Фея для школьной Золушки Ларина Арина

– Нет, ну до чего ж она противная, – возмущалась Надя. Она, регулярно околачиваясь рядом, уже успела углядеть, что лицо Катерины густо замазано тональником – а значит, и у фей бывают дефекты и прыщи. Макияж у нее иногда был грубоват, то есть и самые идеальные красотки, оказывается, не безупречны. «Смоки-айс» ей тоже далеко не всегда удавалось сделать, как положено.

– Вот, – удовлетворенно поддакивала Татьяна. – Так что у тебя шансы – ого-го.

Ничто не успокаивает лучше, чем чужое несовершенство.

Наде легчало, но ненадолго.

– Смотри, как он вокруг нее увивается, – переживала она.

– Угу, – послушным филином ухала рядом Гусева. – Никакой гордости у мужика.

– Так Катька ж с ним хихикает, – нервничала Надя. – Еще и глазки строит. При чем тут гордость? Она сама ему авансы раздает!

Но, несмотря на флирт, никаким романом там и не пахло. Это было заметно по тому, как злился Дима. Один раз он даже врезал со всей силы кулаком по стене, когда Совко, бросив ему пару слов на прощание, снова упорхнула после школы.

Наверное, подружки так и скользили бы за парнем тенями, если бы не событие, кардинально изменившее все их планы.

Васина родственница все же нашла время в своем плотном графике и устроила для Нади мастер-класс. Пузикова она выгнала, сказав, что у них будут всякие женские секреты, которые мужчинам знать не обязательно. Василий, которого причислили к мужчинам, гордо зарделся и с независимым видом, пожав плечами, вышел из салона.

Тетя Галя оказалась просто волшебницей. Она сразу сказала, что у Нади шикарные волосы, отличный цвет, и перекрашивать их – только портить. Зато против идеи сделать прическу, как у Катерины, мастер не возражала.

– Тебе пойдет, – согласилась она, посмотрев на продемонстрированное фото, и принялась за дело.

Как выяснилось, ничего особого для кардинального преображения не потребовалось. Всего-то и надо было помыть голову специальным шампунем, нанести специальное средство для выпрямления, подровнять кончики с челкой – и Надя стала похожа на египетскую принцессу. У нее даже внезапно обнаружились вполне красивые брови, которые раньше прятались под длинной челкой. Собственно, о том, что брови есть, Надежда и так была в курсе. В последнее время она даже научилась их правильно выщипывать – спасибо всемогущему Yotube. Но она знать не знала, что это красиво.

– Шикарные, – подтвердила тетя Галя. – Просто сказочные. Да ты куколка – глаз не отвести.

Никогда в жизни Наде такого не говорили. Нет, мама, конечно, все время ахала, какая, мол, у нее дочка красавица. Но это же мама, разве мамы бывают объективными?

Сама Надя без очков видела себя в зеркале очень смутно, о чем признаться парикмахеру стеснялась. Если быть честной, ей вообще казалось, что она – одно лицо с Совко. И только приблизившись к зеркалу вплотную, восхищенная Черемушкина увидела разницу, причем даже не совсем понятно, в чью пользу эта разница была.

Тетя Галя дала ей с собой пару пробников шампуня и мусса и проинструктировала, в каких магазинах можно купить похожие или такие же средства.

Татьяна только хлопала глазами и изредка бормотала:

– Спятить можно! Обалдеть! Вот это да!

Когда Надя, поминутно кланяясь и благодаря мастера, наконец вышла из салона, Таня строго ей сказала:

– Не вздумай завтра так прийти в школу. Я не от зависти! Хотя, если честно, я завидую, но по-хорошему. Ты крутая, понимаешь? Ты нереально крутая, Черемушкина! Но не вздумай испортить впечатление заранее. Ты вот с такой прической, с макияжем, на каблуках и без очков должна прийти только в последний день. Чтобы все упали!

– Мне надо, чтобы только Дима упал, – напомнила Надежда.

– Он рухнет и будет ползти на пузе, – уверенно заявила Гусева. – О, вон Васька идет. Сейчас проверим на нем результат.

Пузиков не шел, а бежал.

– Ну как? – запыхавшись спросил он. – Получилось?

– Пошли в магазин, – потащила его к ближайшей торговой точке Надя. – Сейчас покажем.

– А в магазин зачем? – изумился Пузиков.

– Ну не на улице же мне с мытой башкой стоять! – раздраженно пояснила Надя. – Мне сейчас только менингита не хватало. А в магазине тепло.

Ближайшим оказался парфюмерно-косметический рай. Именно там Надя и стянула шапку.

Увидев Надю с новой прической на фоне рекламных баннеров и в ореоле сладковато-волшебных запахов парфюмерного царства, Пузиков сначала открыл рот, потом проклекотал нечто неразборчивое, после чего резко помрачнел и выдавил:

– Нормально.

– Что значит «нормально»? – закипятилась Таня. – Шикарно! Ты что, не видишь?

– Ну, вижу, и что?

– Вась, тебе не понравилось? – упавшим голосом спросила Надежда. – А мне нравится. Я тебе так благодарна. У меня просто слов нет! Плакать хочется.

Пузиков пожал плечами, потом резко развернулся и вышел.

– Че это было? – изумилась Таня, глядя на удаляющуюся фигуру одноклассника.

– Странный он какой-то, – вздохнула Черемушкина. – Наверное, надоели мы ему со своими любовями. Или у него аллергия на запахи.

– Ладно, он долго дуться не умеет, – отмахнулась Таня и вдруг, вцепившись в Надино плечо, резко дернула подругу в сторону: – Шараев твой идет! Тихо! Шапку надень, а то засветишься!

Надежда торопливо натянула шапочку и даже для верности прикрыла лицо шарфом, как заправский детектив.

Дима тем временем неуверенно продефилировал к витрине с духами и начал прохаживаться туда-обратно.

– Чего он там делает? Это женский отдел! – занервничала Надя. – Давай ближе подтянемся. Только надо разделиться. По-моему, у него тут свидание. Пошли, будем рядом ходить, только, чур, не приближаться.

Затеряться в полупустом магазине было довольно сложно. Поэтому Татьяна прилипла к стойке с кремами и внимательно разглядывала отражение Дмитрия в зеркале, а подслеповатая Надя не придумала ничего лучше, как начать топтаться у соседнего с ним стенда.

Шараев тем временем неуверенно брал то одну бутылочку, то другую, а в итоге вдруг резко повернулся к Наде и крикнул:

– Девушка, можно вас на минутку?

– Меня? – сипло пискнула та.

– Да-да, вас, будьте добры…

– А чего? Я ничего, – залепетала густо покрасневшая Черемушкина. – Я тут просто…

«Вот дураааааааааа! – мысленно простонала она. Ну, какой смысл что-то делать с внешностью, когда с головой такая беда? Просто-таки бедища!»

– Вы мне не поможете? – светло и ясно улыбнулся Дима. Надино сердце резко повисло на тонкой ниточке, а потом оборвалось и тяжелым кирпичом бухнулось вниз к пяткам. Ее окончательно парализовало от смущения и неожиданности, поэтому она смогла лишь старательно кивнуть, едва не свернув при этом шею.

– Я хочу одной девушке сделать подарок. – Тут он, как показалось Наде, многозначительно ей подмигнул.

Черемушкина старательно кивнула еще раз.

– Она, кстати, очень красивая и похожа на вас, – несло Диму. Он почему-то решил, что, если девушке сделать комплимент, она будет помогать старательнее и с большим рвением.

– Ы-ы-ы, – улыбнулась в ответ Надежда, мучительно соображая, что бы такое ответить, чтобы не выглядеть безмозглым поленом. Почему-то внутренний голос начал ей настойчиво шептать, что новенький наконец-то плюнул на свою крашеную куклу и обратил внимание на нее, Надюшу. Так давно пора!

И хорошо, что она так замаскировалась. А то сюрприза не получилось бы.

– Помогите мне подобрать духи, пожалуйста. – Тут Дима проникновенно взглянул ей в глаза и нежно взял за руку. Надо полагать, что где-то в руке у несчастной Черемушкиной находилась кнопка «выкл», так как дар речи у нее пропал окончательно, а сама советчица начала ускоренно плавиться от нахлынувших чувств, как мороженое на батарее.

– Такая симпатичная девушка наверняка разбирается в духах лучше меня, – нахально добавил льстец.

Гусева из-за угла грозила кулаком и строила какие-то страшные рожи. Еще бы понимать, на что она намекала…

Но тот факт, что подруга ее видит, все же положительным образом повлиял на выпавшую из реальности Надю. Она собрала последние силы, сипло кашлянула и строго сказала:

– Ну давайте помогу. Ваша девушка какие ароматы предпочитает?

– Я не знаю, – развел руками Дима.

– А чем от нее пахнет? – сварливо накинулась на него Надя, вдруг всполошившаяся и заподозрившая, что речь все же не о ней, а о Совко.

– Ничем, – озадаченно отступил Дмитрий. Угрожающий тон советчицы его напряг.

– Не бывает так, – назидательно погрозила пальцем Надя, но, вдруг увидев свой ноготь, спрятала руку за спину. Про маникюр-то они забыли! Надо еще маникюром заняться. – Запах может быть сладким, свежим, пряным… Вы вообще запахи различаете?

– Ну, если б от нее рыбой пахло, я б различил, – хмыкнул Дима, напрочь разрушив всю романтику, но тут же добавил: – Шучу. Я не принюхивался. Приятным чем-то, наверное.

– Наверное, – не стала спорить Черемушкина. – Вот эти берите.

И она сняла с полки любимые мамины духи в нежно-голубом флаконе.

И тут случилось невероятное.

Дима осторожно понюхал пробник, удовлетворенно кивнул и вдруг неожиданно… поцеловал ей руку!

Вихрь мыслей пронесся в бедной Надиной голове…

Да, он настоящий принц!

У меня же наверняка лапы ледяные, как у лягушки!

О, как он великолепен!

Почему у меня нет маникюра?!

Какие у него глаза!

Надо что-то сказать!

Срочно!!!

Но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Оцепеневшая Черемушкина так и стояла в ступоре, пока галантный Шараев топал в сторону кассы. Памятник влюбленной дурочке.

– Ну? – требовательно дыхнула ей в ухо Гусева. – Что он сказал? О чем вы говорили? Он тебе духи купил? Куда он пошел-то? Надьк, ты что, совсем ку-ку? Чего молчишь?

– Я его люблю, – вдруг отмерла Черемушкина. – Тань, мне нужно на ком-то тренироваться. Я в его присутствии дурею и говорить не могу. Это что-то клиническое.

– Ай, да ладно. Я тоже на концерт Билана ходила, за автографом к нему пролезла, а он такой спрашивает типа, что написать… И я, как глухонемая, только «муму» какое-то промямлила. Правда, это было год назад, я тогда еще была маленькая и глупая. Так что ты не одинока в своем идиотизме. Кстати, тренироваться можно на Ваське.

– Я потренируюсь, – пообещала Надя.

– Так кому духи-то?

– Вроде мне. Но я не уверена, – честно призналась Надежда.

– А если тебе, то куда он уходит? – не унималась Гусева.

– Он меня не узнал.

– Что-то с памятью у него слабовато, – недовольно констатировала подруга. – Мы уже неделю около него крутимся, а он все тебя запомнить не может. Хотя, может, он тоже стесняется?

Эта версия Черемушкиной понравилась. Очень хотелось думать, что так и есть.

Хотя Татьяна и запретила строго-настрого приходить в школу с новой прической, но у Нади рука не поднялась заплетать идеально гладкие волосы в косичку. Единственное, что она себе позволила – убрать их в хвост. Но даже одно это уже изменило ее до неузнаваемости. Во всяком случае, ей так казалось. Тем более что челка была великолепна. Правда, брови снова были закрыты очками, а макияж наносить Надежда не рискнула – основной козырь надо было приберечь на Новый год. Но если все же Дима собрался дарить духи ей, то надо было хоть чуть-чуть прихорошиться.

Положа руку на сердце, Надя была почти уверена, что духи куплены для Катерины. Но так хотелось верить! Ведь шанс был…

Новую прическу заметил только Вася. Хотя он видел ее еще накануне, но тогда волосы были распущены.

– Клево, – вежливо сказал он, когда Надя раздевалась в гардеробе перед первым уроком. – Тебе этот хвост идет.

– Я сейчас почувствовала себя лошадью, – фыркнула Надежда. Но, моментально вспомнив, что собиралась на Василии оттачивать хоть какие-то навыки флирта, приосанилась и грудным голосом (отрепетированным дома, да-да, битых три часа с микрофоном у компьютера в тщетных потугах найти нужный тон!) произнесла: – А тебе правда нравится?

Пузиков от неожиданности выронил мешок со сменкой и нервно сглотнул:

– Ты чего, Надь?

– Ничего. – Она выразительно улыбнулась и медленно хлопнула ресницами, небрежно откинув челку. – Мне приятно, что тебе нравится.

– Странная ты какая-то, – пожал плечами озадаченный одноклассник. – Все в порядке?

– В полном, – все тем же грудным голосом проворковала Надежда.

Вроде получилось неплохо, судя по Васькиной реакции. Хотя где Вася, а где Шараев. Абсолютно не факт, что рядом с Димой сама Надежда не начнет краснеть и вздрагивать, как сейчас это делал сбитый с толку Василий.

Кроме Пузикова более никто ее прическу не заметил. Таня, которая начала ругаться, не в счет.

Наверное, причиной стало очередное выступление Леши Терехина, затмившее Надеждин хвост. Вероятно, посчитав, что слишком давно в школе не происходило ничего интересного, Алексей решил расцветить серые будни.

Вспомнив детство, он придумал довольно незатейливую шутку – намазал клеем «момент» стул Вадику Зогинову. Когда надо, клей, как правило, оказывается либо бракованным, либо просто слабо держащим. А когда это не так уж и важно для результата, «момент» неожиданно демонстрирует феноменальные способности по склеиванию. Так или иначе, не сразу сообразивший, почему ему так неудобно сидеть, Зогинов прилепился к сиденью насмерть. И когда его вызвали на химии, при попытке встать порвал штаны, после чего вообще рухнул на пол вместе со стулом.

– Терехин! – взвыла химичка. – Сколько можно?

– А чего сразу Терехин? – оскорбился Леша. – Не пойман – не вор, знаете ли. Может, это такая химическая реакция произошла между покрытием стула и синтетическими портками Зогинова. Неизвестный науке феномен. Давайте рассмотрим этот исключительный случай!

– Непременно рассмотрим, – прошипела взбешенная учительница. – На педсовете, вместе с твоими родителями!

– Докажите, что это я, – уперся Терехин. – Ваши подозрения оскорбительны.

Класс веселился, Зогинов, надежно приклеившийся к стулу, в бешенстве пытался дотянуться до Алексея, но четвероногий друг не давал мстителю встать и навалять весельчаку по первое число.

Урок был сорван.

Похихикав, Надя снова впала в уныние.

Вадика отклеили, уроки пошли своим чередом, и снова потянулось томительное, нервное ожидание. Надя с Таней, рассредоточившись и напустив на физиономии делано незаинтересованный вид, поодиночке прогуливались рядом с десятым «А».

Процесс дарения не начинался.

– Может, мы пропустили? – переживала Надежда. – Или он вообще сегодня ей ничего дарить не будет? Кстати, с чего бы вдруг среди месяца дарить? Может, это на Новый год? Или он это мне на Новый год? Или это мне и сегодня, но Дима просто не в курсе, где у нас уроки? Наверное, ждет, когда я домой пойду, чтобы в раздевалке перехватить?

Надя оказалась частично права.

Увы, только частично.

Шараев и правда ждал конца дня. Но духи были не для нее.

– Катюша, – позвал он Совко, крутившуюся перед зеркалом в гардеробе. Таня и Надя, топтавшиеся в непосредственной близости, словно почетный караул, моментально сделали стойку.

– Чего? – жеманно протянула Катерина.

– У меня для тебя сюрприз, – старательно напуская на себя равнодушный вид, улыбнулся Дмитрий.

Удивительное дело – он волновался. Надя видела, как по его щекам и шее ползают красные пятна, как по виску стекает бисеринка пота, как он нервно сжимает и разжимает кулак. Ей даже казалось, что она слышит дрожь в его голосе.

Вот так. Думать о том, что ему плохо. О чем угодно, только не о том, что это подарок для нее. Для нее! Для этой Совко!!!

– Давай свой сюрприз, – повела плечиком Катя.

– Вот. – Он протянул коробочку с духами. – Пошли сегодня в кино.

– А, духи. – Она небрежно махнула рукой. – У меня этих духов – все дарят и дарят, я уже ванну из них могу принимать. Нет, спасибо, не надо.

– Ну, не надо, так не надо. – На щеках Шараева заиграли желваки, а ноздри он раздул, словно кобра капюшон. – В кино-то пойдем?

– Я кино не люблю, там попкорн жрут, – хмыкнула Катя. – Это развлекаловка для детей.

– А в театр хочешь? – он уже не спрашивал, а отрывисто и зло бросал фразы, словно заранее предугадывая ответ.

– С тобой? Нет, извини, ничего не выйдет. – Она немного виновато качнула головой.

– Ну и ладно. – Дима вдруг широко улыбнулся. – Я так, из вежливости предложил. Просто ты же не привыкла, чтобы тебе кого-то предпочитали, да? Ну, я и решил, чтобы ты не обиделась, отступной подарить. А раз не надо, то и здорово.

Он судорожно оглянулся, мазнул взглядом по замершей Наде и вдруг решительным шагом двинулся к Гусевой, гревшей уши в непосредственной близости от Катерины.

Чтобы ее ни в чем не заподозрили, бдительная Татьяна сидела к действующим лицам спиной, поэтому летящего к ней Диму, понятное дело, не видела.

– Это тебе. – Шараев плюхнулся на скамейку рядом с ней и сунул опешившей девушке в руки коробочку с духами. – В кино пойдешь?

– Я? – вздрогнула Таня.

– Ты.

– С кем? – Она пугливо оглянулась.

– Со мной. – Дмитрий вальяжно закинул ногу на ногу и ободряюще улыбнулся. – Тебя же Таня зовут, да? Я тебя давно приметил, просто подойти не решался.

– Меня? – снова переспросила Гусева, мучительно отводя глаза.

– Тебя-тебя. А чего ты удивляешься. Такая девушка красивая, и удивляешься, словно я первый, кто тебя на свидание приглашает.

– На свидание? – снова завела свою пластинку Татьяна, моментально вспомнив, как Надя жаловалась, что в присутствии Шараева ведет себя как последняя дура. Вероятно, красавчик таким образом действовал на всех девушек. По крайней мере теперь было ясно, кто ей преподнес гвоздику. А он ничего, вообще-то. Брови, шея, рост, плечи широкие…

И тут она вспомнила, что это Надин принц.

Надин!

Вот ужас-то!

Сама Черемушкина, бледная, как смерть, маячила в отдалении, отчаянно кусая губы. Кажется, она плакала.

– Я не могу, – проблеяла Таня, но, не выдержав, тут же выпалила: – Нет, могу! Только я одна стесняюсь!

Эх, уж если идти на жертвы, то до конца. Все же дружба важнее. Тем более что Шараев, даже со всякими допущениями, был все же не в Татьянином вкусе. Хотя… Нет, он ей начинал нравиться!

Вот ведь дилемма…

А позвольте, почему дилемма, если он сам выбрал? Это его решение. Его, а не Танино!

Нет, это свинство…

– Так что, в шесть у входа? – вырвал ее из мучительных раздумий голос Шараева.

– Ага, но я не одна приду!

– Я уже понял. Не одна, так не одна. Духи-то понравились?

– А? Какие духи? Духи! Да, очень! Спасибо! – Гусева нервно прижала к груди коробочку и густо покраснела.

Он так на нее смотрел. Так смотрел, что сердце останавливалось. На Таню еще никто и никогда так не смотрел. С чувством, с подтекстом, с такой непонятной полуулыбкой.

– Бубух, – бабахнуло где-то в животе сердце, затрепыхавшись выброшенной на берег рыбешкой.

– Тогда до вечера. – Он легко дотронулся до ее плеча, накинул куртку и вышел.

Совко, с ненавистью ошпарив Таню взглядом, вылетела следом.

За ней, забыв переобуть сменку, выскочила Надя.

А Таня с просветленным лицом и блуждающей улыбкой так и сидела, все еще ощущая на плече его руку.

Мысли из головы улетучились, вслед за покинувшим здание школы Шараевым.

Запыхавшаяся Надя вернулась минуты через две:

– Совко его не догнала. Ну, вернее, она его и не догоняла, в другую сторону пошла. Похоже, у них все.

– Все, – отстраненно подтвердила Татьяна. – Надь, я не специально.

– Да я видела.

– Нет, – вдруг встрепенулась и вернулась в реальность Гусева. – Ты таким оскорбленным тоном говоришь! Что ты видела?! Я ничего такого не делала. Ты сказала следить и слушать – я следила…

– Тань, просто ты красивая, а я нет! И это ты мне сказала, чтобы я не приходила с новым имиджем до новогодней дискотеки! Вот я и не пришла! И что?

– Черемушкина! Это стечение обстоятельств! Так получилось! Что б ты знала, он меня в кино пригласил…

– И духи подарил, – едко перебила ее Надя. – Которые я, между прочим, выбирала! Подруга, называется!

– А что я должна была делать? – вспыхнула Таня. – По морде ему дать? Кому хочет, тому и дарит!

– И ты небось теперь думаешь, что он в тебя влюбился? – испытующе прищурилась Надежда. – А ничего, что он назло Совко это сделал? Ты что, сама не понимаешь?

– Ну, мало ли, – пробормотала Таня, которая в принципе догадывалась, что у Диминого поведения есть причины, но думать об этом не очень-то хотелось. Лучше считать, что он внезапно увидел, какая она красивая…

– И как быть с тем, что он не в твоем вкусе? – продолжала допытываться Черемушкина.

– Я ошиблась. Он очень даже симпатичный, – выкрикнула Таня. – И хватит так со мной разговаривать! Я для тебя старалась. Я ж не виновата, что он выбрал меня.

И тут обе одурело затихли и уставились друг на друга.

Основная мысль была произнесена вслух.

Шараев выбрал Таню.

И Надя заплакала. Горько, тихо и безнадежно.

Все было зря.

Татьяна, конечно, бросилась ее утешать, но зачем нужны слова, когда и так все ясно. Она неудачница, которой предпочли ее же подругу. И самое обидное, что эта подруга даже не пыталась понравиться ее принцу. Она просто была такой, какая есть, и этого оказалось достаточно.

– Да хватит реветь, – Таня тоже всхлипнула. – Как теперь быть-то? Я не договорила: он меня в кино пригласил…

Тут Черемушкина заплакала еще горше.

– Да погоди ты! – рявкнула Таня. – Развела тут сырость, народ уже смотрит. Я сказала, что не одна приду.

– А с кем?

– Черемушкина, вот ты тормоз! С тобой, конечно, не с мамой же! – округлила глаза Таня. – Так что иди, наводи красоту, в кино пойдешь феей, не дожидаясь дискотеки.

– Так холодно же! – снова приуныла успокоившаяся было Надя. – Туфли не надеть, юбку тоже. То есть юбку можно, но у меня же дутики. Я как дура буду – в юбке, в валенках и с синими коленками.

– Красивой головы вполне достаточно, – подумав, решила Татьяна. – Вообще для зимы надо покупать толстые колготки и джинсы в облипку – и красиво, и тепло. Колготки под штанами никто не видит, а попа не мерзнет. Зато все изгибы на виду.

– Какие изгибы? – шмыгнула Надя.

– Изгибы фигуры. Или ты плоская, как пограничный столб? – хмыкнула Гусева.

– Так у меня нет брюк в облипку. Есть только штаны для сноуборда, но они очень толстые.

– Иди, как есть, – отмахнулась подруга. – Как в школу ходишь. А голову прихороши. Что у нас на сегодня в арсенале?

– Ну, прическа новая, линзы вместо очков и еще макияж. Кстати, я уши проколола. И у меня есть такие кольца тонкие в уши, под золото, большие. Клево получается. Стильно.

– Вот, давай. А я сильно краситься не буду, – пошла на подвиг Татьяна. – Только волосы распущу, а то он меня, боюсь, вообще не узнает. Если честно, ты, наверное, права. Скорее всего это не от него цветок.

– Какой цветок? – не поняла Надя.

– Ну, гвоздичка в рукаве, – вздохнула Гусева. – Вообще, конечно, как-то спонтанно сегодня все получилось, если подумать. Вдруг взял, пригласил, хотя я ж видела, что он из-за Совко бесится. Хочет, чтобы она поревновала.

– А я тебе о чем говорю, – обрадовалась Надя и тут же осеклась. – У меня такое чувство, что я тебе очень сильно завидую. Даже не чувство, а уверенность. А еще я из-за этого готова была с тобой насмерть поссориться. Что-то от этих парней одни нервы и неприятности.

– Да это нормально, парни из-за девчонок тоже дерутся…

– Что значит – «тоже»? – опешила Надя. – Мы еще не дрались.

– Погоди, – хихикнула Таня. – Все еще впереди. Повыдергаем друг дружке волосья из-за твоего красавца.

– Значит, он все же мой? – осторожно уточнила Надя.

– Надька, давай по-честному. Кого выберет сам, той и достанется, – поразмыслив, предложила Гусева. – Это будет справедливо. Мне он нравится. Вернее, начал нравиться. Тебе тоже нравится…

– Я его люблю, – сурово напомнила Черемушкина.

– Ну, пусть так. Любишь. А если это от него был цветок? Что получается, я его шугану, и у меня вообще никого опять не будет? И я буду одинокая дурочка, как Пузиков?

– Почему это Пузиков дурочка? – изумилась Надя. – Ему-то как раз хорошо. Живет себе человек, учится, никаких переживаний.