Ислам и Веды. Опыт сравнительного изучения суфийской и вайшнавской религиозных традиций Айтжанова Асель

Роль гуру в ведической практике

Важная роль на пути духовного совершествования отводится духовному учителю. Отношения с учителем обеспечивают правильное развитие сознания ученика. В ведической традиции учитель назывался гуру, а ученик – шишья. В суфизме духовного наставника звали пир или шейх, а ученика – мюрид. В обеих традициях подчеркивается, что духовная практика без руководства опытного наставника бесполезна, ибо человек не способен сам преодолеть все ловушки и хитросплетения этого пути.

«Шветашватара-упанишад» утверждает: «Только тем великим душам, у которых есть твердая вера в Господа и духовного учителя, открывается весь смысл ведического знания» (6.23). В «Мундака-упанишад» (1.2.12) говорится: «Желающий изучить трансцендентные предметы должен обратиться к духовному учителю. Признаком истинного духовного учителя является то, что он познал смысл священных писаний и поэтому занимается преданным служением Верховной Личности Бога».

В «Чхандогья-упанишад» (6.14.2) сказано: «Тот, кто обращается к опытному духовному учителю, может полностью понять науку о духовном самоосознании» [136].

Процесс наставничества описан в трактате вайшнавского святого Бхактивиноды Тхакура «Джайва-дхарма» («Религия души»): «Каждый, кто обладает верой и прямотой характера, достоин стать учеником истинного духовного учителя. А тот, кто занимается чистым преданным служением, кто знаком с наукой преданного служения, кто обладает качествами святого, честностью, прямотой и искренностью, кто свободен от жадности и питает отвращение к имперсонализму, кто неуклонно исполняет свои духовные обязанности, достоин быть духовным учителем. Священные писания рекомендуют и ученику, и учителю пройти испытательный срок – период, когда духовный учитель и ученик проверяют друг друга. Испытательный срок нужен для того, чтобы духовный учитель мог выяснить, действительно ли искренен кандидат в ученики, и чтобы кандидат в ученики мог убедиться в том, действительно ли выбранный им духовный учитель является чистым преданным Господа. Когда у ученика появляется вера в духовного учителя, духовный учитель дарует свою милость ученику. Когда кандидат в ученики выбирает духовного учителя, он должен убедиться, достиг ли выбранный им духовный учитель дальнего берега океана науки о Верховном Господе.

Духовные учителя могут быть двух категорий: дикша-гуру (духовный учитель, дающий духовное посвящение) и шикша-гуру (духовный учитель, дающий наставления). Дикша-гуру дает ученику посвящение и обучает его поклоняться Господу. Ученик может иметь только одного дикша-гуру, но шикша-гуру может быть и не один. Дикша-гуру может выполнять обязанности шикша-гуру» [137].

При посвящении ученик получал новое имя, мантру (молитву для медитации), четки, священный шнур и бусы из священного деревца туласи.

Также в «Джайва-дхарме» говорится о том, чему следует учиться у гуру: «У духовного учителя нужно учиться, как следовать по пути преданного служения Господу и как правильно понимать науку о Господе. Не следует считать своего духовного учителя обычным человеком. Следует помнить, что духовный учитель – обитатель духовного мира. Высот преданного служения можно достигнуть, следуя по пройденному предшествующими преданными пути. Создавая новые пути, не стоит надеяться на то, что они приведут к чистому преданному служению. Желающие понять духовную истину быстро обретают желаемое. Искренние ученики обращаются к своему учителю с просьбой объяснить им истины духовной жизни» [138]. Для развития духовных качеств Веды рекомендуют полное послушание учителю. Ведическая литература приводит пример: гуру говорит ученику: «Принеси вон ту палку», – и ученик идет, чтобы принести ее. Затем гуру неожиданно говорит: «Стой, это не палка, а змея», – и ученик останавливается. Затем он говорит: «Нет, это не змея, это палка. Принеси ее», – и ученик направляется за палкой. Вера в учителя и послушание ему помогают ученику преодолеть препятствия и ловушки на духовном пути.

