Распутья. Добрые соседи Панкеева Оксана

Ольга согласно кивнула, ладонью размазывая по щекам слезы.

– Вот и замечательно. Носового платка у тебя, как всегда, нет? Приятно видеть хоть что-то незыблемое, когда мир вокруг рушится. Возьми мой.

Свадьба получилась скромной и непритязательной. Основную ее часть заняла религиозная церемония, которую жених честно выстоял с серьезным выражением лица, затем гости быстро и официально выпили по бокалу вина и, проводив поздравлениями и пожеланиями исчезающих в телепорте новобрачных, расползлись группами по двору.

Первыми испарились Мафей с Сашей, которые только и ждали окончания официальной части, чтобы без помех поболтать. Доктор Рельмо проводил их загадочной улыбкой и направился в дом вместе с его величеством и Виктором. Амарго с семейством тоже скрылись из виду, и по суровым лицам супругов можно было предположить, что юного алхимика с множеством имен ждет серьезный и неприятный разговор о подобающем поведении. Кантор хотел было увести Ольгу и поговорить наедине – вдруг она знает, зачем Шеллару понадобилось тащить их обоих с собой в Даэн-Рисс, где наверняка будет опасно? – но не успел. Ольга чуть ли не бегом ринулась к Кире, и обе дамы удалились в сад, шепотом о чем-то переговариваясь. Наверное, опять все о тех же предстоящих родах, которых Ольга боялась больше, чем подозрительной королевской авантюры. И если он правильно догадался, то присутствие мужа при этой беседе будет неуместным.

Вернулся Орландо, отчитался, что новобрачные доставлены благополучно, и снова исчез в телепорте – на этот раз с Элмаром, Азиль и священником, который тоскливо оглядывался на всеми покинутый столик с напитками.

Принцесса Тина, по обыкновению погруженная в себя, побрела куда-то прочь, словно лунатик. Александр дернулся было за ней, но к нему подскочил папа, придержал за рукав и принялся что-то вполголоса объяснять. Кантор заинтересованно навострил уши, но ничего не расслышал и неторопливым шагом двинулся в их сторону. Уж очень любопытно стало, что такого важного обнаружил папа, чего он сам не разглядел.

– Вы это серьезно?! – громко воскликнул Александр, и на лице его отразилось изумление, граничащее с мистическим ужасом.

Окончательно заинтригованный Кантор прибавил шагу, уже не притворяясь «просто гуляющим», а целенаправленно двигаясь к ним с намерением поздороваться и присоединиться к разговору. Его сразу же заметили и разговор прервали – вернее, папа отвлекся и не ответил на вопрос. То ли не хотел продолжать при Канторе, то ли специально ждал, чтобы не повторять по два раза.

– Вы действительно считаете, что он не воображаемый? – настойчиво повторил Александр.

– Да, – серьезно кивнул папа и повернулся к Кантору. – Ты знаешь, что подслушивать нехорошо?

– Я не подслушивал! – оскорбился тот. – Я увидел и понял, о чем речь. А поскольку меня его величество тоже привлекал… к тому же делу, я решил, что ты поделишься со мной открытием. Как наставник с учеником, как старший коллега с младшим… Мы же все-таки коллеги в каком-то смысле.

Папа печально усмехнулся.

– Только не в этом, сынок. Некромантия – не тот раздел магии, где мы могли бы считаться коллегами.

Теперь изумился и Кантор.

– А некромантия тут при чем? Разве вы говорили не о… – Он невольно умолк и лишь указал взглядом направление, в котором удалилась принцесса Тина.

– Да, о тетушке, – согласно кивнул Александр. – Мэтр Максимильяно считает, что дядюшка в самом деле с ней говорит.

Кантор вопросительно уставился на отца.

– Да, я так сказал, – раздраженно подтвердил тот. – Но это предположение, которое еще надо проверить. Если ваше величество согласится мне помочь…

– Я? – еще сильнее удивился король Эгины.

– Вы ведь с вашим дядюшкой кровные родственники, верно?

– А вам нужна кровь? – уточнил Александр с полной готовностью отлить сколько потребуется.

– Нет, просто ваше присутствие. Кровью нас снабдит обыкновенная домашняя курица, которая, надеюсь, найдется на кухне и которую нам сейчас принесет младший коллега.

Кантор пару мгновений поколебался – не послать ли папу подальше за такую наглость? – но любопытство победило, и он молча отправился за жертвой.

Беседка в дальнем углу двора поразительно напоминала ту самую верхушку дворцовой башни, на которой они прощались весной. Только вместо откормленных степенных голубей по перилам шустро прыгали стремительные нахальные воробьи, а вместо неба их окружали разросшиеся кусты орешника.

– Правда-правда, я совершенно серьезно, – заверила Саша в ответ на изумленный возглас «Не может быть!», которым Мафей встретил новость.

– Но как? Ведь ты же проверялась после того, ничего же не было! Или они все-таки ошиблись?

– Не думаю, что ошиблись, – задумчиво опустила глаза девочка, заинтересовавшись шевелением в траве у входа. – Скорей всего, это действительно произошло позже.

– А что случилось позже? – Опомнившись от первого впечатления, Мафей бросился выяснять подробности. – Неужели у той истории было продолжение, о котором мне никто не сказал?

Из травы вынырнула любопытная мордочка ежа и тотчас снова скрылась.

– Нет, – покачала головой Саша. – Ничего такого, о чем бы ты не знал.

– Тогда как? Почему? Или у этого отката отсроченное действие?

Саша загадочно улыбнулась и задорно тряхнула челкой.

– Ну что ты, так не бывает. Да и сам подумай – что особо выдающегося я сделала во время той заварухи, что могло бы повлиять на мое состояние? Нет, сама заваруха получилась знатная, но я-то чем отличилась? Смирно полежала под столом? Тоже мне поступок. Осознала, как сильно меня любит папа? Так это я много лет назад осознала. Храбро поговорила с совершенно безопасным дяденькой? Уж трусихой я никогда не была. Изо всех сил старалась помочь? Тоже ничего нового, да и, если честно, там было больше жажды приключений, чем сознательности. Нет, все верно – тогда я ничего не совершила.

– А что такого случилось потом? Как-то же тебе удалось?..

– Не знаю… – Саша задрала голову, присматриваясь к распластавшейся по стволу белке. – Мне ничего не объяснили. Даже дедушка Молари не знает, хотя он и служит Справедливому. У меня есть гипотеза, но это только догадки, ничего более.

– Ну так скажи! Может, у меня тоже догадки возникнут, поломаем головы вместе, как раньше…

– Мне кажется, все дело было в тебе. Ну, помнишь, как нам запретили встречаться, как стерли тебе ориентиры?

– И даже не заикаются о восстановлении! – обиженно напомнил Мафей.

– И не заикнутся, пока все не разрешится хоть каким-нибудь образом. Так вот, мне кажется, что дело именно в том, как я к этому отнеслась. Не знаю, понял ли ты, но я еще тогда поняла, что они были правы. Нам с тобой может сколько угодно не нравиться их решение, мы можем огорчаться, обижаться, расстраиваться из-за вынужденной разлуки, но поставить свои желания и чувства выше общей необходимости – не можем. И Ма, и Эрула склоняются перед Байненом. Наверное, в том и было все дело – согласиться в душе с неприятным выбором, отказаться от претензий, понять правоту тех, кому пришлось нас разлучить. Может, я и ошибаюсь, но других объяснений у меня нет. А у тебя есть?

– Откуда? – горько вздохнул Мафей. – Я ведь даже не знаю, где ты была и что делала все это время. Как любит говорить Шеллар, «не хватает информации».

– Преимущественно дома, – грустно улыбнулась Саша. – И уверяю тебя, там не происходило ничего интересного, если не считать периодических набегов Аленкиного антрополога. Да и его я аккуратно сплавила папе, чему антрополог несказанно обрадовался – папа ведь знает намного больше меня, и вообще он родился на Бете. Рассказывать-то особенно нечего. Да и не так уж это важно. Главное – я все-таки вырасту и теперь уж точно приеду к тебе.

– Скоро?

– Не так скоро, как хотелось бы. Закончу школу. Уеду учиться на Бету – теперь, когда с откатом покончено, меня все же будут учить. Одновременно пройду удаленный курс в каком-нибудь человеческом институте. Потом еще специальные курсы подготовки… Словом, тебе придется подождать. Ты умеешь ждать?

– Не знаю, – честно признался Мафей. – Но все равно буду. Обязательно. Сколько понадобится.

– Не очень и много. Несколько лет. Все ж не две тысячи. Кстати, как там поживает дедушка Ушеб?

– Да как… Перетряс совет старейшин и на том успокоился. Посмотрел на мир поближе, разобрался, что не до империй там сейчас – выжить бы. Ковыряется дальше со своими каналами, если все пойдет как надо, через пару лет куфти избавятся от болота и смогут расселяться дальше к морю, а в пустоши пойдет вода, и эти земли можно будет возделывать. Молодые маги, которых наши мэтры научили защите от радиации, загорелись идеей разработать на основе этого заклинания способ очищать зараженную территорию.

– Если получится, будет просто здорово! А у вас тут как?

– Я здесь и сам редко бываю… Лучше у Шеллара спросить. Он уж точно знает все.

– В том числе, что можно говорить мне, а чего нет, – лукаво прищурилась Саша. – Ну, вернемся к ним или еще здесь посидим?

– Как скажешь. Ты, наверное, хотела и Шеллара повидать, и Виктора, может быть, и Диего тоже…

– С одной стороны, да, хотела бы. С другой – ты, наверное, хотел бы больше времени провести со мной. А с третьей – успели ли они обговорить все те дела, которые нас не касаются, и не помешаем ли мы им?

– Тогда посидим еще, – решил Мафей. – Шеллар любит обсуждать дела подробно и обстоятельно, меньше часа это никак не займет.

– Это верно, – согласилась Саша, опять присматриваясь к осторожной белке, которая не торопилась спускаться с безопасного дерева. – Послушай, Мафей, а ты умеешь приманивать животных?

– Хочешь погладить белочку? – улыбнулся принц.

– Да! И чтоб она взяла у меня орешек с руки!

– Вообще-то это не моя специальность, но могу попробовать.

– Попробуй! А вдруг получится!

Требуемой курицы на кухне не оказалось. Вернее, она оказалась совсем не в том виде, какой был нужен папе для ритуала.

– А она что у вас, одна была? – со слабой надеждой уточнил Кантор, печально созерцая порционные куски на разделочной доске.

– Три, – сочувственно пояснила кухарка. – И они все здесь.

Она была бы и рада чем-то помочь такому симпатичному мужчине, но воссоздать из разделанного и уже замаринованного мяса живую курицу не смогла бы при всем желании.

Придется искать Орландо, если он не позабудет вернуться. Без телепорта курицу не добыть…

Он ощутил легкое прикосновение чужой руки к плечу и резко обернулся, едва удержавшись от более привычной реакции на подкрадывание сзади.

– Зачем тебе курица, маэстро? – чуть заметно усмехаясь, поинтересовалась мэтресса Морриган. – Решил попробовать себя в другой разновидности семейной магии?

– Отец просил, – пояснил Кантор, вспоминая, что на церемонии мэтрессы не было. – А вы что же, все это время прогуливались здесь невидимой? Жак имел наглость вас не пригласить, и вы…

– Ну что ты, – засмеялась Морриган и, непринужденно подхватив его под локоть, направила к выходу. – Тереза не позволила бы Жаку поступить столь хамски. Меня конечно же официально пригласили. Но я прекрасно знаю, что он не хотел меня здесь видеть. Да и, честно говоря, не люблю находиться вблизи от мест, где творятся христианские обряды. Такой аллергии, как у Силантия, у меня не бывает, но фантомная чесотка тоже явление неприятное.

– Это как? – не понял Кантор.

– Это когда чешется хвост, – с улыбкой пояснила волшебница. – Его на самом деле нет, а он чешется. И гребень тоже. Поэтому я прогулялась по саду, подальше от места действия. А чтобы не возникало глупых вопросов, пришла сюда невидимой.

– Ольга вас точно видела.

– Я прекрасно осведомлена о ее способностях, поэтому предупредила заранее. А зачем Максу курица в такой неподходящий для некромантии момент? Кто ему вдруг понадобился посреди свадьбы и почему сеанс нельзя было отложить до более удобного случая?

– Принц Ставрос, – вполголоса пояснил Кантор. Оглядев почти опустевший двор, он нашел папу и пошел к нему.

Морриган резко прекратила улыбаться.

– Можно было хотя бы сегодня не трогать Тину?

– Он ее и не трогал. Он изловил Александра – я так понял, для ритуала нужен кровный родственник…

– Ох уж эти молодые магистры… – вздохнула мэтресса. – Вечно изобретают колесо вместо того, чтобы спросить старших… Пойдем, я ему все объясню.

– А вы тоже знали?

– Что именно?

– Что ее высочество не сходит с ума, а действительно разговаривает с умершим мужем?

– Скажем так, предполагала. Чтобы сказать точно, надо обследовать ее, а я не хотела ее тревожить. Но раз и Макс заметил, значит, я была права… Нет, ты только взгляни на эту недовольную физиономию! Дорогой коллега не рад меня видеть!

– Да ладно вам, – невесело ухмыльнулся Кантор. – Это он меня не рад видеть. Без курицы. И сейчас какую-нибудь гадость скажет.

– Где курица, «коллега»? – издевательски поинтересовался папа.

– В маринаде, – огрызнулся Кантор.

– Макс, не нужна тебе курица, – уныло сообщила Морриган. – Не найдешь ты его там, где обычно встречаешь умерших.

Папа мигом подобрался, словно кот, завидевший беспечную птичку на расстоянии прыжка.

– Ты тоже заметила? Ты что-то знаешь?

– Да любой хороший некромант знает, – печально шевельнула плечами мэтресса. – Явление, правда, редкое, и мало кто сталкивался на практике, но в теории описано досконально.

– И что это тогда? Не дух и не призрак, это точно, их я вижу не хуже вас, классических. Но что-то же есть, совершенно точно!

Морриган так же печально кивнула.

– Конечно, не дух. Если рассматривать духа как сущность. Это… как бы частица сущности. Поэтому ты ее чувствуешь, но визуально определить не можешь. Так бывает при создании стабильной низшей нежити. Если некромант достаточно силен, его магия перебивает естественное течение посмертия и разрывает неупокоенную посмертную сущность. Часть ее сознания уходит в зомби или скелет, но эти формы нежити пользуются лишь малой частью бывшей личности. Все остальное повисает… не могу точно сказать где, на этот счет теоретики до сих пор не пришли к единому мнению. Но эту неиспользованную часть может вытянуть к месту, предмету или человеку по тонкой ниточке эмоциональной связи. Поэтому Тина разговаривает с покойным мужем, а мы не видим призрака и думаем, что она теряет рассудок.

– То есть… – неуверенно переспросил Александр, – мой дядюшка теперь… зомби?

– Скорей всего.

– И что теперь делать?

– Что всегда – найти, упокоить и похоронить, со всеми надлежащими обрядами.

– Нет, с тетушкой что делать?

– Вот это самое и делать. Когда посмертная сущность воссоединится и уйдет своими путями, Тина больше не сможет говорить с покойником. Возможно, некоторое время еще будет пытаться, но он перестанет отвечать.

– И ты до сих пор молчала! – упрекнул ее папа.

– Я не смогла ей сказать. Вернее, в случае необходимости могла бы, но необходимости не было. Она бы только расстроилась, и больше ничего бы не изменилось. А ты не спрашивал.

– Я – нет. Но вот Шеллар… он не просто спрашивал, а мозги всем вывернул наизнанку!

– Меня он не спрашивал. А по собственной инициативе предоставлять свои мозги Шеллару на выворачивание я не считаю разумным.

– Ну да, – ворчливо согласился папа, – пусть другим выворачивают, а ты в сторонке постоишь, тебя же не спрашивали…

– Макс, брось ворчать и скажи спасибо, что вообще сказала. К тому же я уверена, что Шеллара ты интересовал не как некромант, а как менталист… и еще немножечко как специалист по любовной магии. Наверняка ведь просил отвлечь, развлечь… скажешь, нет?

Папа только безнадежно махнул рукой.

– Это все равно не сработало бы. Я, конечно, честно попытался, но исключительно затем, чтобы Шеллар от меня отстал. И Диего, полагаю, поступил так же. Тут даже мой покойный папенька ничем не помог бы. Наш дар слишком… поверхностен для такого дела. Легкомысленная интрижка – не то, что могло бы «отвлечь и развлечь» в нашей ситуации. Связь между Тиной и ее супругом была слишком прочной, чтобы так легко разорваться. Они искренне любили друг друга много лет, им даже в голову не приходило поглядывать на других мужчин и женщин, и смерть в этом раскладе ничего не изменила. Ее высочество – дама обстоятельная и серьезная, полузнакомый чужой мужчина не сможет заменить ей покойного мужа лишь на том основании, что жив и хорош собой. Чтобы она переключилась на кого-то живого, он должен вызвать в ней столь же серьезные чувства.

– Ты это Шеллару сказал? – перебила Морриган.

– Разумеется.

– Он понял?

– Он вздохнул и отстал. Возможно, понял. А может быть, переключился на поиски кого-то поосновательней, чем мы с Диего. Ты же знаешь Шеллара, он запросто мог решить, что если для спасения кузины требуется найти мужчину, которого она полюбила бы всерьез, то надо ей в этом помочь. А методичный перебор всех доступных кандидатов – способ как раз в стиле Шеллара. Он, кажется, даже Витьку не пропустил.

– Почему «даже»? – Мэтресса, похоже, чуть ли не обиделась. – Чем он хуже других?

– Да не хуже он, просто ему это все надо, как его Матрене – хинская грамматика. На женский вопрос он забил прочно и основательно лет пять или шесть назад, чтобы поменьше усложнять себе жизнь… Ну чего ты ухмыляешься, при его работе это и правда только дополнительные сложности создает.

Морриган продолжала ухмыляться, выразительно щурясь при этом, словно довольная кошка.

– То-то, стоит ему на меня взглянуть, у него прямо на лице бывает написано, как я ему безразлична.

– А ты попробуй дождаться, чтобы он это сознательно проявил, – тем же тоном отозвался папа. – Ты долгожительница, времени у тебя полно…

– Думаешь, если сама предложу – откажется? – продолжала дразниться почтенная мэтресса.

– От Азиль он сбежал, – подал голос Кантор. – Так что вполне может.

– Другой вопрос, что сбежать от мэтрессы Морриган не так просто, если она того не хочет, – поддакнул папа. – Но речь ведь шла не об этом. Откажется, конечно.

– Азиль для него в первую очередь женщина товарища, потому он и отказался, – фыркнула Морриган.

– Ты – тоже, – пожал плечами папа. – Можешь сколько угодно объяснять, что у вас с Вельмиром давно все кончено, но Витька не слепой и не тупой. Кроме того, это не главная причина. Но я не хочу обсуждать его с кем бы то ни было, так что на этом мы свернем дискуссию и сойдемся на том, что участие в этой конкретной авантюре его величества Витьке просто в тягость. Навязываться дамам противно его натуре, даже если женщина всерьез ему понравится, он охотнее откажется от мысли о взаимности, чем попытается ее добиться. А Шеллар заставляет именно что навязываться.

– Что-то я не заметил, чтобы ее высочеству не нравилось его общество, – не смолчал Кантор. – Вряд ли ему приходится навязываться.

– Важно не то, что есть на самом деле, а как он сам считает, – вздохнул папа. – А он искренне убежден, что недостоин такой женщины, как Морриган или Тина, и даже интереса для них представлять не может. Ну вот перекос у человека в мозгах, и что-то исправить тут можно только естественным путем. Разъяснения и увещевания пройдут мимо. А теперь прекращаем недостойные сплетни, потому что их объект появился на крыльце и вот-вот подойдет сюда.

На крыльце в самом деле показался Виктор, с обычной миной, выражающей покорность судьбе и готовность стоически перенести ее очередной неприятный сюрприз. Оглядевшись по сторонам, он заметил их и, поколебавшись пару секунд, подошел.

– Привет. Вы принцессу не видели?

– А что? – заинтересованно проворковала Морриган.

– Да Шеллару кто-то сказал, что она ушла одна в сад, он заволновался и не нашел ничего умнее, чем отправить меня на поиски. Нет, ну он что, нарочно?

– Она ушла вон туда, – с готовностью указал Александр.

– А вы что же, все видели, и никто не догадался остановить или проводить?

– Она не хотела, чтобы ее провожали.

– Может, стоит сказать об этом Шеллару, чтобы больше не делал из меня идиота?

– Вовсе нет, – с непонятным Кантору пылом возразил король Эгины. – Напротив, Шеллар, скорей всего, заметил, что вы – один из немногих, чье присутствие не утомляет тетушку, потому и просит вас. Он такие вещи всегда замечает. Если она не пожелала, чтобы ее сопровождал кто-то из нас, это еще не значит, что вас она тоже попросит удалиться.

Виктор уставился на его величество с откровенно невежливым недоумением, словно не знал, как ему объяснить очевидные вещи, не выходя за рамки пристойности.

– А никому не кажется, что ее высочество просто в силу воспитания не может послать подальше малознакомого человека? – сказал он, изыскав наконец достаточно дипломатичное выражение для своих наверняка нецензурных мыслей. – А Шеллар этим пользуется.

– Уверяю вас, – серьезно изрек Александр, – именно в силу специфического воспитания тетушка умеет безукоризненно вежливо отослать нежелательного собеседника множеством различных способов. Как это было проделано с нами несколько минут назад. Поэтому можете не сомневаться – если она общается с вами, значит, желает этого. Ну а если она попросит вас удалиться, ничего страшного в том нет – извинитесь и скажете Шеллару, что вас вежливо спровадили, как и остальных.

Когда озадаченный пришелец исчез из виду, почтенные мэтры дружно уставились на Александра, намекая на необходимость объяснений. Тот, по всей видимости, ничего объяснять не собирался – как ни в чем не бывало принялся оглядываться в поисках Орландо, а то пора уже и прощаться…

– Ваше величество, – не выдержал папа, – прежде чем мы попрощаемся, не соблаговолите ли объяснить…

– Нет, – не повышая голоса, перебил Александр. – С моей стороны было бы непорядочно обнародовать содержание частной беседы, к тому же доверенное мне под честное слово. Поэтому просто оставьте все как есть. Рад был вас видеть, но мне пора. Осталось меньше недели, а я еще даже не ознакомился с планами, не говоря уж о том, чтобы приступать к подготовке.

– Кстати, о планах и подготовке… – как бы невзначай заметил Кантор, когда король Эгины удалился на поиски непутевого мистралийского коллеги. – Кто-нибудь может мне объяснить, зачем Шеллару понадобилось брать с собой Ольгу? Зачем это ей самой, я даже предполагать не буду, там, скорей всего, логика и не ночевала, но его-то что заставило взваливать на себя такую обузу, не говоря уж о риске и ответственности? Папа? Мэтресса Морриган? Вам что-то известно?

– Я вообще впервые слышу, – удивилась мэтресса.

– Я тоже, – поддакнул папа. – Единственное, что могу предположить, – его величеству зачем-то нужны Ольгины способности. Хоть какая-то магическая поддержка. Все-таки они отправляются в «мертвую зону», а там каждая крупица неклассической магии может оказаться решающей.

– Пап, ну ты что, шутишь?

– Вовсе нет. Ты, наверное, думаешь, что там понадобится только боевая магия? Поверь, собственно боевых действий будет минимум. Основное противостояние предвидится в другой области. Там такая идеологическая война развернется, что даже Шеллару придется напрячь все свои мозги и опыт. И Ольга с ее способностью вовремя сказать решающее слово и заранее смоделировать ситуацию для него нехилый бонус, которым нельзя пренебрегать.

– Даже если это будет опасно для нее? – возмущенно вскинулся Кантор.

Папа посмотрел на него, как на несмышленого балбеса.

– Сынок, как ты думаешь, что случится, если Ольге будет угрожать реальная опасность?

– Да что угодно!.. – начал Кантор, но отец его перебил:

– Вовсе не что угодно. Ей просто приснится понятное и наглядное предупреждение. Как тогда, весной.

– Все равно мне эта затея не нравится.

– Тогда поезжай с ней, присмотришь лично. Думаю, Шеллар только обрадуется возможности заполучить еще одного мага и отличного стрелка в одном лице. А если ты еще и пулемет с собой прихватишь, его радости и вовсе не будет предела.

– Я и так поеду, меня он тоже пригласил. Но все равно у меня сердце не на месте.

Папа вздохнул.

– Привыкай. Теперь так будет всегда. Неизбежная цена, которую мы платим за счастье, – извечный страх его потерять. Пока у меня тебя не было, я тоже не знал, что это такое. И поверь моему печальному опыту – попытки оградить близкого человека от всех мыслимых опасностей обычно и бесполезны, и ни к чему хорошему не приводят.

– Да уж… – мрачно ухмыльнулся Кантор. – С твоим печальным опытом точно не поспоришь…

– Посмотрю я на твой, – тем же тоном отозвался папа.

Мэтресса Морриган оглядела обоих с почти материнским умилением и покачала головой.

– Страшная вещь – наследственность…

Кайден повертелся перед зеркалом, изучая себя со всех сторон, и пришел к выводу, что выглядит он как полный идиот. О чем честно сказал вслух. Орландо почему-то нашел его мнение ужасно смешным (может, опять курнул чего-то тайком?), а его внучатый племянник не преминул плюнуть ядом:

– Что, если башка не похожа на прошлогодний стог, морда выбрита, а одежда хоть чуточку шикарнее мешка из-под овощей – твоя затрапезная личность уже чувствует себя ущемленной?

– А тебе бы только издеваться! – неожиданно вступился оливковый эльф, почему-то невольно потирая шею. – Я тоже считаю, что белая мантия – это перебор. И вообще, маэстро, не у всех же за плечами такой опыт переодеваний, как у тебя. Кому-то просто непривычно в маскарадном костюме.

– Объясняли же, – недовольно поджал бирюзовые губы его товарищ. – Одежда должна быть белой, чтобы выделяться в темноте и привлекать внимание. Чтобы рядом с мэтром его одетые в черное спутники терялись из виду. Тут все рассчитано. – Он еще раз оглядел Кайдена с ног до головы и заключил: – А выглядит он возвышенно и мистически, как и должен по сценарию. Не забывай, нам требуется впечатлить религиозного фанатика, а не идейного растрепу вроде вас с Виктором. Мэтр, вы текст не забыли?

– Нет, – коротко ответил Кайден, не желая ввязываться в спор. А то захотят еще раз прослушать, а ему вся эта пафосная галиматья обрыдла еще за время репетиций.

– Тогда отправляемся.

Первый переход златокудрый эльф совершил лично. Еще раз оглядел напоследок, пожелал удачи и отошел в сторонку. Дальше им предстояло работать самим.

Вопреки опасениям Кайдена коридоры храма были пусты – если это помещение и охранялось по ночам, то только снаружи. Отыскав по памяти нужную комнату, он осторожно подергал дверь и отступил на шаг, кивая ребятам. Реф так же осторожно отодвинул телекинезом задвижку и опять отступил за спину Кайдена.

Значит, как репетировали – возвышенно, театрально, как сделал бы это Нимшаст…

– Брат Хольс! Проснись, брат Хольс! Я принес тебе послание от Повелителя!

Почтенный иерарх ошалело подпрыгнул на постели и рванул из-под подушки изрядную дубинку.

– Узнал ли ты меня, брат Хольс? – торжественно завел Кайден, делая вид, будто не заметил ни испуга разбуженного брата, ни дубинки. – Я – первый маг Повелителя и посланец Его. Он избрал тебя, самого преданного и верного из детей своих, чтобы открыть страшную тайну. Внемли же словам Повелителя и исполни волю Его.

Брат Хольс суетливо сунул дубинку на место. Бестолковая дурь в его глазах сменилась нездоровым восторгом.

– Знай же, что Повелитель во всеведении своем прозрел измену в самом сердце ордена. Те, кто пришел сюда как небесное воинство из самих чертогов Повелителя, предали Его и отступились от веры. Из страха за свои презренные жизни эти трусы сговорились с врагами. Вампиры сбежали только что, остальные завтра откроют ворота и сдадут врагам столицу, храм, дворец и всех вас, верных служителей единственного истинного бога. Брат Тибальд узнал о грядущем заговоре, и они убили его, чтобы скрыть от вас правду. Но ничто не может быть скрыто от Повелителя, и ни один изменник не избежит гнева Его. Он послал меня, чтобы вы узнали правду и покарали отступников. Завтра днем ты должен тайно оповестить всех братьев, а ночью, когда предатели попытаются сбежать, вы перехватите их и уничтожите. Такова воля Повелителя. Понял ли ты ее, брат Хольс?

Глубоко шокированный услышанным, бедняга только судорожно кивнул.

– Исполнишь ли ты ее?

Брат Хольс от полноты чувств опять схватился за дубинку и, воинственно ею потрясая, выдохнул чуть ли не в экстазе:

– Отступников ждет кара!

– Повелитель не ошибся в тебе, – торжественно возгласил Кайден и сделал шаг назад, что было сигналом для телепортиста. Если раньше он еще сомневался, что такой простой фокус с белой мантией и напыщенной речью может сработать, то пылающий рвением взор почтенного иерарха не оставлял сомнений – все будет именно так, как рассчитал бывший брат Шеллар. Если уж этот паразит исхитрился успешно манипулировать даже самим Кайденом, что уж говорить о простодушном преданном фанатике…