Тайна ее сердца Хойт Элизабет

— Не совсем. — Он выдернул из спины нож, тотчас же ощутив невыносимую боль. Сунув кинжал за голенище сапога, Годрик взял жену за локоть. — Идем.

Никто из жителей Сент-Джайлза не мог позволить себе собственную лошадь. И стук копыт означал лишь одно.

— Но твоя спина, — прошептала сквозь рвущиеся из груди рыдания Мэггс. — Тебе нужно лечь. Я позову Оливера и Тома…

— Быстрее, дорогая, — произнес Годрик, направляясь к экипажу и стаскивая по дороге маску и шляпу. В такой темноте кучер и лакей вряд ли заметят узор на его костюме.

Впрочем, Годрику было все равно, потому что сейчас ему следовало опасаться гораздо худшего.

К счастью, Мэггс послушно поспешила за ним. Чуть раньше она так неистово вырывалась, что Годрик теперь вряд ли с ней справился бы, если бы пришлось тащить ее в экипаж насильно.

Том наклонился, чтобы посмотреть, как они влезают в экипаж, и не издал ни звука, когда Годрик коротко приказал:

— Домой. И как можно скорее.

Он толкнул Мэггс на сиденье в тот самый момент, когда экипаж тронулся с места. К счастью, под сиденьем находился тайник. Годрик понял это в ту первую ночь, когда Мэггс достала откуда-то пистолеты. Он поднял подушку свободного сиденья, бросил в него мечи, накидку, шляпу и маску, а потом резко упал на сиденье.

На улице послышались крики.

Внезапно Мэггс оказалась рядом с ним.

— У тебя кровь. По спине расплывается темное пятно.

Годрик ничего не ответил. Он просто стянул через голову пеструю блузу, под которой оказалась простая белая сорочка.

— Иди сюда.

Время работало против них.

Очевидно, Мэггс поняла, что причиной такой спешки являлась не только кровоточащая рана.

— Что случилось?

— Нас вот-вот остановят драгуны, — мрачно ответил Годрик, усаживая жену к себе на колени так, чтобы она оказалась лицом к нему. — Если они узнают, что я Призрак, нам несдобровать. Ты понимаешь?

Она была умной и смелой, его жена. Ее глаза расширились от ужаса, но она понимающе кивнула.

Экипаж уже замедлял ход, а за окном замаячили силуэты всадников. Мэггс слышала, как они о чем-то спрашивают кучера и как тот отвечает на вопросы.

— Хорошо, — произнес Годрик, — а теперь подыграй мне.

Он вытащил из-за голенища сапога кинжал и разрезал им платье на груди жены вместе с корсетом и сорочкой. Любая другая женщина закричала бы от ужаса и возмущения — ведь платье было очень дорогим и красивым, — но Мэггс просто изумленно наблюдала за действиями мужа.

Годрик отвел в стороны края испорченного наряда, и его взору предстали восхитительные полные груди с темно-розовыми сосками. Если бы речь шла только о его жизни, он бы воспользовался случаем и наслаждался зрелищем долго и неспешно. Но в опасности оказалась жизнь Мэггс. А если не жизнь, то репутация. Ведь если его повесят как убийцу, от нее отвернутся все.

Поэтому Годрик притянул жену к себе и наклонил голову в тот самый момент, когда чьи-то руки уже брались за ручку дверцы. Годрик накрыл губами темный сосок, и его тут же окутал аромат женского тела и апельсинов. Он видел, как бьется жилка на нежной шее Мэггс. Она так напоминала ему запертую в клетке птичку, что если б его рот не был занят, он непременно рассмеялся бы.

Его плоть воспряла.

Дверца экипажа отворилась. Годрик почувствовал, как вздрогнула Мэггс, а потом выгнулась и провела рукой по его стриженым волосам.

— Что… — раздался громкий повелительный голос капитана драгунов.

Годрик поднял голову, гневно прищурившись и прижимая жену к груди, чтобы прикрыть ее наготу. Мэггс же смущенно охнула и уткнулась лицом в его плечо.

Наигранный гнев вдруг сменился настоящим.

— Что все это значит, позвольте вас спросить? — прорычал он.

Годрик сомневался, что капитан Тревельон способен краснеть, но будь он проклят, если щеки вышеозначенного капитана не потемнели от залившей их краски смущения.

— Я… э… капитан Джеймс Тревельон. Мне поручено поймать Призрака Сент-Джайлза. Одному из моих людей показалось, будто бы Призрак сел в этот экипаж. Если вы…

— Мне нет никакого дела до того, кого вам поручено поймать, — прошипел Годрик. — Убирайтесь из моего экипажа, пока я не выколол вам глаза и…

Но Тревельон уже закрывал дверцу, бормоча извинения.

Мэггс выпрямилась.

— Подожди, — пробормотал Годрик, проводя ладонью по ее гладкой обнаженной спине.

Да, Тревельон покраснел, но он был хитер как лисица.

Лишь когда экипаж снова тронулся в путь, Годрик позволил жене соскользнуть со своих колен.

— Это было очень умно с твоей стороны, — прошептала она. — Как спина?

— Ничего страшного, — шепотом ответил Годрик. Никто не мог услышать их голосов за скрипом колес, и все-таки они чувствовали, что лучше соблюдать предосторожность. Взгляд Годрика упал на грудь Мэггс. Один сосок потемнел и поблескивал от оставшейся на нем влаги. Годрик отвел глаза и судорожно сглотнул. — Прости, что испортил тебе платье.

— Не будь глупцом, — возразила Мэггс, хотя Годрику показалось, что ее щеки порозовели. Почему она выгнулась навстречу его губам? Было ли это неподдельное восхищение, или же она играла отведенную ей роль? — Позволь осмотреть твою спину.

Годрик вздохнул и, поморщившись, наклонился вперед. За то короткое время, что он сидел, прижавшись к подушкам, кровь начала подсыхать. Но теперь рана снова открылась, и он чувствовал, как стекают по спине горячие струйки.

Мэггс судорожно втянула носом воздух.

— У тебя вся спина в крови.

Ее голос заметно дрожал.

— Рана несерьезная, — поспешил успокоить жену Годрик. — Я уже давно понял, что кровь выглядит более устрашающе, чем сама рана, из которой она сочится.

Во взгляде Мэггс читались беспокойство, сомнение и любопытство.

Она прижала что-то к ране, вызвав новую вспышку боли. Экипаж подскочил на кочке, и, когда одна грудь Мэггс легла ему в руку, Годрик на мгновение прикрыл глаза.

— Годрик, — обеспокоенно прошептала Мэггс. — Годрик!

Годрик открыл глаза и обнаружил, что лицо жены находится совсем близко. Внезапно его охватило необузданное желание вновь усадить ее к себе на колени и заставить выгнуться от прикосновения его губ.

Годрик заморгал, и ему показалось, будто экипаж упал куда-то вниз, а потом закачался.

— Мне так жаль, — со страданием в голосе бормотала Мэггс, тщетно пытаясь остановить кровь. — Тебе необходим врач. Я пошлю за ним, как только приедем домой.

— Никаких врачей. — Годрик замотал головой, и к его горлу тут же подступила тошнота. — У меня есть Моулдер.

— Что? — Мэггс отрешенно посмотрела на мужа, а потом перевела взгляд на его губы. — Если б я знала, что под маской Призрака скрываешься ты, я никогда не ударила бы тебя ножом.

— Иногда это не я, — произнес Годрик, хотя по озадаченному лицу Мэггс было видно, что она его не поняла. Язык у него заплетался, но Годрику ужасно хотелось, чтобы Мэггс твердо уяснила одно: — Я не убивал Роджера Фрейзера-Бернсби.

Мэггс вновь принялась осматривать спину мужа.

— Я вовсе не думала…

Годрик схватил жену за руку, заставляя повернуться. Ее волосы почти полностью выбились из прически и теперь ниспадали на прекрасную молочно-белую грудь восхитительным облаком темных локонов. Если ему суждено умереть сегодня ночью, он будет благодарен Всевышнему за то, что успел увидеть такую красоту, прежде чем отправиться в ад.

— Я был на балу у д'Арка, — выдохнул Годрик. — В ту ночь. Я…

Мэггс лишилась чувств у него на глазах при известии о смерти Фрейзера-Бернсби, своего любовника, хотя в то время Годрик еще не знал о том, какие отношения их связывали. Он едва успел подхватить Мэггс, прежде чем она упала на мраморный пол, отнес ее в одну из комнат и препоручил заботам Изабел Бекинхолл.

Годрик заморгал, пытаясь сосредоточиться на лице жены. Ее щеки пылали, а в глазах блестели слезы.

— Меня не было в ту ночь на Сент-Джайлзе.

— Знаю. — Мэггс коснулась пальцем щеки мужа, очевидно, еще не осознав того, что ее руки перепачканы его кровью. — Знаю.

Веки Годрика задрожали, и Мэггс показалось, что он вот-вот лишится чувств.

— Годрик! — закричала она, когда муж начал валиться на бок.

Но потом, приложив усилия, Годрик снова выпрямился. Взгляд его серых глаз был вполне осознанным, хотя по лицу разлилась мертвенная бледность.

— Ты доверяешь своему кучеру и лакею?

— Да, да, конечно, — поспешно ответила Мэггс и только потом поняла, что жизнь мужа зависит от способности ее слуг сохранить увиденное в тайне. Она судорожно сглотнула, задумалась, но потом с уверенностью кивнула: — Они всегда были мне преданы. Как и остальные слуги.

— Хорошо. Когда экипаж остановится, пошли Оливера разыскать Моулдера. Он знает, что делать. — Годрик сжал губы, и кожа вокруг них побелела. Очевидно, он испытывал невыносимую боль.

— Сколько раз с тобой случалось подобное? — шепотом спросила Мэггс.

Годрик еле заметно покачал головой.

— Достаточно, чтобы понять, что эта рана не смертельна.

Мэггс ошеломленно посмотрела на мужа. Всего несколько дней назад она считала его стариком с трясущимися руками. Но только теперь разглядела ширину его плеч, тугие мускулы под белой тканью сорочки, изящные, но сильные руки, умное и упрямое лицо. Жизнь била ключом в его красивом теле.

И как ему удалось ее обмануть?

Мэггс задрожала. Она по-прежнему была обнажена до талии, ведь Годрик разрезал платье, чтобы коснуться ее груди своими на удивление чувственными губами. Испытанное Мэггс потрясение и последовавшее за ним возбуждение едва не заставили ее позабыть об опасности. Когда капитан драгунов отворил дверцу, ее возглас удивления был искренним.

Мэггс тряхнула головой. Она подумает о беспокоящих ее ощущениях позже. А сейчас они подъезжали к Сент-Хаусу. Мэггс поспешно подобрала то, что осталось от платья, натянула на себя, насколько это было возможно, и полностью застегнула накидку. Если никто не будет присматриваться, она пройдет в комнату без всяких происшествий.

Экипаж остановился, и Мэггс вспомнила указания Годрика. Она приоткрыла дверцу и приказала Оливеру найти Моулдера. Лишь одному богу известно, что Том и Оливер подумали о событиях сегодняшней ночи. Они вполне могли разглядеть костюм Годрика, когда тот залезал в экипаж, а если они вдруг не поверили своим глазам, то капитан драгунов окончательно развеял их сомнения.

И все же Годрика не арестовали.

Мэггс дала себе обещание поговорить со слугами и поблагодарить за преданность.

Дверца экипажа снова распахнулась.

— Снова попали в переделку? — раздался голос Моулдера. — Говорил же вам… — Голос дворецкого оборвался, а глаза расширились от удивления при виде Мэггс. — Миледи?

— У меня на спине рана, — спокойно пояснил Годрик, хотя его руки заметно дрожали.

Моулдер заморгал и переключил внимание на хозяина.

— В таком случае лучше поскорее отвести вас в дом.

— Да. И постараться сделать это незаметно. — Годрик посмотрел на дворецкого, и они поняли друг друга без слов.

— Конечно. — Моулдер выудил откуда-то старый плащ и накинул его на плечи хозяина, надежно прикрыв костюм Призрака. А потом громко произнес: — Опять выпили лишнего, да, сэр?

Годрик закатил глаза, когда Моулдер обхватил его за талию, чтобы помочь спуститься на землю.

— Ненавижу себя за это. Выгляжу теперь как идиот.

— И впрямь только идиот мог позволить какому-то проходимцу ударить себя в спину, — еле слышно пробормотал Моулдер, когда Годрик споткнулся о булыжник.

— Это был не проходимец, — выдохнул Годрик.

— Да? А кто же?

Мужчины покачивались из стороны в сторону, как если бы Годрик действительно был сильно пьян. Мэггс поспешно выбралась из экипажа, подбежала к мужу и, взяв его руку, положила себе на плечо.

— Это была я.

Моулдер вот уже во второй раз за вечер ошеломленно уставился на Мэггс.

— Правда? Хотел бы я на это посмотреть.

— Кровожадный негодяй, — прошипел Годрик, когда они заходили в дом.

— Я совсем этим не горжусь, — пристыженно прошептала Мэггс.

Годрик остановился и посмотрел на жену серыми, похожими на прозрачные кристаллы глазами.

— Ты ни в чем не виновата.

Моулдер пробормотал что-то себе под нос, и все трое остановились на мгновение на лестничной площадке. Рука Годрика тяжелым грузом давила на плечи Мэггс, и наверняка они будут сильно болеть завтра утром. Но сейчас это совсем ее не волновало. Она чувствовала, как дрожит Годрик и как что-то теплое стекает по ее боку, прижатому к его телу.

Рана обильно кровоточила.

— Идем, — мягко произнесла она. — Отдохнем, когда окажемся в твоей комнате.

На мгновение их с Моулдером взгляды встретились, и она поняла, что дворецкий разделяет ее беспокойство. Если Годрик потеряет сознание на лестнице, придется звать на помощь лакеев. Но в сложившейся ситуации им нельзя было посвящать в дела большое количество людей.

Словно прочитав мысли Мэггс, у подножия лестницы появилась миссис Крамб.

— Я могу вам чем-то помочь?

Мэггс посмотрела на экономку. Уже давно перевалило за полночь, а миссис Крамб была по-прежнему одета в накрахмаленное черное платье, белоснежный фартук и хрустящий белый чепец. Она смотрела на странную троицу так спокойно, словно собиралась подать чай в малую гостиную.

— Принесите горячей воды, — произнес Моулдер, прежде чем Мэггс успела собраться с мыслями. А следующие слова лишний раз доказали ей, что он прекрасно знает, как оказывать первую помощь при подобных ранениях. — А еще чистые полотенца и бренди из кабинета мистера Сент-Джона. Будьте так любезны, миссис Крамб.

Мэггс затаила дыхание, ожидая вспышки гнева со стороны экономки. То, что дворецкий отдавал ей приказания в присутствии работодателей, являлось вопиющим нарушением этикета, принятого среди слуг.

Однако миссис Крамб просто ответила:

— Сию минуту, мистер Моулдер.

После этого она все так же невозмутимо развернулась и отправилась выполнять приказ Моулдера.

Мэггс перевела взгляд на дворецкого. Выглядел он не менее удивленным, чем она сама.

— Эта женщина начинает мне нравиться.

Они продолжили подниматься по лестнице. Происходило это довольно медленно, но зато им больше никто не помешал. Как странно. Мэггс столько лет ненавидела Призрака и желала ему смерти. И вот теперь она мечтала лишь о том, чтобы довести его до кровати. Мэггс закусила губу. Она знала, что поутру вновь начнет придумывать способы разыскать убийцу Роджера. Но пока хотела только одного: чтобы Годрик выздоровел.

Когда они наконец достигли спальни, Годрик тяжело дышал, а на бледном лбу поблескивали капельки пота. Мэггс наблюдала за тем, как Моулдер помог ему сесть на деревянный стул, а потом исчез в гардеробной. Годрик же дернул за свою окровавленную рубашку, и Мэггс быстро подошла к нему.

— Позволь мне помочь, — пробормотала она и принялась расстегивать пуговицы.

Ткань прилипла к ране, и Мэггс знала, что Годрику будет очень больно, когда с него снимут рубашку. Мэггс сосредоточила внимание на своих дрожащих пальцах, не в силах посмотреть Годрику в глаза, чувствуя его теплое дыхание на волосах.

— Мэггс, — прошептал он, и она вдруг поняла, что Годрик наконец назвал ее привычным детским именем.

Слезы внезапно затуманили ее взор.

— Мне очень, очень жаль.

Мэггс почувствовала, как Годрик поднял руку и погладил ее по щеке.

— А вот и я, — слишком весело произнес Моулдер, возвращаясь в спальню с небольшой деревянной шкатулкой в руках.

В этот самый момент раздался стук в дверь, и Мэггс поспешила открыть, тайком вытирая выступившие на глазах слезы.

За дверью стояла вездесущая миссис Крамб, державшая в руках стопку белоснежных полотенец, бутылку бренди и кипящий чайник.

— О, благодарю вас! — воскликнула Мэггс, забирая у экономки ее ношу.

— Я могу еще чем-то вам помочь, миледи? — поинтересовалась миссис Крамб.

— Нет. — Мэггс закусила губу. — Я буду очень вам благодарна, если все увиденное сегодня ночью не будет обсуждаться в комнатах слуг.

Левая бровь миссис Крамб еле заметно приподнялась.

— Конечно, миледи, — произнесла она, прежде чем присесть в реверансе и уйти прочь.

О господи, наверняка она только что оскорбила свою замечательную новую экономку. Мэггс тяжело вздохнула, закрывая дверь. Утром придется как-то загладить вину.

Когда Мэггс обернулась, Моулдер уже успел снять с Годрика рубашку. Ее муж сел на стул, повернувшись к дворецкому спиной, с которой тот проворно смывал кровь.

Мэггс хотела подойти к ним, но остановилась при виде открывшейся ее взору картины. Спина Годрика… она выглядела совсем не так, как должна была выглядеть спина пожилого мужчины. Вернее, как она себе ее представляла. Мэггс ошеломленно заморгала. Годрик положил руки на спинку стула, отчего мышцы плеч напряглись. Это были сильные мускулы человека, привыкшего к тяжелой работе или упражнениям с мечом. Когда Годрик наклонил голову, на его шее блеснула тонкая серебряная цепочка. Широкая мускулистая спина переходила в тонкую талию и тугие бедра, обтянутые бриджами.

Мэггс заставила себя отвести взгляд и принялась раскладывать на столе полотенца. От волнения у нее перехватило дыхание. Что объединяло Годрика, которого, как ей казалось, она знала, с тем живым энергичным мужчиной, сидевшим перед ней?

Это было выше ее сил.

Годрик слегка повернул голову, явив взору жены красивый сильный профиль, словно почувствовав ее смущение.

— Моулдер обо мне позаботится. Уверен, ты очень устала.

— Но… — Мэггс беспомощно развела руками, — я хочу помочь.

— Нет необходимости, миледи. — Моулдер поднял крышку деревянной шкатулки и вытащил из нее несколько острых ножей, ножницы, иголки и нитки. Дворецкий взял иголку и принялся рассматривать уже вставленную в нее нить. — Вам не понравится то, что здесь будет происходить.

Конечно же, ей не понравится смотреть на то, как Годрика будут зашивать, но она хотела остаться и хоть как-то его утешить.

«Мэггс, — приказным тоном мысленно произнес Годрик. — Прошу. Иди в постель».

Мэггс этого не услышала, но все поняла без слов. Она мешала ему. И ему не нужно было ее участие.

— Что ж, хорошо, — произнесла Мэггс, стараясь сохранять спокойствие. — Спокойной ночи.

Она заставила себя развернуться и отправиться в свою комнату.

Годрик проснулся на следующее утро от непрекращающейся ноющей боли в спине. Он с минуту лежал с закрытыми глазами, перебирая в памяти обрывки сна, в котором видел солнечный свет и цветущее дерево. На нем сидела Мэггс, а подол ее бального платья цвета лосося развевался вокруг ее ног. Она наклонилась к Годрику, засмеялась, и лиф платья раскрылся, обнажив восхитительные округлые груди с розовыми сосками. Годрик окончательно понял, что уже не спит и что его плоть стала твердой как камень.

А еще он почувствовал, что он в комнате не один.

Вернее, что рядом с ним находится Мэггс.

Годрик лежал, пытаясь понять, откуда он знает, что в его спальне находится именно Мэггс. Впрочем, вскоре ему пришлось оставить тщетные попытки. Казалось, та часть его существа, которая почувствовала присутствие Мэггс, была никак не связана с его разумом.

Годрик открыл глаза и перекатился на спину.

Или, вернее, попытался это сделать. Немедленно последовавшая за этим вспышка боли пробудила в памяти воспоминания о событиях прошлой ночи. Милая Мэггс ударила его ножом в спину, а потом узнала, что он и есть Призрак Сент-Джайлза. Его жизнь только что стала еще сложнее.

Мэггс, одетая в ярко-зеленое платье с розовой отделкой, стояла возле туалетного столика. Годрик наблюдал, как она поставила кувшин с водой в таз, взяла тарелочку, в которую он обычно складывал мелочь, перевернула ее и посмотрела на донышко. Затем Мэггс подошла к каминной полке и рассеянно поставила тарелку на самый край, где ее кто угодно мог смахнуть на пол.

Должно быть, Годрик издал какой-то звук, потому что Мэггс обернулась и ее лицо просияло.

— Ты проснулся.

Годрик сел на кровати, едва не поморщившись от боли.

— Похоже на то.

— О… — Мэггс провела кончиками пальцев по каминной полке и недоуменно посмотрела на кувшин, полный лучин, стоящий напротив тарелки. Мэггс взяла одну лучину и принялась вертеть в пальцах.

— Тебе лучше? Судя по виду, да. Ты был таким бледным ночью… Совсем как… призрак.

Годрик судорожно сглотнул.

— Мэггс…

Мэггс бросила лучину на каминную полку и повернулась к мужу, расправив плечи и вздернув подбородок. Точно так же она стояла тогда на улице, когда целилась в него из пистолета.

— Ночью Гриффин рассказал, что заставил тебя на мне жениться.

Не это ожидал услышать от жены Годрик. Он вздернул голову и осторожно ответил:

— Да, так и было.

Мэггс кивнула:

— Мне очень жаль. Он не должен был так поступать.

— Не должен? — переспросил Годрик. — Он твой брат, Мэггс, а ты оказалась в затруднительном положении. Мне, конечно, не очень понравилось, что Гриффин меня шантажирует, но у меня никогда не возникало вопроса, почему он это делает.

— О… — Мэггс хмуро посмотрела на свои туфли, как если бы они чем-то ее обидели. — И все равно ты должен меня ненавидеть.

— Не говори глупостей. — В голосе Годрика сквозило раздражение, хотя он совсем этого не хотел. Просто боль в спине была такой невыносимой. — Ты знаешь, что я никогда не стану осуждать тебя за…

— Знаю? — Мэггс запрокинула голову и принялась расхаживать перед камином. При этом темные локоны так и норовили выскочить из прически. — До вчерашнего вечера я думала, что знаю тебя. Я считала тебя степенным пожилым ученым, живущим в пыльном особняке и лишь изредка посещающим кофейню, чтобы хоть как-то развеяться. А потом… — Мэггс дошла до дальнего конца комнаты, развернулась и принялась размахивать руками так, словно отбивалась от нападающих на нее птиц, — а потом я узнаю, что ты и есть тот самый скандально известный сумасшедший, бегающий по ночам в дурацкой маске и вступающий в схватку с разбойниками и ворами в Сент-Джайлзе. Так что, Годрик, теперь мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Мэггс остановилась и гневно посмотрела на мужа. Ее грудь вздымалась, и Годрик подумал, что она великолепна в гневе.

Он откашлялся.

— Ты сказала — пожилой?

— Пожилой? — передразнила Мэггс мужа. При этом ее голос прозвучал столь пискляво, что Годрик даже немного обиделся. Ведь он никогда не говорил подобным тоном. — Это все, что ты можешь сказать? Я видела, как ты убил грабителя в ту ночь, когда я приехала в Лондон.

— Так и было.

— Сколько раз?

Нижняя губа Мэггс дрожала, и зрелище это волновало Годрика гораздо больше, нежели ее гнев. Мэггс в гневе была восхитительна. Но Мэггс, испытывающую страх, ему не хотелось бы видеть никогда.

— Скольких людей ты убил, Годрик?

Годрик отвел взгляд от беззащитных губ жены.

— Не знаю.

— Как… — Мэггс замолчала и судорожно вздохнула, чтобы успокоиться, — как ты можешь не знать, скольких людей убил, Годрик?

Годрик не был трусом, поэтому он поднял голову и посмотрел в глаза жены, без слов давая ей возможность прочитать ответ в его взгляде.

Мэггс сглотнула.

— Но ведь все они были плохими людьми, не так ли? — Мэггс не могла скрыть сквозившей в голосе неуверенности. Она пыталась себя убедить, но у нее ничего не получалось. — Все… все эти люди, что погибли от твоей руки, были как тот грабитель. Убивая их, ты защищал других людей.

Годрик видел в глазах Мэггс желание поверить в то, что он не был монстром. И он помог ей, хотя в том, что касалось Сент-Джайлза, ничего нельзя было знать наверняка. Там не было четкого деления на плохих и хороших. Да, грабители и воры нападали на более слабых, но зачастую делали они это для того, чтобы не умереть с голоду и прокормить свои семьи.

Хотя подобные мысли никогда его не останавливали.

— Да, — произнес Годрик, — я убивал лишь тех, кто нападал на слабых и беззащитных.

В глазах Мэггс вспыхнула радость, смешанная с облегчением. Иначе и быть не могло. Ведь Мэггс была рождена для того, чтобы излучать свет и радость. Она не должна была думать о горе и потерях, с которыми Годрик сталкивался каждую ночь на улицах Сент-Джайлза.

— Я так рада. — Мэггс на мгновение сдвинула брови, задумчиво взяла из кувшина пригоршню лучин и принялась складывать их на каминной полке. Но потом она словно что-то вспомнила и повернулась к Годрику, зажав в руке несколько штук. — Поэтому Гриффин тебя шантажировал? Он узнал, что ты — Призрак?

Губы Годрика дрогнули.

— Да.

— Теперь понятно. — Мэггс задумчиво кивнула и бросила лучины на кресло перед камином. Несколько штук соскользнуло с сиденья и упало на ковер. — Я действительно рада, что узнала правду. Я считаю, что жена, даже такая необычная, как я, должна знать о прошлом мужа. Теперь все это позади, и… я думаю…

— Мэггс, — с ужасом прошептал Годрик.

Но Мэггс, казалось, его не услышала.

— В будущем мы станем лучше понимать друг друга. Я смогу узнать, какой ты на самом деле, а ты, в свою очередь… — Мэггс осеклась. — Что такое?

— Я не собираюсь прекращать свою ночную деятельность.

Мэггс ошеломленно посмотрела на мужа.

— Но… ты должен.

Годрик вскинул брови.

— Почему?

— Потому что… — Мэггс развела руками, едва не смахнув с каминной полки тарелку, — это опасно и… ты убиваешь людей. Ты просто должен остановиться.

Годрик вздохнул, глядя на жену. Он мог бы рассказать ей о вдове, которую он спас от изнасилования в прошлом месяце; о грабителях, напавших на пожилого цветочника, спасшегося лишь благодаря ему, Годрику; о девочках-сиротах, которых он отвел в приют в ту самую ночь, когда впервые встретил Мэггс. Он мог бы поведать множество леденящих душу историй и похвалиться своей смелостью, только все это по большому счету не имело никакого значения. Ибо в глубине своей израненной души он знал, что даже если бы ему не удалось спасти ни одной жизни, ответ остался бы прежним.