Роль пира в суфизме

В суфийской традиции мы встречаем аналогичные описания духовного наставничества. Знаменитый суфийский афоризм гласит: «Тому, кто странствует без Наставника, потребуется двести лет на двухдневное путешествие» [139]. Правило выбора духовного наставника гласило, что между ним и учеником должно существовать духовное родство. Суфии странствовали годами в поисках пира, а некоторые учителя не принимали адепта, если не видели, что его имя записано на скрижалях судеб среди имен их учеников. Когда учитель был избран, ученику (мюриду) надлежало пройти испытательный срок для проверки его решимости и духовной готовности. Обычно этот срок был три года, за которые ученик проходил суровую школу обуздания гордости. Он должен был жить на подаяние и делать самую грязную работу. После трехлетней проверки учитель проводил обряд принятия суфия в ученики, схожий с дикшей («посвящением») в ведической традиции. Установление связи между учителем и учеником выражалось в трех вещах: получении хирки (одежды суфия), сухбат (совместном богослужении и духовном обучении), а также в открытии формулы зикра (молитвы для медитации).

Возвышенная роль духовного учителя подчеркивалась риваятом: «Самые любимые у Аллаха те рабы, которые любят рабов Аллаха и дают другим наставления». Шейх Мухаммад ан-Накшбанди в своей книге «Танвир аль кулюб» пишет: «…связь с наставником (рабита аль муршид) – это связь сердец ученика и наставника. Ученик постоянно держит образ наставника в своем воображении, независимо от того, присутствует наставник рядом с ним или он далек от него. Сердце наставника подобно переполненной чаше весов, которая проливается своей благодатью в сердце ученика, связанного с ним. Через это сердце он получает благодать (баракят), так как его учитель – средство обращения к Аллаху, об этом сказано в аятах и хадисах. Например: „О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха, ищите средств приближения к Нему“. А в другом аяте сказано: „О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и будьте с праведными“» [140].

От ученика (мюрида) требовалось абсолютное подчинение наставлениям учителя, который сравнивался с опытным врачом, исцеляющим душу от материализма. А учитель в свою очередь применял индивидуальный подход к каждому ученику, учитывая его природу и уровень духовного развития.

О необходимости обратиться к духовному учителю говорил Руми: «Избери себе учителя, ибо без него твое странствие будет полно замешательства, страхов и опасностей. Без сопровождения ты потеряешься на избранной тобой дороге. Не следуй в одиночку по Пути».

Баязид Бистами говорил о необходимости принять учителя еще более категорично: «Тот, у кого нет учителя, получает в наставники сатану».

Аль-Газали говорил: «Пусть ученик знает, что польза, которую он извлечет из ошибки своего шейха, если тот ошибается, превысит пользу, которую он извлечет из собственной правоты, если окажется прав» [141].

Значение Учителя в жизни мюрида раскрывает интересная история из жизни великого суфия, основателя ордена кадирийа Джилани.

Однажды Джилани заметил, что один из его любимейших учеников перестал приходить на сухбат – собрания суфиев под его руководством. Джилани спросил о нем. И другие ученики ответили, что этот ученик уже достиг такого уровня духовного совершенства, что он совершает свой мирадж – вознесение к Аллаху – самостоятельно и не нуждается в обществе учителя. Услышав это, Джилани улыбнулся и смиренно сказал: «Хорошо. Тогда попросите, пожалуйста, его, чтобы во время своего вознесения он помянул перед Аллахом и мое имя». Эти слова были переданы ученику, и он согласился: «Конечно, я помолюсь Аллаху за своего учителя». Когда в следующий раз этот ученик совершал свое вознесение, он, вспомнив свое обещание, упомянул имя учителя. В тот же миг иллюзия рассеялась, и он обнаружил, что находится не перед Аллахом, а на кладбище животных.

