Стервами не рождаются! Романова Галина

Глава 13

Автовокзал переполнен людьми до предела. Казалось, еще немного – и бетонное здание начнет расползаться на глазах, роняя на землю грязные глазницы окон.

– Мне до Автолитейного, один… – просунула деньги Алька в узкое окошко потной измученной кассирше.

– Осталось только два последних места, – грубо ответила та, стуча пальцами по кассовому аппарату.

– Пусть последнее, все же лучше, чем ничего, – самой себе проговорила Алька.

Автобус подкатил к посадочной платформе, распространяя черные клубы дыма и внося сомнение в души ожидающих его пассажиров относительно его надежности.

– Не переживай, красавица, доедем! – широкозубо улыбнулся водитель, принимая у Альки билет. – Он хоть и старенький, но бегает неплохо.

Однако оптимистичные прогнозы не оправдались. На сто первом километре в моторе что-то жалобно взвизгнуло, протяжно вздохнуло, и автобус остановился. Пассажиры недовольно зароптали, бросая на водителя негодующие взгляды, и принялись доставать свертки с нехитрой снедью.

Алька откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Недовольство ей выражать не было смысла: какая разница – где ей сейчас находиться. Ее никто и нигде не ждал. А то место, куда она сейчас держала путь, могло оказаться обычной пустышкой, розыгрышем, а то и еще похуже – ловушкой.

Но все оказалось именно так, как описывал в своем письме ее неизвестный адресат.

И поселок стоял на месте, соревнуясь чистотой и ухоженностью улиц с областным центром, и небольшой березовый лесок, через который ей надлежало пройти, шелестел изумрудными листьями, вот только нужной избушки не оказалось на месте.

Алька опустила на землю сумки, достала из кармана спортивной куртки помятый конверт и еще раз прочла строки письма, написанные неразборчивым почерком: «Пройдешь березовой рощей, свернешь на развилке влево и, держась берега озера, выйдешь на пристань. Там метрах в ста от причала и увидишь мою лачугу…»

Хоть убейся, но сколько она ни вертела головой, ничего, кроме двухэтажного особняка, обнесенного двухметровым частоколом, не увидела. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего землянку.

Алька спрятала конверт обратно в карман и, подхватив сумки, решительным шагом пошла по направлению к чугунной витой калитке, которая на фоне неструганых бревен выглядела словно нежный гиацинт, непонятно каким образом выросший в зарослях крапивы.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь? – прокричала она, подойдя ближе и свешиваясь через невысокий чугунный барьер. – Люди! Отзовитесь!

Ни одна дверь не хлопнула, ни одна портьера на окнах не шелохнулась.

– Э-э-э-эй! – еще громче позвала Алька. – Есть здесь кто-нибудь живой?

На этот раз ее отчаянный вопль возымел свое действие, и, оглушительно хлопнув дверью, на пороге возник здоровенный деревенский мужик, почти по самые брови заросший бородой.

Недобро сверкнув в ее сторону глазами, он вновь приоткрыл дверь, выпустил на волю огромных размеров собаку и, взяв ту за поводок, нехотя двинулся в сторону калитки.

– Добрый день, – настороженно произнесла Алька, забыв улыбнуться. – Вы не подскажете?..

– Заходи, – хрипло произнес мужик и дернул на себя калитку. – Нечего орать на всю округу.

– Нет, нет, – замотала она отчаянно головой. – Я просто хотела спросить…

– Заходи, говорю, – почти сердито перебил он ее. – Я жду тебя.

С этими словами он почти выхватил из ее рук обе сумки, свистнул собаке и размашистым шагом двинулся назад к дому.

«Вот попала, так попала! – Опасливо озираясь, Алька засеменила следом. – Кругом ни души, искать меня некому. Родителям еще две недели назад отписала, что уезжаю за границу на два года. А почему, собственно, на два года? Чего, интересно, такой срок определила? Ох, господи, спаси и сохрани!»

Мысли хаотично мельтешили в мозгу, мешая сосредоточиться на главном: кто же такой этот мужик и почему он, не спросив ни имени, ни фамилии, ждал именно ее?

