Психология вредных привычек О’Коннор Ричард

По своей природе зависимость самодеструктивна, поскольку наркотики или любое подобное пристрастие снижает контроль, а без него мы испытываем настоящие страдания. Зависимости бывают двух видов. Первая – пристрастие к посторонним средствам, например наркотикам, алкоголю, табаку. Второй вид – это поведенческие пристрастия, без наркотиков, но с определенными паттернами поведения: например, пристрастие к сексу, к людям с садистскими наклонностями, к пищевым расстройствам, азартным играм, изнурительному труду, телевидению или интернету, шопингу как лечению депрессии и так далее. Эти паттерны поведения способны настолько фиксироваться в мозгу, что у человека, пытающегося остановиться, могут появляться все признаки синдрома отмены: тревога, бессонница, навязчивые мысли и так далее. При этом в мозгу работают те же механизмы, что и при наркотических расстройствах.

А парадигма такова: «Мне все по плечу, пока у меня есть [алкоголь, наркотики, игры, телевизор…]».

Оба вида зависимости могут быть скрытыми, то есть настолько контролируются, что большинство окружающих, включая самого человека, не замечают происходящего. Многие зависят от алкоголя или таблеток, но не осознают своей зависимости, пока не происходит нечто, мешающее их приему. Физические виды зависимости часто бывают симптомами более общих паттернов саморазрушающего поведения, но клинический опыт не раз показывал, что, прежде чем приступать к терапии, прием наркотиков необходимо остановить. В прошлом многие люди с зависимостью годами использовали психотерапию как тактику проволочек, не пытаясь бросить наркотики. Тем не менее современные терапевты стали проницательнее, и теперь они в первую очередь настаивают на прекращении зависимости.

Получив горький опыт, люди начинают понимать, что лучшим способом преодоления этих состояний, как ни парадоксально, прежде всего будет признание своей беспомощности. Мы верим, что можем контролировать себя, и эта рационализация позволяет продолжать в том же духе. Признание своего бессилия помогает остановить мучительные стенания о том, что мы должны остановиться и не можем этого сделать. А затем однажды действительно придется перестроить свою жизнь и научиться контролировать все остальные мелкие самодеструктивные привычки (например, лживость или подавление своих чувств), подкрепляющие зависимость, или избегать их.

Почему зависимость?

Некоторые типы зависимости легко понять. Алкоголь и многие виды наркотиков дают возможность быстро исправить свое состояние к лучшему. Спиртное позволяет чувствовать себя увереннее и спокойнее, все препятствия уходят на второй план, и мы наслаждаемся своим состоянием – но только на время. В дальнейшем эти приятные ощущения проходят и возвращаются тоска и раздражительность, а наши суждения и ориентация нарушаются. И мы не знаем ни одного наркотического вещества, которое не вызывает болезненных последствий, даже если под их воздействием мы не совершаем ничего опасного. Некоторым удается контролировать прием наркотиков или алкоголя, но для подавляющего большинства их действие оказывается настолько заманчивым, а мысль о том, чтобы бросить их, настолько мучительной, что все заканчивается полной зависимостью. Нечего и говорить, что определенные виды веществ (например, никотин, героин, кокаин) создают физическую тягу в мозгу. Меня поразил тот факт, что после миллиона экспериментов и десятилетий лабораторных исследований никто не смог обнаружить хотя бы одно наркотическое средство, вызывающее хорошее самочувствие и не дающее побочных эффектов. Такое лекарство могло бы положить конец цивилизации: кому тогда будут нужны амбиции, кто станет стремиться к чему-нибудь, кто будет работать, если можно принять таблетку и послать все подальше? Это был бы «дивный новый мир» Хаксли[64].

Вы часто слышите, что люди с зависимостью ищут «новую норму», и это на самом деле так. Все вещества, вызывающие зависимость (включая алкоголь и табак; такие рецептурные средства, как болеутоляющие, транквилизаторы, амфетамины; а также уличные наркотики, например кокаин, крэк и экстази), напрямую воздействуют на центры удовольствия в мозгу, вызывая освобождение дофамина – нейротрансмиттера, связанного с приятными ощущениями. Их постоянное употребление вызывает психологическое и физическое привыкание, поэтому человеку нужно все больше и больше вещества, чтобы добиться того же эффекта. И если он бросит его принимать, то перестанет испытывать удовольствие – следовательно, это ведет к увеличению дозы, то есть к «новой норме». Кроме того, все эти вещества токсичны, и их передозировка практически всегда приводит к смерти. Они поражают печень и другие органы, помогающие выводить из организма токсичные вещества. Длительное употребление может повредить клетки рецепторов дофамина в мозгу, что тормозит получение удовольствия, и на данном этапе мы не знаем, обратим ли этот ущерб{172}. Ранее я уже ссылался на недавнее открытие ученых: новые стволовые клетки в мозгу формируются постоянно, а зависимость тормозит этот процесс{173}. Вывод: зависимость изменяет мозг, и не в лучшую сторону.

Когда у нас появляется настоящая зависимость, то отношения с ее источником становятся главной составляющей жизни, а семья и друзья уходят на второй план. Если они поддерживают нас или смотрят на это сквозь пальцы, нам комфортно. Но если они против, мы стремимся уйти. Окружающие становятся лишь средством достижения цели (могут раздобыть то, что нам нужно, или нет), а не просто близкими людьми. Наше «непроизвольное Я» настраивается на одну идею – владеть наркотиком любой ценой. Мы используем все традиционные защитные механизмы, особенно рационализацию и избирательное внимание, а также избегание, чему наркотики активно способствуют. Защита может выражаться и во временном оцепенении, вызванном удовлетворением нашей поведенческой зависимости, чтобы не осознавать, как последствия пристрастия сказываются на нас и наших близких. Когда мы отдаляемся от людей, наркотик или психологическая защита помогают не беспокоиться об этом. Мы возводим стену отрицания, чтобы не допустить никаких мыслей о том, до каких бедствий дошли. Потеря друзей, любимых, увольнение с работы – все это не имеет никакого отношения к нашему пристрастию. В этом всегда виноваты другие.

Когда жизнь бьет нас достаточно, чтобы начать задумываться о своей зависимости, мы можем пойти к анонимным алкоголикам («АА») или в группу для созависимых. И будем очень удивлены, потому что проблема «бросить пить» покажется такой простой по сравнению со всем остальным: ведь эти люди говорят о гораздо более важных вещах. Мы совершенно не осознаём, что наши убеждения и характер были подорваны этой зависимостью и теперь предстоит их восстанавливать. Нашему «неосознанному Я» нужен новый бренд. В каком-то смысле «АА» и другие 12-шаговые программы – это программы по перерождению. В них достаточно правил, они предлагают структуру и группу поддержки, в которой мы можем сохранять трезвость довольно долго, просто соблюдая эти правила, пока все 12 шагов не попадут в наш мозг и не станут его частью. Создание новых связей в мозгу требует много времени и практики: преодолеть зависимость не так-то просто. Ежедневное следование программе «12 шагов» поможет увидеть себя осознанно и объективно, с некоторой дистанции. А чтобы пережить влечение, вызванное какими-нибудь воспоминаниями или ассоциациями, его надо воспринимать как импульс, приходящий и уходящий, а не как безоговорочную потребность, которую нужно удовлетворить. Мы отказываемся от одного из главных убеждений, управляющих нашей жизнью, и фокусируемся на скромных задачах: прожить нынешний день без зависимости. Если нам это удастся, борьба за контроль ослабевает.

Зачем вредить самим себе?

Исследователи в течение семи лет изучали работу десяти тысяч вкладчиков, покупавших и продававших ценные бумаги. Когда мы продаем ценные бумаги, предполагаем, что их цена понизится, а затем покупаем их, когда ждем повышения цены. Продажи у вкладчиков-дольщиков шли лучше, чем у остальных, они получали в среднем 3,3 % годовых, не считая брокерских отчислений при покупках и продажах{174}. Получается, что вкладчики могли бы просто ничего не делать или поехать в Вегас поиграть в очко, в котором хороший игрок теряет не больше 1 %. Даже среди фондов взаимных инвестиций с их мозговыми центрами талантов два из трех ежегодно падают на фоне общей рыночной ситуации. Можно только удивляться, почему такую игру на бирже до сих пор не причислили к азартным играм.

Зависимость подобного рода труднее осознать, так как ее сиюминутные последствия не приносят удовлетворения, как это бывает с большинством наркотиков. Наоборот, она приносит боль. Однако люди способны пристраститься к разнообразным видам саморазрушающих вещей: они могут долго оставаться на плохой работе, сохранять деструктивные отношения, калечить и резать себя, неоправданно рисковать. Есть также и зависимости, которые находятся где-то посередине, они не приносят ни немедленной награды, ни немедленного вреда. Среди таковых табак: никому не удается получить удовольствие от первой сигареты. Есть и другие, например неумеренный шопинг, растраты, зависимость от телевидения и видеоигр, трудоголизм – все это формы поведения, которые можно определить как навязчивости. Пристрастие к азартным играм может приносить мгновенный эффект – боль или радость. Тем не менее все их объединяет общее свойство: они вызывают моментальное возбуждение и выброс дофамина в награду.

Дофамин относится к таким нейротрансмиттерам, как эндорфины, связанные с переживанием удовольствия и возбуждения. По некоторым данным, уровень дофамина в мозгу бывает нормальным, когда мы чувствуем причастность к людям и обществу в целом. Оптимальное содержание дофамина бывает у малышей, окруженных любовью и заботой родителей. Но когда мы ощущаем обособленность, то переживаем дефицит дофамина, который можно восполнить приемом наркотиков или поиском способов возбуждения{175}. Поэтому многие в современном обществе становятся ловцами дофамина.

Дофамин – естественная составляющая системы вознаграждения, которая пока еще недостаточно изучена. Однако мы знаем, что любое исследование, посвященное вознаграждениям, показывает, что они повышают уровень дофамина в мозгу и что некоторые наркотические средства (стимуляторы вроде амфетамина и кокаина) усиливают его эффект{176}. По-видимому, когда мы в безопасности и чувствуем свою причастность к обществу, дофамин становится неотъемлемой частью этих чувств. Новые ощущения и впечатления высвобождают дофамин, поэтому он также оказывается важным компонентом влечений, любознательности и пытливости. Депрессия – следствие низкого уровня дофамина (неудивительно, что депрессия не побуждает стремлений к новым впечатлениям). А когда мы чувствуем себя оторванными от поддержки близких, у нас развивается «навязчивое, вызывающее привыкание поведение, при котором мы стремимся к удовольствию, чтобы получить дофамин»{177}. Поэтому люди, не чувствующие близости со своей семьей, любимыми, друзьями или другими группами поддержки, особенно уязвимы к такого рода зависимости.

Нехватка дофамина заставляет сознание фокусироваться на том, чего мы хотим; мы начинаем изо всех сил стремиться к достижению этого. Дофамин дает ощущение «мотивации, оптимизма и уверенности в себе»{178}. Но это также и одурачивает: мы начинаем верить, что, едва лишь получим желаемое, тут же испытаем удовлетворение и счастье. Однако если в нормальном состоянии у нас не хватает дофамина, то его небольшая доза лишь царапнет, не облегчая зуда. Исполнение желаний, будь то деньги, успех или наркотик, снимает напряжение, но это лишь мимолетная форма счастья{179}. Очень скоро мы начинаем желать чего-то большего. Стремление к получению дофаминовой подпитки – настоящая «беговая дорожка счастья». Желание восполнить дефицит дофамина – это колоссальный самообман, если считать, что исполнение желаний приносит счастье. И когда жажда дофамина становится движущей силой, то получение желаемого означает лишь, что вскоре мы снова захотим чего-то еще.

Много лет назад ученые обнаружили, что крысы готовы непрерывно нажимать на рычаг, подающий слабый разряд в определенные области мозга, и этот разряд был настолько притягательным, что желание его получить перевешивало сексуальное желание и голод. Эти области высвобождали дофамин – тогда мы и стали называть дофамин гормоном счастья. Проблема в том, что при этом крысы никогда не выглядели счастливыми (как говорят специалисты){180}.

С тех пор было проведено много других исследований, показывающих, что дофамин не делает крыс или людей счастливыми в смысле удовлетворенности и эйфории, но придает энергии и вызывает желание получить еще{181}. Итак, дофаминовое вознаграждение в случае дефицита дофамина влечет за собой целый спектр саморазрушающих паттернов, вызванных этой жаждой. По некоторым данным, такой же эффект вызывает фастфуд. У крыс, которых кормили низкокачественной пищей, развился тот же вид дофаминовой невосприимчивости (то есть желание получить еще и еще, чтобы испытать подобное возбуждение), как у крыс, которым давали кокаин{182}.

С эволюционной точки зрения смысл заключается в том, что приятные чувства не призваны делать нас счастливыми, но должны поддерживать стремление быть счастливее{183}. Если бы наши предки были полностью удовлетворены положением дел, они стали бы толстыми, ленивыми, и тогда бы их съели волки. Наше «непроизвольное Я» находится в постоянном поиске чего-то лучшего, а мощные нейротрансмиттеры позволяют двигаться к цели. Оно не дает передышки и возможности насладиться моментом – для этого необходимо «сознательное Я». Это похоже на дрессировку собаки. Если вы вручаете ей угощение всякий раз, когда она садится, очень скоро она начнет садиться по команде. Наш мозг дает выброс напитка радости (различные нейротрансмиттеры) всякий раз, когда мы хорошо справляемся со своим выживанием. И вскоре мы начинаем делать то, чего хотят наши гены, полагая, что это принесет нам счастье. Мы можем перестать конкурировать со своими друзьями или преследовать невозможные цели, способные стать препятствием на пути к долговременному счастью. Саморазрушающее поведение, которое позволяет испытать риск, отпускает маленькую дозу дофамина всякий раз, когда мы играем, переедаем или тратим деньги, которых у нас нет.

Мы помним, что современный мир наполняет нас гормонами стресса, и мы все время на грани борьбы или бегства, в постоянном напряжении, которого, по большей части, не осознаем. Болезненные или опасные зависимости также обладают силой, потому что создают непрерывный цикл: напряжение разрядка вина напряжение разрядка вина. Такая зависимость может создать ощущение контроля над собственным напряжением: «непроизвольное Я» может блокировать вину и изъять из сознания этот порочный цикл. В лабораторных условиях можно научить животных давать себе маленький разряд тока, чтобы избежать большего разряда. В конце концов они продолжают делать это, даже когда сигнал о более сильном разряде не подают. Такое поведение создает функциональную автономность и превращается в зависимость. Практически таким же образом перемежающиеся состояния напряжения и разрядки (растраты, промедление, даже порезы бритвой) дают ощущение управления стрессом и позволяют избежать (временно) больших стрессов в отношениях с людьми, в работе и жизненных целях.

Бессознательное чувство застарелой вины также становится частью этого цикла. Когда мы спотыкаемся (например, потворствуя собственному пристрастию), возникающее чувство вины подстегивает растущее напряжение, а снять его можно не иначе, как снова вернувшись к своей зависимости. Вот почему один из постулатов анонимных алкоголиков звучит так: «Если однажды ты сорвался и запил, не трать свое время и силы, размышляя о том, какой ты неудачник и что не заслуживаешь помощи. Просто сделай все возможное, чтобы завтра снова не сорваться».

Между подлинными угрызениями совести и похожей на коленный рефлекс реакцией вины, питающей этот порочный цикл, есть большая разница. Любой может испытывать чувство вины, однако нужно иметь ответственность взрослого человека, чтобы переживать раскаяние, когда вы раните кого-то, включая даже самих себя. Угрызения совести предполагают, что вы предпримете какие-то усилия и исправите ситуацию во имя избежания рецидива. В перевернутом мире зависимости вина становится лишь новым поводом для поиска утешения в саморазрушающем поведении. Эти порочные циклы (дофаминовое вознаграждение, стресс и разрядка напряжения, вина и напряжение) становятся единственным объяснением того, как переедание, насильственное очищение кишечника или членовредительство могут служить наградой.

Трудоголизм – еще одна вариация этого цикла. Есть множество профессий, связанных со сжатыми сроками исполнения (ежедневные отчеты руководству, статьи в газетах, репортажи на радио или телевидении), или работа, требующая большой сосредоточенности (финансы, программирование, наука), которые создают определенную адреналиновую зависимость. Это непрекращающийся цикл напряжения и разрядки. Люди, внезапно лишенные этих переживаний из-за самой работы или ее потери, часто испытывают выраженные признаки синдрома отмены, что иногда приводит к большому депрессивному расстройству. Такую же роль может играть и промедление: например, вы отмахиваетесь от сроков и откладываете задание, а потом форсируете работу и в результате получаете большой выброс адреналина и дофамина.

«12 шагов»

Групповая программа «12 шагов» – лучший способ борьбы с зависимостью{184}. Эти шаги эффективны, потому что меняют нашу парадигму и одновременно предоставляют хорошо разработанную программу изменения поведения и перестройки сознания. Если вы не смогли отыскать группу, найдите куратора: им может быть терапевт, священник, близкий друг – все, кому вы можете довериться. Неважно, как все началось, когда вы достигли состояния зависимости, вашей парадигмой стал наркотик/пристрастие, и вы считаете, что не можете без этого жить. Зависимость становится главным делом жизни, и вы будете лгать, лукавить, воровать и предавать любимых, чтобы поддерживать свое пристрастие. Вы будете использовать мощные формы защиты, например отрицание, чтобы не видеть, как это сказывается на вашем здоровье, работе и отношениях с людьми. Большинство зависимых людей знают, что отказ будет трудным и болезненным, но многие также понимают (возможно, неосознанно), что возврат к старому образу жизни, к старым пристрастиям будет еще худшим бедствием. Тогда любая оздоровительная программа может помочь остановить зависимость, дать надежду и способствовать разрешению проблемы, которая привела к этой самой зависимости.

Итак, если вы нашли свою группу, присоединитесь к ней. Участие в жизни коллектива, где можно честно говорить о себе и в то же время помогать другим, может оказаться мощным агентом изменения. Группа будет поддерживать вас и примет, даже если вы оступились. Эти отношения похожи на безусловную любовь, случающуюся во взрослой жизни. Но если вы не найдете ни одной группы, используйте мою редакцию 12 шагов «АА». Учитывая, что вы будете работать самостоятельно, в этом варианте программы отсутствуют некоторые шаги, касающиеся групповой поддержки.

Упражнение 12. «12 шагов» для вас

1. Признайте свою беспомощность и откажитесь от видимости контроля. Это значит, что вы должны увидеть все свои рационализации («Я брошу завтра») и признать, что обманывали себя. Вы поймете, как можно легко дурачить самих себя. Зависимые люди всегда уверены, что способны бросить свое пристрастие, как только этого захотят. Осознанность поможет пройти через это раскаяние.

2. Поставьте перед собой конкретную и краткосрочную задачу: «Не совершать сегодня саморазрушающих поступков». Такая цель доступна любому из нас.

3. Учитесь обуздывать волны искушения и видеть, что самые сильные влечения проходят. Вы укрепите объективное восприятие и ощущение своего внутреннего стрежня, который остается не потревоженным соблазнами и стрессом.

4. Бескомпромиссная инвентаризация – не более чем попытка изменить свой характер, ведь зависимость превратила вас в лгунов и мошенников. А теперь вы вынуждены прокладывать новые нервные пути, требующие честности и внимания.

5. Возместите ущерб людям, которых обидели. Посетите их, это необходимо для изменения вашего характера.

6. Посвятите часть своей жизни служению. Это может быть небольшая помощь престарелым родственникам или серьезная работа в «Корпусе мира». У вас (да и у всех нас) есть много поводов для искупления вины. Внося посильный вклад в улучшение мира, вы получите то, что заставит почувствовать удовлетворение, и в то же время увидите другой масштаб собственных бед, которые покажутся меньшими.

7. Продолжайте практику осознанности, учитесь смотреть на себя объективнее, старайтес добиваться сострадательного интереса (в группе анонимных алкоголиков вы продолжали бы молиться и медитировать в поисках духовного пробуждения).

8. «Притворяйся, пока не получится». Это старый девиз анонимных алкоголиков. Для новичков это означает: «Просто приходи на встречи, продолжай говорить с нами и следуй шагам, потому что только практика и повторение помогают пробудить сознание». Как мы уже говорили, новые исследования показывают, что практика – даже без всякой веры – изменяет мозг. А значит, продолжайте медитировать и следовать шагам, даже если они кажутся бесполезными.

9. Если вы не найдете группу для своих проблем, постарайтесь найти куратора – человека, который хочет вам помочь, который будет слушать вас без осуждения, но не будет потакать; который сумеет помочь пройти через трудные испытания. Таковым может оказаться терапевт, священник, старый верный друг или родственник, но только не тот, кто (как бывает с супругами или друзьями) старается подсластить пилюлю. Убедитесь, что куратор будет говорить правду, даже если она ранит.

10. Если вы не сможете найти куратора, ведите журнал. Возьмите за правило вести записи ежедневно, отмечая все переживания. Сосредоточьтесь на борьбе с влечением к пристрастию, а дальше рассказывайте о себе в более широком контексте. Напишите о своем смирении, признательности и влиянии на судьбы других людей.

11. Сохраняйте баланс между краткосрочными и долгосрочными целями. Ваша задача заключается в том, чтобы проживать день ото дня и помнить, что каждый успешный день перестраивает ваш мозг.

12. Практика, практика, практика. 12 шагов станут главными в вашей жизни. Вы начнете осознавать свое поведение, вы будете безупречны, но когда отступите, то накажете себя раскаянием. Трезвость и честность смогут устранить порочный круг зависимости в вашем мозгу.

Зависимости, как и механизмы защиты, только усугубляются. Обычно они начинаются с малого, помогая справляться с жизненными стрессами, но постепенно из осознанных поступков превращаются в непроизвольные привычки. Они разрастаются, как и защита, захватывают нас и меняют наш допустимый мир. Они искажают наш характер до такой степени, что все решения основываются только на одном: смогут они содействовать или препятствовать нашим пристрастиям. Все усугубляется тем, что у нас появляется физическая зависимость. Мы не чувствуем себя нормальными и переживаем синдром отмены, если нас заставят остановиться.

Нет такой зависимости, которую нельзя остановить и от которой, за исключением никотина, не меняющего характер человека, как другие наркотики, невозможно отказаться, не проведя определенной переоценки ценностей. Практика зависимости изменяет нас настолько, что становится необходима собственная перестройка. Мы должны научиться видеть, как наши привычки ранят других людей и нас самих. А затем мы должны полностью измениться. Здесь недостаточно просто остановиться – речь идет о критических изменениях в отношениях с самим собой.

В настоящее время в США клиническая депрессия или тревожное расстройство стали почти нормой. Их частотность среди других расстройств составляет почти 50 %, а возраст начинающих заболевать постоянно снижается. Признанные симптомы этих состояний во многом совпадают и с признаками самодеструктивного поведения. В этом парадокс: поскольку речь идет о подлинном разрушительном заболевании, человеку не в чем себя винить за это, но при этом нужно понимать, что самодеструктивное мышление и поведение во многом продиктованы заболеванием. Важно также учитывать, что самодеструктивные черты можно объяснить психическим расстройством, но каждое отдельно взятое деструктивное действие бывает реакцией на реальные жизненные события, а значит, это выбор, который делаем мы.

Человек не может разрушать себя 24 часа в сутки: все-таки каждое такое действие имеет свои пусковые механизмы и мотивацию, что предполагает наличие определенного контроля. Придется взять на себя ответственность за собственное выздоровление, и при этом желательно не попасть в капкан самообвинений. То есть если у нас депрессия и склонность к саморазрушению, не стоит ожидать, что чудесная таблетка или терапевт смогут остановить процесс. Нужно самим брать себя в руки и разбираться в своих мотивах, механизмах защиты и парадигме. Мы не должны чувствовать вину и стыдить себя за проблемы, потому что они – за пределами нашего контроля. Эти паттерны уже крепко внедрились в наше «непроизвольное Я». Помимо этого, самообвинение – неотъемлемый симптом подобных состояний, и оно питает наши саморазрушающие порывы. Тем не менее выздоровление все-таки в наших руках и на нашей ответственности, и тут многие из вредных привычек могут выйти наружу. Мы обязаны узнать все, что можно, о своем состоянии и самодеструктивных привычках и сделать все возможное, чтобы взять их под контроль и в конечном счете избавиться от них.

Обе части нашей личности (и «непроизвольное Я», и «сознательное») вовлечены в эти состояния, подгоняя друг друга, чтобы только усугубить ситуацию: депрессивное мышление вызывает депрессивные чувства, и наоборот – тревожные чувства переполняют разум мрачными предчувствиями и страхом, и разум запускает чрезмерную тревогу и страхи. Если мы хотим остановить самодеструктивное поведение, связанное с этими состояниями, и в конечном итоге излечиться от них, нужно работать с двумя уровнями – сознательным и бессознательным. На сознательном уровне следует лучше понимать свои мысли, привычки и предубеждения, питающие депрессию и тревогу. Здесь полезно практиковать метод осознанности и навыки силы воли, чтобы снизить стресс на бессознательном уровне.

Депрессия и тревога охватывают почти половину населения, и эти цифры растут год от года. Но и депрессия, и тревога по-прежнему далеко не всегда распознаются или неверно диагностируются. Теперь мы хорошо понимаем, что обычно они сопровождают и подкрепляют друг друга, хотя у каждого состояния есть собственная парадигма. Основное утверждение при депрессии звучит так: «Это все моя вина, но я ничего не могу с этим поделать». Основное утверждение при тревоге: «Я не могу этого вынести, и мне становится все хуже». Есть несколько характерных паттернов самодеструктивного поведения, которые сопровождают эти состояния и служат определенной цели, если рассматривать их с точки зрения парадигмы болезни.

Сегодня мы уже знаем, что мозг не просто хранит наш опыт. Каждое переживание меняет мозг, связи между нейронами, да и сами нейроны: так мозг приобретает опыт. Если мы поддерживаем саморазрушение, то создаем и саморазрушающийся мозг. Мы настраиваем себя таким образом, что становится все труднее и труднее преодолевать вредные пристрастия. Депрессия выжигает наши рецепторы радости, а тревога настраивает мозг на свой механизм быстрого запуска. Однако ожесточенная борьба с самодеструктивными импульсами – стратегия ошибочная. Люди с ярко выраженными психологическими проблемами всегда совершают подобную ошибку. Им нужно осторожно отсоединяться от своих страхов, глядя на себя с сочувствующим любопытством, для укрепления уверенности, что во время шторма они смогут выплыть на поверхность.

Наши самодеструктивные поступки не только вредят, они также мешают бороться с болезнью. Мы считаем их доказательством того, что нынешнее состояние сильнее нас. Но если мы хотим остановиться, тогда очень важно, чтобы планы привели нас к успеху. Мы гораздо сильнее, чем думаем, но нужно действовать осторожно и аккуратно, выстраивая свою стратегию с учетом болезненных проявлений, сопровождающих наши привычки.

Депрессия

Книгу «Депрессия отменяется» я написал в двух ипостасях – как профессионал и как товарищ по несчастью. Депрессия стала результатом моей наследственности и семейной трагедии. Научившись понимать депрессию и работая с ней, я сумел помочь самому себе и многим другим. В этой книге нет места для описания всех сложностей депрессии, поэтому мы сфокусируемся на некоторых связанных с ней саморазрушающих действиях и на том, как они вмешиваются в процесс выздоровления.

Депрессию лучше всего представить как еще один порочный круг: он появляется у восприимчивого человека под воздействием стресса. В этом случае образуется замкнутая последовательность: депрессивное настроение приводит к депрессивному мышлению и поведению, что вызывает еще более депрессивное настроение, и так далее по спирали вниз. Депрессия, по определению, характеризуется подавленным настроением или потерей интереса к обыденной деятельности в течение двух или более недель, а также другими симптомами: неустойчивым весом и аппетитом, трудностями со сном, утратой самооценки, проблемами с концентрацией внимания и принятием решений, суицидальными мыслями. Депрессия сопровождается еще и негативными мыслями («Я не могу… все оборачивается против меня… Даже нечего и пытаться»), ощущением безнадежности. Кроме того, она напрямую влияет на мозг: организм перестает вырабатывать дофамин (следовательно, у нас меньше желаний и энергии), а клетки, призванные аккумулировать эндорфины, гормоны счастья, настолько иссушаются, что мы перестаем испытывать приятные чувства. В депрессии человек обычно бывает замедленным, как черепаха, он не способен ясно мыслить или думать о будущем; речь становится медленной и монотонной и звучит так, будто лишена эмоций: «Почему это происходит?.. К чему тревоги?.. Все бесполезно».

Если у вас расстройство настроения, то, по умолчанию, должны быть и самодеструктивные привычки. Обычно это пассивные формы саморазрушения – изоляция от общества, безнадежность, ожидание худшего. Тем не менее люди с депрессией бывают агрессивными, готовы нападать на окружающих и оскорблять их. Они могут напиваться или принимать наркотики, чтобы успокоиться. Депрессии также сопутствуют соматические симптомы: хронические боли, фибромиалгия, синдром раздраженной толстой кишки. Обычно это состояние сопровождают суицидальные мысли и побуждения, и риск исполнения намерений очень высок. Импульсивное суицидальное поведение может выражаться в опасном вождении, например с въездом в опору моста, а также прыжками с высоты и т. п. Эти побуждения возникают внезапно, убеждая человека в том, что он сошел с ума, хотя на самом деле это типичный симптом депрессии.

Некоторые формы саморазрушающего поведения при депрессии:

• переедание как утешительный приз;

• социальная изоляция (человек не чувствует себя достойным внимания);

• злоупотребление алкоголем или наркотиками;

• медлительность – по всевозможным причинам;

• периоды переутомления и истощения;

• пребывание в невыгодных ситуациях (человек позволяет партнеру, начальнику или коллегам использовать себя);

• пренебрежение здоровьем, поскольку человек считает, что недостоин заботы о себе;

• плохой сон (бессонница или раннее пробуждение в четыре утра, сопровождающееся навязчивыми мыслями, – классический признак депрессии);

• отказ от физических упражнений («У меня нет сил; не думаю, что это поможет»);

• нежелание обращаться за помощью из-за чувства стыда и вины;

• молчаливые страдания (отказ от выражения своих переживаний – причина и одновременно симптом депрессии);

• шопинг как лечение депрессии, покупка ненужных вещей в надежде облегчить состояние;

• суицидальные попытки: демонстративное суицидальное поведение, не имеющее целью уйти из жизни;

• самокалечение;

• анорексия/булимия;

• «признаки жертвы»: бессознательная демонстрация своей уязвимости.

Все эти черты с очевидностью не только мешают выздоровлению, но и усугубляют депрессивное настроение. Всякий раз, когда мы пытаемся справиться с этими проблемами и терпим поражение, получаем очередное подтверждение своего позора и стыда за свою болезнь. Мы обвиняем себя и чувствуем еще большую безнадежность.

С депрессией наш допустимый мир радикально меняется, а депрессивные убеждения превращаются в самосбывающиеся пророчества, усиливающие ужасное состояние. Люди в депрессии склонны брать на себя преувеличенную ответственность за все плохое, происходящее в их жизни, а все хорошее считают просто случайностью, к которой личного отношения не имеют, и не ждут его повторения. Если у нас депрессия, мы начинаем мыслить пессимистически, считая, что все будет только хуже и мы ничего не сможем с этим поделать. Кажется, что мы всегда должны контролировать себя, и если расслабимся, все может рухнуть. Но в то же время не верим, что наши усилия могут исправить ситуацию к лучшему. Стакан всегда наполовину пуст; все хорошее ненадежно и быстро проходит; все плохое неизменно и происходит постоянно; всем остальным лучше, чем нам: они привлекательнее и успешнее. Когда мы знаем, что должны были бы сделать, чтобы почувствовать себя лучше, но слишком подавлены для этого, начинаем винить себя за слабоволие, а если это черта нашего характера, то самооценка падает еще больше.

Вот некоторые заблуждения, свойственные людям в депрессивном состоянии.

• Если плохое однажды случается, значит, и всегда будет так. Если плохое справедливо в данных обстоятельствах, значит, оно справедливо во всех подобных обстоятельствах.

• Плохие события важнее, чем хорошие.

• Когда дела идут плохо, это моя вина. Когда дела идут хорошо, мне просто везет.

• Я все время на виду, и на меня все смотрят, особенно когда я совершаю оплошность.

• Все должно быть безукоризненным. И в тот момент, когда возникает хоть малейшее препятствие, все начинает рушиться.

• Все бывает либо хорошо, либо плохо: черное или белое, даже без оттенков серого.

• Все, что я чувствую, – правда.

• Я полностью отличаюсь от других: я пропащий, заслуживающий порицания, слабый, неполноценный, надломленный, обреченный человек…

Если вы попросите людей с депрессией потратить 10 минут, чтобы подумать о своих проблемах, их состояние только усилится (под влиянием всех негативных паттернов собственного мышления){185}. Если же предложите потратить 10 минут, чтобы подумать о любом другом предмете, их подавленность начнет ослабевать. Только представьте, как это парадоксально: казалось бы, для нашего мироощущения так важно верить, что, прилагая мысленные усилия к решению проблем, мы можем найти выход из положения. Однако в случае с депрессией получаем обратные результаты, потому что заболевание настолько овладевает нашим разумом, что искажает и убеждения, и представления, от чего страдает способность принимать решения. На самом деле все очевидно: если бы обычные возможности нашего сознания могли противостоять недугу, мы не страдали бы депрессией. Это самая парадоксальная форма самодеструктивного поведения, и поэтому из всех психических расстройств депрессию я считаю настоящей «уловкой-22»[65]. Любые попытки выяснить, что происходит и как с этим справиться, только ухудшают состояние. Но никто не признает этого без посторонней помощи.

Это вовсе не значит, что вы бессильны что-нибудь сделать. Я предлагаю людям записывать перепады своих депрессивных настроений: что происходит вокруг них в этот момент, о чем они думают и что чувствуют. Таким образом они узнают свои триггерные точки и получают возможность в какой-то степени контролировать состояние, поскольку теперь могут избегать вещей, заставляющих чувствовать себя плохо, или по-другому на них реагировать. В то же время они развивают определенные метакогнитивные[66] способности сознания, которые сопровождают осознанность. Сама возможность объяснить перепады своего состояния означает, что вы не безумны или бесконтрольны, и это вселяет надежду.

Безусловно, сегодня все знают о существовании антидепрессантов. Часто они бывают эффективными, однако у них есть свои недостатки. Для многих таблетки становятся первым шагом к выходу из депрессии. Все эти медикаментозные средства производят одинаковый эффект, но часто то, что подходит одному человеку, может не помогать другому, и у одних побочные действия бывают хуже, чем у других. Обычно лекарство не выводит вас из хандры, но может помочь почувствовать себя лучше, чтобы появилась возможность понемногу восстанавливаться. Некоторым оно дает шанс хотя бы подниматься из постели по утрам. Одна из самых трудноразрешимых ситуаций, с которыми я сталкивался, – это помощь людям в глубокой депрессии, не желающим принимать лекарства. Вполне понятна тревога по поводу приема препаратов, воздействующих на нашу психику настолько глубоко, что изменяется настроение, вплоть до всевозможных парадоксальных реакций, хотя они крайне редки. Но в то же время отказ от лекарств может быть еще одной формой саморазрушающего препятствия на пути к выздоровлению. Иногда люди могут погружаться в депрессию, привлекая тем самым внимание своих близких или любимых, а порой – чтобы продемонстрировать высокомерное отношение к жизни, убеждая себя, что их страдания отражают истинное восприятие действительности. Тем не менее вполне можно воспринимать жизнь в ее подлинном свете и при этом уметь радоваться ей. Лекарства не исцеляют, однако попробовать стоит.

Самоубийство – однозначно самодеструктивное действие. Обычно оно становится попыткой освободиться от непереносимой боли, стыда или вины, когда другие способы кажутся невозможными. Суицидальные жесты часто ошибочно принимают за способ привлечения внимания, но это совершенно бессмысленное толкование: почему просто не получить больше внимания? А ведь большинству завершенных самоубийств предшествовали попытки. Суицид – это результат разрушения допустимого мира, когда взгляд на себя и настоящее предельно сужается, нет представления о будущем или о том, что будет с близкими. Это то, что называется окончательным решением временных трудностей. Вот почему специалистов по работе с кризисными состояниями обучают отвлекать людей, чтобы те смогли видеть более широкую картину своей жизни. Настоящая профилактика суицидальных попыток требует времени и понимания, как человек дошел до такого отчаяния в конкретный момент жизни. Попытка уйти из жизни оказывается результатом стресса на фоне предельной уязвимости. А учитывая, что она была направлена на облегчение стресса, страдающий остается в поверженном состоянии, да еще и стыдится своего поступка. Достичь настоящего выздоровления можно, только разобравшись с этой уязвимостью, рассмотрев ее в более широком контексте жизни человека и сформировав более стойкую личность.

Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) депрессии, давно считающаяся наиболее успешным направлением среди психотерапевтических подходов, учит исследовать депрессивные паттерны своего мышления и убеждений, а затем делать более благополучный выбор. В одном интересном исследовании ученые провели сравнительный анализ когнитивно-поведенческой терапии и лечения паксилом, популярным антидепрессантом. Выяснилось, что эти виды лечения производят разное воздействие на мозг человека{186}. КПТ замедляет активность в префронтальной коре головного мозга, области логического мышления, но также и области навязчивых негативных мыслей. Паксил же повышает активность в этой области, но заглушает ее в лимбической системе – области «эмоционального Я». Тем временем КПТ повышает активность лимбической системы. На мой взгляд, эти результаты подтверждают представление о том, что депрессия вызывается неэффективным мышлением и самодеструктивными попытками подавлять чувства. Такие данные (в числе многих других свидетельств) говорят о том, что антидепрессанты действуют с помощью подавления эмоций, и в долговременной перспективе это не выглядит благоприятным. Препараты могут подавлять эмпатию, моральные и творческие качества, а также способность испытывать любые чувства{187}. Одним лекарства нужны лишь на короткий срок – чтобы встать на ноги. Другим, с тяжелыми формами депрессии, необходимо взвесить все за и против подобных эффектов медикаментозного лечения.

Обновленный метод – когнитивная терапия на основе осознанности – доказал свою эффективность, как и КПТ, особенно в превенции рецидивов{188}. Большая часть этой книги основана на его принципах. Этот подход учит людей медитации, предлагает объективнее исследовать свои мысли и чувства и не попадать в вихри эмоциональных стрессов. В отличие от КПТ, оспаривающей депрессивные суждения с помощью рациональных аргументов, новый метод предлагает отсоединиться от них. Вместо того чтобы пытаться отрицать беспомощность, вину и недееспособность, этот подход учит воспринимать подобные мысли как шум в голове – как ворчание депрессии.

Мы рассматриваем депрессию как распад защитной структуры, исчерпавшей свои лимиты. Депрессивные люди так долго пытаются блокировать свои чувства, что однажды оказываются не в состоянии это делать. Они пускали пыль в глаза миру и самим себе, говоря: «Благодарю, у меня все прекрасно, не волнуйтесь». Однако им не хватает чувства внутренней безопасности, их самооценка становится хрупкой и легко повреждается при малейшем отторжении или разочаровании. У таких людей часто бывает злой внутренний критик или карательное супер-эго, продолжающее твердить, какие они неудачники. После первого эпизода депрессии у людей с такой ранимостью могут появиться механизмы защиты, искажающие реальность и позволяющие им и дальше мириться с депрессией, или они могут усвоить бессознательную уверенность, что они не заслуживают лучшего. Вот почему так важно получить хорошее лечение в процессе и сразу после первого эпизода. Это может остановить развитие депрессии в хроническую форму. Люди растут и учатся на своем опыте, но депрессивные от страха избегают именно того, что может им помочь.

Тревога

Тревога – это особый дикий зверь, хотя она часто сопровождает депрессию. Около 60 % пациентов имеют симптомы и того, и другого. Часто бывает трудно вычленить, что начинается раньше и что лечить в первую очередь, поскольку симптомы тревоги мешают терапии депрессии, и наоборот. На самом деле существует много видов тревожных расстройств, включая фобии и обсессивно-компульсивные расстройства, но мы здесь, чтобы поговорить о двух из них: генерализованном тревожном расстройстве и паническом расстройстве.

Генерализованное тревожное расстройство выражается в постоянном чрезмерном беспокойстве о разнообразных вещах в течение долгого времени. Интенсивность волнения человек не в состоянии контролировать, и при этом она не соответствует важности или вероятности событий. Обычно это расстройство сопровождается такими симптомами, как ощущение нервного напряжения, истощение, трудности концентрации, раздражительность, мышечный тонус и нарушение сна. Некоторые осознают, что их тревожность вышла из-под контроля, тогда как другие считают свою тревогу естественной реакцией на ситуацию.

Паническое расстройство выражается в периодических панических атаках с большой тревогой по поводу их последствий. Панические атаки – это интенсивные периоды страха или дискомфорта, которые возникают внезапно и достигают своего пика в течение примерно 10 минут. Панические атаки сопровождаются множеством других ощущений, включая потливость, резко суженное поле зрения, сильное сердцебиение, озноб, головокружение, одышку, страх потери ориентации, страх смерти и ощущение оторванности от себя и реальности. Это крайне неприятные переживания. Когда вы переживаете такое состояние, кажется, что вы сходите с ума или что у вас инфаркт. Если панические атаки связаны с определенными ситуациями, такие состояния называются фобиями. Когда, предотвращая панику, люди прибегают к ритуализированному поведению (например, мытью рук, или проверке определенных вещей, или наведению определенного порядка), у них развивается обсессивно-компульсивное расстройство, которое можно рассматривать как способ контроля над тревогой. В отличие от депрессии, при которой все процессы замедляются, при тревоге мы видим активную работу мозга: «А вдруг случится это? А вдруг случится то? В любом случае, катастрофа неминуема!»

Паника – это состояние внезапного испуга при встрече с разъяренным медведем в лесу, с той только разницей, что никакого медведя нет. Это бесконтрольная реакция «бей или беги». Даже когда «сознательное Я» прекрасно знает, что это паническая атака и реальной опасности нет, «непроизвольное Я» не слушает его (без постоянной практики), и тогда тело продолжает вырабатывать гормоны стресса. Хроническое тревожное расстройство представляет собой такое же состояние в мягкой форме, но продолженное во времени. Длительное поступление гормонов стресса повреждает мозг (об этом мы уже говорили в главе 8) и истощает наш организм, особенно страдают иммунная и эндокринная системы. Это напоминает вождение машины на ручном тормозе: в итоге изнашиваются не только тормоза, но и двигатель.

Многие, особенно мужчины, чтобы справиться со своей тревогой, обращаются к алкоголю или другим средствам. Хронические алкоголики часто даже не подозревают, что страдают тревожным расстройством. Они начинают пить так рано, чтобы преодолеть стрессовые ситуации (но при этом полностью отрицая свой стресс), что никогда не испытывают симптомов тревоги. Но стоит им отказаться от алкоголя, как они рискуют потерять над собой контроль.

Тревога приносит людям ужасные страдания, многие из которых невидимы и не высказаны. Она буквально разрушает жизнь, отнимая у человека все его время и силы, препятствуя способности радоваться, концентрировать внимание или принимать разумные решения. Попытки избежать ситуаций, провоцирующих тревогу, заставляют постоянно быть начеку. Стремление избавиться от страха наполняет страхом. Мы начинаем винить себя за неспособность преодолеть то, что кажется какой-то глупостью, и наша самооценка падает. Друзей и родных это раздражает, и они начинают нас избегать. Тревогу связывают с тем, что эпидемиологи называют повышенной смертностью (ранняя смерть, главным образом от сердечно-сосудистых заболеваний или в результате суицида{189}). Более того, она становится одним из самых распространенных факторов, провоцирующих прием наркотиков, поскольку алкоголь и предписанные лекарственные препараты дают короткое облегчение, но люди быстро привыкают, и в результате средств требуется все больше и больше. По моему мнению, невылеченная тревога непосредственно приводит к депрессии, так как именно она заканчивается приобретенной безысходностью. Многие люди с паническим расстройством либо не пробуют лечиться, либо отвергают диагноз, продолжая жить в убеждении, что с ними происходит нечто ужасное и ненормальное. Но они никому не могут об этом рассказать.

Как и в случае с депрессией, нормальные силы разума не в состоянии справиться с тревожным расстройством. Как и при депрессии, мысли о том, что именно вызывает тревогу, только усиливают ее. Размышления о выходе из положения лишь ухудшают дело, потому что наше тревожное сознание везде находит изъяны. Методы, помогающие в лечении депрессии, так же эффективны и при терапии тревоги: замещение тревожного мышления на более спокойное и объективное, освобождение жизни от стрессов, практика метода осознанности, отношение к волнению как к шуму в голове. Хорошая физическая форма также помогает: физические упражнения поглощают энергию, помогают наладить сон, выравнивают сердечный ритм, что тормозит паническую реакцию.

Здесь, как и при депрессии, помогает медикаментозное лечение. Самыми распространенными предписанными средствами при лечении тревоги считаются антидепрессанты, что дает основание предполагать сходные механизмы в работе мозга и «непроизвольного Я». Есть и другие препараты, которые обычно в течение часа облегчают тяжелые симптомы тревоги. К несчастью, они также вызывают привыкание, и многие врачи прописывают их неохотно. Правда, эффект привыкания не настолько сильный, чтобы сформироваться за время двухнедельного лечения. Я бы предпочел быстро облегчить состояние пациента с острой панической атакой, чем в течение целого месяца наблюдать, поможет ли ему антидепрессант.

Уклоняясь от выяснения природы собственных страхов, мы разрушаем восприятие самих себя и своей жизни. В этом случае возникает очень ограниченная фобия, которая постепенно разрушает нашу самооценку и вызывает ненужные навязчивости. Вопрос только в степени. Ладно, можно бояться пауков, если у нас есть возможность не сталкиваться с ними, но если мы опасаемся водить машину, а живем в пригороде, это осложнит нашу жизнь. Также существует опасность, что наши защитные механизмы начнут рационализировать ситуацию: «Я вовсе не боюсь людей, я просто не люблю толпу», «Я проявляю не больше настойчивости, чем нужно, но мой шеф просто безнадежен», «Лучше я поеду в Европу в следующем году». Если мы не осознаем свои страхи, то начнем строить свою жизнь, постоянно на них озираясь.

Если мы испытываем тревогу, то должны признать: чем больше мы пытаемся ее контролировать, тем хуже она становится. Пытаясь подавить тревожные мысли, мы только еще сильнее фокусируем на них внимание – это известный феномен «не думай о розовом слоне». Развивая навыки осознанности, постепенно привыкая к тому, что страхи не могут по-настоящему нам навредить, и, наконец, решая жизненные проблемы по мере их поступления, мы сможем получить облегчение.

Стыд и позор

С тревогой и депрессией связано огромное количество предрассудков и мифов. Многие считают эти состояния признаком трусости или слабохарактерности, а некоторые играют на чувствах страдающих этими недугами людей. В США с относительно слабыми социальными связями и значимостью личной ответственности особенно часто считается, что люди с тревожностью должны сами вытаскивать себя из этого состояния: «Давай, выходи на свет, найди работу и кончай скулить». Такое отношение отражает худшие обвинительные мысли жертвы тревоги и депрессии. На деле люди с депрессией судят о ней гораздо хуже, чем остальные{190}. Иными словами, они склонны винить себя за свое заболевание. Безусловно, в случае с депрессией самообвинение само по себе симптом этого расстройства. А люди с тревогой чувствуют свою вину и стыд: «Мне нужно справляться с этим. Я жалкая трусливая личность». Вот что страх может творить с нами.

Однако позор – это не просто самосбывающееся пророчество. По статистике, люди с этими расстройствами работают в местах с низким уровнем заработной платы, их редко повышают по службе, они часто оказываются жертвами запугивания и дискриминации, у них меньше друзей и общественных связей. Все эти обстоятельства усиливают их ощущение своей инородности и неудавшейся жизни. Случается, что люди с депрессией или тревожностью вызывают гнев у других: поначалу мы им сочувствуем, но в конечном итоге теряем терпение и устаем, потому что они не хотят слушать наши советы. Мы начинаем видеть в них жалобщиков, отвергающих помощь, и не понимаем, что наши советы и помощь просто неприемлемы. Такое отношение может стать очередным источником переживания постыдности их положения.

А поскольку эти состояния поддерживаются и усугубляются из-за самодеструктивных компонентов, пациент должен сделать все от него зависящее, чтобы помочь себе. И это крайне сложно объяснить человеку, который уже преуспел в обвинении себя самого. Чтобы помочь себе выйти из депрессии и тревоги, недостаточно логики или интуиции: все, что обычно срабатывает (сознательная концентрация внимания на проблеме), только вредит. Здесь нужно узнать, что запускает процессы, и разработать стратегию, которая поможет избегать этого или справляться с ситуацией. Необходимо развить осознанное отношение и отделиться от всех психических стрессов, разжигающих симптомы. Придется делать вещи, кажущиеся страшными и опасными: выходить на люди, говорить от своего имени, быть привлекательными для окружающих. Люди часто надеются, что терапия или лекарства могут просто снять страхи и тогда они вернут себе дееспособность, но мы не так избавляемся от своих страхов. Нам придется делать другие вещи. Конечно, мы можем научиться расслабляться, но придется совершать очень маленькие шаги по направлению к тому, чего мы боимся.

Упражнение 13. Регистрация настроения

Используйте метод регистрации, чтобы помочь себе проанализировать связи между событиями и изменением ваших переживаний и настроения. От вас требуется просто описывать изменения ваших чувств/настроения, а также внешних и внутренних признаков, сопровождающих их, в надежде, что в итоге вы начнете видеть эти связи. Этот метод должен помочь вам стать наблюдательнее и объективнее. Убедитесь, что вы описываете не только негативные, но и позитивные изменения.

Инструкции. Когда вы замечаете изменения своего настроения или уровня тревоги, опишите их (например, от нейтрального к печальному; от тревожного к спокойному), внешние обстоятельства (что вы делали, где, с кем, время дня, погоду, какая песня звучала по радио) и внутренние обстоятельства (о чем вы думали, фантазии или воспоминания, были ли вы голодны, разгневаны, одиноки, утомлены). Затем рассмотрите события, используя все силы вашего разума, и разработайте стратегию. Если что-то происходит или какие-то мысли помогли вам почувствовать меньшую подавленность или тревогу, все подробно опишите и постарайтесь учесть этот опыт в дальнейшем. Если происходит нечто противоположное и что-то заставило вас почувствовать себя хуже, у вас только три варианта действий. Вы можете попробовать изменить ситуацию, чтобы вновь этого не случилось (то есть решить проблему или изменить отношение к ситуации). Вы также можете избегать подобных ситуаций в будущем, если это не станет слишком ограничивать вашу жизнь (например, развивайте свои когнитивные навыки – это поможет останавливать чувства, овладевающие вами). И наконец, вы можете принять ситуацию, что подчас оказывается лучшим решением. Иногда именно ваши усилия по контролю или избеганию неизбежного делают вас несчастными.

• Используйте записи, чтобы следить также и за самодеструктивными мыслями и импульсами. Острое желание порезать себя, выпить, устроить пирушку, свернуть на встречную полосу движения – все эти порывы возникают как гром среди ясного неба, когда ваши мысли где-то далеко. Поверьте, ничего не падает с неба просто так. Значит, что-то произошло – или в вашей голове, или в реальности, – что стало пусковым механизмом этого импульса. А ваша собственная защита вступает в дело, чтобы изолировать импульс от пусковой точки. В результате появляется уверенность, что разум неуправляем. Но как только вы увидите все эти связи в цепи происходящего, сделаете первый шаг к выздоровлению.

• Просматривайте свои записи каждый день, желательно в одно и то же время, когда находятся несколько минут и возможность сосредоточиться. Обратите внимание, какие паттерны стали появляться. После нескольких недель практики вы начнете видеть связи между настроением и изменениями чувств, внешними и внутренними процессами. Внешние и внутренние события (воспоминания, сны, ассоциации) также могут быть триггерами. Дальнейшие внутренние процессы (что вы думали о событии, что вы сделали со своими чувствами) могут изменить ситуацию к лучшему или к худшему.

• Вы также можете использовать эти записи, чтобы следить за появлением любых саморазрушающих паттернов поведения. И снова обращайте внимание на внутренние и внешние события, провоцирующие их.

• Анализируйте записи вместе с терапевтом, куратором или хорошим другом: они могут распознать связи, которые вы все еще не в состоянии увидеть.

«Регистрация настроения» – очень важный и мощный инструмент. Если вы будете использовать его правильно и регулярно, сможете изучить собственную систему защиты. Поначалу это будет не очень приятно. Вы можете почувствовать еще большую тревогу, возможно, ощущения станут острее. Вы собираетесь осознать то, что причиняет вам боль. Вы узнаете, что же «непроизвольное Я» пытается скрыть. Просто не забывайте, что уклонение от правды приносит в жертву истинную сущность и заставляет чувствовать себя плохо или совершать деструктивные поступки. При использовании метода «Регистрация настроения» вы сможете увидеть свою психологическую защиту в действии. Вы станете забывать вести записи (вытесняя конфликт между желанием стать лучше и страхом изменений). Вы будете злиться на это, потому что придется заниматься тем, о чем не хотелось бы знать (проецируя свой гнев на себя как на внешний объект). Вы будете относиться к этому занятию как к пустой и скучной трате времени (изолируя свой эффект и интеллектуализируя чувства). Тем не менее не оставляйте стараний, что бы ни случилось. Если будете вести записи хотя бы неделю, непременно узнаете нечто ценное. Если будете делать это в течение месяца, почерпнете много интересного, а ваше «непроизвольное Я» станет наблюдательнее и объективнее.

Люди, страдающие депрессией или тревогой, часто думают, что у них нет причин для тревоги или депрессии (или гнева, или любого другого чувства), а потому считают себя безумными или неуправляемыми. Но если мы возьмем на себя труд исследовать собственные способы защиты и приоткрыть завесу, то, как правило, узнаем, что имеем массу оснований для всех этих чувств. А понимание – первый шаг к реальному разрешению проблемы.

Будучи подверженными самодеструктивному поведению, мы совершаем поступки, не понимая подлинных побуждений. Это упражнение даст вам ключ, который поможет увидеть ситуацию более осознанно.

Несмотря на повсеместное признание бессознательного, многие из современных психологов и психиатров все еще как будто стараются о нем забыть. Это неудобная концепция, ее трудно увидеть, измерить или тестировать, а значит, науке от нее мало пользы. «Просто примите эту таблетку», – говорят они, или «Просто думайте иначе», или «Просто научитесь отвлекаться» – это несложные идеи, поддающиеся исследованию. Но когда мы забываем принять лекарства, или когда они вызывают у нас ярость, или когда мы возвращаемся к мрачным мыслям, или не находим времени для медитации – возможно, все это работа нашего бессознательного. Такие пациенты выпадают из исследований. Их считают несговорчивыми. Данные о них не попадают в медицинские журналы, зато они появляются в моем кабинете и кабинетах тысяч других динамических терапевтов[67] по всей стране со словами: «Я попробовал/а все, но ничего не помогает»{191}. И что же такого мы делаем, что не получается у других? А между тем наша работа доказывает существование силы, которая может указать путь к полному выздоровлению, и именно к ней мы и обращаемся. Эту силу я называю отлив: это таинственная власть, которая также способна пресечь наши попытки убежать от самодеструктивного поведения, чуть только мы почувствуем себя в безопасности.

Когда волны обрушиваются на берег, вся вода тут же устремляется обратно в море. Это происходит под поверхностью, так возникает круговорот воды: сверху в глубину – из глубины на поверхность. На рифе или песчаной отмели он оставляет узкий проход над поверхностью, и вся вода устремляется в узкое место с огромной силой и скоростью. И тогда вы можете оказаться во власти опасного течения, которое способно унести вас далеко в открытое море.

На войне во Вьетнаме у каждого солдата была собственная, индивидуальная дата освобождения от воинской службы. Совершенно естественно, что по мере приближения последнего дня на войне мужчины начинали волноваться: никому не хотелось быть убитым или раненым, когда оставалась пара шагов до дома. Но, обуреваемые тревогой, они теряли навыки выживания в джунглях, ставшие частью «непроизвольного Я», и оказывались видимой мишенью для врага. По статистике, такие «краткосрочники» чаще погибали или были ранены, когда срок их увольнения оказывался очень близок. Мне кажется, что мы, как эти солдаты, начинаем пугаться, как только наша кампания по изменению подходит к концу. Мысль о том, что остаток жизни мы проведем без наших самодеструктивных привычек и конфликтов, может страшить. Нас смущает то, что поначалу казалось естественным, мы теряем навыки выживания и оказываемся уязвимыми. Итак, нам нужна новая стратегия, которая поможет преодолеть этот барьер – последнее препятствие на пути к успеху.

Печально, но данные исследований показывают, что чаще всего наши достижения по самореформированию не выдерживают испытаний в течение двух лет{192}. Диета, физические упражнения, выход из депрессии, что угодно – все против нас. И когда мы терпим поражение, то часто быстро возвращаемся к худшему варианту своего прошлого поведения: набираем вес; снова начинаем беспробудно пьянствовать; впадаем в еще более глубокую депрессию. Нам нужно узнать об отливе все, что сможем, чтобы, когда он начнется (как обычно и происходит), знали, что делать. Если морской отлив уносит нас в глубины и мы пытаемся поступить разумно (то есть плыть прямо к берегу), шансов утонуть намного больше. Если нас уносит психологический отлив, нормальное устранение проблем и принятие решений никуда не приведут: мы будем сражаться с самими собой.

Отлив особенно силен, когда мы начинаем контролировать свои симптомы, но еще не решили лежащую в их основе проблему. Мы можем перестать пить, но оставаться «сухим пьяницей» (злобным, эгоистичным, заносчивым человеком), пока не займемся своим характером, пройдя 12-шаговую программу. Мы можем воздерживаться от своей зависимости, но быть по-прежнему уязвимыми к рецидивам, если не разберемся с одиночеством, гневом, отчаянием – всем, что заставило принять наркотики в первый раз. Мы можем найти множество различных способов снятия стресса, но если не изменили своих убеждений и не произвели определенную перенастройку мозга, то по-прежнему остаемся уязвимыми для новых стрессов. Мы способны справиться со своей медлительностью, но если не договорились с той своей частью, которая боится успеха, то надолго такого контроля не хватит. Мы можем потерять 20 килограммов, соблюдая диету, но если не залатаем душевную брешь, заполняемую едой, вес вскоре вернется к прежним цифрам.

Что общего у этих временных затруднений? Все они оказываются попытками пособничать нашим защитным механизмам или найти другие, более эффективные, чтобы удержать нас от встречи с собой, своим внутренним конфликтом и не позволить изменить наш допустимый мир. Отлив – это результат внутреннего конфликта. «Непроизвольное Я» не расположено слышать голос разума, то есть «сознательного Я», поскольку оно меняет восприятие и обучается новому. «Сознательное Я» обнаруживает (или только начинает обнаруживать) нечто уродливое, чего мы не хотим видеть; трудности, которые мы хотим считать простыми. «Непроизвольное Я» стремится оставаться в неведении и использует защиту, чтобы задушить осознание. И никто не сказал нам, что единственное настоящее решение проблемы – встретить эти трудности и уродливые факты нашей жизни. Возможно, это горькая правда («Я старею; я совершал поступки, за которые мне стыдно; в моей жизни нет смысла») или продукт искаженных убеждений («Я все делаю неправильно, все пытаются унизить меня, а я гораздо лучше любого из них»). Будь то правда или ложь, мы должны смело встретить ее. Если это правда, нужно что-то исправить. Если же ложь – мы должны вытащить ее на свет, тогда она, как вампир, должна исчезнуть.

Как это работает

Отлив не представляет собой ничего загадочного. Мы можем относиться к этому как к тайне, потому что не хотим в этом разбираться («Не знаю почему, я просто внезапно испытываю этот непреодолимый порыв и ничего не могу с этим поделать»). Удобнее считать, что у нас попросту нет выбора. Однако отлив – не единая общая сила, это сочетание факторов, которые повышают риск и делают нас уязвимыми к рецидивам именно тогда, когда мы начинаем чувствовать себя в безопасности.

Большую часть своей силы отлив получает из тех областей мозга, где сформировались вредные привычки. Достаточно один раз съехать с главной магистрали, и снова окажешься на старой дороге – покинутой, но не забытой. Мы говорили о том, как сознание создает физические связи между клетками, становящиеся только крепче при тренировке новых навыков. Нужно приобретать новые привычки, которые по мере их применения займут место старых самодеструктивных паттернов, а новые каналы в мозгу будут становиться сильнее и глубже. Однако проблема в том, что и старые каналы все еще существуют, и мы можем легко в них соскользнуть. Любой алкоголик знает: достаточно выпить один раз, и через пару дней начинаешь пить столько же, сколько прежде. Современная наука пока не знает, как закрывать эти старые каналы, но мы сами можем сделать саморазрушающие паттерны как можно более устрашающими и отвратительными. Выздоровление отчасти зависит от усилий по сохранению сознательного неприятия последствий прежних привычек, а для этого любая мысль о них должна вызывать страх и отвращение. Я знаю человека, который после целого года трезвости, будучи на вечеринке, случайно выпил из чужого бокала. Это было вино, и он мгновенно, не задумываясь, выплюнул его. Такая реакция достойна подражания. Итак, мы, как собаки Павлова, программируем себя таким образом, чтобы любое побуждение смошенничать вызывало у нас чувство дискомфорта, тошноты и отторжения. Кому-то это может показаться отчаянными мерами, но сила нашего отлива требует таких мер.

Жизнь не дает скучать. В ней всегда есть место новым стрессам, многие из которых запускают те же старые механизмы саморазрушения. Когда мы сталкиваемся с искушением, истощением или стрессом, наши давние вредные привычки образуют в мозгу порочный круг. Чтобы развивать и укреплять «здоровый круг», нужна настройка мозга, требующая постоянной практики, только и всего. На деле в большинстве жизненных ситуаций не так уж трудно принять правильное решение, но мы большие мастера по уклонению от него. Поэтому нужно тренировать свою нервную систему, как мы тренируем наши мускулы и рефлексы, чтобы делать правильный выбор, недолго думая. Зато результаты не заставят себя ждать: при замене самодеструктивных паттернов чем-то полезным нам с каждым разом будет все легче это делать. Всякий раз, когда мы совершаем какие-нибудь действия, мозг прокладывает пути между нервными клетками. Всякий раз, повторяя эти действия, мы расширяем эти пути, что облегчает нам дорогу в следующий раз. Нейроны, которые включаются одновременно, способны соединяться между собой.

Некоторые наши наиболее застарелые самодеструктивные привычки до сих пор похожи на магистрали в нашем мозгу: они закрыты, но не до конца. Однако мы способны построить новые маршруты просто с помощью практики. Представьте в мозгу крошечные желтые бульдозеры, которые прокладывают новое полотно для дороги. И если вы оступитесь и один-два раза вернетесь на старые пути, это не отменит того, что уже сделано на новом. Даже алкоголики или наркоманы, для которых последствия рецидивов могут быть особенно тяжелыми, извлекут пользу из полученного опыта. Они смогут вернуться к здоровому поведению (как поступают многие), и это будет так же просто, как и прежде. Отлив берет свою силу из чувства вины, ненависти к себе, отчаяния – всех эмоций, сопровождающих самодеструктивное поведение. Не позволяйте себе барахтаться на земле, прыгайте обратно в седло. Эффект «Какого черта!» (см. главу 7) – это иллюзия. Наши усилия никогда не бывают напрасными.

У отлива есть еще одна сторона: он бьет по нашему чувству собственного достоинства, отыгрываясь за все годы саморазрушения. Многие годы, выбирая легкий путь, забивая голы в собственные ворота, мы подрывали уверенность в себе и самооценку. Но мы способны остановить саморазрушающие паттерны, заменить их более конструктивным поведением и вернуться в жизнь дееспособными и добродетельными. Правда, это не всегда приводит к изменению собственного представления о себе. Мы можем по-прежнему считать, что это лишь обман, отвлекающий маневр, позволяющий не думать о наших слабостях и дурачить других. Ненависть к себе не проходит с однократными попытками вести себя хорошо. Поэтому, привыкая к новому поведению, вместо того чтобы испытывать большую уверенность в себе, мы все сильнее и сильнее чувствуем, что шагаем по натянутому канату и близки к поражению. И снова поражение, пьянство, возвращение к старым постыдным привычкам или к несвойственным нам глупым импульсивным решениям – и все это приносит колоссальное облегчение.

Мы должны позаботиться о том, чтобы целостность и парадигма менялись вместе с поведением.

Тем не менее самая мощная сила отлива исходит от наших неосознанных чувств вины, страха, стыда и гнева. Мы уже много говорили о том, как эти чувства становятся бессознательными. Это вполне естественно для нас – вытеснять из сознания непереносимые влечения или чувства, продолжая испытывать за них вину. Эти чувства настолько сильны, что даже когда что-то происходит рядом с нами, кажется, что и в этом есть доля нашей вины. Когда получится преодолеть собственный самодеструктивный сценарий, мы сможем убедиться, что между нами и нашим благополучием больше нет препятствий. Но если мы в первую очередь не осознаем всех тех чувств, которые привели к саморазрушающему поведению, то по-прежнему будем уязвимы для отлива. Именно поэтому придется открыто посмотреть на определенные неприемлемые чувства, от которых мы прятались долгое время, например на злость на партнера или начальника; детское чувство заброшенности; возмущение несправедливым отношением. Важно отметить, что отыгрывать эти чувства не нужно, мы просто можем позволить себе испытать их, не отворачиваясь, но и не переживая за них вину. Это болезненный, но очистительный процесс, который поможет изменить наш допустимый мир. В противном случае чувство вины может заставить навредить себе именно тогда, когда успех будет очень близок, а мы все еще будем считать, что недостойны лучшей жизни.

Эмми воспитывала мать, постоянно твердившая, как сильно ее любит, демонстрировавшая неумеренные истерические реакции и каждые разлуки и встречи сопровождавшая поцелуями и объятиями. При этом ее поведение отражало совсем другую картину: она постоянно приводила в дом разных алкоголиков, никогда не устраивала для Эмми и ее сестер никаких праздников, ничего не делала специально для детей и вечно занималась только собой. Когда матери было 60 лет, Эмми, как и многие дети нарциссических родителей, начала чувствовать злость на свою мать, не понимая истинной ее причины. Пытаясь избавиться от гнева и вины, которые она испытывала по отношению к матери, Эмми покинула дом, рано вышла замуж и лишилась возможности поступить в колледж. К 30 годам, окончательно расторгнув свой неудачный брак, пытаясь в одиночестве воспитывать дочь-подростка, Эмми стала страдать от такой тяжелой депрессии, что вынуждена была обратиться за помощью. Я объяснил ей, что попытки подавлять чувства, которые привели к ощущению пустоты в жизни, связаны с условиями воспитания и что любые шаги в сторону независимости (то есть любые попытки увидеть жизнь в реальности) приводят ее к парализующему чувству вины. Умом она понимала, что мать во многом была неправа, но не могла позволить себе испытать вполне естественные гнев и разочарование.

Я работал с Эмми долгое время. Ее мать умерла, а дочь повзрослела. Второй травмой для нее стал подростковый бунт дочери. Эмми многие годы посвятила девочке и была лучшей матерью на свете. Когда же та в свои 15 лет ополчилась против нее (обвиняя в отсутствии отца и заботы о ней) с криками «Ты ненормальная! Ты тупая! Ты ничего ни в чем не смыслишь!» – у Эмми случился еще один сбой в собственной системе представлений. Она считала, что как-то смогла излечиться, став прекрасной матерью для своей дочери: «Я очень старалась, но все равно это не помогло. Я больше так не могу. Я не переживу еще одного разочарования». К счастью, дочь вернулась к ней, но Эмми по-прежнему боится рисковать. Она винит себя в бунте своей дочери (это ее старые чувства вины и стыда), который почти разрушил ее саму.

Давайте вспомним, что вытеснять из сознания все непереносимые влечения и чувства, продолжая испытывать за них вину, вполне естественно и даже общепринято. Ребенком и подростком Эмми искренне верила, что у нее самая лучшая мать и что ее главная роль – доставлять матери радость. Спустя какое-то время она не смогла жить в одном доме с матерью, но не понимала почему. Ее бессознательное разочарование и ярость выплескивались через край, но она все еще не была способна выявить их. Изначально Эмми обвиняла себя, потому что было легче считаться виноватой, чем обрушить гнев на мать. Но когда у нее появился собственный ребенок, она стала осознавать, насколько самовлюбленной и эгоистичной была ее мама. Тогда она позволила себе высказать весь свой гнев с желанием, чтобы мать поняла ее – чего та, естественно, не могла. Эмми стоило больших усилий жить дальше и быть хорошей матерью. Однако она пыталась избежать важного шага – сожаления о собственном утраченном детстве. Подростковый бунт дочери превратил в развалины ее представления об идеальной жизни. Она оказалась временно раздавленной собственным гневом на дочь, отказавшей ей в любви и уважении.

Если вы вовлечены в самодеструктивное поведение, скорее всего, вы показываете миру ложное Я, скрывая эту сторону жизни и пытаясь быть тем, кем не являетесь. Вероятно, ваши поступки вызваны утраченными возможностями. Может быть, вы разочаровали и ранили кого-то из близких. Позвольте себе пережить сожаление об этом. Сожаление – это другое чувство, его можно принять, поскольку мы обречены переживать потери. Мы должны позволить себе скорбь – не самобичевание, а чувство подлинной печали и сожаления по возможностям, которые утратили, и по людям, которым причинили боль. Только если мы сумеем испытать скорбь, мы сможем в подлинной мере принять и себя. Печаль позволит уйти гневу, обидам, негодованию, которые так сильно влияли на наши поступки, признать нашу ответственность за прошлое самодеструктивное поведение и относиться к нему не как к симптому, вызванному болезнью или реакцией на провокацию. Это значит, что мы не погрязнем в обвинениях своих родителей, независимо от того, насколько плохо они справлялись со своими обязанностями, и не станем оправдывать свои грехи несправедливым отношением к нам в прошлом. Вместо этого мы начнем двигаться вперед, к лучшему будущему, не оглядываясь на старые обиды. Убедитесь, что вы провели черту между подлинным раскаянием и чрезмерным самообвинением. По возможности попробуйте найти способ исправить ущерб, который вы нанесли другим, и обещайте себе никогда не делать этого снова. Это поможет идти дальше.

Перемены

Теперь настало время применить все усвоенное на практике. По мере прочтения книги вы, без сомнения, обнаружили у себя некоторые самодеструктивные привычки. А теперь сократите список до одной мишени. Пусть это будет привычка, которую легче всего преодолеть. Мы планируем продвигаться мелкими шагами, поэтому задача должна быть реальной, а вовсе не вопросом жизни или смерти. Вы можете сосредоточиться на том, что уже отметили в своем списке: оплате счетов, уборке кухни, завершении конкретной работы, которая тяготит вас. Все, что намечено сейчас, позволит увидеть значимое улучшение в одной области вашей жизни.

Приступим к проблеме. Признание своего бессилия перед самодеструктивным поведением означает признание исключительной эффективности ваших старых механизмов защиты и неспособности их перехитрить. Этот шаг станет большим достижением, и вы заслуживаете за него большой награды. Будьте предельно честными, не забывайте, что защитные механизмы создали в вашем мозгу порочный круг, сформировали пути наименьшего сопротивления, которые не исчезнут за одну ночь, но будут неожиданно проявляться на фоне вашей усталости, стрессов или уныния. Согласитесь, что вам нужны большие перемены в работе психики, чтобы остановить саморазрушающее поведение.

Тщательно выбирайте цели. Прежде чем вы начнете кампанию по выздоровлению, старайтесь реалистично оценивать свои возможности. Самые активные самодеструктивные привычки (пьянство, курение, азартные игры) требуют полного прекращения. Но от большинства пассивных привычек (медлительность, неорганизованность, неуверенность в себе) невозможно избавиться окончательно, и здесь уместна кампания по исправлению. Выбирайте ясные и соизмеримые цели, которых вы действительно способны достичь. Например, если вы медлительны, поставьте перед собой задачу научиться концентрации внимания в определенных временных рамках. Но даже сам факт определения целей укрепляет волю и придает смысл вашим действиям.

Обращайтесь за помощью. Сообщите всем, что вы собираетесь делать трудное дело, и объясните, как они могут вам помочь. Близкие могут удержать от соблазна или похвалить за успехи, а могут выслушать, когда вы почувствуете слабость. Они способны расспросить о ваших чувствах, чтобы вы лучше увидели свои проблемы и перспективы. А кроме того, у вас появится обязательство перед ними, что прибавит мотивации к успеху.

Упражнение 14. Преодоление саморазрушающего поведения

Вы узнали себя в одном из сценариев саморазрушения? Если так, вернитесь к той главе и задумайтесь о спрятанных смыслах ваших паттернов. Помните, что в конечном счете вы пытаетесь получить желаемое или нужное, только способ получения вам вредит. Подумайте об этом конфликте. Если стремитесь к тому, что в результате причинит вам ущерб, и ваше самодеструктивное поведение защищает от этого, сфокусируйтесь на том, чтобы отказаться от этого желания. Если стремитесь к тому, чего вправе хотеть или иметь, но сами становитесь на своем пути, сфокусируйтесь на своих чувствах вины, стыда или страха, которые мотивируют ваши попытки помешать самим себе. Чувствуете себя готовыми к настоящей ситуации или старые пути снова активируются в вашем мозгу? Если вы готовы, переживите это в полной мере. Если же срабатывают прежние привычки, постарайтесь отключить их в текущий момент и проработайте потом, отдельно.

• Сосредоточьтесь на одной саморазрушающей привычке, которую действительно хотите изменить. Это может быть что угодно: проблема с наркотиками, поведенческие нарушения (медлительность, лживость, неуверенность в себе, изоляция, неумеренность в приеме пищи) – все, что по-настоящему тянет вас назад.

• Отведите несколько дней на изучение своей вредной привычки. Делайте заметки, чтобы увидеть любые скрытые стимулы, запускающие ее, например время дня, настроение, степень голода, уровень содержания кофеина, чья-то реплика в ваш адрес, определенные раздражители. Затем напишите, что происходит дальше: с чего начинается эта вредная привычка? Каковы последствия самодеструктивных действий? Испытываете вы вину или стыд? Или вы чувствуете облегчение, как будто выпустили пар? Остается ли у вас время на самих себя? И наконец, обратите внимание на то, как вы в конечном счете выбираетесь из этой ямы, в которую пока проваливаетесь.

• После пристального изучения нездоровых сторон вы уже более чем готовы к изменениям. Что вы можете сделать с пусковыми механизмами? Способны ли избегать некоторых из них и убегать от других? Давайте попробуем войти в состояние осознанности, стараясь не отвлекаться. Видите ли вы скрытую пользу от самодеструктивных действий? Оправдываются они в чем-то или защищают от риска? Если так, присядьте и спросите себя, действительно ли это то, что вам нужно? Если да – поработайте над тем, чтобы научиться принимать риск и страх, с которыми это связано.

• Назначьте дату начала работы не позднее следующих двух недель. Если нужно время для сбора информации или репетиции, не беда, но пусть ваши планы не станут оправданием для промедления.

• Возьмите на себя обязательство на три месяца. Отсчитайте их и обведите эту дату в календаре. Не забывайте о своей цели. Даже если вы оступитесь на второй день, на третий начните снова. Помните, что каждый день положительной деятельности формирует новые связи с мозгу, даже если вы не во всем были на высоте.

• Когда намеченный день настанет, сосредоточьтесь. По возможности уединитесь в тихом месте, где вас не потревожат. Войдите в состояние осознанности. Подумайте, от чего вас уберегают самодеструктивные паттерны. Если речь идет о медлительности, помните, что это очень короткое задание; если вы испытываете влечение, постарайтесь осознать, когда оно началось. В этот момент на вас немедленно обрушатся разные мысли и чувства: «Я не смогу этого сделать, это глупо, это не поможет, сейчас я слишком сильно волнуюсь, я теряю мысль, я не могу контролировать себя». Дайте себе пять минут, чтобы уйти от этих мыслей и чувств. Плавно отпустите их. Представьте, что вы под навесом водонепроницаемого плаща, а над головой раскрытый зонтик. И вы неуязвимы для проливного дождя ваших мыслей и чувств – по крайней мере, на пять минут.

• Через пять минут, если вы работаете продуктивно или ваше влечение миновало, удерживайте это состояние сколько сможете. Если нет, сделайте передышку на день, а завтра начните снова. Но не забывайте о своей цели и о том, на что вы способны. Будьте готовы и приходите завтра.

• Если ваше саморазрушающее поведение связано с работой или публичными ситуациями, конечно, вы не сможете обеспечить себе одиночество, чтобы контролировать отвлечение внимания. Сконцентрируйтесь («Сегодня буду говорить с начальником четко и ясно»), а затем расширьте свои возможности, используйте знания, полученные при самонаблюдении. Остановите помехи, особенно те рационализации, которые возникают на фоне ваших страхов: «Сейчас неподходящее время, сегодня у меня нет сил для этого; у босса, кажется, плохое настроение». Пусть ваши страхи стекают по вашему водонепроницаемому плащу – и поступайте как задумали.

• Сознательно тренируйте силу воли. Мы много говорили о том, что сила воли – это навык, а не свойство характера; иными словами, это то, чему можно научиться. Вообразите себе мускул силы воли в вашем мозгу, который находится прямо над вашим правым ухом. Этот мускул регенерирует и укрепляется всякий раз, когда вы упражняете его. Обращайтесь с ним нежно, не нагружайте слишком сильно, избегайте возможности ошибиться. Тем не менее продолжайте тренировку каждый день, как гимнастику, постепенно наращивая нагрузку, чтобы мускул становился крепче.

• Так вы встречаетесь со своим страхом, а теперь можете сделать перерыв. По существу, ваше самодеструктивное поведение побуждается страхом, иногда он сопровождает вас всю жизнь. Потребуется время, чтобы научиться встречать страх без паники. Неудивительно, что астронавтам и «морским котикам»[68] обычно бывает за тридцать. Им требуется около пятнадцати лет, чтобы научиться справляться со страхом, который чувствует любой человек, сталкиваясь с риском. Вы не станете бесстрашными, если вы в своем уме: просто научитесь некоторое время не обращать внимания на страх, сосредоточиваясь на задании. И прямо сейчас вы тренируете себя.

• Продолжайте фокусироваться на проблеме и своих усилиях по контролю над ней: это займет три месяца. Помните, ежедневная практика жизненно необходима. Это скорее похоже на обучение вождению, чем на сочинение статьи. Мы хотим, чтобы «непроизвольное Я» стало усваивать новые навыки.

• Когда вы освоите хороший контроль над любой из ваших саморазрушительных привычек – отлично, можете посмаковать свой успех. Вы можете гордиться собой, так как справились с трудной задачей.

• Когда вы будете готовы, собирайте свое снаряжение для работы со следующей проблемой. Будьте всегда в боевой готовности.

Профилактика рецидивов

Защитой от отлива может стать постоянная практика навыков: тогда вы будете меньше подвержены соскальзыванию назад. Поэтому продолжайте ходить в свой «тренажерный зал». Ежедневно практикуйте медитацию осознанности и навыки силы воли. Если одолевают навязчивые негативные мысли, не забывайте, что это просто шум в голове. Научитесь распознавать стресс, делайте перерыв, чтобы сохранять ясную голову. Помните, что всякий раз, когда тренируете свои навыки, вы создаете новый путь, благодаря которому в следующий раз мозг сможет справиться лучше. Вы же хотите, чтобы приобретенный опыт стал частью вашего «непроизвольного Я» и чтобы вы могли лучше совладать со стрессом и принимать мудрые решения, даже неосознанно.

В практике осознанности важно фокусировать внимание на новом знании себя и приобретенном умении относиться к себе с сочувствием и любопытством. Научитесь ценить себя такими, какие вы в настоящий момент, а не такими, какими вы хотели бы стать или какими вас хотел бы видеть кто-то другой. У всех происходит внутренняя борьба, и вы не лучше и не хуже любого другого. Зато вы можете лучше приспособиться к жизни. Поэтому, когда нужно принимать решение, делайте это осознанно, а не импульсивно. Не поддавайтесь давлению. Если чувствуете тяжесть и сожаление, имейте в виду, что это повлияет на ваше решение. Просто учтите, что, выбирая линию наименьшего сопротивления или поддаваясь искушению, мы всегда ухудшаем свое положение. Следите за своей парадигмой в действии. Ведите дневник или журнал и записывайте соображения, которые противоречат существующему порядку вещей в мире или причиняют вам неприятности. Возможно, ваша парадигма ближе к истине или больше подходит вам, чем социальные нормы. В таком случае вы не должны чувствовать, что делаете что-то не так. Шагать в ногу хорошо, если это соответствует осознанному решению. Итак, испытывайте свои суждения. Проследите за тем, как «непроизвольное Я» хочет реагировать на окружающий мир, и попробуйте слегка изменить реакцию.