Восхождение Губернатора Бонансинга Джей
Ник сжал кулаки.
— Потом мы услышали чертов взрыв! Что мы должны были думать? Это ваша работа? Что вы там устроили?
Филип и Эйприл обменялись взглядами, и Филип произнёс:
— Эта была, вроде как, наша общая идея.
Эйприл не может сдержать победоносную улыбку, когда Филип делает шаг в ее сторону, поднимая руку:
— Дай пять, дорогуша!
Они соединяют ладони, а Ник и Брайан глядят на них с недоверием. Ник готов сказать что-то еще, но кто-то появляется по другую сторону холла, проталкиваясь через внутреннюю дверь.
— О, мой Бог!— Тара врывается в комнату и приближается к сестре.
Она сгребает Эйприл в объятия.
— Боже мой, я так испугалась! Слава Богу, ты в порядке! Слава Богу! Слава Богу!
Эйприл успокаивает сестру: — Мне очень жаль, Тара, мне нужно было что-то сделать.
Тара высвобождается, её лицо пылает гневом.
— Я должна выбить всё дерьмо из вас. Серьезно! Я говорита этой маленькой девочке, что вы просто наверху, но она перепугалась так же, как и я! Что я должна была делать?
Это было чертовски глупо и безответственно! Но так чертовски типично для тебя, Эйприл!
— Что, чёрт возьми, это значит? — Эйприл смотрит сестре прямо в лицо.
— Скажи, что ты имеешь в виду прямо сейчас!
— Ты чёртова сука! — Тара заводится, она уже готова ударить младшую сестру, когда Филип ступает между ними.
— А ну-ка тише, дурочки!
Филип ободряюще поглаживает Тару.
— Остановись. Дыши глубоко, сестрёнка.
Филип кивает в сторону вещевых мешков.
— Я хочу тебе кое-что показать. Хорошо? Просто притормозите вашу схватку на секунду.
Он становится на колени и расстегивает молнию сумки, открывая содержимое. Остальные молча смотрят на вещи внутри. Филип выпрямляет спину и заглядывает Таре в глаза.
— Эта "чёртова сука" сегодня спасла наши задницы — вот пища и вода. Эта "чёртова сука "рисковала своей задницей, не зная, будет ли она в состоянии осуществить это, и не желая, чтобы кто-нибудь пострадал. Вам бы ноги целовать этой "чёртовой суке".
Тара отводит взгляд от сумок и смотрит на пол.
— Мы были обеспокоены, вот и всё, — произносит она подавленным голосом.
Ник и Брайан уже стоят на коленях возле вещевых мешков, просматривая сокровища.
— Филли, — говорит Ник: — Я должен признаться: вы, ребята, задали жару.
— Вы, ребята, круты, — почти под нос, с благоговением бормочет Брайан, когда обнаруживает в мешках туалетную бумагу, вяленую говядину и фильтры для воды.
Эмоционально-накалённая атмосфера в комнате начинает таять, словно облака. Улыбки озаряют все лица.
Вскоре, даже Taрa бросает сдержанные взгляды через плечо на содержимое вещевых мешков.
— Там есть сигареты?
— Вот три блока Мальборо, — говорит Эйприл, наклоняясь и вытаскивая сигареты.
— Наслаждайся, чёртова сука.
С милой улыбкой она швыряет коробки в сою сестру.
Все хохочут.
Никто не замечает маленькую фигурку, появляющуюся в дверях комнаты, пока Брайан не поднимает взгляд. — Пенни? Ты в порядке, детка?
Маленькая девочка толкает дверь и заходит в фойе.
Она все еще одета в пижаму, на её крохотном нежно-персиковом личике запечатлена серьезность.
— Тот мужчина… мистер Ча-мерс? Он только что упал.
Они нашли Дэвида Чалмерса на полу в спальне, посреди мусора из обрывков тканей и лекарственных препаратов. Кусочки битого стекла от упавшей бутылки лосьона после бритья ореолом окружают его дрожащую голову.
— Господи! Папа! — Тара склоняется над упавшим человеком, высвобождая его кислородную трубку. Посеревшее лицо Дэвида становится цвета никотина, когда он непроизвольно хватает ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды пытающаяся дышать в ядовитой атмосфере.
