Главная
Айтжанова Асель
Ислам и Веды. Опыт сравнительного изучения суфийской и вайшнавской религиозных традиций
Читать онлайн бесплатно

Ислам и Веды. Опыт сравнительного изучения суфийской и вайшнавской религиозных традиций Айтжанова Асель

В них аль-Газали отрицал материальное вознаграждение от Аллаха и утверждал, что рай, полный чувственных удовольствий, не является целью Ислама:

«Знай, что человек был сотворен не для игр и пустого времяпровождения, но ему предстоит великое дело и крупная ставка. […] Хотя тело его смертно и низменно, истина его духа возвышенна и божественна. Когда суть его, хотя вначале замешенную и сцепленную с дикими, хищными, дьявольскими качествами, опустишь в горнило внутренней борьбы (муджакат), она очистится от этой смеси и осквернения, став достойной покровительства Владыки. С „самых низов“ (Коран, 95:5) до самых верхов все взлеты и падения зависят от его действий. Самые низы для него представляют собой нисхождение к стоянке диких животных и хищников, когда он становится пленником страстей и злобы. Самым верхом для него является достижение степени ангелов, когда он освобождается от страстей и злобы, и обе они становятся его пленницами, а он – их царем. Достигнув этого царствования, он удостаивается покорности перед Владыкой божественности. Такого рода удостаивание есть качество ангелов и совершенство степени человека. Когда у него войдет в привычку получать удовольствие от красоты Владыки божественности, а он не сможет вытерпеть и часу без созерцания такой красоты, тогда наблюдение этой красоты станет его раем. А тот рай, уделом которого является чувственность, очи, чрево и женские гениталии, покажется ему ущербным» [90].

Как и Шримад-Бхагаватам, аль-Газали отвергает поклонение Богу из страха перед адом или от желания попасть в рай, как мотив низшего порядка, и цитирует выдержки из писаний:

«Всевышний вдохновил Давида, да пребудет на нем благодать: „Самый любимый из любимых Мной – тот, кто поклоняется Мне без корысти, лишь для того, чтобы воздать божественному должное“. И в псалмах: „Кто более обижен, чем тот, кто поклоняется Мне из-за рая или ада! Если бы Я не создал ни рая, ни ада, разве Я не был бы достоин повиновения?!“ Иса, да пребудет на нем благодать, встретил группу исхудавших молящихся, которые сказали следующее: „Мы боимся адского пламени и молим о рае“. „Сотворенного боитесь и о сотворенном молитесь“, – ответил он. Он также встретил других людей, и они сказали следующее: „Мы поклоняемся Ему из любви к Нему и для прославления Его величия“. Тогда он ответил: „Вы поистине близкие Аллаха. Мне приказано остаться с вами“» [91].

Египетский святой мистик Зун-Нун (умер в 859 г.) говорил: «Страх адского пламени по сравнению со страхом разлуки с Возлюбленным подобен капле воды, вылитой в океан» [92].

Наиболее ярко идея осознания меркантильности желания рая прослеживается в духовных откровениях святой Рабии Адавии. Однажды люди увидели Рабию спешащей куда-то – в одной руке она держала горящую ветку, в другой – бадью с водой. Они спросили ее:

– О госпожа будущей жизни, куда ты направляешься и с какой целью?

Рабия ответила:

– Иду предать небеса огню и залить огонь геенны. Лишь так Божии странники могут снять эти две завесы и ясно увидеть истинную цель. Тогда, утратив внешнее, раб может по-настоящему служить Господу. Ныне же не найти никого, кто по-настоящему служит Богу ради Него, не уповая на рай и не страшась геенны (Афлаки, Манакиб аль-арифин) [93].

Софьян Тхаври как-то обратился к Рабии, сказав:

– Каждое сжатие имеет сопутствующие ему основания и за каждой верой стоит некая реальность как ее основа. А какова реальность твоей веры?

Рабия ответила:

– Не страх перед огнем геенны, не надежда на награду в небесах питает мою любовь и поклонение Ему. Если бы это было так, плохой была бы я слугой, трудясь из страха наказания или надеясь на милость. Мое жаждание и страстная любовь – пожалуй, единственное основание моего ревностного служения Ему (Зубайди, Иттихаф аль-садат ас-моттакин) [94].

Молитва Рабии: «О Боже, если завтра, в День Суда, Ты отпр-а вишь меня в ад, я открою такую тайну, что ад тысячу лет будет избегать меня. О Господи, определи недругам Своим – из дольнего по Своему изволению, близким Своим – из горнего по Своему изволению, мне же достаточно Тебя Самого.

О Боже, если люблю Тебя страстно из страха перед адом – испепели меня в аду. Если ласкаюсь к Тебе в надежде на рай – изгони меня из рая. Если же лишь ради Тебя Самого обнимаю Тебя – не утаивай от меня Своей непреходящей красоты. Если завтра Ты бросишь меня в ад, я стану громогласно взывать: „Тебя одного я любила! И так-то Ты поступаешь с близкими?“

Голос ответил ей:

– Не питай подозрений! Да будут мысли твои обо Мне чисты, ибо Я допустил тебя в круг близких Моих, чтобы могла ты соединиться со Мной» [95].

Таким образом, карма-канду и шариат можно назвать первым шагом, приближающим человека к Богу. Зная, что большинство людей склонно в первую очередь заботиться о своем благополучии, священные писания привлекают людей к служению Богу описанием райских кущ. Но когда человек искренне идет по этому пути, его сердце очищается и он осознаёт, что удовлетворение Бога есть более правильный мотив. Так, учитывая психологию людей, ведическая и исламская религии мудро вовлекают их в процесс духовной деятельности.

ОПИСАНИЕ РАЯ

ВОЗВЫШЕНИЕ НАД ЖЕЛАНИЕМ РАЯ

3.2. Второй уровень духовной практики – гьяна-канда и тарикат

Цель гьяна-канды

Если первая ступень довольно понятна и проста для понимания, то второй уровень уже достаточно сложен. Поэтому в ведической и суфийской традициях продвижение по этому пути предполагается строго под руководством духовного наставника, без которого практикующий человек мог попасть в ловушки иллюзии.

В ведической традиции этот уровень называется гьяна-кандой – стремлением к духовному знанию. Согласно ведической философии, после долгих переселений из рая в ад и на Землю душе надоедает это бесконечное путешествие в круговороте самсары. В следующей жизни она рождается с подсознательным пониманием, что даже рай не вечен, а райские наслаждения не приносят удовлетворения душе. Тогда к человеку приходит ощущение необходимости перейти на вторую ступень духовного знания.

На уровне гьяны человек стремится к познанию. Он хочет постичь себя как вечную душу. Такой человек считается трансценденталистом, но трансценденталистом начинающим, так как объектом его познания является безличный аспект Бога, или, на санскрите, Брахман – высший нематериальный свет, пронизывающий все сущее. Согласно ведической философии, на этом уровне духовного развития человек еще не вполне свободен от эгоизма. Если на уровне карма-канды эгоизм проявляется в желании наслаждаться в раю, то на уровне гьяны эгоизм проявлен в виде желания освободиться от страданий повторяющихся рождений и смертей. Это состояние освобождения от самсары называется на санскрите мокша. Мокша означает, что душе надоели перипетии материального существования и потому она хочет освободиться от страданий, слившись с сиянием Брахмана. Вполне очевидно, что мотив духовной практики и здесь еще не лишен эгоизма, хотя он и более возвышен, чем в карма-канде. Поскольку здесь Бог является не целью, а средством освобождения от страданий рождения и смерти, Он не открывается как личность, а предстает как вечный свет.

На этом этапе духовного пути человек постигает всепроникающую природу Бога и видит весь мир в едином недвойственном Абсолюте. Философия постижения этого безличного аспекта Бога называется адвайта-веданта – философия единства всего сущего. Последователи философии адвайты образуют монистическое [96]течение в ведизме. Оно представлено сампрадаей Шанкары. В западный мир его принесли Вивекананда, Ауробиндо и многие другие учителя. Зачастую монистическое учение адвайты считается на Западе единственным вариантом ведической религии и вершиной ее развития. Из-за такого понимания Веды часто воспринимаются как нетеистическая религия. Однако более близкое знакомство с ведической философией показывает, что адвайта-веданта – это только одно из направлений ведической религии.

Главное желание человека, практикующего адвайта-веданту, – это слияние с божественным светом Брахмана и освобождение от материального тела. «Кто познал Брахман, воистину обретает покой, не доступный никому другому» [97].

В Ведах сказано, что, если человек строго следует этому пути, ему открывается следующий этап богопознания – видение Сверхдуши (Параматмы), находящейся в сердце каждого. «Параматма всегда трансцендентна материальному творению» [98].

На этом уровне человек испытывает озарение и внутренним взором видит Бога в своем сердце.

Этот уровень описывается в Шримад-Бхагаватам (6.4.2627): «Когда сознание живого существа полностью очищено от скверны грубого и тонкого материального бытия, когда ум его не возбужден, как во время бодрствования и сна, и не бесчувственен, как в глубоком сне, тогда живое существо погружается в транс. В этом трансе исчезает материальное зрение и память, хранящая имена и формы. Только в этом трансе лицезреют Его – Верховного Господа. Я низко склоняюсь перед Ним, которого созерцают те, кто достиг этого чистого, трансцендентного состояния.

Те, кто обладает возвышенным сознанием, обнаруживают в своем сердце Сверхдушу, пребывающую там силой Своей духовной энергии. Великие йоги, погрузившись в медитацию, созерцают в своем сердце Господа в образе Сверхдуши, Параматмы. Да будет Сверхдуша милостива ко мне! Постичь ее может лишь тот, кто стремится к освобождению из плена бесконечного разнообразия материальной жизни. Чтобы воистину обрести это освобождение, надо посвятить себя трансцендентному любовному служению Господу и, проникшись духом этого служения, постичь Господа» [99].

Параматма – это личностный образ Бога, который присутствует в сердце каждого и направляет всех изнутри. Этот уровень считается довольно высоким на духовном пути. Как только человек видит Бога в своем сердце, у него открываются все мистические способности, называемые сиддхи. Благодаря им он обретает возможность творить чудеса: перемещаться по воздуху и в воде, читать мысли, предсказывать будущее, исцелять и так далее. Однако привязанность к способности творить чудеса считается препятствием на духовном пути, так как человек может возгордиться своими достижениями и забыть о высшей цели. Ученики, идущие по этому пути, не должны были злоупотреблять своими мистическими способностями и привязываться к ним.

На этом уровне человек сдает один из последних экзаменов на эгоизм. Если в его сердце осталось желание занять место Бога, он начинает считать, что Сверхдуша и есть он сам. Йог, возомнивший себя Богом, называется на санскрите ку-йогом – «йогом-неудачником». Попав в эту ловушку, человек теряет плоды своих аскез и возвращается в круговорот самсары, повторяющихся рождений и смертей. Но если йогу удается миновать эту ловушку гордыни, он переходит на высшую ступень духовной жизни.

Цель тариката

Рассмотрим теперь описание срединного уровня – тариката – в суфизме. Суфии также говорили о двух целях своего пути: слиянии и божественной любви, что привело к возникновению двух направлений: умеренного и крайнего суфизма. Суфии-монисты, стремящиеся к познанию божественного света, представляли крайний суфизм. У многих из них монизм перерастал в восприятие себя единым с Богом. Причем это переходило в некоторых случаях в крайность – в объявление себя Богом. Вот почему безличное направление суфизма называлось крайним. Умеренное направление в суфизме представляли учителя, говорившие, что человек не может стать Богом, но должен полюбить Бога.

Здесь мы можем проследить те же состояния и переходы, что и в ведической гьяна-канде. Например, монистическое осознание единства сотворенного мира в вездесущем проявлении Бога ярко проявлено в поэзии аль-Халладжа:

До каких пор ты стенаешь и жалуешься,
Мол, где Друг [Бог]?
Весь мир полон только Им, а где же иное, не-Друг?!
Если ты чуток, сведущ в тайнах Его сущности,
Увидишь Друга во всем мире очевидным.
Мир – как зеркало, чьи яркость и блеск от Тебя,
Весь мир – тело, а Ты – единственная душа.
Единый проявит Себя для определения,
И ты увидишь многообразие форм
и множество имен.
Весь мир полон знаков Твоих,
И при этом Ты чист от всяких знаков.
Если порвешь одежду бытия своего,
Найдешь одежду из вечного бытия.
Если ты являешься потонувшим в море единства,
Если не останется тебя,
то ты являешься Им Самим [100].

Похожее настроение присутствует в творчестве знаменитого персидского суфия Баязида Бистами. Когда Бистами спрашивали, дома ли он, он отвечал: «Под этой крышей нет никого, кроме Бога». Его молитва «Господи, дай мне не существовать! Доколе между Тобой и мной будет стоять мое „я“?» [101]схоже с умонастроением представителей адвайта-веданты.

Переход от имперсонального слияния к более высокому состоянию любовного служения описывается в поэзии суфийского учителя Сулами: «Я хочу единения с Ним, а Он хочет разделения. Поэтому я отказываюсь от того, чего я хочу, чтобы осуществилось Его желание» [102].

Тенденция отождествления себя с Богом описывается и в поэзии аль-Фарида.

Знаменитая касыда [103]аль-Фарида описывает его духовный поиск и результат этого поиска. Его случай удивительным образом схож с указанной в Ведах ловушкой для йога. В первой главе касыды аль-Фарид рассказывает, как в результате своей долгой духовной практики он получает мистическое откровение и видит образ Бога в своем сердце. Облик Бога, явленный аль-Фариду, в деталях совпадает с описанием Параматмы. Аль-Фарид пишет, как в мистическом видении перед ним раскрылись завесы света, скрывающие Бога, и он увидел неописуемо прекрасного сияющего юношу, с развевающимися черными локонами и прекрасными, как у газели, глазами. Он увидел, что в страхе перед Ним движется солнце и действуют силы природы и что Его божественная красота отражается в творениях этого мира и придает им красоту. Во второй части этой касыды аль-Фарид совершает шаг, описываемый в Ведах как ошибка незрелого йога: он приходит к выводу, что этот божественный юноша и есть он сам и что он стал Богом [104].

Отождествление человека с Богом не одобрялось большинством суфийских учителей. Аль-Газали писал по этому поводу: «Единение (итихад) также является ложной идеей. Эти люди говорят, что раб стал Господом, но эти слова противоречивы по своей природе, ведь каждый верующий должен очищать Аллаха от уподобления созданиям».

Мухьи-дин ибн-Араби в книге «Аль акида аль вуста» пишет: «Познавший Аллаха, несмотря на близость к Нему, ни в коем случае не имеет право сказать: „Я – Аллах“, – но может сказать: „Я – ничтожный раб Аллаха“» [105].

