этот момент с моим телом, несло определенное чувство удовлетворения.
Но Лео даже и не пытался отступать, продолжая удерживать меня одной рукой, в то время как вторая уже смело проникла под одежду и легла на обнаженную кожу живота.
– Пусти!
Губы Лео все так же продолжали терзать мои, и когда я попыталась вырваться из его объятий, получилось, что я укусила его…
Солоноватые капли крови, словно диковинный напиток, расцвели букетом вкуса у меня на языке. Этот вкус был самым бесподобным, он нес в себе силу, манящую, невероятно дразнящую вмиг обострившиеся чувства. Все окружающее пространство вдруг схлопнулось до единственной точки, которой стал Лео. Его кровь продолжала стекать мне в рот, в то время как мои ладони сомкнулись на его волосах, притягивая его голову, лишая демона всякой возможности отстраниться от меня.
Но стоило мне вцепиться в него и сделать очередной глоток, как он тут же оттолкнул меня, словно и не удерживала я его со всей доступной мне силой. Волна злости и утраты чего-то невероятно желанного и важного поднялась во мне, заставляя кинуться на Лео в одном прыжке. Только вот его уже и след простыл, а мои удлинившиеся когти вспороли воздух.
– Ну вот, промахнулась, – немного насмешливо раздалось у меня со спины. – Что ж ты так?
Я быстро обернулась, припадая всем телом к земле. Мир приобрел невероятную четкость. Все вокруг, несмотря на снежную пелену, дышало жизнью. Я слышала, как скребется в своей маленькой норке полевка, догрызая очередное зернышко, как несмело ступает где-то вдалеке некрупный зверь, скорее всего – хищник, потому как запах, исходящий от него, был терпким и резким. Сейчас я ощущала даже движение вод глубоко под землей. Пространство становилось более объемным и ярким.
Но несмотря на все это, в данный момент у меня была цель. Тот, кого я хотела, кого жаждала получить, стоял прямо передо мной в обманчивой близости. Я могла бы просто сделать шаг, чтобы добраться до него, но он не позволил бы этому случиться. Опасный хищник, достойный соперник, завладеть силой которого было приятно вдвойне. Ощущения предстоящей схватки и ожидаемой награды будоражили кровь. Жадно раздувая ноздри, я вдыхала его аромат, такой дурманящий, дразнящий. Вкус его крови до сих пор ощущался на языке, и чем больше я об этом думала, тем быстрее теряла контроль.
Я вновь кинулась на него, вспарывая ногами рыхлый снег. Снежинки, словно легкий пух, закружились вокруг нас, в то время как я наносила удар за ударом и каждый раз попадала в пустоту. Лео уходил, уворачивался, блокировал, но не нападал в ответ. Только тонкая струйка золотящейся на солнце крови медленно стекала с уголка его губ. И этот запах… Этот запах… он заставлял меня нападать снова и снова. Странный рык начал подниматься откуда-то из груди, и когда я в очередной раз промахнулась, то неожиданно даже для самой себя буквально взревела.
Казалось, лес замер, стоило этому странному вибрирующему звуку вырваться наружу. Застыл где-то далеко хищник, что выслеживал так долго добычу, замерла полевка, вслушиваясь в окружающее пространство, притихли птицы вокруг.
– И все? Больше ничего не можешь? – Очередная насмешка спровоцировала то, что произошло после.
Сначала мне показалось, что это мой гнев так горячит меня изнутри, но уже спустя секунду у меня было такое ощущение, что в моих венах растекается раскаленная лава. От самого центра груди по телу побежали маленькие ручейки огня. В тот же миг боль скрутила меня тугой спиралью, заставляя согнуться пополам. Даже в ту ночь, в МАМ, когда мои вены наливались «серебром», мне не было так больно. Воздух застрял у меня где-то в легких, я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, только открывала рот, словно рыба, выброшенная на берег.
Я стояла на четвереньках, опустив ладони в снег. И в этот момент мой взгляд случайно подметил то, что происходило с кожей на моих руках. Начиная от самых кончиков пальцев, которые украшали аккуратные серебристые ногти, кожу словно осыпало серебряной пыльцой, которая очень быстро поднималась все выше и выше к запястью. И в тех местах, где появлялось это странное, едва заметное напыление, боль уходила, возвращая подвижность телу. Когда же она схлынула вовсе, по плечам рассыпался водопад серебряных волос, на самых кончиках которых вспыхивали и тут же гасли голубоватые искры. Мои волосы вновь отрасли до прежней длины, да еще и ко всему прочему стали сиять, словно звезды в ночи.