– Сюда, – распахнул он ногой входную дверь. – Подожди меня здесь, я сейчас собаку привяжу. Она чужих не особенно жалует, может и тяпнуть.

Он вышел, оставив Альку в одиночестве в огромной прихожей. Обшитая мореным дубом, она была застлана волчьими шкурами и освещалась старинным медным светильником. Три двери, очевидно, ведущие в другие комнаты, плотно прикрыты. Гадать, что там за ними, Альке долго не пришлось. Мужчина быстро вернулся и, открыв одну дверь, пригласил:

– Входи, присядь пока, поговорим, а потом я тебе комнату определю.

Осторожно переступив высокий порог, она вошла в кухню-столовую и обвела взглядом помещение. Все было деревянным, ни тебе пластика, ни тебе хромированных поверхностей. Только дуб, липа и сосна. Привыкшая к современному дизайну, Алька этому подивилась и, пройдя в комнату, опустилась на деревянную скамью.

– Алевтина, значит, – с порога констатировал мужик, заходя в комнату. – Алевтина Карамзина. Так ведь?

– Так, – согласно кивнула она головой. – А вы?

– А я сторож этого дома. Пока мой мальчик там на нарах парится, я тут присматриваю за всем. Теперь вот и за тобой буду. Но, правда, недолго осталось.

– Позвольте, – еще больше удивилась она. – Но он написал о своем доме – лачуга! Я приезжаю, ищу избушку на курьих ножках, а нахожу прямо хоромы! Он у вас, однако, шутник…

– Что да, то да. Шутник он известный, – хмыкнул сторож, спрятав улыбку в густой бороде и, тут же посерьезнев, добавил: – Но над ним еще шутники посильнее сыскались.

– Что вы хотите сказать?

– А ничего я тебе говорить не буду. Послезавтра свиданка у тебя с ним. Поедешь, там он тебе сам и скажет, если захочет. А сейчас идем, комнату тебе твою покажу.

Алька поднялась за ним на второй этаж и вскоре уже укладывала свои вещи в высокий платяной шкаф, до верхней полки которого она никак не могла дотянуться. Окна, занавешенные плотными шторами, почти не пропускали солнечного света, и от этого в комнате царила приятная прохлада. Намучавшись в душном, прокоптившем всех автобусе, Алька как благословение божье приняла приют под крышей этого дома и спустя час уже сладко посапывала, свернувшись клубочком на широченной тахте.

Досаждать самой себе мыслями о том, что доверять чужим людям опасно, она не пожелала, решив, что подумает об этом, как следует отдохнув.

Глава 14

– Кто Карамзина? – спросил контролер строго, чтобы она до конца прочувствовала всю суровость атмосферы, царящей в тюремных застенках.

– Я, – поднялась Алька со скамьи у окна. – Я Карамзина.

– Проходите вон к тому крайнему окошку и берите трубку.

– Спасибо…

Она прошла в соседнее помещение и села на скрипучий стул у стеклянной перегородки. Столешница, куда она положила локти и свою сумочку, вторя стулу, жалобно скрипнула.

Сердце у Альки неистово колотилось. То ли контролер добился-таки своего и внес в ее душу смятение, то ли это вызвано предстоящей встречей, прелюдия к которой весьма и весьма непривычна, но она откровенно нервничала.

Дверь по ту сторону стекла открылась, и охранник ввел высокого мужчину, бритого наголо. Руки тот держал за спиной, опустив голову, так что лица ей, до тех пор пока он не сел напротив, рассмотреть не удавалось. Но когда же он уселся и, взяв в руки телефонную трубку, обратил на нее свой насмешливый взгляд, Алька едва не задохнулась от неожиданности.

– Ты?! – только и нашлась она, что сказать.

– Привет, птаха, – улыбнулся он ей своей неотразимой улыбкой. – Как поживаешь? Судя по твоему объявлению в газете – не слишком хорошо.

– П-привет, – еле выдавила она из себя. – Как ты тут? Ну, я в том смысле, что…

– Ладно, не мямли, – смел он с лица улыбку. – Посадили и посадили, что теперь поделаешь. Мне уже выходить скоро. Лучше расскажи о себе. Между прочим, выглядишь шикарно. Серега, наверное, не скупился…

– Перестань, – недовольно поморщилась Алька. – Если ты все это затеял, чтобы поиздеваться, то я лучше пойду.

– Сиди, – приказал он и, увидев как от возмущения распахнулись ее глаза, тихонько рассмеялся. – А ты научилась выпускать коготки. Ведь так? Так. Вижу, не дурак. Хотя они меня за дурака приняли, о чем, конечно же, жестоко пожалеют.

– Меня, кстати сказать, тоже, – вставила Алька, решив, что возмущаться сейчас его дурными манерами совершенно неуместно.

– Я знаю…

– Откуда? Хотя о чем это я. Сюда новости, наверное, быстрее доходят.

– Ты знаешь, кто тебя подставил?

– Так ты веришь мне?!

– Да. А почему нет? – вроде как изумился он. – А что тебя удивляет?

Алька вдруг почувствовала, что ей тяжело дышать. С тех самых пор, как все это произошло, она устала повторять, что не виновата. Десятки людей выслушивали ее объяснения. Кто сочувственно, кто озадаченно покачивали головами и разводили руками, дескать, помощи не жди. Но ни один из них не сказал, что верит ей. Ни один…

– Эй, – отвлек ее его негромкий возглас. – Ты где?

– Я здесь, – тихо ответила она, учащенно моргая, дабы прогнать непрошеные слезы. – Извини, все никак не могу привыкнуть, что я теперь изгой.

– К этому привыкать тяжело, – согласился он. – Но ты на свободе, в отличие от меня, и это главное. А теперь слушай меня внимательно…

Глава 15

Конец сентября разбрызгал золото по деревьям и замутил воду в реках и озерах, сделав ее неповоротливой и тяжелой.

Алька стояла на маленьком мостке на берегу озера и скармливала хлебные корки домашним уткам, растолстевшим за лето. Те подняли оглушительный гвалт, борясь за каждую брошенную ею крошку.

«Прямо как люди… – отрешенно подумалось ей. – Кого угодно подомнут под себя, лишь бы урвать кусок пожирнее. Главное в этом деле – не быть слабым…»

Вот и ей сейчас необходимо быть сильной. Сильной настолько, чтобы вступить в неравную борьбу с теми, кто выкинул ее из общего круга.

– Эй, Алевтина, – окликнули ее от калитки. – Ехать пора, а то мальчик мой заждется.

– Да, да, уже иду, – машинально кивнула она головой, отряхнув с ладоней крошки.

Выехали все же с опозданием в сорок минут. Старенький «Москвич» дяди Вити, так звали родного дядю Дениса, по совместительству сторожа дома, никак не хотел заводиться. Дядя Витя нервничал, бурчал что-то в бороду, жал на газ, но все безрезультатно.

– Давайте я попробую, – предложила Алька. Не дожидаясь его ответа, она вышла из машины и склонилась над открытым капотом. – Я сейчас…

Дядя Витя недоверчиво стрельнул глазами, но все же стал подчиняться указаниям, которые ему Алька диктовала.

– Разбираешься, что ли? – спросил он, когда мотор заурчал и они тронули машину с места.

– Да так… – уклонилась она от ответа, не желая вдаваться в объяснения, что в отрочестве посещала кружок автолюбителей. – Немного…

Она запахнула поплотнее тонкий жакет, в который непонятно для чего вырядилась, и сделала вид, что дремлет. Дядя Витя был еще тот жук. Враз смекнув, что разговаривать с ним не желают, он сосредоточил все свое внимание на дороге и до самых ворот тюрьмы не проронил больше ни слова.

Они, конечно же, опоздали. Денис ходил взад – вперед по небольшой бетонированной площадке перед тюремными воротами, то и дело бросая взгляд на часы.

– Попозднее не могли приехать? – начал он раздраженно. – Мне тут лишняя минута, как год…

– Машина поломалась, сынок, – миролюбиво пробормотал дядя Витя, любовно оглядывая осунувшееся лицо племянника. – Да вон, спасибо, Алевтина твоя починила.

– Она не моя, – недовольно буркнул Денис и, швырнув сумку на заднее сиденье, нырнул в машину. – Ну здорово всем!

– Привет, – фыркнула Алька. – Сначала обласкал, теперь здороваешься. На вот, прими.

Она вытащила из пакета, зажатого между ног, бутылку шампанского, пластиковый стакан, большую сочную грушу и все это протянула на заднее сиденье.

– Ух ты! – соизволил все же он улыбнуться. – Первый признак, что ты на свободе. Кто со мной?

– Я за рулем, – с сожалением произнес дядя Витя.

– А я штурман, – отрицательно качнула головой Алька. – Так что дерзай в одиночестве.

– Ладно, отложим до лучших времен, – Денис положил бутылку на сиденье и, склонившись к Алькиному уху, тихо прошептал: – Ты все сделала, как я просил?

– Разумеется, босс.

– Кейс на месте?

– Все оказалось так, как ты говорил. Номер ячейки, серия и код, два старых пакета с непонятным тряпьем и еще, – в этом месте Алька обернулась и с насмешливостью, граничащей с издевкой, произнесла: – Новенький кейс, причем совершенно пустой. К тому же купленный за два дня до того, как я его извлекла из камеры хранения. В следующий раз, когда надумаешь проверять меня на вшивость, обставь все как следует.

– Не понял, о чем ты? – прикинулся непонимающим Денис.

– Нужно было как следует инструктировать дядю Витю. А именно: ему надлежало при покупке срезать бирку с кейса, на которой значилось число, цена и универмаг, в котором он куплен.

Дядя Витя смущенно закряхтел, а еще через минуту натужно закашлялся, отчего Алька сделала вывод, что удар ее достиг цели.

Ее и в самом деле возмутила дурацкая выходка Дениса. Когда при свидании он ей доверительно нашептал о спрятанных в камере хранения деньгах, которые нужно взять и привезти в дом, да так, чтобы его дядька об этом ни сном ни духом, Алька прониклась к нему такой симпатией, что готова была за оказанное ей доверие служить ему с закрытыми глазами. Но когда же она приехала на вокзал, открыла указанную ячейку и внимательно исследовала то, за чем приехала, то возмущению ее не было предела.

– Ладно, извини, – миролюбиво произнес Денис, кладя ей руку на плечо. – Мне нужно было узнать.

– Что? – перебила его Алька. – Смотаюсь ли я с парой грязных футболок за границу или нет?

– Я хотел узнать: станешь ли ты кому звонить или нет, после того как выслушала мою просьбу.

– Тогда нужно было взять старый кейс, набить его чем-нибудь, чтобы у меня не закралось подозрение, – принялась выговаривать ему Алька, да с такой долей сарказма, что бедный дядя Витя не знал куда деваться. – И с этим человеком я собираюсь вершить справедливость! Кстати… А куда, по-твоему, я должна была звонить?

Денис недоверчиво хмыкнул и с подозрением уставился на нее. В машине воцарилось молчание, нарушаемое лишь монотонным урчанием мотора.

– Ну, ну, давай, – оборвала она напряженную паузу.

– Знаешь, Аленька, – вкрадчиво начал Денис, положив подбородок на спинку ее сиденья и приблизив таким образом свое лицо настолько, что она ощутила на своих щеках его дыхание. – Хотя прошло шесть лет с тех пор, как я тебя последний раз видел, в голове моей отчетливо сохранилась наша поездка к Сергею. Все инструкции, которыми тебя пичкал добренький Иван Алексеевич, возжелавший вдруг стать твоим покровителем, очень свежи в моей памяти…

– Ну и что? – перебила она его. – Разумеется, он меня учил, как говорить, как поступать, чтобы я не вляпалась в неприятную историю и не выглядела дурой. Ну и что здесь такого?

– А ничего… Просто одна его фраза меня очень насторожила. Я думал над ней несколько ночей и наконец пришел к выводу…

– К какому? – фыркнула Алька, внутренне подбираясь.

– Что ты все эти годы была его осведомительницей…

Глава 16

– Ты, Алька, девка неглупая и должна понять, что такая удача выпадает не всякому и не каждый день. – Задумчиво произнес Иван Алексеевич, остановив машину за два квартала от офиса своего родного брата. – Все, что я тебе ночью говорил, исполняй в точности и будешь жить, как у Христа за пазухой. А сейчас отойдем-ка в сторонку, а Дениска пускай пока карамельку пососет…

Иван Алексеевич сунул руку в карман короткой дубленки, извлек оттуда карамель «Чупа-Чупс» на палочке и, сунув ее Денису, сидящему за рулем, едко заявил:

– На вот, отвлекись. А то все слюни порастерял, пока девку эту обхаживал. А она-то, вишь, крепким орешком оказалась и не по зубам тебе пришлась. Это тебе не твои голозадые танцовщицы…

Он еще что-то добавил ему вполголоса. Что – Алька не расслышала, потому как уже успела выйти из машины и сейчас стояла, кутаясь в высокий воротник енотовой шубы, которую ей накинул на плечи перед отъездом Иван Алексеевич.

Дверь машины громко хлопнула. Иван Алексеевич подошел к девушке, подхватил ее под руку и повел по тротуару, сделав знак Денису следовать за ними.

Узкий тротуар небольшого провинциального городка, где жил брат Ивана Алексеевича, был плохо очищен от рыхлого снега, и он сейчас налипал на каблуки сапог.

– Черт! – выругался Алькин спутник, поскользнувшись на повороте. – Дороги здесь!…

– Да, это не столица, – согласилась она, притопывая ногами, пытаясь сбить налипший снег. – Вы что-то хотели мне сказать?

– Да… – Иван Алексеевич несколько минут помолчал, затем вкрадчиво спросил. – Как ты настроена?

Алька не стала тратить время на дежурное «в каком смысле» или что-нибудь вроде: «я вас не понимаю», а твердо ответила:

– Не скажу, что решительно, но страх от двусмысленности моего положения понемногу отпускает.

– Это хорошо, – одобрил он. – Ты сообразительная девушка…

– А вы меня не переоцениваете? – перебила она его и, смутившись под его укоризненным взглядом, виновато пробормотала: – Извините.

– Я много в жизни повидал. Зерна от плевел отличать умею. У тебя есть характер. С виду ты хрупкая, ранимая, но внутри у тебя несгибаемый стержень. Пару лет закалки – и тебя не прошибешь.

– Ну уж! – вновь не удержалась она от возгласа.

– Да, да, поверь мне. Таких, как ты, неудачи и лишения лишь закаляют.

– Иван Алексеевич, вы забываете, что я прежде всего женщина! – Алька остановилась и растерянно заморгала глазами.

– Вот, вот, именно такой взгляд, – довольно заулыбался ее наставник. – Он любого мужчину может привести в смущение, заставит думать, что перед ним милая наивная девушка.

– Да вы что?! – еще шире распахнула Алька глаза. – Вы меня совсем, совсем не знаете!

– Да ну?! Меня не проведешь, милая. И пока ты тут разыгрываешь передо мной оскорбленную добродетель, я-то знаю, что мысленно ты меня уже давно послала в одно место, определяемое небольшим буквенным набором. Скажи, что я не прав.

Поежившись под колючим взглядом своего воспитателя и подивившись его проницательности, Алька… промолчала.

– Таких, как ты, лишения лишь закаляют, – довольный ее молчанием, вновь улыбнулся Иван Алексеевич. – А теперь о деле…

Они остановились под старой липой, вытянувшей голые ветви к небу, и Иван Алексевич принялся в который раз ее инструктировать. Но на этот раз его речь имела несколько другую направленность.

– Дело у нас закручивается новое. Вложения немалые. А Сергей от горя своего совсем ослеп, – сделал он вступление. – Нужно мне, чтобы ты за ним приглядывала.

– То есть – следила? – Алька возмущенно засопела. – Иными словами, вы хотите сделать меня соглядатаем при вашем брате. Вы настолько ему не доверяете?

– Ишь, зачастила, – недовольно сморщился Иван Алексеевич. – Мне наплевать, как ты это назовешь: слежкой или еще чем, но делать будешь то, что я тебе скажу.

– А если я откажусь? – неосторожно брякнула она и тут же пожалела об этом.

– Попробуй, – по-змеиному прошипел ее спутник, грубо взяв под локоток. – Будешь звонить мне раз в месяц и выдавать полный отчет о его связях, договорах и встречах. Мне нужно знать обо всем, чем живет и дышит мой брат. И не вздумай со мной шутить!

– А если я об этом расскажу ему? Ну, вашему брату, – проговорила Алька, чувствуя, как неустойчивы в мартовской слякоти ее ноги. – Как вы думаете, что он скажет?

Резко притормозив, Иван Алексеевич несколько минут пристально ее разглядывал, а затем, запрокинув бритую голову, зычно расхохотался.

– Э-э-эх, хоть ты и умная баба, но все же баба, – выговорил он сквозь смех мгновение спустя. – Ты плохо его знаешь, если надеешься на то, что он станет тебя слушать. Он и появления-то твоего не заметит.

– А если я все же сумею сделать так, что он полюбит меня? – не сдавалась Алька. Запрятав глубоко внутрь свое возмущение, она перешла на более игривую волну.

– А вот этого-то я и хочу, – понизив тон, потому что они подошли вплотную к машине, выдал Иван Алексеевич, чем очень удивил Альку. – Это поможет и ему, и мне, а главное – общему делу. Так что, будешь умницей – озолочу, а нет – никто и отыскать не сумеет.

Видимо, эти последние слова и достигли ушей сидящего за рулем Дениса. Они насторожили его, оставив в голове трудноперевариваемую информацию. Всю дорогу до офиса Сергея он кидал в зеркало заднего вида подозрительные взгляды на Альку, криво ухмыляясь при этом. Значение этих его гримас, над истинным смыслом которых она поначалу задумывалась, открылось ей только сейчас…

Глава 17

– Откуда такие выводы? Можно полюбопытствовать? – холодно поинтересовалась Алька, отодвигаясь.

Денис не ответил. Протянув вперед обе руки, он обхватил Альку за шею, привлек к себе и тихо прошептал:

– Я не такой дурак, как тебе кажется. Знаю, кем ты была при Сереге и при Ваньке, хотя спала лишь с одним из них. Надумаешь со мной поиграть в такие игры, я тебе твою очаровательную головенку сверну, как будто ее и не было.

Выдав это, он сдавил в обеих руках ее хрупкую шею, да так, что ей стало невозможно дышать, и, исказив свою неотразимую улыбку до неузнаваемости, продолжил:

– Если ты хочешь быть моим партнером, то должна рассказать мне все. Поняла? Все до мелочей. Вплоть до того, какие трусы предпочитает носить Серега.

– Это-то тебе зачем? – Алька с трудом перевела дыхание.

– Хочу тебе понравиться, – обнажил в улыбке ряд ровных зубов Денис, но глаза его при этом были не теплее льда. – Так что думай…

– Я уже подумала.

– И?!

– Права на ошибку я не имею.

– Совершенно верно, – удовлетворенно произнес Денис и убрал руки с ее шеи. – Приедем домой, отдохнем с дороги, и ты мне все расскажешь.

– Хорошо, но с небольшой оговоркой.

– Какой?

– В обмен на мой рассказ ты поделишься со мной своими воспоминаниями…

– А разве ты о моих приключениях не знаешь?

Если честно, то о Денисе Алька не вспомнила ни разу с того часа, как он помог ей выйти из машины в то памятное утро. Окунувшись с головой в незнакомую ей жизнь, шаг за шагом осваивая новые течения на ее крутых поворотах, она совсем забыла о парне, который любил улыбаться улыбкой голливудской кинозвезды. За эти шесть лет она лишь дважды бывала в Москве, да и то по делам, не касающимся их столичного филиала. Поэтому знать о злоключениях Дениса, приведших его за решетку, она никак не могла.

– Конечно, кто я такой, чтобы ты обо мне вспоминала, – с едва заметной долей обиды пробормотал он. – Хотя… Учитывая ситуацию, вряд ли об этом кто распространялся.

Он откинулся на спинку сиденья и замолчал. Поскольку у Альки также не было желания разговаривать, то всю оставшуюся часть пути они не нарушили относительной тишины.