— Он задыхается! — Эйприл подбегает с другой стороны кровати, проверяя кислородный баллон, который лежит на полу, на боку у окна, запутавшийся в своей трубке. Старик, должно быть, стянул его с тумбочки, когда падал.
— Папа? Ты меня слышишь? — Тара несколько раз легонько шлёпает отца по пепельному лицу.
— Проверь его язык!
— Папа? Папа?
— Проверь его язык, Тара! — Эйприл устремляется обратно вдоль кровати, с кислородным баллоном и мотком трубки в руках. В это время остальные — Филип, Ник, Брайан и Пенни — наблюдают из дверного проема. Филип чувствует себя беспомощным. Он гадает, присоединиться, или просто наблюдать. Девушки, кажется, знают, что делают.
Тара мягко раскрывает рот старика, заглядывая в его пищевод. "Всё чисто".
— Папа? — Эйприл становится на колени с другой стороны от него, размещая крошечный дыхательный аппарат под его крючковатым носом.
— Папа, ты слышишь меня?
Дэвид Чалмерс продолжает молча задыхаться, задняя часть его горла издаёт болезненные кудахчущие звуки, как поцарапанная пластинка. Его веки, дряхлые и полупрозрачные, похожие на крылья мухи-подёнки, начинают дрожать. Тара лихорадочно обследует заднюю часть черепа, в поисках признаков травмы.
— Кровотечения нет, — говорит она. — Папочка?
Эйприл щупает его лоб. — Он как ледышка.
— Кислород поступает?
— В полном объёме.
— Папа? — Эйприл осторожно перемещает старика так, что он оказывается лежащим на спине, с кислородной трубкой через верхнюю губу.
Они опять бьют его по щекам.
— Папа? Папа? Папа, ты слышишь нас? Папа?
Старик закашливается, его веки дрожат. Он моргает. Он пытается вдохнуть полные легкие воздуха, но его неглубокое дыхание продвигается рывками по горлу. Он закатил глаза и, кажется, находится в полусознательном состоянии.
— Папа, посмотри на меня, — говорит Эйприл, ее рука нежно разворачивает его лицо к ней.
— Ты видишь меня?
— Давайте его на кровать, — предлагает Тара. — Ребята, Вы не против нам помочь?
Филип, Ник и Брайан шагают в комнату. Филип и Ник подхватывают старика с одной стороны, а Тара и Брайан — с другой, и на счет три, они осторожно поднимают его с пола и кладут на кровать, заставляя пружины скрипеть и подвешивая трубку с одной стороны.
Спустя несколько мгновений, они прочищают трубку, и укрывают старика одеялами. Только его бледное, осунувшееся лицо виднеется над простынями. Его глаза закрыты, его рот чуть приоткрыт, он дышит урывками, и это звучит как двигатель внутреннего сгорания, который отказывается работать исправно. Каждые несколько минут его веки трепещут и за ними проскальзывает мерцание, губы растягиваются в гримасе, но потом его лицо вновь провисает. Он всё ещё дышит… с трудом.
Тара и Эйприл сидят по обе стороны кровати, поглаживая долговязую фигуру под одеялом. Долгое время никто ничего не говорит. Но вполне вероятно, что думают они об одном и том же.
— Вы думаете, что это инсульт? — тихо спрашивает Брайан несколько минут спустя, сидя у раздвижных стеклянных дверей.
— Не знаю, не знаю.
Эйприл расхаживает по гостиной и грызёт ногти, в то время как остальные в комнате наблюдают за ней. Тара в спальне, у кровати отца.
— Какие у него шансы, без медицинского ухода?
— А подобное уже случалось раньше?
— У него и раньше были проблемы с дыханием, но ничего подобного тому, что сейчас. — Эйприл останавливается. — Боже, я знала, что этот день когда-нибудь наступит.
Она утирает глаза, мокрые от слёз.
— У нас остался последний кислородный баллон.
Филип интересуется лечением.
— У нас есть его препараты, конечно же, но сейчас ему не станет от них лучше. Ему нужен врач. Старый упрямец продинамил последнее назначение месяц назад.
— Что у нас с медикаментами? — спрашивает ее Филип.
— Я не знаю, мы нашли кое-какую дрянь на верхнем этаже: антигистаминные и подобное дерьмо.
Эйприл делает несколько шагов.
— Мы достали пакеты первой помощи. Большое дело! Тут всё серьёзно. Я не знаю, что нам делать.
— Давайте успокоимся и доберемся до сути. — Филип вытирает рот. — Сейчас он мирно отдыхает, верно? Его дыхательные пути чистые. Вы никогда с подобным не сталкивались… возможно, он выздоровеет.
— А если нет? — Она замирает и смотрит на него. — Что если он не придёт в норму?
Филип встаёт и подходит к ней.
— Слушай. Мы должны сохранять ясность ума.
Он гладит её за плечи.
— Мы будем внимательно наблюдать за ним, мы что-нибудь вычислим. Он упрямый стреляный воробей.
— Он упрямый стреляный воробей, который умирает, — перечит Эйприл, и одинокая слеза катится по её щеке.
— Ты этого не знаешь, — отвечает Филип, стирая слезу с её щеки.
Она смотрит на него.
— Хорошая попытка, Филип.
— Да брось ты.
— Хорошая попытка. — Она отводит взгляд, подавленное выражение её лица словно печальная посмертная маска. — Хорошая попытка.
В ту ночь девочки Чалмерс сидят у постели своего отца, придвинув стулья по обе стороны кровати, фонарик на батарейке освещает мертвенно-серое лицо старика бледным светом. В квартире холодно, как в холодильнике для мяса. Эйприл видит облачка дыхания Тары.
Старик большую часть ночи неподвижно лежит на кровати, его впалые щеки иногда подрагивают от одышки. Его седые бакенбарды, похожие на металлические опилки в магнитном поле, двигаются от судорог его пораженной болезнью нервной системы. Время от времени его сухие, растрескавшиеся губы начинают бессильно шевелиться, в попытке сложить слово. Но кроме небольших сухих вдохов, он не произносит ни слова.
В первые минуты после полуночи, Эйприл замечает, что Тара задремала, её голова лежит на кровати. Эйприл достает одеяло и бережно укрывает им сестру. Вдруг она слышит голос.
— Лил?
Он исходит от старика. Его глаза все ещё закрыты, но он порывисто разевает рот, его лицо охвачено гневом. Лил — сокращенно от Лилиан, покойной жены Дэвида. Эйприл годами не слышала этого имени.
— Папочка, это Эйприл, — шепчет она, трогая его за щёку.
Он отшатывается, его глаза по-прежнему закрыты. Его рот искажен, голос выходит невнятным, как у пьяного, из-за повреждённого нерва с одной стороны его лица.
— Лил, запусти собак! Шторм надвигается, сильный шторм, северо-восточный!
— Папочка, проснись, — нежно шепчет Эйприл. Эмоции переполняют её.
— Лил, ты где?
— Папочка?
Молчание.
— Папочка?
В этот момент Тара поднимается, моргает, привлечённая звуком сиплого голоса её отца. — Что происходит? — спрашивает она, протирая глаза.
— Папа?
Молчание продолжается, дыхание старика становится затруднённым и прерывистым.
— Па…
Слово застревает в горле Эйприл, когда она видит ужасную гримасу исказившую лицо старика. Его веки открываются до половины, обнажая белки глаз, он начинает говорить тревожным ясным голосом: — У дьявола есть планы на нас.
В мрачном полусвете фонаря две сестры обмениваются подавленными взглядами.
Голос, исходящий от Дэвида Чалмерса низкий и хриплый, как звук работающего двигателя: — День расплаты приближается… Обманщик среди нас.
Он замолкает, его голова падает на подушку, как будто кто-то резко обрубил провода, подключённые к его мозгу.
Тара проверяет его пульс. Она смотрит на сестру.
Эйприл вглядывается в лицо отца: оно теперь обмякшее и расслабленное, покрытое маской глубокого и бесконечного сна.
С наступлением утра, Филип просыпается в своем спальном мешке на полу гостиной. Он садится и потирает затёкшую шею, его суставы застыли от холода. За мгновение он даёт глазам возможность привыкнуть к сумрачному свету, и сориентироваться в окружающем. Он видит на софе Пенни, закутанную в одеяло и крепко спящую. Он видит в комнате спящих Ника и Брайана, также укутанных в одеяло. Память о предшествующем дежурстве у постели умирающего возвращается к Филипу: тягостная и беспомощная попытка помочь старику и развеять страхи Эйприл.