Ибн-Кайим аль-Джавзи в своей книге «Мадаридж ас-саликин» поясняет: «Третья степень самоуничтожения – это самоуничтожение простых праведников и приближенных имамов. Оно подразумевает под собой самоуничтожение в отношении желания чего-либо, кроме Него. То есть человек оставляет свои желания, стремления, волю и полностью подчиняется воле, желаниям и стремлениям того, кого он любит. Однако необходимо помнить, что речь здесь идет не о мирских деяниях, а о религиозных повелениях и запретах. То есть воля, желание того, кто любит, полностью совпадают с волей того, кого он любит. Эти люди самоуничтожаются в поклонении, боязни, надежде, полагании, просьбе о помощи, всё это происходит ради Аллаха. Они любят, ненавидят только ради Аллаха, просят только у Него, для них нет ничего любимее Аллаха и Его Посланника. Такой человек, самоуничтожаясь, избавляется от своих страстей, его цель – довольство Аллаха, он своими словами и душой подтверждает формулу: „Нет божества кроме Аллаха“. Именно этот смысл имеют фана и бака [106], человек самоуничтожается в своих словах, деяниях и не признаёт никаких божеств кроме Аллаха, и самоутверждается в поклонении Ему. Это и есть истинный таухид (единство с волей Аллаха), с которым пришел Пророк, были ниспосланы все Божественные писания, ради которого создано все сущее и ниспосланы все законы. Многие люди заблудились в этих понятиях, и только те, кого наставил Аллах, продолжают следовать путем истины» [107].

Чистое видение Бога в сердце, без ложного самоотождествления, описывается в хадисах: «Бог не на небе и не на земле, Бог в сердце верных рабов Своих» [108], «Небо и земля не могут вместить Меня, вместить Меня может сердце верного раба Моего, любящее и смиренное» [109].

На этом уровне духовной практики суфии иногда развивали экстрасенсорные способности. Мусульманская агиография полна описаний чудес, которые творили суфии. Они одаряли бесплодных родителей детьми, переносились по небу, проявляли пищу из воздуха и читали мысли. Сборник историй о суфийских святых «Раудат ар-рийахин» Йафии описывает теплые взаимоотношения между человеком и животными, беседы людей с дикими зверями. Некоторые суфии ходили через огонь и исцеляли больных. Впрочем, как и в ведической традиции, увлечение мистическими способностями в суфизме осуждалось. Знаменитый хадис гласит: «Чудеса для суфия – как месячные для мужчин» [110].

БОГОПОЗНАНИЕ НА ВТОРОМ УРОВНЕ

3.3. Третий уровень духовной практики – бхакти и хакикат

Нищему у Твоей двери
не нужны восемь райских садов.
Пленник Твоей Любви
свободен от обоих миров.
Хафиз

Цель бхакти-йоги

Высший уровень духовного развития называется в ведической литературе бхакти-йога, а в суфизме хакикат [111].

В Ведах этот уровень считается верхом совершенства – возвращением в изначальное состояние бескорыстной любви к Богу. Эта ступень считается достижимой, если человек не попадет в ловушку гордыни. Тогда он восходит на вершину духовной жизни, обретая чистую преданность Богу, получая возможность увидеть изначальную личность Бога, царство Вайкунтхи; возвращается из иллюзорного мира в мир изначальный. Этот этап считается самым сокровенным, и открывается он только тем, в чьем сердце не осталось ничего, кроме бхакти, бескорыстной любви к Богу. Бхакти является главной целью в вайшнавизме – монотеистическом направлении Вед.

Бхагавад-гита (7.19) рассматривает это состояние следующим образом: «После многих рождений и смертей тот, кто действительно пребывает в знании, предается Мне, познав Меня как причину всех причин и причину всего сущего. Но редко встречается такая великая душа» [112].

Это состояние описывается как божественный экстаз любви. Человек, достигший этого уровня, возносит такие молитвы Богу: «О мой Господь, трансцендентное блаженство, которое испытывает человек, медитируя на Твои лотосные стопы или слушая чистых преданных, воспевающих Твое величие, так безгранично, что не идет ни в какое сравнение с брахманандой, наслаждением человека, которому кажется, что он растворился в безличном Брахмане и слился со Всевышним. Если даже брахмананда меркнет перед трансцендентным блаженством, которое доставляет преданное служение, то что говорить об эфемерных радостях жизни на райских планетах, которую разящий меч времени может оборвать в любой момент? Любой, кто попадает на райские планеты, рано или поздно будет вынужден снова вернуться на Землю. О беспредельный Господь, прошу Тебя, дай мне возможность общаться с великими преданными, чье трансцендентное служение Тебе ни на минуту не останавливается, как полноводная река, несущая свои волны к морю» [113](Шримад-Бхагаватам, 4.9.10–11).

Достигнув стадии бескорыстной любви к Богу, человек видит воочию Его облик. Ведический трактат «Нарада-панчаратра» описывает это следующим образом: «Верховная Личность Бога обладает совершенной, всемогущей, транс– цендентной формой. Тело Господа не является материальным, лишенным сознания и не зависит от трех стадий материального бытия: рождения, существования и разрушения. Воистину, Его тело наполнено божественным сознанием, в этом теле нет материальных качеств, оно абсолютно трансцендентно и исполнено духовного блаженства. Его тело свободно от двойственности, разделяющей тело и душу, качества обычного живого существа от самой его личности. Оно полностью духовно и неотлично от Него Самого» [114].

Состояние души, достигшей этого уровня, описывается в «Чхандогья-упанишад» (8.7.1–3): «Атма, чистая душа, абсолютно безгрешна и свободна от последствий греховной деятельности, проистекающей от соприкосновения с невежеством. На нее не действует материальная энергия, и это означает, что она вечно юная и свежая, неподверженная разрушению, бессмертная. Она находится в равновесии и умиротворении, в ней нет материальных устремлений, беспокойств и скорби. Свободная от мирских желаний, душа не испытывает жажды. У нее нет никаких других желаний, кроме желания служить Богу. Она жаждет только любовного служения Господу, который всегда исполняет ее духовные желания» [115].

«Чхандогья-упанишад» (8.12.3) поясняет: «Душа, достигшая освобождения, уходит из материального тела и, сияя божественным великолепием, обретает свою изначальную духовную форму. Такая освобожденная душа – лучшая среди людей. Находясь в духовной обители, она абсолютно счастлива и, занимаясь трансцендентной деятельностью, погружена в духовное блаженство» [116].

Душа, пребывающая на этом уровне, так поглощена созерцанием красоты Бога, что безразлична ко всему другому. В качестве примера такого состояния любви Веды описывают гопи («пастушек») Вриндавана. В безграничной любви к Верховному Возлюбленному, Кришне, гопи проклинали моргание своих век, прерывающее их созерцание своего Возлюбленного. Их эмоции созвучны с настроением мусульманской святой Рабии, проклинавшей свои веки по той же причине. Такое состояние божественной любви (премы) считается высшим на лестнице духовной йоги.

Наиболее полно эмоции божественной любви выражены в поэзии Шри Чайтаньи Махапрабху (1486–1533):

«О Господь! Каждый миг в разлуке с Тобой кажется мне целой вечностью. Слезы ручьем льются из моих глаз, и без Тебя весь мир кажется мне пустым!

Нет для меня иного Господа, кроме Кришны, и Он останется им вовеки, даже если грубо обнимет меня или разобьет мое сердце, никогда не появляясь передо мной. Он волен поступать как пожелает, ибо навсегда и независимо ни от чего останется для меня Господом, которому я поклоняюсь».

Цель хакиката

Сравним теперь этапы духовного развития в ведической и суфийской традициях.

Суфийские святые также утверждали, что верхом духовного блаженства является общение с Богом и созерцание Его красоты. Аль-Газали пишет: «Нет ни одного существа благороднее того, от кого зависит благородство всего сущего. Он – падишах и правитель мира. Все чудеса мира – следы Его творения. Стало быть, нет другого мистического познания, которое было бы благороднее и давало бы большее наслаждение, чем такое мистическое познание. И нет наблюдения более приятного, чем наблюдение красоты Владыки божественности. […] Тот, у кого в сердце страсть к чему-то другому возобладала над желанием мистического познания Владыки божественности, сердечно болен. Если его не излечить, то он будет несчастным в том мире и сгниет» [117].

Особое положение того, кто всем сердцем предан Аллаху, подчеркивается в следующем хадисе: «Я объявляю войну любому, кто проявляет враждебность по отношению к человеку, безгранично преданному Мне. Нет ничего более любимого Мною, чем Мой слуга, приближающийся ко Мне, исполнив все религиозные обязанности, которые Я возложил на него, и продолжающий приходить ко Мне со всё новыми, сверхдолжными добродеяниями, чтобы Я возлюбил его» [118].

Знаменитый проповедник божественной любви Йахйа ибн-Муаз ар-Рази описывал бескорыстную любовь к Богу следующим образом: «Подлинная любовь не уменьшается от жестокости Любимого и не возрастает от Его милости, она всегда одинакова». «Одно горчичное зернышко любви лучше, чем семьдесят лет почитания Бога без любви» [119].

Аш Шибли говорил по этому поводу: «Существует три вида смерти: смерть ради этого мира, смерть ради мира загробного и смерть на Пути Господа. Тот, кто умирает с любовью к этому миру, есть лицемер. Тот, кто умирает с любовью к миру загробному, является благочестивым. Но тот, кто умирает с любовью к Господу, есть суфий» [120].

На этом уровне Бог предстает как высшая личность и объект высшей любви. Эта божественная любовь считается верхом духовного совершенства. Достигнув этой бескорыстной любви, святой получает возможность видеть сияющий Лик Аллаха.

Мусульманская святая Рабия Адавия говорила:

«Мое единственное тружение, мое единственное желание в этом мире – помнить Тебя, а в мире ином – видеть Твой лик. Вот и всё, что потребно мне, теперь же поступай по изволению Своему. Даруй сердцу моему Свое присутствие или прими молитвенную опустошенность моего сердца» [121].

«Что же касается меня, то, даже если бы Господь дал мне столько же, сколько Он дал вам и даже более того, для меня была бы неприемлемой обязанность быть озабоченной чемлибо еще, помимо Него, – даже и на мигание глаза» [122].

Даже ортодоксальные суннитские имамы допускали открытие личностного облика Аллаха как высшую награду за духовное служение. Например, имам Муслим передает от Сухая высказывание Пророка Мухаммеда: «Посланник Аллаха прочитал этот аят: „Тем, которые творили добро, уготовано наилучшее, и им будет добавлено еще“ (Юнус: 26) и сказал: „Когда уже обитатели рая будут находиться в раю, а обитатели ада в аду, глашатай объявит: ‚Обитатели рая, Аллах желает выполнить то, что было обещано вам‘. ‚Какое обещание, ведь наш Господь сделал наши весы тяжелыми, наши лица светлыми, спас Он нас от ада и ввел нас в рай?‘ Тогда поднимется завеса, и они увидят Лик Всевышнего Аллаха, Всемогущего. Им не было дано еще лучшее удовольствие, чем взгляд на Лик Аллаха!“»

Таким образом, личностный облик Бога признаётся даже мусульманами-традиционалистами. Но в суфизме отношения с Богом превосходят нейтральное созерцание и выходят на уровень, где любовь представляет собой активные взаимоотношения. Юсуф Хаттар Мухаммад, современный суфийский автор, в своей «Энциклопедии суфизма» так характеризует высшую цель суфизма: «Итихад в понятии суфиев – это безграничная преданность Аллаху и готовность служить Ему» [123].

Эмоциональное напряжение этой любви исключает все другие привязанности. Однажды Софьян Тхаври спросил Рабию Адавию:

– Что наилучшим образом устремляет раба к близости с Ним?

– Любовь раба единственно к Нему, в этом мире и в будущем, – ответила Рабия [124].

Цена, которую платит суфий за возможность личного общения с Богом, – это неуклонное стремление и чувство разлуки.

«Рабия сказала: „Влюбленная в Бога плачет и рыдает, покуда не обретет отдохновения в объятиях Возлюбленного“» [125].

Таким образом, и Веды, и Ислам предлагают человеку последовательное, поступенчатое развитие, и лестницы духовного совершенствования в обеих религиях схожи.

Карма и шариат представляют собой первую ступень духовной жизни, которая мотивирует человека посмертным вознаграждением и регулирует его жизнь моральными и ритуальными предписаниями.

Гьяна и тарикат – это промежуточный этап духовной жизни, когда человек осознаёт свою духовную природу и освобождается от материальных желаний.

Бхакти и хакикат представляют собой раскрытие чистой и бескорыстной любви к Богу.

Понимание уровней духовного знания внутри ведической и исламской религий помогут нам осознать единство высшей цели в обеих традициях.

ЛЮБОВЬ К БОГУ

Глава 4
Религиозная практика и ритуалы в ведах и исламе

В каждой религии помимо теории существует также и практика. Она состоит из обрядов, ритуалов и правил этикета, которые призваны помочь человеку достичь цели духовной жизни. В настоящей главе мы рассмотрим сходство и отличия в ведической и мусульманской религиозных практиках.

Сравнительный анализ лучше проводить в соответствии со ступенями духовного развития в этих религиях, поэтому мы будем сравнивать практику в карма-канде и шариате, в гьяна-канде и тарикате, в упасана-канде и хакикате.

4.1. Религиозная практика в карма-канде и шариате

Религиозные ритуалы и предписания в ведической карма-канде

Ведический раздел карма-канда нацеливает человека на рай и предлагает для достижения райских планет набор ритуалов и этических норм. Эти правила и предписания содержатся в дхарма-шастрах. Наиболее известной из них является «Ману-самхита» – кодекс законов, предписанных человечеству.

В общих чертах деятельность для создания хорошей кармы заключается в принципах:

мантра – чтение специальных молитв;

дана – благотворительность, раздача пожертвований;

тапа – аскеза: посты в определенные дни месяца, периодическое воздержание;

ягья – проведение жертвоприношений;

паломничества по святым местам;

изучение и декламация Вед.

Поскольку человек, практикующий карма-канду, это новичок, то и смысл практики на этом уровне заключается в том, чтобы возвысить его, сделать высоконравственным и цивилизованным. Правила и предписания на этом уровне позволяют человеку постепенно развиваться и освобождаться от телесных привязанностей.

Например, одной из телесных страстей считается сексуальное желание, которое может превратиться в половую распущенность. В карма-канде половая жизнь ограничивается рамками семьи. Человеку дозволяется вступать в половые отношения, но только со своей законной женой. Таким образом, половой инстинкт ставится под контроль института семьи.

Другой пример – это принцип ненасилия (ахимса), или милосердного отношения ко всем живым существам. Чтобы люди не убивали большое количество животных, в карма-канде есть предписания, дозволяющие есть мясо, но только определенных видов животных. Предписания эти построены так, чтобы в конце концов у человека пропала склонность убивать животных.

Употребление алкогольных напитков и наркотиков в Ведах запрещено, поскольку эти вещества способствуют деградации человека. Однако для утешения последователей карма-канды им обещается, что в раю они смогут пить райский напиток сома-расу, не вызывающий опьянения.

В Ведах говорится, что правдивость – последняя нога религии, поэтому обман, воровство и другие подобные поступки в священных писаниях запрещены.

