Пансион благородных убийц Митчелл Мередит

За эту работу вы получите еще двести фунтов и не забывайте о той тысяче, что обещана вам, если найдете бумаги старухи. Я хочу, чтобы никто и никогда больше не смел вымогать у меня деньги! Я так зол, что задушил бы мерзавку своими руками!»

– Почему бы вам и правда не сделать этого, мистер Рассел? – пробормотал его компаньон после того, как получил письмо на почте в Эппинге и тут же прочел его. – Двести фунтов! Да я сам вернул бы вам половину из той тысячи, только бы мне не слышать больше ни о вас, ни об этих девицах из пансиона!

Мужчина убрал послание в потайной карман, чтобы позже тщательно спрятать его, и зашел в расположенную рядом пивную, чтобы за кружкой эля подумать о том, что делать дальше.

Мысли были невеселыми. Выполнить приказ Рассела придется, и второе убийство уже не так пугало этого человека, как предыдущее. Жалость к девочке мелькнула в его душе и почти сразу пропала. Девчонка сама выбрала свою судьбу, ступив на кривую дорожку в поисках легкого богатства. И ей придется поплатиться за жадность и коварство. Только вот как осуществить задуманное?

– Этот торнвудский воришка невольно помог мне, и я радовался, что смерть учительницы приписали ему, – рассуждал сам с собой мужчина, сидящий в одиночестве в уголке зала. – Теперь я понимаю, что представить все как нападение грабителя было ошибкой. Если бы мисс Вернон умерла в своем доме, девчонка сразу догадалась бы, что это наказание за то, что она осмелилась угрожать мистеру Расселу. И маленькая интриганка была бы слишком напугана, чтобы дерзнуть еще раз обратиться к нему. Она могла бы даже сжечь вырванные из злосчастной тетради листки, чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Так было бы лучше для всех… Но что сделано, то сделано. Теперь мне надлежит поступить по-другому. Придется проникнуть в дом на Кинг-стрит и сделать все так, чтобы жителям дома стало ясно – убийца хотел уничтожить именно эту девицу. И если она вдруг выболтала тайну кому-то еще, этот кто-то поостережется вступать в опасную игру. Не избавляться же мне от всего пансиона, в самом деле!

С такими мыслями мужчина опустошил свою кружку и вышел на улицу. Настроение его нельзя было назвать радужным, но еще двести фунтов ох как не помешают. Так он, пожалуй, скоро накопит нужную сумму и уедет подальше от Торнвуда, Рассела и школы на Кинг-стрит.

Тем же вечером он наведался на Кинг-стрит. Темнота в окнах удивила его – августовскими вечерами уже невозможно читать или шить, не зажигая свет. Наверное, обитательницы пансиона приглашены к кому-нибудь в гости. Что ж, он будет следить за ними и выберет удобный момент, чтобы проникнуть внутрь. Жаль, что они поменяли замки, иначе сделать это было бы проще простого.

На следующий день ни в доме, ни в саду не видно было ни одной из учениц, директриса тоже не показывалась, и злоумышленник встревожился. Позже ему повезло встретить на улице служанку, которая охотно остановилась поболтать с ним, внимание привлекательного мужчины было ей приятно. Новость, которой она поделилась с ним, была для него подобна внезапной сердечной боли, которую он иногда испытывал. Миссис Рэйвенси и девушки отправились погостить в Гренвилл-парк, и неизвестно, сколько они там пробудут!

Он не помнил, как распрощался со служанкой и дошел до дома. Какое ужасное потрясение! Можно подумать, он недостаточно нервничает из-за того, что ему надлежит совершить! До понедельника остается всего три дня, и мисс Флинн, маленькая лгунья и вымогательница, может не появиться в Торнвуде раньше. Остается лишь подкараулить ее в заброшенном складе! Но в саду завтра начнет трудиться нанятый временно садовник, а в доме рабочие будут приводить в порядок гостиную, менять старые ступени на лестнице и прогнившие половицы. Его заметят, стоит ему появиться около полуразрушенного склада. И если появление девочки никого не удивит, то его обязательно спросят, что он делает в саду. Выходит, ему нужно проникнуть в Гренвилл-парк и осуществить свой замысел там. Огромный риск, но другого выхода у него нет! К счастью, он знает, как пробраться в особняк.

Обитательницы пансиона лишь недавно поселились в новом доме, и вот опять переезд! На этот раз сборы были печальными и ничуть не напоминали предыдущие, сопровождаемые смехом и веселой болтовней.

Похороны мисс Вернон оставили у всех самое тягостное впечатление, Бет так плакала, что дома ее пришлось уложить в постель – девочка совсем ослабела от слез.

Миссис Рэйвенси чувствовала себя утомленной из-за всех этих хлопот, а надо было еще уложить вещи мисс Вернон и передать родственникам, приехавшим на похороны. Поручить это Бет было слишком жестоко, и директриса решила заняться этим сама, но Бет и Диана вскоре поднялись в комнату мисс Вернон и предложили свою помощь, от которой миссис Рэйвенси не стала отказываться. Девочки словно еще раз прощались со своей учительницей, и директриса позволила им взять на память по одной из книг, принадлежавших мисс Вернон.

Втроем они быстро сложили несколько платьев, две шляпки и теплый плащ мисс Вернон – гардероб девушки был не так уж обширен. Оставались лишь кое-какие мелочи, которые миссис Рэйвенси решила сложить в пустую шляпную коробку.

– А где та шляпка, что была в этой коробке? – внезапно спросила Бет.

– Какая шляпка? – Миссис Рэйвенси непонимающе посмотрела на девочку.

– Совсем новая, бордовая с кремовыми лентами, она так шла мисс Вернон! – И личико Бет снова скривилось, предвещая слезы.

– Конечно! – вспомнила и Диана. – У мисс Вернон эта шляпка считалась самой нарядной, она была так рада, что смогла купить ее совсем недорого!

– Мы уже сложили всю одежду Элис, вы же видели, что шляпки не было. – Миссис Рэйвенси еще раз огляделась, но в комнате не оказалось мест, где можно спрятать шляпку. – Диана, сбегай в переднюю и посмотри, может быть, мисс Вернон оставила ее внизу и шляпка так и лежит там, никем не замеченная.

Диана послушно отправилась на поиски, а директриса и Бет начали складывать мелкие предметы на кровать мисс Вернон – картонка могла еще понадобиться для хранения шляпки с кремовыми лентами.

К тому моменту, когда Диана вернулась с пустыми руками, Бет уверенно заявила миссис Рэйвенси, что не нашла зеркальца в серебряной оправе и маленького золотого медальона на тонкой цепочке, внутри которого находился миниатюрный портрет матушки мисс Вернон, выполненный самой Элис в годы учебы в пансионе.

На вопросительный взгляд директрисы Диана лишь покачала головой, и миссис Рэйвенси нахмурилась:

– Куда же могли деться все эти вещи? Мисс Вернон могла потерять кулон, но не могла же она оставить в гостях шляпку…

– У нее же были ключи от дома в тот день, когда она… – Бет сглотнула появившийся в горле ком и продолжила: – Что, если грабитель проник в дом, пока нас не было, и украл вещи мисс Вернон?

– И не тронул ничего другого? – Агнесс недоверчиво покачала головой. – Комната мисс Вернон находится на самом верхнем этаже, ему пришлось бы потратить слишком много времени, чтобы забраться сюда. Если внизу ничего не пропало, а никто из нас этого не заметил, нам остается лишь думать, что Элис сама что-то сделала со своими вещами. Может быть, у нее были долги и ей пришлось продать кулон и шляпку…

– Разве она не поделилась бы своими затруднениями с вами? – Бет выглядела озадаченной.

– У людей бывают тайны, которыми они не хотят делиться с другими, – вымученно улыбнулась миссис Рэйвенси. – В любом случае эта загадка так и останется неразрешенной. Давайте поскорее покончим с этим печальным занятием, нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы переедем в Гренвилл-парк.

Позже в своей комнате, складывая немногочисленные безделушки, Агнесс не смогла найти маленькую, отделанную серебром шкатулочку, в которой хранила наперсток, тоже серебряный, и игольницу. Игольница обнаружилась рядом с незаконченным шитьем, а две другие вещицы исчезли. Неужели в школе появился вор?

Директриса нахмурила гладкий лоб. Прежде она слышала, как кто-то из учениц сетовал об утрате своих вещей, но все это были мелочи, которые легко теряются. Никому и в голову не приходило, что пропажи не случайны. А что теперь? Подозревать кого-то из девушек или новую служанку? Может быть, мистер Чемберс уволил ее не потому, что не нуждался в лишней прислуге, а потому, что она была нечиста на руку?

– Что ж, придется следить за своими вещами. Прислуга не поедет с нами в Гренвилл-парк. Если и там исчезновения продолжатся, значит, виноват кто-то из моих учениц, – рассуждала Агнесс. – Я не так уж много знаю об их семьях и о них самих, и, принимая их сюда, всегда есть риск заполучить кого-то с дурными наклонностями. О девочках, которые остались в школе, я бы такого не подумала, но это не значит, что все они – сущие ангелы. Что ж, придется ждать и присматривать за своими вещами. Надеюсь, в Гренвилл-парке ничего не пропадет! Если это случится, пансион будет опозорен и я потеряю дружбу леди Гренвилл.

– Тебе нравится твоя комната? Прежде я могла лишь воображать себе такую роскошь, а теперь мы окружены ею! – Полли прошлась, пританцовывая, по комнате и, добравшись до окна, выглянула в сад.

– Нам не стоит привыкать к богатой обстановке, – мрачно возразила Бланш. – Подумай, как трудно будет вернуться в нашу убогую спальню и вновь тесниться там вчетвером после того, как здесь у каждой – своя комната!

– Леди Гренвилл так добра к нам, неужели ты жалеешь, что приехала? – Полли повернулась к подруге.

– Нет, конечно! Это самые чудесные каникулы, какие я могла себе вообразить, но скоро наступит осень…

– Не думай сейчас об этом, дорогая, наслаждайся этими днями! – Мисс Клифтон лукаво улыбнулась. – И потом, кто знает, что ждет нас впереди? Может быть, ты тоже будешь когда-нибудь жить в таком же доме, как этот!

– Для этого мне надо выйти замуж за кого-нибудь вроде лорда Гренвилла, – нахмурилась Бланш. – А без приданого и родовитой фамилии… такое бывает только в романах.

– Совсем необязательно выходить замуж, – усмехнулась Полли.

– Что ты хочешь этим сказать? – Бланш приподняла угольные брови.

– Я думаю, ты меня понимаешь, – отрезала мисс Клифтон и снова взглянула в окно. – Идем на лужайку, там Бет играет с маленьким лордом. Эта выскочка уже успела подружиться с ним. Мы не должны отставать от нее, дружеские связи с Гренвиллами – что может быть полезнее для бедных девушек?

Бланш пожала плечами и последовала за подругой. Полли была дочерью врача и кое-что знала о связях.

Как и ожидала Эмили, Бет очень быстро подружилась с Лори. Она была к нему ближе всех по возрасту и знала, как обращаться с маленькими мальчиками. Лоренс частенько говорил своей любимой тете Эмили, что ему не хватает дружбы с другими детьми, но тут уж леди Гренвилл ничего не могла поделать. Ни у одной из ее близких подруг пока не было детей, и Лори мог встречаться только с младшими детьми Пауэллов и Блэквеллов, но это случалось нечасто.

Появление в Гренвилл-парке такого количества гостей ничуть не смутило мальчика в отличие от его отца. Диана обещала почитать с ним новые сказки, Бет он учил стрелять из лука, а две старшие девушки расспрашивали его о том, чему он хочет учиться, когда вырастет, и выражали надежду, что из него когда-нибудь выйдет блестящий генерал. В последнее время мальчик бредил Индией, и Бланш, чей отец был офицером, могла много порассказать ему об этой стране.

На террасе леди Гренвилл сидела за круглым столом в обществе своей тетки, миссис Рассел и миссис Рэйвенси. Дамы наблюдали за молодежью и обменивались замечаниями. Леди Боффарт пожелала узнать больше о каждой из девушек, и Эмили лукаво посмотрела на тетушку – не иначе, та опять присматривает героинь для своих романов. Леди Гренвилл порой очень хотелось поделиться с подругами секретом леди Боффарт, она часто представляла себе, как они будут поражены известием о подлинной личности мистера Мартинса, но сдерживала себя, так как обещала тетушке молчать.

– Кое-что мне удалось узнать из писем родителей этих девочек, о некоторых пришлось навести дополнительные справки, но в целом их истории похожи, – рассказывала Агнесс. – Они происходят из семей с более чем скромным достатком, некоторые из которых когда-то были богаты и родовиты, но по тем или иным причинам лишились прежнего блеска. Мать мисс Гунтер вышла замуж против воли родителей, которые прервали с ней всякие связи. Блестящий офицер покорил ее сердце, но очень быстро проиграл приданое. Бланш – единственная дочь Гунтеров, и матушка мечтает, чтобы девушка не повторила ее судьбу, поэтому и направила ее в Торнвуд. Как она искренне написала в своем прошении принять Бланш, ее дочь хотела бы вырваться из оков бедности, но помочь ей в этом могут лишь собственные таланты. Мисс Гунтер – весьма одаренная девушка, но несколько высокомерна и упряма, она быстро справляется с заданиями, которые ей поручают, но не склонна помогать подругам. В отличие от Бет, чей отец – помощник викария где-то на севере. Она с детства насмотрелась на убогую жизнь фабричных работниц и научилась состраданию.

– Она слишком хрупкая, чтобы жить в дымных городах там, на севере, – заметила леди Боффарт. – Лучше бы ей остаться в Торнвуде. Судя по тому, как она обращается с Лоренсом, из нее со временем получится прекрасная учительница или гувернантка.

– Или она может работать в больнице, – вступила в разговор Эмили, которая была более или менее осведомлена о семейных обстоятельствах большинства учениц Агнесс. – Я так обрадовалась, когда в Торнвуде появилась своя больница! Это значит, что наши девушки после окончания пансиона могут найти там свое место. Доктор Вуд занимается с ними и сможет отобрать тех, кто проявит особые способности к медицине.

– Как, например, мисс Клифтон, ее отец – доктор, – подхватила миссис Рэйвенси. – Увы, человек блестящих способностей погубил карьеру, предавшись известному пороку – пьянству. Кроме Полли, в семье еще четверо детей, и они едва ли не голодают. Их мать помогает отделывать шляпки местной модистке, а старшие девочки вынуждены сидеть с чужими детьми. Доктор Сайкс знаком с доктором Клифтоном, и это он предложил прислать Полли в Торнвуд и даже заплатил за первый год ее обучения. Видно, что отец занимался с ней, когда его дела шли лучше, но все же ее образование полно пробелов, которые мы постараемся заполнить.

– А что с Дианой? – продолжала расспросы тетушка Розалин. – Девочка как будто мила и приветлива, но внешность ее невыразительна, и она кажется ничем не примечательной в отличие от трех других юных леди.

– Мать Дианы, мисс Кроу, никогда не была замужем.

– О! – только и воскликнула миссис Рассел, а леди Боффарт заинтересованно посмотрела на Агнесс в ожидании продолжения истории, которая могла оказаться заурядной, а могла быть весьма любопытной для будущих читательниц мистера Мартинса.

– Мисс Кроу служила гувернанткой, и девочка – дитя ее любви к сыну хозяйки. Конечно, их связь не могла окончиться браком. – Миссис Рэйвенси взглянула на лужайку, где Диана болтала с мисс Роули. – Ей отказали от места, и бедной женщине пришлось давать уроки музыки, с ребенком ее не взяли бы ни в один дом. Когда Диана подросла, ее не захотели принять те пансионы, которые могла оплатить ее мать, незаконнорожденный ребенок, увы, часто становится изгоем. Разумеется, я бы и не подумала отказать мисс Кроу, и девочка приехала в Торнвуд. А ее мать снова устроилась гувернанткой в состоятельную семью.

– Печальная судьба, – вздохнула миссис Рассел. – Если другие девочки и происходят из бедных семей, у них все же есть отцы, а на бедную мисс Кроу всегда будут смотреть свысока. Если бы у нее хотя бы было приданое, с хорошим образованием и манерами она могла бы рассчитывать на приличную партию…

Эмили не стала объяснять почтенной леди, что торнвудский пансион задумывался как раз для того, чтобы дать девушкам возможность выбирать иной путь, кроме замужества и места гувернантки, – она не поняла бы такого вольнодумства. Миссис Рэйвенси сочла необходимым ответить:

– Не так давно умерла тетушка Дианы, владелица небольшой чайной лавки. Она страдала от опухоли в животе, боли так мучили ее, что она предпочла покончить с собой, нежели медленно, день за днем, умирать от болезни. Все свои деньги она завещала младшей сестре, матери Дианы. К этим деньгам мисс Кроу решила не прикасаться до тех пор, пока дочь не получит образование. Тогда Диана сама сможет решить, использовать ли их на какое-то дело или наследство станет ее приданым.

– Девочке повезло, ее мать – мудрая и заботливая женщина, – заметила леди Боффарт. – Пусть у нее и нет отца, мать, очевидно, постаралась заменить ей обоих родителей.

– Вы правы, – согласилась директриса. – У Дианы легкий нрав, она не кажется обозленной на весь мир, но она не отличается особыми талантами и вряд ли сможет открыть собственную лавку или кондитерскую. Лучше всего ей в положенное время выйти замуж за достойного человека, и она превратится в примерную жену и мать, я уверена в этом.

Дамы согласились с тем, что не каждая девушка способна самостоятельно выстраивать свою судьбу, и некоторое время рассуждали на эту тему, когда их беседу прервал лорд Гренвилл.

Уильям вышел на террасу и замер в растерянности. Похоже, он совершенно забыл, какое количество дам пребывает в его доме. После неловкого приветствия он явно собрался спастись бегством, но миссис Рэйвенси обратилась к нему:

– Лорд Гренвилл, неужели вы не останетесь хотя бы на четверть часа? Нашу женскую болтовню давно пора разбавить порцией мужского здравомыслия. К тому же я хотела узнать ваше мнение о новом билле. Как вы полагаете, он поможет сделать жизнь рабочих хоть немного полегче?

Эмили на мгновение позавидовала Агнесс, той легкости, с которой та обратилась к Уильяму. Сама леди Гренвилл не всегда могла найти нужные слова, чтобы удержать супруга, если тот собрался оставить ее.

Лорд Гренвилл не стал искать предлогов для того, чтобы избежать разговора, и послушно уселся рядом с миссис Рэйвенси. Эмили тоже хотела спросить мужа о недавно принятом билле, и вскоре они уже серьезно беседовали втроем, а две старшие дамы снова заговорили об ученицах Агнесс и их видах на будущее.

В последний вечер пребывания миссис Рассел в Гренвилл-парке Эмили пригласила гостей. Учитывая скаредность мистера Рассела, в будущем его мать не могла рассчитывать на частые встречи с друзьями в своем доме, и леди Гренвилл хотелось немного порадовать подругу своей тетки, загрустившую перед отъездом.

Ученицы пансиона, одетые в свои лучшие наряды, скромно сидели в уголке гостиной – как честно призналась миссис Рэйвенси, их манеры были еще недостаточно утонченными, чтобы они могли блистать в свете.

Бет и Диана и не стремились в общество. Бет еще не перестала скорбеть о мисс Вернон и мечтала поскорее вернуться в свою уютную комнату, почитать перед сном или просто помечтать, сидя на подоконнике и глядя на яркие августовские звезды. Диана обычно настороженно поглядывала на этих элегантно одетых леди и джентльменов – люди, подобные им, дурно обходились с ее матерью, а сама она и вовсе была для них ничтожеством.

Бланш, напротив, постаралась устроиться так, чтобы джентльмены, войдя в гостиную, сразу же заметили ее и ее новое голубое платье – леди Гренвилл подарила по платью каждой девушке, чтобы гостьи увезли с собой самые приятные воспоминания о Гренвилл-парке. Полли сидела рядом с подругой и старалась расслышать, о чем говорят другие дамы. Ей хотелось научиться поддерживать беседу, и она не стеснялась отвечать, если к ней обращались.

Наконец, директриса подала младшим знак покинуть гостиную. Полли и Бланш было позволено остаться до появления джентльменов.

Бет и Диана еще немного поболтали в комнате Дианы, обсуждая события прошедшего дня.

– Ты бы хотела, чтобы занятия в школе начались поскорее и приехали другие девушки? – спросила Диана.

– Пожалуй, да, – после небольшого раздумья ответила подруга. – Мы будем заняты весь день, и у нас не останется времени на грустные мысли. Хотя я не могу представить себе другую учительницу на месте мисс Вернон!

– Ее еще нужно найти! – возразила Диана. – Я слышала, как миссис Рэйвенси говорила, что с нами будет заниматься мисс Кастлтон, она согласилась помочь, пока у нас не появится новая учительница.

– Мисс Джемайма очень милая, а вот ее матушка слишком строга, – пожаловалась Бет.

– Супруге викария надлежит быть такой.

– Ничего подобного! В нашем городке очень любят семью викария. Как и мой отец, он всегда стремится облегчить жизнь своей пастве, а его жена – сама доброта!

– Миссис Кастлтон тоже помогает бедным и участвует во всяких комитетах. Думаю, она только выглядит сурово, а на самом деле у нее доброе сердце.

– Может, и так, – нехотя согласилась Бет. – Ну а ты соскучилась по занятиям и другим ученицам?

– Сколько я себя помню, матушка все время заставляла меня учиться, даже летом, так что я рада, что здесь могу отдыхать и читать то, что мне хочется, а не то, что положено, – улыбнулась Диана. – И мне вполне достаточно твоей компании, чтобы не скучать по другим девушкам.

– Как, ты не скучаешь по Гвен? – хихикнула Бет.

Диана тут же нахмурилась, ее улыбка исчезла.

– О, прости, я неудачно пошутила! – Мисс Флинн тут же обняла подругу. – Я и не думала, что ты все еще переживаешь о том, что случилось тем вечером.

– Иногда мне снится, как мы сидим за столом и я слышу хохот Гвен, – призналась Диана, – а потом в какой-то момент я понимаю, что это смеется не Гвен, а кто-то другой… И я просыпаюсь в холодном поту.

– Тебе давно надо было сказать мне об этом! – Бет выглядела расстроенной. – Я бы сразу убедила тебя, что Гвен права и все это – ерунда.

– Ты и правда так думаешь?

– О, конечно же! Прошло уже так много времени, и ничего не случилось! Я уже говорила тебе, это Гвен подшутила над нами, и мы придумаем какую-нибудь каверзу, чтобы отомстить ей.

– Даже Полли и Бланш на какое-то время поверили, что все это правда! – Диана чуть повеселела, но все еще казалась обеспокоенной.

– Они просто подыграли Гвен, – отмахнулась Бет. – Решили поддразнить малышек, как они называют нас с тобой и Флору.

– Флора так испугалась…

– Она старше меня, но такая глупая! – Девочка надула щеки и прошлась по комнате, смешно переваливаясь с ноги на ногу. – Вы не видели мою желтую шляпу? Кто взял мою желтую шляпу?

Диана, не удержавшись, расхохоталась – настолько похоже Бет изобразила их школьную подругу, как будто вечно сонную, неповоротливую Флору.

Довольная тем, что Диана развеселилась, Бет передразнила еще нескольких девушек, в том числе насмешницу Гвен, худую и рыжеволосую, за что в моменты ссор другие ученицы называли Гвен ведьмой.

– А теперь я тебя оставлю, хочу еще почитать перед сном. О чем я буду жалеть, когда мы вернемся в Торнвуд, так это о библиотеке лорда Гренвилла. – Бет готова была приходить в Гренвилл-парк и чистить камины или выносить ночные вазы, лишь бы ей и впредь позволяли брать книги из библиотеки.

– Я тоже почитаю немного, – кивнула Диана. – Леди Гренвилл так добра к нам… Жаль, что она так несчастна!

– Ты думаешь, она несчастлива? – Бет, уже направлявшаяся к двери, снова повернулась к подруге. – У нее такой чудесный сын, и лорд Гренвилл кажется мне приятным человеком… И этот огромный дом, и сад, и все, что есть у нее… Конечно, у нее часто болит нога, но это не самая ужасная болезнь, какая может случиться с человеком, ведь у нее есть экипажи, чтобы ездить в гости, и она даже иногда танцует на балах с этим веселым джентльменом, мистером Говардом.

– Разве ты не заметила, какой грустный порой у нее взгляд? И Бланш с Полли шептались о том, что лорд Гренвилл все еще любит свою умершую жену, сестру леди Эмили.

– Не слушай этих сплетниц! – Бет подумала, что непременно поймает в саду лягушку и подложит в постель Полли. – Они завидуют богатству леди Гренвилл и пересказывают торнвудские сплетни. Нельзя всю жизнь любить умершего человека, это неправильно! Можно хранить память о нем в своем сердце, но надо открыть его для живых людей – так мой отец всегда говорит тем, кто недавно похоронил своих близких.

Диана не стала спорить – она была на год старше Бет и считала себя поэтому более мудрой и наблюдательной.

– Ну, хорошо, наверное, твой отец прав. А теперь иди, скоро миссис Рэйвенси отправит наверх Бланш и Полли, и они начнут дразниться, когда увидят, что мы все еще болтаем.

– Уже бегу! – На прощание Бет послала подруге воздушный поцелуй и направилась к себе, бормоча на ходу: – Вот уж по кому я не стала бы скучать, так по этим двоим! Лучше бы в школе остались Гвен и Мэри, с ними хоть можно поболтать и посмеяться!

У себя в спальне Бет привычно обошла комнату, с удовольствием разглядывая дорогую мебель, лиловые цветочки на кремовых обоях и безделушки на каминной полке – ей нравилось смотреть на красивые вещи, но она не испытывала зависти к их обладателям.

– Странно, еще сегодня утром здесь стояла пастушка в розовом платье. – У камина Бет остановилась и некоторое время в задумчивости смотрела на расставленные фарфоровые фигурки. Она рассматривала их каждый день и хорошо помнила, как именно они стояли. Сейчас одной фигурки не было, а остальные были передвинуты так, чтобы скрыть опустевшее место. – Наверняка горничная, протирая пыль, разбила одну пастушку. Что ж, я не стану выдавать ее, здесь достаточно других фигурок, и экономка леди Гренвилл даже не заметит, что она исчезла.

В этом Бет ошибалась – миссис Даррем прекрасно помнила, какие украшения, вазы и безделушки и в каком количестве находились в каждой из множества комнат. Кроме того, все они были перечислены у нее в особой тетради.

Девочка взяла книгу, устроилась в кресле рядом с зажженной лампой и вскоре позабыла о фарфоровой пастушке. Через полчаса или около того она услышала разговор в коридоре – возвращались Бланш и Полли. Хлопнули двери, и снова стало тихо – спальни девушек находились далеко от парадных комнат, где леди Гренвилл принимала гостей.

Глаза Бет слипались, но до окончания романа оставалось лишь несколько страниц, и она упрямо продолжала читать – надо успеть закончить книгу, пока она живет в Гренвилл-парке. На всякий случай девочка дважды прочла последнюю страницу, чтобы убедиться, правильно ли она поняла, что хочет сказать автор о будущей жизни своих героев, и с облегчением и некоторой грустью захлопнула книгу. Так бывало с ней всегда, если роман ей нравился. Жаль расставаться с милыми героями, но впереди уже манит новая книга…

Все еще размышляя о концовке романа, которая ее немного озадачила, Бет готовилась ко сну. Завтра ее ждет еще один день в этом чудесном месте, и только тоска по мисс Вернон мешала наслаждаться каждой минутой. Наконец она потушила лампу и забралась в постель.

Утром леди Гренвилл пренебрегла своим дневником, чтобы проводить миссис Рассел. Эмили чувствовала облегчение от того, что гостья уезжает. Миссис Рассел ей нравилась, но ее присутствие постоянно напоминало молодой женщине о ее тревожных фантазиях. Она не могла дождаться возвращения Джейн, чтобы поделиться ими с подругой. Но даже если мисс Соммерсвиль и согласится с тем, что смерть мистера Рассела случилась как нельзя более вовремя для его сына, что две леди могут сделать с этими выводами, кроме как похоронить их внутри своих дневников? Поэтому Эмили надеялась на то, что подруга развеет ее домыслы, подобно тому как пепел сожженного письма рассеивается от сквозняка.

Леди Гренвилл думала об этом, стоя на крыльце и глядя вслед уезжающей карете. Хорошо, что с ней теперь тетушка Розалин, а еще Агнесс и девочки, так что некогда чувствовать себя одинокой. Да и лорд Гренвилл проводит с дамами больше времени, чем она могла надеяться. Миссис Рэйвенси всегда умеет занять его беседой, и он уже не выказывает удивления, слушая ее серьезные, вдумчивые речи. Пожалуй, так он вскоре поймет, что среди леди встречается не так уж мало по-настоящему умных, а не просто рассудительных особ. А когда-нибудь этот факт признают и большинство мужчин…

Эмили посмотрела на желтеющую впереди аллею – август все сильнее напоминает о том, что скоро смена сезона. Прогуляться перед завтраком? Но для этого надо вернуться в свою комнату и сменить домашние туфельки из атласа на крепкие ботинки – утром в аллее слишком сыро.

– Пустяки, переоденусь, когда вернусь домой, – решила молодая женщина. – Не простужусь же я из-за небольшой прогулки!

И леди Гренвилл неторопливо спустилась с крыльца. Накинутая на плечи шаль не давала ей замерзнуть, а прохладный воздух прояснял мысли. Умиротворенная шуршанием листьев над головой, Эмили довольно далеко прошла в глубь аллеи и присела на скамью отдохнуть перед обратной дорогой.

На этот раз она не услышала крик, предвещавший будущие кошмарные события. Прежде, когда случалось что-то страшное и необъяснимое, леди Гренвилл оказывалась неподалеку и уже научилась отличать легкий вскрик напуганной чем-либо служанки от вопля, полного настоящего ужаса. Когда в доме Феллоузов служанка обнаружила поутру труп убитого мужчины и закричала, Эмили сразу сказала своему супругу: «Кто-то умер». Лорд Гренвилл был поражен сперва самим замечанием, а позже тем, что его жена оказалась права. И сейчас именно он спешил к ней по аллее, чтобы сообщить о новой трагедии.

Завидев мужа, Эмили поднялась со скамьи. Он шел слишком быстро, чтобы она могла предположить, будто Уильям хочет всего лишь пройтись вместе с ней.

– Что случилось? – окликнула она, когда ему оставалось пройти еще двадцать футов.

– Беда, Эмили! – Он остановился рядом с ней и тяжело выдохнул. – Нет-нет, Лори здоров!

Он знал, что может напугать ее больше всего, и поспешил рассеять этот ее главный страх. Но больше ему нечем было ее успокоить.

– Говори же! – Его взволнованный вид встревожил ее и вместе с тем заставил собраться.

– В Гренвилл-парке произошло убийство! – Казалось, сама мысль об этом представляется лорду Гренвиллу возмутительной, невероятной, и от этого он еще более растерян.

Она могла бы посмеяться над его ошеломленным видом, если бы не жуткий смысл сказанного им.

– Кто… кого? – прошептала молодая женщина и, не оборачиваясь, неловко опустилась на скамейку, в горле у нее внезапно пересохло.

– Девочка, мисс Флинн, – почему-то тоже шепотом ответил ей Уильям и сел рядом.

– Бет?! Этого не может быть! Кто мог желать ей зла? Может быть, это дурная шутка, розыгрыш старших девочек? – Она смотрела на него с такой надеждой!

– Увы, я сам видел… ее, – он не смог сказать «тело». – Кто-то пробрался к ней в комнату и заколол ножом или кинжалом, когда она спала… Там повсюду кровь…

– Боже мой! – Эмили зажала рот ладонью, чтобы не закричать, она чувствовала, что некрасивая истерика вот-вот обрушится на нее, и смутно понимала, что должна удержаться.

– Постарайся успокоиться, прошу тебя. – Уильям смотрел на жену с тревожным чувством безнадежности – что ему делать, если она начнет рыдать? – Миссис Рэйвенси и девушки в ужасном состоянии, если ты не сможешь собраться с силами, кто утешит их?

– А кто утешит меня? – Эмили неожиданно разозлилась, и гнев прогнал истерику. – Ты?

Уильям почувствовал себя еще более растерянным, чем по дороге сюда.

– Эмили, я мог бы… – пробормотал он и умолк под ее сердитым взглядом.

– Знаешь, ты просто… слепой болван! – выкрикнула она, вскочила на ноги и поспешно, насколько позволяла хромота, зашагала по аллее к дому.

– Постой, ты споткнешься и повредишь ногу! – Лорд Гренвилл легко догнал ее и пошел рядом. Несколько раз он протягивал руку, чтобы подхватить, если понадобится, но так и не осмелился коснуться ее. – Эмили, когда мы поженились… Ты ведь знала, что я не перестану скорбеть о Луизе, не смогу быть для тебя настоящей опорой…

– Да, я знала! – Она резко остановилась, светло-серое утреннее платье взметнулось длинными юбками вокруг ее ног. – Но нельзя же всю жизнь… Впрочем, сейчас не время. Там Бет, а мы здесь…

Губы ее задрожали, и Уильям обнял ее, как делал иногда, если не начинал раздумывать, что будет наиболее правильным в данный момент.

– Тише, тише, – шептал он ей в затылок. – Я распорядился, чтобы мисс Роули собрала вещи Лори, они поедут к твоим родителям и пробудут там, пока этот кошмар не закончится. Мы же должны справиться со всем этим. Приедет полиция, я уже послал в Торнвуд, и они будут задавать вопросы, искать убийцу…

Эмили подняла голову и посмотрела на него сквозь слезы.

– Уверена, суперинтендент Миллз будет просто счастлив узнать, что убийство случилось на этот раз в нашем собственном доме! Он отыграется на нас за все свои просчеты!

– Я и представить себе не могу, кто желал зла этой милой девочке… И нам придется забыть о разногласиях с Миллзом, если мы хотим найти и наказать убийцу.

– Ты прав, идем! – Она выскользнула из его рук и вновь направилась к дому – на крыльце уже стояла ее тетка, выглядевшая непривычно в чепчике, скрывающем неприбранные волосы.

– Я послала слугу за доктором Вудом, – заявила леди Боффарт, лишь только ее племянница и лорд Гренвилл приблизились. – Один его вид способен успокоить нервных барышень, а его капли помогут в этом.

– Как девочки? – Эмили замешкалась перед крыльцом, от быстрой ходьбы по ее ноге пробегали волны острой боли.

– Диана плачет не переставая, две старшие скорее напуганы, нежели расстроены. Агнесс не находит себе места… Я приказала подавать завтрак, нам всем нужно подкрепиться до того, как приедут констебли, – сообщила тетя Розалин.

– Навряд ли сейчас кто-то способен есть. – Уильям заметил колебания жены и, не спрашивая, подхватил ее на руки и внес по лестнице на высокое крыльцо.

– Придется заставить себя, иначе от слабости начнутся обмороки или истерики, мы не можем этого допустить. – Леди Боффарт одобрительно кивнула лорду Гренвиллу. – К тому же необходимо выйти к столу, хотя бы как-то поддерживать беседу, да и присутствие слуг тоже… Все это поможет нам овладеть собой, вести себя разумно. Нельзя представить что-нибудь хуже, чем если каждая запрется в своей комнате и будет рыдать до изнеможения!

Эмили не могла не согласиться с правотой тетки: девушкам лучше не оставаться одним.

– Кто же мог это сделать? – спрашивала леди Гренвилл, когда они втроем уже пересекали холл. – Вчера в доме было столько гостей, но я не могу себе представить, чтобы кто-то из наших соседей прокрался в комнату девочки и зарезал ее. Почему, за что?

– Констебли постараются в этом разобраться. Если у девочки и были враги, то искать их надо в школе, – с этими словами лорд Гренвилл распахнул двери в столовую.

Этот день Гренвиллы и их гости будут причислять к самым тяжелым дням в своей жизни. Милая, живая и любопытная девочка – как можно было не жалеть Бет Флинн, не думать о том, какой несправедливо короткой оказалась ее жизнь? Если бы Бет погибла по какой-то трагической случайности или скончалась от внезапной болезни, переживания всех, кто знал ее, сводились бы к сказанному выше.

Однако, какой бы трагедией ни была ее смерть, невозможно было отрешиться и от других мыслей – кто и зачем убил ее? К вечеру, после всех расспросов и раздумий, ни суперинтендент Миллз, ни лорд и леди Гренвилл так и не приблизились к ответу на эти вопросы.

Как и предполагала Эмили, Миллз при появлении в Гренвилл-парке имел вид несколько злорадный, но и его сердце дрогнуло при виде женских слез и хрупкого тела, застывшего на кровати в комнате для гостей.

Суперинтендент сам расспрашивал миссис Рэйвенси и девушек, так же как и лорд Гренвилл, полагая, что причину случившегося надо искать не в Гренвилл-парке, а в торнвудском пансионе. С кем ссорилась Бет, что она могла подсмотреть или подслушать? Увы, ни директриса, ни Полли, Бланш или Диана не помогли зажечь свет истины.

Единственное, что обнаружили констебли, было место, где прятался преступник. Пыли под кроватью девочки было немного – служанки в Гренвилл-парке держались за свои места и трудились усердно, но все же она там была. Констебль Катлер догадался заглянуть с лампой под кровать, а потом и вовсе отодвинул ее, и на полу, покрытом пятнами просочившейся сквозь матрац крови, Миллз и констебли ясно увидели след от лежащего там человека.

– Убийство было неслучайным, негодяй поджидал свою жертву, и кто знает, сколько времени ему пришлось там пролежать, – рассказывал Миллз, сидя за чайным столом в гостиной леди Гренвилл. – Очевидно, он дождался, когда мисс Флинн заснет, и только тогда выбрался из своего убежища. Надо иметь редкостное терпение, чтобы лежать неподвижно и выжидать… Что, если бы она уронила что-нибудь, булавку или еще какую-то мелочь, и полезла под кровать?

– Она могла бы закричать, ее услышала бы соседка, мисс Кроу… И тогда мисс Флинн была бы спасена либо, наоборот, у нас оказалось бы две жертвы, – ответила суперинтенденту леди Боффарт. – А как преступник скрылся? В саду ваши констебли не обнаружили никаких следов, значит, он не выпрыгнул в окно.

Суперинтендент Миллз с трудом удержался от гримасы. Как будто мало ему вездесущей леди Гренвилл, которая задает вопросы и вмешивается в его работу, стоит только кому-то совершить убийство, так теперь еще и ее тетушка занялась тем же самым! Леди Боффарт при этом выглядела гораздо внушительнее племянницы, и Миллз не посмел ответить ей грубостью.

– На ковре в коридоре мы обнаружили два пятнышка крови, что дает нам основания полагать – мерзавец вышел через дверь в коридор и направился к одной из лестниц. Видимо, когда он совершил свое отвратительное преступление, кровь попала на его… Пожалуй, этот разговор не стоит продолжать, рассказ об убийстве не из тех, что подойдет для дамского общества.

– Мы все здесь – взрослые люди, суперинтендент! – Леди Боффарт окинула взглядом заплаканную Эмили, совершенно разбитую миссис Рэйвенси и лорда Гренвилла, с отсутствующим видом сидевшего перед полной чашкой чая. – Навряд ли кто-то из нас упадет в обморок, договаривайте, прошу вас!

– Но тайна расследования… – попытался было сопротивляться Миллз.

– Мы все участвуем в вашем расследовании! – Тетя Розалин грозно нахмурила брови. – Убийство случилось в доме моей племянницы, и найти убийцу необходимо не только ради того, чтобы наказать его за злодеяние, но и чтобы сберечь репутации двух десятков гостей и слуг, которые были здесь вчера!

– Из того, что рассказал нам суперинтендент, следует, что ни один из наших гостей не мог убить Бет, – вмешалась Эмили, пока Миллз и ее тетушка не рассорились всерьез.

– Почему вы так считаете? – Суперинтендент тут же повернулся к ней.

– Во-первых, как вы сами сказали, убийца ждал девочку, значит, он провел в ее комнате довольно много времени. Бет обычно читала перед сном, и вчера она наверняка не легла в постель сразу, как ушла из гостиной. Если бы кто-то из гостей исчез на час или два, остальные немедленно заметили бы это. Вчера к нам приехали лишь ближайшие соседи, это был не бал или другой большой праздник, когда гости перемещаются по дому и отсутствие кого-то не бросается в глаза, как это было на балу, где убили мисс Несбитт.

При воспоминании о бале в доме Рис-Джонсов суперинтендент Миллз помрачнел еще больше, но продолжал внимательно слушать леди Гренвилл, все же он не мог отказать ей в сообразительности.

– Пусть так, а во-вторых? – спросил он, когда Эмили сделала паузу и отпила из стоявшего рядом с ней бокала немного шерри – испытанного ею средства успокоить измученные нервы.

– Убийцей был мужчина, – решительно заявила леди Гренвилл. – Ни одна женщина, одетая в платье по нынешней моде, не смогла бы влезть под кровать!

Это соображение уже приходило в голову Миллзу, надо отдать ему должное, но у него были свои соображения по этому поводу.

– Женщина могла быть переодета в мужской костюм, – веско заметил он. – Или и вовсе это была одна из служанок, их платья не столь пышны…

– Я уверена в своей прислуге, – спокойно, насколько могла, произнесла Эмили. – Вчера гости не собирались оставаться в доме на ночь, и дамы не привезли с собой горничных. Кроме наших служанок в Гренвилл-парке ночевала лишь горничная миссис Рассел, уехавшая утром со своей госпожой.

– Вот-вот! Завтра я непременно наведаюсь к Расселам, – обрадовался Миллз. – Какое удивительное совпадение – эта леди уехала, а после ее отъезда в Гренвилл-парке обнаружили труп!

Леди Боффарт язвительно рассмеялась:

– Так и вижу свою дорогую подругу прячущейся под кроватью, чтобы подстеречь невинную девушку и зарезать ее ножом для бумаг!

– Она могла подослать служанку… – попробовал возразить суперинтендент.

– Зачем? – вяло поинтересовался лорд Гренвилл.

– Не знаю! – Миллз раздраженно поерзал на слишком хрупком для его массивной фигуры стуле. – Может, она не в своем уме!

Возмущенный ответ леди Боффарт не успел последовать – в гостиную вошел доктор Вуд. Он сел рядом с миссис Рэйвенси и озабоченно оглядел каждую из дам.

– Как девочки? – Агнесс была искренне рада, что добрый, надежный старый доктор ответил на призыв и явился в Гренвилл-парк.

– Мисс Кроу уснула, мне пришлось дать ей еще капель, она никак не могла успокоиться, – грустно ответил доктор Вуд. – Две другие юные леди беседуют в комнате мисс Клифтон. Они выглядят не столь подавленными, должно быть, они были не особенно дружны с бедняжкой мисс Флинн.

– Вот именно! – Суперинтендент Миллз оживился. – Завтра констебли посетят каждого из ваших гостей, лорд Гренвилл, но это скорее формальность, чем надежда узнать что-то новое об убийстве. Я почти уверен, что подозревать стоит одну из этих двух девушек, мисс Клифтон или мисс Гунтер.

– Пусть обе они и не дружили с Бет, это не означает, что кто-то из них убил ее! – пришел черед миссис Рэйвенси возмущаться и защищать своих учениц. – К тому же Бет и Диана ушли к себе намного раньше их. Как Полли или Бланш могли спрятаться у нее под кроватью?

– Вполне возможно, что под кроватью прятался кто-то другой, и это – лишь досадное совпадение! Может быть, сын лорда Гренвилла хотел подшутить над мисс Флинн, с которой, как все говорили, он успел подружиться! И это случилось не вчера вечером, а два или три дня назад! А вчера кто-то из старших учениц просто вошел в комнату и заколол мисс Флинн, а потом спокойно вернулся к себе!

– Все это звучит весьма правдоподобно, – вынуждена была согласиться леди Боффарт. – Осталось лишь понять, кто это сделал и почему.

– Мисс Флинн, по утверждению миссис Рэйвенси и ее учениц, была любопытной девушкой. Она могла разузнать об одной из старших подруг что-то такое, что та предпочла бы скрыть. Тайные долги, нежелательный поклонник… Мало ли тайн бывает у молодых леди! – Миллз, к огорчению директрисы, рассуждал вполне разумно. – Мне не стоит напоминать вам о мисс Рис-Джонс и ее мрачных секретах.

Лорд Гренвилл кивнул – он разделял мнение суперинтендента о том, что поиски убийцы следует сосредоточить на обитательницах пансиона. Ничего другого он не мог даже вообразить. Ну, право же, ведь не гости его жены убили бедную девушку, которую едва знали! Бет провела в Торнвуде всего несколько месяцев – чьи секреты она могла узнать, как не тех, кто жил рядом с ней все это время?

– Тогда вам следует подозревать и меня! – Агнесс, явно оскорбленная, холодно посмотрела на Миллза, и доктор Вуд успокаивающе прикоснулся к ее руке.

– Вполне возможно, что я так и делаю, миссис Рэйвенси! – откликнулся суперинтендент. – Что ж, я уверен, констебли уже закончили опрашивать прислугу, и я должен откланяться. Не стоит напоминать вам, что, если кто-то вспомнит что-нибудь важное, следует немедленно написать мне об этом.

Присутствующие кивками подтвердили согласие. Через четверть часа Миллз и констебли уехали и увезли с собой тело умершей девочки.

– Пожалуй, я ненадолго прилягу, – заявила леди Боффарт. – Встретимся за обедом.

– Мне нужно написать родителям Бет. – Агнесс тяжело вздохнула. – Подумать только, второй раз за три недели я должна писать родным о смерти их дочери!

– Бет так переживала, когда умерла мисс Вернон… А теперь и девочки тоже нет… – Эмили взглянула на подругу с сочувствием, но понимала, что миссис Рэйвенси считает своим долгом в последний раз позаботиться о своей ученице.

– Как странно все же… – Леди Боффарт, уже поднявшаяся из-за стола, остановилась. – Сперва погибла мисс Вернон, теперь Бет…

– Вы думаете, что эти две смерти могут быть связаны? – быстро спросил доктор Вуд.

– Но на мисс Вернон напал грабитель… – Директриса удивленно посмотрела сперва на доктора, потом на леди Боффарт.

– Мы не знаем этого наверняка. – Эмили поняла, что эта же мысль непременно пришла бы ей в голову, будь у нее время подумать. – Мисс Вернон и Бет часто беседовали, вы сами говорили, что девочка не отходила от любимой учительницы… Могли ли они узнать что-то такое, что стоило жизни им обеим? Или же Бет была знакома с убийцей Элис и могла выдать его?

– Почему же не выдала? – скептически поинтересовался лорд Гренвилл. – Я не думаю, что Миллз захочет связать эти два убийства. Тогда ему придется поломать голову, выискивая эту связь. Проще думать, что на мисс Вернон напал грабитель…

– Но о смерти Бет он ничего подобного подумать не сможет, если даже ему этого захочется, – возразила Эмили.

– Почему же? Он может заподозрить, что девочка увидела, как в Гренвилл-парк проник вор, и негодяй решил устранить угрозу разоблачения…

– Бет не стала бы молчать, – решительно заявила миссис Рэйвенси. – Если Элис убил какой-то ее знакомый, отвергнутый поклонник, например, и раньше она что-то говорила о его существовании Бет, девочка немедленно все рассказала бы, сразу же, как только мы узнали о смерти мисс Вернон!

– А если она знала этого человека, но не подозревала его? – предположения захватили леди Боффарт, и она даже снова уселась в кресло.

– Мы можем рассуждать очень долго, друзья мои, но так и не приблизиться к истине, – благодушно заметил доктор Вуд. – Давайте будем надеяться, что Миллзу и его бравым констеблям удастся что-то узнать.

– Я бы не стал рассчитывать на это. – Уильям пожал плечами. – Никто в Гренвилл-парке не видел убийцу, никто не знает, была ли девочка с кем-нибудь в ссоре… У Миллза нет даже намеков, в какую сторону ему двигаться со своим расследованием.

– Все дело может быть в прошлом девочки. – Тетушка Розалин, кажется, уже начала придумывать собственную историю, которая могла бы послужить основой для романа. – Старая месть, какая-нибудь запутанная история с наследством… Полиции надо поговорить с семьей мисс Флинн.

– Они это сделают, Миллз наверняка телеграфирует в полицейский участок того города, откуда приехала Бет. Боюсь, что мое письмо опоздает, и несчастные родители узнают о своей потере от полицейских. – Агнесс снова тяжело вздохнула.

– Не стоит так переживать, – мягко сказал лорд Гренвилл. – Вы заменили своим ученицам их семьи, кто мог бы сделать больше?

– Благодарю вас за ваше участие. – Агнесс улыбнулась, глаза ее заблестели от слез.

– Постойте, почему никто из нас не подумал о том, что мисс Флинн может быть не единственной жертвой убийцы? – не унималась леди Боффарт. – И опасность грозит другим ученицам, а может быть, и вам, миссис Рэйвенси!

– Мне? Да это попросту невозможно, у меня нет врагов! – Агнесс достала платочек, чтобы вытереть слезы, ее прекрасное лицо выражало лишь печаль и недоумение.