Он смотрит через комнату. Соседний коридор находится в тени, в темноте виднеется закрытая дверь в главную спальню. Филип вылезает из спального мешка, торопливо и молча одевается. Натягивает штаны и надевает ботинки. Пальцами причесывает волосы и идет на кухню ополоснуть рот. Он слышит тихие звуки за стеной. Подходит к двери спальни и слушает. Это голос Тары.
Она молится.
Филип тихонечко стучится. Через мгновение дверь открывается, а за ней стоит Эйприл с таким взглядом, будто кто-то плеснул ей в глаза кислоту. Налитые кровью и мокрые от слез, её глаза выглядят так, словно её бичевали.
— Привет, — произносит она низким шепотом.
— Как он?
Ее губы задрожали. — Его нет.
— Что?
— Он умер, Филип.
Филип пристально смотрит на нее. — О Боже.. — У него пересохло в горле. — Мне действительно жаль, Эйприл.
— Да, конечно.
Она начинает плакать. После неловкой минуты — волны противоречивых эмоций бьют через желудок Филипа — он сжимает её в объятиях. Он поддерживает её и гладит по голове. Она дрожит в его руках как потерянный ребенок. Филип не знает что сказать. Через плечо Эйприл он видит комнату.
Тара Чалмерс стоит на коленях перед смертным одром и молча молится, её голова опущена на смятую простынь. Одна её рука лежит на холодной, скрюченной руке покойного отца. Филип не понимает, почему ему трудно отвести глаза от вида того, как дочь гладит бескровные пальцы мёртвого отца.
— Я не могу заставить её выйти от туда. — Эйприл сидит за кухонным столом, попивая чашечку слабого, прохладного чая, сваренного на баночке топлива Стерно.
Её глаза ясны в первый раз, с тех пор как она вышла из комнаты, в которой утром произошла смерть. — Бедняжка… Я думаю, она пытается вымолить его жизнь обратно.
— Здесь нечего стыдиться, — говорит Филип.
Он сидит за столом напротив неё, с наполовину съеденной миской риса. У него нет аппетита.
— Вы уже думали о том, что будете делать? — Спросил Брайан через кухню. Брайан стоит возле раковины и переливает воду, которая была собрана из нескольких туалетов наверху, в фильтрующие канистры. Из соседней комнаты слышно, как Ник и Пенни играют в карты.
Эйприл глядит на Брайана:
— Делать с чем?
— Ваш отец… его вроде как… нужно похоронить.
Эйприл вздыхает.
— Ты уже проходил через это, правда? — Спрашивает она у Филипа.
Филип смотрит в свой недоеденный рис. Он понятия не имеет, говорит ли она о Бобби Марше или Саре Блейк — смертях, о которых Филип расговорит Эйприл накануне ночью.
— Да, мэм, верно.
Он глядит на неё:
— Что бы ты ни решила делать, мы тебе поможем.
— Конечно же, мы похороним его. — Её голос дрогнул. Она опустила взгляд.
— Я никогда не представляла, что буду делать это в подобном месте.
— Мы сделаем это вместе, — утешает её Филип. — Мы сделаем всё правильно и надлежащим образом.
Эйприл опускает глаза, слёзы капают в её чай: — Я ненавижу всё это.
— Мы будем поддерживать друг друга, — произносит Филип не очень убедительно.
Он говорит так только потому, что не знает, что ещё сказать.
Эйприл вытирает глаза. — Там участок земли на заднем дворе под…
Резкий шум из прихожей прерывает её, и все оборачиваются.
Приглушенный удар следует за грохотом, звук опрокинутой мебели.
Филип поднимается из кресла, прежде, чем остальные успевают понять, что шум исходит из за закрытой двери спальни.
Глава 13
Филип пинком открывает дверь. Свечи валяются на полу. Ковёр горит в нескольких местах. Дымящийся воздух наполняется криками. Нечёткое движение проскальзывает в темноте и в течение бездыханных наносекунд Филип осознаёт, на что он смотрит в мерцающих тенях.
Перевёрнутый комод, источник того самого грохота, приземлился в нескольких дюймах от Тары, ползающей по полу, и с животным инстинктом отчаянно пытающуюся высвободиться из тисков мертвых пальцев на ногах.
Мёртвые пальцы?
Сперва, только на мгновение, Филип решает, что что-то проникло через окно, но потом он замечает иссохшее тело Дэвида Чалмерса, превратившегося в зомби, на полу, лежащего на ноге Тары, вонзающего пожелтевшие ногти в её плоть. Впалое лицо старика теперь мертвенно-синюшное, цвета плесени, его глаза покрывает глянцевая корка белой катаракты. Он рычит голодным гортанным стоном.
Таре удается вывернуться и подняться на ноги, а затем броситься к стене.
В одно мгновение Филип понимает, что происходит, и что он оставил свой пистолет на кухне, и что у него очень мало времени, чтобы исправить положение.
Доброго старого игрока на мандолине больше здесь нет, а это: неуклюжая масса мертвой ткани поднимающаяся и нечленораздельно рычащая, пускающая слюни — это теперь угроза.
Опаснее, чем языки пламени на ковре, страшнее, чем дым уже стоящий в комнате кошмарным туманом — это существо, которое материализовалось внутри их неприкосновенного убежища, является наибольшей угрозой. Угрозой для всех них.
В это же мгновение, прежде чем Филип успел даже двинуться, подоспели остальные, заполняя дверной проход. Эйприл испускает мучительный вопль, не изумления, но боли, словно животное, получившее выстрел в кишки. Она проталкивается в комнату, но Брайан хватает её и тянет обратно. Эйприл корчится в его руках.
Всё это происходит в считанные мгновения. Филип замечает биту.
Из-за переживаний предыдущей ночи, Эйприл оставила свою, подписанную Хэнком Аароном металлическую бейсбольную биту в углу у зарешеченного окна. Сейчас она отражает языки мерцающего пламени, наверное, в пятнадцати футах от Филипа. Нет времени, чтобы рассчитать расстояние или даже наметить маневр в уме. У него есть время лишь на то, чтобы прыгнуть через всю комнату.
В этот момент Ник разворачивается и мчится через всю квартиру за своим пистолетом. Брайан пытается вытащить Эйприл из комнаты, но она сильна и неистова, и она кричит.
У Филипа уходит пара секунд, чтобы промчаться от двери до биты на окне. Но в этот краткий миг, то, что было когда-то было Дэвидом Чалмерсом, надвигается на Тару. Пока грузная женщина ищет точку опоры, чтобы подняться и выскочить из комнаты, мертвец заползает на неё.
Холодные серые пальцы неуклюже тянутся к её горлу. Она отшатывается к стене, падает на неё, пытается сбросить существо с себя. Гниющие челюсти растворяются, прогорклое дыхание бьёт ей прямо в лицо. Раскрытый рот зияет почерневшими зубами. Существо тянется к бледному, мясистому изгибу ее ярёмной вены.
Тара вопит, но прежде чем зубы успевают вонзиться в неё, опускается бита.
Вплоть до этого момента, особенно для Филипа — сразить живой труп стало практически делом обыденным, таким же механическим, как убийство свиньи для мясника. Но здесь всё совсем по-другому. Лишь три точных удара.
Первый — тяжёлая трещина в задней височной области черепа Дэвида Чалмерса — обездвиживает зомби и останавливает его продвижение к шее Тары. Она скользит на полу, в припадке, извергая слёзы и сопли.
Второй удар пробивает череп, когда существо невольно поворачивается к атакующему, закаленная сталь биты обрушивается в теменную кость и часть носовой полости, выплёскивая потоки розового вещества в воздух.
Третий и последний удар сносит всё левое полушарие его черепа и он падает, издавая звук, как если бы кочан капусты пробивали перфоратором. Монстр, бывший Дэвид Чалмерс, сваливается мокрой кучей на одну из опрокинутых свечей. Ленты слюны, крови и клейкой серой ткани хлещут на пламя и шипят на полу.
Филип стоит над телом, запыхавшись, его руки словно приварены к бейсбольной бите. Предвещая ужас, прорывается пронзительный высокий звуковой сигнал. Это громко верещат аккумуляторные пожарные сигнализации на первом этаже и Филип мгновенно идентифицирует звук, разрывающий его уши. Он бросает окровавленную биту.