Есть также предписания в отношении чистоты и распорядка дня. Так, согласно ведической традиции, человек должен вставать до восхода солнца и совершать полное омовение, без которого его ритуальная деятельность считается недействительной. Ранний подъем и утреннее омовение усиливают в человеке благость (саттву), которая помогает ему избавиться от дурных эмоций и болезней. На рассвете, в полдень и на закате человек должен читать особые мантры, полученные от духовного учителя. Поддержание ритуальной чистоты необходимо в течение всего дня. Веды предписывают омываться трижды в день, а также после опорожнения кишечника или прикосновения к грязным предметам.

Религиозные ритуалы и предписания в Исламе на уровне шариат

Шариат основывается на пяти столпах, следовать которым должен каждый мусульманин. Это:

иман – единобожие;

намаз – практика пятикратной молитвы;

рамазан – священный месяц поста;

зякет – пожертвование;

хадж – паломничество в Мекку.

Шариат, так же как карма-канда, не призывает к отказу от половой жизни, но ограничивает человека рамками семьи. Незаконные половые отношения порицаются шариатом, что обеспечивает нравственную чистоту общества.

Что касается милосердия, то, хотя вегетарианство не предписывалось прямо, законы шариата косвенно ограничивают мясоедение и жестокое отношение к животным. Так, по мнению Бавы Мухайяддина, мусульманский ритуал курбан был введен для того, чтобы ограничить доисламскую склонность кочевых арабов к употреблению мясной пищи.

При традиционном обряде курбана читается молитва под названием калима – для очищения убитых животных. Согласно суфийской традиции, повторение обладающей особой силой третьей калимы очистит не только убитое животное, но и тех, кто принес его в жертву, и им больше не захочется убивать. Но молитва действует лишь тогда, когда ее произносят с искренней верой.

Как у иудеев, так и у мусульман забой скота – сложная и длительная процедура. Здесь также весь процесс, по идее, должен свести к минимуму убийства животных. По словам Бавы Мухайяддина: «Читая калиму, вы должны нанести три удара ножом, по одному удару при каждом повторении молитвы. Нож полагается трижды очистить; он не должен коснуться кости. Лезвие должно быть очень острым, а длина его бывает разной в зависимости от вида животного: столько-то для птицы, столько-то для козы, столько-то для коровы. Нельзя, чтобы животное извергло из себя пищу или издало какой-то звук, иначе оно становится запретным (харам).

Тот, кто держит животное, и тот, кто его режет, должны обязательно читать молитву пять раз в день. Следовательно, курбан должны совершать имам и муэдзин, поскольку лишь они всегда молятся пять раз в день. Это значит также, что курбан должен происходить неподалеку от мечети, где всегда можно найти двух таких людей. Перед началом бойни они должны совершить омовение, а затем трижды прочитать калиму и напоить водой от омовения то животное, которое намечено в жертву. Голова животного должна быть обращена в направлении Мекки. Животное должно смотреть в глаза того, кто совершает жертвоприношение. Этот человек должен посмотреть в глаза животного и затем, читая калиму, перерезать ему шею. Он должен продолжать смотреть в глаза животного до тех пор, пока душа не изойдет из тела, все это время повторяя зикр. Затем, когда душа животного отлетит, нужно еще раз повторить калиму и вымыть нож. Только после этого убивший может перейти к другому животному. Он должен смотреть в глаза животного и видеть его слезы, смотреть до тех пор, пока оно не умрет, – тогда, быть может, его сердце смягчится».

Мухайяддин рассказывает суфийскую версию писания, поддерживающую вегетарианский образ жизни: «Аллах сказал Магомету: „Из-за курбана убийства резко сократятся, так как те, кто убивал тысячу или две тысячи животных в день, теперь смогут убивать лишь десять или пятнадцать. Если они начнут готовиться к бойне сразу после утренних молитв, то, пока они смогут приступить к делу, будет уже десять часов, а убивать онисмогут лишь до одиннадцати, когда уже наступит время готовиться к следующей молитве. Кроме того, на каждое животное понадобится пятнадцать или двадцать минут, потому что придется ждать, пока отлетит его душа“».

Мухайяддин заключает: «Если с мудростью рассматривать курбан изнутри, ясно, что его цель – сократить убийства. Но если смотреть на него снаружи, кажется, что он предназначен для жервоприношения. Таким образом, тайное повеление, которое стоит за исламскими законами о пище, требует, чтобы мусульмане обратили свои помыслы к жалости и милосердию, сначала до предела снизив количество убиваемых животных (благодаря исполнению всех ритуалов), а затем, надо надеяться, полностью отказавшись от убийств» [126].

Алкогольные напитки и наркотические вещества категорически запрещены для правоверных мусульман.

Шариат запрещает финансовые махинации, ростовщичество, обман и различные попытки завладеть чужим имуществом. В целом Ислам относится критически к гонке за материальным процветанием. Ярким примером этого служит жизнь самого Пророка Мухаммеда, который часто постился, спал на полу и не имел никакого материального имущества.

Как и в ведической традиции, в шариате существуют строгие предписания относительно ритуальной чистоты, раннего утреннего подъема, а также чтения намаза в определенное время суток. Правоверному мусульманину предписывается проснуться утром до восхода солнца и совершить омовение, которое «очищает его от ночного влияния шайтана», а затем совершить первый намаз. Далее в течение дня мусульманин должен прочитать последующие намазы, предварительно очистившись омовением. Так же как в Ведах, в Исламе существует перечень оскверняющих предметов и действий, после контакта с которыми предписано омовение, полное или частичное.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРАКТИКИ КАРМА-КАНДЫ И ШАРИАТА

4.2. Религиозная практика в гьяна-канде и тарикате

Продвижение по духовному пути всегда сопровождается принятием более высоких принципов и стандартов жизни. Это означает, в частности, что человек становится способен следовать моральным и религиозным правилам более чисто и полно, чем в начале.

Религиозная практика на уровне гьяна-канды

В ведической традиции ступень гьяна-канды предназначена для тех, кто хочет практически осознать себя душой и избавиться от привязанности к материальному миру. Для этого человек должен полностью освободиться от телесных желаний, поэтому правила на этом уровне принимают более серьезную форму.

Есть два вида правил – запреты и предписания. Запреты так описываются в «Йога-сутре» Патанджали: «Соблюдение общих моральных принципов: не причинять никому вреда (ахимса), быть правдивым (сатьям), не присваивать чужого (астейа), воздерживаться от похоти (брахмачарья) и отказываться от даров (апариграха)» [127](Йога-сутра, 2.30).

В той же «Йога-сутре» изложены следующие предписания: «Чистота (шауча), удовлетворенность (шантах), обуздание чувств (тапас), изучение духовной литературы (свадхйайа) и посвящение плодов своих трудов Богу (ишвара пранидхана)» (Йога-сутра, 2.32).

Результаты развития этих качеств поражают воображение. Согласно самому Патанджали, тот, кто утвердился в правдивости, получает способность пользоваться результатом любого действия без совершения самого действия. Например, соблюдая обет «не укради», йог получает все богатства. Комментаторы «Йога-сутры» замечают, что если человек сильно к чему-то стремится, то этот объект начинает удаляться от него. Чем больше человек стремится к объекту, тем дальше он уходит от него. И наоборот, если человек чего-то боится, то этот объект начинает приближаться к нему. Но если человек развивает в себе отрешенность, материя начинает служить ему. К воздерживающемуся приходят сила и бодрость. Чистый мозг обладает гигантской энергией и огромной силой воли. Без воздержания не может быть духовной силы. Укрепившийся в неприятии даров, вспоминает свои прошедшие жизни. Когда человек отказывается от накопительства, он не попадает в зависимость от других, он сохраняет самостоятельность и свободу. Ум его очищается [128](Йога-сутра, 2.35–39).

«После достижения подлинной чистоты тела, как изнутри, так и снаружи, возникает пренебрежение к нему, и у человека пропадает желание заботиться о теле. Лицо, которое другие считают прекрасным, йогу покажется грубым, если оно не освещено духом. Напротив, ему кажется божественным любой лик, если он озарен духовным светом. Привязанность к телесному, согласно йоге, есть величайшее проклятие человеческой жизни, поэтому первый признак того, что человек очистился, проявляется в его нежелании рассматривать людей на уровне тела. Одна только чистота помогает избавиться от телесной концепции жизни» [129](Йога-сутра, 2.40).

Помимо этических принципов, на этом уровне повышаются требования к религиозной практике. Так, ежедневное чтение особых мантр перерастает в длительную медитацию (дхьяну).

Периодические посты могут перерасти в полное ограничение приема пищи. Половая жизнь из ограниченной семейными отношениями превращается в полное прекращение отношений с противоположным полом – монашество.

Согласно Ведам, первым результатом строгого следования этому пути является раскрытие у йога мистических способностей, которые являются признаком возрождения дремлющей потенции души.

В ведической системе они описывались как сиддхи следующим образом:

1. телепатия – общение на уровне мыслей;

2. способность видеть и слышать на огромном расстоянии;

3. лагхима-сиддхи – левитация, или антигравитация;

4. анима– и махима-сиддхи – способность изменять размер предметов;

5. прапти-сиддхи – телекинез, способность передвигать предметы без видимого преодоления разделяющего их пространства и способность путешествовать по параллельным мирам;

6. вихьяса – способность перемещать предметы через эфир;

7. вашита-сиддхи – гипноз;

8. способность становиться невидимым;

9. способность менять свою форму;

10. способность входить в тела других людей и контролировать их.

Следом за развитием мистических способностей в результате этой практики приходит озарение и полное разотождествление себя с телом и с материальным миром.

Религиозная практика на втором уровне в Исламе

Рассмотрим теперь религиозную практику на уровне тарикат. Целью тариката является обуздание своих плотских желаний, что позволяет разорвать связь с телом и осознать себя душой. Суфийские мастера детально описывают внутреннюю борьбу (муджакат), которую надлежит вести суфию для победы над желаниями тела. Чтобы победить в этой борьбе за очищение сердца, истинный суфий использовал различные методы самодисциплины и обуздания.

Несомненно, как и в шариате, главную роль в очищении сердца продолжает играть молитва. Правда, помимо предписанного шариатом пятикратного намаза, суфии обогащали свою практику дополнительными молитвами.

Молитвенная практика сопровождалась суровой аскезой, многонедельными постами и бодрствованием, во время которых суфий должен был отрешиться от материального мира и увидеть стоящее за ним единство – таухид. Считалось, что полное обуздание телесных потребностей позволяет человеку увидеть свое отличие от тела и осознать себя душой. Далее следовала работа с умом, который в суфизме считается злейшим врагом практикующего мистика, потому что постоянно отвлекает его от Аллаха и соблазняет мирскими радостями, стремлением к славе и почету. Ибн-Хафиф утверждал, что главной обязанностью адепта является борьба с вожделением и желаниями нечистого ума, который сравнивается с норовистой лошадью, стремящейся сбросить наездника на землю. Санаи и Аттар сравнивали такой ум со свиньей и говорили, что люди, которые идут на поводу у свиноподобного, в следующей жизни родятся свиньями.

Помимо поста в месяц рамазан суфии нередко практиковали регулярное голодание кила тат таам. Некоторые суфии практиковали саум дауди – один день есть, другой поститься. Хорасанский аскет Шакик аль-Балхи утверждал, что «сорок дней непрерывного голода могут преобразить тьму сердца в свет» [130]. Руми говорил: «Голод – Божья пища, Он живит ею тела праведных».

Развивая сострадание к животным, суфии отказывались от мясной пищи. Суфийские святые и духовные учителя шейх Исмаил, Кхваджа Мойнуддин Чишти, Хазрат Низаммуддин Аулиа, Бу Али Каландас, Шах Инайат, Мир Дад, Шах Абдул Карим были строгими вегетарианцами и учили этому своих последователей. Они проповедовали: «Если хочешь жить на небесах много лет, надо вести себя в духе сострадания ко всему Божественному творению».

Известный мусульманский святой Мир Дад говорил, что тот, кто поедает плоть любого живого существа, должен будет отплатить за это своей собственной плотью. У того, кто сломает кость какого-либо живого существа, тоже сломается кость. Каждая пролитая капля крови будет считаться как его собственная. Это вечный закон. Другой мусульманский святой Сармад осуждал мясоедение, говоря, что свет жизни спит в металлах, растениях, просыпается в животных и полностью проявлен в человеческих существах. Кабир указывает, что даже пост рамазан напрасен, если человек позволяет своему языку убивать живых существ ради того, чтобы их попробовать. Аллах не будет доволен этим.

Основным аргументом в пользу сострадания к животным и отказа от мясоедения были следующие аяты Корана: «И Мы [Аллах] сказали: „О Адам! Живи ты и твоя жена в саду, и ешь фрукты какие ты хочешь“» (2:35). «И возвести благую весть всем, кто уверовал в Аллаха и добрые дела творит. Их ждут сады реками омовенны, и, всякий раз, когда им будут подавать плоды оттуда, они воскликнут» (2:25). «Аллах есть тот, кто небеса и землю сотворил, с небес на землю воду льёт и ею в пищу вам плоды выводит». «Он ею вам выращивает злаки, оливы, пальмы, виноградную лозу и множество других плодов вам в пищу. Поистине здесь кроется знамение для тех, кто размышленьям предается» (16:11). «Знамением для них – умершая земля, ее Мы оживим, взрастим зерно на ней, и им они питаться будут. Сады Мы возведем из виноградных лоз и пальм и родники в них изольем обильно, чтобы плодами их вы все могли питаться. Но это всё не вашими руками создано, ужель за это вы не будете Нам благодарны?» (36:33–35)

«Аллах ниспосылает с неба воду и ею возвращает жизнь земле после того, как смерть ей наступила. В этом, поистине, знамение для тех, которые прислушиваться готовы. Поистине для вас даже в скоте таится назидание Господне: Мы из того даем вам пить, что образуется в их теле между грязью и кровью, – молоко, которое и чисто, и приятно для тех, кто пьет его. Из пальмовых плодов и виноградных лоз вы пищу добрую находите в небе и опьяняющий напиток – здесь истинно знамение для тех, кто разумеет. И твой Господь вменил пчеле: „Устраивай себе жилище в горах, в деревьях и в людских постройках, питайся всякими плодами, летай смиренно по путям, проложенным твоим Владыкой“, из внутренностей их питье выходит, что различается по цвету, в котором врачевание для людей, и здесь, поистине, знамение для тех, кто размышленьям предается» (16:65–69) [131].

Однажды Пророк Мухаммед сказал своему близкому сподвижнику Хазрету Али: «Не превращай свой желудок в кладбище невинных птиц и зверей». С этого дня Хазрет Али верно следовал этому указанию. Согласно хадисам, Пророк Мухаммед произнес: «С того, кто убивает без необходимости даже воробья, Аллах спросит в День Суда. К тому, кому жалко лишить головы даже воробья и кто чувствует сострадание к воробью, Аллах также проявит милость в День Суда».

Ранние биографы Пророка Мухаммеда отмечают, что он предпочитал вегетарианскую пищу, любил молоко, йогурт с маслом и орехами, огурцы с финиками. Его любимыми фруктами, на которых он мог жить неделями, были гранаты, виноград и фиги, а также ему нравился утренний напиток из размятых фиников. Он особенно любил мед и часто ел его смешанным с уксусом. Он говорил, что в доме, где есть мед и уксус, обязательно будут благословения Господа. Ему также нравилось блюдо, называемое хииз, приготовляемое из масла, фиников и йогурта. Пророк Мухаммед говорил: «Туда, где в изобилии растут овощи, спустятся повелители ангелов».

О милосердии к животным свидетельствуют многочисленные истории из жизни Пророка Мухаммеда, а также притчи, которые он читал своим последователям:

«Аллах простил одну падшую женщину и удостоил ее Рая из-за собаки. Та, свесив от жажды язык, тяжело дышала у колодца. Эта женщина, проходившая там в тот момент, увидела, в каком она состоянии, и не выдержала. Она сняла с себя пояс, привязала к нему туфлю и, зачерпнув ею воду из колодца, напоила собаку. Аллах простил эту женщину, и она обрела райские покои.

А другая женщина попала в Ад из-за кошки. Она не кормила ее, не поила и не выпускала. И кошка околела от голода. По этой причине женщина попала в Ад» [132].

В хадисах рассказывается, что однажды сахабы Пророка Муххаммеда увидели птичье гнездо, взяли оттуда птенцов и стали забавляться ими. В этот момент прилетела мать птенцов и в отчаянии начала кружить над сахабами. Увидев это, Мухаммед разгневался и приказал положить птенцов обратно [133].

В другом хадисе рассказывается: «Как-то Посланник Аллаха вместе с несколькими сахабами вошел в один сад. В углу его стоял отощавший верблюд. Увидев Посланника Аллаха, он начал плакать. Предводитель обоих миров сразу же направился к нему, а затем, послав за его хозяином, довольно жестко его отчитал и наказал ему впредь лучше заботиться о животном» [134].

Таким образом, следуя личному примеру Пророка Мухаммеда, многие суфии реализовывали принцип милосердия и отказывались от мясоедения.

Существует одна история о суфийской святой, Рабии Адавии. Она постоянно приходила на одну поросшую лесом гору, чтобы там без помех предаться медитации. Когда она приходила туда, все лесные звери собирались рядом и наслаждались ее обществом. Однажды туда пришел еще один суфий. Но едва он приблизился, как все животные разбежались, словно испугавшись чего-то. Очень огорченный, суфий спросил у Рабии: «Почему животные убегают?»

Рабия ответила ему другим вопросом: «Что ты ел сегодня?» Суфий сознался, что ел лук, обжаренный в жире. Мудрая женщина сказала: «Ты ешь их жир! Как же им не бежать от тебя?» Эта известная суфийская притча отражает взгляд исламских мистиков на отношения между людьми и животными.

В суфийской традиции считается, что курбан, способ забоя скота, предписанный мусульманам, кроме обычного, известного, значения, имеет еще одно, тайное. Хотя внешне курбан относится только к мусульманским законам о пище (которые совпадают с иудейскими), у него есть внутренняя символика. Он требует, чтобы человек пожертвовал собой ради служения Господу и чтобы вместо жизни животного мы принесли в жертву зверей, живущих в нашем сердце. «Курбан – это не убийство кур, коров и коз, – объясняет Бава Мухайяддин. – В нашем сердце живет четыреста триллионов и десять тысяч животных страстей, которые должны быть убиты. Их нужно убить в глубине сердца (кальб)» [135].

Помимо пищевого ограничения суфии также ограничивали свой сон. Первых суфиев называли «ка им ал-лайл ва са им ад-дахр» – проводящими ночи в молитве и соблюдающими полный пост днем. Воздержание от общения с противоположным полом также считалось средством для достижения просветления. Многие суфии отказывались от семейной жизни.

Бедность, полная нищета (факр) также считалась важным условием суфийской практики. Отказываясь от любой собственности, суфии следовали примеру Мухаммеда. Таким образом, уклад жизни суфиев во многом совпадал с образом жизни ведических санньяси в их стремлении отказываться от материальных привязанностей.

ПРАКТИКА НА ВТОРОМ УРОВНЕ

ВЕГЕТАРИАНСТВО

4.3. Внутренняя борьба

Ходжа Насреддин обратился к толпе со словами:

– Люди, хотите ли вы знание без преодоления трудностей, истину без заблуждения, достижение без усилия, продвижение вперед без жертвы?

Все закричали: «Хотим, хотим!»

– Чудесно, – сказал Насреддин. – Я тоже хочу, и если я когда-нибудь узнаю, как это сделать, то с удовольствием сообщу вам.

Гьяна и бхакти, в отличие от кармы, представляют собой духовные состояния, когда человек поднимается над отождествлением себя с телом. На обоих этих этапах человек должен осознать себя вечной душой. Поэтому важным условием перехода на эти уровни является победа над телесной концепцией жизни. А для того чтобы перейти с телесного на духовный уровень, человек должен обуздать желания своего тела. Этот процесс представляет собой глубокую внутреннюю работу, внутреннюю борьбу.

Внутренняя борьба в ведической практике

Ведическая литература с самого начала предупреждает человека, что духовная практика – это не легкий и не дешевый процесс. Это внутренняя битва, направленная против собственных материальных чувств и ума. Необходимость внутреннего сражения описывается в третьей главе Бхагавад-гиты:

«„Что же принуждает человека поступать греховно даже помимо его воли, как будто его влечет какая-то сила?“

Верховный Господь сказал:

„Это лишь вожделение, Арджуна. Оно рождается от соприкосновения с гуной страсти и переходит затем в гнев. Оно греховный всепожирающий враг этого мира. Чувства, ум, разум [материальное тело] – пристанище вожделения. Через них вожделение покрывает истинное знание существа, воплощенного в теле, и вводит его в заблуждение. Поэтому, Арджуна, сначала обуздай этот великий символ греха – вожделение, управляя своими чувствами, и срази этого врага знания и постижения души. Органы чувств выше неодушевленной материи, ум выше чувств, разум выше ума, а над разумом стоит она [душа]. О могучерукий Aрджуна, осознав свое превосходство над материальными чувствами, умом и разумом, человек должен обуздать ум с помощью одухотворенного разума [погруженного в сознание Кришны] и таким образом духовной силой побороть своего ненасытного врага – вожделение“» (Бхагавад-гита, 3.36, 37, 40, 41).

Материальный ум, содержащий в себе такие качества, как вожделение, гнев, жадность, гордость, иллюзия и безумие, расценивается как главный враг человека, стремящегося к самоосознанию. Ум называется на санскрите манас. Контроль ума и победа над ним считаются в ведической литературе первым необходимым условием для перехода на духовный уровень.

Ум является своего рода адвокатом чувств, призывающих человека к удовлетворению телесных потребностей. Вся ведическая литература утверждает, что потребности чувств бесконечны, и чем больше человек пытается удовлетворить их, тем больше они возрастают. «Ману-самхита» сравнивает это с попыткой потушить огонь, подкидывая в него дрова. Чем больше кидаешь дров, тем больше разгорается огонь. Чем больше человек пытается удовлетворить свое тело, тем больше увеличиваются его желания, а удовлетворения не приходит. Поэтому ведические писания утверждают, что попытки удовлетворить материальные чувства бесполезны. Веды рекомендуют человеку не идти на поводу у своих чувств и ума, а контролировать их с помощью духовной практики. С другой стороны, Бхагавад-гита также утверждает, что простое подавление чувств через отказ от деятельности ничего не даст, а приведет человека к еще большим проблемам. Человек, который внешне отказывается от деятельности, но сохраняет привязанность к ней в своем уме, называется в Бхагавад-гите притворщиком: «Тот, кто внешне удерживает органы чувств от деятельности, но при этом постоянно думает об объектах чувств, обманывает самого себя и зовется притворщиком. Но искренний человек, который с помощью ума пытается обуздать чувства и, отказавшись от мирских привязанностей, начинает заниматься карма-йогой [в сознании Кришны], намного превосходит его. Честно исполняй свой долг, ибо такой образ действий лучше, чем бездействие. Не работая, человек не может удовлетворять даже самые насущные потребности своего тела. Любые обязанности следует выполнять как жертвоприношение Господу Вишну, иначе они приковывают человека к материальному миру. Поэтому, о сын Кунти, выполняй свой долг ради удовлетворения Вишну, и ты навсегда освободишься от материального рабства» (Бхагавад-гита, 3.6–9).

Таким образом, в Бхагавад-гите говорится, что только высший вкус может помочь человеку забыть низший вкус удовлетворения своих телесных потребностей. Такой высший вкус приходит от выполнения своих обязанностей в служении Богу.

Внутренняя борьба в суфийской литературе

Как и в ведической духовной практике, практикующий суфий тоже обязан пройти путь внутренней борьбы. Его задача – обуздание своей низшей природы, называемой в исламской терминологии нафсом.

Практически каждый суфийский учитель посвящал солидную часть своих произведений описанию природы нафса и особенностей борьбы с ним. Так же как и «Ману-самхита», теоретики суфизма говорили о том, что, потакая желаниям своего нафса, человек не может обрести удовлетворения. Аль-Кашани, арабский богослов, суфий XIV века, писал: «Нафс постоянно и неустанно предается похоти и самоуслаждению, вечно выходя за грань умеренности. Он ненасытен, и его жадность сравнима с мотыльком, которому недостаточно света свечи; не разубежденный осознанием опасности, заключенной в огне, он бросается в пламя и сгорает в нем». Поскольку попытки удовлетворить нафс бесполезны, суфийские мастера советовали побеждать свой нафс с помощью духовной практики. Аль-Кашани писал об этом так: «Слабохарактерность нафса может быть устранена только строгой аскетической дисциплиной и последовательностью духовного стремления, вытесняющего внутреннее сжатие и холодность, которые, в свою очередь, являются основой неподчинения и непокорности. Такого рода дисциплина ведет к принятию предписаний и соблюдению заповедей, она смягчает нафс, как дубление смягчает кожу, о чем говорится и в Коране: „Смягчается их кожа и сердца к упоминанию Аллаха“» (39:23).

Как Бхагавад-гита говорит о бесполезности подавления желаний ума простым отказом от деятельности и рекомендует заменить низший вкус на высший, так же суфийские мастера видели опасность в подавлении нафса.

Аль-Кашани описывал это следующим образом: «Один из способов тренировать нафс – сопротивляться его желаниям. Однако если мы выбираем сопротивление, мы знаем, что не должны сопротивляться путем противопоставления ему или подавления его, ибо, если мы так поступаем, то он возвращается опять в поисках удовлетворения для своих желаний. Поэтому было сказано, что сопротивляться нафсу посредством нафса – заблуждение».

Как Бхагавад-гита называет людей, внешне отказывающихся от деятельности, притворщиками, так суфийские учителя считали их бездельниками. Известный суфийский учитель ибн-Араби, получивший титул Великий шейх, рассказывал в назидание такой хадис:

«Однажды халиф Умар повстречал несколько человек, которые просто сидели и ничего не делали. Он спросил у них, кто они такие.

– Мы из тех, кто вверил свои дела Богу, и на Бога мы уповаем, – отвечали они.

– Поистине, вы заблуждаетесь, – возразил он. – Вы просто бездельники, паразитирующие на трудах других людей. Тот, кто действительно уповает на Бога, сначала сажает зерно в лоно земли, а затем предается на волю Бога, Кормильца!»

Вместо подавления своих желаний суфийские мастера предлагали обуздывать нафс посредством исполнения своих обязанностей. Аль-Кашани описывал это так: «В большинстве случаев результат его деятельности не соответствует желаемому. Если нафс случайно и добьется того, чего хотел, он все равно не будет удовлетворен. Нафсу необходимо постоянство. Избавиться от этого бедствия можно только посредством искреннего выполнения своих обязанностей».

МАНАС – НАФС

4.4. Правильное общение

Общение со святыми в ведической культуре

Одним из наиболее важных условий духовного развития человека в ведической культуре считается общение со святыми – садху-санга. Поскольку человек по своей природе существо социальное, он легко перенимает качества тех, с кем общается. Для развития в себе возвышенных качеств и для обуздания низшей, чувственной природы Веды рекомендуют человеку находиться в кругу людей, имеющих те же цели и идущих по тому же пути. Общение с единомышленниками увеличивает энтузиазм и решимость человека продолжать внутреннюю борьбу. Те, кто дальше продвинулся по духовному пути, могут помочь адепту пройти соответствующие испытания. Поэтому Веды утверждают, что залогом духовного развития является общение с садху – преданными Богу людьми. В Шримад-Бхагаватам об этом говорится так: «О Ачьюта, с незапамятных времен джива вращается в круговороте рождения и смерти. Когда для нее наступает время освобождения, она обретает общение со святыми и развивает сильную привязанность к Тебе, повелителю духа и материи, высшей цели всех святых» (10.51.53).

«Чайтанья-чаритамрита» – одно из главных произведений вайшнавской традиции – описывает значимость общения со святыми следующим образом: «Все богооткровенные писания утверждают, что даже мгновение общения с чистым преданным дарует наивысшее духовное совершенство» (Мадхья, 22.54).

Известный вайшнавский святой Рупа Госвами в своем трактате «Бхакти-расамрита-синдху» пишет: «Подобно кристаллу, отражающему цвет находящихся рядом предметов, человек приобретает качества тех, с кем общается. Поэтому разумный человек ищет общения со святыми, которые духовно более зрелы, которые с любовью относятся к этому человеку и, обладая сходным настроением, помогают ему развить в себе это настроение» (1.2.229).

Общение с преданными и служение им считается в Ведах даже более важным, чем служение непосредственно Самому Богу. Об этом говорится в «Ади-пуране»: «О Партха, те, кто называет себя Моими преданными, не являются таковыми. Но те, кто предан Моим преданным, действительно Мои преданные».

Также в Шримад-Бхагаватам говорится: «Твердо верить в блаженные повествования о Моих играх, постоянно воспевать Мою славу, быть привязанным к церемониальному поклонению Мне, прославлять Меня в прекрасных гимнах, с глубоким почтением относиться к преданному служению Мне, кланяться Мне всем телом, поклоняться наилучшим образом Моим преданным, сознавать Мое присутствие во всех живых существах, заниматься повседневной деятельностью в духе преданного служения Мне, использовать речь для описания Моих качеств, посвящать Мне все свои мысли, отказываться от всех материальных желаний и богатств ради служения Мне, отвергать материальные чувственные удовольствия и материальное счастье, совершать любую благочестивую деятельность, к которой относятся, в частности, благотворительность, жертвоприношения, чтение мантр, обеты и аскеза, ради приближения ко Мне – вот настоящие религиозные принципы, с помощью которых люди, действительно вручившие себя Мне, без дополнительных усилий разовьют в своем сердце любовь ко Мне» (11.19.20–24).