Ксюшка Банный Алексей

Девушки просидели почти три часа в салоне красоты, где им сделали прически, маски, маникюр, и еще массу не очень понятных процедур. Брюнетка развлекала юную спутницу рассказами об их с братом детстве и вопросами о детстве Ксюшки. Когда же Ксюшка решилась спросить Риту про ее возраст, то получила совершенно неожиданный ответ.

– Не поверишь, но мне уже двадцать восемь. И я знаю, что выгляжу на двадцать. Дыши полной грудью, Рысь, и всегда будешь молодой и красивой.

Запасу энергии Кобры можно было поражаться вечно. По крайней мере, именно так Ксюшка подумала, когда на следующий день Рита разбудила всю квартиру телефонным звонком в начале девятого утра. Разбудила, чтобы радостным голосом, но в матерной форме, проорать в трубку, что наступившее утро слишком хорошо, чтобы потерять его, оставаясь в постели. И что к половине второго за ней заедет Еж в костюме британского принца, и к тому времени спящая красавица просто обязана стать принцессой. Иначе ее будут ждать скорый суд Линча с последующим костром инквизиции.

Поправить созданную вчера в салоне прическу, равно как и наложить макияж, было делом техники, а потому процесс превращения в принцессу для Ксюшки прошел в размышлениях над произошедшими и происходящими сейчас изменениями в ее жизни. Слишком уж круто повернулась ее жизнь после знакомства с Василием. А может, все-таки прав папа, и генетика действительно страшная вещь. Потому что с Ежом и его друзьями Ксюшка чувствовала себя гораздо комфортнее, чем с тем же Мишей, или даже Настей.

Девушка поймала себя на мысли, что за весь предыдущий день ни разу не вспомнила про подругу, хотя раньше не могла себе представить, чтобы провести хоть один день без нее. Но уж слишком вчерашний день был насыщен событиями, чтобы вспоминать о чем-то. Ксюшка все же решила позвонить подруге. Услышав сонный голос, и спросив дежурное «как дела?», девушка выслушала подробный отчет о походе на речку, в ходе которого кто-то там перепил пива и в результате повредил ногу. Ксюшка собралась было рассказать про свою вчерашнюю поездку с Коброй, но Настя предложила поехать купаться, а получив отказ, скомканно попрощалась и оборвала связь.

После этого разговора, у Ксюшки остался какой-то неприятный осадок на душе. И к тому моменту, как приехал Еж, девушка пребывала в настроении осенней тучи, размышляющей над необходимостью дождя.

– Рыська, радость моя, что-то случилось? – спросил Василий, когда эта тучка выплыла из подъезда.

Выплыла, надо сказать, достаточно эффектно. В темно-зеленом длинном платье, с высокой аккуратной прической и идеально подходящих по цвету туфельках на небольшом каблучке. Из украшений на шее висел только кулон рыси, но все равно блондинки в магазине старались не зря, и самым явным подтверждением тому стал удивленно застывший Ежик. Тоже одетый достаточно официально, в иссиня-черный классический костюм, черную рубашку, и, к уже Ксюшкиному удивлению, даже при галстуке. «А в коже он выглядит куда естественнее», – отметила про себя девушка, однако вслух этого говорить не стала.

– Все в порядке, Ежик. Просто с Настей сегодня поговорила по телефону. Но как-то беседа не заладилась…

– Только не плачь. Красные глаза тебя не красят. Давай завтра возьмем твою подругу и куда-нибудь слетаем…

– Я подумаю… – Пообещала девушка, и посмотрела парню в глаза. – Мне сегодня с твоими родителями знакомиться, да?

– Да.

– Знаешь… Я боюсь немного…

– Не бойся. – Василий слегка обнял девушку. – Я буду рядом. Да и Кобра тебя в обиду не даст. Уж не знаю, чем ты ее так проняла, но она в тебе души не чает. Даже ревную.

Он улыбнулся, и от этого девушке стало на душе легко и спокойно.

Знакомство прошло, к безмерному Ксюшкиному удивлению, довольно легко. То ли сказалась всеобщая атмосфера бала, потому что неугомонная Кобра не поленилась обзвонить всех приглашенных на юбилей и донести до них, что одеваться нужно в исключительно вечерние наряды. А может, помог специально арендованный для празднования гостиничный комплекс, перестроенный из старинной усадьбы и радующий гостей небольшим, но довольно уютным парком. А, скорее всего, причиной этой легкости стал не оставлявший ее ни на минуту в одиночестве Василий, уверенно пресекавший попытки задавать слишком личные вопросы со стороны родственников.

Кобра, взявшая на себя роль тамады, казалось, успевала быть в нескольких местах одновременно. Одетая в легкое угольно-черное платьишко и открытые туфельки на маленьком каблучке, Рита успевала и руководить парой официанток, контролируя количество и разнообразие угощений на столах, и вихрем проноситься по парку, не позволяя проводить в перекуре слишком уж много времени, и даже отслеживать очередность поздравительных речей. Как Кобра все это успевала, Ксюшка понять не могла, а Еж объяснил все в своей лаконичной манере: «Да она всегда такая. Не обращай внимания.»

Сам Еж являлся полной противоположностью сестры и излучал ледяное спокойствие. Ксюшку он представлял всем как свою невесту, после чего, как правило, отделывался от человека парой тактичных, но ничего не значащих фраз, и уводил девушку дальше. И лишь один раз, не считая самого знакомства с его мамой, Еж позволил себе задержаться дольше.

Эффектная блондинка в обтягивающем белом платье, лет двадцати пяти на вид, остановила их у входа в аллею парка и просто потребовала:

– Знакомь.

– Привет, – с искренней, как показалось Ксюшке, улыбкой ответил парень. – Я уж думал ты не приедешь.

– Такое событие я пропустить не могу. Знакомь. А то полдня ходит с кем-то под ручку, а я даже не знаю, с кем.

– С невестой.

– Да ну? – удивилась блондинка. – Что-то невеста больно молодо выглядит.

– Так и свадьба не завтра – отшутился Еж.

– Это правильно. Хорошую жену нужно самому растить. Меня Анной зовут. От Васьки не дождешься…

– Ксения. – Девушка смущенно улыбнулась.

– Мило. Ладно, оставлю вас. Пойду Ритку ловить. Интересно, сколько она выложила за весь этот банкет… Где эта торпеда, кстати?

– Где-то рядом, – неопределенно ответил парень. – Ты надолго к нам?

– На недельку, так что посидеть успеем.

Блондинка увидела промелькнувшее вдалеке, возле столов, установленных на лужайке под навесом, черное платье и, махнув на прощанье рукой, ушла в том направлении.

– Честно, думал, что она не приедет… – глядя ей в след, проговорил Еж.

– А кто она? – спросила Ксюшка, чувствуя легкий укол ревности.

– Сестра. Двоюродная, вроде как… Никогда в этом не разбирался.

– Красивая… – Ксюшка смотрела в след блондинке с легкой завистью.

– Ты красивее, – ответил парень и взял Ксюшку за руку. – По крайней мере, для меня. Пойдем, надоели мне эти родственники. Спрятаться хочу.

Им действительно удалось спрятаться на какое-то время. Кобра свалилась на них ближе к вечеру, когда молодые люди предавались разговорам об искусстве, уединившись на одной из лавочек небольшого парка. Точнее, Еж пересказывал сюжет одной из своих любимых книг, а Ксюшка слушала, раскрыв рот.

– Сидите тут… – Рита упала на лавочку рядом с Ксюшкой. – А там экшн в самом разгаре. Филатовы мультиварку задарили… А морды были, будто ламборгини презентуют.

О Ну, это то, как раз, не удивляет. – Василий откинулся на спинку скамьи, всем видом показывая, что сестра сейчас немного не вовремя.

– Ты Рысь с мамой познакомил?

– Первым делом.

– И как? – Рита всем телом подалась вперед.

– Нормально. – Еж пожал плечами. – Тихо, мирно, спокойно.

– Еж, твою любовь с котенками, ну в кого ты такой сухарь бесчувственный? – Кобра всплеснула руками, и в упор посмотрела на Ксюшку. В ореховых глазах как будто плясали озорные чертики… Или показалось? Девушка поймала себя на мысли, что впервые видит Риту без контактных линз. – Рысь, ну хоть ты расскажи. Я ж уже загибаюсь от любопытства.

– Да все хорошо, Рита. У вас замечательная мама. Даже допрос мне не устроила.

– Вот если я жениха приведу, то устроит… Как пить дать. А за этого сухаря чего переживать. Лишь бы с голоду не помер. – Кобра многозначительно посмотрела на брата. – Рыська, ты же умеешь готовить?

– Умею. Мама учила…

– Ну, тогда я спокойна. – Рита вскочила на ноги. – Так. Через полчаса танцы будут. Жду.

– Принял, – ответил Еж. – Тебя Нюта нашла?

– Ага. Договорились на среду в кафе посидеть. Вы, кстати, участвуете.

И, не дожидаясь ответа, Кобра ловко развернулась на каблуках и исчезла в сгущающихся сумерках.

К дому девушки такси привезло их около десяти часов вечера, однако домой Ксюшка не торопилась. Ей почему-то казалось, что в этот вечер должно произойти что-то волшебное. А потому, взяв у Ежа мобильный телефон, она позвонила домой и предупредила маму, что уже вернулась и побудет во дворе.

И вот уже третий час они сидели на старой, обшарпанной лавочке и разговаривали о пустяках. Хотя Ксюшка явно видела, что Еж хочет, но никак не может решиться поговорить о чем-то куда более серьезном. Видела, но решила не торопить парня, не мешать ему собираться с духом.

– Рысь… – Василий все же пересилил себя. – Можно я у тебя одну глупость спрошу? Ты только не пойми неправильно, но мне это очень важно. Ты рада, что мы встретились?

Ксюшка задумалась. Ей очень хотелось ответить «да», но почему-то стало немного страшно. Потому, что сказать «да» означает окончательно принять не только Ежа в свою жизнь, но и все те перемены, которые он в нее принес. И именно в этот момент ей вспомнились недавно сказанные слова Кобры: «Перемены должны быть радикальны, иначе не интересно…»

– Знаешь, Еж… – Неспешно начала девушка. – Я… Я не рада… Я, черт его дери, счастлива, что встретила тебя.

«Все-таки Кобра права. Перемены должны быть радикальны. И с головой уходить в омут новых событий и эмоций тоже чертовски здорово…» Из накативших мыслей ее вырвал голос Василия:

– Я тоже счастлив. Несмотря ни на какие условности, ты самая лучшая девушка, которую я встречал. И мне бы очень хотелось видеть тебя рядом всю жизнь. Ты согласна?

Ксюшка повернулась к нему, и попыталась сквозь ночную темень разглядеть его глаза. Не удалось.

– Ты меня замуж, что ли, зовешь?

– Да, – как всегда лаконично ответил Еж.

– А как же сначала встречаться?

– Зачем? – в голосе парня прозвучало неподдельное удивление. – Я уже плохо представляю свою жизнь без тебя и хотел бы считать тебя именно женой. Ты готова считать меня мужем?

– Да, – сердце девушки ответило раньше, чем разум успел хоть что-то понять.

Уже в следующий миг Еж с дикой, едва сдерживаемой страстью притянул девушку к себе, и они слились в долгом и, как показалось девушке, пьянящем поцелуе. По крайней мере, голова у Ксюшки кружилась, сердце исступленно билось в груди, уже не пытаясь восстановить нормальный ритм, а мысли были напрочь стерты накатившей откуда-то снизу, из живота, волной страсти. И когда парень, наконец, прекратил это безумие, у Ксюшки хватило сил только прошептать:

– Я буду с тобой… всегда.

II

Она не отрываясь смотрела на фото в рамке, висящее на маленькой кухне. Две стройные девушки на плечах у весьма внушительного телосложения мужчины с аккуратно стриженой бородой. Одна постарше, с недлинными угольно-черными волосами, разметавшимися по плечам. Другая моложе. Совсем еще подросток, не старше шестнадцати. Длинные светло-русые волосы убраны в высокий хвост, а яркие зеленые глаза светились счастьем даже со снимка.

Этой фотографией она дорожила. И не потому, что это было первое в ее жизни закрытие мотосезона. И даже не потому, что люди с этой фотографии как-то неожиданно стали очень и очень близкими для нее. Все дело было в человеке, который сделал этот снимок. Девушка до сих пор не представляла, каких трудов стоило привести на это закрытие именно этого человека, но ее папа справился. И сюрприз получился что надо, с искренними объятьями и слезами радости.

Снимок сделан мамой, после стольких лет все же переборовшей себя и приехавшей на этот маленький праздник. Мамой, которая, несмотря на все свои страхи, связанные с мотоциклами, ни разу не попыталась запретить или отговорить. Даже когда единственная дочь перестала быть пассажиром и сама стала управлять мотоциклом. Просто каждый раз теперь на прощание говорила: «Береги себя». Только однажды, на том самом закрытии, она сказала: «Ксюш, я очень хочу видеть тебя рядом с нами, а не рядом с Артуром. Прошу тебя, будь умницей». И Ксюшка обещала.

Она бросила короткий взгляд на часы. Два часа до приезда Ежа. Самое время завести что-нибудь потяжелее в колонках и заняться ужином, как и надлежит заботливой и любящей жене. А последний год она себя именно женой и чувствовала, пусть и не узаконенной официально. Последний год они снимали квартирку в центре, недалеко от ее университета. И этот год девушка считала самым счастливым к жизни.

Она загрузила сохраненный плейлист в маленьком нетбуке, и квартиру огласили звуки тяжелого рока. «АнимациЯ», ее любимая в последнее время группа.

Руки девушки механически выполняли рутинные действия, а мысли, тем временем, были в прошлом, пусть и не таком далеком. Три года… Три года, как она встретила Василия и радикально изменила свою жизнь. Три года, как косуха с бахромой из кожаных ленточек ей стала дороже самых шикарных вечерних платьев. И ни одно, даже самое дорогое, бриллиантовое, колье не заменит висящий на серебряной цепочке простой стальной кулон в виде фигурки рыси.

Три года сказки, которые промчались, как один день. С той лишь разницей, что теперь ей девятнадцать, она студентка экономического факультета, и, к всеобщей зависти сокурсниц, живет практически семейной жизнью с любимым мужчиной. А еще есть родители, которые всегда ей рады, и друзья, к которым можно обратиться в любую минуту, и они приедут. Потому, что стая, это тоже семья. Даже ближе. Это стая. И она, Рысь, часть этой стаи.

Последний год в школе оказался для нее самым трудным. Не в плане учебы, в которой Ксюшка по-прежнему была отличницей. Даже еще более мотивированной, чем раньше. Ей очень хотелось соответствовать новой компании, в которой оказались весьма неординарные люди, и она училась с удвоенной энергией.

Та же Лиса, которую, как в истории о деревянном мальчике, звали Алисой, при более близком знакомстве оказалась талантливой художницей, у которой скоро состоится персональная выставка. Или здоровяк Арчи, офицер некоего спецподразделения в отставке, который при хорошей работе начальника службы безопасности в организации, в которой Стелс был директором, вечерами бесплатно учил детей самообороне и рукопашному бою. И даже зал снимал за свой счет. Или скромняга Вампир, теряющий дар речи при виде симпатичной девушки, хоть сам и старше Ежа на три года. Но если в его присутствии завести разговор об истории, то Вампир напрочь забывает свою врожденную робость и может часами рассказывать о делах давно минувших дней.

Последний год в школе стал для Ксюшки трудным из-за резко испортившихся отношений в классе. Произошедшие с ней изменения, мягко говоря, удивили и одноклассников, и учителей. Но если учителя просто искоса смотрели на облаченную в черную кожаную одежду, украшенную шипованными напульсниками и даже парой нашивок девушку, то одноклассники объявили ей молчаливый бойкот. За спиной все чаше слышалось презрительное «сатанистка», а попытки что-то объяснить разбивались о нежелание людей понимать чуждую культуру.

И если бы не стая, девушка сошла бы с ума. По крайней мере, сама Ксюшка думала именно так. Кобра тогда потратила целый день и оторвала от всех дел Лису, чтобы увезти девушку на Волшебную Лагуну и провести с Рысью сеанс психоанализа. С двумя литрами дорогой, но довольно приятной текилы. Напившихся девушек забирал на машине Стелс, предварительно обматерив их с ног до головы. Ксюшка улыбнулась неожиданно пришедшей мысли: «А ведь не приди я тогда к Ритке за советом, она бы так и не решилась позвонить дяде Косте». Именно в тот день прилично набравшаяся Кобра решилась на звонок давнему, и очень тайному возлюбленному. А прошлым летом они отгрохали сумасшедшую свадьбу.

Психоанализ, как ни странно, помог. Ничего крепче пива или вина на редких слетах и праздниках Ксюшка с того дня не пила. А, получив права, отказалась и от этого, предпочитая всем напиткам обычный квас или морс. Разобраться же с отношениями в классе помогли занятия у Арчи в зале и пара хороших драк. Смотреть искоса, конечно, не перестали, но уверенности в собственных силах у девушки прибавилось. Эти же занятия помогали ей не умирать от скуки в будни, пока Еж находился на учебе.

Ксюшка снова улыбнулась своим мыслям. Их отношения с Ежом в то время были в высшей степени странными. Василий приезжал в пятницу вечером, и до вечера воскресенья Ксюшка не отпускала его от себя ни на шаг. Разве что только домой спать. А потом девушка снова штудировала учебники: и школьные, и те, которые ей подкидывали Вампир и Кобра, читала художественные книги перед сном. И изматывала себя тренировками, лишь бы не ощущать ту щемящую пустоту разлуки. Сейчас той пустоты нет, потому, что за редким исключением, отпускать Ежа на ночь уже не нужно.

К концу учебного года Ксюшка превратилась из девочки-подростка в достаточно образованную и эрудированную девушку с великолепной подтянутой фигурой. И лишь немногие знали, на что может быть способно ее, не такое уже и хрупкое, как раньше, тело. Благодаря тренировкам, девушка прибавила в весе, вплотную приблизившись к сорок восьмому размеру одежды. При этом не испортила фигуру, а, скорее, только приобрела больше женственности. А Арчи сумел вложить в нее не просто умение защититься даже от нескольких противников, но и спокойную, хладнокровную веру в себя.

В тот же год девушка окончательно разругалась с Настей. Это случилось на выпускном вечере. Уже подходя к школе, Ксюшка случайно услышала разговор двух девушек из параллельного класса, что в качестве охраны вечера, кроме штатного охранника и нескольких отцов, Насте удалось провести своего парня с друзьями. Охватившие девушку сомнения подтвердились уже на школьном крыльце, в лице улыбающейся во весь рот подруги, и маячивших за ее спиной трех парней.

– Настя, отойдем… – Здороваться с молодыми людьми девушка не посчитала нужным. – Это что за новости?

– Ты о чем? – удивилась Настя.

– Об этих архаровцах. – Ксюшка кивком указала на парней.

– А что?

– Этот урод тоже здесь?

– Скоро будет. И Мишаня не урод. Он тебя любит. Сам мне говорил, что ни с кем ему так хорошо не было, как с тобой…

– И много замен нашел? – перебила Ксюшка монолог подруги.

– Много. Но любит-то он тебя. Дала б ему тогда, и все было бы хорошо.

– А вот это не твое дело, – вспылила Ксюшка. – Сама разберусь, кому давать, а кого посылать.

– Ну да, нормальные пацаны тебе не интересны. Тебе сатанистов подавай. Может, ты плеточки любишь, а?

– Я умных людей люблю, – сквозь зубы процедила Ксюшка. – И не собираюсь, как последняя подстилка, перед всяким быдлом ноги раздвигать.

Дальше все получилось, как на тренировке у Арчи. Неумелую попытку Насти вцепиться в волосы Ксюшка легко отбила и, сместившись немного в сторону, коротко, но сильно ударила подругу в правый бок. С того момента уже бывшую подругу.

Ксюшка вызвала такси, и на последние карманные деньги уехала, как была, в вечернем платье, в гараж стаи. Ей тогда очень хотелось побыть одной, но получилось еще лучше. В гараже, том самом, где праздновали получение Лисой прав на вождение, она встретила саму Алису, которая расписывала одну из стен картиной на тематику байкерской жизни, и помогавшего ей не скучать Вампира. В итоге ночь она провела за сравнительным анализом реформ Петра Первого и Иоанна Грозного и употреблением невозможно крепкого кофе по рецепту Лисы.

Только через несколько дней Ксюшка узнала, что выпускной в школе явно не удался. Помимо того, что основной темой разговоров стала ее с Настей стычка, так еще Настины друзья пронесли с собой наркотики, и бал закончился передозировкой у самой Насти и, в итоге, приездом скорой и милиции.

Ксюшка снова посмотрела на часы. Осталось полтора часа, все основное она уже сделала, горячее поставила, значит можно начинать накрывать стол. Сегодняшний вечер должен стать особенным. Самым особенным в ее жизни. Пару недель назад она почувствовала неожиданную тошноту. Но списала это на подготовку к экзаменам и нерегулярное питание абы чем. Задуматься о том, что все это не просто так, заставила уже приличная задержка цикла.

Этим утром она сделала экспресс-тест на определение беременности. И на пару часов даже потеряла способность думать о чем-либо, кроме двух ярких полосок. Когда же способность соображать вернулась, Ксюшка позвонила Ежу, узнала, во сколько он будет дома, и все оставшееся время посвятила приготовлению к праздничному ужину.

Девушка очень хорошо знала, как сильно ее избранник любит детей. Во время одной из их нечастых в последнее время пеших прогулок, где-то около года назад, Еж заметил девочку лет пяти, сидевшую в одиночестве на лавочке в городском парке. Проходившие мимо люди бросали на ребенка сочувственные взгляды, но все же проходили мимо. А Еж остановился, подошел к ребенку и даже сумел малышку успокоить и разговорить.

Оказалось, девочка потерялась. Она убежала из своего двора за более старшими ребятами, но не смогла вернуться. И ребята, за которыми она убежала, тоже куда-то пропали. Ситуация, которая, наверно, случалась в жизни каждого. Но Ксюшку поразило то, как Василий повел себя по отношению к этой девочке. Парень потратил последние наличные деньги, но, первым делом, накормил ребенка и даже угостил мороженным. А потом еще два часа терпеливо катал девочку на собственных плечах, бродя по округе в поисках ее дома. И только на автобусной остановке, когда они уже передали ребенка встревоженной маме, которая, похоже, только недавно хватилась пропажи, Еж достал из кармана два билета в кино и выбросил их в мусорную урну.

– Прости, Рыська. Хотел тебе сюрприз сделать. Не удалось.

– Какой ты все-таки романтик, – ответила тогда Ксюшка. – Не переживай, ты сегодня сделал доброе дело. А кино мы с тобой в другой раз посмотрим.

Девушка снова улыбнулась своим воспоминаниям. Ежик. Романтичный и добрый парень, который даже спустя три года отношений не утратил этой романтики. Смыслом жизни для него было помогать тем, кто не способен этого сделать самостоятельно. Не самый общительный, часто отвечающий одним-двумя словами. Но сколько раз за эти три года ее истерики и проблемы разбивались о его ледяное спокойствие. Она могла приехать с института и вывалить на него все накопившееся раздражение. Что опять ее кто-то назвал сатанисткой, или преподаватель сильно предвзято отнесся к идеальной, по ее мнению, курсовой работе. Но стоило ему улыбнуться, как она забывала обо всем, что случилось.

Он стал для нее всем. Ее первый и единственный мужчина, ее опора и надежда. Ксюшка чувствовала, что Еж будет рад ее новости, но очень хотела, чтобы этот день запомнился, если и не навсегда, то хотя бы надолго. А потому она порхала по кухне, расставляя свечи, тарелки, салатники… И продолжая предаваться воспоминаниям.

Три года… Не такой уж большой срок, если вдуматься, но сколько всего произошло в ее жизни за это время. В первый год своей студенческой жизни Ксюшка от души вкусила бесконечных поездок на пригородных электричках, ранних пробуждений и толкучки по утрам. Дорога до института занимала почти два с половиной часа, и ей приходилось вставать чуть ли не в пять, чтобы успевать на занятия. Именно тогда Еж впервые завел разговор о том, чтобы снять квартирку недалеко от учебы. Тогда не разрешила мама, сославшись на то, что Ксюшке еще нет восемнадцати.

Через год Василий пришел к ее маме. Улучив момент, когда самой Ксюшки дома не было. О чем они тогда говорили, Рысь не знала, никто не посчитал нужным рассказать, но уже через месяц они въехали в эту маленькую однокомнатную квартирку. Большую не позволяет скромная зарплата проходящего интернатуру в детском отделении педиатра, а его подработки, связанные с ремонтом автомобилей, были слишком нерегулярны, чтобы на них рассчитывать. Да и не хотелось ей большего. Это было пусть маленькое и тесное, но ставшее за прошедший год таким родным гнездышко.

Девушка регулярно поднимала вопрос о том, чтобы самой пойти работать. Не то, чтобы ее тяготил вопрос нехватки денег. Как управлять семейным бюджетом, она освоила достаточно быстро, да и того, что зарабатывал Еж, им вполне хватало. Просто ей невыносимо было сидеть вечерами дома одной, когда Василий был на дежурстве в больнице, и мысль заполнить это время каким-нибудь, полезным для их молодой семьи, делом казалась ей подходящей. Да и учеба давалась ей на удивление легко, и много времени на подготовку рефератов, курсовых и прочих домашних заданий не занимала. Но Еж каждый раз отвечал на это просьбой сосредоточиться на образовании, хотя бы до последнего курса. И, стоило ему улыбнуться, как все ее аргументы, старательно заготовленные к очередному разговору на эту тему, рассыпались, забывались, а желание спорить пропадало напрочь.

А потому она продолжала много читать, и раз в неделю ездить в родной город по вечерам, на тренировки. Бросать занятия с Арчи она не собиралась, хоть и появлялась в зале гораздо реже. Но приседания, отжимания и пресс по утрам по-прежнему были для нее обязательным ритуалом. По крайней мере, до этого утра.

Ксюшка в который уже раз посмотрела на часы. Еж задерживался уже на час, и это было очень странно. А выключенный телефон только добавлял беспокойства. Он никогда не задерживался, не предупредив об этом. И, тем более, никогда не выключал телефон. Ксюшка сидела за накрытым праздничным столом, сжимала в руках мобильный телефон и совершенно не знала, что ей думать. Ожидание становилось невыносимо, и она набрала номер Кобры.

– Рита, привет. Еж не у тебя?

– Нет, – ответила удивленная Кобра. – И не появлялся. А что?

– Он сегодня к маме уехал утром. Уже час, как должен был вернуться. И телефон выключен. – Голос Ксюшки дрогнул от накативших слез. – Рит, я не знаю, что уже думать.

– Ты дома? – голос Кобры прозвучал собранно, даже как-то сухо.

– Да.

– Через десять минут буду, сестренка. Разберемся.

Кобра отключилась, оставив девушку наедине с мыслями. И эти мысли становились все страшнее и страшнее.

Рита приехала позже обещанного, минут через двадцать. Не разуваясь прошла на кухню и уселась возле окна.

– – Я позвонила Арчи, он сейчас город носом роет. А мы с тобой сидим и ждем. Ясно? Кстати, по какому поводу полянка?

– Сюрприз ему хотела сделать… – ответила Ксюшка. – Новостью порадовать.

– Какой?

– Вот. – Ксюшка взяла с подоконника тест-полоску, и протянула собеседнице.

Кобра с минуту непонимающе смотрела на тест, потом расплылась в самой искренней улыбке.

– Рыська, девочка моя… Ты… Ксюха… Дай я тебя обниму. – Рита стиснула девушку в объятиях. – Ты давно знаешь?

– Сегодня тест делала, – честно призналась Ксюшка. – А мутит уже недели две.

– А Васька знает? Хотя да, ты же только собираешься ему рассказать…

Именно в этот момент мелодичной трелью отозвался телефон Кобры.

– Да. Что? – Кобра поменялась в лице, и это насторожило Ксюшку. – Вадик, ты уверен? Где? Я уже с Рысью. Сама скажу, ты там реши все вопросы, хорошо. Спасибо, брат.

Кобра швырнула телефон на стол и потерла виски. В глазах непробиваемой оптимистки стояли слезы.

– Что там? – не утерпела Ксюшка.

– Рысь, ты сядь, пожалуйста, и постарайся отнестись к этому спокойно. Тебе нельзя нервничать.

– Да что случилось-то?

– Еж разбился. На выезде из города какой-то пенсионер его подрезал… Рысь… Рысь!

Ксюшка самым банальным образом потеряла сознание.

Кобра закрыла дверь за фельдшером скорой и вернулась в комнату, в которой на не разобранном диване лежала Ксюшка. Лежала, невидяще глядя в потолок и почти не реагируя на происходящее вокруг. Врач сказал, что ей необходимо беречь себя от стрессов, но как это сделать, когда мир рухнул. И раздавил ее всей своей тяжестью. Да и какой смысл? Его нет. Он больше не придет уставшим под вечер. Не поставит привычным жестом свою косуху в угол прихожей. Не обнимет. Не спросит, что на ужин и как прошел ее день. Никогда уже не спросит. Ксюшка смахнула набежавшие слезы и скорее почувствовала, чем увидела, чье-то присутствие.

– Почему так? За что?

Кобра села рядом, на самый краешек дивана, и взяла Ксюшку за руку.

– Потому, что такая у нас жизнь, Ксюш. Рисковая и беспощадная. И иногда нам приходиться переживать и потерю близких. Стискивать зубы и жить дальше.

Ксюшка посмотрела на Риту.

– Зачем? Для кого?

– Для того, кто у тебя в животе, Рысь. Сейчас мы с тобой не имеем права быть слабыми. – Кобра помолчала, будто что-то вспоминая, и потом продолжила. – Знаешь, Васька всегда с презрением относился к тем, кто бросает своих детей… Одному даже морду разбил, когда услышал, как тот хвалился, что алименты не платит.

– Почему?

– Он считал, что дети – это билет в бессмертие. И в чем-то он прав. Был. Дети – это сохранение частички наших душ и характеров, сохранение генетики. Это наш след в этом мире, наконец.

Кобра резко повернулась к окну, как будто пряча от девушки слезы. Ксюшка с некоторым удивлением посмотрела на старшую подругу, видя перед собой сейчас не вечно молодую Кобру, а разом постаревшую, тридцатилетнюю женщину.

– Я обычно это никому не рассказываю… – Продолжила Кобра, с видимым усилием преодолевая дрожь в голосе. – Даже Ежу не говорила… Разве Костику недавно… Я ведь не могу сама иметь детей… И Васька был мне не просто брат… Он был как сын, которого никогда не будет…

– Рита…

– Нет, я сама виновата. Надо было рожать, когда был шанс… А я аборт сделала. Неудачно… – Кобра резко повернулась и посмотрела Ксюшке в глаза. – Обещай мне, Рысь, что сбережешь малыша. Сейчас же обещай. Это все, что останется от Ежа, кроме памяти.

– Я… Я не могу, Рит. Не могу этого обещать. – Ксюшка отвела глаза, не в силах выдержать взгляда собеседницы. – Я для себя не вижу смысла жить дальше. А ты про ребенка… А вдруг я не справлюсь… Одна…

– Не смей так думать. – В голосе Кобры скользнули нотки металла. – Справишься. И ты не одна. У тебя есть мы. – Она посмотрела на часы. – Нам собираться надо. Сейчас Стелс подъедет на машине, отвезет тебя к родителям. Одну я тебя не оставлю сейчас, даже не спорь.

Ксюшка рывком поднялась с дивана и, едва не столкнув Кобру на пол, быстрым шагом ушла к туалету. Приступ тошноты накатил столь внезапно, что ответить подруге что-либо девушка просто не успела. Встречать Стелса пришлось Кобре.

– Привет, ты как? – услышала девушка хорошо знакомый голос крестного в прихожей.

– Держусь. А вот Рысь совсем раздавлена.

– Неудивительно. Где она?

– В уборной. Тошнит ее.

– Почему?

– Костя, не тупи. Ну, сам подумай, от чего может тошнить молодую здоровую девушку? Беременна наша Рыська.

– Ох ты… – Что Стелс говорил потом, Ксюшка не расслышала за новым приступом тошноты. Когда же девушка все же привела себя в порядок и вышла из уборной, мужчина просто обнял ее, не говоря ни слова.

По дороге на Ксюшку снова накатили слезы. Нет, она не устроила истерики и рыданий. Просто молча смотрела в окно на такие знакомые пейзажи, и слезы текли сами собой. Каждый метр этой дороги был просто пропитан воспоминаниями.

Вот поворот на Волшебную Лагуну. То самое место, где она, зачарованная видом леса, так бездумно промочила одежду и потом провела весь день в его футболке. Их, можно сказать, первое свидание. Странное, как и все, что было связано с Ежом.

Восемнадцатый километр. Первая ее самостоятельная поездка на мотоцикле. Прошлый август, чуть меньше года назад. Она тогда здорово шлепнулась, не удержав свой, довольно легкий, кавасаки. И Еж почти полчаса не разрешал ей встать, пока не проверил чуть ли не каждую косточку и не убедился, что кроме испорченных штанов и пары ссадин, с девушкой ничего не случилось.

Поворот в город. Пробка. На встречной полосе стояла поперек движения старенькая «семерка» со следами сильного удара. Перед машины был разворочен с правой стороны. А осколки разбитых фар и ветрового стекла украшали дорогу в радиусе, наверно, метров пяти. Рядом стояла машина скорой, возле которой оказывали помощь пожилому мужчине. Возле разбитой машины неспешно что-то замеряли рулеткой два сотрудника дорожной инспекции. И там же, всего в паре метров от «семерки», лежал на боку приметный черный «урал».

Ксюшка закрыла глаза, но все равно видела впечатавшуюся намертво в память картину. Вмятое в двигатель, раздавленное чудовищным ударом переднее колесо, искореженный руль, сорванные подсумки, слетевший глушитель. Мотоцикл мало напоминал того зверя, которым Еж гордился, самостоятельно собрав его из списанной рамы и переделав под себя. Но не узнать байк она не могла. Аэрография на баке. Подарок Лисы на его последний день рождения. Маленький, но лихого вида ежик в рогатом шлеме и защитных очках, верхом на мотоцикле. Маленький, смятый в жестокой аварии ежик.

Девушка с силой ударила спинку переднего сидения, и, спрятав лицо в ладонях, заплакала в голос.

– Костя, твою мать, – услышала она рассерженное шипение Кобры. – Ты другой дорогой проехать не мог?

– Да я думал, тут уже растащили все…

– Думал он… Три часа всего прошло.

– И что?

– А то. Хрен кто чего растащит за три часа. Думать головой надо было, а не…

– Замолчите! – крикнула Ксюшка и, в наступившей в салоне тишине, добавила: – Пожалуйста, замолчите. Хватит уже собачиться. Цените, блин, друг друга… Пока вы друг у друга есть.

На похороны Василия она поехала, вопреки всем уговорам и угрозам. Не могла не поехать. Не простила бы себе. Но вид закрытого гроба настолько ошеломил ее, что она очень долго не решалась к нему подойти. Не верила.

– Ты как, Рыська?

Она дернулась и обернулась к подошедшему сзади Арчи.

– Вадик, а почему гроб закрыт? Ты уверен, что это именно Васька?

– Уверен… К сожалению. А закрыт… – Арчи провел пальцем по ее щеке, смахивая слезы. – Закрыт потому, что то, что осталось от Ежика, лучше не видеть. Особенно тебе, Рысь.

– А что?..

– Не нужно… Уж на что я крови в свое время повидал, и то передернуло в морге. Не нужно, Ксюш… Поверь…

Девушка развернулась и все-таки подошла к гробу. Точнее, попыталась… И сделать-то ей надо было не больше пяти шагов, но ноги предательски слабели, а в глазах с каждым шагом становилось темнее. Кто-то, она уже не видела кто, подхватил ее под руку, не дав упасть. Но дальше уже не пустили. И, пока девушка пыталась освободиться из поддерживавших ее рук, кладбищенские грузчики ловко опустили гроб в могилу и уже начали закапывать. В глазах стало совсем темно, и последнее, что она услышала, был призыв вызвать неотложку.

Она пришла в себя и с минуту непонимающе рассматривала потолок.

– Ксюша. – Услышала она голос мамы. – Ты как? Как же ты нас напугала.

– Жить буду… – Разговаривать ей не хотелось, но не ответить маме она не могла.

– Доктор говорит, тебе покой нужен, так что придется полежать.

– Хорошо, – ответила Ксюшка, все так же безразлично рассматривая потолок.

– Очнулась?

«Голос мужской, не знакомый. Возможно, и есть тот самый доктор. Ну и пусть».

– Да.

– Вот и хорошо. Идите, пожалуйста, домой. Мы сейчас ее посмотрим и успокоительного дадим. Она все равно будет спать.

«Какой успокаивающий голос. – Подумала Ксюшка. – Ежик, наверно, так же говорил с родителями своих маленьких пациентов… Ежик…»

Опять потекли слезы. Рысь закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь их остановить. Не помогло. Мама, судя по удаляющимся шагам, ушла, но Ксюшку это не сильно беспокоило.

– Ну, Ксения. – Доктор сел рядом. Девушка открыла глаза, и снова уставилась в потолок. – Как вы себя чувствуете?

«Не хочу отвечать. Он не мама, не папа… И уж тем более не Еж…».

– Ну что ж, тишина – тоже ответ… – мужчина помолчал с минуту, перебирая какие-то бумаги. – А вы еще и в положении?

Рысь согласно кивнула.

– Давно?

Она отрицательно мотнула головой и нервным жестом смахнула продолжавшие бежать слезы.

– Понятно. У меня в неврологии вам делать нечего. Переведем вас в гинекологию на сохранение. Сейчас к вам сестра подойдет, сделает укол, после которого вы, Ксения, уснете и проспите примерно сутки. Проснетесь уже в другом отделении. Не бойтесь, плоду это не повредит. Уж точно не страшнее обмороков. Надеюсь, вы не будете сопротивляться?

– Колите, что хотите, – ответила Рысь и отвернулась к стене.

Из больницы ее выписали через пять дней, но еще весь следующий месяц Ксюшка прожила, как в тумане. Воспоминания ее были обрывисты и не давали полной картины происходившего, но ей это было безразлично. Девушка оказалась в полной власти апатии и отчаяния, и о том, что она еще жива, ей напоминали только приступы токсикоза да ругань мамы и Кобры, чуть ли не силой заставлявших ее съесть хоть что-нибудь. Она замкнулась. Перестала разговаривать. Перестала отвечать на телефонные звонки и открывать дверь квартиры. Даже из комнаты своей выходила только в случае крайней необходимости. С ней постоянно кто-то находился, за нее вполне искренне переживали. Но Ксюшке это было безразлично. Пока с ней не случилось еще одно в ее жизни чудо.

Она стояла на берегу реки, в месте, очень сильно похожим на Волшебную Лагуну. Смотрела на лес на другом берегу реки. Но лес ее не завораживал. Зато сзади она слышала до боли знакомое урчание холостых оборотов «урала». Безумно хотелось обернуться, но обернуться ей было очень страшно.

– Рыська, – услышала она знакомый голос и вздрогнула. Двигатель замолчал. Ксюшка глубоко вдохнула и обернулась.

Еж стоял возле мотоцикла. Невозможно красивый, как будто светящийся изнутри. Манящий своими лазурными глазами. Но девушка откуда-то знала, что не сможет к нему прижаться, как бы ей этого ни хотелось.

– Ты что с собой делаешь, Рыська? Зачем ты себя убиваешь?