И вот тогда он замечает разницу. На этот раз, после уничтожения трупа, никто не двигается. Эйприл смотрит с порога. Брайан выпускает её, он тоже в немом изумлении. Даже Тара, сидя у стены по другую сторону комнаты, охваченная слезами отвращение и муки, уставилась почти кататоническим взглядом.
И самое странное, что все они глядят не на кровавые кучи на полу. Все они смотрят прямо на Филипа.
Со временем они погасили пламя и очистили помещение. Они обернули тело и переместили его в коридор, где оно полежит в безопасности до захоронения.
К счастью, Пенни почти не застала разгрома в комнате. Впрочем, она услышала достаточно, чтобы снова уйти в свою тихую невидимую раковину.
На самом деле, все предпочитали хранить молчание как можно дольше, и мучительная тишина длилась весь оставшийся день.
Сёстры пребывают в ступоре, просто убираются и даже не разговаривают друг с другом. Обе словно плачут сухими глазами. Но они всё время смотрят на Филипа, он чувствует их взгляды, будто холодные пальцы на шее. Что они, чёрт возьми, от него ожидали? Что они хотели, чтобы он сделал? Позволил монстру укусить Тару? Или Филип должен был попытаться договориться с существом?
В полдень на следующий день, они провели импровизированную поминальную службу во внутреннем дворе, окруженном охранным ограждением. Филип настоял на том, чтобы самому вырыть могилу, отказываясь от помощи даже Ника. Это заняло у него часы. Глина Джорджии неподатлива в этой части штата. Но к полудню, Филип, обливаясь потом, закончил.
Сёстры спели любимую песню Дэвида — “Will the Circle Be Unbroken” — на краю его могилы, чем довели Ника и Брайана до слёз. Песня разрывает душу ещё и потому, что возносится в высокое голубое небо и смешивается с вездесущим хором стонущих звуков, доносящихся из-за забора.
Затем все они собрались в гостиной, распивая спиртное, которое они раздобыли в одной из квартир (и хранили на чёрный день). Сёстры Чалмерс травили байки о своём отце, его детстве, ранних днях в группе Barstow Bluegrass Boys, и его бытности ди-джеем на WBLR в Маконе. Говорили о его характере, его щедрости, его распутстве и его преданности Иисусу.
Филип позволяет им говорить и просто слушает. Хорошо наконец услышать их голоса, хоть немного почувствовать облегчение после ужасных переживаний предыдущего дня. Может, им так легче отпустить, а может им просто нужно выговориться.
Вечером того же дня, когда Филип в одиночку, заправляет свой стакан на два пальца последней порцией низкосортного виски, на кухню заходит Эйприл.
— Знаешь… Я хотела поговорить с тобой… о том, что случилось.
— Забей, — говорит Филип, вглядываясь в карамельную жидкость в бокале.
— Нет… Мне следовало сказать раньше….Наверное, я была в шоке.
Он смотрит на нее. — Мне жаль, что всё случилось именно так. Я действительно сожалею, что тебе пришлось увидеть всё это.
— Ты сделал, что должен был.
— Спасибо, что говорита это. — Филип похлопывает её по плечу. — Я очень привязался к твоему папаше, он был замечательным человеком. Прожил долгую и достойную жизнь.
Она прикусила щёку, и Филипу показалось, что она борется с желанием заплакать. — Я думала, я была готова, что могу его потерять.
— Никто не может быть готов к такому.
— Да, но такое… Я все еще пытаюсь осознать это.
Филип кивает. — Черт знает что.
— Я считаю… люди не должны… ты просто не знаешь как ориентироваться в этом дерьме.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Она смотрит на дрожащие руки. Наверное, она не может избавиться от воспоминаний о том, как Филип разбивает череп её отца. — Все, что я хотела сказать… я не обвиняю тебя в том, что ты сделал.
— Признателен за это.
Она смотрит на его стакан. — У тебя ещё осталось это дешёвое вино?
Он находит немного оставшегося вина в одной из бутылок и наливает ей. Они пьют в тишине в течение продолжительного времени. Под конец Филип спрашивает: — Как твоя сестра?
— А что с ней?
— Она кажется не… — Его голос замирает, не найдя нужных слов.
Читать бесплатно другие книги:
