Передайте в Центр (сборник) Котов Алексей

– Пропусков – два. Один из них с подписью Дубова и вас не задержат на выходе.

– А потом?

– Потом – домой. Мой вам добрый совет, не пытайтесь найти здесь, в Москве Фила Андерсена. Вас мгновенно поймают.

«Дубина» Джон вытащил пистолет с глушителем из бокового кармана пиджака и внимательно осмотрел его.

– Мне придется стрелять? – глухо спросил он.

– Не хотелось бы… – поморщилась Эли. – Но при всех своих недостатках Дубов смел и может наброситься на вас. Учтите это и будьте крайне осторожны.

Эли встала.

– Так, отдых закончен и мне снова пора браться за шпионские дела.

У двери она оглянулась, помахала рукой Джону и подмигнула.

– Я скоро!..

После ухода Эли Форстер Джон убрал пистолет и принялся рассматривать свой сотовый телефон. Эли задала «Дубине» Эскину столько работы для мозгов, что они едва ли не шевелились и не кипели от напряженной работы.

Джон пошел в ванну и выпил четыре таблетки аспирина.

Звонить Филу Андерсену он не стал.

«Я ему просто не верю, – решил Джон. – А когда папка будет у меня, мне проще обратиться к доктору Хартли, чем к этому пройдохе, который думает только о себе…»

– Эти таблетки называются «Биостар-слип», – сказала Эли, протягивая Марине плоскую коробочку. – Их принимают начинающие звезды эстрады, чтобы не сойти с ума от восхищения самими собой. Довольно безвредное, но сильное снотворное, если не превышать дозировку.

Марина кивнула, молча взяла коробочку и сунула ее в сумку.

– Немного пройдемся? – предложила Эли.

Молодая женщина и девушка не спеша пошли по улице ведущей к парку.

– Осень скоро, – сказала Эли. – Или уже осень?

Она вопросительно посмотрела на Марину.

– Скажите, а хорошо быть шпионкой? – спросила та.

– Это чисто философский вопрос, – улыбнулась Эли. – В этой работе, как в никакой другой сочетается свобода и дисциплина. Вы сможете увидеть весь мир, но часто вам придется оставаться и наедине с собой… – Эли немного помолчала. – Раньше мне нравилась эта работа.

– А теперь?

– Если кошку удерживает запертая дверь, она выпрыгнет в окно. Дело не в профессии, Марина, а в том, что мы представляем из себя сами…

Быстро кончился вечер, пролетела ночь и, над утренней Москвой, разразился давно обещанный ливень.

Эли стояла у окна и курила, чуть сдвинув в сторону тяжелую штору.

– Я люблю дождь, Джон, – сказала она. – Это, во-первых… Во-вторых, Джон, сейчас вы идете к Дубову, а я займусь одной русской «красоткой», которая должна заинтересовать доктора Хартли. А потом мы уедем домой…

– Это вы уезжаете, – уточнил Джон. – А мне придется драпать.

– У каждого из нас своя работа, Джон, – Эли пожала плечами. – Ты готов к визиту к Дубову?

– Готов, – буркнул «Дубина». – У меня шесть паспортов в кармане и три «законсервированные» явки на пути к западной границе. Но самое важное для меня – это папка.

Эли не обратила внимания на слова помощника – она смотрела на улицу.

Джону очень хотелось поговорить о папке. Он кашлянул в кулак и, не зная толком, как продолжить разговор, сказал:

– Проклятая папка!

Эли молчала.

Джон разозлился и продолжил:

– Хорошо, Эли, пусть я «Дубина», а вас называют «Леди Винтер». Но вы страшный человек!.. Говорят, что вы однажды добрались до сейфа Президента одной очень уважаемой среднеевропейской страны. Вместе с бумагами вы свистнули очень дорогое колье, которое тот собирался подарить своей жене.

– Чуть позже я вернула это колье, Джон, – перебила Эли.

– Вот поэтому я и не понимаю вас! Тогда за каким чертом вы его крали?

– Не крала, а одолжила. Тогда мне хотелось выйти замуж. Понимаете, Джон, женщина с бриллиантовым колье, как правило, производит неизгладимое впечатление на миллиардеров. А мне нужно было срочно выйти замуж за Джоша Форстера.

– Хорошо, пусть так… – Джон почесал лысый затылок. – Но как вы потом объяснили своему мужу, что колье, на которое он глазел, как последний осел, было не ваше?

– Никак.

– То есть?..

– Как истинный джентльмен муж купил мне другую, более дорогую игрушку.

– Господи, неужели для вас все так просто, Эли?!

– Вы скептик, Джон, – Эли снисходительно улыбнулась. – Вы из тех людей, которые разбирают солнечную радугу по косточкам, но ищут в ее обломках не навеки утраченную красоту, а серый булыжник под названием «философский камень». Это примерно то же самое, что напяливать на изящную импровизацию художника громоздкий хомут логики. Бедный мой, Джон!.. Именно такие люди как вы сидят в аукционных залах и покупают за миллионы картины художников умерших в нищете. Впрочем, достаточно болтать о мистике…

Судя по всему на улице, на которую смотрела Эли, что-то произошло, и она резко оборвала фразу.

– Джон, вам пора к майору Дубову!

Джон пожал плечами и встал…

Подходя к управлению ФСБ, «Дубина» Рискин вдруг понял, что идет почти на цыпочках. Его рука в кармане легкой курточки судорожно сжимала повестку. Сердце билось так, словно Джон долго бежал вверх по лестнице.

«А если Дубов догадается обо всем сразу, лишь я войду в его кабинет?» – напряжено думал он.

По-прежнему шел дождь. «Дубина» Джон забыл зонтик, но совсем не обращал внимания на то, что промок до нитки. Он поднялся по высоким порожкам, и потянул на себя высокую дверь из тяжелого дуба. На нее пахнуло теплом и строгим мужским одеколоном…

Капитан Петр Леонидович Решетников курил у окна. Когда Джон Рискин, наконец-то, исчез за тяжелой входной дверью главного управления, он снял телефонную трубку.

– Николай Александрович, Джон Рискин пришел, – коротко доложил он.

– Любопытно к кому, – ответил генерал Кошкин. – Ты вот что, походи пока в коридоре, посмотри там…

– Есть!

Генерал положил телефонную трубку и задумался.

«Конечно же, Джон Рискин пришел не сдаваться, – он не спеша закурил. – Но ему тут нечего делать, если Эли Форстер «сдалась» мне, генералу Кошкину. Кажется, игра принимает неожиданный оборот… Пойду-ка я прогуляюсь, а заодно посмотрю на нашу «леди Винтр».

Генерал прислушался. В приемной как всегда было много народа. Верочка, как могла, успокаивала рвущихся на прием к Кошкину.

– Буду через час, – буркнул Кошкин, проходя по приемной. – Не раньше.

– Николай Александрович, у меня террористы с взрывчаткой в Москву едут! – крикнул седоволосый подполковник. – Целых семь штук.

– Возьмем террористов, – пообещал Кошкин. – Не волнуйтесь, товарищи, всех возьмем!

Он закрыл за собой дверь.

Кабинет майора Дубова находился на втором этаже в конце коридора. Джон дважды спрашивал, как найти его и, от волнения и плохо знания русского языка, почти не понимал то, что ему говорят. В конце концов, его проводил к кабинету капитан с симпатичным, но явно уставшим лицом.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – улыбаясь, посоветовал он Джону.

Джон кивнул и робко улыбнулся в ответ.

Капитан сам постучал в дверь.

– Да-да! – откликнулся изнутри командный голос Дубова.

Капитан открыл дверь и пожелал Джону удачи.

Марина приближалась к Коле медленно, постепенно замедляя шаги. Девушка словно теряла силы…

Не дойдя до бывшего жениха десятка, Марина громко крикнула:

– Колечка!

Она осела на асфальт. Коля вскочил и бросился к девушке.

– Ты что?!.. – он с удивлением смотрел на бледное как полотно лицо Марины.

– Не могу я так больше, – тихо ответила та, – прощай…

Марина закрыла глаза и уронила голову на руку Коли.

Эли Форстер затушила сигарету и отошла от окна.

«Вместо того, чтобы всыпать снотворное в кофе своему жениху, Марина проглотила его сама», – поняла Эли.

Почувствовав глухое раздражение, она громко выругалась:

– Дура!.. Кокетка несчастная. Жена декабриста!

Эли остановилась посреди комнаты, словно не знала, что ей делать дальше.

«Пора уходить, – мелькнула холодная мысль в ее голове. – Пока Марина отвлекает своего жениха, я смогу исчезнуть без следа».

– Руки вверх!

Джон Рискин произнес фразу почти без акцента. Его арестовывали пять раз и, судя по всему, ему попадались неплохие «учителя русского языка».

Майор Дубов поднял глаза.

– Досье на Эли Форстер, живо! – потребовал Джон.

Майор медленно встал. Ствол пистолета смотрел ему прямо в лицо.

«Нужно схитрить и потянуть время», – лихорадочно соображал Дубов.

– Какую папку? – с деланным удивлением спросил он.

– Не дури, майор! – насупился Джон. – Давай папку!

Дубов нехотя повернулся к сейфу. Отперев замок, он слегка потянул дверцу, но она, как всегда, не поддавалась.

– Быстрее! – рявкнул Джон.

Майор сделал вид, что уперся что было силы, но дверца сейфа оставалась на месте.

– Вдвоем бы нужно, – не оглядываясь, сказал он Джону.

– Ты у меня сейчас вдвоем с пулей в свой ящик влетишь! – пообещал «Дубина».

Дубов вспотел от страха. Он изо всех сил рванул дверцу, и вдруг на него обрушилась огромная тяжесть. Она сжала мир до предела, и Дубов увидел пол перед своим носом.

«Дверца сейфа оторвалась, – теряя сознание, догадался майор. – Вот, оказывается, почему на сейфе было написано «брак»…»

«Дубина» Джон замер. Пару секунд с нескрываемым удивлением смотрел на придавленного массивной дверцей майора, а потом опрометью бросился к открытому сейфу. Он сразу узнал бело-розовую папку и, открыв ее, увидел фото Эли Форстер.

«Она, она!..» – едва не вскрикнул от радости Джон и опрометью бросился из кабинета.

Эли Форстер торопливо спускалась по порожкам гостиницы, как вдруг ее окликнул хорошо знакомый голос.

– Подожди, Эли, ты кое-что забыла.

Эли резко оглянулась. К ней неторопливо шел генерал Кошкин.

– Ах, это вы… Я просто решила немного прогуляться, – молодая женщина улыбнулась генералу.

– Без лишних глаз? – Кошкин кивнул назад.

Там, противоположенной стороне тротуара врачи «скорой» как раз грузили в машину носилки с Мариной. Около них метался возбужденный и бледный Коля. Он забыл обо всем на свете и не отрывал глаз от бледного лица Марины.

– У меня такая работа, – Эли стала серьезной.

– Девчонка выживет?

– Конечно. Даже если Марина выпила всю упаковку «Биостра», после промывания желудка все будет хорошо. Одна моя знакомая выпила две и выжила без помощи врачей. Я же не убийца, Николай Александрович.

– Знаю, – генерал взял Эли под локоть. – Идем, я тебя провожу немного.

К молодой женщине снова вернулась ирония.

– В тюрьму, что ли?

– Нет, до такси, – генерал показал глазами на стоящую неподалеку машину с «шашечками» на дверцах. – Машина отвезет тебя в аэропорт. Но сначала мы поговорим немного.

Эли с нескрываемым удивлением взглянула на Кошкина.

– О чем поговорим, генерал?

Какое-то время Кошкин молчал и смотрел себе под ноги.

– Примерно через пару дней тебе придется отвечать на вопрос, кто выиграл в этой игре, Эли, – наконец заговорил он. – Уверяю тебя, это будет не так просто.

– Конечно, – согласилась Эли. – Я хотела взять Марину с собой, но я ошиблась… Она оказалась не той девушкой, из которых вы готовите своих неуловимых «красоток».

– Ты уверена в этом?

– Абсолютно! Для работы в разведке нужны железные нервы.

Кошкин кивнул и отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– Ты права, Эли… – он остановился и, порывшись в портфеле, достал досье Эли. – Держи, это тебе на память.

Какое-то время Эли смотрела на папку, не торопясь взять ее в руки.

– Это розыгрыш, Николай Александрович?

– Бури, пока даю, – генерал сунул папку в руки молодой женщине. – И передай от меня привет доктору Хартли.

…Уже в машине Эли быстро просмотрела досье и поняла, что это та самая папка, которую когда-то ей показывал Фил Андерсен. Она захлопнула ее и долго смотрела в окно. Справа уже приближался аэропорт. Он вырастал словно из земли, и за пеленой дождя был похож на гигантский гриб еще не до конца распрямивший свою шляпку…

«Боинг» приземлился в парижском Орли ровно в семь тридцать. Эли Форстер покинула салон последней. На трапе он глубоко вдохнула свежий воздух и улыбнулась.

«Воздух свободы и демократии!..»

В ее сумочке зазвонил сотовый телефон.

«Правда, этот воздух всегда бывает с примесью запаха интриг и заговоров», – улыбка Эли превратилась в усмешку.

Она поднесла телефон к уху.

– Да?..

– Это Фил Андерсен, – коротко сообщил ей глухой голос. – Куда ты пропала, Эли?

– Я немного пошаталась по московским магазинам, Фил, но потом мне все надоело, и я решил вернуться домой.

– Ты с ума сошла?!

– Разумеется, нет. Кстати, я уже в курсе того, что русские догнали «Дубину» Джона на загородном, московском шоссе примерно через пару часов после его визита к майору Дубову. «Дубина», прежде чем ему надели наручники, успел сжечь некую папку одолженную им у майора.

– А ты уверена, что именно та папка, о которой мы когда-то говорили с тобой?

– Я уверена в том, что ее больше нет, Фил, – Эли не смогла скрыть торжествующей улыбки.

– Хорошо, я учту и запомню это, Эли.

Голос Фила Андерсена не обещал ничего доброго. Эли выключила телефон.

Доктор Хартли нервно расхаживал по кабинету.

– Итак, Эли, не смотря на истошный вой Фила Андерсена, что вы провалили блестящую операцию, вы сами утверждаете, что вам удалось выполнить задание, – доктор остановился у окна и закурил. – Кто из вас двоих прав, Эли?

– Разумеется, я, милейший доктор, – пожала плечами Эли. – Потому что я открыла тайну генерала Кошкина. Он готовит своих прекрасных «красоток» из непрофессионалок и при этом блестяще использует их внутреннюю, почти всегда очень наивную мотивацию: это любовь и прочие, как говорят русские, «тили-тили, трали-вали». Но этот метод действует. Например, образно говоря, как неподготовленному человеку легче пройти по канату через пропасть? Ответ прост: с завязанными глазами. В противном случае у человека закружится голова и он упадет. Примерно так же наивно действуют и «красотки» Кошкина.

– Минуту, Эли, – перебил доктор Хартли. – Вы говорите о наивности. Но позавчера одна из «красоток» Кошкина попала в засаду в отеле «Рижестан» в Карачи. «Янусу» иногда везет даже с «красотками» генерала Кошкина. Русская девушка отстреливалась до последнего патрона, а потом выпрыгнула с двенадцатого этажа. Кстати, я не уверен, что она закрыла глаза, когда шагнула в эту пропасть.

– А что ничего не доказывает, уважаемый доктор.

– Вы разве ничего не поняли, Эли? – доктор Хартли подавился дымом и закашлялся. – Если бы девушка просто захотела уйти из жизни, чтобы не попасть в руки изуверам «Януса», она могла застрелиться. Но она предпочла другую смерть. Ее изуродованный труп после падения труп никто и не опознал. Никто так и не узнал, кто она и откуда пришла.

Какое-то время в кабинете доктора Хартли стояла полная тишина.

– У меня есть еще одно доказательство, – спокойно сказала Эли. – Генерал Кошкин понял, что я разгадала его метод подготовки агентов. Именно поэтому он и отдал мне мое собственное досье. Этим он постарался обесценить мою догадку. Ведь агент, которого отпускают просто так – мало чего стоит…

– Дорогая Эли, – голос доктора Хартли вдруг стал торжественным. – Вы плохо знаете генерала Кошкина. Если бы он хоть на секунду поверил в то, что вы догадались о том, как готовят «красоток», он бы вас расстрелял, причем лично.

Эли кивнула:

– Возможно. Но все-таки отдать папку – надежнее. Ведь вы, уважаемый доктор Хартли, не верите мне вопреки здравому смыслу.

Доктор Хартли только отмахнулся от последних слов молодой женщины. Он курил, смотрел в окно и думал…

На улице Эли остановила такси. Прежде чем сесть в машину, женщина успела заметить нищего на противоположенной стороне улице. Нищий спал, сидя на земле и низко опустив голову. Рядом с ним лежала на земле старая кепка.

– Подождите минуту, – сказала Эли водителю.

Она быстро перешла улицу, но, подходя к нищему, невольно замедлила шаги.

– Гарри! – тихо окликнула женщина.

Нищий поднял опухшее лицо и с удивлением посмотрел на красивую женщину.

– Вам что-нибудь нужно, мадам? – хрипло спросил он.

Эли остановилась.

– Ничего…

Она положила в кепку нищего несколько крупных купюр. Потом женщина отвернулась и достала из сумки платок. Возвращаясь к ждущему ее такси, Эли прижимала платок к лицу и почти не обращала внимания на поток машин, через который ей пришлось пройти.

– Вам куда? – спросил ее водитель такси.

Эли молчала. Водитель повторил вопрос.

– Лонг-Спрингс, улица Роз, дом пять, – странным, глухим голосом ответила Эли.

– Не уверен, что это во Франции, мадам.

– Да?.. Тогда в аэропорт, пожалуйста. И побыстрее!

Водитель пожал плечами. Он был готов поклясться чем угодно, что в последней фразе загадочной незнакомки ему вдруг послушались странные нотки, какие иногда бывают у всех женщин после слез облегчения…

…Был уже вечер. Розовое солнце ярко освещало гостиную. Гарри Чейз сидел в кресле и делал быстрые наброски на большом листе ватмана. Планшет с листом лежал на коленях и Гарри было не совсем удобно сидеть. Он взялся рукой за подлокотник кресла и постарался чуть переместить непослушное тело. Это давалось нелегко – у Гарри Чейза были парализованы ноги.

В прихожей хлопнула входная дверь.

– Ты дома, Гарри? – спросил веселый женский голос.

– Интересно, а где мне еще быть? – буркнул Гарри.

В гостиную вошла улыбающаяся Эли Форстер.

– Не скажи, Гарри, не скажи!.. Это довольно сложный вопрос. Например, я очень испугалась в Париже, когда увидела одного нищего. Он был чем-то похож на тебя, Гарри… Теперь спроси меня, мой милый, почему меня так долго не было?

– И не подумаю. Подумаешь, жена шлялась где-то… – Гарри посмотрел на Эли и снова уткнулся взглядом в лист ватмана. – Для инвалида это не должно быть проблемой.

Эли подошла к креслу и присела на корточки.

– Ну, Гарри, посмотри на меня!

– Не буду.

Эли взъерошила рукой волосы Гарри.

– Ты – ревнивый дурачок! Запомни, это огромная глупость не отвечать на телефонные звонки.

– Я знаю…

– Теперь я никуда не уеду, Гарри. Я даю тебе честное слово.

Гарри посмотрел в улыбающееся лицо Эли.

– И как быстро тебе надоест безногий инвалид?

– Я поставлю тебя на ноги, Гарри и ты сможешь ходить. А потом я рожу тебе сына, чтобы он стоял рядом с тобой и смотрел, как ты рисуешь. По-моему, это будет просто идиллическая картина, – Взгляд Эли упал на рисунок на ватмане… – Это я, Гарри?

– Конечно, ты… Глупо, правда? Но я не хотел забыть твое лицо.

Эли потерла рукой лоб.

– Знаешь, я их все-таки забыла… Эти стихи. Там есть одна строчка: «Охотник с холмов вернулся домой», а потом эта строчка повторяется снова и снова… «Наконец-то вернулся домой…» Какие это замечательные стихи, Гарри, об охотнике, который вернулся домой!