Падение (сборник) Деменков Андрей
– Иди домой и постарайся отдохнуть. Завтра у тебя будет тяжёлый день. И спасибо тебе, – неожиданно улыбнулся он.
И вот теперь я стоял перед своим Наставником, который перечислял мне все реальные и вымышленные убытки, нанесённые крестьянам нашим Горынычем, и обзывал меня разгильдяем и злостным хулиганом. А потом пообещал исключить из школы. Исключить? От ужаса я перестал дышать, в животе появился неприятный холодный ком.
Какой позор! Что скажет дед? В магическом мире волшебник, не получивший диплома, считался человеком второго сорта.
– Не исключайте меня, Наставник, – вырвалось у меня.
В отчаянии я был готов расплакаться, как маленький.
Внезапно дверь распахнулась и в кабинет ворвалась Элениэль. За ней стремительными шагами шёл её Наставник алхимик-зельевар Дормидонт.
– Лекс не виноват! Это я его заставила! – она треснула кулачком по какому-то переплетённому в кожу старинному фолианту, лежащему на столе директора.
От книги поднялось облако пыли. Кот Антрацит от неожиданности свалился со стола, зашипел и в испуге вскочил на шкаф.
Нелька подскочила к изумлённому Архимагу и схватила его за руку.
– Исключите меня! Лекс только выполнил мою просьбу и открыл вольер! – орала Нелька, тряся Архимага со всей эльфийской дурью.
Дормидонт решительно утихомирил свою ученицу.
– Немедленно прекратить истерику! – рявкнул он командным голосом и рукой сделал какое-то замысловатое движение. – Реланиумус максимус!
Нелька как-то сразу обмякла. Дормидонт подхватил её под мышки и усадил на диван. Она горько разрыдалась.
– Спасибо, Дорм, – переводя дух, сказал Арсениус. – В моём возрасте уже вредны такие эльфийские страсти.
– Не исключайте Лекса, – твердила обессиленная Нелька, щедро поливая слезами своё платье.
Дормидонт тяжело вздохнул, достал белейший носовой платок и присел рядом с эльфиечкой, вытирая ей слёзы и сморкая сопливый нос.
– Так значит, это ты была вместе с Алексеем? – строго спросил директор.
– Угу, – покаянно кивнула Нелька. – И на Горыныче с ним летала. Господин директор, Горыныч очень хотел слетать к самке. Если бы мы сказали об этом смотрителю, он бы не разрешил его выпустить.
– Ну, наконец-то мы всё выяснили и нашли обоих хулиганов. Ну, что же, значит, и исключать придётся обоих, – вынес беспощадный вердикт мой Наставник.
Стыдно сказать, но я расплакался. Нелька вообще рыдала, уткнувшись в бесстрастного Дормидонта.
Мы ревели, наши Наставники сурово молчали.
– Элениэль чрезвычайно способная целительница, – наконец сказал Дормидонт. – И она прекрасно готовит зелья.
– Да и из Алексея мог бы получиться сильный маг, – лицемерно вздохнул Арсениус. – Кто же знал, что они такое выкинут. Хулиганье! А если в следующий раз они выпустят мантикор или полезут в гости к гидре? Они опасны для школы!
– Мы больше не будем, – хлюпал я носом, вытирая глаза рукавом.
– Жалко исключать, – помолчав, продолжил Дормидонт. – Может просто наказать так, чтоб запомнили на всю жизнь?
Мой Наставник задумался. Я мысленно взмолился всем магическим богам. Нелька тоже притихла, прерывисто вздыхая и умоляюще глядя на директора.
– Значит, вы пожалели дракона. Вот и будете в качестве наказания изучать драконий язык. Согласны? – сказал мой Наставник.
Мы переглянулись. Драконий язык чрезвычайно труден для изучения. Там много слов с двойным или тройным смыслом. Да и говорить на нём нелегко из-за обилия шипящих звуков.
– Или драконий язык, или немедленное исключение, – безапелляционно сказал Арсениус.
– Конечно, драконий язык, – испуганно кивнула Нелька.
Пришлось и мне согласиться. А куда деваться? Если меня исключат, дед меня убьёт.
– Тогда приносите магическую клятву. Поднимите правую руку. Повторяйте за мной: «Я, такой-то, магически клянусь приложить все силы к изучению драконьего языка. Я магически клянусь через год уметь разговаривать на драконьем языке». А то знаю я вас, лентяев, без клятвы ни черта учить не будете!
Мы послушно по очереди повторили клятву. Сверкнула яркая вспышка, магия приняла нашу клятву. Теперь, если мы её нарушим, через год просто лишимся магической силы.
– Отлично! – директор снял трубку телефона. – Вирений, всё получилось, как ты и планировал. Можешь забирать этих паршивцев.
Дормидонт кашлем пытался скрыть смех. Только тут я понял коварный план наших преподавателей. В школе никто не хотел изучать драконий язык из-за его сложности. А вот теперь у Вирения целых два ученика.
Сияющий от радости преподаватель по магическим существам влетел в кабинет директора уже через минуту.
– Идёмте ребятки, составим расписание наших занятий, – он цепко схватил нас за руки и потащил за дверь.
– И я обо всём сообщу вашим родителям, – предупредил напоследок мой Наставник.
– Не надо, – пискнул я.
– Подумаешь, напугали, – саркастически хмыкнула Нелька.
После уроков я побоялся сразу идти домой, и мы с Нелькой пошли к ней. Её мама Лотанариэ ласково улыбнулась нам и сразу начала кормить нас наваристой ухой и эльфийскими лепёшками с пылу с жару.
– Мам, тебе директор звонил? – с набитым ртом спросила Нелли.
– Звонил. Какая же ты молодец, что позаботилась о драконе, – весело защебетала Лотанариэ. – Ты поступила как настоящий взрослый эльф! Я горжусь тобой.
Нелька зарделась от гордости. Лотанариэ крепко обняла дочку и расцеловала её.
– Сегодня вечером, когда все наши вернутся с работы, устроим праздничный ужин, – продолжала она. – Алексей, ты тоже приглашен.
– Я, наверное, не смогу придти, – я опустил голову. – Меня дед… это…
– Странные вы существа, человеки, – вздохнула Нелькина мама. – Наказывать за то, что помог влюблённым драконам…
– Лекс, хочешь, я пойду с тобой? – вскочила Нелька.
– Нет. Нель, прошу тебя, не вмешивайся, даже если что-то почувствуешь, – взмолился я.
Я медленно, еле волоча ноги, пошёл домой. Дед стоял в дверях своего кабинета, держа в руках ремень. Он приглашающе кивнул мне и скрылся в кабинете.
Я вошёл, опустив голову, сразу расстегнул брюки, путаясь в них, подошёл с письменному столу и лёг на него животом.
– Трусы тоже! – жестко сказал дед.
– Деда-а… Я взрослый уже…
– Живо! Не можешь думать головой, отвечай задницей!
Я покорно спустил трусы и опять улёгся на стол, зажмурив глаза. Первый же удар ожёг ягодицы огнем. Я сдерживался, сколько мог, а потом начал кричать и плакать. Наконец экзекуция закончилась.
– Марш в свою комнату! И не выходи из неё!
Я кое-как натянул штаны на распухшую попу и деревянной походкой пошёл к себе. Было очень больно и стыдно.
Последний раз дед выпорол меня три года назад, когда мы с Нелькой зимой без спроса ушли в лес. Она уверяла, что соседская собака попала в капкан, и потащила меня выручать её. Вот только в капкан попала не собака, а волк. Я на расстоянии заклинанием освободил его, еле удержав Нельку, которая рвалась полечить зверю лапу. Волк, хромая рванул от нас и скрылся за деревьями. А я с ужасом понял, что мы заблудились.
В своей комнате я плюхнулся животом на кровать, кое-как стянул с себя штаны и попробовал наложить на себя морозное заклинание. Но у меня ничего не получилось. Я не мог извернуться так, чтобы охлаждающие чары попадали прямо на попу.
Мне стало так обидно, что я громко разревелся. А потом, наплакавшись, незаметно для себя, крепко уснул с голой задницей, продолжая чувствовать во сне жгучую саднящую боль в ягодицах.
Сквозь сон мне чудились какие-то звуки.
– Тс-с-с, не разбуди его, – шёпот деда.
– Я осторожненько, – тихий голос Нельки.
Приятная прохлада охлаждает мою многострадальную попу. Боль сразу проходит. Потом я чувствую приятное успокаивающее тепло, и опять проваливаюсь в глубокий сон.
Проснулся я часов в одиннадцать вечера. У меня ничего не болело. Я был одет в свою пижаму и укрыт одеялом. А на тумбочке возле кровати стояли тарелка с эльфийскими шоколадными пирожными, мисочка с умопомрачительной сливочно-цветочной взбитой пан-коттой, которую умеют готовить только эльфы, и большой стакан с эльфийским серебряным вином, которое пьют все эльфы, независимо от возраста. Я пропустил ужин, поэтому смёл всё в два счёта, и опять уснул.
