Любовница на Рождество Александер Виктория
– Мне это не важно. Это совершенно не имеет никакого значения.
– Хорошо, потому что мне тоже это не важно. – Глаза его улыбались. – Ничто в моей жизни уже не важно… после того, как мы встретились. Моя жизнь началась заново с вашим появлением.
Ей стало трудно дышать, трудно говорить.
– О, это звучит изысканно.
– Это правда.
И снова их губы сомкнулись. Страсть объединяла их, сильная и всепоглощающая.
Его рука у нее на бедре под шелковой рубашкой, пальцы задевают голую кожу. Вероника вздрогнула и потянула его за сорочку, вытаскивая подол из брюк. Он чуть отодвинулся, чтобы сподручнее было стянуть с нее через голову ночную рубашку. Она осыпала поцелуями его шею, пальцы впивались в твердые мышцы на груди. А его пальцы ласкали, скользя по изгибам и ложбинкам ее спины, бедрам, ягодицам. Она прижалась к нему, ощущая сквозь одежду напряженно выпиравший член. Просунув руку между ними, она нащупала пуговицы на его штанах. Господи, как же она его хочет… Она буквально обезумела от желания соединиться с ним.
Расстегнув пуговицы, она запустила руку внутрь. Пальцы нашли твердый, набухший член. Он прерывисто выдохнул. Грудь у него поднималась и опускалась, соприкасаясь с ее грудью. Она сомкнула ладонь, и он застонал.
– О Господи, Вероника… – Рывком сдернув брюки, он откинул их в сторону.
Она водила языком и губами по его груди, потом медленно опустилась на колени и подняла на него глаза.
Он, не мигая, смотрел на ее лицо, глаза его заволокла дымка страсти. Заключив в ладони его плоть, она осторожно провела языком по самому кончику, глядя ему прямо в глаза. Он задохнулся и сжал кулаки. Она хотела доставить ему удовольствие. Хотела, чтобы он до боли возжелал ее. Чтобы потерял рассудок в пылу страсти. Чарлз хорошо ее обучил. А она, прости ее Боже, наслаждалась их с Чарлзом любовными ласками. По своей сути она любовница.
Она продолжала ласкать его языком, он задрожал, и тогда она медленно пососала кончик его члена. Он застонал, а у нее внутри сильно запульсировало, и между ног просочилась влага. Она поглаживала, сосала и осторожно сжимала его плоть. Он покачивал бедрами, словно пытался сдержать себя.
Она отстранилась, и тогда он поднял ее на ноги, подхватил под бедро и обвил ее ногу вокруг своей. Он впился в ее губы обжигающим поцелуем, его член оказался между ее ног, касаясь ее влажного лона. Она стонала прямо ему в рот.
Он поднял ее на руки и прошагал в свою спальню, где уложил на кровать. Вероника, приподнявшись на локте, во все глаза смотрела на него. В своей жизни она видела только одного обнаженного мужчину – Чарлза. Он был красив, но Себастьян… Себастьян был похож на прекрасную, высеченную из мрамора скульптуру. Или на Бога. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги. И все это вкупе со шрамом над бровью и потемневшими от любовного огня голубыми глазами… Она готова ему отдаться.
Он лег рядом с ней и заключил в объятия. Она прижималась к нему грудью, его ноги переплелись с ее ногами. Его рот, руки, казалось, были одновременно на всем ее теле. Он взял в ладони ее грудь, облизывал соски, сосал и покусывал. Она изгибалась и извивалась. Каждая клеточка на ее теле, до которой он дотрагивался, оживала и горела. Его губы спустились ниже, к животу. Она со стоном выгнулась навстречу его поцелуям.
Он встал на колени между ее ног, и легкие, воздушные прикосновения задели ей бедра изнутри. Он чуть развел ей ноги и большим пальцем потер серединку ее лона. Она вскрикнула, тело ее дернулось, и она приподняла бедра. Тогда он наклонился и подул прямо в пульсирующие складочки, потом облизал их. А она едва не умерла от немыслимого удовольствия. Волны сладостного наслаждения набегали на нее, она вцепилась руками в простыни, ее бедра покачивались, она жаждала еще и еще этого восторга.
– Себастьян… ради Бога… пожалуйста…
Он удобнее устроился у нее между ног и проник внутрь, ощутив, как ее лоно плотно сомкнулось вокруг его члена. Он медленно приподнялся над ней, потом снова опустился. Она обвила его ногами и вращала бедрами, побуждая не останавливаться. Он двигался все ритмичнее и быстрее. Она вся отдалась наслаждению, радости быть с ним одним целым, единым существом. Она выгнулась дугой и выкрикнула его имя. Последовал взрыв, напряжение спало, и ее омыли волны подлинного блаженства, сладкой неги. Как это прекрасно и как правильно то, что наслаждение поглотило ее целиком. Она принадлежит ему, а он – ей, и так будет всегда. Где-то в глубине сознания и не вполне отчетливо промелькнула благодарность Чарлзу, который научил ее этой радостной близости между мужчиной и женщиной. И еще она вознесла благодарность небесам за то, что они подарили ей радость любви с Себастьяном.
Почти без сил они приникли друг к другу и долго лежали, тяжело дыша. Их сердца бились в унисон, словно они были одним человеком.
Наконец она подняла голову.
– Как же насчет того, чтобы не соблазнять женщину, на которой вы собрались жениться?
– Я не скрывал, что это упущение в моем плане. Мужчина должен уметь признаваться, когда он не прав. – Он улыбнулся ей усталой, но довольной улыбкой. – Я был не прав.
Она уютно устроилась у его груди.
– В мужчине, который признает свои ошибки, есть что-то неотразимое.
– Я кое-что вспомнил. – Он помолчал. – Сейчас, кажется, подходящее время сказать…
– Признание? Это интересно. – Она поцеловала его в шею. – Почти так же, как секреты.
– Это не секрет и не признание. – Он вздохнул. – Мой день рождения через два дня после Рождества.
– О, вот открытие! – Она тихонько засмеялась. – Но я уже про это знаю.
– Откуда?
– Ваша мама сказала.
Он облегченно вздохнул.
– И вас это не взволновало?
– Нисколько.
– А вы знаете, почему я хочу на вас жениться?
– Да. – Она сдвинула брови. – Нет. Почему?
– Помимо того, что я вас люблю?
– Я это знаю, – улыбнулась она.
– Я хочу, чтобы ваше лицо, ваша улыбка были моим первым видением по утрам и последним ночью.
– По утрам я ужасно выгляжу.
Он засмеялся.
– Я думал, что вы любите утро.
– О да, люблю. Но утро меня не любит.
– Еще кое-что… – Он перекатился на бок и открыл ящик шкафчика у кровати. Оттуда он вынул маленький сверток в бархатной обертке и перевязанный ленточкой. – Это вам.
– На Рождество или в честь сочельника? – шаловливо улыбнулась она.
Он засмеялся:
– И то и другое.
Она взяла сверток в руку.
– Тяжелый. – Определить форму ей не удалось, потому что внутри предмет был плотно завернут в бумагу. – Можно открыть?
– Ни в коем случае. – Он выхватил сверток из ее руки и положил на прикроватную тумбочку.
Она вздохнула.
– Вы меня дразните, да?
– Да. – Он поцеловал ее в кончик носа.
– Еще одна из ваших семейных традиций?
Он кивнул.
– Есть и другие. Рождественский дед ночью наполняет детям чулки подарками. Утром мы все идем в деревенскую церковь. – Он посмотрел ей в глаза. – Я не регулярно хожу в церковь, но ведь сейчас Рождество.
– И для Рождества вы делаете исключение.
Он снова кивнул.
– Обед подают рано.
Она постаралась сохранить серьезность.
– Пока что я не услышала упоминания о подарках. Когда же мы их откроем?
– После обеда.
Она вздохнула.
– У вашей семьи очень много традиций.
– Мы такие, и мы твердо их соблюдаем.
– Про вас никак не скажешь, что вы следуете традициям.
– Это Рождество, – заявил он.
Она засмеялась:
– И я не получу свой подарок до обеда?
Он покачал головой:
– Это было бы неправильно.
Она положила свою ногу на его и потерлась лицом о его шею.
– Мы ни за что не сделаем ничего неправильного.
– Мы все сделаем правильно. – Он уложил ее поверх себя. – Скажу вам еще одну вещь.
Она уселась на него верхом и сразу почувствовала, как он возбудился. Он просто ненасытный. Это хорошо.
– И что это за вещь?
Он усмехнулся.
– Я не собираюсь проводить сочельник в одиночестве.
– Неужели? – Она смотрела ему прямо ему в глаза и улыбалась. – И я тоже.
Глава 22
Себастьян окинул стол взглядом человека, который знает, что он прав. Да, это действительно замечательное Рождество.
Семья собралась под крышей его дома. Женщина, которую он любит, рядом с ним. Даже ее семья здесь, и ближайший друг тоже. За столом царило приподнятое настроение, то и дело раздавались смех и шутки, вспоминали о прошлых рождественских торжествах. Угощение – превосходное, но сливовый пудинг еще не подавали. У Себастьяна была и другая причина для удовлетворения – он отлично справился с наймом слуг… хотя всех их рекомендовали Стоукс и миссис Бигелоу. А каждый раз, когда он встречался глазами с Вероникой, сердце у него колотилось чаще.
Рождество… И за столом сидели почти все, кто ему дорог на этом свете. Жизнь никогда не казалась ему такой удивительно прекрасной, как сейчас, и он знал – а это ощущение посещает человека, лишь когда тот поступает правильно, – что это только начало.
– Дети разыграют представление, – объявила Бьянка. Племянница и племянники обедали на кухне под присмотром няней, и, несомненно, их угощали всевозможными вкусными кушаньями, приготовленными кухаркой и миссис Бигелоу, которые обычно им есть не дозволялось. Но на Рождество запреты отменялись.
– Как чудесно, – просияла матушка Себастьяна. Сегодня она была полностью всем довольна.
– И это сюрприз, – с улыбкой заметила Эвелин.
– Еще одна традиция? – спросила Вероника.
Эвелин засмеялась.
– Одна из многих.
Себастьян наклонился к Веронике.
– У нас всегда на Рождество разыгрывают представление.
– Себастьян, подумать только, сколько всего ты пропустил, – сказала Миранда, не удержавшись от укоризненного тона. – А сегодня дети Дианы, я уверена, замечательно подготовились. Почти как мы в свое время.
– Это у них, несомненно, в крови, – вставила мисс Брамхолл.
– Обычно выступают дети, – продолжала Миранда. – Хотя кое-кого из нас иногда тоже заставляли принимать участие. Все зависит от того, какое представление разыгрывается.
– А помните тот год, когда Порция, Бьянка и Миранда нарядились тремя волхвами? – засмеялся Эдриан. – И принесли свои дары?
Хелена усмехнулась:
– Мой любимый жемчуг, дорогие французские духи…
– И любимый папин коньяк, – подхватил со смехом Хью.
– Все было бы восхитительно, если бы Миранда его не разлила. Или это были духи? – спросила Диана.
– И духи тоже, – уточнила Миранда.
Столовая огласилась хохотом.
Диана выразительно взглянула на Бьянку:
– А почему ты знаешь о представлении, а я нет?
– Хотим сделать тебе сюрприз, – самодовольно улыбнулась Бьянка.
– Замечательно, – сказал Джеймс.
– К тому же, – гордо заявила Бьянка, – я – любимая тетя…
– На сегодня, – себе под нос произнесла Эвелин, а Вероника с трудом не рассмеялась.
– …и у меня главная роль. Миранда тоже участвует, и мистера Синклера уговорили выступить. Детям очень нравится то, как он говорит. – Бьянка закатила глаза к потолку.
Себастьян посмотрел на своего американского приятеля – тот беспомощно пожал плечами.
– Как мило с вашей стороны, что вы согласились помочь. – Хелена одарила Синклера ласковой улыбкой. – Я вам очень благодарна.
– Это я должен вас всех поблагодарить, – галантно ответил Синклер. – Я не очень сентиментальный человек и не придаю особого значения рождественским праздникам, но среди вас я понял, чего лишаюсь, поскольку вся моя семья живет в Америке. И как невнимателен я по отношению к семье моей матери здесь, в Англии.
– Считайте нас своей семьей в этом году. – Мать Себастьяна похлопала его по руке. – И возможно, завтра вы навестите семью вашей матушки.
– Прекрасная мысль, леди Уотерстон. – Он кивнул. – Я, конечно, это сделаю, но после того, как сыграю в пьесе.
– Ну а я лично жду не дождусь этого представления. – Себастьян засмеялся и, помолчав, заметил: – Знаю, что я пропустил столько всего…
– Двенадцать празднований Рождества, – подсчитала мать.
– Четыре рождения детей, – со вздохом сказала Диана.
– Шесть свадеб, – добавила Миранда.
– Пять кончин, – еле слышно пробормотал Хью.
– И куропатку на грушевом дереве [9], – фыркнула Бьянка. – Сейчас не время…
– Прошу меня извинить, дорогая, но не соглашусь с вами, – сказал лорд Брамхолл. – Урок, который я лишь недавно усвоил, научил меня тому, что радости Рождества не нарушат воспоминания о тех, кого мы потеряли. По-моему, нет более подходящего времени в году, чем это, чтобы отдать должное тем, кто был в нашей жизни и оставил нас, чтобы мы продолжали жить. Кто хотел бы, чтобы мы помнили их не с печалью на сердце, но получая радость от жизни. Кто хотел бы, чтобы мы жили полноценной жизнью. В этой семье много традиций. Но позвольте мне предложить еще одну, которая, как я надеюсь, станет новой традицией для этого Рождества и многих грядущих. – Он встал, и остальные мужчины присоединились к нему. – Позвольте мне предложить тост с любовью и признательностью к тем, кто живет в наших сердцах весь год и особенно на Рождество. – Он поднял бокал. – За память о моей дорогой жене, подарившей мне самый большой подарок, – он с любовью посмотрел на дочь, глаза которой подозрительно заблестели, – она так любила Рождество.
– За память о моем любимом муже. – Мать Себастьяна тоже подняла бокал. – Чей упрямый характер я вижу в каждом из своих детей. Он был бы горд сидеть за этим столом.
– За Ричарда, – сказал Эдриан. – Он никогда не мог правильно спеть рождественский хорал.
– У него был ужасающий слух, – улыбнулась Диана.
Вероника подняла свой бокал.
– За Чарлза, очень хорошего человека.
– За моего покойного мужа Джона, – тихо сказала Миранда.
– За Джейн, мою жену, – с улыбкой произнес Хью.
– И за память о моем дорогом покойном муже, где бы он сейчас ни находился, – твердым голосом сказала леди Брамхолл. – За человека, который не допускал того, что он не прав, за которым всегда оставалось последнее слово и который любил сливовый пудинг. – Она бросила взгляд на Веронику. – Нужно ли мне еще что-нибудь добавить?
Мужчины сели, и разговор за столом продолжился.
Все улыбались и обменивались замечаниями «Я помню, когда…» и «Ты помнишь то Рождество…». Себастьян встретился взглядом с отцом Вероники и поднял бокал, приветствуя его, а тот улыбнулся и кивнул. Себастьян облегченно вздохнул. Он вспомнил, как Вероника вроде говорила, что отец не собирается его застрелить. И ее отец был вполне доброжелателен и вчера, и сегодня. Очевидно, Вероника сказала ему, что они собираются пожениться. Хотя… никогда нельзя быть ни в чем уверенным, когда дело касается отца женщины.
– Итак, у нас представление после обеда? – спросил Себастьян.
– Мы немного поспорили, – сказала Бьянка. – Дети хотели устроить представление завтра, поскольку сегодня – День подарков [10]и лучше не отвлекаться.
– Им хочется поскорее получить подарки, – тихонько шепнул Джеймс сидевшему около него Хью.
– Я сам люблю подарки, – прошептал в ответ Хью.
– Потом мы им предложили устроить представление в честь дня рождения дяди Себастьяна. Детям это очень понравилось, – сказала Бьянка. – Поэтому ждите с нетерпением дня рождения Себастьяна и ежегодного рождественского спектакля артистов Хэдли-Эттуотер.
– Это, безусловно, добавит веселья к празднованию, – сказала Миранда.
– Очень кстати, поскольку это самый важный день рождения, – добавил Эдриан.
– Моему младшему сыну исполняется тридцать три года. – Мать Себастьяна поморщилась и повернулась к мисс Брамхолл. – Ты представляешь, какие мы с тобой старые?
Мисс Брамхолл кисло усмехнулась:
– Спасибо за напоминание, но я предпочла бы избегать подобных открытий.
– А у вас есть семейные традиции на дни рождения, так же, как на Рождество? – спросила Вероника, оглядев сидящих за столом.
Миранда наморщила лоб.
– Когда мы были детьми, тот, у кого был день рождения, весь день носил корону. Ему разрешалось есть то, что он любит, а остальным полагалось быть с ним очень вежливыми.
– Все это продолжалось до того дня рождения Бьянки, когда она объявила себя королевой, но ее правление не отличалось справедливостью, – сказал Хью. – Власть ударила ей в голову.
– И меня сбросили с трона. Довольно-таки грубо – кто-то столкнул меня в пруд. – Бьянка сощурилась и оглядела по очереди всех братьев и сестер. – У меня до сих пор остались подозрения, кто это сделал.
– Можешь не стараться, – весело заметила Диана. – Мы сделали это вместе. Тот редкий случай, когда мы действовали единодушно.
– Но я все равно жду короны, – засмеялся Себастьян. – И хотя я намерен править твердой рукой, мое правление будет мудрым и добрым.
– Да уж, постарайся, – хмыкнула Диана. – В конце концов, ты получаешь свое наследство.
– Наследство? – спросила Вероника.
– Это – смешная семейная традиция. Даже не о чем говорить, – пожала плечами Бьянка, а Диана, фыркнув, пояснила:
– Папа, непонятно зачем, распорядился, чтобы каждый из младших сыновей – но не старший, потому что наследует титул, – когда ему исполнится тридцать три года, вступал в права наследования, но только с одобрения старших братьев. Если они сочтут его достойным такой ерунды.
– Достойным? – удивилась Вероника. – Что вы хотите этим сказать?
– Диана, мне кажется, хватит об этом, – поспешно вмешался Себастьян. – Веронике неинтересно слушать о…
– Глупости. Это же о тебе, а ты как раз и есть последний из братьев, кто достиг столь важного жизненного этапа. Я уверена, что Веронике интересно узнать все о мужчине, за которого она вышла замуж.
– Конечно. – Вероника перевела взгляд на Себастьяна. – Я хочу узнать все.
– Этот обычай, разумеется, устарел, но, очевидно, восходит к нашим предкам, – продолжила Диана. – Ричард должен был одобрить получение наследства Эдрианом. Ричард и Эдриан одобрить Хью, а теперь очередь Эдриана и Хью одобрить Себастьяна.
– Простите, но я не очень-то понимаю. – Вероника покачала головой. – Что вы имеете в виду под одобрением?
– Ну, обычные вещи, – сказала Диана. – Ответственный ли он человек? На самом ли деле повзрослел? Я не уверена, что существует особый перечень требований…
– Нет, конечно, – усмехнулся Эдриан.
– Мне кажется, – продолжала Диана, – поскольку Себастьян за этот год так сильно изменился и остепенился, у него есть дом и жена, нет сомнений в том, что он достойный наследник.
– Значит, наличие жены – это требование?
– Нет. – Себастьян замотал головой. – Ничего подобного.
– Я не был женат, когда получил свое наследство, – сказал Хью. – Но я и не бродил по миру в поисках приключений.
Эдриан, глядя на Хью, снова усмехнулся:
– Никому и в голову не пришло, что ты недостоин наследства.
– Ты хочешь сказать, что я занудный человек. – Хью вздохнул. – Это мой крест.
У Вероники появился странный взгляд. У Себастьяна сдавило все внутри.
– Но если бы Себастьян не женился…
– Какое это имеет значение, раз он женился, – сказала Диана.
Вероника посмотрела Себастьяну в глаза.
– Понятно. Это объясняет очень многое. – Она встала. – Прошу меня извинить, но мне необходимо на минуту выйти – здесь душно. – Она рывком отодвинула стул и вышла из комнаты.
– Себастьян… – До Бьянки наконец дошла суть происходящего. – Она не знала про наследство?
– Как видишь, нет. – Он вскочил и кинулся за ней следом. Она знала о его дне рождения, и он решил, что она знает и о том значении, какое эта дата имеет для него.
Она не прошла и нескольких шагов по коридору, как он догнал ее.
– Вероника, позвольте вам объяснить.
– Не нужно никаких объяснений. – Она смотрела на него с болью и гневом. – Все абсолютно ясно.
Он покачал головой:
– Все не так, как вы думаете.
– Неужели? – Ладони у нее сжались в кулаки, но голос звучал холодно, спокойно и… фатально. – Мне показалось странным, что человек с вашей репутацией так жаждет брака. Вообще-то я выбрала вас из-за вашей репутации. Это – одна из причин.
Он пристально на нее смотрел.
– Что значит – выбрали меня?
Она пожала плечом.
– Если уж я захотела стать любовницей, то вы прекрасно мне подходили.
– Вы сказали, что не хотели стать любовницей, пока не встретили меня.
– Вы представляли собой превосходный выбор. Авантюрист, не заинтересованный в постоянной связи. – Она презрительно хмыкнула. – Что ж, это оказалось изъяном в моем плане.
– Значит, вам подошел бы любой? А как насчет Синклера? Он бы подошел?
– Возможно, если бы я встретила сначала его, – последовал отрывистый ответ. – Он хочет жениться?
– Нет!
– А он тоже должен жениться для получения наследства?
– Никто ничего не должен!
– Ха-ха! Сначала вы купили этот дом. Потом вам понадобилась жена, чтобы поселить ее в нем.
– Я покупал дом, не имея в виду жену.
– Очевидно! Но вы купили его, имея в виду вашу семью, – вы хотели показать, как сильно вы изменились. Каким ответственным и добропорядочным вы стали. Как паршивая овца снова вернулась в стадо!
– Нет!
Она иронично подняла бровь.
– Хорошо. – Он вздохнул. – Да, я допускаю, что кое-что из этого повлияло на покупку дома. Но пришло время это сделать.
– Как раз перед вашим днем рождения. – Она бросила на него уничтожающий взгляд. – Весьма вовремя.
Он нахмурился.
– Неужели так трудно поверить, что, когда человек достигает определенного возраста, у него возникает желание жить по-другому?
– Когда этот человек – вы, то, конечно, да! – Она удрученно покачала головой. – Я верила вам. Я думала, что вы честный и благородный человек.
– Я и есть такой. – Он гневно смотрел на нее. – Я ни разу не ввел вас в заблуждение.
Читать бесплатно другие книги:
