Воровская свобода Донской Сергей
Тамару подпрыгнула на месте от негодования:
– Ты плохо понял меня, что ли?
– Просто мне показалось, что тебе понравилось то, что было у нас ночью. – Буравчик приблизился к Тамаре и усмехнулся. – По-моему, ты даже сейчас не против вернуться со мной в постель.
– Нахал! – крикнула Тамара. – Или ты сейчас же уходишь, или тебя отсюда вышвырнут. – Она сделала шаг по направлению к двери, за которой находилась охрана.
Буравчик понял, что здесь ему больше ничего не обломится, поэтому, зевнув, он перешел на равнодушный тон, чтобы заставить Тамару нервничать еще сильней:
– А ведь я, собственно, не для любовных утех тебя искал. – Буравчик окинул комнату скучающим взглядом, нарочно не глядя на Тамару.
– Неужели? – Тамара раздраженно вскинула подбородок вверх и скрестила руки на груди. – Что ж ты вчера молчал?
– Просто ты так сильно хотела затащить меня в постель, что я не стал противиться. Не люблю спорить с женщинами.
– Я не тащила тебя в постель! – Лицо Тамары побагровело от гнева. Какого черта ты мелишь?
Буравчик поморщился, показывая, что не собирается опровергать ее слова, которые заведомо являются ложью:
– Ты Романа помнишь?
– Какого еще Романа? – насторожилась Тамара.
– Волина Романа. На зоне он просто Воля.
По лицу Тамары пробежала тень, казалось, что через ее тело прошел разряд тока. Она злобно сощурила глаза:
– Ты кто такой?
– Я еще вчера сказал, что меня Фима зовут. На зоне – Буравчиком окрестили. За взгляд так прозвали.
– О, Боже! – На лице у Тамары отразился искренний ужас. – Так я сегодня ночью с зэком переспала?
– Не убивайся так, ты переспала всего лишь с бывшим зэком. – произнес Буравчик, сделав ударение на слове «бывшим». – А это, знаешь, не одно и то же.
Не обращая внимание на подавленную Тамару, Буравчик подошел к окну и посмотрел на улицу, заложив руки за спину:
– Кстати, при неумеренном употреблении алкоголя такое случается сплошь и рядом. Так что будь впредь осторожней, Томусик. Сегодня я подвернулся, а завтра вор-рецидивист…
Буравчик повернулся к застывшей Тамаре и метнул в нее колючий взгляд черных, как смола глаз.
Сегодня Тамаре не нравилось слишком наглое поведение Буравчика, но охрану позвать она пока не решалась. Ей не хотелось, чтобы всем стало известно, до чего она докатилась: переспала с зэком, потому что даже не удосужилась выяснить, кто он такой, прежде, чем лечь с ним в постель. К тому же ей не хотелось предавать огласке историю с Романом, по ее воле убившим Болотова. Она была готова откупиться от Романа, лишь бы больше никогда не слышать даже его имени. Поразмыслив, Тамара спросила:
– Что тебе нужно от меня?
– То, что мне было нужно, я уже получил, спасибо. А вот то, что Роман хочет, ты должна будешь дать.
Буравчик многозначительно посмотрел на золотые часы, лежащие на туалетном столике у Тамары. Она поняла его взгляд:
– Сколько он хочет?
– А Воля был прав, что ты женщина деловая.
– У меня мало времени. Не тяни резину, назови сумму.
– А как ты сама думаешь? – Буравчик взял в руку часы и теперь разглядывал циферблат, украшенный драгоценными камнями. – Во сколько оцениваешь семь лет тюрьмы, которые он получил из-за тебя?
– Не знаю, что там он тебе наговорил… – Тамара выхватила свои часы из рук Буравчика. – Но рано или поздно каждый должен отвечать за свои поступки.
– Что ж, правильно. – Буравчик приблизил лицо к зеркалу, разглядывая щетину на подбородке. – Вот я и пришел к тебе. – Он отвернулся от зеркала и присел на столик. – Потому что кто-то должен восстановить справедливость. Сколько ты предлагаешь?
Видя, что Тамара мнется с ответом, Буравчик устало цокнул языком:
– Ладно, с тебя всего десять кусков.
Тамара на минуту замолчала, обдумывая названную сумму. Но потом решила, что за пререкания ей придется заплатить еще больше.
– Хорошо. Деньги заберешь у моего начальника охраны. Через два часа на том же месте, где ты вчера ждал меня.
– Как я его узнаю?
– Он сам к тебе подойдет.
– Как его зовут?
– Боровик.
Буравчик искренне засмеялся:
– Что за погоняло такое?
– Это фамилия, – спокойно и холодно ответила Тамара. – А теперь уйди, я не хочу больше тебя видеть.
Буравчик пожал плечами и пошел к выходу. На полпути Тамара окликнула его:
– Роману передай… или Воле… Так ведь теперь его зовут? – Тамара задала этот вопрос куда-то в пустоту и не ждала ответа. – Короче, скажи, что больше он не получит от меня ни копейки. Это всё.
Буравчик кивнул в знак согласия и добавил:
– Приятно было познакомиться. И извини, что не подал кофе в постель.
Перекинув куртку через плечо, он, не оглядываясь, вышел из комнаты.
В «Макдональдсе» два часа пролетели незаметно.
Выйдя на улицу, Буравчик был ослеплен ярким осенним солнцем и пронзительно-синим небом. Он шел по улице, не надевая куртку, ему было приятно чувствовать, как холодный ветер касается кожи и треплет волосы. Под его ногами шуршали хрупкие осенние листья, и дышалось ему так легко, как никогда за последние годы. По подсчетам Буравчика, названной суммы было достаточно, чтобы целый год не работать, хоть и вести скромный образ жизни. О том, чтобы что-то дать Роману он больше не думал. Совесть замолчала. Слишком велико было искушение.
Вот так подфартило, думал Буравчик. Еще за две недели до освобождения, у него не было даже плана, что делать дальше. Как честно жить он не знал, потому что не пробовал. Угодить снова за решетку он не хотел – не надышался еще вольным ветром. А тут, как манна небесная с неба – Роман со своей богатой начальницей. И Тамара не выламывалась, не старалась выкрутиться. Все было так гладко, что Буравчику не верилось в легкость своей победы.
Ожидая Боровика на указанном месте, Буравчик едва сдерживался от переполнявшей его радости. Ему казалось, еще чуть-чуть, и он взмоет в небо, как легкий воздушный шарик. Четко в положенное время возле Буравчика притормозил джип с тонированными стеклами. Из открывшейся задней двери послышался мужской голос:
– Буравчик?
Буравчик быстрым шагом подошел к машине и нагнулся, заглядывая в автомобильный салон:
– Да, это я. Тебя как зовут?
– Садись давай, – сказал мужчина. – У меня нет времени на знакомства.
Буравчик послушно прыгнул в открытую дверь. Он оказался рядом с широкоплечим человеком лет тридцати пяти, обритым наголо. В салоне было темно, но он не снимал солнцезащитных очков. Челюсти быстро сминали жвачку и гоняли с одной стороны на другую. Боровик был в отличной физической форме, но совсем не походил на качка. Зато водитель, чей мясистый загривок был обращен к Буравчику, выглядел, как разжиревший боксер-тяжеловес.
Когда машина тронулась с места, Буравчик на всякий случай еще раз попробовал уточнить:
– Вы Боровик?
– Что ты, как телка пугливая? – скривился Боровик, не глядя на Буравчика. – А ты, как думаешь, кто я? Дед Мороз?
Боровик заржал и впервые посмотрел на попутчика. Даже темные стекла очков не смягчили недобрый взгляд, устремленный на Буравчика и он весь сжался. Но он обратил внимание на сверток, лежащий на коленях у Боровика. Было похоже, что внутри находилась условленная сумма. От такого предположения Буравчику стало легче на душе.
У Боровика зазвонил мобильный телефон. Взглянув на имя звонившего, он расплылся в довольной улыбке:
– Алло! Слушаю вас, Тамара Яковлевна. – Его улыбка стала настолько широкой, что стекла темных очков врезались щеки. – Да, он со мной, не волнуйтесь. – Скрипнув кожаной курткой, Боровик повернулся к Буравчику. – Да, они тоже со мной. – Он непроизвольно похлопал по свертку с деньгами.
После длинной тирады Тамары, Боровик нахмурился и, не вешая трубку, обратился к Буравчику:
– На какой вокзал тебя отвезти?
– Мне все равно, – Буравчик пожал плечами. – Давай на центральный автовокзал.
Затем он снова услышал в трубке голос Тамары, которому Боровик согласно кивнул:
– Будет сделано. До связи, Тамара Яковлевна.
Имя и отчество были произнесены настолько небрежно, что слились в какое-то «тамарьяклена».
Боровик нажал на кнопку отбоя и обратился к Буравчику:
– Значит так, сумма – разовая. Еще попросишь – вернешься туда, откуда пришел. Понял?
– Это я уже слышал.
– Ничего, для тупых полезно и три раза повторить. – Боровик приоткрыл окно и в салон ворвались потоки ледяного ветра, которому он подставил вспотевшее лицо. – Так, я спрашиваю, ты понял меня?
– Понял.
Буравчик подумал, что его могут припугнуть, дабы он не шантажировал больше Тамару. Посмотрев на огромные кулаки Боровика, покрытые ссадинами, подумал и о том, что для большей убедительности его могут даже избить. Но деньги ему дадут, потому что Тамара явно не хочет конфликта. И эта мысль давала Буравчику и силы, и смелость. А смелость ему была ой как нужна, потому что рядом с Боровиком, напряженно о чем-то думавшем, становилось все неуютней и тесней. Словно его мысли имели шипы, больно покалывающие тело Буравчика.
Немного попетляв по дворам, джип выехал на трассу, через какое-то время свернул на насыпную дорогу из гравия и ехал, трясясь по ухабам, пока не уперся в какой-то заброшенный коровник. Здесь машина остановилась. Боровик вышел из машины, хлопнув дверью. Со стороны Буравчика тоже открылась дверь.
– Выходи. – В полный рост Боровик выглядел еще крупней, чем, когда сидел. Заскрипев кожанкой, он потер шею и с силой выплюнул жвачку под ноги попятившемуся Буравчику, у которого мелькнуло в голове: «Сейчас будут бить».
Но бить Буравчика не стали. Он не успел опомниться, как водитель заломил ему сзади руки. Боровик схватил его за шиворот и потащил за собой. Все происходило почти беззвучно, только ботинки шуршали по пыльной насыпи.
Увидев прямо перед собой бетонный колодец, накрытый тяжелой крышкой, Буравчик не на шутку занервничал:
– Куда ты меня тащишь?
Но Боровик молча дал ему пару таких оплеух, что у Буравчика зазвенело в ушах и перед глазами запрыгали цветные точки. Он тряхнул головой, словно пытаясь проснуться. На какой-то момент ему это удалось, и он ухитрился ударить Боровика ногой в грудь. Черные очки оказались в пыли под ногами у Боровика, на которые он сам же случайно наступил. Озверев, Боровик несколько раз ударил Буравчика кулаком по лицу.
– Гнида!
Буравчик сплюнул кровь, безуспешно стараясь вырваться из сильных рук, держащих его сзади.
– Что за хрень?
– А вот сейчас ты и увидишь, что там за хрень. – Боровик перевернул Буравчика вверх тормашками и толкнул в колодец. – Только нам уже не расскажешь об этом.
Колодец оказался глубоким. Пока Буравчик летел вниз, он успел подумать, что порвал штанину о какой-то штырь, торчащий из стены, и нужно будет купить новые брюки, когда все закончится. Упав на дно, он потерял сознание, поэтому не почувствовал, как ему на голову один за другим упало несколько огромных камней, раскроивших череп. Больше Буравчика никогда не будет волновать вопрос новых брюк…
Убедившись, что с Буравчиком покончено, Боровик сплюнул в колодец и скомандовал водителю:
– Крышку закрой, а то замерзнет, урка. – Он улыбнулся своей шутке.
Водитель заржал так, что чуть не уронил чугунный люк себе на ногу.
Боровик заметил, что вся его черная куртка покрыта белой пылью:
– Черт! – Он попробовал почистить куртку от пыли, но только еще больше испачкался. – Черт! – снова повторил он.
– Станислав Игоревич, у меня в бардачке влажные салфетки есть, – обратился к Боровику водитель. – Не трите так, куртку испортите.
– Ладно, – согласился Боровик, – давай свои салфетки.
Водителю понадобилось пять секунд на то, чтобы нырнуть в машину и вынырнуть с салфетками:
– Вот, – протянул он Боровику упаковку, – жасминовые.
Боровик поморщился:
– Да хоть баклажанные, – он хохотнул. – Я же не педик тебе какой-то.
Вытирая куртку салфеткой, Боровик бросил на водителя испепеляющий взгляд:
– О том, что здесь было не должен знать никто, – Боровик сделал паузу и добавил. – Ни одна живая душа.
– Я – могила, Станислав Игоревич.
– Это в твоих интересах, если не хочешь завтра оказаться рядом с этим уголовником.
Боровик кивнул на колодец. Водитель опустил глаза:
– Я все понял.
– Ну, раз понял, то поехали.
Бросив салфетку под ноги, Боровик сел в машину.
Глава 6
Для обитателей зоны подошел к концу еще один бесконечный день. После тяжелого труда, большинство зэков просто лежало на своих койках, обессилено сложив руки на груди. У некоторых нашлись силы, чтобы что-то мастерить или писать письма. Роман, сидя под лампой, бросавшей тусклый свет, штопал шерстяной носок. За его спиной, на противоположном конце хаты, сидя друг напротив друга, Гренадер и Моня вполголоса переговаривались о чем-то. На табурете между ними стояли красивые нарды ручной работы. Но ни один из собеседников даже не смотрел на фишки, которые были расставлены на доске скорее для отвода глаз, чем для игры.
Гренадер похлопал ссутулившегося Моню по плечу:
– Моня, значит, ты все понял?
– Все, – торопливо кивнул Моня.
Он так сильно вжал голову в плечи, что со стороны казалось, будто шеи у него и вовсе нет.
– Просто сделай все, как я сказал. – Наклонившись к собеседнику, Гренадер пристально посмотрел на Моню и добавил доверительным тоном: – Это, прежде всего, в твоих интересах. Понимаешь?
– Понимаю, – Моня кивнул всем корпусом. – Но что делать, если не получится? – бросив быстрый взгляд по сторонам, он перешел на совсем тихий шепот, напоминавший шипение змеи. – Если что-то пойдет не так, Гренадер?
В голосе Мони появилось отчаянье.
Гренадер резко выпрямился и полоснул Моню взглядом, острым, как лезвие бритвы:
– Не должно быть никаких «если», Моня. – Выдержав паузу, он продолжил. – Мы не в игрушки играем. А вот если ты очкуешь, то тебе действительно безопасней в другом отряде будет.
Гренадер многозначительно замолчал и стал выравнивать фишки на доске, словно сейчас для него это было самое важное дело.
– Да не боюсь я ничего. – Голос Мони дрогнул от волнения. – Ты же знаешь меня. – Он безуспешно постарался заглянуть в глаза, сидящего напротив. – Гренадер, да я за тебя, кого хочешь порву!
Смягчившись, Гренадер оставил фишки в покое и удостоил Моню взглядом:
– Да ты не дрейфь, я тебя поддержу в нужный момент.
– Знаю. Я все сделаю, как ты сказал.
– Конечно, сделаешь, – Гренадер обнажил крупные зубы в улыбке и тут же с каменным лицом произнес металлическим голосом. – Сделаешь, если не хочешь сам оказаться на его месте.
Моня сглотнул слюну во внезапно пересохшую глотку и провел ладонью по вспотевшему лбу. Его глаза забегали, как два испуганных таракана.
Гренадер неспешно собирал фишки в бархатный мешочек. Снова сменив резкий тон на благосклонный, он продолжил:
– Если все сделаешь правильно, я тебя в обиде не оставлю. – Он с грохотом захлопнул доску. – А теперь можешь идти.
Слабым кивком головы Гренадер показал Моне, что тот свободен.
Ссутулив спину, Моня поплелся к своей шконке.
На следующий день на лесоповале после обеда было шумно. Рычащая толпа из нескольких десятков человек окружила Моню и Романа, которые были готовы вцепиться друг другу в глотки.
Брызжа слюной и кривя губы, Моня, швырнув бушлат под ноги, закричал:
– Среди нас есть сука!
Сбросив с себя куртку на землю, Роман подступил к Моне под усиливающийся гвалт:
– Ты за свои слова ответишь?
Растопырив руки и ссутулившись, Моня пошел на Романа:
– Отвечу, когда время придет. – Моня сплюнул под ноги. – Но не перед тобой, каз-з-зел.
Роман прищурился и двинулся к Моне, словно ощетинившийся волк:
– Ты за метлой следи! А то сейчас передо мной ответишь.
Из толпы понеслись выкрики, по которым было сложно понять, кто чью сторону принял:
– Чего ждешь?
– Мочи его!
– Эй-эй! – крикнул похожий на бурята конвоир. – А ну прекратили!
Его напарник угрожающе передернул затвор «калаша». В этот момент к нему приблизился Гренадер, что-то негромко сказал и сунул в руку свернутую купюру. Обменявшись взглядами, конвоиры прихватили свои автоматы и скрылись за деревьями.
Избавившись от них, Гренадер врезался в толпу. Стоящие люди расступались перед ним, а тех, кто не успевал сделать это, он сам отталкивал со своего пути. Выйдя в круг, он произнес хриплым голосом:
– Моня, объясни, в чем ты конкретно обвиняешь Волю?
– В том, что сука он. – Моня кивком указал на Романа.
Гренадер нахмурил брови и недоверчиво склонил голову набок:
– Что Воля сделал?
– Он к куму ходил, – пояснил Моня, с ненавистью глядя на Романа. – Стучал на нас.
Толпа загудела:
– Сукам у нас не место!
– Вали его!
– Подстилка!
Гренадер поднял вверх руку с открытой ладонью, прося тишины. Когда недовольные голоса смолкли, он снова обратился к Моне:
– А ты понимаешь, что за базар отвечать надо?
– Понимаю.
В голосе Мони послышалось напряжение и неуверенность. Он старался разглядеть во взгляде Гренадера новые правила игры, но никак не мог сориентироваться, отчего практически утратил свой воинственный вид.
Роман в упор посмотрел на Моню, и тот, не выдержав его взгляд, отвел глаза в сторону.
– Как доказывать будешь, что Воля – сука? – спросил Гренадер.
Моня был явно выбит из колеи этим вопросом и не знал, что отвечать. По вчерашнему уговору Гренадер должен был вступить в диалог и продолжить разворачивать действие в нужном направлении. Но Гренадер, казалось, забыл все уговоры и теперь его глаза наливались кровью от гнева:
– Повторяю вопрос: как доказывать будешь, что Воля сука?
Моня попятился, его руки, безвольно висящие вдоль тела, описали в воздухе короткую дугу:
– Гренадер, я же…
Он выглядел жалко, словно побитая хозяином собака, которая не могла понять, за что ее наказали.
Роман молча наблюдал за сценой. Но было видно, что его тело было напряжено, и он готов был в любой момент дать отпор нападающему.
Гренадер вышел в круг, по рядам зрителей прокатился шепот.
– Моня, ты что, язык проглотил? – Гренадер с угрожающим видом пошел на «шестерку». – Значит, у тебя ничего нет на Волю? Ты же знаешь, что за такое бывает…
Моня растерянно хлопал глазами, глядя на Гренадера, подошедшего к нему совсем близко:
– Ты же сам, Гренадер…
Не дав Моне закончить фразу, Гренадер молниеносным движением руки выхватил заточку из своего сапога и пошел на противника.
Толпа ухнула.
Гренадер умело покрутил заточку в руке, блеснув коротким лезвием на солнце:
– Ну все, гнида!
Машинально стараясь закрыться руками, Моня попятился, но толпа стала плотным щитом, преграждая ему возможность выйти из круга. Не успел Моня понять, что произошло, когда Гренадер несколько раз ударил его заточкой в живот. Сквозь темную робу проступила кровь. Он упал на колени, беззвучно шевеля губами, а затем с глухим стуком повалился набок, прижимая ладони к ранам, словно пытаясь их заживить. Серые глаза Мони вмиг помутнели, ноги дернулись в конвульсиях, и он затих.
Став свидетелем правосудия, толпа довольно загудела.
Гренадер окинул стоящих беспощадным взглядом и отчетливо произнес:
– Так с любой падлой поступлю, которая на правильных пацанов наезжать осмелится. – Он вытер лезвие от крови о бушлат Мони, по-прежнему лежащий на земле. – Все поняли?
По толпе прошел одобрительный гул.
Полностью выбитый из колеи Роман по-прежнему стоял в кругу, и все происходящее ему напоминало, скорее, кошмарный сон, чем явь. Только недавно он не мог понять, в чем его обвинял Моня, а теперь также не понимал, что беда миновала. Когда все только началось, Роман был уверен, что ему никто не поверит и воры примут сторону своего, а не его, мужика. Если бы они поддержали Моню, то сейчас бы Роман лежал с дырявым животом на его месте. Еще его могли просто опустить. И не ясно, что хуже.
Роман с благодарностью посмотрел на Гренадера, прятавшего заточку снова в сапог.
– Все, работайте! – Властно крикнул Гренадер, обращаясь к собравшейся толпе. – Здесь вам не цирковая арена.
Через пару минут все разошлись по своим рабочим местам, опасаясь вызвать немилость Гренадера. На площадке не осталось никого, кроме него, Романа и остывающего трупа.
Роман посмотрел в глаза своему спасителю:
– Гренадер, я не знаю, что сказать…
– Тогда помолчи, раз не знаешь, – оборвал его Гренадер, а затем откашлялся и обратился к Роману, глядя куда-то в сторону:
– Сейчас возьми Моню и оттащи во-он туда. – Он указал пальцем, куда именно. – Под елочки.
Роман все еще не пришел в себя и плохо понимал, что он должен сделать, поэтому переспросил: – Оттащить?
Гренадер резко повернулся и произнес, чеканя каждое слово:
– Или, может, ты хочешь пойти сказать куму, что это я его прикончил?
Роман оторопел:
– Так ты думаешь, я имею какое-то отношение к куму?
Гренадер усмехнулся:
– Если бы я так думал, то сейчас бы Моня тащил тебя под елочки, а не наоборот.
– Тогда почему ты так говоришь?
– Потому что теперь за каждым твоим шагом будут смотреть. И если ты оступишься, то мне за это отвечать тоже придется. Я, считай, подписался за тебя.
– Спасибо, я не забуду этого.
– Потом сочтемся. – Гренадер кивнул. – Главное теперь о своем долге не забывай. И будь готов отплатить мне услугой за услугу.
– Конечно, Гренадер. У меня память хорошая.
– Вот и хорошо. А пока возьми это тело и отнеси туда, куда я сказал.
Словно проснувшись, Роман взял труп подмышки и поволок, пятясь назад.
– Эй! Воля! – окликнул Гренадер. – Когда положишь Моню, сам не забудь отойти, чтобы рядом не остаться.
Руки Мони скользили по пыли и мягкому ковру из хвои, оставляя за собой следы, роба норовила слезть с чахлых плеч убитого. Дойдя до нужного места, Роман положил тело на землю и выпрямился. Поясницу ломило от напряжения. В висках стучало от поднявшегося давления, сердце било с силой о грудную клетку, словно кулаком. Роман сильно переволновался, и теперь организм давал ему об этом знать.
– Па-бе-ре-гись! – раскатисто прокричал вальщик.
Читать бесплатно другие книги:
