Любовница на Рождество Александер Виктория

– Так вы будете без меня скучать?

– Да, да, я буду скучать. Я буду думать о вас денно и нощно. И я обещаю считать минуты до того момента, как снова вас увижу. – Она усмехнулась. – Вы довольны?

– Я счастлив.

– А теперь вы не хотите меня отпустить?

– Я еще не решил. – Его взгляд был прикован к ее губам, потом переместился на глаза.

– Если вы не собираетесь меня отпускать, то по крайней мере сделайте что-нибудь.

– А я должен? – Он обхватил ее другой рукой. Она в ответ положила обе ладони ему на грудь. – Что вы предлагаете? – спросил он.

– Что я предлагаю? Господи, Себастьян, – в раздражении произнесла она, – если это я должна быть первой…

Внезапно его губы крепко и требовательно прижались к ее рту. Она приоткрыла губы, и он почувствовал на языке вкус бренди. И еще его охватило ощущение… нового приключения, в котором она тоже принимает участие. Ее руки вцепились в ткань его сюртука. Страсть, безжалостная и долго подавляемая, охватила ее, ноги подкашивались, и она едва могла стоять. От его тела исходил жар. Она таяла, прижимаясь к нему. И хотела, болезненно хотела большего. Хотела его.

Он наконец поднял голову и спросил:

– Первой для чего?

– Что? – Великий Боже, да она не в состоянии ни о чем другом думать. И к тому же ноги не держат.

Он засмеялся, а она, сделав глубокий вдох, произнесла:

– Ни к чему задаваться. Это не делает вас привлекательным.

– Что поделать – такой уж я самодовольный тип. – Он опять ее поцеловал, на этот раз нежно, едва касаясь губами. Первый поцелуй – страстный, крепкий, а сейчас… это что-то более глубокое и не менее восхитительное. Он наконец поднял голову и с улыбкой сказал: – Я очень наглый. Помните, через одну неделю. – С этими словами он отпустил ее, кивнул на прощание и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив ее стоять, уставившись на дверь.

– Одна неделя, – прошептала она.

Вероника без сил опустилась на диван. Тело сладостно трепетало. Господи! Она прижала трясущиеся пальцы к губам, которые хранили тепло его губ. Совсем не похоже на тот краткий поцелуй в театре – поцелуй, полученный им от нее. А этот, сегодняшний, долго живет в памяти женщины и, возможно, в ее сердце. Поцелуй, который не забывается всю жизнь. Да, Себастьян знает, что делает. Так целуют, когда чувствуют глубокую привязанность, может, даже… любовь.

Возможно ли это? Неужели он в нее влюблен? И что важнее, влюблена ли она в него?

Какой странный вопрос. Вероника никогда не проявляла нерешительности. С Чарлзом она не сомневалась в своих чувствах, хотя никогда до того не была влюблена. Желание? Да, скорее тогда это было желанием. С Себастьяном – это любовь, пусть и неуловимая и пока что неопределенная, но в чем она не сомневалась, так это в своем страстном желании. Она хочет его, и в этой страсти нет места ни колебанию, ни нерешительности. Вероятно, она просто повзрослела, приобрела жизненный опыт.

Себастьян не счел, что победила она, а ведь победа осталась за ней. Ей даже не пришлось предлагать ему помолвку как компромисс, хотя к этому еще можно вернуться. Он готов принять ее у себя как любовницу, по крайней мере на Рождество. Себастьян не тот мужчина, который легко сдается. Она добилась своего, а поражение потерпел все-таки он.

Но… Как она сразу не поняла? Он не оставил своего желания вступить с ней в брак – он лишь сменил поле битвы. Лучший способ убедить ее выйти за него – это пригласить на Рождество. И не просто так – в свой дом, чтобы помочь ему все там устроить и обучить новых слуг. Ведь ни один мужчина не умеет как следует заниматься домашним хозяйством. А какая женщина устоит против такого предложения?

Вероника чуть не задохнулась, когда до нее дошел смысл его задумки. Он спланировал соблазнить ее и тем самым заставить стать его женой. Но не такого обольщения хотела она. Ну и ну. О чем он там разглагольствовал? О том, что не обольщают женщину, на которой хотят жениться? А если он не появится в ее постели до тех пор, пока у нее на пальце не будет кольца? О, он умный, коварный, как дьявол.

Совершенно ясно, что он хочет ее не меньше, чем она его. Вероника размышляла, постукивая пальцами по подлокотнику дивана. А что, если она все не так поняла? Она пыталась обольстить его, но безуспешно. Если не считать сегодняшних поцелуев, он сдержан и благопристоен. Но разве от этого она не хочет его даже больше?

А может, оставить мысль обольстить его? Может, попробовать вести себя так же благопристойно? Учитывая то, как он сегодня ее целовал, не займет много времени, чтобы поколебать его решимость. Не быть обольщенной слишком легко – вот ключ к осуществлению этого плана. Поощрять, но не уступать. Сдерживать свое желание до тех пор, пока он не сможет сдерживать своего. В конце концов, мужчины всегда хотят того, чего не могут получить. И поскольку Себастьян нарушил собственное правило не обольщать женщину, на которой намерен жениться, то он точно так же забудет про свадьбу. И примет ее как свою любовницу. Все произойдет именно так, как она изначально предлагала. Она сохранит и независимость, и Себастьяна. Можно съесть пирог два раза.

Только бы не пропал аппетит!

Глава 12

– Прелестный домик вы себе купили, Себастьян, – шутливо произнесла Вероника, глядя на фасад Грейвилл-Холла. – Должна признать, что не ожидала увидеть трехэтажный особняк времен короля Якова.

– Сейчас, когда кругом снег, он смотрится намного лучше, чем когда я в первый раз его увидел. Просто под снегом не видно недоделок. – Себастьян окинул взглядом свои владения. – А чего вы ожидали?

– Право, не знаю. Наверное, чего-то менее цивилизованного, более сельского. С устаревшим водопроводом и плохим отоплением.

– Тогда вас ждет разочарование, – засмеялся он. – Как вы думаете, какой дом мог бы мне подойти?

– Думаю, что замок.

– Дом мужчины – это его крепость, – гордо заявил Себастьян.

– Старинный замок с парапетами и подъемным мостом, с развевающимися вымпелами, украшенными гербом с…

Он подозрительно на нее взглянул.

– Украшенные каким гербом?

– Компасом. Вашим компасом, – улыбнулась она. – Да, это то, что нужно. И под ним вышит ваш девиз: In ambitu gloria.

– Прекрасная мысль, – усмехнулся он. – Я, пожалуй, развешу вымпелы на каждой башенке на крыше.

– Хотя этот дом величествен и без них. – Дом напомнил ей почтенную пожилую даму, которая гордо взирает на мир, где она когда-то властвовала. Красные кирпичные стены с белой каменной угловой кладкой, по четырем сторонам крыши – квадратные башенки, украшенные изящными свинцовыми куполами и каменными флеронами. Все это производило внушительное впечатление и при этом приглашало войти. – Мне очень нравится дом, и чем дольше я на него смотрю, тем больше укрепляюсь во мнении, что он вам подходит.

– Я в восторге от этого. – Он бросил скептический взгляд на слуг, которые вносили багаж Вероники, – цепочка была очень длинной. – Вы, как я вижу, решили заполнить своими вещами все пустые углы.

– Господи, Себастьян. – Вероника плотнее запахнулась в меховую накидку и крикнула лакею, который нес несколько картонок, поставленных одна на другую: – Пожалуйста, поосторожнее!

– А что в этих коробках?

– Стеклянные украшения из Германии. Я сомневаюсь, что вы обдумали, что повесить на елку.

– Я это упустил, – признался он.

– Поэтому я и привезла игрушки. И очень модные, прошу заметить. Считайте их подарком на новоселье. Что касается остальных вещей, то я ведь пробуду здесь по меньшей мере две недели, если не больше.

– По меньшей мере – две.

– И никто не знает, на какие развлечения тебя могут пригласить даже в деревне.

– Вы так же практичны, как и красивы. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Вы необыкновенно красивы.

– А вы неисправимы, – засмеялась она. – Вам не нужно из кожи вон лезть – я уже здесь.

– И здесь я намерен удержать вас как можно дольше. Я скучал без вас, Вероника. Эта неделя тянулась безумно долго. А вы по мне скучали?

– Как же может любая женщина не скучать по прославленному сэру Себастьяну Хэдли-Эттуотеру? – пошутила она.

– Любые женщины меня не интересуют. Только вы. – Он положил ее руку на свою и повел по ступеням к открытой двери в холл, откуда наверх вела массивная резная лестница.

– Вы много успели сделать за эту неделю?

– Я и не ожидал, что столько всего будет сделано еще до моего приезда. – Он огляделся с явным удовольствием. – Вас провести по дому?

– Боюсь, что иначе я могу потеряться. – Вероника сняла шляпу и накидку и отдала лакею. Она удивилась, увидев столько слуг – очевидно, Себастьяну не нужна жена, чтобы управлять домом, – но отогнала эту неприятную мысль. – Я вижу, что вы еще не украсили дом к Рождеству.

Они стали подниматься по лестнице.

– Я подумал, что мы вместе это сделаем.

– Как мило и по-домашнему.

Он наклонился к ней и прошептал:

– Мило, правда?

Она засмеялась:

– Очень мило.

– Я подумал, что она будет пахнуть свежесрезанными сосновыми ветками, а не краской. Хотя, учитывая то, в каком состоянии был дом, когда я его купил, покрасить его необходимо. Тем не менее, как оказывается…

Вероника остановилась и удивленно посмотрела на Себастьяна:

– Она?

Он кивнул:

– Да, она. Леди Грейвилл. Она – это дом. – Он взял Веронику за локоть, приглашая продолжить осмотр. – Она благородная старая леди, поэтому негоже говорить о ней как о неодушевленном предмете. Ведь и морское судно мы называем «она», как человека. А чем дом хуже?

– Да, конечно, почему? – пробормотала Вероника.

Он усмехнулся.

– Я понимаю, что это эксцентрично и не характерно для меня, но все же очень… мило.

– Или ненормально, – заметила она.

Они поднялись наверх, и Себастьян повернулся к ней.

– Вы не возражаете провести Рождество с милым сумасшедшим?

– Дорогой, вы же знакомы с моей тетей. Ее откровенную натуру может затмить только бабушка, которая считает, что возраст дает ей право говорить то, что она хочет. Мой отец – добрейший человек, и он делает то, что хочет, не обращая внимания на мать и на сестру. Они живут в нашем родовом доме в Мейфэре – там достаточно места, чтобы они не мешали друг другу. У нас Рождество мало чем отличалось от любого дня… за исключением сливового пудинга. Часто мы проводили Рождество за границей. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой, – я почти ее не помню. К несчастью, меня не покидают мысли, что если бы она не умерла, то мои странные родные, возможно, были бы не такими странными. – И поспешила добавить: – Они мне очень дороги, но даже они признают, что мы… особенные. – Вероника улыбнулась. – Милый сумасшедший на Рождество – это внесет разнообразие.

– А какова семья вашего покойного мужа?

– У Чарлза не было семьи, помимо сводного брата, который сейчас женат на одной из моих близких подруг. Мы с Чарлзом проводили Рождество в Швейцарии. Вплоть до этого года я продолжала ездить туда одна.

– Я очень надеюсь, что Рождество со мной не покажется вам очень скучным.

– Находиться рядом с вами и скучать? Я и представить себе такого не могу. К тому же между скукой и покоем – большая разница.

– Значит, остановимся на покое. – Он улыбнулся и повел ее по широкому коридору. – Дом постепенно преображается. Снаружи, как вы видели, ничего не менялось, но большая часть интерьера переделывалась за последние три столетия много раз в зависимости от вкусов и нужд владельцев, а также после пожара – по крайней мере одного, о котором мне известно.

– Себастьян, – Вероника внимательно на него посмотрела, – у вас огромная семья. Разве вам не следовало быть с ними на Рождество?

– Я ведь редко нахожусь в Англии на Рождество, и поэтому мне удается благополучно избегать семейных обязательств.

– Но в этом году…

– В этом году я провожу Рождество с вами, – твердо произнес он и улыбнулся. – И с леди Грейвилл.

– Мне стоит приревновать?

– Да. – Он обвел взглядом резные деревянные панели на стенах и потолок с орнаментом. – Я влюбился в нее. Мне понравился дом, поэтому я его купил, несмотря на большой ремонт. А на самом деле все оказалось не так уж страшно.

Он пошел вперед по коридору, Вероника следовала за ним. Взгляд ее скользил по стенам, отмечая красивую резьбу по дереву, где сцены охоты переходили с одной панели на другую.

– Прежний владелец занимался торговлей. У него были замашки сельского сквайра. Он купил этот дом лет двадцать назад, а потом понял, что деревенская жизнь ему не по нутру. Поэтому дом пустовал, по-моему, более восемнадцати лет. Хотя надо отдать должное этому человеку – он сделал дом приемлемым для проживания. Конечно, очень много еще предстоит сделать. Например, полностью обновить мебель, которая порядком износилась. Но теперь, когда все основательно вычистили, а спальни заново покрасили, жить вполне можно.

– Сколько здесь спален?

Он с минуту подумал.

– Кажется, десять, но я не уверен.

Он открыл одну из дверей и пропустил ее вперед.

– Это библиотека. Наверное, моя самая любимая комната. Мебель осталась прежней, как и книги. Я пока что не успел их просмотреть, но большей частью они очень древние. Подозреваю, что есть даже редкие издания.

– И наверняка ценные.

– Да, несомненно. Но… – Он покачал головой. – Я никогда не мог расстаться ни с одной из книг в моей библиотеке. Вероятно, мне понадобятся еще полки…

Забитые книгами шкафы тянулись от пола до потолка между высокими, с эркерами, окнами. По обе стороны камина располагались еще полки. Заново отполированное темное дерево блестело и создавало уют.

– Вы здесь будете писать свои книги?

– Идеальное место для этого. – В его глазах и голосе явственно чувствовалась гордость хозяина. – В окружении ушедших в иной мир писателей… Это послужит вдохновением.

– Понимаю, почему вам здесь так нравится, – кивнула она.

– К счастью, большинство гостиных и холлов сохранились в том виде, какими были изначально. Сохранили… – он задумался, – неразрывность эпох. Постоянство. И не важно, как изменился мир, жизнь здесь спокойная, размеренная и безмятежная, и ничто не нарушает ее течения.

Вероника с удивлением смотрела на него. По мере общения с ним он раскрывался ей все более необычными сторонами своей натуры.

– Себастьян, вам нужен был не просто дом – вы искали убежище. Крепость.

– В какой-то мере это так. – Он усмехнулся. – Но в моем убежище есть много такого, чего вы еще не видели: главный зал, гостиные, салоны и огромная кухня, и… – Он смутился и замолк. – Вероника, прошу меня простить. Я не хотел обрушить все это на вас разом. Я никогда… Видите ли, это мое самое значительное приобретение. Я прежде не покупал домов. Да и не хотел этого. А теперь, когда купил… Теперь вы действительно подумаете, что проведете Рождество с сумасшедшим.

– Мне всегда нравились мужчины, если они немного сумасшедшие. К тому же… – она театрально вздохнула, – в вашем случае потери разума в незначительной степени следует ожидать – вы же влюблены, как сами только что сказали.

– Да, я влюблен. – Он встретился с ней взглядом, и несколько минут оба молчали. У Вероники замерло сердце. – Мне следует вас предупредить – леди Грейвилл требовательная любовница.

– Как и все мы, дорогой. – Не очень соображая, что она делает, Вероника подалась вперед и коснулась губами его губ. – Как мы все.

Он потянулся к ней, но она отодвинулась.

– Прошу прощения, сэр Себастьян, – раздался от двери голос дворецкого. – Управляющий хотел поговорить с вами.

Себастьян с торжествующей улыбкой посмотрел на Веронику. Он выглядел в точности как маленький мальчик, которому подарили пони.

– У меня есть управляющий, – сообщил он ей.

– Я слышу, – подавив улыбку, сказала она.

– Спасибо, Стоукс. Передайте ему, что я поговорю с ним через минуту. И спросите у миссис Бигелоу, сможет ли она показать дом леди Смитсон.

– Я тотчас ей скажу, сэр. – Дворецкий с поклоном вышел, а Себастьян пояснил Веронике:

– Миссис Бигелоу – экономка. Она служила здесь много лет назад и была очень рада вновь вернуться.

– Себастьян, в этом нет необходимости, – покачала головой Вероника. – Я вполне могу подождать с осмотром дома, пока вы не освободитесь.

– А я не могу. Мне не терпится узнать ваше мнение. Да и миссис Бигелоу знает дом лучше, чем я. И еще. – Он внимательно на нее взглянул. – У вас ведь есть загородное поместье?

Она кивнула.

– Это поместье моего покойного мужа. Я занималась им после его смерти.

– Я был бы весьма вам признателен за совет или предложения по управлению… моим поместьем.

– Неужели? – Вероника изогнула брови. – Но я ведь не более чем женщина.

– Про вас никогда нельзя сказать «не более чем», – засмеялся он. – И я бы оценил ваши соображения и замечания.

– И приняли бы совет от женщины, но не допустили бы ее в свой клуб? – медленно произнесла Вероника.

– Я очень сложный и противоречивый человек, – серьезно ответил он, но глаза у него при этом поблескивали. – Я считаю, что есть места, где женщины могут находиться, и есть места, где не могут. Есть общественные должности, которые они могут занимать, и есть такие должности, которые им занимать не следует. За это я не буду извиняться. Но, Вероника, учтите – я не считаю, что ум человека связан исключительно с принадлежностью к определенному полу. Вы – необыкновенная женщина, и я ценю ваши советы.

– Вы действительно умеете привести в замешательство.

– Это еще одна из моих – осмелюсь сказать – милых черт. – Он озорно улыбнулся. – Я присоединюсь к вам позже за чаем. Мне повезло – я нанял превосходную кухарку. Ее печенье и кексы славятся по всей округе. Так что вас ждет вкусное угощение.

– Обожаю сладкое. Жду не дождусь попробовать.

Он направился к двери, потом вернулся.

– Вероника…

– Да?

Он обнял ее и крепко поцеловал.

– Приводить вас в замешательство – это одно из моих самых больших удовольствий. Рождество обещает быть чудесным. – И вышел из библиотеки, самодовольно улыбаясь. И, о Боже, выйдя в коридор, он поймал себя на том, что насвистывает.

А она… она улыбалась, глядя ему вслед. Кто бы мог представить, что сэр Себастьян Хэдли-Эттуотер способен дать имя своему дому? Или хранить вечно все книги? Или желать, чтобы его дом стал тихой гаванью? Или принял совет от женщины?

Да, ей его действительно недоставало. Больше, чем она себе представляла. Она думала о нем ежедневно, он снился ей каждую ночь.

– Леди Смитсон? – В дверях стояла женщина, по-видимому, миссис Бигелоу. У нее было круглое лицо и приветливая улыбка. – Сэр Себастьян попросил меня провести вас по дому.

– Да, благодарю вас. – Вероника улыбнулась и последовала за миссис Бигелоу. – Вы ведь раньше здесь работали?

– Да, работала. И не могу не сказать, как я рада вернуться. Мы все рады.

– Все?

– Да. – Она шла впереди Вероники по коридору. – Сэр Себастьян захотел, чтобы наняли тех, кто работал в доме прежде у последнего хозяина или у леди Уэллсби, которая жила здесь еще раньше. Почти все, кого он взял на работу, либо сами находились в услужении много лет назад, либо их родственники.

– Понимаю.

– Он умный человек, сэр Себастьян. – Миссис Бигелоу отворила дверь из коридора в комнату. – Вот это желтая гостиная.

Вероника произнесла приличествующие любезные слова, тем более что комната ей понравилась, хотя и нуждалась в новой мебели. Но мысли ее были заняты нынешним владельцем дома.

– Почему вы это сказали? Ну, что сэр Себастьян умный? – спросила Вероника, когда они вышли из желтой гостиной и миссис Бигелоу продолжила «экскурсию».

У экономки от удивления округлились глаза.

– Да потому, что он такой и есть. – И доверительно сообщила: – Он ведь пишет книги.

Вероника улыбнулась:

– Да, я это знаю. И очень хорошие книги. Вы поэтому считаете его умным?

– Не только. – Миссис Бигелоу помолчала, прежде чем ответить. – Когда люди работают в таком доме, как этот, то становятся семьей. Сэр Себастьян объединил всех в одну семью.

Вероника кивнула:

– Это очень великодушно с его стороны.

– Да. Он действительно кажется очень добрым человеком, но… – Миссис Бигелоу вздохнула. – Я неправильно выразилась. – Она задумалась. – Хозяева приходят и уходят. О, леди Уэллсби родилась и жила здесь до самой смерти, а ей тогда было восемьдесят четыре года. Очень приятная леди, хотя под конец была немного не в себе. – И уже тише добавила: – Кое-кто из нас думает, что она так и не ушла отсюда.

– Привидение? – Вероника оживилась. А это увлекательно!

– Мы так думаем. Впрочем, это могла быть и не леди Уэллсби. Или не только она. Дом-то ведь очень старый. – Экономка пожала плечами. – В общем, как я уже говорила, когда мистер Эдгарс купил дом, он оставил почти всех слуг. – Она усмехнулась. – Правда, он прожил здесь чуть больше года. Для тех, кто работает здесь, важно быть преданными не только хозяину, но и дому. Надо быть умным человеком, чтобы понять это.

– Да, я с вами согласна, – сказала Вероника.

– А теперь, – миссис Бигелоу кивнула и пошла вперед по коридору, – мы идем в…

Почти целый час экономка показывала Веронике остальную часть дома, а потом провела в спальню с маленькой комнатой, предназначенной для горничной. Спальня Вероники примыкала к спальне Себастьяна, но миссис Бигелоу и глазом не моргнула, хотя прекрасно все поняла. Очевидно, нынешний хозяин успел заслужить у слуг безусловную преданность и деликатность.

– Миссис Бигелоу, – сказала Вероника, когда экономка собралась уходить, – я хочу сделать сэру Себастьяну подарок. Это пустяк, но думаю, ему понравится. И мне потребуется помощь – я одна не справлюсь. Я надеюсь, что вы сможете мне помочь.

– Все, что пожелаете, миледи. – Миссис Бигелоу расплылась в широкой улыбке.

Вероника объяснила, чего она хочет, а миссис Бигелоу со своей стороны высказала собственные соображения и удалилась с улыбкой на губах, пообещав, что они займутся подарком завтра с утра. Что ж, не только Себастьян знает, как заслужить преданность у слуг.

Во многих своих проявлениях Себастьян оказался для нее неожиданностью. И пусть она называла его разно-образные причуды милыми – и это превратилось у них в шутливую игру, – все, что она успела узнать о нем, было таким на самом деле. Он все больше и больше завоевывал ее сердце.

Была ли это любовь? Если так, то все сильно усложнится. Одно дело – чувствовать симпатию к мужчине, чьей любовницей хочешь стать, и совсем другое – полюбить его.

Глава 13

Себастьян направился в красную гостиную, чтобы присоединиться к Веронике за чаем. Он поймал себя на том, что насвистывает давно забытый мотив, и улыбнулся. Да он почти забыл, как это делается, поскольку не свистел с мальчишеского возраста. Но сейчас в этом доме – его доме – и в особенности с того момента, как приехала Вероника, он жил в ладу с самим собой. А свистеть, напевать или даже пройтись, танцуя, по коридору… этому желанию трудно сопротивляться. Как еще выразить свое хорошее настроение?

Прошедшая неделя тянулась бесконечно. Он безумно скучал без Вероники. Он и представить не мог, что будет так скучать. И она тоже скучала по нему. О, она этого не сказала – ей удалось уйти от ответа на его вопрос, – но по ее глазам все было видно. И она не возразила, когда он сообщил, что намерен удержать ее здесь как можно дольше. А как она его поцеловала! Как будто для нее это естественно. Хороший знак. Очень хороший.

Да, в настоящий момент все замечательно. Управляющий казался ему честным человеком, рекомендации у него самые что ни на есть положительные. Фактически все, кого он нанял, успели проявить себя с лучшей стороны: умелые и надежные. Да, действительно все замечательно. Женщина, которую он любит, находится под его крышей – достаточно прочной крышей, – а до Рождества всего неделя.

Мальчиком он любил Рождество и всегда считал эти дни лучшим временем года. Он не помнил, когда перестал испытывать радость от этого праздника. С тех пор как он покинул родительский дом, возвращаться становилось все труднее и труднее. Двенадцать лет назад у него появилась возможность совершить свое первое путешествие на Амазонку, и он не упустил такую возможность, несмотря на неудовольствие отца.

Бродить по земному шару в поисках приключений – неподходящий образ жизни для представителя фамилии Хэдли-Эттуотер. Это едва ли можно назвать профессией и свидетельствует о безответственности и мальчишестве. Хэдли-Эттуотеры должны занимать подобающее место в обществе и иметь соответствующее уважаемое положение, а не тратить попусту свою жизнь. Тем не менее отец не лишил его наследства и доверительной собственности, которую каждый из братьев и сестер Себастьяна получали по достижении совершеннолетия. На эти средства он жил, пока не начал писать книги и читать лекции о своих путешествиях, зарабатывая таким образом собственное состояние. Но отец умер вскоре после того, как Себастьян отправился в ту первую экспедицию, и поэтому возможности к примирению не представилось. Несмотря на холодок в их отношениях, Себастьян никогда не сомневался в любви отца, но не думал, когда в последний раз его видел, что это станет их последней встречей. Он понимал, что его постоянное отсутствие никак не связано со смертью отца – граф умер, упав с лошади, – но все же чувство вины преследовало Себастьяна многие годы.

С тех пор так случалось, что на Рождество он всегда оказывался в чужих землях. Зачем торопиться домой лишь на праздник, говорил себе он. Но это не значило, что он был равнодушен к матери и к остальным родственникам. А на Рождество Себастьян более чем в другое время года чувствовал, что он – разочарование для семьи, и не хотел, чтобы ему напоминали об этом.

Теперь он стал владельцем собственности, он обосновался на одном месте и на ближайшее время отказывается от путешествий. Книги его успешно продавались, и он был уверен в том, что написание и художественных книг принесет не меньший успех. Что касается лекций, то от них отбоя нет. По всем меркам он был не просто успешным человеком, но и ответственным, и даже респектабельным. Несомненно, всего этого достаточно, чтобы братья не препятствовали ему получить наследственный дар.

И у него есть Вероника. О, конечно, она пока не его жена, но ею будет, в чем он ни минуты не сомневался. Это Рождество они проведут одни, но, вероятно, на следующий год уже с его семьей. Давно пора избавиться от призраков прошлого. А может, эти призраки существовали лишь в его воображении? Да, следующий год не за горами, и он со своей женой проведет следующие праздники вместе с его родными. А еще лучше на следующее Рождество пригласить всех сюда.

Но в этом году, прямо сейчас, в этот самый момент, он всем доволен – нет, он счастлив. Это будет первое Рождество в череде многих и единственное, когда Вероника станет его любовницей, а не женой. И как только она согласится быть с ним рядом до конца их дней, его жизнь будет просто идеальной.

– Сэр. – Сзади послышался голос Стоукса. Себастьян повернулся – к нему торопливо направлялся дворецкий.

– Сэр Себастьян, леди Смитсон ждет вас в красной гостиной.

Себастьян изо всех сил старался не расплыться в улыбке. У него была красная гостиная, а также желтая и голубая, бильярдная, конюшни и по меньшей мере один призрак. Очень респектабельно.

– Да, Стоукс, я уже туда иду.

– Знаю, сэр, но… – Стоукс понизил голос. – У вас посетители, и они настаивают на том, чтобы увидеть вас немедленно. Я проводил их в утреннюю гостиную… поскольку она дальше других от красной.

– Очень хорошо. – Себастьян развернулся и пошел к утренней гостиной. – У вас были причины пригласить их туда, или это просто удобнее?

– Сэр, в красной гостиной леди Смитсон.

– Я это знаю.

– Ваши посетители – дамы, сэр, и весьма требовательные. И они отказались назваться. Они хотят вас удивить.

– Понятия не имею, кто это может быть. – Себастьян нахмурился. – Но мне это не нравится.

– И мне тоже, сэр. Вот почему я подумал, что лучше, чтобы эти дамы находились как можно дальше от леди Смитсон. – Они подошли к утренней гостиной, и Стоукс остановился. – Несколько лет назад – это было между моей прежней службой в Грейвилл-Холле и моим возвращением сюда сейчас – я работал в Лондоне камердинером у молодого лорда. Щепетильность не позволяет мне назвать его имя.

– Разумеется, – согласился Себастьян.

– Достаточно сказать, что он был самым завидным холостяком со склонностью к разгульной жизни. Работая у него, я научился держать на расстоянии одну гостью от другой во избежание крайне неприятных последствий. – Стоукс огляделся, словно опасаясь, что его могут подслушать. – Сэр, не извольте беспокоиться – я знаток подобных ситуаций.

– Благодарю, Стоукс, но мы не знаем, какова ситуация, пока я не поговорю с этими дамами.

– Разумеется, сэр. – В глазах дворецкого промельк-нуло едва заметное недоверие, но он был слишком хорошо вышколен, чтобы показать это хозяину. – Я останусь здесь в коридоре, если вдруг понадоблюсь вам. – С этими словами он открыл дверь.

Себастьян вошел в гостиную. У камина стояли две знакомые фигуры.

– Себастьян! – К нему повернулась Бьянка. На ее лице сияла улыбка. – Какой чудесный дом! Нам не терпится увидеть все.

Миранда тоже лучезарно улыбалась.

– Мы и представить себе не могли ничего подобного. Такой огромный и внушительный.

Он в ужасе смотрел на них.

– Мы не думали, что ты купишь что-то… такое красивое. – Бьянка покачала головой. – Такое впечатляющее и такое изысканное.

– Мы-то думали, что ты купишь что-нибудь… ну, поменьше, – сказала Миранда. – Коттедж или дом в городе. Чтобы ты мог сказать, что решил обосноваться в одном месте. Что-то приличное, но не… не такое, как этот особняк.

– Это, – заявила Бьянка, – загородный дом джентльмена, который собирается в нем жить очень долго.

– Мы просто не можем выразить, как мы рады. Мама и вообще все будут в восторге, – уточнила Миранда.

– Что вы здесь делаете? – едва смог выдавить Себастьян.

– Мы приехали на Рождество. – Миранда закатила глаза, словно ответ на такой глупый вопрос очевиден.

– И чтобы познакомиться с твоей женой, – добавила Бьянка. – Мы же знаем, что ты собираешься провести с ней Рождество…

– А это так романтично, – согласно кивнула Миранда.

– Ты же не проводил с нами Рождество с папиной кончины. – Бьянка укоризненно покачала головой. – Неужели ты рассчитывал, что мы позволим тебе встретить первое Рождество после возвращения в Англию без нас? И мы хотим поскорее познакомиться с твоей женой.

– В конце концов, Рождество – это время начинаний. Самый удачный момент для твоей новобрачной познакомиться со своей новой семьей, не так ли? – не отставала от сестры Миранда.

Себастьян, не мигая, смотрел на сестер.

– Но я вас не приглашал.

Страницы: «« ... 7891011121314 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Патти Смит – американская рок-певица и поэт, подруга и любимая модель фотографа Роберта Мэпплторпа. ...
Коко и Алиса. Две эти женщины по-настоящему дружили, хотя принято думать, что женской дружбы не быва...
Кира, даже будучи беременной, не смогла отказаться от их с Лесей любимого занятия – расследования пр...
Перед вами познавательная книга об одном из самых великих и загадочных людей древнего мира – философ...
Игры жизненно необходимы для нашего здоровья, хорошего самочувствия, социального развития, интеллект...