Под сенью звезд Харин Данил

1

Дыра в земле, формой напоминавшая полумесяц, уродовала большую таежную поляну. Она источала вонь смерти, убивая все вокруг. Через Разлом Антых вышел в этот мир из безвременья. Спустя тринадцать лун, он вернулся сюда. И он пришел не один. Девятнадцать человек, которых он сделал Накхефами, которых все это время кропотливо готовил к следующему шагу.

Он волновался. Он не делал того, что собирался очень и очень давно. Антых почти забыл, как это делается. Но он верил, теплая кровь освежит его память.

Они принесут Разлому великий дар, и Разлом отблагодарит их. Он даст его братьям силу, равной которой нет во всем мире.

Он поднял глаза. Девятнадцать преданных Накхефов стояли вокруг Разлома, возле самого края. Они пришли сюда за силой и пришли не с пустыми руками.

(О, нет! Помолимся братья!).

Каждый из них держал перед собой девушку, крепко обхватив вокруг груди одной рукой, а второй прижимая к самому горлу ужасающего вида кривой нож. Девушки были совсем молодыми, самой старшей было не больше двадцати пяти. Все они были наги. Ни одна из них не отличалась тонкостью черт лица или особым изяществом фигуры. Обычные деревенские девушки, которых ждала необычная смерть.

Сам Антых держал на веревке матерого серого волка, которого лично изловил накануне.

Из-за туч выглянула новорожденная луна.

– Аррон, дурай ву! Атен гух, атен вага, – выкрикнул Вакхаф во всю мощь своих легких. Разлом загудел, изрытая хлопья серого дыма.

– Маат сирит вага мун. Вага мун до брыга Дега, – поддержали его Накхефы. Дым повалил сильнее, поднимаясь все выше, затягивая все небо.

Потом все замолчали. Все кроме Антыха. Он закричал:

– Дега налих. Дега смат. Абек Вакхеф, модор Вакхаф! Савеж брада, икх сам Аррон!

Девятнадцать кривых лезвий синхронно скользнули по шеям женщин, вспарывая глотки. Из девятнадцати огромных надрезов хлынула алая кровь. Подержав женщин еще несколько секунд, Накхефы толкнули их в спину. Так голые с перерезанными шеями, из которых фонтаном била кровь, они полетели на дно Разлома.

В следующее мгновение сам Антых перерезал горло, привязанному хищнику, орошая разлом его кровью. Потом он наполнил ею большую деревянную чашу и передал стоявшему слева Накхефу.

Накхеф с жадностью отхлебнул волчьей крови и передал чашу дальше. Пока кровавый кубок двигался по кругу, Антых продолжал вполголоса распевать слова древнего заклятья. Когда последний Накхеф испил из чаши, Антых завыл в полный голос:

– Атен гух, атен вага. Да модор Вакхаф!

Все синхронно упали на колени. Земля задрожала, расселина застонала в тон завываниям потревоживших ее чудовищ. Вонь вокруг стала абсолютно непереносимой, но это никого не испугало. Накхефы не бросились в панике прочь от страшного места. Они наслаждались звуками шедшими из самого сердца земли, они жадно вдыхали источаемую Разломом вонь, они продолжали заунывно выкрикивать непонятные слова.

– Аррон дурай ву, пиррон дурай маа! – черные облака беспощадно закрывавшие ночное небо расступились. Ледяной свет молодого месяца, походившего на огромные губы, растянувшиеся в дьявольской ухмылке, упал на расселину. Все звуки утихли, и даже фанатичное завывание. Зловонный дым рассеялся. Пологие стены Разлома пришли в движение, их ровная поверхность задышала, из нее все быстрее стали проступать лица. Они с калейдоскопической быстротой меняли друг друга, их рты открывались в немых криках, зубы клацали, силясь разорвать невидимую плоть, лунный свет необъяснимым образом отражался от пустых глазниц.

В недрах расселины появилось голубоватое свечение. Оно поднималось, и от этого движения содрогалась земля. Расселина засверкала электрическими разрядами. Человекоподобные твари в лохмотьях сцепили руки, образуя круг, и воздели лица к ночному светилу. Теперь их лица озаренные луной представляли страшное зрелище. Безумные черные глаза, жуткие оскалы желтых клыков.

– Ваг Дега, ваг Арро-о-он! – серый столб неземной энергии вырвался из трещины и ударил в лица существ, выжигая на щеках силуэты молодой луны. Энергия пронзила тела, заставляя их содрогаться в жуткой первобытной пляске.

Сила, исходившая из земли, сорвала красные лохмотья, обнажила стальные мышцы и неестественно большие эрегированные члены мужчин. Из них одновременно мощными фонтанами брызнуло семя. Сила подбросила Накхефов в воздух и разметала по земле, усыпанной пожухлой хвоей.

Когда они очнулись под первыми лучами восходящего солнца, робко пробивавшимися через серую завесу тяжелых туч, они больше не были теми, кем были еще вчера. Теперь в каждом из них жила частичка разрушительной неземной энергии. Они стали Вакхафами, могучими войнами армии Темного Спутника.

Антых смотрел на своих новых братьев, и сердце его переполнялось невиданным волнением. Никогда еще, с самых Волчьих Времен, он не был так силен! Да, теперь ему вполне по силам сделать то, что он (она, если быть честным с самим собой) задумал.

Вакхафы поднимались с земли. В их движениях появилась некая пугающая неспешность, за которой, не очень-то еще умело, пряталась новая животная сила. Вакхафы обменивались взглядами и медленно подходили к стоявшему у самого края Разлома предводителю.

Вдруг из леса, с южной стороны поляны, показалась фигура. Она направилась прямо к Антыху. Вакхафы изготовились к атаке. Но Антых повелительно поднял руку и отдал мысленный приказ успокоиться. Вакхафы опустили головы и расступились, пропуская человека.

– Вижу, у тебя все получилось, – сказала девушка, вплотную приблизившись к Антыху.

– Да, – довольно прорычал тот.

– Вы должны немедленно выступать на Юг.

– В горы?

– Да. Все как мы говорили. Тебя встретят в условленном месте.

– Мы выступим прямо сейчас, – он уже собирался отдать команду, но его перебили.

– Не торопись!

– Что еще? – вопрос прозвучал почти как угроза.

– Возникло одно обстоятельство, – ее голос остался совершенно спокойным, – Совсем скоро сюда заявится один человек. Он связан с Орденом и, возможно, обладает кое-какой силой.

– Что ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты оставил здесь нескольких своих, – она замолчала, раздумывая, – нескольких своих братьев. Хочу устроить ему теплую встречу.

Губы Вакхафы искривились в гримасе, должно быть, заменявшей ему улыбку:

– Я понимаю. Ты получишь то, что просишь. Я пошлю с тобой своего лучшего ученика, Вериша! – Антых сделал знак одному из мужчин.

Тот подошел. Его виски украшала седина.

– Вериш! Мой добрый друг! Ты возьмешь троих братьев и отправишься с ней! Когда вы сделаете то, что требуется, отправитесь за нами!

Вериш лишь согласно кивнул.

Ветер завывал в кронах безжизненных, убитых вонью Разлома сосен. Солнце потерялось в месиве грязно-серых туч. Начинался дождь. Самый долгий летний дождь за многие-многие годы.

Шестнадцать обнаженных мужчин со шрамами на щеках нырнули в бескрайнюю тайгу и отправились на Юг.

Остальные четверо двинулись на Северо-Запад, вслед за изящной женской фигуркой.

1

Белоснежный реактивный авиалайнер, принадлежавший компании ««BlueStallion»» замер в конце посадочной полосы небольшого аэродрома обслуживавшего частные рейсы, в маленьком европейском княжестве. Из темной прохлады салона выбрался невысокого роста, с заметным даже под идеально скроенным костюмом брюшком, с виду лет сорока, абсолютно лысый мужчина. Никакого багажа с собой у него не было. Да он ему и не требовался. Через несколько часов он должен будет вернуться в Милан. От того вернется ли он один или в компании человека, которого он хотел видеть меньше всего на свете, зависел успех его срочной поездки.

Автомобиль был подан прямо к самолету. Лысый плюхнулся на заднее сиденье. Водитель молча ждал указаний.

– Есть в вашем захолустье приличный ресторан? – злясь на самого себя за то, что не может скрыть своего раздражения, спросил пассажир. Он подсознательно понимал, что будет оттягивать момент неприятной встречи настолько, насколько это возможно, потому что боится ее, но признаться сам себе в этом он не мог.

– Несколько, сэр, – абсолютно ровным голосом пробасил водитель, трогая автомобиль с места.

– На твое усмотрение, – бросил Лившиц, – но чтобы не слишком далеко от центра.

– Сделаем.

Давиду Лившицу на самом деле было сорок шесть. Большую часть своей профессиональной карьеры он проработал на израильскую военную разведку. Он сидел в уютном кабинете, получал очень приличное жалованье и работал исключительно головой. Еще десяток лет, и Давид бы с почетом ушел на заслуженную пенсию. Но, через две недели после того, как он отпраздновал свое сорокалетие, случилось то, что случилось.

Операция, которую спланировал его отдел, а на самом деле, он сам, привела к гибели ценного источника.

Давид был уверен, что его очень жестко отсчитают и, возможно, даже понизят в должности. Но он никак не ожидал, что его очень тихо выпрут вон (вышвырнут на улицу без выходного пособия) из разведки.

Лившиц, несмотря на впечатляющий интеллект и огромный и весьма специфический опыт, и представить не мог, что уволили его по личной просьбе очень большого военного начальника, близкого друга некоего Петра Строганова. Злой и обиженный, он немедленно покинул Израиль. Три долгих года он мотался по Европе, перебиваясь случайными заработками и напиваясь до беспамятства в дешевых кабаках, не подозревая, что находится под пристальным наблюдением людей некоего Джеффри Мак Брайда, который в свое время убедил Петра Строганова в том, что им просто необходим такой кадр, как Давид Лившиц. И повод для его увольнения подвернулся как нельзя кстати. Некий мистер Доббс, чья личность осталась загадкой для израильтян, ни с того ни с сего, пустил пулю в лоб очень полезному моссадовскому стукачу, которого курировал Лившиц. Откуда Мак Брайд узнал про Лившица и его таланты, осталось загадкой даже для самого Строганова. Сам же Мак Брайд и дал Лившицу те три года, что тот потратил впустую. Не хотел, чтобы матерый разведчик мог связать факт своего увольнения и последующего предложения работы в крупной инвестиционной компании. Хотел, чтобы Лившиц опустился на дно, ощутил безнадежность своего положения и по достоинству смог оценить это самое предложение.

Все случилось в Варшаве. Лившицу в тот день подвернулась славная халтура, и вечером он мог позволить себе расслабиться на полную, заказывая приличный виски, вместо опостылевшей дешевой водки. Он как раз подошел к стойке за третьей порцией, когда на плечо ему легла чья-то рука. Постаревший и слегка обрюзгший, Лившиц тем не менее был по-прежнему достаточно здоров и быстр, чтобы запросто набить морду парочке гражданских хамов. Предвкушая отличное развлечение, в виде душевной драки с одним из завсегдатаев, бывший разведчик резко развернулся, попутно прихватив со стойки толстый стакан для виски.

Но вместо ожидаемой пропитой, наглой физиономии, Лившиц увидел перед собой приятное, совершенно трезвое лицо опрятно одетого молодого человека. Тот, сказав, что есть люди, ценящие его специфический опыт и готовые щедро платить за его услуги, протянул Лившицу визитную карточку и ретировался. На следующий день, протрезвевший Лившиц набрал указанный на визитке номер и представился. Через неделю бывший работник Моссад оказался в компании «BlueStallion». Теперь, спустя четыре года, он был начальником службы безопасности европейского отделения и мог себе позволить обедать в лучших миланских ресторанах и пить коньяк начала прошлого века.

«Чертово задание – мысленно сокрушался Лившиц, – лучше бы мне поручили убрать какого-нибудь президента или заставили вычистить до блеска все унитазы в главном здании. Ну почему шеф не мог просто позвонить ему и попросить приехать. А если и была необходимость посылать за этим дьяволом кого-то, то почему меня, почему именно меня? – от одной мысли о человеке, с которым ему, если все сложится нормально (какое там, к черту нормально), ему предстоит провести сегодняшний вечер, у бывшего разведчика пересохло горло и вспотели ладони – Твою мать! Трясешься как первокурсница, которую первый раз затащили в постель! Спокойно, солдат! Все будет нормально. Ни хрена, ни хрена не будет нормально. Нужно срочно выпить, но только чуть-чуть, самую малость: пару бокалов местного отменного вина. А вот когда все будет позади, можно завалиться к Паоло, заказать сразу бутылку виски…».

Мысль о выпивке немного успокоила Лившица.

Через полтора часа Давид сидел за столиком, и, погрузившись в воспоминания, размеренно жевал остывшие блюда. Вот так, отрешенно глядя перед собой, он провел в ресторане добрых два часа, и, казалось, не собирался уходить.

За соседним столиком с задорным звоном вдребезги разбилось блюдце. Резкий звук заставил Лившица встрепенуться, освобождаясь от тяжелых мыслей. Он отхлебнул из третьего по счету бокала с вином и взглянул на циферблат своих наручных часов. Начало третьего. Тянуть дальше нельзя. Лившиц встал, бросил на столик купюру, номинал которой втрое перекрывал стоимость его обеда, и быстрым шагом вышел на улицу. Возле входа его ждал автомобиль. Усевшись, зачем-то, на переднее сиденье он со вздохом сказал водителю:

– Отель Порт Палас.

2

Уже третью минуту, переминаясь с ноги на ногу, заместитель главы службы безопасности компании «BlueStallion» торчал посреди гостиничного коридора, возле двери с номером восемь. Тихая грусть щемила сердце, все мысли разбежались по углам сознания, колени предательски подкашивались. Уже несколько раз он заносил дрожащую руку, чтобы постучаться, но всякий раз бессильно опускал ее вниз. Как хотелось ему просто развернуться и уйти, уйти подальше от этого номера, прочь от его обитателя. Но это была его работа. А свою работу он любил и ценил, любил и ценил больше всего на свете. Что он скажет шефу? Что струсил как девчонка и сбежал? Нет, никуда он отсюда не уйдет.

Лившиц сплюнул, пробормотал что-то едва слышно и решительно постучался в нужную дверь.

– Входите, не заперто! – ответили по-французски из глубины комнаты.

Разом похолодевший от звука знакомого ему голоса, Лившиц аккуратно приоткрыл дверь…

Чудовищной силы рывок мгновенно затащил неслабое тело посетителя внутрь комнаты, вспотевшая лысина ощутила прикосновение холодного металла. Лившиц, с большим трудом удержавшийся на ногах, задрал руки над головой и срывающимся голосом протараторил:

– Я от Петра Строганова. Он, он хочет Вас видеть, срочно.

– А, это ты Давид, – сказано это было с выражением, которое с одинаковым успехом могло выражать насмешку над неуклюжестью незваного гостя и искреннею радость по поводу того, что наконец-то представился шанс всадить в потную лысину несколько пуль.

На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая только буханьем сердца посетителя, в чей затылок упирался блестящий ствол изготовленного по специальному заказу пистолета. Ствол, из которого готова была вылететь уникальная пуля диаметром восемь миллиметров.

Давида отпустили. Он несколько раз вздохнул и поспешил заговорить:

– Сеньор Строганов просил меня доставить Вас в Милан, – каждое слово давалось ему с большим трудом. Он уставился в пол, чтобы не дай бог не встретить взгляд хозяина номера.

– Петр Строганов? Что заставило его вспомнить о моем существовании? Неужели ему потребовалось отрезать еще пару голов? – тирада вряд ли была обращена к Лившицу, молодой человек скорее говорил сам с собой.

– Не могу знать, – все-таки счел нужным ответить горе-посетитель, – но сеньор Строганов просил передать, что на этот раз это действительно важно. И еще, что Джеффри тоже так думает.

– Старина Джеффри думает, что это важно, интересно.

– Да, и…

– Ладно, уймись! – прервал его хозяин номера. – Я понял. Но в Милан я не полечу. Я слишком занят.

Он прикрыл дверь, прошел в комнату, положил Беррету на стол и с той же грацией гепарда, с которой когда-то давно на глазах изумленного Давида бежал через заминированное поле, опустился в кресло.

Вспотевший визитер только теперь решился оторвать взгляд от пола. Дверь в спальню была открыта настежь. На безразмерной кровати крепко спали три обнаженные девушки. Их расслабленные позы позволили Лившицу рассмотреть все детали юных, соблазнительных тел. Девушки были вызывающе красивы, в штанах зашевелилось. Он поспешил оторвать взгляд от пикантного зрелища и решился-таки мельком взглянуть на сидевшего в кресле. На том не было ничего из одежды, только вокруг пояса было завязано белое полотенце, подчеркивавшее бронзовый загар стройного, поджарого тела. Шею украшала изящная цепочка из белого золота с кулоном в форме восьмерки.

На стеклянной поверхности стоявшего рядом с креслом столика был рассыпан кокаин… Целая гора кокаина.

Внезапный взгляд пронзительных голубых глаз окатил Лившица могильным холодом.

– Ты все еще здесь? Я ведь сказал, что не полечу с тобой.

Эти слова прозвучали в голове Лившица как приговор. Этот жуткий тип сейчас накинется на него и оторвет ему голову! Задыхаясь от страха Давид все-таки произнес то, что хотел. Привел последний, подсказанный Петром Владимировичем, аргумент:

– Сеньор Строганов очень просил вас приехать! Он сказал передать Вам, что хочет лишь просить помощи.

– Да! – брюнет резким движением поднялся из кресла, – Всезнающему сеньору Строганову понадобилась моя помощь… Почему же он не явился сам?!

Раздраженный тон заставил Лившица вздрогнуть и отступить на полшага назад.

– Он летит в Милан из Нью-Йорка, – промямлил он, – вместе с сеньором Мак Брайдом. Они не хотели терять времени.

– Терять времени! – воскликнул голубоглазый, но тут же совершенно спокойно спросил, – Когда будет готов самолет?

– Уже готов, сэр, – выдал Лившиц и замер.

Брюнет снова смерил его взглядом. Крутанул ладонью и закатив глаза проговорил:

– Ладно, ладно. Жди меня в машине!

С невероятным облегчением совершенно бледный лысый человек вывалился из номера.

3

Молодой человек спустился к машине через сорок минут. На нем был легкий, не очень строгий костюм, отлично подчеркивавший все достоинства его фигуры. Он не спеша проследовал к машине, привлекая зачарованные взгляды нарядно одетых женщин и вызывая молчаливое недовольство у их спутников.

Лившиц поспешил нырнуть на переднее сиденье. Молчаливый водитель, вдруг, с удивительным проворством выскочил из-за руля, обежал машину и весьма галантно распахнул перед новым пассажиром дверь.

«Мне он дверь не открывал», – зло подумал бывший разведчик.

Черный Мерседес вырулил со стоянки и покатил в сторону аэродрома.

4

Европейский офис «BlueStallion» находился в Милане и занимал два верхних этажа шикарного бизнес-центра на улице Бочетто, прямо напротив Banco di Roma. В окнах кабинета главы компании, пустовавшего большую часть времени, сегодня, несмотря на поздний час, горел свет. Мягкий свет двух причудливой формы люстр позволял разглядеть голубоватый гобелен, обтягивавший стены, помутневший от времени дубовый паркет и огромный овальный стол на тридцать человек, стоявший прямо посередине.

Петр Владимирович Строганов курил возле распахнутого настежь окна, грубейшим образом нарушая инструкции своего личного телохранителя, которого он час назад безжалостно изгнал из кабинета. Теперь Никита Вернов и Джеффри Мак Брайд, переваривавший историю о рыжеволосой девушке с пляжа, рассказанную главой компании в самолете, и потому необычно молчаливый, сидели на первом этаже и наслаждались вкусом отличного капучино.

«Он приедет, – в который раз подумал Петр, затушив сигарету, – обязательно приедет».

Из внутреннего кармана пиджака раздались аккорды пятой симфонии. Петр молниеносно выхватил мобильник:

– Строганов.

– Петр Владимирович, он здесь. Будет у вас через две минуты, – по-русски сообщил Никита Вернов.

– Спасибо Никита. Проследи, чтобы нас не беспокоили, – убрав телефон, взволнованный финансист закурил новую сигарету.

Прошло несколько минут и продолжавший пристально смотреть в окно Петр, спиной почувствовал, как бесшумно открылась тяжелая дверь.

– Ну, здравствуй, – прозвучал такой знакомый, такой родной, но все же заставивший Петра нервно вздрогнуть, голос.

– Рад тебя видеть, Сергей, – развернувшись, чуть натянуто улыбнулся Петр, – Отлично выглядишь!

– Как всегда, брат, – улыбнулся брюнет, – Как всегда.

1

Спустя двадцать минут братья Строгановы сидели за столиком и пили свежий обжигающий кофе. Разговор не клеился, Петра это нервировало. Он никак не мог подвести к нужной теме. А младший Строганов был совершенно спокоен. Пронзительные голубые глаза с легкой усмешкой смотрели на брата.

– Петр, ты стал какой-то нервный, – совершенно неожиданно для последнего проявил инициативу Сергей, – успокойся! Глотни коньячка! А хочешь, отведай моего сладкого зелья!

Он грациозно выудил из внутреннего кармана мешочек с кокаином, бросил на стол:

– И давай к делу!

– Ладно, ты прав, – Петр отодвинул пакетик с порошком, одним глотком допил кофе, и, найдя в себе силы смотреть прямо в глаза младшему брату, продолжил, – Ты наверняка знаешь про нашу агентурную сеть по всему миру, знаешь, как она устроена. Так вот две недели назад на один из контактных телефонов в Москве позвонил агент…

– Нет, нет брат, – Сергей рывком встал и вскинул руки, словно защищаясь от говорящего, – ты собираешься снова нести мне эту галиматью про завет отца, про великую миссию нашей семьи, про необходимость спасти человечество, а на самом деле хочешь моими руками отломить себе очередной жирный кусок чьего-то чужого пирога. Ну уж нет, уволь! Это мы уже проходили.

– Сергей сядь! Прошу тебя, как старший брат младшего. Прошу тебя, сядь и выслушай!

Сергей заколебался, что-то в голосе Петра, в немного растерянном, даже испуганном взгляде, заставило его сесть обратно в кресло.

– Продолжай! Только будь добр без разговоров об отце. Неужели ты еще не понял, что все, в чем он нас убеждал столько лет, к чему готовил, это все миф. Дурацкая детская сказка, – Сергей распалился, он говорил горячо от души. Этого с ним не происходило практически никогда.

– Но ты же видел Приорию…

– Приория! Да я видел Приорию. Да она прекрасна! Но что за безумство полагать, что такое совершенство имеет какое-то отношение к нашей грязной планете. Что за беспредельное высокомерие думать, что Приория может нуждаться в нашей защите! А этот ваш дурацкий Орден. Что он дал нам, брат? Ничего! Но он забрал у меня отца.

– Он был и моим отцом, – раздраженно перебил Петр.

– Да! – взмахнул рукой Сергей, – и ты даже помнишь его лицо! А вот я нет. Сколько лет мне было? А?

– Хорошо, хорошо, давай не будем говорить об отце, – Петр не хотел ссориться, но не смог удержаться. Что-то темное внутри заставило его сказать: – Хотя я думаю тебе просто стыдно. Ты забыл о нем! Ты забыл об отце, о матери, о брате! Ты вообще забыл этот мир, черт тебя дери!

– Петр! Не надо!

– Почему же!? Ты помнишь только ее. Эту рыжеволосую змею. Рыщешь по свету, ищешь ее, надеясь снова затащить в постель. Нюхаешь эту гадость килограммами, скоро будешь вдыхать ее вместо воздуха! – Петр почти кричал, его щеки раскраснелись, руки сжались в кулаки, – трахаешь молоденьких шлюшек сотнями! Надеешься, что кто-то из них будет похож на нее? Ты хоть имена то у них спрашиваешь? Готов спорить, что нет!

– Ты что следишь за мной? – голубые глаза превратились в горящие щелочки.

– Не слежу, будь уверен! Но присматриваю, это точно!

– Черт с ним, – махнул рукой Сергей, – можешь следить за мной сколько влезет! Мне плевать! Но есть вещь, о которой я точно сожалею. Зря я рассказал тебе про ту девушку.

– Зря? – Петр даже привстал, – Да это был последний человеческий поступок, который ты совершил! Рассказал родному брату про понравившуюся тебе девушку.

– Да, – младший Строганов потер ладонью о ладонь, – А теперь брат попрекает меня этим, называя ее змеей!

– Я не попрекаю тебя, – тряхнул головой Петр, – Я просто хочу, чтобы ты вернулся к нормальной жизни!

– Что такое нормальная жизнь? – голубые глаза метали молнии.

– Работа, хобби, постоянная девушка. В общем, не то, чем ты занимаешься последнее время, – как мог спокойно ответил старший из братьев.

– Такты хочешь, чтобы я рыбачил на озере по субботам, вместо того чтобы отрезать головы арабам и вести их через океан в подарочной упаковке…

– Это было давно, – покачал головой Петр. В его голосе поубавилось уверенности.

– Ты упрекаешь меня, – продолжил атаку Сергей, – но забываешь про самого себя. Посмотри на себя! Чем занят ты?

– Ты прекрасно знаешь. Я управляю фирмой. Не просто фирмой…

– Да, да я знаю, – перебил Сергей, поднимая руку, – Но есть ли у тебя хобби, брат? Есть ли девушка? Ты думаешь о чем-нибудь кроме своих миллионов?

– Миллионов, которые тратишь ты! – попробовал уколоть брата Петр, но в ответ получил лишь презрительный взмах рукой и после короткого раздумья решил ответить на поставленный вопрос, – Да у меня есть девушка.

Ему показалось, или в глазах младшего брата действительно промелькнуло удивление.

– Да, я встречаюсь с девушкой, ее зовут Николь и она очень, очень красива!

– Ты серьезно?

– Чистая правда.

– Это здорово, – резко успокоившись, задумчиво кивнул Сергей. Он поднял чашку и глотнул кофе, – Кофе остыл. Ты можешь попросить еще?

– Конечно.

– Пусть кофе принесет Джеффри! Петр взглянул на брата и кивнул:

– Если ты хочешь.

Петр вытащил мобильник и набрал номер.

– Джеффри, будь добр принеси нам горячего кофе, – проговорил он в трубку. Потом спрятал мобильник и взглянул на собеседника.

Он не удивился, что упоминание о Николь так резко оборвало их горячий спор. Его брат был необычным человеком, и никогда нельзя было угадать, что может вывести его из себя, а что успокоить. Сегодня его успокоило известие о том, что его старший брат влюблен. Что ж, не самый плохой вариант, верно?

Петр молча закурил сигарету.

2

– Приветствую Сергей! – Мак Брайд широко улыбнулся, поставил поднос с кофе на столик и протянул руку.

– Здравствуй Джеффри, – Сергей встал, крепко пожал протянутую руку. Он почти не встречал Мак Брайда с тех пор, как в восемь лет уехал в Тибет. Но после смерти отца Джеффри Мак Брайд был одним из немногих, к чьему мнению Сергей мог прислушаться.

Мак Брайд в глубине души побаивался нового Сергея, того, что вернулся из Тибета, проведя там многие годы. Того Сергея, который уговорил колумбийского наркобарона отдать им часть своей империи. Но он тоже помнил его маленьким мальчиком. И не смотря на то, что Сережа Строганов уже тогда был весьма необычным ребенком, Мак Брайду он нравился.

– Как провел время в Монако? – спросил Джеффри.

– Все шло отлично, пока вы не выдернули меня сюда, – без злобы ответил Сергей.