Корсиканская авантюра Мейл Питер

14

Стоял чудесный, теплый корсиканский вечер, и братья Фигателли ждали, как и было условлено, на террасе перед своим баром в Кальви, неподалеку от места, где когда-то стоял дом, в котором родился Христофор Колумб. За несколько дней до того им удалось договориться о встрече с человеком, которого они и ждали сейчас, и удалось только потому, что в прошлом году им посчастливилось оказать ему услугу. Они предлагали встретиться в задней комнате бара. Однако их знакомый, человек осторожный, предпочел не рисковать, показываясь с ними на публике. Он пришлет машину, сказал он, которая отвезет братьев в более укромное мето.

С редкостной для Корсики пунктуальностью большой серый «рено» подъехал точно в назначенный час. За рулем сидел мужчина, у которого на первый взгляд не было шеи: только массивная голова, лежавшая на еще более массивных плечах. Он кивком предложил братьям Фигателли садиться, не обращая внимания на их попытки завязать разговор. Спустя несколько минут здоровяк подвез их к древнему, немало повидавшему на своем веку дому в старом городском квартале. Переднюю дверцу открыл еще один великан, габариты которого подчеркивала тесная футболка. Он повел братьев Фигателли по тускло освещенному коридору в темную, похожую на пещеру комнату с высокими сводчатыми потолками. Единственным признаком жизни было приглушенное свечение от экрана телевизора, звук которого был сильно убавлен.

Здесь находилась штаб-квартира Нино Зонза, человека, на протяжении пятидесяти лет являвшегося влиятельной, пусть и малоизвестной фигурой криминального мира Корсики. Те, кто был с ним знаком, высоко ценили его разветвленную сеть осведомителей, добывавших развернутую и точную информацию. У местных бытовала присказка, что если кто-то в Аяччо почешет задницу, то Зонза в Кальви узнает об этом через час.

– Входите. Садитесь.

Голос, донесшийся из глубины комнаты, был тонкий и сиплый. Хозяин, крошечный человечек, за долгие годы жизни лишившийся волос, сидел на краешке кресла, в несколько раз больше его самого. Он внимательно смотрел на братьев Фигателли сквозь очки с толстыми черными стеклами.

– Я помню вас, мальчики, – сказал он. – Вы были толковыми. Что вам понадобилось от старика?

– Какое счастье снова увидеться с вами, месье Зонза, – начал Джо. – Нам бы весьма кстати пришлась ваша помощь. – Зонза наклонил голову, и в его очках отразился свет телеэкрана. Джо продолжил: – До нас дошли слухи. Похоже, некие русские с Ривьеры ищут того, кто сделает для них определенного рода работу. Исчезновение человека.

– Ах да, – отозвался старик. – В наши дни подобные слухи распространяются все чаще и чаще. – Он улыбнулся и покачал головой. – Опасный древний мир.

– Совершенно справедливо, – улыбнулся в ответ Джо. – Так вот, поговаривают о некоем марсельском бизнесмене, который имеет какое-то отношение к делу. И, поскольку у нас множество друзей в Марселе, нам хотелось бы знать, кто это может быть. – Джо развел руками и пожал плечами. – На случай, если мы сможем помочь.

– Разумеется, мне понятен ваш интерес. Однако сведения подобного рода – такие деликатные, такие секретные – никогда не достаются легко. Вполне естественно, что об этом никогда не говорят просто так.

– Конечно. Но мы были бы счастливы…

Зонза вскинул испещренную старческими пятнами руку:

– У нас будет достаточно времени договориться об оплате, если нужная информация просочится. Дайте мне подумать. Если я что-нибудь услышу, я оставлю у вас в баре записку.

– Вы знаете адрес? – спросил Джо.

Зонза улыбнулся, продемонстрировав ряд золотых зубов:

– В Кальви я знаю все.

Когда братьев Фигателли проводили к выходу, Зонза налил себе стаканчик myrte и обдумал сложившуюся ситуацию. Неделей раньше его попросили рассмотреть заманчивое предложение от Обломовых. Теперь же оказалось, что к делу каким-то образом причастны Фигателли, и, будучи корсиканцем, Зонза, конечно, предпочел бы иметь дело с корсиканцами. Разумеется, это означает, что предложенная ими сумма должна соответствовать предложению русских. Однако, сказал он себе, с решением спешить не стоит. На самом деле запросто можно тянуть с ответом, водя за нос обе стороны, чтобы получить денежки и от тех и от других. Любопытно. Он налил себе еще стаканчик myrte, прибавил звук телевизора и устроился поудобнее, чтобы посмотреть повтор очередного эпизода «Далласа».

Фигателли, сидя за кофе в задней комнате собственного бара, делились впечатлениями от визита.

– Н-да, – сказал Фло, – интересно, это я становлюсь по-стариковски подозрительным или он знает больше, чем хочет сказать?

– Должно быть, он знает об этом все. Если даже Морис, протрезвев на минуту, успел уловить слух, то уж Зонза с его агентурой слышал наверняка. Сколько у него человек болтается на улицах, держа ушки на макушке? Дюжина? Пятьдесят? Он не может не знать.

Братья несколько минут посидели молча, пытаясь придумать, как убедить Зонза поделиться с ними своей информацией. Однако пришлось признать, что он не из тех людей, которые легко сдаются под нажимом. Ни о каких угрозах и речи быть не может. Деньги помогли бы, но сколько потребуется?

– Если б нам только узнать, кто эти русские, то и способ нашелся бы, – помечтал Джо. Он достал телефон. – Давай-ка вызвоним Мориса. Может, он вспомнит, от кого у него информация.

Морис, по своему обыкновению, вошел украдкой, как будто в любой момент ожидал нападения. Маленький, чернявый, с короткой нечесаной бородкой, он гордился своей неброской внешностью. «В толпе затеряться легко, – любил повторять он, – а ты попробуй исчезнуть в пустой комнате». И это была правда. Подобно хамелеону, он обладал способностью сливаться с любым окружением. Замечательное качество для шпиона.

Морис принял предложенный стаканчик корсиканского виски и выжидающе уставился на братьев Фигателли, поскольку мысль о возможной работе никогда не покидала его.

– Помнишь те слухи, что до тебя дошли? – начал Джо. – О паре русских.

Морис вскинул руки, сдаваясь:

– Не торопите меня. Слухи до меня дошли, но о подобных делах не трубят в вечерних новостях. Узнать имя жертвы? На это требуется время.

– Может быть, дело упростится, если мы узнаем имена этих русских.

– О. – Морис поскреб бородку. – А ты прав. Из одного вытекает другое. Так вы хотите, чтобы я…

– Обещанная тебе премия растет с каждой минутой, – усмехнулся Фло.

Морис допил виски и встал:

– Всегда рад встрече с вами, господа. Я еще вернусь.

15

Первое интервью с Вронским, которое Филипп приправил раболепной лестью, обычно приберегаемой им для опасных политиков, прошло прекрасно. К моменту его завершения Вронский чувствовал себя вольготно, спокойно, потому Филипп надеялся, что тот нечаянно выдаст какой-нибудь секрет. Для следующей встречи Вронский даже согласился покинуть плавучую утробу «Королевы Каспия» и встретиться с Филиппом за ланчем в «Пероне», настояв лишь на отдельном столике на одного для Никки, своего телохранителя, который всегда был рядом.

За ланчем Вронский, предвкушая удачное интервью, заговорил первым. До сих пор ему не доводилось бывать в «Пероне», и его привел в восторг роскошный вид на море и заодно на «Королеву Каспия», стоявшую на якоре в пяти сотнях ярдов от берега.

– Видите? – кивнул он на яхту. – Она следует за мной, словно верный пес.

Филипп улыбнулся и налил вина.

– Я тут подумал, – начал он, – у вас такая удивительная жизнь, объехали весь мир, заработали миллионы – прошу прощения, миллиарды, – будет просто обидно, если придется ужать все ваши достижения до размеров одной статьи. Такому человеку требуется особый подход.

Брови Вронского удивленно поползли вверх.

– У вас есть идея?

– Есть. Хочу предложить вам написать вашу биографию.

Филипп ожидал реакции: приступа ложной скромности, возможно, или легкого прилива гордости, однако Вронский ничего не ответил, прокручивая идею в голове. Как и многих богатых и успешных людей, его частенько посещало мучительное чувство, что того, чего он достиг, как-то недостаточно. Чего-то не хватает: признания, славы, известности. Если же достижения будут записаны, это станет безоговорочным доказательством для всех, что он, Олег Вронский, исключительная личность. И льстивая биография – один из способов добиться этого. Ничего удивительного, что Вронский немедленно признал идею привлекательной.

– Я провел небольшое исследование, – сказал Филипп, – у нас есть отличные составляющие истории богача: скромное начало, рискованные приключения в Африке и Бразилии, невероятный успех, – людям такое нравится. – Он покачал головой. – Простите. Я знаю, мы встретились для того, чтобы работать над интервью. Но меня по-настоящему захватила идея биографии. Может, вы подумаете?

Посеяв семена, Филипп снова сосредоточился на своих заметках, и пошли вопросы. Они начали с вполне безобидного. Нравится ли Вронскому во Франции? Куда он направится после Марселя? Играет ли он в гольф? Где он останавливается, когда бывает в Лондоне и Париже? Бывает ли он на Ривьере?

Из всего этого логически вытекал следующий вопрос Филиппа:

– Я слышал, что на юге Франции русские селятся дюжинами. Среди них есть ваши знакомые?

– Есть несколько человек, – подтвердил Вронский, – но не здесь, здесь для них слишком тихо, вечеринок маловато. Они предпочитают Ривьеру. Например, мыс Антиб. Я был там недавно – все больше смахивает на пригород Москвы.

Пока продолжался ланч и лилось вино, Вронский признался, что с соотечественниками встречается нечасто: «Все они по большей части деревенщины, деревенщины, которым здорово повезло, шумные, вульгарные, некультурные». Однако Филипп, почувствовав в этом заявлении некоторую поспешность, не поверил до конца. Он мысленно сделал заметку присмотреться к русской колонии на побережье.

Когда ланч плавно подошел к завершению, Филипп объявил Вронскому, что у него достаточно материала, чтобы приступить к работе, и пообещал договориться с фотографом, который приедет и отснимет великого человека на борту его яхты и, может быть, на фоне его «бентли». Они распрощались в самых теплых словах, и каждый ощущал, что встреча прошла более чем удовлетворительно.

Нино Зонза переживал необычный для него приступ нерешительности. Будучи человеком, обычно принимающим решения мгновенно, он вдруг поймал себя на том, что разрывается между желанием недурно нажиться на сделке с Обломовыми и природным инстинктом принять сторону Фигателли, которые, как и он сам, были корсиканцы.

В довершение его проблем возникал вопрос, что делать с проигравшей стороной. Если он решит в пользу Фигателли, Обломовы, без сомнения, постараются отомстить. А что, если он выберет Обломовых? Что ж, Кальви – город маленький, здесь мало что можно утаить. Фигателли обязательно узнают, что он принял сторону противника. Они будут недовольны, а недовольный корсиканец у тебя на пороге – человек в высшей степени опасный.

В конце концов именно это соображение помогло Зонза прийти к решению, показавшемуся вполне приемлемым: сообщить о проблеме победителю, и пусть уж он сам разбирается с проигравшим. Да. Вот так будет лучше всего. Он вызвал шофера и дал ему записку, приказав отвезти в бар братьев Фигателли на рю Какая-то-там.

Встречу назначили на следующий вечер. Как и в прошлый раз, братьев Фигателли забрал неподалеку от крепости и доставил в дом Зонза безмолвный шофер. Однако на этот раз старик проявил гостеприимство: на низком столике перед его креслом стоял поднос с тремя стаканчиками и бутылкой myrte. Хозяин жестом предложил братьям сесть напротив него.

– Как говорилось в моей записке, – начал он, – до меня дошла кое-какая информация, которая может быть вам интересна. Я выскажусь яснее, но сначала, – старик улыбнулся своей золотозубой улыбкой, – надеюсь, вы отдадите должное напитку.

Зонза наполнил три стакана, держа бутылку обеими руками, чтобы скрыть старческий тремор.

Он поднял стакан:

– За вас, мои земляки-корсиканцы.

Они пригубили терпкий, сладкий напиток. Зонза промокнул рот шелковым платком, откинулся на спинку кресла и заговорил.

Звонок раздался поздно вечером, когда Ребуль выходил из душа. Пока он разговаривал, успел высохнуть без полотенца. Он быстро оделся, спустился на первый этаж, где Сэм с Еленой сидели за бокалом вина перед ужином. Не обращая на них внимания, Ребуль подошел прямо к столу с напитками и налил себе щедрую порцию бренди.

– Франсис, у тебя такое лицо, будто ты увидел привидение. – Сэм подошел и похлопал друга по плечу. – Что случилось?

Ребуль, прежде чем ответить, сделал хороший глоток бренди, и Сэм заметил, что рука, сжимающая бокал, дрожит.

– Мне только что позвонил из Кальви Джо Фигателли. – Еще один глоток бренди. – Меня заказали.

– Что?!

– Джо говорит, заказ сделали два voyous[49] – оба русские, – и это не может быть совпадением. Должно быть, эта скотина, Вронский. Это он стоит за ними, я не сомневаюсь.

Элена с Сэмом наблюдали, как Ребуль осушает бокал и идет за новым.

– Но это правда? – спросил Сэм. – Не простой треп в баре?

– Джо не такой дурак. – Ребуль помотал головой. – Кроме того, он узнал об этом от одного старого хрыча по фамилии Зонза, который держит в руках почти весь криминальный мир Кальви. К нему приходили двое русских, Обломовы, они искали кого-нибудь из местных спецов, чтобы те выполнили заказ. Они пообещали Зонза кучу денег, если он найдет пару надежных людей – очевидно, корсиканцев, – с которыми можно иметь дело. Найти людей не проблема, но возникло одно осложнение: в условия контракта входит, что работа должна быть сделана на Корсике, а не во Франции.

– Почему? – спросила Элена, а в следующий миг до нее дошло. – О, я поняла. Если это Вронский, он в это время будет держаться подальше от Корсики. Чтобы, как обычно, обеспечить себе алиби, да? Он будет далеко отсюда, и у него будет куча свидетелей. Чистые руки, никаких проблем.

Ребуль теперь выглядел немного лучше. Потрясение сменилось злостью, он просто клокотал от ярости.

– Что сделать, чтобы избавиться от этого психа?

– Знаешь, – заговорил Сэм, – в полицию, не имея железобетонных доказательств, идти не стоит, к тому же до сих пор он прекрасно заметал следы. Избавиться от него не так-то просто, не взорвав его яхту или не подкупив телохранителя, чтобы тот спихнул его за борт. Но мы найдем способ. Всегда есть способ.

И пока тянулся вечер, Сэм выдвинул одно предложение, которое всем показалось осуществимым.

– Это рискованно, – заявил он. – Но, поймай мы этих Обломовых на горячем, мы смогли бы хорошенько на них надавить. Если они окажутся перед выбором: пуля в голову, пожизненный срок или сотрудничество, – вероятно, они дадут показания против Вронского, сболтнут лишнее, и тогда ему будет предъявлено обвинение в заговоре с целью убийства. Этого будет достаточно, чтобы надолго упрятать его в марсельскую тюрьму. Конечно, самая большая проблема в том, чтобы поймать их на горячем, а для этого придется заманить их в ловушку.

Сэм умолк и развернулся к Ребулю:

– Иными словами, Обломовы должны узнать о том, что ты на Корсике, до того, как начнут действовать.

Было уже поздно, а принимать подобные решения непросто. Они решили, что утро вечера мудренее, но, прежде чем лечь, Сэм позвонил Филиппу.

На следующее утро в воздухе висела редкая для Марселя серая морось, погода соответствовала мрачному настроению собравшейся за завтраком компании, дожидавшейся приезда Филиппа. Ребуль за почти бессонную ночь как-то осунулся, потребовалось несколько чашек кофе и сочувствие Сэма и Элены, чтобы он немного приободрился.

Приехал Филипп, промокший и озабоченный. По телефону Сэм лишь сказал, что новости плохие, но не сообщил подробностей.

– Расскажите мне все, – попросил журналист, и Ребуль снова пересказал разговор, состоявшийся накануне вечером, а Филипп лишь покачивал головой, не веря своим ушам.

– Это безумие, – сказал он. – Ты уверен, что это правда?

– Джо надежный человек. Его не так легко напугать, и он ничего не выдумывает. Я ему верю.

– И ты считаешь, Вронский затеял это, потому что ты не продаешь ему дом?

Ребуль подался вперед и заговорил, время от времени постукивая ладонью по столу, чтобы подчеркнуть свои слова.

– За ним тянется история, помнишь? Его партнер в Африке? Его партнер в России? Деловой партнер из Нью-Йорка? Все они мертвы. Именно так он разбирается с людьми, перешедшими ему дорогу. Вронский не признает правил. Он считает, что может делать все, что ему заблагорассудится, и до сих пор так оно и было. Почему же сейчас должно быть по-другому? Да, я верю Джо.

За столом повисло молчание, пока Ребуль не поднялся и не заметался по комнате.

– С меня хватит, – заявил он. – Я никогда в жизни не бегал от трудностей и сейчас тоже не собираюсь. – Он остановился перед Сэмом. – Позвони Джо, разработайте с ним план. Я еду на Корсику.

16

Братья Фигателли стояли у входа в свой бар, поглядывая на часы; вечерний парад туристов уже начался, и они фланировали взад и вперед по улице Как-там-ее. В маленькой комнате позади бара, служившей офисом, стояла откупоренная бутылка «Clos Capitoro», изысканного красного из Портиччо, оставленная «подышать». Сэм только что позвонил из местного аэропорта Кальви – Сент-Катрин: он приземлился, уже едет, – и Фигателли сгорали от нетерпения увидеть его. По прежнему опыту они знали: если у Сэма созрела идея, не придется скучать ни минуты.

Перед баром остановилось такси, и братья Фигателли встали по обе стороны от двери. Сложный салют, какой они изобразили, приветствуя Сэма, сменился бурными объятиями, прежде чем они прошли через бар в офис.

– Да, друзья мои, – заговорил Сэм, – прямо как в старые добрые времена. Хотите начать сами или лучше мне? – Он принял протянутый Фло бокал вина и задумчиво пригубил. – Мм. К такому можно и пристраститься.

– Сам делал, – похвастался Фло. – У нас есть кое-какие новости, но, может, начнешь ты? Как там Франсис?

– Он в порядке, однако Вронский выводит его из себя. И он любой ценой намеревается попасть на Корсику. Даже придумывает поводы для поездки. Вы знали, что у него здесь двоюродная бабушка? У нее дом в деревне Спелонкато, и легенда такая: старушка перенесла операцию и он хочет убедиться, что за ней хорошо ухаживают. Меня не радует, что он собрался сюда, но об этом позже. Если он действительно приедет, необходимо разработать план, как его защитить.

– Кое-чем помочь можно, – сказал Джо. – Когда мы были у Зонза, то спросили, как зовут тех парней, которых он рекомендовал в помощники Обломовым. Это двое местных, и у нас есть друзья, знакомые с ними. Отсюда вытекает пара любопытных возможностей. – Он помолчал, снова наполняя бокалы. – Первая: мы можем убедить этих парней сменить союзника и рассказать нам, в чем состоит план Обломовых по поводу Франсиса, то есть как и когда они собираются действовать. И второе: выяснив это, мы можем заманить Обломовых в ловушку раньше, чем они успеют предпринять что-нибудь серьезное.

– Это хорошо, и это, конечно, поможет, – отозвался Сэм, – только не забывайте: все дело затеяно, чтобы прищучить Вронского. Нам нужны доказательства, что за всем этим стоит он. Нам необходимо признание Обломовых.

И обсуждение продолжалось за бутылкой вина и позже, за обедом. К утру, когда Сэму пришло время уезжать, план был утвержден, за исключением одной маленькой детали, над которой предстояло еще подумать: как, не вызывая подозрений, донести до Обломовых, когда и куда именно поедет Ребуль. Однако братья Фигателли не сомневались, что сделать это можно через Зонза.

Сэм же, заново обдумывая план в самолете до Марселя, решил, что поездка была чрезвычайно плодотворной.

Терпение никогда не входило в число достоинств Олега Вронского, и теперь, когда решение устранить Ребуля было принято, он все больше и больше жаждал успеха. Регулярные вечерние звонки одного из Обломовых до сих пор приносили только разочарование. Одна и та же проблема – как же заманить Ребуля на Корсику? – оставалась предметом ежедневных споров. Планы разрабатывали, изучали и отвергали. Все это доводило до исступления.

И потому, когда Обломов нарушил сложившуюся схему и позвонил утром, Вронскому показалось, что им улыбнулась удача.

– Новости есть? – осведомился он.

– Еще какие, – сказал Обломов. – Слушай: только что позвонил мой человек в Кальви. Он рассказал, что Ребуль на следующей неделе собирается на Корсику на пару дней. Хочет навестить какую-то свою престарелую родственницу. И вот здесь все становится по-настоящему интересно. Старуха живет в деревне Спелонкато, это недалеко от Кальви, но место уединенное, вокруг ни души. Идеальное место. Мы можем перехватить его либо по дороге туда, либо обратно.

– Хорошо. Просто отлично. Позвони мне, когда разработаете план.

И, пребывая в самом прекрасном расположении духа, Вронский позвонил Филиппу и сообщил, что фотосессия, назначенная на следующую неделю, откладывается. Срочные дела требуют присутствия Вронского в Париже, где он пробудет целую неделю. Филипп выразил всяческое понимание и пожелал ему успешной поездки. Его слова напомнили Вронскому, что необходимо позвонить секретарю и забронировать свой обычный номер в «Бристоле», et voil. Алиби готово.

Журналистский опыт Филиппа сделал его подозрительным по части разного рода отговорок, которые его интервьюируемые выдвигали в последний момент, и, чуя, что пахнет жареным, он позвонил Сэму.

– Я несколько раз сталкивался с подобным, – сообщил Филипп. – Обычно так делали политики, которых только что застукали со спущенными штанами, и им не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. На сей раз я не понимаю, что это значит.

– Я понимаю. Это значит, что они готовы сделать ход. Ты не можешь уйти с работы пораньше, чтобы мы все вместе поговорили с Франсисом?

Приехав под конец рабочего дня, Филипп застал Ребуля на удивление спокойным для человека, над которым нависла смертельная угроза, – тот открывал бутылку шампанского для них троих, прежде чем приступить к разговору.

– Со мной ничего не случится, – сказал он. – У меня есть вы двое, у меня есть братья Фигателли и все их осведомители, и, самое главное, мы владеем информацией. Мы заранее знаем, что они собираются сделать. И тот факт, что Вронский едет в Париж, доказывает: все это организовал он. Он всегда так поступает – его никогда нет поблизости во время несчастного случая. – Ребуль поднял бокал. – Bon voyage!

У Сэма имелись планы относительно Ребуля, однако с этим можно было повременить: ему не хотелось портить другу настроение. Они провели приятные полчаса, прежде чем Филиппу настало время уходить – у него была запланирована куда менее интересная встреча, коктейль по случаю открытия нового отделения местного банка.

– Теплое белое вино и нескончаемые объятия, – пояснил он. – Однако они постоянно дают рекламу в нашу газету, поэтому там обязан быть кто-нибудь из редакции. – Он вздохнул, допивая шампанское, с печалью поглядел на то, что еще оставалось в бутылке, и ушел.

– Кажется, мне тоже стоит поехать.

– Ничего подобного.

Элена с Сэмом были у себя в комнате, неторопливо собирались, готовясь спуститься к обеду. Элена считала, что ей следует составить компанию Сэму и Ребулю в поездке на Корсику, и эта мысль не встретила у Сэма сочувствия.

– Это слишком опасно.

– Глупости. Там будешь ты, Франсис, братья Фигателли и половина корсиканской мафии. Кроме того, я уверена, что Ребулю необходимо женское участие. И наконец, я хочу поехать.

– Ничего не выйдет.

Спор продолжался, пока Элена не ускользнула в ванную только для того, чтобы явиться облаченной в шелковую паутинку, служившую ей бельем.

– Интересно, – протянул Сэм, – почему каждый раз, когда ты проигрываешь спор, ты снимаешь с себя одежду? Не может быть, чтобы это было совпадением.

– Это не совпадение, милый. Это тактический прием. Иди-ка сюда.

И спор был отложен.

Они спустились к обеду, чуть опоздав и слегка раскрасневшись, и застали Ребуля полным воодушевления, он так и лучился хорошим настроением. Франсис явно примирился с создавшимся положением и был уверен, что Сэм и Фигателли все уладят. Запах опасности его даже вдохновлял. Не обзавестись ли ему оружием, спрашивал он Сэма. А как насчет бронежилета?

Сэм узнал типичную реакцию новичка. Преувеличенно ясное осознание опасности, волнение, смешанное с каплей адреналина, выбросом которого обычно сопровождается непридуманный риск. И, чтобы поддержать боевой дух Ребуля, Сэм решил дать ему совет, как подготовиться к грязной работе.

– Прежде всего, не спускай курок, пока не увидишь белки их глаз. Второе: если тебе предстоит ступить в район, который кажется опасным, для начала пошли шофера разведать обстановку. И третье: никогда не отвечай на телефонный звонок, если в тебя кто-нибудь целится.

Ребуль засмеялся и замотал голвой:

– Ладно, ладно. Я же просто спросил.

За обедом разговор вернулся к Вронскому. Он, как им было известно от Филиппа, благополучно собирался отчалить в Париж. Однако его участие в этом деле должно быть несомненным, если они собираются обвинить и посадить его.

– Нам известно, где он остановится в Париже? – уточнил Ребуль.

– Отличная мысль, – откликнулся Сэм. – Поручу Филиппу выяснить. Он скажет, что им необходимо быть на связи, чтобы договориться о времени встречи с фотографом. И кстати, о Париже: у твоего приятеля из полиции, Эрве, есть там надежные знакомые? Возможно, придется убеждать Вронского не покидать Францию.

– Конечно. Завтра же позвоню Эрве.

Элена прекрасно знала, что Сэм не собирается подвергать Ребуля опасности, однако ее разбирало любопытство.

– А эти двое русских бандитов, Обломовы, как же вы заставите их дать показания против Вронского?

– Я над этим работаю, – ответил Сэм. – У нас есть одна идея, которая поможет разрешить проблему, но я суеверный. Не хочу говорить об этом, пока не буду знать наверняка.

Идея, к которой пришли Сэм и братья Фигателли во время встречи в задней комнате бара, как раз проходила проверку. Братья снова нанесли визит Нино Зонза. После обязательного стаканчика myrte, пригубленного и удостоившегося похвалы, Джо Фигателли приступил к делу, задав вопрос, на который он уже знал ответ. Однако он хотел подтверждения.

– Скажите нам, месье Нино, эти двое, которых вы так быстро нашли для Обломовых, местные?

– Да, – кивнул Зонза, – двое местных. Очень хорошие, только очень дорогие. Я был просто потрясен ценой. – Он пожал плечами. – Однако за качество нужно платить.

Фигателли сочувственно покивали в унисон.

– Ужас, просто ужас, – посетовал Джо. – А они уже встречались с Обломовыми?

– Пока нет. Их представят завтра, когда Обломовы приедут на Корсику. А почему ты спросил?

– Прекрасно. Потому что у нас есть одно предложение, которое поможет вам сохранить деньги и сильно упростит жизнь всем нам.

Зонза подался к нему – приятная мысль сберечь денежки усилила его любопытство.

– Что у вас на уме? – Он позволил себе пошутить: – Надеюсь, ничего криминального?

– Что вы. Просто небольшая кадровая перестановка. Вы отменяете заказ, и вам не приходится платить парням.

– И?

– И нанимаете нас. Наши услуги бесплатны.

Брови Зонза взлетели, и он задумчиво покивал.

– Еще по стаканчику myrte, господа?

17

В первое утро в Париже Вронский, хотя и не был по природе оптимистом – не бывает оптимистов среди русских, и на то есть причины, – начал склоняться к мысли, что удача на его стороне.

Что может пойти не так? Обломов только что звонил сказать, что они с кузеном вечером вылетают из Марселя в Кальви. На следующее утро они встречаются с двумя местными парнями, которых нанял Зонза, будут весь день прорабатывать операцию во всех подробностях. Еще через день должен пожаловать Ребуль, чтобы навестить в Спелонкато свою двоюродную бабушку, у которой и собирается задержаться на два-три дня, – полно времени, чтобы организовать его исчезновение. И он снова подумал: что может пойти не так? Чтобы отметить успех, Вронский закурил сигару и посмотрел на часы. Он позволил Наташе отправиться по бутикам на авеню Монтень, по части которых у нее был неуемный аппетит. Однако даже злостные шопоголики не могут без еды, поэтому Вронский заказал столик в «La Cigale Rcamier», где шеф-повар творит чудеса с souffls[50]. День обещал быть великолепным.

И для Сэма события приобрели самый удачный оборот. Джо Фигателли позвонил и сообщил, что они с Фло договорились с Зонза: они заменят изначально нанятых громил и встреча с Обломовыми состоится на следующий день. К разочарованию Джо, Сэм напомнил, что русских нельзя топить, калечить или даже бить – важно захватить их на месте преступления. Тогда на них можно будет оказать куда более сильное давление и заставить сдать Вронского. Сэм с Фигателли договорились на всякий случай еще раз встретиться в Кальви вечером, чтобы снова обсудить все детали.

Нет нужды говорить, что Сэм в итоге согласился, чтобы Элена поехала на Корсику с Ребулем, но только при условии соблюдения строжайших правил безопасности. Никаких визитов к парикмахерше, прогулок по улицам, солнечных ванн в одиночку. Ни минуты без сопровождения.

По пути в аэропорт Сэму снова позвонил Джо, который только что выяснил, что Обломовы летят в Кальви тем же рейсом.

– Ты их непременно узнаешь, – добавил Джо. – Зонза сказал, они очень крупные ребята и, по его словам, довольно неряшливые. Говорит, похожи на двух медведей, которым не помешала бы ванна.

И когда Сэм прибыл в аэропорт, они уже были у стойки регистрации: огромные, нечесаные, одетые в камуфляж. Весьма неприятные люди, с одинаково скверными зубами, вполголоса переговаривавшиеся по-русски. Их разговор, приглушенный и конфиденциальный, продолжался, когда самолет оторвался от земли и взял курс на Кальви. Они говорили о сравнительных достоинствах огнестрельного оружия, ножа, удавки и дубинки – все это, по уверениям Зонза, им смогут достать моментально. Труднее всего, разумеется, было рассчитать время, однако Ребуль собирался задержаться на два-три дня, значит у них будет масса возможностей выбрать подходящей момент.

Через шесть рядов от них Сэм размышлял о предстоящих днях и о том, как будет вести себя Ребуль в роли живой приманки. Никаких сомнений, что он обладает сильной волей и храбростью, но опасность – в особенности когда человек к ней не привык – может вызвать непредсказуемую реакцию даже у самых храбрых людей. Именно эта мысль заставила Сэма снова вспомнить об идее, промелькнувшей у него парой дней раньше. Однако для начала необходимо было получить ответ на один принципиальный вопрос.

И он получил ответ часом позже, снова оказавшись в задней комнате бара братьев Фигателли.

– Вы уверены? – переспросил Сэм. – Обломовы точно никогда не видели Ребуля? Ни разу с ним не встречались?

– Нет. Они знают, что те, кого нанял Зонза – то есть Фло и я, – укажут на него в аэропорту. В любом случае все, что они видели, – несколько размытых снимков из Интернета и газет, так что они понятия не имеют, какого он роста и телосложения. В общем, указать его должны мы.

– Хорошо, очень хорошо. Значит, нам нужна машина с тонированными стеклами и шофером, прикрыть чем-нибудь половину лица, например панамой или большими темными очками, и дело в шляпе. По возвращении я поговорю с Франсисом и заменю его.

На него с другой стороны стола уставились две озадаченные физиономии. Первым опомнился Джо:

– Заменишь его?

– Извините, нужно было сразу объяснить. Я только что решил пару дней побыть Ребулем.

Они еще полчаса обсуждали все подробности, прежде чем покинуть бар и отправиться через город к большому бетонному зданию, серому, безликому, запертому на тяжелый засов и стоящему в глубине улицы. Это был офис и складские помещения «Товаров Бенни», компании, которая специализировалась на оружии и боеприпасах, от автоматических винтовок до магнитных гранат. Хозяин, жизнерадостный круглолицый немец по имени Бенни Шрёдер, приветствовал их, стоя у массивной стальной двери.

– Добрый вечер, ребята, – сказал он, с интересом глядя на Сэма. – Снова собрались на охоту? Заходите, заходите.

Он провел их в свою контору, которая вполне могла бы принадлежать старшему менеджеру банка: толстый ковер, подобранные со вкусом эстампы на стенах и никакого намека на оружие.

Шрёдер сиял улыбкой, глядя на них из-за письменного стола:

– Парни, мы не виделись сто лет. Чем могу быть полезен?

– Ничего сложного, – сказал Фло. – Только нужно все быстро: завтра, самое позднее через день.

– Сейчас спустимся в подвал, и вы сами посмотрите, что есть в наличии. Но сначала по глотку schnaps. – Он захихикал. – Никогда не занимаюсь делами на пустой желудок.

Они возвращались в бар со старой холщовой сумкой, набитой покупками, когда Сэм вдруг остановился.

– У него там столько всего, что хватит развязать третьюмировую войну. Неужели полиция никогда не беспокоит Бенни?

Фло улыбнулся и покачал головой:

– Они его главные клиенты.

На следующее утро, ровно в десять, братья Фигателли явились в дом Нино Зонза на первую встречу с Обломовыми. Подали кофе, и четверо мужчин с настороженным интересом уставились друг на друга. Зонза открыл собрание, посоветовав им ознакомиться со Спелонкато до приезда Ребуля. Он дал им подробный план деревни, где красным кружком был обведен дом мадам Ломбард, двоюродной бабушки Ребуля. В качестве бесплатной услуги он заодно рассказал им о знаменитых деревенских гротах, где на протяжении веков творились всевозможные темные дела.

Затем Зонза внимательно слушал, пока они договаривались о своих планах на день: поездка в деревню, само собой, и внимательное изучение дорог вокруг Спелонкато на предмет мест, подходящих для засады. Затем вопрос, как узнать Ребуля. Никаких проблем, сказали братья Фигателли: мы его покажем, когда он прибудет в аэропорт. Наконец, важная тема оружия. Обломовы не захотели рисковать и протаскивать что-нибудь через зону досмотра в аэропорту, и они весьма четко высказали свои предпочтения: что-нибудь короткоствольное, в идеале с десятизарядным магазином, лучше всего «глок». Фигателли, у которых были свежи воспоминания о подвале Бенни Шрёдера и ассортименте «глоков», снова смогли сказать «никаких проблем». Все четверо вышли от Зонза и отправились по своим делам. День обещал быть хлопотным.

Сэм почти сбился со счета, сколько коротких перелетов до Кальви и обратно он уже совершил. Теперь он возвращался в Марсель для последней встречи с Ребулем, чтобы изложить ему планы на ближайшие несколько дней. К его удивлению и радости, в аэропорту его встречала Элена.

– Я собирался взять такси, – сказал он, целуя Элену, – но у них нет таких водителей, как ты.