Проснулся я рано, не торопясь, собрал учебники и тетради, нужные сегодня. Потом решил принять душ. Разглядывая себя в зеркало, я не обнаружил на попе никаких следов наказания. Вероятно, Нелька всё-таки зашла к нам, и дед пустил её ко мне. А она ещё и принесла всяких вкусностей с их праздничного ужина. То, что Нелли видела мою голую задницу, меня не смущало. Лотанариэ присматривала за мной, когда я был ещё совсем маленьким. Мы весь день играли с Нелли у них в саду. Нелька и тогда была страшной непоседой, а я слушался её во всём. Поэтому иногда за полчаса мы могли извазюкаться, как хрюшки. И Лотанариэ купала нас вместе в ванне.
Я вышел к завтраку, боясь посмотреть на деда.
– Доброе утречко! Как спалось? – ехидно спросил дед.
– Спасибо, хорошо, – буркнул я, пряча глаза.
Он, усмехаясь, разглядывал меня.
– А ты молодец, Алёшка, – вдруг сказал он. – Умеешь, и совершать серьёзные поступки и брать ответственность на себя.
Я удивился. А потом возмутился.
– Тогда за что ты меня выпорол? – завопил я.
– За то, что не прислушался к астрологическому прогнозу, – хмыкнул дед.
Он смотрел насмешливо и ласково. В его взгляде было столько любви и нежности, что я вскочил из-за стола и обнял его, уткнувшись носом ему в шею, как в детстве. Он посадил меня на колени, как маленького, и взъерошил волосы.
– Пора тебе отпускать длинные волосы, ты становишься настоящим сильным магом, – прошептал он мне на ухо. – А если выучишь драконий язык, цены тебе не будет, как специалисту.
Всё лето вместо каникул мы, как проклятые, учили драконий язык. Каждый день, вместо того чтобы купаться в речке или собирать ягоды в лесу, нам приходилось идти в школу к Вирению. Даже вспоминать не хочется! Нелька, считая себя виноватой во всём, закармливала меня вкуснейшими эльфийскими лакомствами. До обеда мы зубрили многочисленные правила драконьего языка, после обеда практиковались в разговорной речи, пытаясь поговорить с Горынычем. Первое время, слушая наши неумелые шипения, он только хохотал до слез. А потом постепенно начал отвечать нам. И мы его понимали!
Первого сентября наши отдохнувшие одноклассники делились воспоминаниями о прошедшем лете. Леонид рассказывал, что всё лето провёл в Англии в школе волшебства Хогвартс, изучая и английский язык, и английские заклинания. Он жаловался, что их заставляли колдовать с помощью волшебной палочки.
– Такая глупость! Зачем нужна палочка? Рук нет, что ли? – возмущался он.
Сашка ездил с родителями в Австралию. Да и те, кто остался на лето дома, выглядели возмутительно отдохнувшими и загорелыми.
Я, чтобы не травить себе душу, слушая их красочные повествования, пошёл поздороваться к Горынычу. И он мне первому сказал такое!
– Нелька! – я влетел в класс, распихивая девчонок, с которыми трепалась моя подружка. – Горыныч сказал, что дракониха отложила яйца, притащила одно яйцо для него и оставила на той самой поляне. У драконов положено отдавать отцу одного детёныша. Бежим к Веринию, пусть слетает на Горыныче. А то он сам эту поляну в лесу не найдёт.
– Нам некогда искать Вериния, – твёрдо заявила Нелька. – Яйцо надо как можно скорее положить в инкубатор. Идём, откроешь вольер.
– Ладно, я открою вольер. Пусть Горыныч сам слетает.
– Он разобьёт яйцо, у него лапы неуклюжие. Идём, говорю!
– Нель, ведь у нас сейчас магия преобразований с Арсениусом, – я упирался, как мог. – Если я прогуляю, он деду пожалуется.
– Лекс, там невылупившийся драконий ребёнок один в лесу! Наплевать на Арсениуса, яйцо важнее!
Она схватила меня за руку и потащила из класса. У меня возникло сильное чувство дежавю. Почему, ну почему я всегда иду у неё на поводу?
Глава 2. Некромант
– Беги на урок, я приведу всё в божеский вид! Алексей, потренируйся дома, ты видишь, у тебя плохо получается преобразование больших предметов, – распорядился мой Наставник Арсениус…
Я с грустью поглядел на развороченный котлован на поляне рядом с нашей школой, на огромный валун, который мне так и не удалось превратить в каменную скамейку. От моих неумелых заклинаний снег и земля взвивались в воздух. Я и глазом не успел моргнуть, как выкопал огромный котлован, а валун даже не пошевелился.
Не, нормально? Я запросто заклинаниями делаю из малюсенькой еловой иголки обычную иглу для шитья, а из стеклянной бусинки литровую бутылку. А вот превратить валун в скамейку мне не удаётся уже неделю. Арсениус занимается со мной перед уроками, мне приходится вставать пораньше и мчаться в школу к семи утра. Нелька идёт на занятия без меня. Она ноет, что ей жутко скучно ходить одной, но что я могу поделать? Арсениус страшно занят, он и директор школы, и почётный Магистр белой и чёрной магии, и член Учёного совета при Академии магических наук. Он ведёт у нас уроки теории преобразований, занимается со мной и семиклассником Ренатом Ардаулиным, который тоже специализируется на сложных превращениях предметов, рецензирует диссертации соискателей высшей магической степени. В общем, дел у него выше крыши, вот он и занимается со мной в своё свободное время.
Я, задыхаясь, влетел в кабинет зелий и алхимии прямо перед нашим Мастером зелий Дормидонтом, чуть ли не оттолкнув его.
– Алексей, ты хочешь поведать нам, что открыл философский камень? Нет? Тогда не обязательно так спешить, – ехидно сказал Дормидонт, вежливо пропуская меня вперёд.
Я плюхнулся за последний стол рядом с Нелли. Она уже всё приготовила для урока: на столе стояли две эмалированных кастрюльки с нашими именами, пучки сушёной крапивы, корни багульника и девясила, в мисочке лежали берёзовые почки. Хорошо Нельке, она проходит специализацию у Дормидонта и точно знает, какое снадобье мы будем готовить на уроке. Она вообще могла бы не ходить на общие уроки по зельям, но эльфиечка любит резать травы, толочь корни и кору, помешивать в кастрюльке, вдыхая запах свежего зелья. Ей просто нравится заниматься тем, что у неё получается лучше всех.
Мне в руку вдруг требовательно ткнулись тёплые носы.
– Нель, зачем ты его притащила сюда? – прошептал я.
– Ему скучно. Горыныч спит ещё, а он не знает, чем заняться. Слоняется по зоопарку, хотел к мантикорам залезть.
– Пусть учится летать! Позорище, дракон, а летать не умеет.
– Он ещё маленький, – возмутилась эльфиечка.
Я заглянул под парту, в очередной раз изумившись окраске этого потешного зверёныша. Сынишка нашего Горыныча вылупился в октябре, сейчас ему четыре месяца. У него три головы, как у отца и ярко-синие глаза, как у матери. А вот окраска… Малыш как будто одет в маскировочный комбинезон с белыми и зелёными пятнами. Я такой видел у старшего брата Нельки, работающего лесником в нашем Светлогорском заповеднике. Он рассказывал, что в лесу полно единорогов, которые страшно пугаются людей. Чтобы вести точный учёт этих великолепных животных, приходится сливаться с травой и деревьями. Хоть эльфы и мастера отводить глаза, единороги их почему-то видят. А вот пятнистый маскировочный костюм прекрасно скрывает и эльфа, и человека. А учуять постороннего единороги не могут, у них почти отсутствует обоняние. Вот такая же пятнистая шкурка у нашего Рябушки. Сейчас он размером с большую собаку. Обычно пока у нас уроки, с Рябушкой занимается или сам Горыныч, который безуспешно учит его летать и изрыгать огонь, или профессор по магическим существам Вирений, который учит его человеческой грамоте. Но сейчас Вирения нет, его вызвали на консультацию в заповедник, где вроде бы появилась какая-то посторонняя то ли кикимора, то ли баньши. Мы с Нелькой возимся с Рябом после уроков: играем с ним, рассказываем сказки. Нелька несколько раз водила малыша домой, и её мама купала его специальными эльфийскими шампунями.
Кстати, Вирений настоял на том, чтобы нашего Горыныча перестали запирать в вольере.
«Он достаточно разумен, чтобы не причинять никому вреда», – утверждал профессор по магическим существам. И директор Арсениус разрешил. Теперь Горыныч отводил своего сынишку на большую поляну за школу, туда, где я пытался преобразовать валун, и учил его летать. Крылышки у ребёнка были ещё маленькие, он быстро махал ими, и несколько секунд парил в воздухе, а потом с криком брякался на землю. Но если не тренировать крылья, они не вырастут. Поэтому Горыныч заставлял Ряба заниматься каждый день, несмотря на его капризы. А потом сажал сына на спину и делал несколько кругов над нашей школой под восторженный писк малыша.
– Дай ватрушек, – тихо прошипел дракончик. – У тебя в рюкзаке три ватрушки… Дай… Хочу… Ну, дай…
Вот вымогатель! Утром, я, убегая из дома, успел схватить три ватрушки из первой порции всяческих пирогов, которые ни свет, ни заря затеял печь наш домовой Коржик. И предвкушал, как наслажусь ими на перемене. Ага, насладился! Я вздохнул и сунул ему по ватрушке в каждую пасть.
– Нелька, я из-за тебя остался голодным!
– Я на перемене дам тебе ягодное лукошко. Ряб не любит ягоды, вот и не просит у меня.
Вот это дело! Эльфийское ягодное лукошко – это круглый сладкий пирог из слоёного теста размером с ковригу, набитый земляникой, ягоды которой эльфы ухитряются сохранять свежими всю зиму.
– Сегодня мы будем варить зелье от бронхита. Оно разжижает мокроту, снимает воспаление бронхов, повышает иммунитет, – тем временем говорил Дормидонт.
Он пространно рассказывал, как усилить свойства этого лекарства, если во время изготовления читать заклинания передачи силы от мага к предмету, как правильно резать корни багульника и девясила. Я его не слушал. Зачем мне учить, как готовить зелья, когда у меня есть Нелли? Она и целитель, и зельевар. Надо будет, она вылечит меня простым наложением рук. Или сварит какое-нибудь зелье.
Она и сейчас начала готовить лекарство от бронхита сразу в двух кастрюльках. А я жаловался ей, что мне не удаётся превратить валун в каменную скамейку, и рассказывал, как был недоволен Арсениус, которому пришлось засыпать тот котлован, который я вырыл. В классе стоял рабочий шум, Дормидонт показывал всем желающим, как правильно резать корни багульника, и на наши с Нелькой разговоры никто не обращал внимания.
Лёгок на помине! В дверь заглянул Арсениус. Он вызвал Дормидонта в коридор, они о чём-то начали разговаривать. Я тем временем гладил нашего общего дракончика по каждой голове по очереди и вполголоса произносил заклинания передачи силы, как велел Дормидонт, над обеими нашими кастрюльками. Нелька серебряной ложкой помешивала тихо кипящие снадобья. В классе стоял гул, все занимались своим варевом, и мы не сразу обратили внимание, что наш Мастер зелий вернулся в класс не один. Первой увидела это глазастая Нелли.
– Ой, какой хорошенький, – вдруг ахнула она и прижала к груди грязную ложку.
Возле стола Дормидонта стоял какой-то незнакомый пацан. Длинные пушистые светлые волосы, достигавшие середины лопаток, были схвачены бархатным бантом, тонкое аристократическое лицо, безупречная осанка. Одет в белоснежную рубашку и отглаженные брюки, на плечах чёрная бархатная мантия. Наши мальчишки так не одеваются. Мы носим джинсы и футболки, а зимой шерстяные свитера и дублёнки.
Мантию мы надеваем только на каких-нибудь школьных торжествах. Чего это он так разоделся?
– Это Теодор Вернер. Он будет учиться в вашем классе. Садись вот сюда. Сегодня можешь присоединиться к Алексею и Элениеэль. На будущее тебе понадобится ёмкость для приготовления зелий, вот хотя бы такая кастрюлька.
Дормидонт подвёл его к нам. Стол перед нами пустовал. За него и посадили новичка.
– Благодарю Вас, профессор. Я не знал расписание занятий, иначе я бы захватил котёл, – блондинчик вежливо склонил голову.
Он обернулся к нам и спросил: «Господа, вы не будете возражать, если я буду варить зелье с вами?»
От его вежливости мне стало противно.
Нелька согласно кивала головой. Она таращилась на новичка так, как будто узрела живое воплощение их эльфийского бога Эльгархана. Я толкнул её в бок.
– Нелька, следи за кастрюлями! – прошептал я.
– Она втюрилась! С первого взгляда! – вдруг зашипел Рябушка из-под парты. Он захихикал совершенно по-человечьи.
– Простите, мне представляется совершенно невозможной любовь с первого взгляда, – вдруг сказал этот белобрысый воображала.
Сказал на драконьем языке. Ни фига себе! И откуда он такой взялся?
– Я не представился, – продолжал он, обращаясь к Рябу. – Теодор Вернер. А как зовут вас, уважаемый дракон?
– Рябуш Горыныч, – церемонно кивнул драконий ребёнок всеми тремя головами.
– А я верю в любовь с первого взгляда, – ни с того, ни с сего, заявила Нелька.
Новичок хотел что-то ответить, но внезапно окно заслонила какая-то тень.
– Мой обормот у вас? – пророкотал Горыныч, пытаясь разглядеть что-нибудь через стекло.
У него такой голосище, что мы прекрасно услышали его даже через двойную раму.
Рябушка выскочил из-под парты, промчался мимо резво отскочившего с его дороги Дормидонта, врезался в закрытую дверь, обеими лапами повернул ручку и вымелся из класса.
– Пап, ну чего ты так долго спишь? Мне скучно без тебя, – услышали мы его радостный вопль.
Я как-то не предполагал, что на моих уроках будет присутствовать малолетний дракон, – заявил ехидный Мастер зелий. – Придётся уточнить у директора мои должностные обязанности и список класса.
– Не надо, Наставник, – сразу заныла Нелька. – Он сам сюда просочился, мы и не видели, как.
– Сам просочился, сам залез именно под ваш стол, да ещё и ватрушкой сам угостился, – Дормидонт двумя пальцами поднял кусок недоеденной ватрушки, которую впопыхах выронил Рябушка возле двери. – Элениэль, чтобы это было в последний раз!
– Ага, – легко согласилась Нелька.
Дормидонт хорошо относился к ней, он говорил, что у Нельки огромный потенциал и как зельевара, и как целителя. Вот и прощал ей многое.
А на перемене Нелька, забыв про меня, принялась потчевать своим ягодным лукошком этого самого Теодора.
– Благодарю вас, Элениэль, – улыбался этот блондин. – Я никогда не пробовал эльфийскую еду. Очень любопытно.
Он режущим заклинанием разрезал пирог на несколько аккуратных кусков, и они с Нелькой принялись с удовольствием его уничтожать. Я только слюнки глотал.
Они сидели на подоконнике в коридоре и ворковали, как будто были знакомы сто лет. Эльфиечка прямо светилась от радости, её остренькие ушки шевелились, выдавая её волнение. Да и остальные девчонки благосклонно поглядывали на новичка. А наши парни начали потихоньку звереть.
– Чего он такой вежливый, аж противно, – бурчал Сашка.
– Он что, ко всем на «вы» будет обращаться? Если ко мне так обратится, я ему в глаз дам! – заявил здоровый, как лось, Костян, у которого в предках был великан.
После уроков я, как обычно, пошёл в наш зоопарк, чтобы поиграть с Рябушкой. Малыш возился в снегу вместе с немейским львёнком. Немейские львы растут и взрослеют очень долго. Наш львёнок был таких же размеров, как Ряб. Я уже хотел закидать их снежками, как вдруг увидел Нельку, которая, забыв про свои обязанности по воспитанию малолетнего дракона, шла к выходу по заснеженной алее школьного парка. Шла вместе с Теодором. Я догнал их.
– Нель, нас Ряб ждёт. Ты, что, забыла? – спросил я.
– Лекс, давай завтра. Мне что-то не хочется. Я… я замерзла, – неумело соврала она.
Замерзла она! Да девчонка в пять лет умела создавать сферу летнего воздуха вокруг нас обоих!
Галантный Теодор вмиг снял свою мантию и накинул её на эльфиечку. Сам он остался в одной рубашке.
– Ой, какая тёплая, – удивилась Нелли.
– Это мантия-всепогодка. Она автоматически подстраивается, чтобы человеку было комфортно. Конечно, стоит дорого, но она очень удобна.
Сам Теодор наколдовал вокруг себя сферу летнего воздуха. И правильно, температура была минус пятнадцать.
Я плёлся за ними и невольно слушал. Нелька болтала обо всём подряд – о том, как мы летали на Горыныче за яйцом, которое оставила для него его самка, о зельеварении и целительстве, на которых специализируется сама Нелли, о том, что у меня не получается преобразование больших предметов.
– Хочешь, я покажу тебе, как правильно делать? – обернулся ко мне Теодор.
Я отказался. Какой-то выскочка, которого я вижу первый раз, будет меня учить! Что я, сам не справлюсь? Сегодня потренируюсь во дворе и научусь.
– Тео, а ты на чём специализируешься? – спросила Нелли.
С третьего класса каждому из нас назначался Наставник, и начиналась специализация. Это была общая для всех магических школ практика.
– Нелли, а Дормидонт – хороший учитель? – как-то невпопад сказал Теодор.
Из Нельки, которая боготворила нашего язвительного и невозмутимого зельвара, посыпались дифирамбы.
Оказывается, Теодор жил в доме, который был сразу за нашими участками. Этот небольшой одноэтажный аккуратный особнячок принадлежал старому человеческому доктору Виталию Викторовичу Арденину. В Светлограде волшебники испокон веков селились на окраине города возле речки, но обычным людям без магических способностей, как их называли, обычникам, не возбранялось селиться вместе с нами. Сам доктор, овдовев, постоянно жил в семье дочери, нянча четверых внучат. А свой домик сдавал нашему Светлогорскому институту магических наук. Туда селили иногородних аспирантов или волшебников, которые по какой-то надобности заехали к нам. Вот там и жил Теодор.
Нелька сразу потащила его обедать.
– Вы же только вчера приехали, небось, ещё вещи не разложили, – тараторила она. – И обеда у вас нет. Идём, не упрямься.
А этот белобрысый и не упрямился. Вежливо поддержав под локоток поскользнувшуюся Нельку, он открыл перед ней её же собственную калитку и пропустил девчонку вперёд.
– Ой, Лекс, а ты разве не будешь обедать? – спохватилась Нелька, уже подходя к крыльцу.
– Нет, спасибо, у нас Коржик пироги с утра пёк, – сухо сказал я.
– А! Ну, до завтра, – равнодушно промолвила Нелька и потащила своего гостя в дом.
Я плёлся к своему крыльцу и переживал. Что она в нём нашла? Противный воображалистый мальчишка. Выпендрёжник! Мантия-всепогодка! Подумаешь! Драконий язык знает! Я тоже знаю!
Ещё в прихожей я услышал доносящийся из столовой голос деда.
– Может, тебе Коржика прислать?
– Да я привёз своих, они уж, наверное, всё обустроили.
– У тебя всё те же? Или кого-то нового сотворил?
– Те же: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф. Надо, конечно, для Тео личного мраковика создать, да всё некогда вплотную заняться.
Кажется, у нас были гости. Вот почему Коржик с утра, как подорванный, пёк пироги.
Я вошёл в столовую. За столом сидел мой дед и какой-то незнакомый маг. В светлых льняных волосах выделялись седые пряди. Одет он был в чёрную бархатную мантию, напоминающую мантию Теодора. Да и вся одежда у него была чёрной: рубашка, брюки.
Стол ломился от еды. И коржиковы пироги с разной начинкой, и маринованные грибочки (одни белые, между прочим! Сам собирал), и солёная капуста с клюквой. Дед разливал по рюмкам рябиновку – рябину, настоянную на спирту. Я поздоровался.
– Ну, вот, это мой внук – Алексей Григорьевич Малиничев, – сказал дед. – Лёшка, познакомься, это Густав Вернер, мой старинный друг.
Маг встал и протянул мне руку. Рукопожатие у него было крепкое, ладонь горячая и сухая. А потом до меня дошло.
– А Теодор – ваш сын? – спросил я.
– Да. Познакомились?
– Он в нашем классе. Кстати, он сейчас у соседей, его Нелька в гости затащила, – сказал я, больше обращаясь к деду.
– А, ну вот и отлично! Эльфы пока не накормят до отвала, не отпустят. Пойдём, Густав, поговорим.
Дед подхватил графин с рябиновкой, и они удалились в его кабинет. Туда же Коржик потащил капусту и пироги.
Что за секреты у деда? Я с удовольствием съел штук пять своих любимых пирожков с яйцом и зелёным луком, закусил ватрушкой и отправился к себе на второй этаж делать уроки. Из окна моей комнаты был виден особняк, в котором поселились Вернеры.
Какое-то существо тщательно расчищало крыльцо от снега. Я присмотрелся. Это что, домовик?
Такое впечатление, что кусок темноты обрёл форму и двигается. Из дверей выглянул ещё один сгусток мрака и что-то сказал первому. Они скрылись в доме. Наш Коржик, да и все домовики, которых я видел в домах одноклассников, имели вид маленьких крепеньких бородатых мужичков, одетых в косоворотку и лапти. А это кто? Как этот Густав назвал их? Мраковики? И тут я вспомнил, что где-то читал, что, кажется, некроманты создают для себя своих особенных домовых, оживляя умерших или погибших домовиков. Обычные домовики подпитываются магической энергией от хозяев и от самого дома. Живут они долго. Наш Коржик дождётся моих внуков. Но когда-нибудь умирают и домовики, просто забиваясь в какую-нибудь щель и засыпая смертным сном. Вот их сущности некроманты вызывают из небытия и вселяют в какую-то особую магическую субстанцию. Раньше ошибочно считалось, что обычные домовики не могут жить у некромантов, мол, слишком тёмная у них магия. Вот они и выкрутились, создавая себе своих мраковиков. А потом это стало просто традицией.
Это что же получается? Густав Вернер – некромант? И зачем он сюда приехал? Не в школе же преподавать?
И я без зазрения совести начал подслушивать. Дело в том, что до того, как у нас сделали центральное отопление, дом отапливался русскими печами. Если засунуть голову поглубже в мою печь, можно прекрасно слышать всё, что происходит в кабинете деда, так как они соединялись общей трубой. Я неслышно снял заслонку, буквально влез в устье печи и, чувствуя в носу и горле щекотание старых остатков сажи и золы, прислушался.
– Самое страшное, что он переключился на детей, – говорил Густав Вернер. – Понял, гад, что с детьми легче справиться. Я вчера уже постмортнул одного пятилетку. И ничего! Такое ощущение, что он вообще не видел, кто на него напал. Вот он катается с горки на санках, а потом темнота. Малыш заметил только что-то пёстрое, что вызвало у него интерес. И ведь я не смог просмотреть его второй раз. Ребятёнок испугался меня, начал плакать, кричать от страха, пришлось отпустить. Хорошо, что за Гранью у него уже бабушка с дедушкой были, встретили внука, ему хоть не так страшно будет. Нападает этот гад раз в пять дней. Значит, скоро жди нового убийства.
– Не дай Бог, он в наш район переместится, – раздался голос деда.
– Не посмеет. Что он, дурак, к магам соваться? Ему и обычных людей хватает. Жалко, меня поздно вызвали. Он уже успел убить человек шесть взрослых обычников. Полиция пока расчухала, что это не просто серийный убийца, а ритуальщик…
– А взрослых ты сумел постмортнуть?
– Не удалось. Души успели уйти далеко за Грань, не смог их дозваться. Говорю, поздно вызвали. Вообще, это какой-то новичок орудует. Ещё не понял, что если жертву мучить перед смертью, то выброс будет больше.
– Твой Теодор уже успел поучаствовать в чём-нибудь?
– Он пока на подхвате. Взрослые души уже умеет просматривать, а к детским я его пока не подпускаю. Он же у меня талант – умеет менять обличие. Это даже у нас редкость. Вот я его и оберегаю. Да он неугомонный такой, всё рвётся со мной на ликвидацию. Рано ему ещё! Пусть побудет в детстве подольше.
Я выполз из устья печи и уселся на пол. Что ж такое творится в нашем Светлоярске? Какие-то убийства обычных людей, серийный убийца, да не простой убийца, а ритуальный. У меня была куча вопросов.
– Густав, давай Коржик соберёт тебе пирожков. А то у вас, небось, и ужина пока нет, – раздался из прихожей голос деда.
– Не откажусь. Хотя мои мраковики довольно шустрые. Они уж приучены: на новом месте сначала уборка, потом еда. Мы же по всему миру мотаемся. Я уж жду не дождусь, когда Теодор школу окончит. А то с собой его каждый раз брать – это срывать из школы. А одного дома оставлять я боюсь. Он такой непоседа, не дай Бог, пойдёт сам кого-нибудь выслеживать.
Внизу хлопнула дверь, гость ушёл. Я кинулся к окну, чтобы посмотреть. Просторный двор был освещён заходящим зимним солнцем. Теодор в своей чёрной мантии чертил на снегу многоугольник Шермана с тринадцатью углами, который мы сегодня изучали на начертательной геометрии. Чертил в натуральную величину, занимая весь двор. Нелли стояла на крыльце и что-то говорила. Эльфиечка была одета в белую соболью шубку, чёрную юбочку и беленькую пушистую шапку. На ногах белые сапожки. Она даже издали казалась такой хорошенькой! Густав вошёл в калитку и, осторожно обходя чертёж по периметру, подошёл к крыльцу. Нелька церемонно сделала ему реверанс. Густав склонил голову. Они вдвоём стояли на крыльце, наблюдая за Теодором. Потом Вернер-старший подошёл к чертежу и поправил один из углов, сделав его стороны более длинными так, что угол вытянулся. Теодор сначала задумался, потом закивал и засмеялся. Посредине он нарисовал обычный круг, встал в центр и поднял руки. Многоугольник Шермана используется для вызова одного из местных воздушных духов. Теодор прочитал заклинание вызова, потом быстро отпрыгнул в сторону и выскочил из круга. Посередине круга возник слабый силуэт. От него шёл пар. Ничего себе! Вызвать среди зимы духа летнего воздуха не каждый сумеет. Теодор что-то приказывал колышущемуся в круге мареву. Дух не слушался и старался вырваться из удерживающего его контура. Теодор не отступал. Наконец, пленённый дух взвился вверх и с силой обрушился на землю. На растопившейся прогалине выросли ландыши. Нелька захлопала в ладоши. Теодор вежливо поклонился духу и стёр часть круга и многоугольника, освобождая его. А потом сорвал цветы и галантно преподнёс их Нельке.
Из двери высунулся их жутковатый домовик. Густав передал ему огромный пакет, как видно, с нашими пирожками. А Нелька погладила этого чёрненького монстра по голове! Фу, какая гадость!
Я упал на кровать. Что ж я такой бестолковый! Давно бы сам завалил девчонку цветами.
Читать бесплатно другие книги:
