Остров снов Набат Александр

Пролог

– Внимание! Не спать, барышни! Двухминутная готовность! – выпускающий сержант надсаживает глотку, аж ларингофоны звенят и заходятся трескотней помех. – Проверить снаряжение, оружие! Энергоресурс проверьте, чтоб вы были все здоровы, ишаки припадочные! Не спать! Я сказал!!!

Строго засекреченная гуманитарная операция по принуждению к миру под кодовым названием «Белый Феникс» вступает в главную фазу. Осада Авалона началась! По каким-то одному богу известным причинам в генеральном штабе флота некие «светлые» головы отказались от полномасштабной орбитальной бомбардировки на подготовительном этапе вторжения. Видимо, решили показать всему Независимому Галактическому Содружеству (НГС) нашу безудержную, молодецкую удаль. Мол, мы их запросто шапками закидаем, в двойном прыжке, с тройного разворота!

Многочисленные авианосцы, крейсера, линкоры, корветы, эсминцы, сверхтяжелые платформы-бомбардировщики и прочие линейные корабли обеспечения и сопровождения Второго Ударного Флота НГС остаются на дальних подступах к мятежному Авалону – пятой планете звезды N 01-HD0012547 в Созвездии Водогрея. Основная задача всей этой армады – завершить, а также в дальнейшем осуществлять глубокоэшелонированную, многоуровневую блокаду всей планетарной системы. Непосредственно же осаду на откуп отдали бравому десантному корпусу.

Вся начальная подготовка показушного штурма сводится к двадцатиминутной обработке рабочих площадей легкими и средними зарядами повышенной мощности со сверхбольших высот, силами древних, универсальных штурмовиков класса «Росомаха». Благо сохранилось этой рухляди по дивизионам объединенного флота достаточное количество. Некоторые особо древние раритеты так вообще массово в беспилотники переоборудовали ради такого важного дела!

Грозный рокот разрывов и тяжкий гул атмосферной авиации быстро удаляются за линию горизонта. Дальше в дело вступаем мы – Первая, специального назначения, десантно-штурмовая армада имени Г. В. Плеханова. Попросту – «Ханы». Так нас за глаза называют все, даже штабная шушера: от курьерской службы до высшего генералитета.

Черт возьми! Мы даже десантируемся всего лишь с допотопных многоцелевых транспортных галеонов, да еще на гравипарашютах, а не как положено по уставу – с геосинхронной орбиты из десантного крейсера-матки в индивидуальных управляемых капсулах, при поддержке тяжелой фронтовой авиации и сводной общевойсковой группировки прорыва. И никаких тебе боевых мобильных доспехов (БМД)! Воевать нам сегодня предстоит по старинке, чуть ли не врукопашную! Хорошо, что отцы-командиры хоть один старенький супердредноут класса «Ренегат» выделили в качестве поддержки. Моральной. Как пить дать, это все происки яйцеголовых идиотов из радикального пангалактического движения Неозеленых! Видите ли экология планеты слишком сильно страдает от уставных мероприятий! А от неуставных – нет, что ли?! Ну, ничего, прорвемся, не впервой! Мы им теперь тут та-а-акого шороху наведем! По-любому! Тесно станет!

Хорошо, что планетарная оборона Авалона была еще только на самой начальной стадии формирования и уже практически полностью подавлена первой, хиленькой волной интервенции. Летуны постарались на славу! Горят военные базы и аэродромы, вперемешку с опорными пунктами ПВО. Только что по открытому общевойсковому каналу сообщили об успешной ликвидации главной наземной станции мониторинга околопланетного пространства. Теперь Авалон наглухо ослеп. Флот приступает к точечной высадке десанта.

Впрочем, все это уже бесполезная лирика, сейчас не до нытья. Выпускающий показывает тридцатисекундную готовность и открывает створы внешних бронированных люков. Десантные рампы по периметру подсвечиваются бегущими алыми габаритными огнями.

– Внимание, уважаемые пассажиры! Планета Авалон, конечная! Просьба своевременно покинуть палубу! При выходе из транспорта не забывайте свои вещи!

«Блин, ну сержант! Еще и острить пытается, грымза старая!».

– Спасибо, что воспользовались услугами нашего карго-оператора. До новых встреч!

Высота, судя по данным ИТК (индивидуального тактического коммуникатора), шесть с половиной тысяч метров. С учетом веса снаряжения – что-то около сотни секунд свободного падения. Ничего, это лучше, чем болтаться под прицелом агонизирующих, но еще способных потрепать нервы сил ПВО противника.

ИТК хладнокровно выводит на обзорную панораму тактического шлема три яркие желтые вспышки-протуберанца. Готовность номер раз! Встаю, не обращая внимания на очередную порцию пошлых шуточек сердобольного сержанта, поправляю универсальный штурмовой автомат Токарева, ласково прозванный в войсках УШАТом. Отсюда, кстати, любимое выражение нашего комбата – «ушатать противника». Обрез стартового пандуса привычно ложится под ноги. За бортом – полный мрак. Сильный кильватерный ветер захлебывается тоскливым воем, буквально валит с ног, пытается протиснуться сквозь плотный строй, прорваться вглубь притихшего перед боем транспорта.

Недолгая пауза. Жутковатый изумрудный свет заливает изнутри шлемы всех бойцов и все три десантные палубы разом. Пора на выход. В нашей обойме я первый, пристрелочный, так сказать. Что ж, мне и открывать бал, как говорится. Делаю решительный шаг в многокилометровую бездну, резко проваливаюсь навстречу огню ожививших зенитных комплексов. Смертоносные шквалы разрывов неожиданно плотного заградительного огня за считанные секунды уносятся прочь и уже на необозримой высоте собирают свою неизбежную кровавую дань. Быть первым не так уж и плохо! Местами.

Поверхность планеты мчится навстречу с бешеной скоростью. Вот уже весь обзор перекрыт от горизонта до горизонта: внизу, на темном фоне, жирное пламя многочисленных пожаров вперемешку с крупными россыпями разноцветных индустриальных огней. Правильно, в этом полушарии глухая ночь, кругом темень кромешная. Автоматика ИТК подключает блок ночного зрения и отстраивает картинку заново. Уже не так красиво, зато теперь можно четко разглядеть, во всех монохромных подробностях, быстро набегающую землю и объятые огнем развалины обреченного военного городка.

Эфир быстро оживает, стремительно заполняется сотнями голосов. Звучат короткие доклады командиров отделений, корректирующие сводки и приказы, рекомендации и прогнозы разведки, витиеватая ругань на трех земных языках одновременно. Подразделения уже вовсю рапортуют об успешно пройденных стадиях развертывания. Пока все идет по генеральному сценарию вторжения.

Основная задача нашего пятого взвода – захватить и удерживать до подхода главных сил резервный выход (он же вход) из подземного командного центра сил Космической Обороны противника. Ищу на тактической карте алый кружок-метку целеуказателя, ИТК дает привязку, сверяюсь с местностью. У меня приличный недолет до сектора предполагаемой высадки, все-таки первым десантироваться без индивидуальной капсулы невыгодно – нет маневровых двигателей, а на «гравиках» много не налетаешь. Практически всегда приходится нагонять своих. Раскрывать же гравипарашют и планировать к цели с большой высоты – словить шальной выстрел ПВО, с гарантией. Решаю прогуляться ножками, так оно безопаснее выйдет.

ИТК, равнодушный ко всем моим терзаниям и сомнениям, злорадно верещит и сигналит длинной серией стремительных красных вспышек – информирует о достижении предельной, критической высоты над поверхностью обреченной планеты. Перед высадкой я предусмотрительно настроил аварийное раскрытие своего гравипарашюта с задержкой в минус четыре с половиной секунды – рискованно, но предписанные триста пятьдесят метров не обеспечивают реальной безопасности. Предпочитаю жесткую посадку, а на всякий непредвиденный случай есть ручное раскрытие, запасной парашют и нашенское «авось» – основной вид топлива настоящих десантников.

Группируюсь. За пару мгновений до касания земли блок искусственного интеллекта гравипарашюта отстреливает в точку финиша «аварийную капсулу» с демпфирующим гелем. Куб зеленоватого желе с ребром в два с половиной метра вспухает мгновенно. Резкий рывок вверх сработавшего парашюта и могучий толчок в ноги практически сливаются в один сплошной зубодробительный импульс. Если бы не бронекостюм с инерционной компенсацией и односторонней гибкостью, – пришлось бы туго, а так – только малость жестковато врубаюсь в грунт. Прорывая уже начавшую стремительно таять мутнеющую массу спасательного геля, торопливо кувыркаюсь вправо, укрываюсь за внушительным бетонным огрызком какого-то мирного строения.

Оружие к бою. Осматриваюсь. Остатки демпф-геля с тихим шипением испаряются, не оставляя практически никаких следов. ИТК выводит на обзор многочисленные багровые фигурки пока еще далекого противника и коробочки какой-то не менее враждебной бронетехники. А вот зеленых значков своих что-то не видно. Может, еще не припланетились? Не все же такие отчаянные, как я.

Жду пару минут, своих все еще нет в зоне действия моего радара. Дважды меняю позицию. Пытаюсь связаться со взводным или командиром отделения – хоть с кем-нибудь. Полный аут, то есть совсем глухо, в эфире – только отдельные обрывки ненормативной лексики и еще чего-то такого же невразумительного. Зато отвратительное потрескивание статических и искусственных помех имеется в изобилии. Значит, нашим летунам не все «глушилки» удалось расколотить. Вот незадача! Долго сидеть на одном месте нельзя – большая вероятность нарваться на одну из вражеских поисковых команд. Пока они все дружно кучкуются на дальней границе действия радара. Но такое положение дел может очень быстро измениться.

Все же еще чуть медлю. Наконец решаю в одиночку идти вперед, по направлению к основной цели. Возможно, от грубого удара о землю мой передатчик вышел из строя. На полусфере радара наблюдается ноль дружественных целей. Короткими перебежками двигаюсь вперед, ловко уклоняюсь от встречи с крупным скоплением вражеской тяжелой пехоты, бодро топающей навстречу фронту высадки десанта. Мимикрирующий блок-хамелеон моей брони пашет вовсю. Серой, призрачной тенью скольжу среди бетонного месива и развалин.

Внезапно практически под ногами разверзается мрачная бездна невесть откуда взявшейся орудийной шахты. И как это я люк-диафрагму прозевать умудрился?! А ИТК куда смотрит, хотелось бы знать?! В последний миг умудряюсь-таки запрыгнуть на длинный обломок стальной балки, так удачно нависшей над коварной ловушкой. Поспешно отступаю на сушу. С интересом смотрю на быстро поднимающуюся из недр гостеприимной планеты турель-спарку с дальнобойной «плазмой» класса земля-воздух. ИТК опознает ее как систему «Серафим Эхо-3», присваивает уровень опасности «двойной красный» и выдает приоритет на немедленное уничтожение. Вот без него сам бы я нипочем не догадался! Сказано – сделано. Ловко закидываю в просвет между контурами охлаждения орудия кумулятивную противотанковую гранату, присев за жалкими остатками бетонного забора, и жмакаю кнопку дистанционного детонатора. Автоматические фильтры тактического шлема срабатывают вовремя, отсекая близкий грохот мощного взрыва и яркую вспышку плазмы сдетонировавшего боекомплекта. Земля ощутимо подрагивает, безуспешно пытается встать на дыбы, в ее таинственных недрах что-то активно рушится и оседает. Края стального люка, опаленные страшным жаром, на глазах оплывают, как простой воск. Все – шахта запечатана намертво, проще новую проковырять, чем эту восстановить.

Между тем обстановка на фронте особых изменений не претерпела. Плохо дело: на радаре своих по-прежнему не видно. Если нас разбросало по сектору, то уйдет целая куча времени, чтобы перед штурмом собраться всем вместе. О худшем варианте – гибели товарищей – думать вообще не хочется.

У меня уходит почти полных двенадцать минут, чтобы со всеми мыслимыми предосторожностями добраться до цели – приземистой, изрядно потрепанной бетонной полусферы КПП № 2 командного центра. За все время ознакомительной прогулки пришлось пошуметь еще один раз. Укрывшись за бетонными обломками и мало-мало выждав приближавшихся ротозеев, с особой жестокостью ушатываю тройку разведботов – без особых последствий и осложнений. Дроиды горят, как и положено, без сюрпризов. ИТК вовремя ставит широкодиапазонные помехи так, что мой коварный акт вандализма опять остается не обнаруженным.

Притаившись в густой тени руин, рассматриваю небольшой квадратный дворик, шлюзовой холл и развороченные наружные двери проходной. Караулка выглядит пустой и покинутой. И без специального увеличения картинки наблюдаю безжалостно иссеченные осколками внутренности помещения. Повсюду видны следы поспешного отступления: перевернутый стол-стойка дежурного, треснувшее и оплывшее от жара кресло, пара пустых пластиковых контейнеров, разбросанные вещи смутно узнаваемого назначения – хлам какой-то. Смахивает на засаду. Да и соваться под землю одному – чистое самоубийство. Решаю еще немного подождать, заодно осмотрю вход в бункер со всех сторон.

Но и через десять минут (хотя подтянуться к цели даже самому отставшему десантнику потребовалось бы вдвое меньше всего совокупного времени), я пребываю в гордом одиночестве. Связи по-прежнему нет. Зато с северо-востока в мою сторону надвигается серьезная группа противника. Судя по данным ИТК, это мобильная пехота с двумя гравилетами поддержки и передвижным полевым сканером. Нечего и надеяться на отсутствие у них детекторов для поиска замаскировавшихся интервентов. Даже блок-хамелеон бронекостюма уже не спасет – найдут, и быстро.

Придется рискнуть. Жму вперед. Шлюзовой портал надвигается стремительно, вприпрыжку. Сорванные и покореженные близким взрывом двери проносятся по сторонам. Торопливо осматриваю полупустой куб помещения: явных признаков минирования или активной наблюдательной техники нет. ИТК исправно выдает оставшееся время до контакта с приближающимся противником.

В последний раз оглядываюсь, мой коммуникатор по команде буквально вгрызается в программу-сторожа шлюза. Но тяжелая бронированная заслонка оказывается запертой еще и на механические вакуумные запоры – что ж, погремим маленечко. Взрывчатка-липучка укрывает рекомендованные ИТК точки монолитной плиты шлюзового люка, отступаю на пару метров. Кнопка дистанционного детонатора зловеще подмигивает алым глазком. Направленный строенный взрыв буквально вминает, внося тяжеленную створку внутрь. Пыли почти нет, и неудивительно – за дверкой начинается длинный коридор – сплошная стальная труба диаметром метров шесть с прямоугольным сечением – хоть на танке заезжай. Великолепно освещенный, зато абсолютно пустой. С учетом учиненного грохота, думаю, меня уже ждут, и вряд ли с цветами. Чуть дальше, метрах в тридцати, угадывается крутой поворот направо.

Ощущение близкой опасности рвет нервы. Но деваться по сути некуда. Отключаю «ночное зрение». Смятая, искореженная створка шлюза раскачивается и жутковато скрипит под ногами. Эхо усиливает каждый звук, по коридору ощутимо тянет сквозняком. За углом нос к носу сталкиваюсь с двумя охранниками-людьми в черных бронекостюмах и с нашивками «золотых драконов» элитной гвардии, тихо крадущимися мне навстречу. Открывая ураганный огонь, я лишь отступаю на пару шагов. Моя экранированная, мультикомпозитная штурмовая броня со специально усиленным экзоскелетом оказывается крепче. Зловещее шипение проплавленных плазмой вражеских доспехов и тел быстро стихает за спиной. Это я удачно зашел, оставшиеся семьдесят пять процентов энергоресурса моей экипировки нужно беречь. Вряд ли стоит рассчитывать на оперативную подзарядку аккумуляторов – батальон техобеспечения высадится только при успешном завершении первой фазы вторжения. То есть совсем нескоро. Да и времени, боюсь, не найду на ближайший пит-стоп заскочить!

Труба коридора выводит в небольшой холл с пятью лифтовыми шахтами. Пусто, тихо. Что-то слишком просто. Возникает идея оставить небольшой, но горячительный привет вероятным преследователям, тем более что на «своих» мой подарочек не активируется. Установка и маскировка нейтронного заряда-растяжки занимает пару секунд. Все, здесь мне делать больше нечего.

Как ни странно, все пять кабинок лифтов находятся на самом нижнем уровне комплекса и заблокированы намертво. Цинично обесточены. Хмым-м, кто-то не особо горит желанием лицезреть мою скромную персону. Якорь мономолекулярной лебедки намертво впивается в фортификационный бетон полутемной шахты, машинально проверяю тылы. Особых изменений не наблюдается. Придется лезть в среднюю шахту – ИТК рассчитывает оптимальный маршрут к главному реактору бункера. Что ж, ему виднее. В его памяти хранятся терабайты данных о различных сооружениях этой незадачливой планеты и прочих очень нужных для штурма данных. Не удивлюсь, если он «знает» в лицо весь личный состав, отвечающий за планетарную оборону, а то и все население.

Мимо, со скоростью пять метров в секунду, проплывают унылые, по-военному однообразные серые стены лифтового ствола, жгуты силовых кабелей упрятаны в специальные бронированные короба. Расстреливать это добро смысла нет, все многократно продублировано, только заряды тратить попусту. До дна остается четыре уровня. Замедляю спуск. В дверном проеме третьего снизу уровня не повернуться – узковат. Спуститься ниже, что ли? Через вентиляционную решетку изучаю коридор за створками лифта. Вроде все чисто.

Выбираюсь, помещение радикально отличается от того, из которого начинается спуск. Серый ковер с толстым ворсом, дорогая кожаная мебель и стойка администратора – тоже серые, общий светлый фон, какие-то безумные фикусы бурмалинового цвета в кадках по углам квадратной комнаты в кадках, а слева от стойки – массивная обшитая деревянными панелями дверь. Негромкий, едва слышный шорох вентиляции и яркий свет. Ни души. Блин, тихо-то как, только сейчас осознаю, какая кругом стоит гробовая, прямо-таки мертвая тишина. Ох, что-то сейчас будет. Копчиком чую. Но не сидеть же в этой дурацкой приемной?!

Осторожно подхожу к двери. ИТК пытается сканировать фронт, нарыть хоть что-нибудь полезное, но кроме предполагаемого трехмерного изображения, расположенного за дверью коридора и невообразимой мешанины помещений, увы, нету ни фига. Жму клавишу разблокировки, от слабого толчка дверь неожиданно легко скользит в сторону, утопая в стене. Выжидаю пару секунд – все вроде тихо. С УШАТом наперевес заглядываю в дверной проем. Ха, никакого коридора. Данные компьютера сильно не совпадают с реалиями жизни. За дверью расположен выход на просторную террасу, идеальным кольцом охватывающую гигантское кубическое помещение, похожее на не то средних размеров авиационный ангар, не то на кабинет закомплексованного безумца, страдающего гипертрофированной гигантоманией.

Здесь царствуют все те же тишина и безмолвие давно покинутых, опасных подземелий – для полноты картины только густого слоя пыли и клочков паутины по углам не хватает. Стараюсь скинуть нарастающее напряжение. Не хочется до времени прибегать к боевым стимуляторам и прочей химии, имеющейся в автоматической аптечке, чутко следящей за моим драгоценным здоровьем. Медленно приближаюсь к перилам, становится лучше видно все помещение. Большую часть пространства занимает проекционная аппаратура, сейчас отключенная, и ряды жестких кресел. Похоже, я забрался в некий секретный конференц-зал. Вообще-то здорово, что тут пусто. Обычно мероприятия такого масштаба очень хорошо охраняются.

Ищу спуск с террасы, но, судя по всему, он расположен скрытно или управляется откуда-то снизу. По-крайней мере на виду нет ничего похожего на терминал лифта или какого-нибудь подъемника. Наплевать. Я же не в гостях, в конце концов. Перемахиваю через перила. На мгновение замираю, вцепившись в массивные стальные поручни, перчатки легко соскальзывают по полированному металлу. Уже давно ставший привычным толчок и перекат в сторону, оружие наизготовку. Жду. По-прежнему тихо. Блин, да в чем дело-то?! Они что, все спят, что ли?! Или у них резко позаканчивались исправные следящие устройства?

За одной из трех дверей, расположенных под широким козырьком террасы, неожиданно раздаются такие знакомые до слез звуки пальбы и редкое уханье разрывов. Ну наконец-то хоть какие-то звуки! Интересно, с кем это они там развоевались так активно? Неужто кто-то из наших тоже прорвался в бункер и теперь ведет неравный бой с защитничками командного центра? Впрочем, в такой ситуации спешить не следует. Можно запросто наломать дров. А то и головы лишиться. Чай, не в игрушки играем.

Осторожно двигаюсь в сторону источника шума. Бой, каким бы он ни был затяжным, должен был бы уже закончиться. В условиях современной войны и с учетом примерно равных возможностей обеих сторон, схватка должна бы уже прекратиться, даже если и ничьей. Нефига там так долго и активно палить, тем более из тяжелых, стационарных плазмометов. А именно их рев вот уже на протяжении целой минуты успешно перекрывает всю остальную какофонию непонятного сражения.

Безумие какое-то! За намеченной мною дверью оказывается пустая операторская, с двумя дюжинами стереоэкранов, транслирующих во всей красе схватки из разных частей осажденной планеты. Зрелище завораживающее, должен сказать. Не сразу обращаю внимание, что звук на всех мониторах отключен. А то, что я услышал еще из зала заседаний, доносится из-за дверей, расположенных за подковой операторского пульта. Аккуратно подхожу к ним. Мощные, двустворчатые и не заперты совсем. Присев за выступом стены, с силой давлю панель управления на открытие. Результат превосходит все робкие ожидания. Не успели двери еще даже на четверть распахнуться, а в операторскую уже ловко заскакивают сразу две фигуры, затянутые в штурмовую броню со знаками различия «Ханов».

Проворно укрывшись за противоположным выступом стены, один из бойцов тупо смотрит на меня. Машу ему рукой в сторону выхода в зал заседаний. Сигналю на пальцах: отступай, я прикрою. Долго уговаривать его не приходится. Второму десантнику повезло меньше: ворвавшийся следом за ним росчерк плазмы проделывает в нем здоровую дыру в области чуть повыше пятой точки. Бедняга умирает мгновенно. Прежде чем присоединиться к первому «хану», швыряю в проклятый дверной проем сразу четыре ячейки взрывчатки-липучки и, уже блокируя за собой внутреннюю дверь, жму кнопку детонатора. Грохот мощного взрыва поглощает все остальные звуки, пол ощутимо дрожит, похоже, я малость перестарался, теперь на месте операторской организовался внушительный завал. Да и черт бы с ним, разгребать не нам, а все остальное – шелуха!

Спешу следом за нежданным напарником. С ним явно что-то не так: похоже, он ранен, но держится молодцом. Теперь нас двое. Перемещаемся в зал заседаний. Дюжина мелких дроидов из обслуги (откуда только взялись) деловито шуршит возле аппаратуры, поспешно готовясь к эвакуации. Не сговариваясь, расстреливаем в принципе безобидных трудяг. Направляемся ко второму выходу из зала. Наконец, с большой заминкой, ИТК наших бронекостюмов устанавливают прямой контакт. Первое, что я спрашиваю: «Боец, ну ты как в целом? Где остальные и что вообще происходит?!»

– …

– Рапортуй! Ну?

– Нас осталось всего шестеро из третьего взвода, – он отвечает как-то странно медленно и глухо, – мы… мы зашли в лоб, через парадную. Там нас круто приняли. Наших полегло много, черт… Комвзвода практически сразу потеряли… Разминулись с парнями из четвертого… не успели…

– Э-э, братан, походу, тяжко тебе совсем! Давай-ка экспресс-диагностику запускай! Фигово выглядишь, если честно.

Помогаю ему сесть в одно из семи огромных мягких кресел президиума. Осматриваю грудную пластину брони. Силовой экран давно издох, энергоресурс практически на нуле. Пробоина с виду маленькая, на правом боку, чуть выше тактической кобуры ручного бластера. Вот только, результаты диагностики не радуют. Судя по всему, мой новообретенный товарищ умирает – сильно повреждена печень. Удивительно, что он вообще так долго продержался, видимо, автоматическая аптечка с перепугу отработала на нем сразу все свои немалые запасы антишоковых и обезболивающих химикатов. Иначе он уже давно бы свалился с копыт долой.

Резко оборачиваюсь на шум шагов и практически не глядя стреляю из положения «очень неудобно». Только и спасает, что спускающиеся на лифте с террасы бойцы никак не ожидали встретить здесь живых интервентов. Двое падают практически сразу, третий ранен в обе ноги. Он пытается ответить из своего импульсника, но я не даю ему ни шанса. Бронебойно-разрывной заряд из подствольника попадает ему точно под шлем.

Поворачиваюсь к раненому – черт, он уже и не раненый совсем! Что ж, прощай, десантура, покойся с миром! Плохо дело – выходит, я снова один в этом растревоженном, обезумевшем осином гнезде. Ладно, некогда нюни распускать! Нужно дело делать!

Так, что мы имеем с гуся? Пара магазинов для УШАТа, фактически дохлый энергокуб для брони, аптечка – порожняком, но зато полный цинк взрывчатки. Погибшему это добро уже ни к чему, а мне сгодится. Ик! Э-э-э, пЫльцаны, что за дела?! Что за странный звук такой?! Никак не могу понять, что это за трель такая странная, все настойчивее и настойчивее ввинчивается в затуманенное боем сознание…

Глава 1. Детские игры

– … Ы-ы-ы, тьма, кого еще там нелегкая принесла? – В дверь звонят. Жму «Esc» – пауза. На экране замирает в противоестественной позе появившийся невесть откуда оранжево-черный, похожий на рассерженного шмеля, боевой дроид-штурмовик с десятиствольным пулеметом особо зверского калибра. Мдя, придется потом крепко повозиться с этим монстром враждебной техники!

Несколько замедленно, чтоб не сказать сильно заторможенно, вылезаю из-за и, частично, из-под компьютерного стола – заигрался, называется! Тапочки куда-то коварно ускакали – искать лень, шлепаю в прихожую босиком. По пути пытаюсь сообразить, кто бы это мог припереться в такую рань? Проклятая жара, даже керамогранитный кафель на полу приторно теплый. Для мамаши вроде рано – всего-то без четверти час дня. Папаша так вообще раньше девяти еще ни разу со службы не возвращался. Все мои друзья да подружки – в разъездах. Шутка сказать, середина июля – в Москве в это время делать абсолютно нечего! Все стараются куда-нибудь выбраться, хоть к бабушкам-дедушкам в деревню или на дачу, хоть в лагеря, но только бы подальше от этого душного, затянутого в раскаленный асфальт и бетон сумасшедшего города. Как там, в одной малоизвестной песенке, поется? «Жара, жара, жара, жареное солнце!». Вот, это про нас! В самую точку!

В прихожей мимоходом любуюсь на свое бледное отражение в зеркале. Эх, непохож я на бравого, элитного, имперского десантника-штурмовика. Слишком тощий и угловатый какой-то, одним словом, типичный подросток городского типа номер раз (номер два – толстый подросток, слава богу, это не про меня!). Мать даже иногда шутит: «У тебя не телосложение, а теловычитание сплошное!». Да еще лохматый очень, подстричься пора, ну или расчесать хотя бы свои белобрысые, слегка каракулевые патлы. На богомола чем-то смахиваю. Лохматого. Хорошо хоть с ростом проблем нету – целых метр восемьдесят с хвостиком! А-а, фигня, пятнадцать лет – не возраст. Говорят, мужики всю жизнь растут, матереют!

Заглядываю в дверной глазок: перед дверью мнется и ковыряет в носу рыжее недоразумение в нелепых цветастых шортах до колен и в оранжевой майке на голое тело. Электроник! Вот блин, они же с братцем должны были вернуться только в начале августа! Входная дверь, как живая, прыгает в сторону, едва не угодив по лбу незваному посетителю, радостно ору:

– Здарова, старый абрикос, какими судьбами? Вы когда вернуться успели?! А Сережка где?!!

– Привет-привет, да вот вернулись, блин, на свою голову… Ты чо так долго не открывал-то? Звоню-звоню! Спишь, что ли, еще?!

– Неа, за компом засиделся! Увлекся что-то, не сразу вкурил, что это в дверь трезвонят!

– Слушай, Виталька, хватит уже за компом глаза портить! Айда с нами гулять, что ли? Сережка внизу с Бимом остался, его теперь домой палкой не загонишь – Бима, ясное дело, не Серегу.

Бим – это такая душевная собака, системы эрдельтерьер, о двух годах от роду, очень веселая и добродушная псина, а Сережка – брат-близнец и точная копия Электроника. Вообще-то, в миру Электроника зовут Пашкой, но в силу сложившихся обстоятельств и наличия нужной собаки, которую, кстати, через раз все в округе величают не иначе как «Ресси», к ним с братом на пару эти прозвища прикипели насмерть: – одного зовут Электроник, другого – Сыроежкин, ну, или Сыроега. Часто путают. Такие вот у меня одноклассники добрые и отзывчивые.

– Э-э-э… Вообще-то я тут в одну игруху классную схватился, с утра самого рублюсь, – говорю я, оглядываясь на комп, его из прихожей чуть видно – одни сполохи от ЖК-монитора. – Ну эта, как ее, в интернете еще все мощно пиарили с нового года. Полностью, до последнего кусочка кода и звуковых семплов, наша, российская! Убийца и посрамитель всяких там Quake-ов и Crysis-ов! «Штурм Авалона» – вотЪ!!!

– Ну не себе фига! Что, уже вышла?!! Ведь обещали же вроде только в августе-сентябре? Э-эх, Туман, блин, Туманов! Ну, Виталька, ты смотри, конечно… Игруха знатная, слов нет! Но, может, все-таки с нами пойдешь? Развеешься маленько, к нашему дубовому дереву сходим… Мы с Серегой ножи захватили… – разговаривая, Пашка все пытается разглядеть, что это у меня там, на дисплее, такое замерло, чуть шею себе не вывихнул!

– А что там на улице? Все так же жарит? – судорожно соображаю, стоит ли вообще вылезать из дому, солнышко нынче совсем дикое стало, безжалостное, я и так весь уже по второму кругу обгореть и облезть успел. Сомнительной пользы проветривание может получиться!

– Угу, жарища – просто караул! Спасу нет! Мы Бима сегодня поутру как раз подстригли, а то он, бедненький, замаялся уже весь, только пьет все время, ни фига не жрет, костлявый какой-то стал, жалкий. – Электроник грустно вздыхает, понимая, что меня, видимо, сегодня на прогулку выманить не удастся.

– Кстати, чего это вы так рано вернулись из лагеря? – спрашиваю я, а сам мысленно прикидываю, сколько у меня есть времени до прихода мамаши. Ну чтоб уж если идти гулять, то до полной потери пульса!

– Да внезапная эпидемия острой дизентерии, понимаешь, приключилась! Половина смены чуть в унитазы не уплыла, такими закаканцами оказались – слов нет! Но вообще, во всем старшего повара обвинили и крайним назначили! Фахреддинов Осланбек Муратбабаевич – вот ведь дал Бог имечко! Нашему отряду еще повезло, мы в поход ходили. Только вожатый поужинать успел, вот и загнулся, зато капитально – на скорой увозили. А лагерь на дезинфекцию или еще на какой карантин закрыли. Мы вчера поздно вечером приехали, нас батя после работы забрал. Ну, так ты идешь или как? Давай уже решайся, Туман! А то Сережка там, наверное, совсем обуглился. Пашка наконец перестает заглядывать мне за спину, вопрошающе-укоризненно смотрит на меня и добавляет, задумчиво так: – А я себе новый, очепушенный такой ножичек справил – хочешь, покажу? Но только он у Сережки остался…

– Змий вы, Паша! Самый натуральный искуситель! Зеленый в желтую чешуйку! С этого и начинать надо было сразу! Тут и думать теперь нечего. А что за нож-то? Где взял?! Я на одной ноге весело скачу в комнату, быстренько сейвлюсь и выхожу из игры, комп заглушить – дел на пару секунд. Выбираю, напяливаю футболку посветлее. Часы прохладной стальной лентой охватывают левое запястье. Ну, хоть что-то в этом душном и унылом мире неизменно радует и вдохновляет.

– Да подвернулся случай. Выменял у одного баклана в лагере, он, дурак, чуть его не утопил, когда купались, а нож классный, настоящий, спецназовский! «Вампир» называется, тяжелый. Его эффективно метнуть даже моя бабушка сможет: балансировка правильная. Одним словом, спецвооружение! – Пашка явно очень гордится своей удачной сделкой с каким-то незадачливым пареньком-лопухом из летнего детско-юношеского лагеря.

– И чего тебе стоило сие роскошное приобретение?

– Не поверишь, всего-то моих старых часов, ну эти, made-in-China – помнишь? А бате нагнал, что разбил их нечаянно, так он мне новые привез, во, зацени! G-Shock, с компасом, почти как у тебя!

– Ни фига себе куранты! Ну прям целая шайба! Слушай, классные часики, ты теперь, блин, вообще весь из себя на понтах! – ехидно хихикаю, напяливая на босу ногу свои любимые кроссовки.

Электроник, вообще-то, и сам не слишком любит всяких там пафосов и прочих выпендрежных мажоров, так что своими словами я немного задеваю его за живое.

– Да ну ладно, нафиг! Скажешь тоже, это же не «Ролекс».

Но сегодня он, похоже, настроен на другую, более позитивную волну. Обычно его раздразнить очень легко.

– Ножик свой не забудь, хоккеист, блин!

– Лады, я готов, пошли, что ли, уже, а то и правда у Ресси солнечный удар еще случится! Не дай бог, конечно!

– Ага, щас, дожидайся! Этого крокодила из плазмогана так просто не завалишь! Из BFG разве что, в упор и то не с первого выстрела, – сердито бурчит Пашка, нетерпеливо переминаясь на площадке у лифтов, пока я, лязгая многочисленными замками и ключами, запираю дверь. Управляюсь как раз к тому моменту, как створки пассажирского лифта с грохотом распахиваются, выходит соседка, тетя Ира.

– Здрасти, теть Ир, а Валек скора приедет? – спрашиваем с Электроником чуть ли не хором.

Валентин Пронин, он же Валек, он же «Заклинатель» – наш одноклассник и верный соратник в нелегкой борьбе с многочисленными киберврагами, по совместительству наш неизменный снайпер в клане «Лавина». Вообще, мы заслуженные чемпионы московского турнира по Counter Strike прошлого года и местами даже сильнейшие, ну в Юго-Западном округе уж точно самые-самые, непобедимые!

– Нет, ребята. Он остается у бабушки до конца августа, может, и к первому сентября не успеет, с билетами сейчас очень туго. – И тетя Ира ничуть не преувеличивает. – В летний сезон в Сочи ни уехать, ни приехать.

Эх, везет Вальке. Мне бы бабушку с частным домом на берегу Черного моря. Ух, я бы тогда точно жабры отрастил! Но, увы, я вот, например, еще ни разу на океане-море до сих пор не побывал. Вообще-то, наша семья особо не бедствует, просто мои родители всю жизнь копят деньги: то на уже успевшую сгореть дачу, то на гараж какой-нибудь… Сейчас вот откладывают старшему брату на свадьбу. Он как вернется из военного училища, так сразу и женится. Так говорят. Даже подружка у него какая-то вроде есть. Ни разу не видел. Ну и ладно, зато на комп я себе сам заработал и очень этим даже горжусь! И машинка вполне себе ничего вышла. Навороченная! Четвертый Пень о двух ядрах, пара гектар мозгов и видюха одна из самых крутых! Правда, китайский недобренд и no-name сплошняком, кроме процессора, понятно, но зато пашут как надо. Нарисовался замечательный, редкий случай, я его и не упустил. Но об этом как-нибудь в другой раз похвастаюсь, когда не так жарко будет.

Дружною шумною толпою выбегаем из подъезда, ну точно как футболисты на поле! Сережка-Сыроега машет нам бейсболкой от детской площадки. Бима не видно. Опять, поди, кошек гоняет по всем окрестным помойкам. Солнце остервенело кидается на нас, с самых первых шагов плотно наваливается на плечи, яростно топчет голову, даже уши оттопырить норовит, того и гляди натолкает за шиворот полные пригоршни отборного, особо злобного ультрафиолета пополам с гамма-лучами! Небо белесо-голубое, ни облачка! Эх, надо было тоже, что ли, панамку какую на башню напялить. А-а, ладно, до парка рукой подать, авось не успею сильно перегреться.

Идем втроем, вовсю обсуждаем новую игру. Я, в принципе, мало что успел пройти, только сегодня утром прикупил ее у метро, зато официальный релиз, а не пиратка какая-нибудь косая-кривая, недоперепатченная! Всего-то и могу, что поделиться первыми впечатлениями от чумовой графики, умопомрачительного геймплея, весьма спорного баланса оружия и конкретного такого, продвинутого звука – короче, исключительно отборные эмоции! Зато какие! Сплошной позитив! Одним словом, игра получилась – просто ураган! Мои рекомендации – играть всем, и без вариантов. Я хоть и предпочитаю онлайн-игры, но и в синглы тоже люблю погонять, особенно если сюжет толковый…

Разговор быстро съезжает на более прозаические и более приземленные темы. Обсуждаем, стоит ли принять к нам в клан Леху, из 8-го «А», тьфу ты, теперь уже из 9-го. Оперативный псевдоним у него еще такой прикольный – «Рикошет»! Сходимся на том, что он нам будет весьма полезен. Хоть он и младше нас на целый год, все-таки у него самые реальные показатели среди прочих кандидатов. А парень он классный, веселый и живет в соседнем доме, это тоже, само по себе, немаловажно.

Бим нагоняет нас уже у самого входа в парк. Приветливо виляет купированным хвостиком, аж вся корма ходуном ходит! Влажный собачий нос ловко поддевает мою ладонь и тут же уносится вперед (вместе с собакой), довольный жизнью и собой. Вообще, я их, песиков этих, очень-очень-очень люблю (+/– очень). Но когда год назад умерла от старости моя Неська, я решил больше не заводить никакой живности. Стресс, понимаешь, неимоверный. Все равно они живут гораздо меньше, чем люди. Ну, разве что черепахи – дольше, но черепах я как-то не того, не люблю, и дело совсем не в навыках готовки! Просто не хочу опять оплакивать какого бы то ни было любимца, даже попугайчика!

Наш Битцевский парк ну просто огромен! Настоящий Лес, старый, полный тайн и загадок. По-крайней мере, таким он нам кажется. Могучие, вольно разросшиеся дубы и стройные березки, разлапистые клены и таинственные каштаны образуют такую густую, благодатно-зеленую тень, что здесь просто хочется жить! И лишь изредка выходить к редким очагам цивилизации, дабы пополнить запасы провизии. Увы, кроме юрких белок, дятлов, дурного воронья и отмороженных комаров живности здесь практически нет. Ну, еще иногда проведать престарелых родителей можно было бы!

Ресси, дорвавшись наконец до природы, словно реактивный плюшевый медвежонок, носится по ближайшей округе не разбирая дороги и не покладая лап. Частенько он на полном ходу проскакивает в опасной близости от деревьев и прочих коряг. Среди сочной зелени и редких, но ярких солнечных пятен только и мелькает кудрявый золотисто-коричневый росчерк в строгом ошейнике. И даже единожды раз влупившись на полном скаку в особенно крепкий и колючий куст, Бим не особо расстраивается, а продолжает носиться как угорелый по всему лесу. Впрочем, бдительности он тоже не теряет – пару раз приходится аж втроем дружно отнимать у него истошно визжащих болонок, йоркширов и прочую декоративную нечисть! Ну, подумаешь, разыгрался чуть-чуть! Он же не взаправду хотел совсем их съесть! Только за ушки немножко потрепать, поозорничать самую малость! Впрочем, хозяйки невинно пострадавших малокалиберных питомцев особо не бухтят. Понимают, стало быть, сами такие же были в молодости (я о питомцах)! Ну, или, может, от жары ленятся…

Идем втроем степенно и не спеша. Торопиться некуда, да и жарко очень. Под зеленой кровлей все равно душновато. Редкий ветерок не приносит полного облегчения. Лесная свежесть, вязкая как кисель – хоть на хлеб намазывай, ласково обволакивает, смывает всю накопившуюся усталость, вычищает перегруженный мозг от излишков информации, ненужных эмоций и переживаний.

Разговор на время утихает. Просто шагаем по прелой прошлогодней листве, уворачиваемся от паутинок, по очереди бросаем Биму палочку. Тропинка вскоре перестает прихотливо извиваться между деревьев, справа надвигается высокий, черный, решетчатый забор недавно достроенного больничного комплекса. Идем, пропуская подряд два прохода, проделанных в заборе свободолюбивыми согражданами. В одном месте отсутствует целая секция – неужто кто-то на дачу уволок? Тяжеленная ведь, зараза! Нам сюда. Дальше тропа ветвится на манер прожилок на кленовом листике. Вскоре пересекаем то ли заросшую пожарную просеку, то ли мелкую аллею. Углубляемся в самую глухую часть парка. Нетолстое бревнышко, перекинутое на другую сторону неглубокого оврага, заметно раскачивается под нашей легкой, практически эльфийской поступью. Бим же форсирует водную преграду без затей, вброд. Тучи прохладных серебряных брызг долетают даже до нас – на дне оврага весело журчит малый ручеек.

– Ну вот, блин, мы ж его теперь не отмоем, бронтозавра этакого… – сердито бубнит Сережка на пару с братцем.

Бим, выбравшись к нам на берег, как будто все понимает, виновато опускает хитрую бородатую морду, потешно виляя коротким хвостиком.

– Да ладно вам, не ворчите! Пес просто веселится! Он же у вас молодой совсем, можно сказать, ребенок еще! Не ругайте вы его, – я треплю Ресси по холке. Ого, даже ошейник мокрый! Улыбаюсь.

– Да уж, как же, веселится он. Выпороть как следует ребенка этого! Чтобы башкой своей думал немножко! – Пашка воинственно смотрит то на меня, то на Ресси. – Ты бы разок попробовал его отмыть после прогулки, защитничек!

– Ха, парни, у меня колли была в свое время, так ее практически после КАЖДОЙ прогулки с порошком отстирывать приходилось. А это не ваш лысый шкет. Та еще овечка была! Ладно, хорош бурчать, давай показывай уже свой новый суперкортик!

– Я вообще удивляюсь, как это ты утерпел до сих пор-то. – Электроник, ухмыляясь, протягивает мне настоящий метательный нож, состоящий на вооружении спецподразделений Российской Армии. Рукоять обмотана оливковым капроновым шнуром. Тяжелый!

– Да-а, серьезная штука, таким на улице сверкать не стоит. Враз отберут, да еще по шее накатят! – Я с восторгом рассматриваю вороненую сталь клинка, пробую остроту заточки. – В руке лежит как влитой! Полный атас, парни!!! Интересно, где тот лопушок его намыл? Рассказывал что-нибудь?

– Да у него батя в спецназе ГРУ служит, целый полкан! Полковник то есть. У него такого добра навалом, поди!

– Короче, классная штука, поздравляю! – возвращаю Пашке его оружие. – Не то что твой старый фуфлыжный гвоздодер!

Мой кинжал намного проще. Зато сам его смастерил. Попал мне как-то в руки старый столовый нож, с закругленным кончиком который. Ну такой, самый обычный, из нержавейки отвратного качества. После «холодной ковки» и обработки точильным камнем да напильником стал вполне себе ничего. Даже гнуться перестал. Листовидную форму обрел. Зато большей части рукоятки лишился во имя пресловутого баланса. Ножны тоже сам себе наваял – из старого кожаного ремня и полкатушки черной изоленты. В общем, кустарщина страшнющая! У нас в классе все мальчишки такой ерундой переболели. Даже параллельные классы перезаразить умудрились, но зато уже выборочно. Некоторые до сих пор периодически слоняются по парку и практикуются в метании самодельных ножичков. Это я про нас говорю, если кто не понял.

У нашей компании есть свое секретное место – уютная светлая полянка в самом сердце самой непролазной, глухоманистой чащи парка. В северной части полянки растет огромный старый дуб, весь такой в наплывах, заросший мхом по самые нижние ветки, кряжистый, привольно раскинувшийся чуть ли не на гектар. Мишень из досок на дубе том, мы ее сами приладили, чтоб дерево не обижать. Вот здесь мы и практикуемся. И даже получается неплохо. Иногда. Точнее, почти всегда. Ну, уж с десяти-то метров точно, в девяноста девяти случаях из ста, в яблочко бьем! Большой практический опыт сказывается!

– Фу, пришли, кажись. – Сережка первым протискивается через разросшиеся кусты боярышника. – Смотрите: здесь кто-то костер недавно жег! Блин, ну что за народ, а? Нагадили, насвинячили, как стая бешеных слонов в сезон дождей. Хоть бы бумажки сожгли за собой, что ли…

– Забыл, в какой стране живешь? У нас такая манера поведения – признак крутости! Чем больше свинства, тем круче! А уж пакет с мусором прямо у подъезда оставить – вообще пилотаж высший пробы! – Электроник вяло пинает пустую пластиковую баклажку из-под какого-то трудно опознаваемого отечественного пива светлого, но не фильтрованного сорта.

Мы наскоро прибираемся, разгребаем мусор – все-таки наша территория. Разводим небольшой костерок для частичной кремации горючих отходов. Бим носится где-то по округе, в районе прямой слышимости. Периметр охраняет! Мы же, наконец, с глубоким чувством выполненного долга приступаем к нашему излюбленному занятию. С особым наслаждением практикуемся в метании ножей.

Как и следовало ожидать, Пашка со своим крутым «вампиром» особого прогресса не проявляет. Да, втыкается практически всегда, но все-таки кроме этого еще и в цель попадать неплохо было бы! Мы с Сыроегой тихонько глумимся над ним и подзадориваем. В итоге дружно ищем спецнож, улетевший мимо дерева. А окончательно расстроившийся Электроник от избытка чувств лупит кулаком по мишени и засаживает здоровенную занозу в тыльную сторону ладони. И становится временно хнычущим, жалующимся и не участвующим зрителем наших с Серегой поисков. После недолгого шуршания по окрестным кустам и буеракам нож находит Сережка. Но сам им отчего-то заниматься не хочет. Пашка все еще оплакивает и баюкает свою израненную руку. И я, от нечего делать, берусь за «вампира».

Непривычно. Клинок тяжелый и поначалу мне ненамного удается превзойти Электроника. Но, как говорится, дело мастера боится. Постепенно мои броски становятся практически идеальными. Время летит незаметно, а пролетает еще быстрее. Вскоре Электроник перестает нянчиться со своей пострадавшей рукой и забирает «вампира» обратно. С ожесточенным воплем «я заставлю тебя втыкаться куда надо!» швыряет нож особенно коварно и мощно. Снова ползаем по подлеску, буквально вспахивая носами квадратные метры пересеченной местности. В этот раз везет мне. Выпрямляюсь. Торжествующий возглас сливается с полифонической трелью Сережкиного мобильника. Гляжу на часы. Эх, вот засада! Начало седьмого уже.

– Ы-ы-ы, домой пора двигать. Скоро мамаша вернется, нужно помочь ей собраться и проводить на вокзал. Она сегодня к братишке в Ярославль уезжает, – вздыхаю и с сожалением протягиваю Электронику его нож.

– Да, мамочка, мы уже идем домой! Уже-уже! Сейчас, только Бима отловим, на поводок посадим и придем, – Серега дает отбой и прячет мобилу под футболку, в поясную кобуру.

– Маманя у вас – ну чистый кремень! Никаких поблажек!

– Дисциплина, туда ее раз так! – Серега огорченно вздыхает.

– Ну что, мужики, потихоньку домой двинули, да? – Пашка грустно подводит неутешительный итог нашей скоротечной вылазки на природу.

Медленно, нехотя собираемся. Уходить, как всегда, не хочется. Еще бы часик, ну тридцать минуток! Но родители строги к своим непоседливым чадам. Опоздания жестко наказываются. А кому охота все выходные потратить на генеральную уборку квартиры или на занудство карательного похода в какой-нибудь театр? Про штрафную поездку в Ярославль вообще молчу.

Лесная тропинка вновь стелется под ноги. Шуршит палыми листьями, цепляется за ноги корнями деревьев. Норовит запутать и завести в незнакомую глухомань. Но, в конце концов смирившись, послушно выводит к каскаду прудов, обрастает асфальтом, редкими скамейками да беседками, становится совсем уж обычной и даже обыденной. Замыкается большой прогулочный круг – так мы зовем наш излюбленный маршрут по парку. Слева утопает в пышной зелени старинная усадьба. Домой идти совсем не хочется. Да и жара уже схлынула, такая лепота настала, аж слов нет! Принимаем коллективное волевое решение дать малый круг почета – пройтись по косой аллее, ведущей вглубь парка, но только до перекрестка с основной, и уже по ней отправиться по домам.

– Пашка, дай напоследок пошвыряю твой ножик. У меня вроде даже получаться стало, ничо так, – протягиваю руку, нечаянно задеваю свежую царапину от занозы.

– Только если промажешь, сам искать будешь! – Электроник морщится от боли, но решительно вкладывает нож рукояткой мне в ладонь. Ножны из черной кордуры остаются у него.

– Да ладно тебе, не бухти. И у тебя тоже получится, только практикуйся больше. Думал, раз спецнож добыл, то тут и умения никакого не нужно? Вон мы с Сережкой и с нашими-то ковырялками учились управляться чуть не с позапрошлого года! – пытаюсь ободрить недавно присоединившегося к нашему увлечению Электроника. Оглядываюсь, выбираю цель. Старый матерый дуб. Засохший. В него когда-то, в стародавние времена, молния ударила. Дерево, увы, не смогло смириться с такой фамильярностью. Теперь его, наверное, смотрители скоро спилят. Из ствола сделают пару скамеек. Или даже мостик перекинут через какой-нибудь живописный овражек. В общем, в хозяйстве все сгодится!

Вот только фигня получается неожиданная. То ли Пашка накаркал, зараза рыжая, то ли я малость подустал. А может, просто фарт такой выпал. В общем, нож тускло взблескивает причудливой рыбкой, густые заросли безымянного кустарника бесследно поглощают его. Чертыхаясь, ломлюсь следом, приходится низко пригибаться, уворачиваюсь от цепких лап и не в меру колючих веток. «Вампир» потерялся капитально. С дорожки слышны унылые причитания Электроника и сердитое, неразборчивое брюзжание Сыроежкина. Блин. Вот ведь дернуло меня напоследок повыпендриваться. Иду, чуть ли не вприсядку, через раз на четвереньках. Прямо как Ресси, – мелькает в голове. Сзади слышится усталая ругань и смачный хруст и треск невинной растительности: похоже, оба братца все-таки решают мне помочь. А то, если домой поздно вернемся, всем достанется на пахлаву с горячим чаем.

– Есть! Нашел!!!

В ответ на мой жизнерадостный вопль близнецы тут же разводят бурные дебаты. Почему-то по поводу «вампирских» ножен. Облегченно икаю, схватив злополучный нож, выпрямляю натруженную спину. С наслаждением потягиваюсь, разминаю поясницу. И замираю с отвисшей примерно до колен челюстью. Что-то я не помню, чтобы в нашем тихом, скучном парке водились такие роскошные древние развалины из странного бледно-зеленого камня. Густо поросшие мхом, травкой и редкими, но чахлыми деревцами. Да еще размером с три-четыре половины футбольного поля и примыкающими беговыми дорожками! Судя по остаткам каменной кладки и ее форме, здесь когда-то был самый настоящий замок с высокими стенами, просторным внутренним двором и семью круглыми башнями. Даже оплывший и заросший от времени ров имеется. Круто! Щас мы поглядим на этот самый замок поближе, изнутри!

– Эгей! Парни! Завязывайте там лаяться! Уже скорее чешите сюда! Вы такого еще не видели! А если по чесноку, то и я тоже! – Очередной мой радостный вопль заставляет близнецов на время отложить свои ругачки и поскорее направиться в мою сторону. Хруст веток становится интенсивнее, голоса – отчетливее и быстро приближаются.

За периметром остатков крепостной стены, по диагонали наперекосяк, в лесу, с той стороны, неожиданно мелькнула и пропала точеная фигурка какой-то девушки. Только и успеваю заметить густую копну иссиня-черных, длинных, ниже плеч, волос. Еще пытаюсь понять, а не жарко ли ей, красавице, в кожаных брюках по лесу такой большой туристический рюкзачище сине-черного цвета таскать? Палатка у нее там с надувной лодкой, что ли?!

Взбираюсь на то, что когда-то было основанием второй справа от ворот башни. Сами ворота, походу, кто-то давно уже спер, обратно на дачу, поди! Ы-ы-ы, черт, скользко! Камни и мох отчего-то влажные – дождя-то давненько вроде как не было! Надеюсь, тут никто не описался недавно!

Сзади слышатся какие-то неясные, как будто из-под толстого матраса, приглушенные звуки. Вдруг в голове резко нарастает неприятный звон, пополам с пронзительным, сверхзвуковым свистом. Оборачиваюсь. Вижу, как Серега и Пашка отчаянно машут мне, причем сразу ногами и руками – ну, затейники, блин! Что-то отчаянно, во всю глотку, но почему-то совершенно беззвучно орут. Электроник буквально виснет на вставшем на дыбы Биме, не давая ему выйти на такую загадочную полянку.

А что это у нас такое вдруг с воздухом случилось?! Все открытое пространство быстро заволакивает, накрывает странным, заметно бликующим «маревом». Вообще, такое безобразие частенько бывает над раскаленным асфальтом в жаркий летний полдень, скажем, где-нибудь в Ташкенте. Правда, нынче и у нас в Москве тоже можно наблюдать сей любопытный феномен природы… Но не в лесу же! Голова отчего-то сильно кружится. Как-то хреново мне, братцы! Старые верные кроссовки вдруг предательски скользят по покатым, укрытым влажным мхом камням. С преисполненным буйной радости беззвучным воплем отважно падаю назад, внутрь развалин таинственного замка. Последнее, что намертво отпечатывается в стремительно угасающем сознании, – перекошенные страхом и отчаянием лица друзей да неистово заливающийся опять же беззвучным лаем Ресси. Далее, практически без паузы, следует яркая вспышка как минимум девяти с половиной сверхновых, и, мгновением позже, неотвратимо наваливается тягучая, густая тьма глубокого космоса.

Глава 2. Недетские игры

Медленно открываю глаза. Точнее, пытаюсь это сделать. Заметных изменений маловато. Темно, жестко и почему-то нестерпимо пахнет наисвежайшей земляникой. С чего бы вдруг??! Не сразу, но таки понимаю, что лицо накрыто какой-то гадостью, оттого и темно кругом. Руки-ноги слушаются плохо, еле гнутся, и то через раз. В районе затылка отчетливо потрескивает и гудит, как в старой трансформаторной будке. Явно неспроста. Только с третьей попытки удается зацепить и скинуть с лица нечто, похожее на шершавый лопух-переросток. Да еще нежного, золотистого с прозеленью цвета. Рискую медленно подняться. Но поначалу удается только сесть, и то как-то неубедительно, боком. Да-а, крепко же я приложился макушкой. Интересно, а где это носит наших непоследовательных братцев-акробатцев и иху собаку Ресси? Если верить часам, то в отключке я провалялся совсем недолго – минут пять, не больше. Может, они испугались, трогать меня не стали, а побежали за помощью? Будем надеяться, скорой и неотвратимой… Мдя, как это странно все!

Голова здорово фонит, старательно транслирует обильные эфирные помехи. Эх, бестолковое это занятие… С трудом, но все же удается кое-как встать. Сначала на четвереньки. Пытаюсь, сквозь пульсирующую боль в затылке, осмотреться. Аккуратно ощупываю пострадавшую часть тела – вроде всё на месте! Крови, по крайней мере, нет – уже весьма хорошо. И дырок лишних не прибавилось, хвала богам! Что ж, и на том спасибо! Легко отделался, можно сказать, всего-то шишка и легкий испуг, пополам с полной дезориентацией. Наконец удается толком выпрямиться на нижней паре конечностей. Землю заметно штормит и кренит в самые разные стороны. Точнее, меня, конечно!

Так, поляна на месте. И развалины никуда не делись. Уже неплохо! Вот и рука до сих пор крепко сжимает «вампира». Странно, что Пашка его не забрал. Только сейчас понимаю, отчего же кругом так мощно благоухает ядреным земляничным духом. Оказывается, в падении я ловко передавил пару квадратных метров земляничной делянки. Обидно, блин! Слопать бы ее лучше как следует! Вот только откуда она в московском парке? Ее бы уже давно ободрали и истоптали нафиг. Ан нет, вон по внутреннему обводу остова башни полно крошечных кустиков, сплошь усыпанных крупными, спелыми ягодами. Выбираю с полдюжины целых. С аппетитом, несмотря на головную боль, съедаю. Ух, вкуснотища! Одно только расстраивает – майку с шортами перепачкал вусмерть – маман будет зверствовать! Иди-ка, попробуй объяснить ей про землянику с развалинами! Ухи отвернет, и вся недолга!

Забираюсь на злополучный камень – как бы снова не повторить столь знаменательное падение. Эх, вроде и невысоко совсем. А так ляпнулся неудачно! Ладно, переломов нет, одни ушибы! Боль в голове на удивление быстро утихает. Наверное, земляника подействовала! Только где-то ну очень глубоко внутри остается еще некое малоприятное, тянущее ощущение дискомфорта и, непонятного происхождения, ярко выраженный эффект гулкой пустоты пополам с резонирующим эхом. Ничего, переживем как-нибудь.

Оглядываюсь. Понятно, тропинки отсюда не видно. Не торопясь выбираю направление. Начинаю медленно двигаться, как мне кажется, в сторону аллеи. Пару раз даже пытаюсь звать друзей. Бесполезно. Гнетущую лесную тишину нарушает лишь убаюкивающий шорох ветра в высоких кронах деревьев, мои редкие, горестные вопли, да еще вдалеке, кажется, журчит вода. А может, это у меня в голове после падения журчит? По идее, рядом не должно быть никакой проточной воды, кроме каскада из трех прудов, но до них вообще-то прилично отсюда. Да и не журчат они обычно…

Пройдя с сотню метров, останавливаюсь. Не мог я так далеко забраться в поисках «вампира». Да и ножик запулить на такую спринтерскую дистанцию – это еще постараться надо! Точно помню, что от аллеи я ушел метров на пятнадцать. Максимум на двадцать. Но тропинки что-то не видать. Сплошной, дикий, ни разу не хоженый лес. И деревья какие-то странные. Вроде те же дубы, клены и березки, вот только какие-то они не такие. И еще что-то слишком много елей. Такого раньше не было. Точно вам говорю! И иголки длиннющие, прямо кедры какие-то, а не ели никакие. Запахи тоже отличаются: вроде та же лесная, знойная свежесть, а все равно свежее как-то… Подлесок слишком густой, тоже не по сезону, вроде бы. Много золотистого и нежно-зеленого цвета. Вообще, сильно все это безумие специй и расцветок смахивает на самый разгар весны. Все такое кругом свежее, пышное, цветущее и молодое. Точно, вон какое-то совершенно незнакомого вида дерево, остервенело расцветает буйным, багряным цветом обильных, но мелких цветочков. Поздновато вроде для середины лета! Мдя, что-то я, видно, крепко башкой приложился. Так затылок камнем обрадовал, что времена года перепутались. Непорядок!

Решаю для чистоты эксперимента вернуться обратно к развалинам. Какой-никакой, а ориентир. Слава богу, хоть они на месте и никуда не пропали в мое недолгое отсутствие. На открытом месте солнце немилосердно накидывается на мою многострадальную голову. Хмым, и почему у меня такое ощущение, будто сейчас лишь слегка за полдень? Вроде же вечер был… Фу, духотища! Дождь, что ли, будет? Черт, подташнивает слегка, вот только сотрясение заработать не хватало, для полного счастья! Еще блондинкой начнут дразнить, блин… Фу-у, вроде отпустило. Точно я вовремя ягод натрескался. А то ведь с самого утра ничего не ел!

Для разнообразия, думаю, стоит маленечко осмотреть таинственные руины некогда величественного оборонительного сооружения. Ну как завтра их здесь уже не будет?! Раньше же где-то прятались. Медленно бреду меж древних, замшелых камней, кроссовки исправно загребают палую, пожухлую листву вперемешку с хвоей, отрешенно осматриваюсь. Пересекаю гигантский, весь заросший всякой мелкой ерундой двор с остатками кирпичной кладки колодца по центру. Глубоко внизу даже вроде отблески на водной поверхности имеются. Проверять лень, да и наклоняться за мелким камешком – значит, тревожить свежепойманный ушиб. Ну его, колодец этот, к лешему! Не стоит он таких радикальных мук!

Захожу в центральное строение. Нефиговый тут камин был в свое время – у моего бати в гараже ворота поменьше будут. Байки про целиком запеченного слона в топке камина неотвратимо становятся былью. Неспешно прогуливаюсь через основную залу, заглядываю в пару мелких комнат и, видимо, кухню: плита-печь в центре и кладовая-тупик в дальнем торце комнаты. Даже перекрытия не все еще обвалились! Взгляд падает на внутреннюю поверхность одной из полуразвалившихся внутренних стен. Какой-то охотничье-героический барельеф – не разобрать, выщербленный весь и копотью перемазан. Пожар тут был, что ли?

Интересно, а куда может вести этот живописный провал в полу? Даже широкие каменные ступени в нем водятся. Лаз, видимо, некогда деревянным люком закрывался, вот только время его не пощадило: одна труха на ступеньках осталась. Окон нет, но в подвал все же проникает яркий солнечный свет, чем несколько оживляет мрачноватую картину многовекового запустения. Наверняка, имеются какие-то специальные, замаскированные дырки-световоды. Ранее здесь была небольшая комнатушка, квадратов так под пятьдесят с высоким, метра три, потолком. Пол устлан пыльной листвой и прочим мелким лесным мусором. Давненько сюда никто не заглядывал. В центре дальней от лестницы стены наглухо вмурована металлическая плита тусклого, серого цвета размером с хороший ЖК-телевизор, дюймов этак под пятьдесят. В ее центре выложен простенький, незатейливый орнамент из пяти ярко-синих шариков. Клинок «вампира» легко крошит старый раствор, безжалостно выковыриваю из панели четыре необычных дымчатых шарика, диаметром сантиметра по три каждый и один просто огромный – более светлый, со спелое иноземное яблоко. Завораживающая красота! На ощупь – вроде тоже из металла, тяжелые. Да и ценность, поди, немалая! Странно, что их тут бросили, не эвакуировали… Хорошо, что я пояс-сумку, выходя из дома, нацепил – не люблю в карманах ключи таскать. Даже большой шарик поместился без проблем. Потом на досуге разберемся, чего это я нашел такое непонятное.

Невольно вспоминаю, что мамаша, наверное, уже давно вернулась с работы. А меня до сих пор нет дома. Дебильника, тьфу, мобильника у меня нет, старый скоропостижно вымер в результате одиночного плавания… эх, не будем вспоминать о грустном, а на новый после тотального апгрейда компьютера денег как-то и не осталось вовсе. Не позвонишь теперь. Да и что я ей скажу? Что в парке заблудился? В том, в котором уже лет за десять, наверное, облазил каждый метр, каждый куст знаю. Эх, как бы не нарваться на назидательную поездку в Ярославль вместе с ней. Терпеть не могу туда мотаться. И в гостинице тамошней ночевать, с вечно громыхающими под окнами старенькими, трезвонящими по любому поводу трамваями. Хоть «Которосль» и считается у них там одной из лучших гостиниц, только кто хоть раз жил в нормальном, импортном отеле, тот уже знает, чего стоит отечественный уровень сервиса даже в лучших российских гостиницах. Вот довелось мне пожить пару дней в Париже, в каком-то сильно навороченном трехзвезданутом отеле с жутким, трудно произносимым названием, где половина букв просто не читается! И не далее как прошлым летом. А занесло меня туда по спортивной линии. Забыл сказать, я же практически профессионально в футбол играю. Свезло мне поиграть за одну московскую команду первого дивизиона в чемпионате России по футболу среди юниоров и не далее как прошлым летом. Оттуда и деньги на компьютер, кстати. Мы тогда кубок взяли. На моем счету гол плюс результативная передача, и это только в финале. Так особо отличившимся и перепало съездить в автобусный тур по Европе и по кругленькой сумме в валюте на карманные расходы. Обещал же, что расскажу про мой первый заработок. Вот тогда-то и насмотрелся на всю красоту и богатство достижений «буржуев» в сферах гостеприимства и обслуживания. Жаль, из-за тяжелого растяжения в этом сезоне я в пролете оказался, потому и сижу теперь в городе, ерундой маюсь, а то был бы сейчас на подмосковной спортивной базе, на природе. Э-эх… Впрочем, вот она, природа, даже слишком много ее, аж тошно.

Ладно, отвлеклись маленечко от проблем насущных. Вообще, нытьем тут ничего не добьешься. Пора уже выбираться из этого ненормального леса. В первую очередь, из развалин. Все равно нет тут теперь больше ничего ценного. Или стоит еще поискать? Эх, ладно, надо домой двигать! Место приметное, в следующий раз лопату прихвачу, вот тогда и поиграем в диггеров-кладоискателей!

Возвращаюсь обратно на полянку. Снова выбираю пробный курс. Устало бреду сквозь приторную, душную лесную свежесть. Рано или поздно, но выйду же я куда-нибудь. Хоть к палеонтологическому музею, хоть к Теплому Стану, но мне уже все равно. Корректирую направление на усилившийся звук неопознанного журчащего ручья. С какой-то отстраненностью продираюсь сквозь густой подлесок. Интересно, может, снова вприсядку дунуть? Вроде так легче было, когда нож искал. Вскоре сквозь зелень заблистала серебром, пустила блики по листве проточная вода. Оказалось, в этом месте довольно большой ручеек пробирается через малую полянку и снова ныряет в зеленый полумрак такого, оказывается, загадочного, прямо-таки таинственного леса. Сначала развалины, невесть откуда и так ловко свалившиеся мне на затылок. Теперь вот этот совершенно незнакомый ручеек…

Присев на корточки, вглядываюсь в прозрачную бегущую воду. В кристально чистой глади получается на удивление четкое и контрастное отражение. Довольно унылый видок, должен признаться. Физиономия – печальная какая-то, вытянутая, как у лошади! Или этот, такой досадный, эффект от быстрого течения воды и рельефа дна сложился? Волоса невразумительного, белобрысого цвета встопорщены безумной шевелюрой, глаза – большие и печальные, с чего бы это, интересно? Ну и что, что густого, темно-синего цвета глаза эти! Эка невидаль! Одним словом, деморализация на лицо, точнее, на лице. Рискую напиться – вода чистая, холодная и даже вкусная. Накопившаяся усталость на время отступает. Возникает провокационная мысль попробовать отстирать земляничные разводы с одежды. Впрочем, без специально обученной химии тут и делать нечего! Только руки отморозил по самые ухи, да пятна равномерно размыл по всей площади ткани. Хотя после старательного, многократного, жесткого отжима на скручивание, мне все же удается добиться приемлемого бледно-розового цвета на шортах и, с какого-то перепугу, нежно-фиолетового – на футболке! Влажная одежда приятно холодит тело. А-а, ладно, на такой жаре за час высохнет, если не раньше! Пока пойду вдоль ручья, что ли. По идее, он меня к большой воде должен вывести. Уж от прудов-то я домой дорогу точно найду. Ради интереса засекаю время. Не удивлюсь, если до них топать целых полчаса.

Но даже через три с половиной часа я все еще не могу добраться до знакомых мест. Устаю только как черт. Да голова еще начинает тупо ныть. Ручеек уже давно ушел под землю, только его и видели. Так и бреду по совершенно незнакомым, диким местам, с нарастающей головной болью наедине.

Блинство-то какое. Впору потихоньку начинать впадать в панику. Елки-иголки, темнеет ведь уже! Мне что, в лесу ночевать, что ли? А если бродить в темноте – окончательно заблужусь. Куда уж окончательнее??! Хорошо хоть жара спала. Встряхиваюсь. Беру себя в руки. Мысленно отвешиваю себе могучего пинка за то, что вообще сегодня гулять поперся. Сидел бы сейчас дома, в «Штурм Авалона» играл. Так, встрепенулись малость, теперь нужно срочно подумать о высоком: где и как провести ночь? Раз уж лес этот в доску такой незнакомый и все здесь чужое да подозрительное – одни развалины чего стоят, то и местные звери-животные могут оказаться, не в пример нашим, злыми и кусачими. Ищу подходящее дерево, ночевать буду аки птаха дурная, на ветке.

Нахожу. Я-то, дурак, дуб с нашей заветной поляны наивно великаном считал. Монстр, на которого натыкаюсь, – ну просто баобаб-переросток какой-то. Под его ветвями скрывается такой величины поляна, что дальний край самым натуральным образом тонет в неотвратимо сгущающихся сумерках. Лады, договорились. Здесь и заночуем. Мысль о том, что на такого лесного мутанта-великана легко залезет даже самый тяжелый из местных хЫшников, приходит в ушибленную голову слишком поздно, чтобы попытаться найти что-то взамен. Будем очень надеяться, что этой ночью все окрестные медведи и прочие лоси будут спать, так же как и я. Да и темно уже. Не найду я нифига ничего путного. До нижней ветки карабкаюсь по выступам и трещинам, коими обильно иссечена вся кора лесного старожила.

Хмым, а не зря я полез на этот кустик. На высоте примерно метров в десять-двенадцать нахожу могучее дупло. Пошуровав в нем на всякий случай свежевыломанной веткой – ну как спрятался кто, как я, голодный и сердитый, – пытаюсь залезть внутрь целиком. Эх, заходилово узковато! Хорошо, что я тощий, но плохо, что высокий, а не наоборот. Ну и ладно, пока в некоторых местах еще сгибаюсь, а больше и не надо. В итоге, довольно сносно свернувшись калачиком, наконец-то устраиваюсь на ночлег. В дупле вполне себе уютно и даже почти удобно, сухо и сквозняка нет. Единственный минус в сложившейся ситуации – футболка и шорты – не самая лучшая одежда для ночевок в лесу. Хорошо, что не зима нынче случилась, а то бы совсем пропал, блин. Из веток, листвы и прочей лабуды сооружаю себе подобие постели, здорово смахивающей на гнездо какого-нибудь одинокого птеродактиля. Все. Сил больше нет. Слишком напряженный денек нынче выдался! Завтра будем разбираться, что почем и где к чему. Деловито валюсь с копыт. Засыпаю мгновенно, под недовольное, голодное бурчание некормленого с утра брюха и, ставшее уже практически привычным, тихое потрескивание разнесчастной головы.

Обычно разбудить меня довольно просто, во всяком случае, вполне сопоставимо со средней по масштабности общевойсковой операцией. Я вообще на подъем легкий, местами даже жаворонок! Хоть и люблю поспать всласть и до первого обеда. Вот только люди, собравшиеся на дубовой поляне, галдят здесь уже, походу, давно, громко и до отвращения старательно. Просыпаюсь же я самостоятельно, по нужде, так сказать. Малой. Хорошо хоть кошмары ночью не мучили. И без них впечатлений хватает! По ощущениям, вроде рано еще. Часов шесть. Мои старенькие «Casio», правда, показывают уже ровно полдень. Понятно, сразу вылезать к почтенной публике, видимо, не стоит. Тихонько сижу, соображаю на слегка отоспавшуюся голову, кого это занесло в такую глушь и в такую рань. Да вот еще, почему это они калякают не по-нашему? И говорок у них такой странный. Ни слова не понятно. Гыр-гыр-гыр, ла-ла-ла. На английско-немецко-итальяно-французско-испанский и даже на японский не похоже ни фига. Уж эти-то языки я на слух различаю, какой-никакой опыт общения есть, обратно по спортивной линии. А тут вообще, черт-те кто: ваххабиты, наверное, ну или гунганы там какие-нибудь парнокопытные.

Ладно, так далеко не уедешь. Гадать можно хоть до зимы. Придется выглянуть маленечко, посмотреть глазами, раз уши – не помощники. Осторожно высовываю из дупла нос, один глаз и краешек уха – ни фига не видно, зато становится лучше слышно. Почему-то галдеж моментально стихает. Отчетливо слышен злой и визгливый голос. Команды – так властно и таким тоном отдают именно их – сыплются быстро, обильно, но недолго. Высунувшись чуть не по пояс из своего убежища, успеваю увидеть, как поляну бодро покидают с полсотни одинаково одетых и, что характерно, вооруженных людей. Форма одежды – местная разновидность камуфляжа – с десяток оттенков зеленого и золотистого вперемешку с радикальным коричневым. Куртки густо обшиты металлическими пластинами и бляхами, широкие брюки заправлены в невысокие черные или коричневые сапоги. И практически у каждого наиболее полно представлены просторные темно-зеленые плащи с глубокими капюшонами.

А вот вооружены они и того необычнее. Толкинисты, что ли, тут тусуются? У каждого – на поясе полуторный, широкий меч да длинный и узкий кинжал, в руках – короткие копья, длинные луки, тяжелые арбалеты, колчаны там всякие расписные и прочая фэнтезийная снасть.

А предводитель у них так вообще красавец, даром что лысый! В синем балахоне с золотым шитьем, на манер узбекского халата-чапана, в малиновом плаще с откинутым капюшоном, да еще с серым резным посохом в полный рост. Ну, точно фанаты-ролевики за любимым занятием! Тогда ясно, почему я их ни фига не понял. У них, толкинистов этих, высшим писком считается по-эльфийски трындеть. Ну, языком Квенья, увы, я не владею, к великому огорчению, конечно. Так что тем более не стоит торопиться бежать, обниматься и знакомиться с неожиданными посетителями. Еще за урук-хая какого-нибудь беглого примут. «Вампиром» не отмашешься. Решаю мало-мало понаблюдать за ними. Уж больно меня вся эта история настораживает. Нечисто что-то тут. Копчиком чую. Обосновать вот толком не могу. Пока. Ничего, разберемся.

По-тихому, с противоположной от толкинистов стороны, слезаю с лесного великана-старожила. Медленно и таясь, следую за резко ставшими молчаливыми и скрытными людьми. Ой ли, людьми ли? Может это вообще орки-гоблины лесные, из какого-нибудь клана «Идущих поутру», например. Ну как я в какой-нибудь параллельный мир попал – не зря же башкой так удачно шарахнулся. Жалко только местного языка враз не выучил, как обычно в подобных историях бывает. Вообще, все это сильно на какую-нибудь приключенческую сказку смахивает. Не верится только, что со мной подобная фигня приключилась. Эх, мечты, мечты…

Та-ак. Похоже, мои закамуфлированные, таинственные незнакомцы собираются устроить кому-то коварную засаду или даже целую западню! Я вчера в потемках не разобрал малость, оказывается, по краю дубовой поляны дорога проходит. Самая настоящая. Мощеная светло-желтым природным камнем. Широкая. Метра четыре – не меньше. И прямая, как… Ну как струна, что ли. И откуда-то у меня имеется стойкое, навязчивое ощущение – пересекает эта дорога данную лесополосу строго с севера на юг, или даже наоборот! Хмым, может и в Изумрудный Город по ней дочапать можно? В общем, выныривает, это, она из густого, золотисто-зеленого лесного сумрака, скользит по самому краю гигантской поляны, там ласковые лучики утреннего солнышка успевают ярко вызолотить аккуратную, ровную брусчатку. Но вскоре дорога снова ныряет под сень старого, теперь уже очевидно, что такого загадочного леса. Вот здесь-то и готовятся встретить неведомого противника мои утренние визави. Грамотно расположились, черти полосатые: только с одной стороны дороги, в самой гуще буйного подлеска, чтоб перекрестного дружественного огня избежать. Расселись втихаря, парами по кустам – ну вылитые пулеметные расчеты с прикрытием и боевым охранением. И не видно их. Чего доброго наступлю кому-нибудь на ухо – вот тогда точно придется пообщаться с ними на малоприятные темы. Если со мной кто-то вообще разговаривать станет.

Итак, знакомиться с этими левыми «толкинистами» пропадает всякая охота. Вот мнится мне, задумывают они нечто зловещее, нехорошее. Обратно пятой точкой чую, только логических обоснований нет. Ладно, а ну-ка посмотрим, кому это они готовят такую радушную встречу. Успешно избегнув посторонних глаз, а также ушей, хвостов и лап, резво бегу на порядочном расстоянии вдоль дороги. Постепенно подруливаю ближе к золотистому росчерку лесного тракта. Как бы не пропустить чего важного. Хорошо, что нога уже совсем не болит – растянул по дурости, давно.

Деревья стремительно проносятся по сторонам, внезапно вырастают на пути, норовят влупить по лбу. Корявые, цепкие корни жаждут подставить ножку. Жесткие, колючие ветки, как сговорились, злорадно хлещут по рукам и телу. Уже не таясь, мчусь на крейсерской скорости по краю дороги, аж ветер в ушах свистит. Запоздалая мысль крупнокалиберной фотовспышкой хлещет в ушибленную накануне голову: а ведь у «толкинистов» могут быть на дальних подступах замаскированные секреты, а то и целые разведчики, не говоря уже о засадных полках и заградительных отрядах. Вот как словлю сейчас на многострадальный затылок арбалетный болт или еще чего похуже! Не успеваю додумать гениальную по своей простоте и своевременности мысль. Впереди на дороге различаю две пешие фигуры.

Наддаю ходу, прятаться поздно, все, кому надо, меня уже засекли. Ы-ы-ы, балбес! Все еще не верю в реальность происходящего. Как будто не со мной. В игры поменьше играть нужно. Здесь «сейв» загрузить не получится, и никакой чит-код не поможет! И сначала миссию не перезапустить. Уж если прибьют, то насовсем, бесповоротно! Вообще, нужно не сломя голову носиться по лесу, а сесть и подумать как следует. Ну, вот и приехали, сейчас выясним, стоило ли вообще из дупла сегодня вылупляться.

Оба незнакомца останавливаются поперек дороги, две пары глаз внимательно изучают, ждут. Я тоже сбавляю скорость, перехожу на шаг. Судорожно всматриваюсь в путников. С виду – не сказал бы, что такая уж круть и на них устраивают засаду пятьдесят здоровых, вооруженных дядек. Тот, что ко мне ближе, судя по всему Маг. Длинные одежды черно-синей палитры, края кафтана и длинного плаща с капюшоном отделаны замысловатыми фиолетовыми, объемными текстурами. Загорелые ладони, сжимающие длинный черный резной посох, больше похожи на ладони воина (как их обычно описывают в спецлитературе), – крепкие, со сбитыми костяшками. Хотя кто их знает, тутошних магов, – может, они на манер шаолиньских мастеров – все могут, все умеют. Вообще, мужик здоровый, конкретный, хоть и не дышу ему в пупок, но мои метр восемьдесят пять как-то не смотрятся рядом. Бывалый – сразу видно. Лет под сорок, черные короткие волосы и аккуратная бородка-эспаньолка биты сединой. Левое ухо оттягивает массивная золотая серьга с завитушкой. Ему бы еще красную бандану на башню намотать – ну вылитый пират Карибского моря! Глазищи черные, как агат, смотрят на меня с нескрываемым любопытством и хитроватым прищуром, морщинки вокруг глаз и ямочки на щеках смягчают суровый образ, придают добродушный вид.

А вот второго человеком назвать сложно. Гуманоид какой-то. Ростом где-то с меня примерно, может, чуть выше. Первое, что отпечатывается в сознании, – крайне яркого, пронзительно-зеленого цвета глаза (у людей таких не бывает, это точно) и такого же цвета волосы в немыслимой, всклокоченной прическе. Потом только замечаю необычно большие зрачки, отсутствие ресниц и зеленовато-золотистую кожу. Затейливый, серебристый узор-татуировка под левым глазом на полщеки уже не так экзотично смотрится. Интересно, может, это эльфы тут такие водятся. Форму ушей, правда, не разглядеть – прическа сильно навороченная. Ну, раз уж маги есть, то и эльфы должны быть. Кстати, вот его возраст определить сложно, даже приблизительно. Свободного кроя бледно-зеленый камзол скрадывает нечеловечески гибкую, худощавую фигуру. Темно-зеленые плащ и сапоги лишь подчеркивают необычную яркость глаз незнакомца. Оружия не видно, даже пресловутого посоха. Но почему-то складывается впечатление, что он тоже не понаслышке знаком с магией.

Все это стремительно проносится в сознании за недолгие секунды, пока подхожу к ним. Восстанавливаю дыхание – все-таки пару-тройку километров отмахал по пересеченной местности. Вообще, странноватая парочка: смотрят, лыбятся. Может, они педофилы? Приближаюсь осторожненько, бочком, готовый в любую секунду задать стрекача. Показываю на дорогу у себя за спиной, говорю:

– Приветик! Дальше по дороге, в районе поляны, – ловушка, точнее, засада. Лучше сваливайте по другой тропинке. Там одной только пехоты десятков пять зарядили, даже колдун, кажись, есть – вовремя вспоминаю, что тамошний босс тоже с посохом лазает.

Вижу, что они ни фига не врубаются. Торопливо соображаю, как бы им втолковать подоходчивее основную мысль.

– Там – смерть! Прямо пойдешь – по рогам огребешь! Кирдык, совсем! – Корчу страшную рожу, складываю руки крестом под подбородком. Они переглядываются, хмурятся. Как бы по шее не надавали за то, что дразнюсь.

Маг осторожно что-то спрашивает – тарабарщина жуткая, я тоже его не понимаю. Блин, приехали. И что мне теперь с ними делать?! Гуманоид лопочет, старательно что-то бубнит не по-нашему – опять не то, ни фига не разобрать. – Значит так, парни! Короче! Вот там вас ждут ба-альшие неприятности, – рисую «вампиром» в пыли на обочине пару человечков со свирепыми, адскими рожами, большими мечами и луками, вспомогательную стрелку и цифру пятьдесят, римскую – сам не знаю почему. Рядом рисую бородатого колдуна с посохом и свирепой, жуткой мордой. Добавляю выразительную черепушку с костяшками – веселый Роджер отдыхает! Еще раз корчу «страшное лицо», рычу, мычу, фыркаю, как боевой конь, и снова тыкаю пальчиком в сторону дубовой поляны: – Опасность! Danger! Гитлер – капут!

Вот теперь, кажется, прониклись! Гуманоид с человеком озадаченно переглядываются. Еще пуще хмурят свои высокие лбы, смотрят на меня, на рисунок и снова на меня косятся. Перебрасываются парой коротких фраз и решительно направляются прямиком к засаде. Чуть ли не бегом!

– Эй, вы куда прете?! Спятили совсем, да?!! Я для кого тут изгалялся полчаса?! – ору от возмущения и хватаю гуманоида за рукав. – Там – кирдык! Абзац! Пинцет! Не ходите, а то снег башка попадет – совсем мертвый будешь.

Маг с внешностью пирата мягко улыбается, треплет меня по макушке, что-то коротко говорит, указывая рукой себе под ноги, – похоже, велит мне оставаться здесь. Уже на ходу достает из поясного подсумка какую-то замысловатую, самоцветную висюльку на длинной золотой цепочке, вешает ее себе на шею. Что-то негромко, но достаточно возбужденно обсуждает с крайне оживившимся гуманоидом.

Оба быстро удаляются, вскоре теряю их из виду. Вот так значит, да? Ну и фиг с вами, раз не боитесь, значит, в своих силах уверены. Тут только вспоминаю, что проснулся вообще-то по нужде. На клапан давит конкретно. Еще чуть и точно описаюсь прямо посреди дороги. Придорожные кусты гостеприимно расступаются, с наслаждением изливаю накопившееся. Утренний холодок пробирает только сейчас. Ежусь, сердито соображаю, стоит ли сходить посмотреть, смогут или нет «толкинисты» укатать в местную брусчатку таких «опасных» с виду бродяг.

Эх, была не была, придется совершить очередную глупость. Все равно в такой глуши один пропаду. А так есть шанс, авось странная парочка одержит верх – не зря же их так боятся, – заодно выясню, куда это меня занесла нелегкая. Не спеша иду в обратном направлении, заодно размышляю о превратностях судьбы. Вот когда читал различные книжки, фильмы смотрел, всегда казалось, что здорово было бы попасть в волшебную сказку. Эльфы, гномы, драконы, магия, тучи зубодробительных приключений. Невольно представлял себя на месте героев, примерял на себя их приключения и подвиги. Сопереживал. Но стоило замутиться некоему Настоящему Приключению, уже не так красиво и пафосно смотрится, особенно изнутри. Понятно, в уютном кресле, укрывшись теплым пледом или лежа на диванчике – всякий мнит себя непобедимым героем. Ну, а я-то что? Неужто хвост подожму?! Ведь, как говорится, раз в жизни такой случай выпадает. Может, потом крутую книгу напишу, в писатели-рецидивисты подамся.

За занудством самокопания, пропускаю момент начала свары. Над лесом проносится резкий, звонкий хлопок – точно та самая, пресловутая струна лопнула. Тут же следуют вопли, непонятно чей, но многоголосый рев, звон стали, щелканье арбалетов и, совсем уже не к месту, раскатистые взрывы. У них что там, карманная артиллерия имеется, что ли? А-а, это, видимо, магия в действии. Фаерболы там всякие, молнии и прочая чепуха. Не спеша рулю дальше, да еще за фронтом приходится внимательно следить, – мне только не хватало, для полноты ощущений, нарваться на шальной выстрел или боевое заклинание. Впрочем, огненная потеха, не успев как следует развернуться, подозрительно быстро затихает. Отчетливо слышны лишь гулкое, ритмичное бубуханье и сухой треск непонятного происхождения. Плюс отборный, нецензурный мат на местном диалекте разносится над притихшим лесом. Стоп, приехали. Картинка открывается впечатляющая. Век не забуду!

Дубовая поляна существенно выигрывает в размерах по сравнению с утренним состоянием. Похоже, мои новые знакомые, гуманоид с магом, – крутые парни! Так люто разметали невинный лесок вокруг – лет за сто не зарастет. Тел нападавших почему-то не видно, и слава богу. Что-то подсказывает – для моего неокрепшего детского рассудка рано еще на такое глазеть. Треск и буханье, кстати, – результат совместных усилий моих знакомцев. Они деловито доламывают дышащую на ладан магическую защиту колдуна-предводителя «толкинистов». Мужичок – сам по себе, заморенный, лысенький, сейчас вообще выглядит совсем неважно, хилый да бледный, в предвкушении скорой, но справедливой расправы. Даже немножко жалко его, впрочем, нефиг в такие дела влезать. Сидел бы дома, был бы жив-здоров. Это и меня, кстати, тоже касается. Багровая сфера защиты вражеского колдуна наконец с хрустальным звоном лопается и растворяется без следа. Мужичок что-то тоскливо вопит, видимо, на прощание. Ох, кто-то щас по сусалам огребет!

И тут неожиданно случаются сразу две отборные пакости. Во-первых, из чудом уцелевших, изрядно пожеванных кустов выскакивает не менее уцелевший камуфлированный боец с заряженным арбалетом наперевес – спал он, что ли, там все это время?! Во-вторых, чьи-то не в пример наглые грабли грубо хватают меня сзади поперек туловища, прижимая мои собственные руки к бокам. И вот эта самая недобитая сволочь довольно профессионально пытается натурально завалить меня в неприличную позу. Чик. Время замедляет свой бег. Знаю, такой зрелищный спецэффект обычно только в кино бывает. Сам не верил, пока не отведал в полный рост. Как по наитию, бью со всей дури пяткой по подъему стопы подлого насильника, хватка мгновенно исчезает, на всякий пожарный добавляю, обратно не глядя, в район, который футболисты, стоя в «стенке», стыдливо ладошками прикрывают. Яростное шипение сраженного негодяя быстро переходит в сдавленные хрипы и нечленораздельное бульканье. То-то, будешь знать, как беззащитных ребятишек обижать, подлец ничтожный!

Так, что там у нас с арбалетчиком? Ы-ы-ы, мерзавец хладнокровно целит в мага из нашей команды. А ведь они до сих пор заняты вражьим колдуном – и чего, спрашивается, возятся так долго? Не отвлечься, тот все еще чрезвычайно опасен, как загнанная в угол блоха-спидоносец. Блин, да они просто не чуют стрелка! Выхода нет, «вампир» послушно проворачивается в руке, ложась клинком внутрь ладони. Взмах. Чпок – время вновь обретает нормальную скорость в двадцать четыре кадра в секунду. В последнее мгновение успеваю довернуть кисть: нож вороненой рыбкой проворно выскальзывает из пальцев и, вместо незащищенного горла, вонзается в опорную руку стрелка. Выстрел уходит в «молоко», а я даже умудряюсь без запинки выхватить свой старый «кустарный» ножик, впрочем, уже без толку. Все кончено! Крики боли и ярости заставляют гуманоида обернуться. Еле уловимый жест да, может, еще какой неразличимый финт ушами, и, совершенно без видимой причины, оба выживших «толкиниста» мигом затыкаются и падают с копыт долой. То ли благополучно померли, то ли просто чуйств лишились?

Фу-у, насилу отвоевались… Блин, а ведь меня неслабо колбасит! Даже руки заметно трясутся. Убираю верный столовый прибор обратно в ножны, под майку – не понадобился, и слава богу. Гуманоид и маг дружно склоняются над поверженным противником. Ощутимо пахнет гарью, паленой шерстью и озоном. Беру себя в руки, с трудом успокаиваюсь. Осторожно, бочком подхожу к поверженному стрелку. Вроде готов, бедолага. Пихаю в бок кроссовкой – ноль эмоций, фунт презрения. Нам только того и надо. Стараясь не смотреть, вытягиваю нож из раны. У-у-у, а кровь, оказывается, пахнет. Сильно. И противно очень. Нож выходит туго, нехотя, по самую рукоять ушел, вампир хренов. Отхожу в сторонку, сажусь на вывороченное с корнем деревце, пучок травы оттирает кровь с лезвия плохо. Даже в грунт пришлось потыкать, для верности. Успокаиваюсь, только когда на клинке не остается ни пятнышка.

Глава 3. Знакомство «вглухую»

Смутно знакомая загорелая ладонь ложится на плечо. Участливо что-то спрашивают – ни фига не слышу: уши как ватой заложило, – поднимают за подбородок, требовательно заглядывают в глаза. Ободряюще похлопывают, постукивают, потряхивают, что-то долго втирают. Небось, о высоком, о долге, жизни и смерти, рождении и перерождении… несут прочую лабуду в таком же духе. Я успел разглядеть лицо паренька, в которого нож метнул: молодой совсем, лет двадцати – двадцати двух от силы. Ровесник моего братишки. Эх, сколько таких пацанов погибло во всяких там Чечнях, Ирако-Афганах и других известных и безымянных горячих точках планеты. Суровая правда жизни, так сказать. Грустно все это. Впрочем, грохнул-то его не я, конечно. Да и какие, к черту, сантименты, раз вопрос встает ребром, все это – лирика. Закон войны, так сказать: есть лишь жертвы, иногда среди мирного населения. Но все равно не по себе! Ладно, фиг с ним, сам виноват, потом на досуге разберемся в своих неуравновешенных чувствах. Пора как-то решать вопросы, более неотложные и близкие к теме.

Взгляд постепенно фокусируется, звук обретает глубину, объем и эффект полного присутствия. Пресловутая парочка за последние пять минут никуда не делась. Гуманоид шаманит над поверженным колдуном, по карманам шарит, его дружок-маг все это время сидит рядом со мной и просто молчит. Оказывает моральную поддержку? Спасибо, конечно… Но с чего такие нежности? Вообще, интересно, как они видят мое участие в недавних событиях? Молча смотрю на мага. Знакомиться уже пора, что ли, а то без личных данных неудобно как-то. Тычу большим пальцем себе в грудь, внятно произношу: «Виталик». – Вопросительно смотрю на него, мой кулак еще раз барабанит в грудь, повторяю: «Виталик. Меня зовут Виталик».

– Джулаф, – он тоже старательно выговаривает свое имя, приложив ладонь к сердцу, повторяет: – Джулаф.

Ы-ы-ы, ну и голос у него, под стать внешности, раскатистый, мощный, Шаляпин, блин. Что ж, уже неплохо, теперь хоть можно к нему как-то обращаться. Киваю на гуманоида, жду.

– Аскайн, – тоже очень старательно выговаривает Джулаф, белоснежные крепкие зубы сверкают в широкой, искренней улыбке.

– Аскайн, Джулаф, – выговариваю чуть ли не по слогам, по очереди потыкав в каждого пальчиком. Маг кивает, его руки осторожно тянутся ко мне, он с извиняющейся улыбкой касается моих висков ладонями. Сильно кружится голова, в глазах двоится, потом вообще троиться начинает. Картинка плывет, текстуры бледнеют, звуки глохнут, искажаются. Но ненадолго, все быстро приходит в норму. Эх, бедная моя головушка! Досталось же ей за последнюю пару суток. Джулаф встряхивает, опускает руки, хитро щурится на оба глаза:

– Здравствуй, Виталик! Ну вот, теперь и ты знаешь всеобщий язык! Рад нашему наконец-то состоявшемуся знакомству. Для начала, я хотел бы поблагодарить тебя за помощь! Без сомнения, ты нас здорово выручил! А теперь позволь спросить, кто ты, откуда и почему помогаешь мне и моему компаньону.

Ух ты, вот это да! Сперва кажется, Джулаф говорит по-русски, но почти сразу, вслушавшись в говор, врубаюсь: это я стал понимать его речь. И говорить, наверное, тоже могу. Сейчас проверим:

– Я издалека. Из Москвы, если слышали. Случайно увидел, как эти нехорошие люди замышляют нечто зловещее и коварное. Сложная ситуация сложилась, пришлось экстренно решать, практически в слепую, интуитивно, на полном скаку. А помогать именно вам стал, так как считаю, что пятьдесят на двоих, да еще из засады – не честно. По-крайней мере, у НАС так не принято! Во, блин, на местном всеобщем чешу бойко, без запинки, как на родном, да еще врать успеваю. Эх, так бы английский выучить! А лучше какой-нибудь экзотический японский.

– Если честно, просто чувство какое-то было, потустороннее. Сам до сих пор понять не могу, зачем вмешался и вашу сторону выбрал… Вот!

– Да-а, дела. Ну что ж, спасибо за откровенность. Знаешь, я очень рад нашей неожиданной встрече и твоему спонтанному выбору! Эта ловушка, не вмешайся ты вовремя, вполне могла бы сработать. Но вот кто ты и откуда, для меня по-прежнему загадка. Положим, про Москву я ничего не слыхал, видимо, очень далеко она находится. Язык, на котором ты с нами пытался заговорить до «ментального наложения», считается мертвым уже много тысячелетий. Лишь в Большой Королевской Библиотеке в Миклене осталось несколько книг на таком языке. А уж одежда твоя, оружие и то, что ты им так ловко владеешь, – тоже очень необычно, скажем так. Ну что ж, поговорим об этом позже. Еще раз благодарю тебя, Виталик, от всей души! Я и почтенный Аскайн весьма обязаны тебе! Мы помним добро! От себя добавлю, вы, мой юный друг, поступили, вне всяких сомнений, нелогично по меркам НАШЕГО времени, но ваша нелогичность согревает мою усталую душу, подобно бокалу подогретого вина в сырую непогоду. В этом равнодушном, жестоком мире разумные существа слишком часто остаются глухи к чужим бедам. Это рано или поздно, но непременно приведет если не к гибели, то к неприятным, тяжким последствиям. Аскайн, оказывается, уже стоит рядом и в курсе, так сказать, последних событий. – Смею надеяться, мне когда-нибудь удастся побывать на вашей славной родине, достойный представитель которой в вашем лице оказал мне и моему собрату по службе столь неоценимую услугу!

– Не обращай внимания на столь высокопарный слог, мой друг! Почтенный Аскайн, должно быть, все еще под влиянием столицы южной империи. Две недели, как мы покинули стены стольного Харадмиса, но тамошний замысловатый пиетет и манеры изъясняться слишком навязчивы, чтоб не сказать въедливы.

– Ну, спасибо на добром слове! Простите мне мою дремучесть, господин Аскайн, но я до сегодняшнего дня не встречал никого из вашей расы. Вы бы не могли просветить меня по этому поводу? Стыдно признаться, я несколько смущен таким пробелом в своем образовании, – изо всех сил стараюсь не обидеть «зеленого человечка», мало ли, может, он вовсе и не эльф никакой.

– Думаю, сие грустное повествование у почтенного Джулафа получится намного лучше, да и человеческая точка зрения на события старины глубокой для вас будет интереснее, нежели обрывочные хроники моего народа. Аскайн – просто душка, но если он и дальше будет общаться в таком стиле, я просто язык себе вывихну! Все-таки местное наречие не самое простое, к нему еще привыкнуть надо. Одних впечатанных в подкорку «теоретических» знаний мало. Нужна обширная практика!

– Ну что ж, любознательность следует всемерно поощрять, особенно в подрастающем поколении. Хотя, думаю, в НАШЕМ мире осталось очень малое количество людей, не знающих печальную, но поучительную историю исхода ватанов, – лукавый, пытливый взгляд черных глаз буквально пронизывает насквозь, на манер рентгена.

– Значит, теперь одним таким недостойным неучем станет меньше. Просто в нашей глуши и слыхом не слыхивали ни о каких ватанах, не в обиду будет сказано, уважаемый Аскайн, – невинно смотрю по очереди на обоих собеседников, в моих васильковых глазках буквально плещется незамутненная жажда познаний пополам с искренней радостью общения с такими просвещенными собеседниками. Вот только их, похоже, так просто не проведешь. Озадаченно переглядываются, Аскайн чуть заметно пожимает плечами, кивает.

– Виталик… Можно просто Вит, этого вполне достаточно.

– Отлично. Вит, давай отложим все разговоры на какое-то время. Думаю, нам следует покинуть это мрачное место. Во-первых, нам предстоит долгий путь, а мы и так с досадной потерей лошадей сильно выбиваемся из графика. Не стоит задерживаться сверх необходимого. Во-вторых, отряд, который мы уничтожили не без твоей помощи, – один из нескольких, посланных за нашими головами. По крайней мере, если верить ныне покойному предводителю этой шайки. И, в-третьих, если ты не против нашей компании, а мы направляемся в Миклен, у нас будет достаточно времени на сотню таких историй…Так, они явно что-то подозревают… А, плевать, все равно рано или поздно придется рассказать все подробности и с самого начала. Вот только бы в психушку не законопатили, по результатам собеседования. Да-а, ну и утречко выдалось – полный атас!

Дорога вновь послушно стелется под ноги, практически идеально прямая, только перепады по высоте и густой лесной сумрак снижают видимость. Брусчатка надежно скрадывает звуки шагов, двигаемся практически бесшумно. Аскайн и Джулаф либо ходоки так себе, либо на самом деле не особо и торопятся: идем себе беспечно, размеренным прогулочным шагом.

Не выдерживаю, от любопытства готов аж винтом завиться. Нападаю на обоих с расспросами. Против всяких ожиданий, отвечают охотно. Постепенно из разрозненных кусочков и тому подобных нюансов складывается следующая картина местного мироздания. Этот мирок сами жители называют «Эон». Материк, который топчем, Эонсай, – самый большой кусок суши на планете. Есть еще пара материков, но они значительно меньше, а один так вообще непригоден для нормальной жизни и используется для ссылки особо опасных преступников и маньяков. Ну и еще немаленькая куча разнокалиберных островов имеется.

Итак, Эонсай банально поделен между двумя крупными империями, Северной и Южной, плюс есть еще с дюжину средних и мелких княжеств, баронств, королевств и прочих разновидностей правящих монархий. Мои спутники – подданные северной империи, или Великой Озерной Империи. Возвращаются из Южной Империи Белого Лотоса, завершив сложный комплекс дипломатических мероприятий, связанных с – в порядке уменьшения значимости – завершением Трехлетней Войны (Великая Южная, как это ни странно, выступала союзником Северной), раскрытием сильно запутанного заговора, направленного против обоих правящих имперских Домов, и, наконец, с назначением нового посла: старый вышел в отставку по причине пенсионного возраста. Дипмиссия длилась аж целых полгода. И вот, когда настало время возвращаться домой, оба, Аскайн и Джулаф, полагают, что некие злопыхатели при дворе Великой Северной не горят особым желанием снова видеть знаменитых на две империи героев Трехлетней Войны. Классический пример гомеровского конфликта, описанного в «Одиссее». Как сейчас помню, на уроках литературы разбирали! Герои-ветераны возвращаются домой, но там их не только не рады видеть, но и, как любил повторять один малоизвестный доктор, каждый готов «нагреть» и «обобрать».

Лес, по которому бредем (я – первые сутки, они – без малого девятые), называется Уснувший Лес. Естественная и труднопреодолимая, дремучая граница между двумя могучими имперскими державами. По сути, огромное незаселенное пространство, на девяносто девять процентов поросшее древним лесом. Лес полон тайн и загадок (кто бы сомневался!). Например, та же дорога – никто не в курсе, откуда она взялась, кто и когда ее построил. Дорога была всегда и зовется не иначе как Великий Лесной Тракт! Местное человечество насчитывает полных девять тысячелетий худо-бедно, но летописно задокументированной истории. Никаких сведений о строителях дороги нет. Еще одна особенность этого сверхтаинственного леса: где бы ты ни вошел в него и в какую бы ты ни направился сторону, максимум через двое суток (в зависимости от удаленности точки входа и скорости передвижения) ты выйдешь на эту самую, мощенную желтоватым камнем, дорогу. Даже если попытаться сойти с самой дороги, даже в самом сердце леса, все равно через несколько часов вернешься обратно. Вот такой вот зачарованный, спящий лес с подвыподвертами. И самое главное – ни один, даже самый опытный и могущественный маг, до сих пор не смог почувствовать даже следа магии и тем более не смог изменить существующее положение вещей в этом странном лесу. Наверное, это какой-то особый, сильно засекреченный анклав каких-нибудь инопланетян залетных. Но это уже исключительно мои собственные домыслы.

Да, кстати, эльфов в этом мире нет, гномов, драконов, хоббитов и прочих обитателей классических фэнтезийных романов – тоже, увы. Лишь две расы населяют этот мир. Люди и ватаны. Да и то, ватаны вошли в него около тысячи лет назад, изгнанные со своей полумифической прародины каким-то могучим катаклизмом библейских масштабов и таких же последствий.

Как это ни странно, но ватаны легко прижились в Эоне. Немногочисленные, миролюбивые и искушенные в природной магии, они избегли печальной участи многих малых народов и других нетрадиционных меньшинств. Люди и гуманоидная раса пришельцев по сей день не испытывают расистских или иных нацистских проблем. Смешанных браков, правда, не наблюдается, по причине невозможности иметь общее потомство. Зато сосуществуют обе расы в целом мирно, дружно, сотрудничают плотно. Никто никого не притесняет, не вытесняет. Полная интеграция, одним словом. Вот кое-кому в нашем мире не грех бы и поучиться такому завидному уровню сознания! Кстати, ватаны живут примерно столько же, сколько и люди. Есть, конечно, и свои долгожители, но это лишь редкие исключения, подтверждающие общее правило.

Мдя, веселая картина в целом. Одно радует точно: раз ватаны смогли каким-то образом целой толпой попасть в этот сказочный мир, значит, есть некая загадочная технология, ну или заклинание-обряд-или-как-его-там, которым могу попробовать воспользоваться и я. Если, конечно, дадут. Правда, никак не могу решить, стоит ли вот прямо щас пытаться вернуться домой. Когда еще выпадет такой роскошный случай побродить по параллельным мирам?!

Время бежит незаметно. Ближе к полудню останавливаемся на живописной, уютной полянке. Привал. Заодно переждем самую лютую жарищу. И как это мои спутники в таких плотных плащах не мерзнут? За последними событиями совсем позабыл, что питался крайний раз аж прошлым утром. Пузо сердито ворчит. И еды громко требует. Вот-вот импичмент объявит! Интересно, а чем здесь кормят?

Джулаф на пару с Аскайном быстро сервируют походную скатерть. Вежливо приглашают и меня отведать хлеб-соль. Снедь по-походному незатейлива. Сегодня у нас на обед твердый пряный сыр, острое вяленое мясо и соленые ржаные сухарики, зато в изобилии. Еще Аскайн, расщедрившись, добыл откуда-то из недр своей котомки некий фрукт приятного розового цвета и размером с хороший, упитанный гранат. По вкусу и не знаю с чем сравнить: сладкое что-то, сочное, свежее, вот если апельсин с клубникой и арбузом смешать, то будет почти похоже. Даже крупная косточка внутри имеется. Запиваем все эти кулинарные изыски ключевой водой из ближайшего родника. Ничего, даже вполне съедобно оказалось. Напитался под завязку, аж в сон клонить стало. А водичка – так вообще просто обалденная, ледянющая, аж зубы ломит!

– Спасибо большое, все было очень вкусно, особенно ваш замечательный фрукт, уважаемый Аскайн.

Довольный, я устраиваюсь поудобнее в хитросплетении корней елки, под которой случился наш пикничок на обочине.

– Этот фрукт называется «Дайранский персик», – хитрый прищур и общее выражение гуманоидного лица уже не смущают: ко всему привыкаешь.