Коварное бронзовое тщеславие Кук Глен

22

Утомившиеся слуги вели себя вежливо, но не поощряли никого остаться. Только Плоскомордый Тарп и Торнада по-прежнему мешались под ногами и по-прежнему ели. Пенни, Паленую и Морли нельзя было отнести к гостям.

– Иди, если хочешь, – сказал я Паленой. – Дальше будет только скучнее.

Ее брат давно сбежал, не в состоянии вынести общество такого количества людей.

– Я не хочу. Мы семья. Я буду участвовать в планировании и в убийстве.

Я повернулся к Пенни. Как жрица культа, в данный момент состоявшего из одного человека, она была крутой и свирепой. Как девчонка – робкой. Сейчас она продемонстрировала свои злые клычки.

– Я не пойду домой одна.

На Морли я даже смотреть не стал. Он будет моей тенью.

Торнада и Плоскомордый Тарп с оттопыренными животами и карманами в конце концов поняли намек. Кухонная и домашняя прислуга Страфы, Рейс и Декс, выпроводили их. Эти старички были парочкой. Они меня пугали, но не своей ориентацией. Глядя на них, я постоянно думал о зомби.

– Увидишь, эти двое весьма бережливы, – сказал мне Барат, когда я вернулся в библиотеку, намекая, что их нужно оставить в штате. Они были чем-то вроде троюродных братьев.

– Хотите все это обратно? Я откажусь от своих прав.

– Теперь это принадлежит тебе и Страфе.

Полная дама кивнула.

Если опустить некоторые детали, Альгарды были самой странной семьей, что я когда-либо встречал. И меня приняли в клан.

Метательница Теней не стала возражать, когда следом за мной в комнату вошли Морли, Пенни и Паленая. Теперь они считались приближенными к семье, потому что их привел я.

Пока я отсутствовал, в библиотеке собрались Киога, Костемол и сестры Махткесс, а также Кивенс. В помещении стало тесно и жарко. Чем выше поднималась температура, тем сильнее благоухала Метательница Теней. От запаха у меня заслезились глаза.

– Подвигайтесь ближе. Составьте стулья кругом. Нам нужен мозговой штурм, – сказал Барат. Он нетерпеливо махнул Кивенс и Пенни, чтобы те присоединялись к взрослым.

Семейный магический талант обошел Барата, однако у него имелись другие умения. Его кожа была оливковой, как у матери. Как и она, он отличался массивным телосложением, но был широким, а не толстым. Он мог сойти за бандита и выполнял соответствующую работу для семьи. У него остались шрамы на память о Кантардской войне, где он отслужил два срока.

В последнее время его мускулы требовали работы. Страфа не отличалась склонностью к подобным вещам, а Бабуля ушла на покой. Но сейчас Барат был готов к мести.

Мясистые губы Метательницы Теней растянулись в ухмылке, когда я занял приготовленный для меня стул, рядом с ней. Ей нравилось меня пугать.

Страфа утверждала, что старая ведьма обожает Гаррета и в восторге от его вступления в клан. Не исключено. Меня до сих пор не подвесили к крюку для мясных туш.

– У нас будет время для эмоций, – сказал Барат. – А сейчас давайте проявим рациональность и начнем охоту. Приступай, Гаррет.

– А?

Иногда я проявляю глубины своего интеллекта.

– Ты профессионал. Ты зарабатываешь этим на жизнь. Скажи нам, что должны делать мы.

– О. – Немая сцена. Он что, шутит? Метательница Теней уже раздала задания. – Расскажите, чем вы все занимались последние два дня.

Как выяснилось, практически ничем, как и я сам. У меня не хватило целеустремленности начать. Но они, предположительно, обладали немыслимыми ресурсами, в эмоциональном и прочем смыслах.

– Я еще никогда не был собственным клиентом, – проворчал я.

– Клиента хуже не придумаешь, – отозвался Морли, сверкая заостренными эльфийскими зубами.

– Не исключено. Когда нанимаешь сам себя, твой босс почти всегда оказывается чертовым эксплуататором.

Паленая фыркнула. Обычно я удосуживался пошевелить пальцем лишь в тех случаях, когда нам грозил голод. Дом на Макунадо держался на плаву благодаря гению Пулар.

– Ну хорошо, – сказал я. – Я обсудил турнир со своим партнером, еще до того как случилось то, что случилось. Он велел мне поговорить со Стражей. У Стражи есть человеческие ресурсы. Кроме того, даже слух о том, что Стража заинтересовалась этим вопросом, мог положить конец всему проклятому мероприятию.

– Очевидно, ошибочное предположение, – вставил Рихт Хаузер.

– Он оказывается правым только в большинстве случаев. Но… Как бы в ваше время прошел турнир, если бы тогда была такая полиция, как сейчас?

Молчание нарушила Лунная Гниль:

– Он бы все равно состоялся, но игра оказалась бы более трудной.

– И смертоносной, – добавила ее сестра. – Некоторые участники без колебаний расправились бы с жестяными свистками, подвернувшимися под руку.

Возможно, она права. Однако сейчас немногие негодяи относились к красным беретам как к надоедливым мухам. Дил Релвей заслужил свою репутацию.

Закряхтев, Метательница Теней ткнула уродливым пальцем в Барата.

– Стража действительно может похвастать численным преимуществом, – сказал он. – Не исключено, что им удастся быстро уничтожить Операторов. А начальство не склонно увлекаться формальностями или частными правами преступников.

– Сейчас у них есть ресурсы, способные справиться с Ужасными компаньонами, – вставил я. – Если, конечно, я правильно понимаю, что они из себя представляют.

Эти слова не добавили мне популярности. Я полагал, что однажды наступит тот день, когда слаженная команда волшебников Стражи одолеет мегамонстров Холма, обитатели которого и так нервничали, поскольку Корона и Стража требовали, чтобы они вели себя, как обычные люди.

– Мы с мамой согласны, что поставить в известность Стражу было хорошей стратегией, – сказал Барат. – Операторам придется действовать более медленно и скрытно. Это даст нам время. Но, Гаррет, поверила ли тебе Стража?

Релвей был заинтригован еще до того, как на Страфу напали.

– Да. Однако, если верить генералу Тупу, до сих пор они не обнаружили ничего полезного. У случившегося не могло быть личных мотивов. Страфа со всеми ладила, и у нее не было секретов.

Она была слишком открытой, – мысленно закончил я, переводя взгляд с Барата на Кивенс.

Паленая встала. Она не могла долго сидеть на человеческих стульях, и ей хватило смелости открыть рот перед этими людьми, большинство из которых наверняка считало ее сообразительным вредителем.

– Чтобы сузить круг возможностей: была ли кому-нибудь выгодна смерть Страфы?

– Это турнир, – ответил Костемол. – Турнир и ничто иное. Никто не желал девочке зла.

– Я спрашивала не об этом. Мы уже поняли, что Страфа была божеством.

Рядом зашевелилась Метательница Теней.

– Нет. Это не так.

На протяжении последних минут с ней что-то происходило. Незаметно. Ее одеяние потемнело. Оно колыхалось на ветру, которого никто не ощущал. Пахло чем-то дурным. Массивная рука с уродливыми перстнями протянулась ко мне.

– Ты не туда смотришь.

На безумное мгновение мне показалось, что она транслирует Покойника.

– То есть как?

– Ты забываешь о том, что имело место до случившегося перед домом.

Она привлекла внимание всех собравшихся в библиотеке.

Она разжала пальцы.

23

Кусок железа упал в мою подставленную ладонь.

– Что это?

– А разве не похоже на свиную отбивную?

Глупый ответ на глупый вопрос.

Это был железный арбалетный болт. Конец с оперением отсутствовал. Такой болт мог пробить пластинчатый доспех.

– Целиком эта штука должна весить фунта три. – Что могло сломать такую железку? – Ни для одного переносного устройства она не годится.

Это был легкий артиллерийский болт, предназначавшийся для небольшой осадной машины или орудия поддержки пехоты. С заостренным концом из закаленной стали.

– Может, это случайность? – спросил я.

– Серьезно?

– Что это? – предпринял я новую попытку.

– Расскажи, что в ту ночь произошло в твоем доме.

Пенни пискнула. Я покраснел. Честное слово. Я вроде как взрослый мужчина, но не могу обсуждать подобные вопросы с семьей дамы.

– Ой, да ладно! – вмешалась Кивенс. – Речь не об этом. Все знают, что вы с мамой были как куницы. Не могли держать руки при себе даже на людях. Чего же от вас ожидать наедине друг с другом?

– Э-э. Ага. Ну да. Она вроде как ускользнула, потом. Распогодилось. Она хотела полетать, пока можно.

Она была Бегущей По Ветру. Ее основные магические умения касались полетов. Больше всего на свете она любила прогуляться с метлой по небу. И именно этим занялась той ночью.

– Она нервничала. Была на взводе из-за свадьбы. Не сомневалась, что что-то пойдет не так. – И оказалась права. – А еще больше тревожилась из-за приема. – Который намечался в Королевских ботанических садах, поскольку члены королевской семьи были у нее в долгу.

Она боялась, что мои низкородные друзья напьются и разнесут Сады в клочья.

– Она схватила метлу и вышла в окно, – сказал я. – Спросила, не хочу ли я составить ей компанию, но не стала задерживаться, когда я отказался. – Я не любитель гулять по пустоте в сотню футов глубиной. – Когда я встал, она еще не вернулась. Не вернулась и когда я отправился в Аль-Хар. Мой партнер не тревожился. И мне в голову не пришло беспокоиться.

Кроме того, я был поглощен надвигающимся цунами матримониального рока.

Признаю, Страфа Альгарда являлась идеальным кандидатом в жены Гаррета, если не брать в расчет прилагавшиеся семейные особенности. Уточним, что мир кишел лучшими кандидатами в мужья, нежели я.

Наконец подал голос Морли, неуверенно, сомневаясь в своем праве участвовать:

– Происходило ли что-то той ночью? Что-то, что она могла захотеть увидеть?

Это был хороший вопрос. Страфа стала отчаянным любителем местных достопримечательностей, когда заарканила меня и смогла повсюду таскать за собой. Я сам об этом не подумал, но мой ум затуманивали темные эмоции. Он никогда особо не блистал, а теперь работал еще хуже, чем обычно.

– В Квартале снов проходил фестиваль осеннего солнцестояния. Он начался в полночь, – сказала Пенни.

Квартал снов – религиозный центр Танфера.

– Ты туда ходила? – спросил я. Тем утром я ее не видел, но не придал этому значения. Когда я был дома, Пенни часто превращалась в невидимку. Паленая утверждала, что причиной тому влюбленность в меня. Какая глупость. Пенни ясно продемонстрировала, как ко мне относится.

– У меня не было выбора. – Она по-прежнему серьезно относилась к своей роли жрицы, несмотря на то, что теперь являлась единственным членом культа. – Со мной ходил мистер Плеймет. – Прежде чем я успел превратиться в родителя и начать тявкать по поводу юных девиц на опасных ночных улицах.

Если вы девушка, желающая попасть на подобный фестиваль, Плеймет – лучший выбор спутника. Он большой, свирепый и заботливый. А еще он хотел стать священником, но все никак не мог решиться на смелый шаг.

– Страфу мы не видели, – сообщила Пенни.

– Мама не любила подобные мероприятия, – отозвалась Кивенс.

Это правда. Она была еще менее религиозной, чем я. Неудивительно, учитывая ее ремесло и родословную.

– Погода все испортила, – сказала Пенни. – Если бы она была там, мы бы ее заметили.

Метательница Теней сомкнула мои пальцы на болте.

– Расслабься. Последуй совету, который даешь своим клиентам. Сохраняй спокойствие. Работай головой, пока не найдешь цель. – Она стиснула мне руку с жуткой улыбкой. – А потом я возьму все на себя.

Она была права. Сейчас я находился на той стадии, где с высокой вероятностью растратил бы время, энергию и эмоции, носясь кругами и завывая.

– Мой партнер хотел бы поговорить с каждым из вас, – сказал я.

В комнате резко похолодало.

После долгого молчания Метательница Теней произнесла:

– Очень хорошо. Я подам пример. Барат, убедись, что мой экипаж готов к поездке.

– Да, мама. Прямо сейчас?

Она повернулась ко мне.

– Прямо сейчас?

– Чем раньше, тем лучше. Он любил Страфу. И сможет отыскать ниточки, которых никто из нас, скорее всего, не заметит.

– Уверена, что ты прав. Вы все поняли? Хорошо. Возможно, вам удастся сегодня же договориться с мисс Пулар.

– Сейчас он постоянно бодрствует, однако остальным из нас требуется отдыхать и работать, – сказала Пулар. – Лучшее время визита – послеобеденное время или вечер.

– Расскажи нам о девочке, напавшей на тебя на кладбище, – велела мне Метательница Теней.

– Тут нечего рассказывать. Вы сами все видели. Я не знаю, кто она такая, и понятия не имею, что ей было нужно. Может, она перепутала меня с кем-то.

– Возможно. Ты снова с ней встретишься. Обращайся с ней мягко и по-доброму.

– Мама? – Барат явно удивился. Все остальные тоже уставились на Метательницу.

– Девочка – не наша забота. Озаботиться следует только Гаррету.

Что лишь раздуло интерес к происшествию, о котором все почти забыли, в том числе и я сам. Но Метательница Теней сказала свое слово. Она лишь повторила директиву проявлять доброту.

Заявив, что руководить надлежит мне, поскольку я профессионал, она приказала Барату сообщить всем, как именно следует содействовать Гаррету в поисках убийцы его жены. Детально объяснила эксперту, как ему выполнять собственную работу.

Я часто кивал. У нее за спиной я буду поступать по-своему. Но я открыт ко всем оригинальным идеям.

Этот подход я выработал в ходе общения с собственной матушкой.

24

Толпа рассеялась. Ушли все, кроме меня, Декса, Рейса и Морли. Пенни и Паленая отбыли с неохотой, подчинившись приказу отчитаться перед Покойником и убедиться, что Дин не испустил дух. Хотя управляющие постоянно слали Морли плаксивые донесения, он намеревался до последнего липнуть ко мне, как Смертный компаньон. В его обществе я чувствовал себя более уверенно.

Барат обещал вернуться, когда доставит мать домой.

Да, и еще тут присутствовала Порочная Мин, помещенная в медикаментозный сон и засунутая в соответствующего размера комнату. Доктор Тэд обещал регулярно навещать ее. Он думал, что она поправится, но опасался, что пациентка захочет раньше времени вскочить с постели.

Он мог мне об этом не рассказывать. Я сам любитель кинуться в схватку, не успев оклематься.

Я сжег некоторое количество энергии, помогая Дексу и Рейсу расчищать завалы. Удивительно, какой ущерб способны причинить несколько гостей. Мы почти не разговаривали. Эти двое в моем обществе чувствовали себя неуютней, чем я в их. Они тревожились за свои места. Рынок труда в Танфере еще не очухался от вспышки мира.

Они говорили о Страфе. Рассказали мне, что она вернулась домой на рассвете. Съела легкий завтрак, потом час подремала. А потом снова ушла. Сказала, что идет к священнику. Собиралась вернуться к полудню, если повезет, раньше меня, то есть ожидала, что из Аль-Хара я направлюсь к ней.

Зацепиться сыщику было особо не за что. Священник – тот парень, которого она хотела пригласить на нашу свадьбу. Дальний родственник семьи по линии матери Страфы. Он сопротивлялся. Считал, что ни один из нас не выказывает должного уважения к религии.

Вернулся Барат. Мы устроились на кухне и смотрели, как Декс с Рейсом моют посуду. Пили чай, подъедали остатки поминальной трапезы. Наконец Альгарда спросил:

– Ты изучил тот болт?

– Я его рассмотрел. Он ни о чем мне не говорит. Единственная странность заключается в том, что он сломан.

– Не единственная. Он убил Страфу.

– Доктор Тэд не нашел никаких ран.

– Верно. Болт нес заклятие. Он сломался, когда Страфа отразила его. Не попал в нее, но оказался достаточно близко, чтобы заклятие сработало. Обломок запутался в ее юбке.

– О.

Я положил сломанный болт на стол.

– Барат, это железка со стальным наконечником. Железо, серебро и магия несовместимы. Об этом говорит мой болезненный личный опыт.

– Я свидетель, – лаконично заметил Морли.

– Совместимы, когда в дело вступает ферромаг.

Я ничего не ответил. Ферромаги – невиданная редкость, вроде лягушачьих шуб. Я сомневался, что сейчас в Танфере можно найти как шубы, так и ферромагов.

– Вот чего от тебя добивалась мама. Заклятие – или заклятия – наложено на канавки, прочерченные вдоль древка.

В них виднелись следы какого-то порошка.

– Ферромаг? Это значительно сужает круг поиска, не так ли?

– Определенно. Сужает так значительно и так быстро, что ни один истинный ферромаг не свяжется ни с чем столь откровенно преступным. На этой штуке имеется керамическое покрытие, отделяющее магию от железа.

– В таком случае, я сдаюсь, – признался я.

В разговор вмешался подошедший Декс. Не спрашивая, поднял болт и сказал:

– Это довольно-таки старая вещь. Ей больше тридцати лет.

– Откуда ты знаешь?

– Я служил в артиллерии. Дата производства, номер партии и номер контракта выбиты на древке. Хотя он сломан, отсутствуют только две цифры, одна буква и клеймо. Они нам не нужны. Такие болты производило лишь одно предприятие. «Смит, Джадикал, сыновья и сыновья». Не лучшие в своем роде, но исправно придерживались сроков и выполняли контракты.

– Насколько я помню, они отошли от дел, когда я был еще маленьким, – сказал я. – Какой-то скандал с откатом или что-то вроде этого.

– Верно, – кивнул Барат. – Твайла вела расследование.

Твайла – это его жена, мать Страфы, чей призрак я видел в тот самый день, когда познакомился со своей будущей супругой. Она давным-давно умерла.

– Должно быть, прошло много лет.

– Как ни странно, немногим больше тридцати. Я помню, как волновался, поскольку Твайла носила Страфу.

Может ли столь давний случай иметь отношение к делу?

– Должно быть, кто-то нашел пропавшие болты, – сказал Барат Дексу.

– Определенно, сэр. Или сохранил с тех времен.

Это казалось маловероятным. Но.

– С каждой минутой ситуация становится все более странной.

– Кто-то в спешке схватил то, что подвернулось под руку, – предположил Морли. – Не зная, что на болтах есть идентификационные отметки.

– Может, они и не знали об отметках, но потратили много времени на подготовку болта, – возразил Барат.

Строил ли кто-то кропотливые планы по убийству Страфы?

– Декс, ты сказал, что тебе не нужны отметки, чтобы определить, откуда этот болт.

– Совершенно верно, сэр. Болты Смита отливали, травили и закаляли. В литейной почти не использовались механизмы. Главное – их количество. Смит разработал метод массового производства. Но без маркировки все равно нельзя было определить, когда сделан болт. Сейчас война закончилась, а скандалы со снабжением забыты, и дата производства уже не имеет такого значения. Равно как и сам производитель. В действительности, весьма ожидаемо, что появляются болты, пропавшие много лет назад.

– Может, ты и прав.

– Будь я на вашем месте, я бы искал орудие, из которого выпустили болт, – продолжил Декс. – Вряд ли таких найдется много.

Хорошая мысль. Кто станет держать осадное орудие на заднем дворе?

– Ни у кого нет доступа к артиллерии, верно?

Декс согласился.

– Хотя некоторые орудия находятся в частных руках, в музеях или у коллекционеров, из спускового механизма легальных экземпляров извлечено шептало, чтобы тетиву нельзя было зафиксировать.