Стоило мне подняться на ноги, откидывая копну непослушных волос за спину, и столкнуться взглядом с Лео, как я поняла, что такого эффекта не ожидал даже он. Сейчас мой учитель смотрел на меня широко распахнутыми глазами и явно пытался прийти в себя.
Мое тело преобразилось не только внешне. Я ощущала, как каждая клеточка напиталась энергией. Все внутри возбужденно трепетало от чувства наполненности. Я больше не ощущала жажды прикончить кого-нибудь, мой разум словно очистился, приобрел небывалую целостность и ясность. Больше не было гнева, как не было и боли. Я не мучилась, разрываемая противоречиями и страхами, а чувствовала определенную гармонию с собственной личностью.
– Нравится? – вопросительно изогнув бровь и тщательно копируя интонации Лео, когда он пытался смутить меня, спросила я.
– Мм, неожиданно, – фыркнул он. – Как чувствуешь себя?
– Хорошо, очень хорошо, – немного подумав, ответила я.
И именно в этот момент моего и Лео слуха коснулся звук едва слышных шагов. Сюда направлялся небольшой отряд. То, как пахли существа, что так быстро продвигались в нашу сторону, и то, какой шлейф силы стелился за ними, говорило, что это совсем не люди…
Пограничье предстало перед сыном повелителя вампиров, словно укутанная в белую вуаль невеста. Нетронутый ровный снег лежал повсюду, куда ни глянь. Величавые горные вершины снисходительно посматривали в сторону нежданных гостей, молчаливо наблюдая за отрядом охотников. Несколько дней ушло у чужаков на то, чтобы изучить место открытия телепорта и порядком припорошенное снегом пепелище. Им удалось обнаружить обгоревший череп, берцовые и тазовые кости и несколько шейных позвонков. Кто устроил пожар, отчего погиб человек, сгоревший в нем, установить так и не удалось. Единственное, что стало известно, так это то, что погибшим был молодой мужчина.
– Есть предположения? – поинтересовался Тэон, вампир средних лет, специализирующийся именно на поиске и поимке людей и нелюдей. Следопыт владел своим мастерством на высоком уровне, но сейчас перед ним стояла крайне сложная задача. И виной тому были погодные условия и отсутствие магического слепка для поимки преступника, навредившего дочери повелителя.
– Поскольку из МАМ пропало двое, брат и сестра, смею предположить, что это, – подкинув на руке мужской череп, сказал Эрик, – брат. Энаким, если не ошибаюсь. И, зная степень истощения моей сестры в день нападения на нее, можно с уверенностью сказать, каким образом пострадал и этот человек.
– Хорошо, а что насчет госпожи? Есть ли предположения, как пострадала она? Ведь не мог же человек…
– Вряд ли человек был способен на такое, не имея определенного артефакта…
– Думаешь, у сестры, Марами кажется, был такой?
– Не знаю. Специалисты, работающие с Фридой, тоже не могут прийти к единому мнению. Мы так и не установили, каким образом и что именно было повреждено у нее.
– Для начала предлагаю определиться с направлением.
– А ты можешь? – поинтересовался Эрик, вопросительно изгибая смоляную бровь.
– Очень сложно. Сам видишь: ни запахов, ни магии, один снег вокруг.
– Может, это поможет? – сказал Эрик, передавая следопыту какой-то сверток.
– Что это?
– Ночная рубашка подозреваемой, – коротко ответил Эрик, отходя в сторону от Тэона.
Этот вампир был не просто следопытом, он обладал поразительным обонянием и был способен почувствовать искомого на расстоянии в десятки километров. Из-за этой врожденной магической способности его как ищейку ценили и уважали даже персоны королевской крови.
– Хм, – усмехнулся голубоглазый вампир, принимая из рук Эрика завернутую вещь, – до чего я докатился! – фыркнул он, открывая сверток и практически погружаясь в него с головой.
Несколько минут до сына повелителя вампиров доносилось лишь напряженное сопение Тэона, что сейчас тщательно обнюхивал каждый миллиметр ткани. После чего следопыт резко закрыл пакет и посмотрел полубезумным взглядом в сторону товарища.
– Я хочу есть, – прошипел он, едва справляясь с собственным естеством. – После такого я непременно должен повстречаться с этой цыпочкой, – усмехнулся он.
– Смотри не переусердствуй при встрече.
Еще несколько дней ушло у отряда на обследование окружающей небольшой поселок территории. Приходилось постепенно увеличивать радиус, потому возились поисковики непростительно долго. Но итог все же был.
– Как умер этот зверь? – поинтересовался Эрик, подходя ближе к женщине-вампиру, что сейчас пристально изучала огромных размеров медведя.
– У него раздроблена челюсть, – недоуменно ответила она.
– Раздроблена? – переспросил Тэон, подходя ближе к Сэйе.
– Да, именно так…
– Ну и кому это могло понадобиться? Человеческая девочка нокаутировала нашего мишку?
– Не смейся, у нее мог быть сообщник-нечеловек, – предположила женщина. – Это многое бы объясняло…
– Не стоит фантазировать, не имея на руках четких доказательств, – оборвал предположения девушки Эрик. – Как давно он тут лежит?
– Около недели, – отозвалась она, быстро поднимаясь на ноги и оборачиваясь к сыну повелителя.
Сейчас Сэйя, как и все члены команды, была облачена в черный термокомбинезон, в котором было удобно двигаться и в то же время поддерживать комфортный для тела баланс температуры. И на девушке этот наряд, контрастировавший с ее белыми волосами, голубыми глазами и миниатюрной фигуркой, смотрелся особенно хорошо, волей-неволей приковывая к вампирше взгляды окружающих мужчин. Сэйя понимала это и не стеснялась пользоваться своей привлекательностью в собственных целях. Правда, было одно исключение, которое выводило ее из себя. Сын повелителя оставался абсолютно холодным и безразличным, когда смотрел на нее, как бы она ни старалась.
– Ты чувствуешь что-нибудь? – обратился Эрик к Тэону, полностью игнорируя жадный взгляд блондинки.
– Да, есть слабый запах, исходящий от ворсинок на шкуре.
– Где? – тут же оживился вампир.
– Вот, смотри. – Тэон обошел тушу зверя вокруг и присел у правого бока животного. – Будто она его обнимала, – сам смутившись своих слов, продолжил вампир. – Как-то так, – сказал он, свернувшись калачиком и обнимая медведя, словно любимую плюшевую игрушку. – Сумасшествие какое-то, – фыркнул он, отплевываясь от ворсинок, что так и норовили забиться ему в рот. – Зачем нормальной, умственно полноценной человечке обнимать покойного мишку и… – тут он в очередной раз принюхался, – плакать?
– Жалко стало? – несмело предположил Трэвор, самый юный из отряда.
– Может, погреться решила? – откликнулся Рихард, если можно так сказать, главный по оружию и боевым операциям.
– Ты греешься рядом с покойниками? – фыркнула Сэйя.
– Не забывай, теплообмен у нас и у людей разный, она вполне могла замерзнуть, идя по лесу столько времени, а у медведя толстая шкура… Но кто его убил? – спросил Эрик, подходя ближе к Тэону и тоже принюхиваясь.
– От его пасти пахнет тоже ею, – недоумевая, сказал Тэон.
– То есть либо он ее укусил, либо она вывернула ему челюсть, либо просто так залезла ему в пасть?
– Не укусил точно, – отрезал Тэон. – Крови нет.
– Так что будет правильнее? – еще раз спросила Сэйя.
– Есть еще запахи?
– Нет.
– Все же это очень странно, – заговорил Рихард. – Молоденькая человечка пересекла такое расстояние, не оставив после себя ни следов от разведенного огня, ни еще каких-либо зацепок. Конечно, был снегопад, но все же…
– Знаешь, что смущает меня больше всего? – прервал его речь Эрик.
Все члены команды обратили вопросительные взгляды в сторону сына повелителя.
– В чем причина такого поведения?
– Что ты имеешь в виду? Скрыться хотела, вот и все, – фыркнула Сэйя, закусив нижнюю губу.
– Нет, я не о том. Почему именно лес? Почему не пошла дорогой? Разве это не логичнее для человека?
– Эрик, а что дал допрос Тария и человеческого мага? – спросил Тэон, легко поднимаясь на ноги и отряхивая налипший на одежду снег.
– Хм, ну как сказать, боюсь, в этой истории еще будут жертвы…
– Неужели молчат?
– У них будет в запасе еще минимум неделя, прежде чем повелитель перейдет к своим собственным, официально не утвержденным методам ведения допроса. Ладно, хватит болтать, пора двигаться. Чем дольше мы стоим, тем дальше она от нас, будем придерживаться этого правила.
– Да, – очень четко и одновременно ответили члены отряда руководителю группы.
Каа’Лим был в бешенстве, если не сказать больше. Он находился буквально на грани срыва. Поиски, которым он посвятил последние полгода жизни, завершились ничем! Но это еще ничего по сравнению с тем, какие сюрпризы ожидали его далее. Сперва он потерял связь с шаи. Не то чтобы их узы были разорваны, такого в принципе не могло произойти, но он перестал ощущать ее. Если раньше он точно знал, где она, о чем думает, какое настроение у его малышки, то сейчас он не мог ответить ни на один из этих вопросов. Вот она была – и вдруг ее не стало! Более того, перед тем как это произошло, у него был, с позволения сказать, настоящий сердечный приступ! Это было неожиданно, болезненно и совершенно шокирующе! У него, у дэйурга, случился сердечный приступ?! Неожиданно у него защемило сердце, потом на долю секунды замерло, а спустя еще мгновение понеслось как сумасшедшее.
Естественно, после всего этого он сорвался в МАМ, где его и настигли новости, от которых он сейчас находился в таком состоянии.
– Не знаю, что нам делать, – тяжело вздыхая, сказал Элфи, откинувшись на спинку кресла. – Понимаешь, я уже куда только ни обращался, но все без толку. Мара и Ким пропали и являются главными подозреваемыми по делу о нападении на дочь повелителя вампиров. Орэна объявили соучастником. Учитывая его прошлое, это оказалось несложно. Тарий взят под стражу как ответственный за происходящее в МАМ… – выпалил на одном дыхании гном, взирая снизу вверх на огромного зверя, занявшего добрую половину их с Айрин дома.
«Вампиры, значит…» – тихим рыком отдалось в голове у гнома, заставляя последнего нервно поежиться, словно от порыва ледяного ветра.
– Да.
– Понимаете, – неожиданно вмешалась эльфийка, что все это время молчаливо наблюдала за дэйургом и гномом. – Мне кажется, дело сфабриковано, Мара или Ким не могли так поступить! Я уверена!
Ответом на ее реплику был хищный прищур кошачьих глаз, после чего Айрин разумно решила больше не вмешиваться, когда говорят мужчины, и помалкивать. Хотя Каа’Лим адресовал этот взгляд вовсе не эльфийке, но он почувствовал ее смятение и поспешил отвернуться.
«Мне нужна мужская одежда», – неожиданно обратился он к Айрин.
– Зачем? – Она тут же осеклась и поправила себя: – Какой размер? Цветовая гамма и мода какой страны? – деловито поинтересовалась она.
«Мода? – кажется, это был тот вопрос, ответ на который вызывал у дэйурга ощутимые сложности. – Как одеваются у вампиров, наверное».
– А размер? – все еще не вполне понимая, к чему ведет этот неожиданный гость, поинтересовалась девушка, отчаянно робея под пронизывающим взглядом дэйурга.
«Большой, – ответил Каа’Лим, находясь в полном замешательстве, потому как и сам не знал, какой размер ему нужен. – А цвет? Ну, потемнее, и никакой пестроты. И еще. Мне нужна комната».
– Конечно, – одним резким движением поднялась Айрин. Несмотря на то что эльфийка была не робкого десятка, находиться рядом с таким огромным и опасным собеседником ей было не по себе. – Я провожу. Идем.
Стоило Айрин закрыть за собой дверь, как Каа’Лим устало опустился на задние лапы.
Сейчас, находясь в полумраке комнаты, что выделила ему эльфийка, он пустым взглядом смотрел на звезды, сияющие за окном. Он думал о том, что обязан помочь своей шаи, но поскольку найти ее сейчас было куда труднее, чем иголку в стоге сена, решил начать с тех, кому, возможно, было известно куда больше, чем ему. Необходимо было встретиться с Орэном и поговорить с Тарием.
«Когда-то давно, – подумал он, – наши расы двуликих пришли в этот мир. Демоны, что перешли границу и должны были ответить за это, драконы, призванные соблюдать баланс сил, и дэйурги, которые должны были хранить знания и беречь истину. Каждый из нас имел вторую ипостась. Все мы умели походить на людей, но лишь дэйурги со временем отказались от второго лика, отвергнув человеческую ипостась как лживую».
Много тысяч лет минуло с той поры, когда дэйурги пользовались своим вторым ликом. Иногда бывали случаи стихийной смены ипостаси, в основном у молодых особей. Но осознанно этого не делал никто очень давно.
Каа’Лим являлся одним из немногих, кто случайно, еще в юном возрасте, перевоплотился во вторую ипостась. Он помнил, насколько дико и отвратительно было это для него, каким уродливым он показался сам себе тогда. Лысое тело, не защищенное мехом, все время мерзло. Необходимость передвигаться на двух ногах, постоянная нужда в гигиенических процедурах… Недостатков было куда больше, чем достоинств. Да еще и рожа – хуже не бывает. Огромные глаза, словно два блюдца, слишком тяжелый подбородок, который каждый день покрывался жесткой щетиной. Крупный широкий нос, похожий на выпирающую блямбу, из-за особенностей строения которого на порядок ухудшалось обоняние. Зрение тоже подводило, не отличаясь ни остротой восприятия, ни возможностью видеть ауры окружающих. Часть магических способностей в человеческом обличье просто исчезала. Например, он не чувствовал стаю, не мог пользоваться накопленными веками знаниями. Помимо всего прочего, он был весьма высоким, двухметрового роста, а на его большие ноги могла налезть не всякая обувь. Ходить же босиком было больно и хлопотно, к ступням постоянно прилипали всякие камушки и соринки. Пожалуй, контакт с водой бесил его больше всего. В звериной ипостаси он не особо жаловал мытье, а обретя столь несовершенную оболочку, был вынужден его терпеть.
Молодой дэйург досадливо поморщился, вспоминая свои мучения, и тяжело вздохнул.
«Еще и лохмы на голове вычесывать надо… – удрученно подумал он. – А цвет-то какой! Может, побриться налысо? Нет, тогда совсем холодно будет, пусть уж хоть голова в тепле…»
На самом деле цвет волос у него был довольно-таки красивым, просто Каа’Лим не любил пестрых цветов или их смешения. Это раздражало. А поскольку он был пепельным блондином, то в его шевелюре были как темные пряди, так и светлые, и именно это обстоятельство ему очень не нравилось. Уж лучше светлый или совсем темный, чем такая… мешанина.
Но имелось и еще одно обстоятельство, которое нельзя было не брать во внимание. Он практически не пользовался своей человеческой ипостасью и вслух говорить не мог совершенно. Что бы он ни пытался сказать, походило больше на мычание, никаких членораздельных звуков. Слова словно застревали где-то в горле. Как поставить язык правильно, чтобы получился тот или иной звук, он понимал. Но одно дело понимать, и совсем другое – повторить это на практике.
«Я должен помочь шаи! Просто обязан сделать это для нее! В обличии зверя оставаться долго незамеченным не получится никак. Влиять на умы окружающих… не стоит. Слишком уж такое вмешательство может быть опасным и очевидным, потому…»
Еще около часа ушло у него на смену облика. Это было и болезненно, и эмоционально затратно. Преображение шло тяжело. Слишком привык он быть собой, слишком чуждой казалась вторая ипостась, так что когда он закончил, то не находил в себе сил даже подняться. Наверное, он так бы и просидел с голым задом на полу до самого утра, но ему стало холодно. И, скрывая раздосадованное рычание, опираясь руками о кровать, он все же поднялся на ноги. Удержать равновесие было тяжелее, чем он думал, но быстро приспосабливающийся к новым условиям организм справился уже с третьей попытки. Правда, перед этим особняк из серого камня сотрясли два весьма ощутимых удара от падения.
Скрывая раздражение и поджав губы с досады, Каа’Лим одним резким движением сорвал простыню с кровати и обернул ее вокруг талии. Сперва дэйург хотел выйти к ожидающей его эльфийке прямо так, как был. Но потом вовремя вспомнил, что показывать гениталии вроде как неприлично, и решил не рисковать. Потому и обвязал простыню вокруг талии наподобие юбки. «Юбку» оказалось носить приятнее, чем штаны, которые, как он помнил, сильно жмут там, где не надо. Или ему просто такие достались в прошлый раз? Может, сейчас повезет больше?
Нервно переступая с ноги на ногу, Айрин ждала у самой двери комнаты, которую она выделила дэйургу. Девушка сильно нервничала, и тому было несколько причин. Во-первых, она впервые видела дэйурга. Слышала, конечно, о них, но вот так, вживую – впервые. Когда она была маленькой девочкой, папа рассказывал ей сказки о диковинных «ученых котах». Тогда маленькая Айрин представляла себе пушистых и милых зверюшек, которые, если с кем-то случится беда, всегда придут на помощь. В реальности же «котенок» напоминал собой небольшой сеновал и имел не слишком-то милый, а скорее вредный характер. Во-вторых, Каа’Лим, по его уверениям, «на нервной почве» умял добрую половину ее кладовой (ту половину, где хранилось мясо), а теперь еще и потребовал для себя одежду по моде вампиров.
– На кой она ему сдалась? – фыркнула эльфийка, осматривая внушительную кипу вещей в своих руках.
Айрин приготовилась испустить еще один страдальческий вздох, как дверь комнаты резко распахнулась и на пороге появился огромных размеров мужик, закутанный в белоснежную простыню. Девушка поперхнулась набранным в грудь воздухом, широко распахнула глаза и уже была готова заорать во всю силу легких, как в этот момент на ее губы лег внушительных размеров указательный палец здоровяка.
«Не ори, – раздался у нее в голове неприятно знакомый голос дэйурга. – Давай сюда», – фыркнул непонятно где находившийся «ученый кот», в то время как мужчина легко подхватил немаленькую кипу вещей.
«Это все?» – вновь раздался голос дэйурга, а мужчина пристально посмотрел в глаза Айрин. Девушка неловко кивнула, пытаясь понять, что происходит. Когда она уже была готова сказать хоть что-то, дверь комнаты закрылась вновь, пряча от ее глаз странного незнакомца.
Айрин еще несколько долгих минут стояла в коридоре, пытаясь сообразить, как ей следует себя вести в сложившейся ситуации. Девушка разрывалась, не зная, что лучше: ворваться в комнату и снять напряжение путем показательной истерики, выливающейся в скандал, или позвать Элфи. Он же все-таки мужчина, пусть и не такой огромный, как этот. И потом, у нее в доме посторонний, а она стоит, разинув рот!
– Ой, что делать-то? – пискнула эльфийка, нерешительно потянувшись к дверной ручке.
«Иди спать», – как-то ненавязчиво раздалось у нее в голове, заставляя опустить руку и широко зевнуть.
– И правда, что ль, – пробормотала эльфийка, – надо поспать, это правильнее всего… – и пошла покачиваясь по длинному коридору в сторону спальни.
«Наконец-то ушла, – раздраженно вертя перед собой каким-то атрибутом вампирского костюма, фыркнул Каа’Лим. – И без того никак не разберусь, что куда сунуть, чтобы вылезло там, где надо, так еще и эта стоит над душой», – ворчливо бормотал он.
На самом деле он прекрасно понимал, как и что должно быть надето, но из-за вынужденной необходимости одеваться ворчал и капризничал. Конечно, кому-то такое поведение показалось бы детским, но ведь по меркам своей расы Каа’Лим был совсем еще юным, хотя в человеческой ипостаси выглядел мужчиной около тридцати.
Где-то еще добрых полчаса он возился с предложенной Айрин одеждой, крутился перед зеркалом, стараясь привести в порядок непослушные локоны, то укладывая вихры пепельных волос набок, то встряхивая их и пропуская сквозь пальцы. В итоге он решил, что не знает, как лучше, потому пусть лежат как хотят. Сейчас необходимо было сосредоточиться на другом. Прежде всего стоило привести свою энергетическую оболочку в примерное соответствие с энергетикой вампиров. Дело было сложное, хлопотное и затратное, но рисковать сейчас он не хотел. Потому, не тратя времени даром, он опустился на широкую кровать, прикрыл веки и, словно отстранившись от окружающего пространства, начал сплетать энергетический каркас вокруг своей оболочки. Теперь в магическом зрении он выглядел как средней руки вампир. Ни особой силы, ни выделяющихся магических способностей. Единственное, чем наградила природа, – это рост и приметная фигура. Но рисковать, надевая личину на вторую ипостась, Каа’Лим не хотел: он не знал, как поведут себя его способности в таком состоянии.
После этих приготовлений он вновь поднялся и подошел к зеркалу. Глянцевая поверхность отражала мужчину средних лет с пепельно-русыми волосами, карими, в золотистую крапинку глазами, немного раскосыми и чересчур крупными, должно быть. Волосы выглядели так, словно их обладатель намеренно навел на голове беспорядок, разворошив светлые кудри как придется. Тяжелый подбородок и прямой нос придавали лицу большую долю суровости, говоря о том, что у этого вампира непростой и тяжелый характер. Каа’Лим, тяжело вздохнув, попытался скривить губы в подобии улыбки, вспомнив, как легко это получалось у его шаи. Но, взглянув на свое отражение в зеркале, решил, что лучше ему и вовсе не улыбаться или попрактиковаться еще, прежде чем повторить такое на публике.
Сейчас дэйург был облачен в прямые темные брюки из немного грубой ткани, которые заправлялись в высокие ботинки на шнуровке. Обувь на толстой подошве выглядела тяжелой, но на самом деле была весьма комфортной. Еще эльфийка приготовила для него легкую кофту, пошитую из мягкой и приятной на ощупь ткани, а также куртку, которая застегивалась под самое горло и имела глубокий капюшон. Одежда была черного и темно-серого цветов, на вкус дэйурга – мрачновато, но хотя бы не пестро.
Спустя час Каа’Лим, не прощаясь с обитателями дома, покинул стены особняка в центре Эдельвайса. Он уходил, когда золотое южное солнце уже растворилось в водах теплого моря, а на город опустились сумерки. Каа’Лим отправился к центральной телепортационной станции, решив не рисковать и не перемещаться самостоятельно. Сейчас он действовал так, как и должен был, согласно выбранному образу. Его ждала Риада, столица вампиров. Город, ставший центром целой нации и местом заточения двух существ, которых он решил вызволить во что бы то ни стало.
Темный и стылый подвал «Дома четырех смертей» или, если называть вещи своими именами, тюрьмы, был тем самым местом, куда бы не пожелал попасть ни один здравомыслящий вампир. Отсюда не возвращались, а если и случались такие исключения, то это уже были совсем не те нелюди, которых мир знал прежде. Для общества было куда спокойнее, если бы они так и остались за стенами «Дома».
Тарий был взят под стражу уже около недели назад. Все это время его ежедневно допрашивали согласно протоколу и установленным нормам допроса. Не было никаких правонарушений, разве что на пятые сутки после ареста его перестали кормить. С тех пор минуло еще три дня. Не критично, но уже ощутимо неприятно. Он мог это выносить, находясь в одиночной камере резиденции повелителя, но помещение, куда его сейчас привели, было явно рассчитано на двоих…
В самом углу магически изолированной камеры, на грязном, набитом тряпками тюфяке лежал в позе эмбриона старик. Казалось, что этому человеку неимоверное количество лет. То, насколько старым и обессиленным он сейчас выглядел, пугало даже видавшего виды вампира.
– Посмотрим, что победит: голод или старые связи, – хмыкнули за спиной у ректора МАМ, подталкивая его внутрь и резко захлопывая дверь.
Камера тут же погрузилась в непроглядную темноту, хотя это и не было проблемой для вампира. Тарий озадаченно принюхался к затхлому воздуху, пытаясь понять, о чем конкретно говорил стражник, и тут же отпрянул.
– Орэн… – тихо позвал он того, кого принял за живого мертвеца. – Ори?
В углу камеры неловко зашевелились и тяжело закашляли.
– Т-тарий… – едва слышно отозвался он. Голос ученика Тария ощутимо дрожал, а где-то в легких слышались странные, булькающие звуки.
Время словно остановило свой ход, когда вечно юный вампир подбежал к лежащему на полу старику, присел рядом и посадил его себе на колени, словно маленького ребенка. Сейчас Орэн казался легче пушинки, его тело иссохло до состояния скелета, обтянутого кожей. Длинная борода и волосы висели серой паклей.
Такое состояние легко объяснялось, учитывая, что маг оказался в изолированном от потоков силы помещении. Его организм, уже довольно немолодой и не такой сильный, как прежде, начинал черпать энергию изнутри, постепенно сжигая внутренние резервы. Да, как ни печально, но такова была участь человеческих магов, заключенных в подобные места.
– Как ты, мальчик? – тихо спросил Тарий, по старой привычке называя ученика так, словно обращался к ребенку.
– Учитель? – устало приоткрыв глаза, кое-как проговорил Орэн. – Плохо. Не знаю, сколько еще выдержу…
Тарий осторожно убрал прилипшую ко лбу мага прядь седых волос, что мешала ему взглянуть в глаза Орэну. Несмотря на то что тот был в крайней степени истощения, его взгляд продолжал оставаться ясным, незамутненным и невероятно проникновенным. Кожа на лице стала отливать странным желто-серым оттенком, превратившись из упругой в подобие иссохшего на солнце пергамента. Тарию даже показалось, что стоит ему провести пальцем по щеке мага, и кожа на ней осыплется, словно давно отмершая шелуха.
– Послушай меня очень внимательно, – сказал вампир, легко поправляя тело мага у себя на руках и кладя голову Орэна себе на плечо. – Я волью в тебя немного силы, не сопротивляйся, ладно?
– Я не возьму, учитель, – очень слабо запротестовал Орэн, еле-еле покачав головой. – Не надо, будет только хуже…
– Никак на тот свет собрался, а? Не рано ли? – Тарий пытался сохранять невозмутимый вид, но и сам знал, как плохо у него выходит.
– Учитель, помните, когда-то давно вы говорили мне о необходимой пользе и вынужденном вреде?
У Тария в груди болезненно сжалось сердце, в то время как перед мысленным взором очень четко всплыл тот их разговор.
– Мой вынужденный вред в данной ситуации будет превышать необходимую пользу, вы же понимаете?
Тарий очень хорошо понимал, к чему ведет его ученик. И от этого ему становилось не по себе.
Иногда ректору МАМ казалось, что внутри него легко уживаются несколько личностей. Он мог быть разным: романтичным, жестоким и непреклонным, по-детски непосредственным, заботливым. Все зависело от ситуации и личного отношения. Он до сих пор помнил, как очень много лет назад встретил одного парнишку на пороге МАМ. Его серые лучистые глаза, казалось, могли объять весь мир, и, один раз взглянув в них, Тарий почему-то уже тогда понял, как будет относиться к этому человеку. Несмотря ни на что, он всегда будет на его стороне. Всегда поможет так, как сумеет. Ведь тот свет, что лился со дна этих глаз, нужно было сберечь…
– Не верь всему, что рассказывает такой старый маразматик, как я, – фыркнул Тарий.
Легко прокусив клыками кожу на своем запястье, он, более не слушая возражений Орэна, поднес руку к иссохшим губам мага.
– Пей, – скупо сказал он. – И помалкивай. Не так уж много я тебе даю, чтобы почувствовать себя плохо.
Смотря на то, как тонкие струйки темной крови стекают Орэну в рот, Тарий молил только об одном. Он надеялся, что еще не слишком поздно, что он все же сумеет помочь ему, поддержать его организм за счет силы своей крови. Конечно, эта мера была временной. И в лучшем случае действенной лишь на несколько часов, после чего Тарию придется повторить все еще раз. Но чем чаще он будет это делать, тем сильнее будет ощущать приступ непреодолимого голода. Сначала он почувствует, как скручивает его желудок тугой и болезненный спазм. Он знал этот первый симптом, при котором лучше сразу позаботиться о питании, потому как дальше будет только хуже. Если Тарий все верно рассчитал, то в запасе у них не больше пяти часов, прежде чем он ощутит первые признаки. После его состояние будет лишь ухудшаться, за спазмами в желудке последует боль уже во всем теле, каждый сустав будет словно выкручивать и выламывать. Настойчивые мысли о пище, после чего последует помутнение сознания и неминуемая смерть… Орэна. Тарий невольно поморщился, отгоняя неприятные мысли и сосредотачивая внимание на ученике.
Слово «голод» для вампиров имело особое значение. Сложно себе представить, но мало кто из них хоть раз в жизни испытывал чувство абсолютного насыщения. И чем сильнее был вампир, тем важнее для него было следовать четкому расписанию в потреблении пищи, как эмоций, так и крови. Это была одна из немаловажных причин, почему Тарий выбрал для себя МАМ как лучшее место обитания. Во-первых, эмоций студентов и жителей человеческой столицы всегда было в достатке, и если брать понемногу у каждого, то это было даже полезно для самих людей. Нет, Тарий не страдал излишней степенью благородства, защищая бедных и страждущих. Скорее он воспринимал людей, проживающих в Эдельвайсе, как часть его личного… мм… стада? Да, наверное так. Потому и питался в основном от тех, кто страдал агрессией или приступами меланхолии, забирая излишки и удовлетворяя свои потребности. Но сейчас перед ним был человек, к которому он всегда относился по-особому, и сама мысль о том, что он может навредить ему, находясь в беспамятстве и повинуясь инстинктам, заставляла его чувствовать себя очень паршиво.
– Лучше? – спросил он, видя, как на щеках старика разливается едва заметный румянец.
– Да, но, учитель… – сказал Орэн, самостоятельно приподнимаясь и всматриваясь в глаза Тария. – Я… Вы должны знать, что я все понимаю, и когда все, – тяжело вздохнув, Орэн вновь заговорил: – Когда все станет плохо и вы не сможете удержаться… я понимаю.
– Не надо…
– Я хочу, чтобы вы это знали, вот и все.
– Я же сказал: не надо.
Они сидели во мраке камеры, и казалось, что тишина густым пологом обволакивает все вокруг. Тарий продолжал удерживать тело Орэна у себя на коленях, вслушиваясь в нестройный ритм его уже немолодого и уставшего сердца. Эта мелодия, словно спасательный круг, заставляла его держаться за ускользающую реальность. Его желудок болел уже несколько часов, но он продолжал вслушиваться в ритм сердца Орэна, отгоняя от себя мысли о том, как жажда начинает разгораться невыносимым пламенем в его горле, с каждой секундой охватывая все большие участки тела. Сколько еще он сумеет продержаться, Тарий и сам не мог сказать, но если все будет идти свои чередом, то совсем скоро…
– Орэн, – чуть слышно обратился он к магу.
Читать бесплатно другие книги:
