Распутья. Добрые соседи Панкеева Оксана

Глава 1

А теперь, когда все знают друг друга, не могли бы вы заткнуться, пока я рассказываю, каков будет наш следующий ход!

Р. Л. Асприн

Астуриас внимательно оглядел собравшихся и подумал, что он мог бы по праву гордиться собой. Ведь именно он свел наконец в одной комнате все заинтересованные стороны и организовал эту встречу на высшем уровне, хоть некоторые и пытались упираться, не понимая своей выгоды. Ну, не то чтобы совсем на высшем – иномирские хозяева Санчеса все-таки побоялись рисковать своими особо ценными шкурами, и бессмертный наследник Повелителя тоже не почтил своим высочайшим присутствием сие собрание – по той простой причине, что его никто не приглашал. Зато первые прислали «юриста и ведущего менеджера компании», то есть высших сановников, уполномоченных вести переговоры, а от ордена явились наместник, первосвященник и главнокомандующий – фактически самая верхушка. Напротив расселись будущие партнеры первых и преемники вторых.

Мистралия – молодой, но подающий надежды авантюрист Торрес. Несколько лет назад ему почти удалось выдать себя за внебрачного брата да Косты, и Астуриасу пришлось лично вмешаться, чтобы остановить зарвавшегося юнца. И как же прав он оказался, когда не пожелал губить такой талант и припрятал шустрого самозванца до лучших времен! Будто нюхом чуял, что рано или поздно да Косте понадобится замена.

Ортан – пришлось за неимением лучшего выковырять из забвения и отряхнуть от пыли затворницу Монкар. Не особенно представительно получилось – привлекать к такому делу женщину, но, по правде говоря, она куда умнее своего бестолкового папаши. А уж о том, чтобы посвящать в истинную суть происходящего честного идиота Бакарри, и речи быть не может. Ради спасения отечества он еще способен потеснить у трона неудобных родственников, но услышь он, о чем здесь пойдет речь, – и вся обработка насмарку. Нет, пусть остается в неведении и честно исполняет роль символа, а потом эта хитрая интриганка женит его на себе и… словом, дальше будет видно.

Эгина – давний подельник Санчеса еще с прошлого лета, герцог Кефтедес, который так удачно ухитрился заболеть перед самым началом вторжения и отсидеться в удаленном поместье, не замаравшись в сотрудничестве с захватчиками.

С Галлантом, увы, не получилось – не успели, слишком уж быстро двинулись вперед объединенные войска северных держав. Пока присматривались, выбирали, искали подходы и связи, столица была захвачена, окончательно спившийся Луи объявлен невменяемым и помещен под надзор целителей, трон занял коронованный еще весной полугодовалый младенец Шарль, а власть прочно взяла в свои руки королева-мать. Пришлось исключить Галлант из схемы и отложить до тех времен, когда настанет очередь северных королевств.

– Ну что ж, господа, начнем. – Астуриас занял место во главе стола и еще раз с отеческой гордостью обвел взглядом высокие договаривающиеся стороны. – Как все мы знаем, уважаемые первосвященник Тибальд, наместник Глоув и главнокомандующий Хор столкнулись с проблемами, которые грозят в ближайшем будущем перерасти в катастрофу… Я правильно излагаю, господа? Если мои сведения верны, вы, во-первых, еще пару лун назад опять потеряли связь с чертогами Повелителя, откуда получали инструкции и военную помощь. Во-вторых, незадолго до этого неприятного происшествия оттуда просочились слухи об исчезновении и даже возможной гибели самого Повелителя. И в-третьих, практически в один день с перекрытием портала северные королевства начали войну, которая длится по сей день и в которой вы пока не добились особых успехов.

– Между прочим, вы обещали нам помощь, – заметил первосвященник.

– И мы называли свою цену, – напомнил Санчес.

– Потерять сейчас хоть один излучатель для нас смерти подобно, – недобро сверкнул глазами Хор. – Нас и так давят как тараканов, а если еще и маги подключатся…

– Вражеские маги, из-за которых вы так нервничаете, сейчас вовсю «подключаются» к армии Конфедерации в вашем родном мире. За прошедшие две луны они успели отбить половину захваченных Оазисов и уверенно теснят ваших покровителей обратно в Чигинские болота. Что до самого Повелителя, то его уже три луны никто не видел, и похоже, что слухи, увы, правдивы.

– Этого не может быть, – убежденно заявил глава ордена. – Повелитель – бог, он не может умереть.

Генерал и наместник переглянулись.

– Брат Тибальд прошел пять ступеней посвящения, – извиняющимся тоном произнес бывший старейшина. – Он… не может адекватно воспринимать некоторую информацию.

– Видите ли, – произнес юрист, тщательно изображая почтительное сочувствие, – то, что люди не могут убить бога, – общеизвестно. Но истории разных миров помнят множество случаев, когда боги подвергались пленению и заточению. Кроме того, в случае конфликтов между самими богами…

– Повелитель – единственный! – Высокий голос первосвященника почти сорвался на крик. – Нет других богов, кроме Повелителя!

На этот раз многозначительными взглядами обменялись все.

– Что ж, хотя мы и не можем знать точно, что случилось с Повелителем, факт остается фактом – он исчез, – подхватил разговор Астуриас. – И если я верно помню, не в первый раз. Прошедшей весной он уже пережил одно похищение, и тогда покойному наместнику Харгану пришлось хорошенько потрудиться, чтобы найти его и спасти. Теперь сделать это некому. Есть сейчас среди ваших магов хоть один равный по мощи полудемону и так же близко связанный с Повелителем, чтобы суметь отыскать его по ауре и своими силами отбить у похитителей?

– Как я полагаю, – горько прокомментировал Глоув, – Нимшаст не торопится на помощь наставнику, а радостно пользуется его отсутствием для бесконечных поисков своего филактерия?

– Откуда у вас такие сведения? – почти одновременно с ним заинтересовался Хор.

Астуриас сделал картинный жест в сторону представителей компании.

– У этих господ есть свои люди и в том мире, и в этом.

– Тогда почему они не помогли нашим там?

– Уверяю вас, они делают все, что могут. Но много ли возможностей у шпиона, вынужденного держаться подальше от места действия, чтобы не нарваться на менталистов обеих противоборствующих сторон? Кстати, известно ли вам, что куфти в полном составе дезертировали еще в день исчезновения Повелителя, а войско за прошедшие две луны уменьшилось на две трети? Причем не столько за счет боевых потерь, сколько из-за массового дезертирства и перехода на сторону противника.

– Как же Клюв допустил?..

– Он тоже дезертировал, решив, что вернуться к разбою будет безопаснее. Только халки и нежить верны до конца, люди же, увы, несовершенны, как любил говаривать покойный брат Чань. Кстати, прав ли я, предполагая, что ваши солдаты тоже потихоньку разбегаются?

– Давайте короче и по делу, – вмешался главнокомандующий. – Что вы хотите предложить и какова цена? Честно говоря, я уже готов вытащить этот проклятый камень из любого излучателя. В конце концов, их у нас целых три, но толку-то, если нас все равно лупят на нашей территории безо всякой магии. Еще несколько недель – и эта одноглазая ведьма осадит столицу.

– Совершенно верно. И насколько нам известно, она по-прежнему не настроена брать пленных. Некоторые вдовы так странно выражают свою скорбь… Но раз вы заговорили о конкретных предложениях, мы тоже будем конкретны. Необходимости в действующем образце у наших партнеров больше нет. Через пару лун у них будет готова партия собственных излучателей. Проблема в том, что двух лун нет в запасе ни у вас, ни у них.

– Но если для нас это означает только временные дополнительные сложности в бизнесе, – подхватил ведущий менеджер, – то для вас, если я верно понимаю ситуацию, – вопрос жизни и смерти. Поэтому наше предложение будет следующим. Мы предоставляем вам возможность беспрепятственно и безопасно уйти из этого мира, вы же в свою очередь оставляете нам все три ваших излучателя.

– Нет! – решительно вскинулся первосвященник. – Никогда! Ни за что!

Его спутники со значением переглянулись.

– Зачем же так категорично, брат Тибальд? – примирительно произнес наместник. – Настолько важное решение нельзя принимать с ходу, не обдумав как следует, не обсудив с верховными иерархами и штабом.

– Поддерживаю, – быстро добавил Хор. – Раз даже между нами троими нет полного согласия в вопросе, мы не можем дать ответ здесь и сейчас.

В отличие от наместника он не был мастером дипломатических уверток, и на его физиономии легко читалось, что только необходимость объясняться с телепортистом – тоже, несомненно, посвященным – не позволяет ему прямо сейчас свернуть окаянному фанатику его тупую башку.

– Я уверен, – убежденно заявил глава ордена, в порыве верноподданности упустив этот жизненно важный момент, – верховные поддержат меня единогласно!

– Сколько вам потребуется на обсуждение?

Наместник и главнокомандующий опять понимающе переглянулись.

– Сложно сказать. Неизвестно, насколько затянется обсуждение, если мнения разделятся примерно поровну… Не лучше ли будет, если мастер Астуриас навестит нас в Даэн-Риссе… скажем, послезавтра. Возможно, к тому времени мы сможем хотя бы определиться с датой встречи. Не хотелось бы создавать неудобства уважаемым господам… – Глоув почтительно кивнул в сторону представителей компании.

Астуриас, прекрасно уловивший намек, заверил, что конечно же ему не составит труда, и представители ордена чинно откланялись.

– И как это следует понимать? – с оттенком прохладного недовольства осведомился юрист.

Астуриас плюхнулся на одно из освободившихся мест и, ухмыляясь, достал из нагрудного кармана сигару.

– Считайте, что дело в шляпе. Этот несчастный оболваненный фанатик не доживет и до утра, не говоря уж о каких-то обсуждениях с прочими такими же ненормальными. Он здесь вообще был не нужен, пригласить его пришлось лишь по одной причине – он бы все равно узнал, телепортист донес бы. Теперь, когда мы знаем, что пришельцы готовы договариваться через голову ордена, осталось только наладить перемещение, чтобы впредь они могли обходиться без телепортиста. В итоге они сделают все, что нам нужно, а всех этих посвященных оставят на растерзание. А мы пока можем заняться вопросами дальнейшего обустройства этого мира – сперва его южной части.

Сидящие за столом одновременно подобрались и посерьезнели. Начиналось самое интересное.

Начинался торг.

За годы работы Кангрем успел заметить, что лето в Хетми поразительно соответствует характеру здешних обитателей. Долгое, медлительное, душное, оно сонно ползло по выжженным до звона пустошам, сочилось изнуряющим зноем, от которого поневоле становишься вареным и расслабленным, жадно выпивало влагу из каждого клочка возделываемой земли и заставляло разморенных людей искать хоть какой-нибудь кусочек тени, чтобы укрыться от немилосердного солнца.

В тот памятный год, когда, казалось, сам мир встал вверх тормашками, неспешное хетмийское лето тоже сошло с ума. Оно неслось галопом, подпрыгивая на загривке скачущего грака, кренясь на поворотах, вздымая клубы пыли и не оставляя времени оглянуться. С того самого мгновения, когда потерянный агент впервые влез на любвеобильную Матрену и постиг незабываемое ощущение неуправляемого полета, оно осталось с ним навсегда и больше его не покидало. Казалось, сама жизнь превратилась в скачущего грака и понеслась – напрямик, вслепую, не видя дороги со всеми ее ухабами и колдобинами, огромными скачками сигая через препятствия, стремительно увертываясь от летящих навстречу опасностей и откровенно игнорируя мнение всадника по любому вопросу.

…Сказали – герой пророчества, значит, будешь героем. Мало ли чего ты там хочешь, надо.

…Переводи давай. А что делать, больше некому.

…Вот тебе зверь, будешь на нем ездить. Научишься, куда ты денешься.

…Держи. И чтобы без брони под пули не лез. Да не шарахайся, это же не полный доспех, а только шлем и нагрудник. Потянешь, не барышня. Это только с непривычки кажется, что тяжело, зато в случае чего целее будешь. Не прибедняйся, мой дедушка полное облачение носил почти до семидесяти.

…Твою кабину я припрячу. Может понадобиться. Если что, скажем – разбомбило. А если ничего, верну потом. Зачем? Тебе пока лучше не знать, спокойней спать будешь.

…Смотри сюда. Вы стоите здесь. По сигналу движетесь вон туда. От пехоты не отрываться. В общем, держись рядом с Элмаром.

…Ваша задача – ворваться в ангар и уничтожить охрану. И чтоб на вертолетах ни единой царапины. Задача ясна? Выполнять.

…Пока вторая рота подходит с севера, вы врываетесь через восточные ворота, которые вынесут уважаемые магистры, и создаете как можно больше шума, чтобы отвлечь противника. Это задача номер два. Задача номер один – не дать себя при этом убить. Вопросы есть?

У Элмара вопросов никогда не было. После второй или третьей операции Витька тоже отучился их задавать. Вернее, научился задавать сам себе и мысленно. И тут же предсказывать возможный ответ, после которого желание повторять что-либо вслух сразу пропадало.

После пятого или шестого штурма очередного Оазиса он сбился и даже считать перестал. Смысл происходящего он перестал улавливать еще раньше. Вернее, общий смысл был ясен с самого начала: уничтожить агрессора и вернуть захваченные Оазисы. Но вот более конкретные моменты, вроде планов на ближайшую неделю или причин того или иного распоряжения, становились все менее понятны. По мере того как крепло доверие между союзниками и расширялся их словарный запас, Витьку все реже звали переводить совещания при штабе, и часто оказывалось, что ему известно не больше, чем любому рядовому бойцу. Элмара такое положение дел ничуть не напрягало. Кангрем, предпочитающий точно знать, что делает, нервничал, терялся и не мог избавиться от навязчивого ощущения, что некая неведомая сила несет его, как пыль по ветру. Беспрерывные марши по пустошам и телепорты, тренировки и бои, смертельная усталость и мертвецкий сон на чем попало, чистка доспехов и пересчет патронов, круговорот незнакомых лиц и навязанная роль героя – все слилось в один сплошной поток, который катился во времени и пространстве, подбрасывая на волнах и кружа в водоворотах маленькую невесомую щепку по имени Виктор Кангрем.

Он потерял ощущение времени настолько, что не успел заметить, как пролетели два цикла, и, когда безумная скачка внезапно кончилась, даже не понял, что случилось. Просто показалось, будто он с разгону врезался в невесть откуда взявшуюся стену. Головой. Во всяком случае, очень было похоже – искры из глаз, разрывающая череп боль и темнота… Словом, не самый приятный способ останавливаться.

Правда, все это Витька вспомнил лишь несколько дней спустя, а поначалу, очнувшись в лазарете, не мог даже сообразить, где находится и как сюда попал. Единственной связной мыслью, посетившей его ушибленную голову, было что-то вроде «ну конечно же это должно было случиться именно со мной, как же иначе…».

И тут же, словно мироздание решило в придачу еще и поиздеваться, рядом жизнерадостно возгласили:

– Ну ты счастливчик!

Дотянуться до шутника и огреть его чем-нибудь тяжелым, как Витьке того хотелось, не было никакой возможности, поэтому он попытался хотя бы разглядеть обладателя извращенного чувства юмора.

Незнакомый молодой врач с искренним восторгом взирал на пациента, даже не подозревая о его нехороших намерениях. Быстро и деловито убедившись, что «счастливчик» видит, слышит, понимает обращенную к нему речь, помнит, как его зовут, и в состоянии сосчитать до пяти, он возрадовался еще сильнее и повторил свое неуместное замечание. Причем, похоже, без всяких намерений поглумиться, а просто от полноты чувств.

– М-да? – недоверчиво простонал Витька, надеясь, что до энтузиаста все-таки дойдет, какой бред он несет.

– Да ты сам посмотри!

Перед его носом возник некий предмет, в котором Кангрем с трудом опознал собственный шлем, тот, что на него когда-то чуть ли не силком напялил дружище Элмар. В верхней части шлема красовалась здоровенная вмятина.

– Получить пулю в башку, сверзиться с грака и отделаться сотрясением, вывихом и парой ушибов – это ж какое везение надо иметь!

Привычные размышления о соотношении удачи и невезения в своей жизни были сейчас для Витьки непосильной задачей, поэтому он просто прикрыл глаза и неуверенно пробормотал:

– Наверное… не помню…

Как выяснилось впоследствии, что-либо вспомнить у него и не было шанса. Летящую пулю он, разумеется, видеть не мог, когда падал – был уже без сознания, только и осталось в памяти странное чувство, будто налетел с разгону на стену. Зато две следующие недели оказались удивительно своевременной возможностью оглянуться назад и утрясти в памяти сумасшедшие два цикла.

В лазарете он провел всего пару дней. Как только доктора великодушно разрешили «счастливчику» вставать, примчались братцы-принцы и сообщили, что сейчас дорогой друг отправляется к ним в гости. Ему все равно еще дней десять валяться, так почему бы не заниматься этим достойным делом в более комфортных условиях. Подышит чистым воздухом, отдохнет на нормальной человеческой кровати, а заодно познакомится наконец с кузеном Шелларом, а то ведь потом опять времени не будет. Разумеется, поинтересоваться его мнением ребята по привычке сочли излишним, но не спорить же с ними, тем более когда они правы.

Насчет воздуха их высочества не соврали – даже дома не дышалось так легко, что уж говорить о Каппе. Небольшая, окруженная высоким прочным забором вилла, которую Мафей скромно назвал «дядиным охотничьим домиком», находилась, судя по всему, в лесу, вдали от городов, и на первый взгляд казалась пустой. Но не успели гости ступить на порог, как где-то на другом конце двора раздалось громогласное «бабах!» и дом в тот же миг ожил и наполнился звуками.

Сначала взревел аварийной сиреной разбуженный младенец, и Витькина ушибленная голова немедленно напомнила о себе. Затем послышался встревоженный женский крик, и почти одновременно радостный девичий визг: «Ой, как бумкнуло! Я знаю, это называется алхимия!» Потом последовала отрывистая команда «Всем оставаться в комнатах!» и топот. Еще пару секунд спустя хлопнуло, открываясь, окно и ровный мужской голос, не затронутый всеобщей паникой, вопросил:

– Мартин, это ты?

– Извините… – отозвался невидимый мальчишка откуда-то издалека. – Я, кажется, переложил селитры…

– Ты не поранился?

– Нет.

– Что-нибудь загорелось?

– Нет…

– Отбой тревоги, – невозмутимо скомандовал мужчина, и окно опять захлопнулось.

Женский голос, мгновенно сменив волнение на возмущение, воззвал к незадачливому пиротехнику, требуя немедленно идти сюда и самостоятельно укачивать это чудовище, а также угрожая все рассказать матери.

– И почему Шеллару кажется, что здесь скучно? – хихикнул Мафей.

– Потому что ему и правда скучно, – проворчал Элмар. – Думаешь, проделки этого Хорхе-Джошуа-Мартина-и-как-там-его-еще могут развлечь Шеллара?

– Это не проделки, а эксперименты, – вступился за юного шкодника Мафей, сам только недавно вышедший из возраста, когда что-то вроде «бросить в костер горсть патронов и посмотреть, что будет» считается интереснейшим экспериментом.

– Ага, вроде твоего стола, – поддел брата Элмар и кивнул на дверь. – Пойдемте.

Кангрем покрепче вцепился в его плечо и поковылял вперед. Боль в голове усиливалась, в глазах все плыло, и, похоже, знакомство предстояло отложить до более удобного случая.

В коридоре их встретила девушка с ворохом грязного тряпья в руках. Чем-то смутно знакомая, но в таком состоянии Витька не смог бы ручаться за свою память.

– Шеллар у себя? – спросил Элмар после быстрых приветствий.

– А вы к нему? Сейчас туда ходить не надо, я только что закончила перевязку и он еще не совсем одет для приема гостей. К тому же гостю, кажется, нехорошо. Сударь, что с вами?

Братья догадались обратить внимание на гостя и тоже переполошились. Всякие визиты и знакомства немедленно были забыты, Витьку отволокли в приготовленную для него комнату, уложили в постель, чем-то напоили и оставили очухиваться, пообещав зайти завтра.

Как оказалось, малолетний экспериментатор со своими шумовыми эффектами уберег дорогого гостя от невиданного позорища, помешав принцам представить его кузену по всем правилам. Честно говоря, без позорища не обошлось все равно, но при этом, по крайней мере, не присутствовала толпа зрителей.

Проснувшись утром относительно бодрым и даже в силах самостоятельно передвигаться, Витька высунулся в распахнутое окно, чтобы получше рассмотреть местную природу, и чуть не вывалился от неожиданности. На открытой веранде в удобном кресле с высокой спинкой восседал его давний знакомый – тот самый вредный конторщик, с которым они так мило повздорили прошлым летом у Гаврюши. Как будто вот прямо сейчас во времени перенесся, такой же чопорный, безупречный, наглухо застегнутый, даже, кажется, в тех же покрышках, разве что побрякушек поубавилось. Сидел, зараза, и чинно пил чай, словно и не в лесу, а на светском приеме.

– Доброе утро, – едва заметно улыбнулся он, тоже, разумеется, заметив торчащего из окна гостя. – Как самочувствие?

– Да ничего, получше… – Витька провел пятерней по волосам и облокотился на подоконник. – А ты здесь откуда? Охраной заведуешь?

Знакомец улыбнулся шире, словно хотел рассмеяться, но в последний момент передумал.

– Чаю? – любезно предложил он, кивая на столик рядом с собой.

Витька засомневался. Не то чтобы он ждал подвоха или не хотел чаю, но, во-первых, этот конторщик по-прежнему его раздражал, а во-вторых, он задницей чувствовал – что-то тут не так. Истолковав его раздумья по-своему, собеседник с той же невозмутимой любезностью пояснил, как найти выход и где в комнате умывальник и шкаф.

– Ага, спасибо, – отозвался Витька и пошел умываться, размышляя между делом, всерьез ли все это было сказано или же в качестве издевательского намека на то, что без напоминания он не догадается умыться, а без объяснений не найдет дверь. Не хотелось бы, чтобы их вторая встреча опять кончилась дракой, вроде в прошлый раз вполне мирно расстались… Да и забияка из него сейчас никакой, честно говоря.

Выползти на веранду оказалось труднее, чем он думал, и к столу пришлось подбираться уже держась за стену, но от предложенной помощи он все же отказался. Вот еще! Тут идти-то два шага… А кресло вправду удобное, как раз для таких вот увечных, у которых голова не держится без подпорок.

Конторщик протянул ему чашку и придвинул поближе сахарницу и тарелку с плюшками. Выглядел он вполне доброжелательно, вроде бы не собирался напоминать о давней размолвке и честно пытался поддержать дружескую беседу.

– Элмар говорил, вам здорово повезло, что шлем выдержал.

Вот так, только подумаешь о человеке хорошо, а он тут же… Знать бы, нарочно или как тот доктор?..

– Да при чем тут везение, просто шлем крепкий! Слушай, давай на «ты», а? Когда ко мне обращаются как к барину, я себя полным дураком чувствую.

– Охотно, – улыбнулся собеседник и потянулся за чайником. – Однако ты не прав насчет шлема. Это не нагрудник, и стопроцентной защиты от пуль он не дает. Зависит от мощности оружия, от расстояния и еще от нескольких факторов. Потому я и упомянул о везении. Что именно из сказанного вызвало у тебя такое раздражение?

– А что, заметно? – Витька слегка растерялся, словно его застукали на чем-то предосудительном.

– Да, и весьма.

– Не обращай внимания. Просто… давай о чем-нибудь другом. Вот, например, как у тебя дела?

– Смотря с чем сравнивать, но я все же склонен думать, что хорошо.

– Чем ты тут занимаешься?

– Большей частью скучаю. – Конторщик слегка пожал плечами и с видимой неловкостью добавил: – Извини, тебе не кажется, что уместнее всего было бы для начала спросить, как меня зовут? Подозреваю, если происходящее между нами недоразумение затянется еще немного, ты решишь, будто я над тобой потешаюсь, а это будет обидно, как всякая неправда. Я полагал, что ты догадаешься сразу, но, видимо, Элмар неправильно меня описал и у тебя сложилось превратное впечатление.

К чести агента Кангрема, он не поперхнулся чаем, не подавился плюшкой, ничего не уронил и даже не произнес ничего непечатного. Только подумал, что Элмар действительно малость ошибался, уверяя, что его кузен считает себя непривлекательным без всяких причин. Что же до остального… Да уж, мог бы и сам догадаться. И про контору, и про занудство, и про хитрые комбинации. Даже костыль вон, за креслом стоит, только в глаза не бросается.

– Ну, по его рассказам трудно было бы догадаться… – Он отставил чашку и протянул руку через стол. – Раз так, будем знакомы, ваше величество.

– А как же наш только что достигнутый переход на «ты»? – усмехнулся король, тоже протягивая руку. – Кстати, ломать пальцы при знакомстве не обязательно.

– На этот раз я и не осилю, – усмехнулся в ответ Витька, чтобы скрыть неловкость за мальчишескую выходку при прошлом прощании. – А насчет «ты» – это не шутка?

– Согласись, было бы глупо с твоей стороны внезапно воспылать почтением, всего лишь узнав о статусе собеседника. Да и представь, как мы будем выглядеть, когда придут Элмар с Мафеем, которые и с тобой на «ты», и со мной, а мы между собой с почтительными реверансами.

– Убедил.

– В таком случае на чем мы остановились?

– Погоди, я немного утрясу в голове вот это все… Потому как малость неожиданно получилось, а голова у меня после сам знаешь чего соображает еще плоховато.

– Можешь делать это вслух, – на полном серьезе предложил Шеллар. – Мне тоже очень любопытно, что наплел тебе Элмар.

– Да ладно на Элмара наезжать. Он мне все это рассказывал в те дни, когда тебя тут дружно хоронили, сам понимаешь, что ни слова плохого я о тебе не услышал.

– К твоему сведению, Элмар не сказал бы обо мне ничего плохого, даже если бы со мной все было в порядке. Мне интересно, что он наплел хорошего, потому что он склонен к излишествам и наверняка все преувеличил.

Витька снова решительно отставил чашку.

– А разве неправда, что ты внедрился в самую верхушку ордена, развалил им там все, организовал уничтожение двух излучателей и подстроил так, чтобы Повелитель сам себя упокоил?

– Я надеюсь, он не уверял, что я проделал это в одиночку?

– Об этом речь не заходила, но я и сам не маленький, понимаю, что в одиночку такие вещи не делаются. А правда, что ты вычислил службу «Дельта» и сам раскрутил, кто такой Макс?

– В том деле у меня тоже были хорошие консультанты. Но откуда об этом известно Элмару?

– А, извини, это мне уже не он сказал, а Макс… Я же говорил, что торможу немного… Что ты там увидел?

Его величество, уставившись куда-то в сторону, торопливо шарил за креслом, пытаясь ухватить костыль. Витька прервал рассуждения о своих временных (по крайней мере, он на это надеялся) тормозах и проследил за его взглядом. В следующий миг он тоже судорожно зашарил по подлокотникам, ища подходящую точку опоры, чтобы успеть встать, пока поднимающаяся на веранду женщина к ним приблизится.

Нельзя сказать, чтобы она сияла красотой или излучала какую-то особую сексапильность, не было в ней и того небрежного величия, которым потрясала мэтресса Морриган, да и вряд ли все это можно было рассмотреть под фиолетовым покрывалом, окутывавшим высокую стройную фигуру от макушки до полу. Но даже не видя лица, неведомым шестым-седьмым-десятым чувством контуженый кавалер почему-то ощутил исходящую от нее тихую грусть. Это была самая печальная женщина, какую ему доводилось видеть, и настолько возвышенна она была в своей безмолвной печали, что казалось кощунством вообще с ней заговорить.

По неуловимо изменившемуся лицу короля Витька понял, что не один он такой дурак, и ему стало немного легче от понимания, что это вовсе не глюки и не больная фантазия его сотрясенных мозгов.

Женщина приблизилась и отбросила с лица покрывало. Ее лицо действительно лучилось светлой, нежной печалью.

– Здравствуй, – неожиданно ласково произнес король и, склонившись, поднес к губам ее руку. Костыль, однако, при этом не выпустил.

– Ну что ты вскочил, сядь… – Она неловко оглянулась на Витьку, и тут его как назло угораздило пошатнуться. Совсем чуть-чуть, но женщина все равно заметила. – Вот и вы тоже… Сядьте, прошу вас.

– Сию минуту, – пообещал Шеллар, выпрямляясь. – Только позволь сперва представить вас. Виктор, друг и соратник Элмара. Принцесса Тина, моя кузина и сестра Элмара.

Витька заметался, судорожно пытаясь за секунду-две сообразить, что ему теперь делать: кланяться, целовать даме руку или просто сказать какую-нибудь светскую банальность?

Разумеется, ничего не сообразил – даже со здоровой головой двух секунд на это не хватило бы.

Принцесса чуть склонила голову в его сторону и повторила:

– Сядьте же.

Увечные кавалеры, тяжко опираясь на все, что могли найти, вернулись в надежные объятия кресел.

– Ты хотела обсудить подробности нашего маленького заговора или просто навестить пришла? – поинтересовался король.

Его печальная кузина едва заметно улыбнулась в ответ.

– Не станем же мы обсуждать эти подробности при гостях.

– Я могу уйти… – Витька дернулся в кресле, цепляясь за достойный повод смыться, чтобы не выставлять себя дураком и дальше.

– Нет-нет! – хором воскликнули заговорщики. А его величество добавил:

– Лучше расскажи нам, как… О, прошу прощения, кажется, у нас еще гости… так и чашек не хватит…

В облачке телепорта проявился нежданный визитер, и Витька раздраженно отвернулся, уставившись в чашку, чтобы не здороваться. Неприязнь между ним и главой Темной Канцелярии была глубоко взаимна, хотя они столь же взаимно старались ее не демонстрировать из уважения к чувствам общих друзей. Чем лично он не угодил надменному эльфу, Витька не знал. Сам же он, охотно признавая многочисленные достоинства господина Раэла, все же не переносил, когда на него смотрят как на вошь и брезгливо поджимают при этом губы.

– Приветствую, – коротко бросил Раэл, ни к кому персонально не обращаясь. – Шеллар, мы можем уединиться на полчасика? Поступила кое-какая информация, нужно срочно скорректировать наши планы.

– Да, конечно… – Король без лишних слов схватился за костыль и принялся выволакивать из кресла свое шарнирно-суставчатое величество. – Извините, я вас оставлю… Развлеките пока друг друга сами.

И предательски слинял, оставив совершенно растерянного Витьку наедине с грустной принцессой.

С минуту бедняга натужно ворочал мозгами, изыскивая способ завязать беседу, который бы не выглядел идиотским, затем сдался и предложил даме чаю.

– Нет, спасибо. Я завтракала. И он уже остыл. – Она виновато подняла глаза, словно извиняясь за отказ. – К тому же как повод для беседы чай совершенно бесполезен. Расскажите лучше, как там Элмар. Если вам не трудно говорить.

– Нет-нет… Говорить – ничуть… Правда, я иногда торможу и могу глупость ляпнуть… Вы не обращайте внимания, если что… Элмар… у него все хорошо. Я видел его вчера. Они с Мафеем привезли меня сюда. Сейчас, наверное, готовятся к штурму следующего Оазиса… А я вот тут… это… сижу.

«И, как водится, выставляю себя идиотом», – мысленно закончил он, пытаясь сгрести в кучу мысли и сказать хоть что-нибудь уместное.

– Что с вами случилось? Вы ранены?

– Нет, просто по башке стукнуло крепко… Потому я и несу всякую чушь… Впрочем, нет, это я вру и пытаюсь себе польстить. Такой дурак я по жизни.

– Вы слишком суровы к себе. Это лишь смущение, а не глупость. Вы всегда смущаетесь, когда вас внезапно бросают наедине с малознакомой дамой?

– Нет. Не всегда. Просто когда сидишь перед принцессой в одной майке, поневоле чувствуешь себя беспросветно ущербным. И когда тебя просят развлечь человека, который чем-то расстроен, а причины тому ты не знаешь, становится боязно вообще что-то говорить, чтобы не расстроить еще больше… или, не дай бог, не обидеть.

Бедняжка честно попыталась улыбнуться веселее, но без особого успеха.

– Неудивительно, что вы так подружились с Элмаром. Та же прямолинейная откровенность в каждом слове. Пусть вас не смущает ваш вид, эта одежда вам идет. И не стоит придавать большое значение выражению моего лица. Я всегда такая. Вряд ли у вас получится меня развлечь, но огорчить уж точно не сможете.

– А могу я спросить… – осторожно начал Витька, надеясь все-таки вызнать, о чем с ней можно говорить, а о чем лучше не заикаться. – Что вас настолько расстроило?

Печальная принцесса опять опустила взор, теребя в пальцах край покрывала.

– С тех пор прошло уже полгода, все давно в прошлом. Я просто никак не могу привыкнуть… Хорошо, что Шеллар нашел мне занятие, – это отвлекает, позволяет думать о чем-то полезном и нужном.

– Это вы о «маленьком заговоре»? – уточнил Витька, убедившись, что о своем несчастье Тина говорить не намерена.

– О да. – Когда сквозь завесу грусти проглядывала улыбка, ее лицо словно освещалось изнутри и вызывало бешеное желание найти того, кто ее обидел, и немедленно оторвать ему голову. – Заговоры у нас с Шелларом всегда получались удачные. Надеюсь, на этот раз судьба не изменит устоявшейся традиции. К сожалению, рассказать пока не могу.

– А против кого вы сговаривались раньше?

– Как это водится у детей и подростков – против наставников и родителей.

– А потом?

– Последний наш заговор оказался логичным завершением нашей беззаботной юности, после чего мы надолго расстались. Сейчас Шеллар приглашает меня вернуться в Ортан, когда все закончится… Не знаю… Может быть, и стоит… А вот вы… там, в своем мире, чем занимаетесь?

– Я?.. Ну… Это… воюю.

– А раньше, до войны?

– Ну… у меня была небольшая лавка.

– Так вы купец? – Это было произнесено со столь искренним удивлением, что Витька, не сдержавшись, опять уточнил:

– А что, не похож?

– Вы больше похожи на воина. То ли война вас сильно изменила, то ли вы всю жизнь занимались не своим делом.

– Ну, может быть… Честно говоря, торговля у меня всегда шла плохо. С другой стороны, у нас эти два занятия тесно связаны, торговец должен уметь постоять и за себя, и за товар, иначе просто не выжить. А если еще с третьей посмотреть… наверное, я действительно изменился.

«И когда я вернусь домой, меня первым делом упекут на долгую реабилитацию, поскольку то, во что я за эти два месяца превратился, нельзя выпускать на улицу. Пять лет на Каппе – само по себе почти диагноз, но даже эти пять лет несравнимы с тем, что сотворили со мной эти два месяца. Дело даже не в том, что я научился стрелять на скаку, рубить из седла, метать топор, резать глотки и сворачивать шеи одним движением. Дело в том, что я научился это делать не задумываясь, не колеблясь и без сожаления. Я стал таким же, как Максов безбашенный сын, который как-то признался, что временами сам себя боится. Если раньше я просто мог понять, как и почему он устроил бойню за гаражами, то теперь я легко могу сделать то же самое…»

Громко хлопнула входная дверь, и на крыльцо выкатилась молодая женщина в просторном сарафане, под которым выпирал округлый живот.

– Ваше высочество! – звонко и жизнерадостно крикнула она, вперевалку взбегая на веранду. – Его величество вас зовет, говорит, срочно надо обсудить что-то важное! Ой, извините, доброе утро.

– Спасибо, сейчас иду. – Принцесса грациозно поднялась и легким прикосновением остановила горе-кавалера, который тоже вознамерился встать, чтобы попрощаться. – Нет-нет, сидите. Может быть, мы еще вернемся. В любом случае, мне было очень приятно с вами познакомиться.

– Да, мне тоже… – неловко пробормотал Витька, опять чувствуя себя со всех сторон дураком, причем на этот раз без всякой видимой причины.

Юная особа меж тем бодро втиснулась в кресло, недавно покинутое его величеством, и без всяких церемоний придвинула к себе булочки и последнюю чистую чашку.

– Я Ольга, – представилась она, на мгновение отвлекшись от ограбления сахарницы. – А вы дядя Витя, я знаю, Диего рассказывал, как он вам пылесос зарезал. Кстати, спасибо, что его приютили. Как он там сейчас? Он не собирался приехать?

– Не знаю, честно говоря… То есть с ним все в порядке, вчера он меня навещал живой и здоровый, но не знаю, приедет ли. – Витька слегка расслабился, смекнув, что далее изображать из себя нечто светское не требуется. Затем все же оглянулся на дверь, за которой исчезла печальная принцесса Тина, и не смог сдержать любопытство. – А можно нескромный вопрос?

– Мм?.. – с готовностью отозвалась Ольга, успевшая уже запихнуть в рот полбулочки.

– Ты же знаешь эту даму, что сейчас ушла? – Обращаться на «вы» к молоденькой девчонке, величающей его «дядей», было выше его сил.

– Да, конечно. А разве его величество вас не познакомил?

– Познакомил, конечно. Я хотел узнать, что с ней случилось. Почему она такая… такая грустная?

– У нее муж погиб, – сочувственно понизив голос, пояснила Ольга. Даже булочку отложила. – Еще весной, в первые дни вторжения. Она его любила очень.

– Вот черт! – искренне огорчился Витька. – И надо ж мне было ее расспрашивать…

– Да не переживайте, хуже, чем есть, от ваших вопросов не станет. Вы к нам надолго?

– На недельку, наверное. Как получится. А что?

– Просто любопытно. Когда живешь в такой глуши, каждое новое лицо всегда вызывает интерес.

– Скучно, наверное?

– Есть немного. Вообще-то книги мне привозят, и здешняя детвора скучать не дает, но… просто все чем-то нужным и полезным заняты, одна я как дура. И почему его величеству понадобилось, чтобы я здесь сидела? Неужели боятся, что во дворце со мной что-то случится? Или что я растреплю какой-нибудь секрет? Так мне их все равно не доверяют… Ну, я понимаю, Тереза здесь нужна, потому что его величеству необходим рядом врач. Бедного Мартина сюда запроторили, потому что отец за него боится до безумия. Вот уж кому действительно скучно, потому он и шкодит все время. Лолу мэтр Алехандро запихнул сюда примерно по той же причине… или просто мэтры боятся, что она про камень разболтает, она же сущий ребенок. С малышом тоже понятно – надо спрятать. А меня-то зачем? Неужели Диего попросил? Или у его величества опять какие-то недоступные для понимания планы, согласно которым меня тоже надо спрятать подальше? Или просто мне что-то угрожает, а я и не знаю?

– Я не знаю тем более, – устало вздохнул Витька. – Вот у его величества и спроси.

– Ага, скажет он… Ой! Чуть не забыла! Тереза просила вам напомнить про таблетки, которые вам на столик положили, чтобы вы их принимали три раза в день после еды.

– Спасибо. А много здесь народу живет? Ну, кроме вас с королем? И кто они все?

– Терезу вы знаете, наверное, – это невеста Жака. Мартин – сын мэтрессы Стеллы и мэтра Мануэля. Маленький Кендар – ребенок его величества. Лола – внучка мэтра Алехандро. Еще здесь няня, кухарка и четверо егерей, вроде охраны. Вот теперь вы еще. А остальные забегают на часок-другой. Я Диего уже три дня не видела, скучаю ужасно… – Она приостановилась, потом вздохнула и полезла за очередной булочкой. – Хотя чего мне-то жаловаться… его величество как проводил Киру на войну полтора месяца назад, так и вовсе с тех пор не видел. А он же всегда за нее переживал ужасно… Представляю, что с ним делается все эти полтора месяца. Оттуда и письма-то идут по неделе.

У порога опять заклубился телепорт, и девушка, оборвав рассказ, с надеждой уставилась в ту сторону – наверное, ожидала ненаглядного супруга. «Вот ведь черт, – невольно подумалось, – почему-то у нормальных людей жены как жены, одного меня угораздило… И стрелка этого, матерщинника и хулигана, любят и ждут. И королева за своего чопорного хромого зануду любого врага порвет, как тряпку. И доморощенного растамана Орландо жена может сколько угодно ругать, но нипочем не бросит. И эта печальная принцесса – черт знает каким он был, ее покойный муж, но уж полгода как его нет, а она до сих пор по нему тоскует. И Дэн со своей Соней живут уж сколько лет душа в душу. Только я умудрился подобрать шалаву, которая вильнула хвостом, едва узнала, что меня лишают лицензии и выгоняют с работы… И меня еще пытаются уверить, что свою невезучесть я сам себе придумал!»

Просторная гостиная охотничьего домика в этот вечер была забита до отказа. Кроме традиционно присутствующих королей (кого удалось собрать) и придворных магов, на широких скамьях и немногочисленных стульях разместились глава Темной Канцелярии со своим верным инспектором, принцесса Тина, Амарго, Жак, Элмар и Мафей. Кантор, пришедший последним, поискал взглядом свободное место, не нашел и присел на ближайший подоконник. В спину немедленно кольнуло неприятное ощущение чужой магии – видимо, комната была окутана защитой от подслушивания.