Опал Арментроут Дженнифер

Глава 3

Сознавая, что ступаю по тонкому льду, я ни словом не обмолвилась о разбитом окне, когда мама позвонила домой, узнать, все ли у меня в порядке. После этого мне оставалось лишь молиться, чтобы дороги поскорее расчистили и можно было пригласить кого-нибудь вставить разбитое стекло до ее возвращения домой.

Терпеть не могу ей лгать! Хотя в последнее время я только и делаю, что вру, тогда как обязана рассказать маме о том, что здесь творится. Особенно о ее так называемом приятеле, Уилле. Только как? Вариант: «Кстати, мам, наши соседи – инопланетяне. Один из них случайно превратил меня в мутанта, а твой доктор Майклз – настоящий псих. Вопросы есть?» – никуда не годился.

Я уже была готова повесить трубку, как мама снова завела разговор о том, что мне надо показаться врачу по поводу горла. Пока еще срабатывала «легенда» о том, что я простыла. Но что я буду говорить недели через две? Одна надежда, что голосовые связки придут в норму. А если мой голос останется таким на всю жизнь? Как напоминание о произошедшем?

Нет, я должна рассказать маме всю правду.

Взяв стаканчик с готовой лапшой в сырном соусе, я было собралась поставить его в микроволновку, но, взглянув на свои ладони, задумалась. Интересно, могу ли я разогревать еду руками, как делают Ди с Дэймоном? Впрочем, я тут же отказалась проверять эту идею. Уж очень хотелось есть.

Тепло – это не мой конек. Когда Блейк учил меня вызывать огонь, используя силу Источника, вместо того, чтобы зажечь свечу, я подожгла собственные пальцы.

Пока лапша разогревалась, я смотрела в окно. Доусон оказался прав. На улице было очень красиво. Блестящий снег укутал белым одеялом землю и деревья. С ветвей вязов свисали ледяные сосульки. Даже сейчас, перед закатом, за окном лежал прекрасный заснеженный мир. Захотелось даже выйти и поиграть в снежки.

Микроволновка дзинькнула. Я стоя слопала вредный ужин, лицемерно убеждая себя, что пара-тройка лишних калорий мне не повредят. С тех пор как Дэймон превратил меня в идиотского мутанта, получеловека-полупришельца, мой аппетит стал просто зверским. Я сметала еду, как экскаватор.

Покончив с лапшой, я принесла свой ноутбук и расположилась за кухонным столом. Хотелось кое-что уточнить, поскольку на прошлой неделе мне было не до того, и я могла что-нибудь опять упустить.

Открыв Гугл, я вбила в поисковую строку слово «Дедал» и нажала на ввод. По первой ссылке была статья в Википедии о древнегреческом мифе. Сайта с заголовком «Секретный правительственный проект «Дедал»: добро пожаловать» в выдаче не оказалось. Зато я погрузилась в древнюю мифологию…

Дедал был изобретателем и строителем Критского лабиринта, в котором обитал Минотавр. Кроме того, он был отцом Икара, подлетевшего слишком близко к солнцу, из-за чего крылья, сделанные Дедалом из воска, расплавились. Парень упал в море и утонул. Зная характер древнегреческих богов, можно предположить, что его падение – своеобразное наказание отцу, посмевшему подарить сыну божественную способность.

Все это было очень познавательно, но оставалось непонятным, зачем Министерству Обороны называть проект в честь этого древнего чувака?

И тут меня осенило.

Дедал пытался изобрести то, что могло расширить возможности человека, сделать его подобным богам, а ведь именно это получается с людьми, испытавшими на себе воздействие Лаксенов. Все логично. Хотя отвратительно думать, что правительство настолько зазналось, что сравнивает себя с легендарным изобретателем.

Я закрыла крышку ноута и, не отдавая себе отчета в своих действиях, схватила куртку и выбежала на улицу. Черт его знает, что на меня нашло, снаружи могли шпионить агенты Министерства Обороны. Излишне живое воображение услужливо подсунуло мне картинку со снайпером в ветвях дерева и красную точку у меня на лбу. Супер!

Выудив из карманов перчатки, я двинулась прямо по снежной целине. Необходимо было размяться, чтобы мозги не закипели. Я принялась скатывать снежный ком на лужайке прямо перед домом. В считаные месяцы моя жизнь совершенно переменилась, хотя главное изменение заняло буквально несколько секунд. Тихоня и зубрила, этакий «книжный червь» Кэти превратилась в нечто несусветное. Я перестала считать мир черно-белым. А еще, в глубине души, почувствовала, что общепринятые социальные нормы – это больше не для меня.

Как «не убий»…

Конечно, я не убивала Брайана Вогана, служащего Министерства Обороны. Уилл заплатил ему, чтобы тот не сдавал меня «Дедалу», так как хотел использовать в качестве заложницы. Таким образом он заставил Дэймона излечить его, а не убивать. Жалко, что я тогда не убила этого Уилла, хотя мне очень хотелось. Если бы Дэймон не увел меня, кто знает…

В общем, мысль о такой возможности меня больше не приводила в ужас.

Я уничтожила двух злобных инопланетян-аэрумов. Но этот факт не подействовал на меня столь же сильно, как осознание того, что я принимаю возможность убийства человека. Не знаю, что это говорит обо мне самой. Как однажды заявил Дэймон: такова жизнь. Но как быть, если я готова добавить тэг «я не против убийств» в биологический раздел моего книжного блога?

Закончив первый снежный шар, я приступила ко второму. Вязаные перчатки промокли насквозь. Единственным результатом моей физической активности на морозном, пахнущем снегом воздухе были красные щеки.

Наконец снеговик был готов. Правда, у него отсутствовали «лицо» и «руки». Полностью совпадает с моими ощущениями: все вроде на месте, но чего-то по-настоящему важного не хватает, чтобы почувствовать себя живой.

Я уже не знала, кем являюсь на самом деле.

Отступив на шаг, я вытерла рукавом пот со лба и глубоко вздохнула. Все тело болело от напряжения, но я не уходила со двора. Из-за облаков выглянула луна, осветив серебряным светом мое незавершенное творение.

Сегодня утром в моей спальне лежал труп.

Я уселась в сугроб прямо посреди двора. Сначала – труп Вогана на подъездной дорожке, потом – труп Адама на полу нашей гостиной, а сегодня еще и этот. Особенно меня мучило то, что Адам погиб, пытаясь меня защитить.

От влажного холодного воздуха слезились глаза.

Если бы я честно рассказала Ди о том, что на самом деле произошло той ночью, когда мы дрались с Бараком, они с Адамом были бы осторожнее, врываясь в наш дом. Они бы знали, что мы с Блейком обладаем такими же возможностями, как и инопланетяне.

Блейк.

Нужно было послушаться Дэймона, вместо того чтобы доказывать, что права я, а не он. Я хотела верить в добрые намерения Блейка, хотя Дэймон уже чувствовал неладное. Я должна была обо всем догадаться еще тогда, когда этот псих швырнул в меня нож, а потом бросил наедине с аэрумом.

Вот только вряд ли Блейка можно причислить к безумцам. Скорее, он просто находился в отчаянии. Он стал заложником своей так называемой «мутации» и страстного желания сохранить жизнь и защитить Криса. И не потому, что его собственная жизнь теперь навсегда связана с жизнью Лаксена. Он хотел уберечь друга. Поэтому-то я и не убила его. Даже в том хаосе, который происходил вокруг, я увидела в Блейке себя.

Я бы не задумываясь убила его дядю, чтобы защитить своих друзей.

Ну, а Блейк был готов убить моих друзей, чтобы спасти своего.

Кто из нас прав и можно ли вообще тут говорить о правоте?

Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила теплого покалывания, пробежавшего по моей шее, и подпрыгнула от неожиданности, услышав голос:

– Что ты здесь делаешь, Котенок?

Обернувшись, я обнаружила Дэймона, одетого лишь в тонкий джемпер и джинсы. Из-под его густых ресниц ярко блестели глаза.

– Да вот, снеговика лепила.

– Вижу. Только ты его не долепила.

– Ага, – мрачно кивнула я.

– Но это никак не объясняет, почему ты сидишь в снегу, – нахмурился Дэймон. – У тебя же джинсы насквозь промокли.

Он замолчал. Наверняка на мой зад пялился, могу голову дать на отсечение.

– Постой-ка, значит, я смогу хорошенько рассмотреть тебя пониже спины.

Я рассмеялась. Надо отдать ему должное: он всегда умел поднять мне настроение.

Дэймон плавно скользнул вперед и сел рядом. Снег словно сам расступился перед ним. Мы немного помолчали, потом он пихнул меня плечом.

– Все-таки, что ты тут забыла?

Мне никогда не удавалось скрывать от него свои мысли, но сейчас откровенничать не хотелось.

– Как там Доусон? Удрал от тебя?

Мне показалось, что Дэймон не рвется говорить на эту тему.

– Пока нет, – помотал он, наконец, головой. – Я ходил за ним по пятам, как нянька за младенцем. А может, ему колокольчик на шею повесить?

– Вряд ли он этому обрадуется, – мягко улыбнулась я.

– Да мне уже без разницы, – раздраженно буркнул Дэймон. – Совершенно очевидно, что попытка вернуть Бет ничем хорошим не кончится.

Это точно.

– Слушай, Дэймон…

– Что?

Было сложно выразить то, о чем я думала. Казалось, как только слова будут произнесены вслух, мои страхи превратятся в реальность.

– Почему не схватили Доусона? Абсолютно очевидно, что, сбежав, он вернется к семье, к тому же за нами явно следят, – я кивнула на наш дом. – Почему же его не арестуют? Почему не арестуют всех нас?

Дэймон молча смотрел на моего снеговика.

– Не знаю, – проговорил он. – Хотя кое-какие подозрения у меня есть.

– Ну, и? – Я почувствовала, как растет страх в моей душе.

– Ты действительно хочешь узнать?

Я кивнула. И Дэймон снова уставился на снеговика.

– Думаю, Министерству Обороны были известны намерения Уилла. И то, что он собирается освободить моего брата. Ему позволили это сделать.

– Я тоже так думаю, – вздохнула я, зачерпнув полную пригоршню снега.

Дэймон бросил в мою сторону короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Но вот вопрос: зачем им это понадобилось?

– Вряд ли за этим кроется что-то хорошее. – Я наблюдала, как снег сыплется между моими пальцами. – Разумеется, это ловушка.

– Не бойся, Кэт. Мы начеку.

– Я не боюсь, – соврала я, чтобы успокоить Дэймона. – Так или иначе, нам нужно быть на голову впереди них.

– Ты права. – Дэймон вытянул свои длинные ноги в уже промокших джинсах. – Хочешь узнать, как нам удается оставаться незамеченными среди людей?

– У вас настолько мерзкий характер, что никто не хочет с вами общаться? – нахально предположила я.

– Очень смешно. Не пори чепухи. Мы притворяемся. Делаем вид, что ничем не отличаемся от людей и что все идет своим чередом.

– Извини, не понимаю.

Дэймон лег на спину, его темные волосы разметались по белому снегу.

– Все очень просто. Если мы притворимся, что в возвращении Доусона нет ничего подозрительного, и мы понятия не имеем о том, что кому-то известно о наших способностях, то выиграем время и сможем что-нибудь выяснить о планах Министерства, – пояснил он, раскидывая руки в стороны.

– Думаешь, рано или поздно они ошибутся?

– Откуда мне знать? Ставить на это я бы не стал, но мы получим кое-какое преимущество. К тому же это все, что у нас есть.

Причем это «все» – полнейшая туфта.

Беззаботно улыбаясь, Дэймон начал водить руками и ногами по снегу, словно гигантский стеклоочиститель. Довольно симпатичный «дворник» из него получился.

Я рассмеялась, но смех застрял у меня в горле, а сердце екнуло. Прежде я даже представить себе не могла Дэймона, изображающего «снежного ангела»[1]. И от этого зрелища мне стало тепло и уютно.

– Присоединяйся, – уговаривал он, не открывая глаз. – Сразу увидишь все под новым углом.

Я в этом сильно сомневалась, но легла рядом и последовала его примеру.

– Знаешь, я сегодня читала в интернете про Дедала.

– Да? И что интересного вычитала?

Я рассказала Дэймону о греческом мифе и своих подозрениях. Он фыркнул.

– Ну, конечно, за всем стоит мужское эго.

– Тебе лучше знать, – поддразнила его я.

– Совсем не смешно!

– Итак, где же обещанная новая точка зрения?

– Подожди немножко, – рассмеялся Дэймон.

Я замолчала. Он сел, взял меня за руку и помог подняться. Мы начали отряхивать друг друга, причем его ладонь кое-где задерживалась явно дольше, чем это было необходимо.

На снегу остались отпечатки наших «ангелов». Мой был поменьше и немного корявым. «Ангел» же Дэймона был идеален. Вот позер! Я зябко обхватила себя руками.

– Кажется, что ангелы сейчас сами спустятся с небес.

– Это вряд ли. – Дэймон положил руку мне на плечо, притянул к себе и прижался теплыми – такими теплыми! – губами к моей щеке. – Но ведь было здорово, разве не так? А теперь давай-ка закончим твоего снеговика. Видеть его такого не могу.

Мое сердце застучало. Уже не в первый раз Дэймон удивлял меня тем, что безошибочно угадывал мои мысли. Вдруг он на самом деле умеет их читать? Я положила голову ему на плечо. Даже странно, что из полного придурка он превратился в… парня, который пусть все еще время от времени и приводил меня в ярость, но при этом постоянно удивлял и восхищал.

В парня, в которого я безумно влюбилась.

Глава 4

В пятницу, как только снегоуборочные машины расчистили дороги, Мэтью вызвал стекольщика, чтобы починить окно в моей спальне. Едва они успели уйти, как домой вернулась мама, которая выглядела так, словно она ела, спала и спасала жизни больным, не снимая своей больничной униформы в горошек. Мы обнялись так крепко, что чуть не свалились на пол.

– Детка, как же я по тебе соскучилась!

– И я!

Смахнув подступившие слезы, я спросила:

– Мам, ты вообще приводила себя в порядок на этой неделе?

– Не-а! – Она вновь попыталась меня обнять. Я отскочила. Мама рассмеялась, но в ее глазах мелькнула обида. – Детка, я шучу. В больнице есть душевые. Я – чистая-пречистая, клянусь!

Она отправилась на кухню, прямиком к холодильнику, а я – следом за ней. Открыв дверцу и увидев пустые полки, мама даже попятилась. Несколько светлых прядей выбились из собранных в пучок волос. Она нахмурилась, сморщив свой вздернутый носик.

– Ну, ты даешь, Кэти!

– Извини, мам, – я пожала плечами. – Нас просто занесло снегом, а я, как назло, ужасно проголодалась.

– Это заметно, – она захлопнула дверцу. – Ничего, немного отдохну и съезжу в магазин. Дороги уже почти расчистили. Кое-куда, конечно, до сих пор можно проехать только на снегоходе, но в город я уж как-нибудь доберусь.

Расчистили? Выходит, в понедельник придется топать в школу. Фу-у-у!

– Хочешь, с тобой поеду?

– Было бы прекрасно, милая. Но с условием, что ты не будешь кидать в тележку всякую чепуху и устраивать сцены, требуя ее купить.

– Мам, мне уже не два годика, – кротко сказала я.

Она хотела улыбнуться, но вдруг широко зевнула.

– Я должна хоть немного поспать. Многие медсестры из-за снегопада не вышли на работу, и мне пришлось отдуваться за всех. То в отделении неотложной помощи, то в предродовой палате и… – та-дам! – мое самое любимое: отделение дезинтоксикации. – Мама ухватила со стола бутылку воды и отправилась к себе.

– Звучит ужасно. – Я пошла за ней следом, чувствуя потребность в материнском тепле.

– Ты и представить не можешь, – она отпила глоток и остановилась у нижней ступеньки лестницы, – на меня всю дорогу лилась кровь, моча и кидались наркоманы. И так целый день, не одно – так другое.

– Гадость какая! – с чувством воскликнула я, сделав зарубку в памяти: «Профессия медсестры из списка моей профориентации исключается!»

– Ах, да! Пока не забыла. – Остановившись на середине лестницы, мама обернулась. – Я поменялась дежурствами. Теперь буду по выходным работать не в Гранте, а в Винчестере. А что, город – побольше, есть куда сходить в уикенд, хотя Уилл по выходным все равно работает, ну и работа более интересная.

Из чего следует, что она дома вообще показываться не будет… И тут до меня дошло. Сердце застучало как сумасшедшее.

– Что-что ты сказала?

– Дорогая, ты до сих пор хрипишь, – мама нахмурилась. – Я бы хотела взглянуть на твое горло. А может быть, попросим доктора Уилла осмотреть тебя? Уверена, он не откажет.

– Ты разговаривала с Уиллом? – Я застыла как вкопанная.

– Ну, да. Мы созвонились после его отъезда на конференцию по внутренним болезням, – мама улыбнулась. – С тобой все в порядке?

Нет. Со мной все плохо.

– Так, идем-ка со мной. Посмотрю твое горло с ларингоскопом.

– Когда ты с ним разговаривала?

– Дня два назад, – смущенно произнесла она. – Детка, мне совсем не нравится твой голос.

– С ним все в порядке!

И конечно же, голос у меня сорвался. Мама взглянула на меня так, словно я объявила ей, что она скоро станет бабушкой. Что же, вот и пришло время рассказать ей правду.

Поднявшись на одну ступеньку, я снова остановилась, потому что правда никак не хотела выговариваться. У меня нет никакого права рассказывать ей о моих друзьях. По крайней мере, следует сначала их предупредить. Кроме того, поверит ли она мне? Но самое худшее в том, что мама определенно влюбилась в доктора Уилла.

– Когда Уилл возвращается домой? – спросила я, стараясь справиться с паникой.

– Где-то на следующей неделе. Кэти, ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? – поджав губы, мама пристально посмотрела на меня.

Неужели он действительно вернется? Если он говорил с мамой, значит, превращение прошло успешно. И что? Теперь мы оба с Дэймоном навеки связаны с доктором Майклзом? Или «мутация» не закрепилась?

Мне требовалось срочно поговорить с Дэймоном. Сейчас.

– Нет, мам. Извини, мне надо бежать, – ответила я, едва выговаривая слова пересохшим ртом.

– Куда?

– К Дэймону, – ответила я и кинулась надевать ботинки.

– Кэти! – Ее окрик заставил меня замереть. – Уилл мне кое-что рассказал.

– Что именно? – Я медленно обернулась, чувствуя, как кровь стынет у меня в жилах.

– О вас с Дэймоном. О том, что вы начали встречаться, – она укоризненно глянула на меня. – Сказал, что ты ему проговорилась. Детка, а почему ты не поделилась со мной? Обидно узнавать от чужого человека о том, что у моей дочери появился мальчик.

У меня просто челюсть отвисла.

Мама продолжала говорить, я, кажется, кивала ей в ответ, но она могла бы с тем же успехом рассказывать об эпической битве Тора и Локи[2], происходившей под нашими окнами, – короче, я ее не слушала. Что же задумал Уилл?

Когда мама, наконец, отказалась от попыток добиться от меня хотя бы каких-то ответов, я быстренько натянула ботинки и понеслась к Дэймону. Дверь их дома открылась, и мне стало сразу ясно, что это был не Дэймон – я не почувствовала той странной инопланетной связи, выражавшейся в теплых покалываниях в шее.

Однако увидеть голубые озера глаз Эндрю я не ожидала.

– А, это ты, – презрительно бросил он.

– И что? – в недоумении спросила я.

– Всего лишь наш маленький человекопришелец Кэти, – скрестил он руки на груди.

– Слушай, в чем дело? Мне нужен Дэймон.

Я хотела пройти в дом, но Эндрю встал у меня на пути.

– Его здесь нет, – осклабился он.

Я и не думала отступать. Я всегда знала, что никогда ему не нравилась, как и люди вообще. А также – щенки. Или бекон.

– И где он?

Эндрю вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. Он стоял так близко, что почти касался меня.

– Ушел еще утром. Следит за Человеком Дождя[3], наверное.