РОЛЬ ДУХОВНОГО УЧИТЕЛЯ В ВЕДАХ И ИСЛАМЕ

Ведические методы достижения любви к Богу

На высшем уровне духовного пути человек развивает в себе чистую, бескорыстную любовь к Богу. Согласно ведической философии, эта любовь не является чем-то искусственным для души; она вечно живет в сердце живого существа, словно семя дерева, и, когда человек начинает правильно заботиться об этом семени, оно прорастает и в конце концов приносит желанный плод.

Смысл духовной практики заключается в том, чтобы создать необходимые условия для роста священного дерева любви. Ведические учителя приводят такой пример: когда ребенок учится ходить, это не значит, что он хочет достичь чего-то неестественного. Способность ходить заложена в нем от природы, и с помощью определенной практики эта способность пробуждается.

Основным методом развития любви к Богу является молитва, состоящая из имен Бога. Если такую молитву человек повторяет на четках, она называется джапа, а если ее громко поют несколько человек – киртан, «совместное воспевание имен Бога». Этот метод упоминается во многих ведических произведениях, включая Упанишады, Пураны, «Рамаяну» и «Махабхарату». Детально этот метод изложен в средневековом трактате «Бхакти-расамрита-синдху», написанном Шрилой Рупой Госвами. В нем изложена не только сама практика вайшнавов, но и наука о взаимоотношениях души и Бога.

Помимо пения святых имен, Рупа Госвами описывает и множество других видов практики. Всего он перечисляет шестьдесят четыре вида деятельности, которые способствуют развитию любви к Богу. Из них пять считаются самыми могущественными. Это повторение святых имен, общение с теми, кто уже развил в себе эту любовь, поклонение образу Бога на алтаре, слушание священных писаний из уст осознавшей себя души и проживание в святых местах (или совершение паломничества).

Этой практикой имеют право заниматься как монахи, так и семейные люди. На этом пути смысл практики не в отречении как таковом, а в том, чтобы каждым своим действием служить Богу, использовать все материальные предметы и возможности в служении Высшей Истине. Весь быт вайшнавов организован так, чтобы всегда помнить о цели жизни. Даже обычное приготовление пищи превращается на этом пути в средство глубокой медитации на Бога. Вайшнавы готовят исключительно вегетарианскую пищу и, прежде чем сесть за стол, предлагают ее в ходе особого обряда Богу на алтаре. Такая пища называется прасад («милость Бога») и считается освященной, или свободной от кармы.

Тот, кто хочет развить в себе любовь к Богу, должен внимательно относиться к своим качествам. Благоприятными для достижения цели этой практики считаются такие черты характера, как смирение, сострадание ко всем живым существам, терпение, простота и многие другие. Самое главное – человек должен полностью предаться Богу, считая Его своим единственным покровителем и защитником.

Достигнув цели этой практики – всепоглощающего чувства благодарности и любви к Богу, – человек продолжает служить Ему, однако делает это на другом уровне. Внешне человек продолжает заниматься тем, чем занимался, но его внутренняя жизнь коренным образом меняется. Вайшнавские теологи подчеркивали могущество этой практики. Она может поднять на самый высокий уровень духовности любого человека, даже того, кто пал на самое дно жизни. Более того, могущество преданного служения настолько велико, что человеку не нужно проходить постепенный путь развития от карма-канды к гьяна-канде и от нее к бхакти. Даже неблагочестивый и нерелигиозный человек, соприкоснувшись с этой практикой, может подняться на высший уровень, минуя предыдущие.

Этот тезис иллюстрирует история южноиндийского святого Тирумангая. В молодости Тирумангай был далек от религии. Он был царским сборщиком налогов и вел разгульную жизнь. Однажды Тирумангай повстречал необычайной красоты девушку по имени Кумуда-валли и влюбился в нее. Однако девушка оказалась не только красивой, но и благочестивой. Она ответила Тирумангаю, что выйдет замуж только за вайшнава, и поставила ему условие: каждый день он должен кормить тысячу вайшнавов и служить им. Влюбленный Тирумангай беспрекословно согласился на ее условие и рьяно принялся его выполнять.

Каждый день он устраивал грандиозные пиры для вайшнавов. Постепенно это дело так захватило его, что он забыл о причине своего служения – красоте Кумуда-валли. Служение святым принесло ему такое блаженство, открыв красоту Бога, что он решил посвятить всю свою жизнь служению Богу и так стал одним из прославленных святых своего времени.

Могущество процесса бхакти раскрывается еще в одной вайшнавской притче:

Правитель одного из индийских княжеств объявил, что хочет отдать свою дочь замуж за вайшнава. Царство было обещано в придачу. Слуги царя собрали ко дворцу всех вайшнавов и стали спрашивать у них, не хотят ли они жениться на принцессе. К их изумлению, вайшнавы отвечали:

– Жениться на принцессе? Зачем нам это?

В это время в городе оказался один вор. Узнав о происходящем, он подумал: «Что за глупцы? Отказываются от принцессы и царства. Но я не буду таким глупцом и воспользуюсь удачным моментом». Вор переоделся вайшнавом, взял четки в руки и затесался в толпу, усердно изображая из себя вайшнава. Он бормотал имена Бога на четках и время от времени беседовал с настоящими вайшнавами. И вот к нему подошел царский слуга:

– Уважаемый вайшнав, хочешь ли ты жениться на принцессе и принять наше царство? Вор хотел было закричать: «Да, конечно!», однако общение с вайшнавами одарило его таким духовным вкусом, что он, сам не понимая как, ответил: «Да кому нужны ваше царство и ваша принцесса?!»

Согласно вайшнавской теологии, само по себе отречение от мира и медитация на безличный аспект Бога, Брахман, – это сложный и утомительный процесс. Но бхакти – служение Личности Бога – приносит с самого начала такое блаженство, что человек без особых усилий теряет вкус к материальным наслаждениям. Эта идея закреплена в Бхагавад-гите (2.59): «Даже воздерживаясь от чувственных удовольствий, воплощенная в теле душа по-прежнему сохраняет вкус к ним. Но, познав более высокий вкус, она утрачивает интерес к объектам чувств, доставляющим наслаждение, и утверждается в духовном сознании».

Особый акцент вайшнавская традиция делала на изменении мотива человека. С внешней точки зрения духовная практика на уровне карма-канды и на уровне бхакти-йоги может иметь определенное сходство: в обоих случаях человек молится Богу, соблюдает посты, следует регулирующим правилам религии. Однако мотивы на этих уровнях кардинальным образом отличаются друг от друга. На уровне карма-канды человек занимается духовной практикой корыстно, желая получить награду после смерти. А на уровне бхакти человек совершает ту же самую деятельность с желанием доставить удовольствие Богу. Таким образом, при внешнем сходстве мотивы духовной практики прямо противоположны. Важность чистоты мотивов в бхакти-йоге подчеркивается в Шримад-Бхагаватам (3.29.12–13, цитируется в «Нектаре преданности»): «Дорогая мать, умы Моих чистых преданных, свободных от желания материальных благ и эмпирического философствования, настолько поглощены служением Мне, что им никогда не приходит в голову просить о чемлибо ином, кроме возможности заниматься этим служением. Они не просят даже о том, чтобы жить вместе со Мной в Моей обители». Служение Богу с чистым, лишенным корысти мотивом считается основным отличием духовной практики на уровне бхакти-йоги.

Методы достижения любви к Богу в суфизме

Рассмотрим теперь суфийскую этику на высшем уровне развития бескорыстной любви к Богу.

Так же как и на предыдущих уровнях, для достижения этой стадии необходимо было следовать всем общепринятым этическим и религиозным правилам.

Большинство суфиев были аскетами, хотя и семейный человек мог посвятить себя достижению этой цели. Суфийская традиция, так же как ведическая, подчеркивает, что даже удовлетворять потребности тела человек должен с мыслями о служении Богу. Необходимость строгого отношения к еде и половой жизни демонстрирует история, рассказанная знаменитым суфийским учителем Худжвири:

«Однажды, когда Ахмад ибн-Харб сидел с влиятельными и знатными людьми Нишапура, которые навестили его, чтобы засвидетельствовать свое почтение, пьяный сын хозяина появился в дверях и, не обращая внимания на гостей, нагло прошел через всю комнату, бряцая на гитаре и что-то напевая. Заметив, что его посетители смущены, Ахмад спросил: „Что-то случилось?“ Они ответили: „Нам стыдно, что этот юноша не постеснялся предстать перед тобой в таком виде“. Ахмад сказал: „Он тут не виноват. Давным-давно я и моя жена отведали пищи, которую нам принесли из соседнего дома. В ту же ночь был зачат этот сын, и мы заснули, забыв о молитвах. На следующий день мы спросили соседа, откуда эта пища, и выяснилось, что ее принесли со свадебного стола, из дома высокопоставленного чиновника“» [142].

Эта история показывает, что суфии осознавали опасность пищи, приготовленной в неправильном сознании, и понимали, что половой акт, совершенный в неправильном настроении, приведет к появлению на свет неблагочестивого потомства.

Основными позитивными методами развития божественной любви в суфизме считаются зикр – поминание божественных имен, сухбат – коллективные моления и духовное общение и сама – громкое пение божественных имен, сопровождаемое танцем и музыкой, а также смиренное служение другим слугам Аллаха. О важности служения повествует следующая история из жизни выдающегося хорасанского шейха Абу Сайд Мейхени Фадлаллах Абу-л-Хэйра:

Однажды посреди беседы Абу Сайд сказал:

– Драгоценности рассыпаны по всей ханаке. Почему вы их не собираете?

Собравшиеся начали оглядываться по сторонам, но ничего не обнаружили. «Мы не видим никаких драгоценностей», – сказали они.

– Служение, служение. Вот что я имею в виду!

Таким образом, как и вайшнавы, суфийские шейхи направляли своих учеников к практическому служению и развитию умонастроения бескорыстного служения.

Качества, которые должен развить в себе истинный суфий, описывает аль-Багдади:

уменьшение того, чем владеешь в этом мире,

упование на Всевышнего и непрерывные старания в поклонении,

терпение в случае отсутствия мирского,

понимание дозволенного и сомнительного,

постоянное поминание Аллаха сердцем и языком,

достижение искренности вместе с праведностью,

единство внешнего и внутреннего,

постоянное ощущение контроля со стороны Всевышнего, упование на Аллаха во всех состояниях.

Так же как и вайшнавские писания, суфийские учителя делали акцент на чистоте мотива. Шейх Музаффер, наставляя своих учеников, приводил в пример следующую историю о Хазрете Али:

«Величайшая мудрость заключена в том, чтобы действовать ради Бога и отказываться от действий во имя чего бы то ни было другого. Однажды Али, зять Пророка, сражался на поле битвы с одним из самых грозных витязей враждебного войска. Наконец ему удалось выбить саблю из рук воина. Али занес свой меч для сокрушительного удара, но в этот момент поверженный противник плюнул Али в лицо. Али остановился и вложил меч в ножны. Воин недоуменно промолвил: „Ты готов был убить меня, однако после того, как я плюнул в тебя, ты сохранил мне жизнь. Почему?“

Али ответил: „Я готов был отнять твою жизнь на поле битвы во имя Божье. Но когда ты плюнул, я пришел в ярость.

Если бы я лишил тебя жизни, будучи в таком состоянии, то был бы просто убийцей, поскольку поднял бы на тебя руку в гневе.

Я готов сражаться во имя Божье, но не стану убивать, потакая своим страстям“».

Многочисленные высказывания суфийских святых о ничтожности райских утех по сравнению с любовью к Богу, приведенные в третьей главе, также показывают, насколько важной была для суфиев чистота мотива.

Суфийская практика даровала адепту неописуемое блаженство. Святая Рабия говорила: «Если бы восторг Божественной Любви, который я пережила, был дарован людям, ни один не остался бы незатронутым этой любовью»[143].

ДУХОВНАЯ ПРАКТИКА В БХАКТИ И ХАКИКАТЕ

Медитация на имена Бога в ведической традиции

Согласно ведической традиции, основной духовной практикой на этом уровне является медитация на имена Бога. Эти имена представлены в Ведах в виде мантр – особых стихов, которые обладают способностью очищать ум от мыслей о чувственных наслаждениях. Чтобы мантра дала полный эффект, необходимо получить ее от духовного учителя в процессе посвящения.

Ведическая теология подразделяла имена Бога на главные и второстепенные. К второстепенным относились те имена, которые характеризуют отношения Бога с материальным миром: Сришти-карта – «Творец вселенной», Джагат-пати – «Правитель вселенной», Брахман – «Высший дух», Параматма – «Высшая душа вселенной», Ишвара – «Господин», Вишну – «Вездесущий». Главные имена Бога описывают Его отношения в трансцендентном мире. Это такие имена, как Кришна – «Всепривлекающий», Говинда – «Дарующий счастье чувствам и коровам», Рама – «Всерадующий», Хари – «Тот, кто уносит печали», Мадхусудана – «Победитель демона сомнений» и многие другие. Иерархия имен Бога отражена в ведическом трактате «Шата-нама-стотра»: «Один лишь звук имени Вишну лучше, чем все Веды. Одно имя Рамы равняется тысячу раз произнесенному имени Вишну». В другом ведическом произведении, «Брахманда-пуране», также описывается их соотношение: «Благие плоды, которые приходят к живому существу благодаря трижды произнесенной тысяче святых имен Господа Вишну, может принести один раз произнесенное имя Кришны» [145].

Значение воспевания имен Бога подчеркивается в «Кали-сантарана-упанишад»:

«В этот век вражды и лицемерия нет иного пути, кроме воспевания имен Бога.

Внимай же тому, что все Веды держат в секрете и с помощью чего возможно вырваться из круговорота рождений и смертей. Тот, кто просто повторяет имена изначального пуруши, Господа Нараяны, легко освобождается от неблагоприятного влияния Кали-юги.

Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе – эти шестнадцать имен способны устранить всё неблагоприятное из жизни человека. В Ведах не найти более возвышенной духовной практики, чем повторение этих имен».

Медитация на имена Бога может быть как коллективной, так и индивидуальной. Индивидуальная практика включает в себя самостоятельное повторение мантры на четках (джапа). Коллективная практика представляет собой совместное пение мантр с музыкальным сопровождением и танцами (киртан).

Тот, кто занимается этой практикой, должен культивировать умонастроение полной зависимости от милости Бога, смирение и готовность оказать почтение каждому. Надежда на милость Бога называется в вайшнавской традиции аша-бандха, «надежда без надежды». Человек, который стремится развить в себе бескорыстную любовь к Богу, считает себя самым неподходящим кандидатом для такой милости, однако, вопреки всякой логике, надеется на милость Бога, воспринимая Его как самого милосердного, любящего и всепрощающего друга.

Медитация на имена Бога в суфийской традиции

Зикр – медитация в мусульманском мистицизме, так же как и в Ведах, считается основным путем к обретению божественной любви. Зикр (араб. «поминание») – это многократное произнесение молитвенной текстовой формулы, в которой есть имя Аллаха. Суфии называют зикр «столпом, на котором зиждется весь мистический Путь».

Известный хадис гласит: «Для всякой вещи есть средство полировки, счищающее ржавчину, и для сердца это поминание Аллаха».

Во время произнесения зикра человек может совершать особые ритмизированные движения, ринимать определенную молитвенную позу (джалса) и контролировать свое дыхание. Различают такие виды зикра, как зикр джахри («поминание вслух») и зикр хафи («мысленное поминание»). Совершать поминание можно было либо в одиночестве, либо на общих собраниях суфийской общины (маджлис аз-зикр). Правила коллективного зикра в некоторых братствах предписывают их участникам определенные позы и контроль над дыханием. Это своего рода литургия, которая начинается с произнесения коранических аятов или молитв, завещанных основателем братства.

В назидание вступившим на путь суфия шейх Хамадани рассказывал историю тайной молитвы Пророка Мухаммеда по поводу установления священного зикра. Однажды Пророк собрал своих любимых учеников Али ибн-Абу Талиба, Абу Бакра ас-Садыка, Омара ибн-аль-Хаттаба, Османа ибналь-Авфана и Аннаса ибн-Малика, чтобы научить их новой, ниспосланной ему Аллахом молитве, зикру. Он заключил с ними духовный договор и открыл им силу зикра (тайный зикр совершается суфиями по трем предписаниям Корана: «Вспомни своего Господа, когда ты забудешь» (18:23); «поминанием Аллаха успокаиваются сердца» (13:28); «вспоминайте Аллаха частым упоминанием и прославляйте Его утром и вечером!» (33:41) На зикр у суфиев опирается весь мистический путь. Только регулярное отправление зикра приводит мистика в состояние «приближения к Богу» [146].

На уровне хакиката, когда целью было развитие божественной любви к Аллаху, объектом медитации – зикра – были имена Аллаха категории лутфийа – связанные с красотой и милосердием Бога.

Суфийские учителя утверждали, что зикр – первый шаг на пути любви: когда кто-то любит кого-то другого, ему нравится повторять имя своего любимого и постоянно помнить о нем. Таким образом, медитация на имя Аллаха открывала мистику Его духовный образ. Важность медитации на имя Аллаха в суфизме иллюстрирует следующая история о Сахле ат-Тустари:

Сахл сказал одному из своих учеников: «Постарайся на протяжении одного дня непрестанно повторять: „О Аллах! О Аллах! О Аллах!“ – и делай это на следующий день и еще, и еще, пока ты не привыкнешь произносить эти слова». Потом он велел ученику повторять эти слова и ночью, пока тот не усвоит их до такой степени, что будет проговаривать эти имена даже во сне. Затем он сказал: «Пусть все твои способности будут вовлечены в памятование о Боге». Ученик делал так, пока полностью не погрузился в мысли о Боге. Однажды, когда он находился в своем доме, на него свалилась прогнившая балка, оцарапав ему голову. Капли крови, которые скатились на землю, соединились в надпись: «Аллах! Аллах! Аллах!» [147]

Громкое воспевание имен Аллаха считалось лучшим методом медитации, поскольку этот метод позволял мистику избавиться от всех материальных отождествлений и желаний. Один человек сказал Абу Усману альХири: «Я поминаю Бога языком, но мое сердце не дружит с поминанием». Усман ответил: «Будь доволен, что хотя бы одна из частей твоего тела ведома напрямик. Потом твое сердце тоже придет в согласие с ней» [148].

Во всех школах мусульманских мистиков основой считалась медитация на девяносто девять божественных имен. Во время медитации суфии перебирали четки с девяносто девятью бусинами, повторяя на каждой из них определенное имя Аллаха, начиная с «Йа Рахман Йа Рахим» – «О Милостивый, О Милосердный» и заканчивая «Йа Сабур» – «О Терпеливый». Также практиковалась медитация на определенное имя Аллаха в зависимости от отношений, к которым стремился суфий. Например, мистики повторяли «аль-Хади» – «Ведущий», стремясь обрести божественное руководство. Имена аль-Латиф – «Добрый, Нежный» или аль-Вадуд – «Любящий, Возлюбленный» повторялись, когда суфий стремился к близким отношениям с Богом. Имя аль-Хафиз – «Хранящий» – становилось объектом медитации, когда мистик искал защиты.

Исламская теология божественных имен содержит также понятие тысячи и одного имени Аллаха, что напоминает ведическую «Вишну-сахасра-наму», «Тысячу имен Вишну». Так, в хадисе от ибн-Аббаса передается следующая история: «В один день Пророк Божий сидел в мединской мечети; к нему пришел архангел Джабраил, сопровождаемый семидесятью тысячами ангелов, и сказал: „Всевышний Господь приветствует тебя и говорит: ‚Мир тебе!‘ Вместе с этим приветствием Он послал тебе подарок, какого не посылал ни одному пророку прежде тебя“. Мухаммед спросил: „Что это за подарок?“ – и Джабраил сказал: „Это тысяча и одно имя Бога Всевышнего“. Пророк сказал: „Разъясни мне достоинство и спасительные качества этих имен“. „Пророк Божий! – отвечал архангел. – Все достоинства и свойства сих имен вполне известны одному Господу; кроме Него никто их не знает. Если бы все реки сделались чернилами, все деревья – письменными тростями и все живые существа – писцами, и тогда не могли бы быть описаны все спасительные действия этих имен“» [149].

Суфии утверждали, что формула медитации должна быть обязательно получена по цепочке духовных наставников, идущей от самого Мухаммеда, тогда она будет иметь полную духовную силу. Это напоминает принцип ученической преемственности в медитативных традициях Индии. Египетский суфий ибн-Ата Алла утверждал, что при медитации на божественные имена адепту необходима помощь духовного учителя – пира, который должен следить за учеником и давать ему наставления, иначе разум ученика при достижении определенных успехов может подвергнуться серьезной опасности. История суфизма показывает, что в тех случаях, когда суфии занимались практикой самостоятельно, без духовного руководства, в суфизме появлялись отклонения.

Сама – коллективное пение-прославление Аллаха, сопровождаемое экстатическими танцами, схоже с ведическим киртаном. Сама практиковалась во всем исламском мире и даже стала частью обязательного ритуала в суфийском ордене, основанном Руми, – маулавия. Его члены считали, что ночные радения, музыкальные молитвы помогают раскрыться любви к Богу. Рузбихан Бакли описал высшее духовное состояние как танец с Богом. Джалалуддин Руми утверждал, что «дом божественной любви построен из музыки, стихов и песен. Небесный Возлюбленный кружит вокруг этого дома, наигрывая на ребабе и распевая пьянящие мелодии». Знаменитый стих Руми гласит:

Турецкий суфийский поэт Асаф Халет Челби (умер в 1958 г.) в своей поэме описал духовный экстаз во время танца и воспевания славы Бога:

Интересно, что в ведической традиции также описываются звуки флейты, на которой играет Кришна, завораживая сердца преданных.

ТЫСЯЧА ИМЕН БОГА

ВОСПЕВАНИЕ И ПАМЯТОВАНИЕ

МОГУЩЕСТВО ВОСПЕВАНИЯ

Духовная практика в Ведах и Исламе имеет следующие сходства:

на первом этапе духовной жизни (карма-канда, шариат) человек следует религиозным правилам: постится в определенные дни, регулярно повторяет молитвы, совершает жертвоприношения, отправляется в паломничество и т. д. Все эти методы необходимы для того, чтобы урегулировать жизнь и очистить тело и ум. Предписания на этом уровне представляют собой традиционную форму религии.

на втором этапе, если человек стремится к духовному росту, духовная практика усиливается, углубляется его отрешенность от всего материального. Особую роль здесь играет духовный наставник. С этого уровня начинается эзотерическая религия.

на следующем этапе, когда человек стремится к развитию любви к Богу, главное место в его духовной практике занимает медитация на имена Бога: индивидуальная (джапа, зикр) и коллективная (киртан, сама). Индивидуальная медитация предписывается как ежедневная практика, а коллективная проходит на собраниях (санга, сухбат). Коллективное прославление Бога считается и в Ведах, и в Исламе самым эффективным методом духовной практики.