Спецгруппа «Нечисть». Экспансия Ищук Александр
— Почему ты так думаешь?
Вместо ответа Ильдар перевернул останки руки ладонью вниз, и я увидел татуировку «De oppresso liber». «Освобождение от угнетения» — девиз «Зеленых беретов».
— Оригинально! — в очередной раз удивился я. — Может, все-таки кровососы и америкосов на «мясо» пустили?
— Может быть, — протянул Ильдар. — А расчленять-то зачем? — Он повернулся к румыну: — Полковник, что скажете? Жертвоприношения или э-э-э… принятие пищи у вампиров сопровождается расчленением?
— Насколько мне известно, нет, — огорчил нас румын. — Следов укусов на руке нет?
— Нет, — подтвердил Ильдар.
— Тогда я ничем не могу помочь. Сам первый раз такое встречаю.
Ильдар тем временем ткнул колом в ближайший труп, убедившись в его безвредности, осмотрел и резюмировал:
— А этому башку отрубили. Руки на месте, а головы нет.
— «Берет»? — спросил я.
Ильдар осмотрел руки и отрицательно замотал головой.
— Что же тут было? — спросил я сам себя.
— У нас появились союзники? — предположил Макс.
— Хотелось бы верить. Но кто бы это мог быть?!
Ответа не последовало.
— Ладно, продолжаем зачистку, — скомандовал я бойцам. — Если будете замечать аналогичные повреждения — сообщайте.
В течение последующих десяти минут мы обнаружили еще пятнадцать аналогичных случаев. Либо перед нашим обстрелом, либо во время суматохи, вызванной обстрелом, кто-то здорово поработал холодным оружием, уменьшив число наших врагов. На одиннадцатой минуте с момента обнаружения отрубленной руки «Берета» Рафа негромко сказал «ой», и все дружно остановились, ощетинившись кольями. Ничего не происходило.
— Рафа, сучье вымя, — зашептал Марся, — чего ты разорался, паникер долбаный?
— Я не разорался, — начал оправдываться тот, — я кол уронил.
— Ну, так подними!
— Не могу. Он в дырку упал…
— Порву паразита, — зашипел Марся и начал протискиваться к бойцу, — показывай, извращенец, в какую дырку ты двухметровый дрын затолкал! — Осмотрев место происшествия и посветив фонариком, Марся озвучил результаты исследования: — Санек, по ходу под полом пустота. И довольно глубокая. Видать, гранатами мы тут покоцали все, вот пол и начал разваливаться.
— Полковник, это те самые коридоры, куда ушел Дракула?
— Скорее всего.
— Каковы они по протяженности?
— Не помню, но очень длинные. Там еще и комнат много. Если я не ошибаюсь, то подземная часть замка в два раза больше надземной.
— Попаааали, — выдал я.
— Командир, рассвет начинается! — обрадовал всех Макс.
— Это, конечно, хорошо, но под землей нам это не поможет. Леня, Термит, — позвал я сапера, — сколько у тебя пластита осталось?
— Н-н-немного, в т-т-тоннеле почти в-в-все оставили.
— Командир, ты хочешь пол взорвать?
— Да. Так, парни, слушай вводные: сейчас заканчиваем зачистку, после чего садимся и ждем, когда солнце взойдет. Тогда по поверхности можно ходить спокойно. Полковник, оборотни солнца боятся?
— Да.
— Очень хорошо. После рассвета Леня минирует пол так, чтобы взрывом обрушило хотя бы половину двора. Взрывчатки хватит?
Леня полез смотреть на отверстие, в котором Рафа потерял свое копье:
— Т-т-только на это и хва-а-атит, если п-п-пол везде такой.
— И то радость. Дальше раскладываем оставшиеся мины и подрываем следующий уровень. Наша задача: как можно глубже пробиться под землю, чтобы туда проник солнечный свет.
— А если до конца не пробьем?
— А до конца и не получится, — влез румын, — там уровня четыре точно есть.
— А если не получится, — продолжил я, — будем в «Квейк» играть. Код бессмертия кто помнит? Никто? Печально. Короче, зачищаем остатки ручками.
Зачистили остатки двора и сели ждать рассвет. Через сорок минут Ленька, взяв стоматологическое зеркало, пошел еще раз смотреть на дырку в полу. Полторы минуты он сосредоточенно сопел, а потом вскрикнул:
— Ах, ты, сука. Порву!!! — временное исчезновение заикания у нашего сапера — верный признак сильного волнения.
— Ты чего? — трое ломанулось к нему.
— Какая-то зараза у меня зеркало вырвала из рук!!!
— Вырвала? Точно? Или ты его, как Рафа, уронил?
— Да точно говорю, я ж не криворукий! Командир, там кто-то живой!
— Или не живой, но очень голодный, — пробубнил я. — Что скажешь про толщину?
— В данном м-м-месте и г-г-гранаты хватит, — волнение сапера прошло. Термит установил в дыру гранату и, протянув к ней леску, подорвал пол. Внизу раздался вой, как минимум, двух глоток.
— Стоять, — рявкнул я своим. — Пусть солнце делает свое дело. Полковник, сколько солнцу требуется, чтобы убить вампира?
— Не больше минуты.
— А оборотня?
— Минуты две-три.
— Так, через шестьдесят секунд Термит и Марся идут смотреть. Только аккуратно. Не провалитесь вниз.
— К-к-командир, тут п-п-пол крепкий, он н-н-не провалится.
Через минуту парни пошли к воронке.
— Чисто, — доложил Марся. — Судя по всему, троих солнце сожгло!
— М-м-мое зеркало! — сообщил Ленька и собрался прыгать вниз.
— Ты куда полез, камикадзе? — Марся взял его за шкирку и оттащил от воронки.
— Т-т-там же чисто!
— Стой, смертник!!! — одернул его Марся.
Я тоже подошел к воронке. Дыра получилась метра три в диаметре. И, что особо радовало, подорвали мы точно над пересечением коридоров. Покрутив головой, пришел к выводу, что они делят двор на относительно ровные четыре части.
— Леня, если ты поборол в себе желание покончить жизнь самоубийством, скажи мне: сможешь дырок наделать крестом, чтобы двор на секторы разрезать?
— Смогу, — ответил тот. — Еще и н-н-на второй этаж о-о-останется.
— Давай.
Минут десять Ленька что-то высчитывал в блокноте. Потом установил один заряд недалеко от воронки, между несущими стенами, и подорвал. Видать, время, которое прошло со дня постройки, и первоначальный обстрел гранатометами сыграли нам на руку: обрушения оказались гораздо большими, чем я ожидал. Ленька, судя по его довольному лицу, на это и рассчитывал. Однако криков погибающей нечисти не последовало. Первый печальный опыт не прошел для вампиров даром. Ушли «в глубины».
Ленька тем временем начал устанавливать следующий заряд. Через сорок минут у нас уже был Т-образный перекресток, и Ленька прогнал нас на другой конец двора, чтобы не мешали ему доделывать работу. На середине оставшегося пути что-то пошло не по плану. То ли Ленька пластита лишнего заложил, то ли повреждения замка были более серьезными, чем мы предполагали. В общем, после очередного взрыва обрушилась еще и часть стены. Обрушения, Слава Богу, произошли в дальнем от нас углу. После обрушения мы увидели некоторые комнаты первого и второго этажей. Ленька озадаченно таращился на рухнувшую стену.
— Ты, это, отважный непрофессионал, — обратился к Леньке Ильдар. — Смотри, не перехимичь, а то подорвешь нас всех вместе с замком.
— Н-н-не боись, э-э-эскулап! Я п-п-профи!
— Ну-ну, — хмуро буркнул Ильдар, — такой же, как и оратор…
— Движение на одиннадцать часов, — раздался крик, и в сторону комнат, что стали видны после обрушения, ушла очередь. Потом кто-то поддержал из пулемета. Остальные стрелять не стали, так как цели не увидели. Но что особо радовало: колья тут же были выставлены в разные стороны.
— Кто стрелял?
— Командир, — отозвался Вартанчик, — второй этаж, первая комната от угла. В глубине, где солнца еще нет, было движение.
— Мамелюк, что-нибудь видишь?
Димка старательно смотрел в оптику.
— Сейчас проверю. Олег, в дальнем углу объект около метра в высоту. Накрыт тканью темного цвета.
— Вижу, — отозвался тот.
Я тоже уставился в бинокль. Да, какая-то непонятная куча. Тут раздался хлопок «Винтореза», куча от попадания дернулась, ткань начала сползать вниз, но тут же была подхвачена чем-то или кем-то и возвращена на прежнее место. Хлопнул «Винторез» Олега. Куча снова дернулась, но ткань уже не сползала.
— Полковник, возьмите бинокль! Куда смотреть — понятно?
— Да, — румын изучал комнату. — А можно еще один выстрел?
— Димка, пали.
Выстрел. Румын изучал результат.
— Капитан, — он протянул мне бинокль обратно, — там, под тканью, сидит вампир. Когда стена рухнула, он оказался в западне. Дверь находится на освещенной части комнаты.
— И что с ним делать?
— Пока там нет солнца, можно пойти пообщаться. Может, чего-нибудь интересного расскажет.
— В смысле?
— В прямом. По разрушенной стене заберемся в комнату и попробуем установить контакт.
— А потом?
— Что потом?
— А потом его в расход?
Румын удивленно уставился на меня.
— Капитан, вы всегда пленных добиваете?
— Это вы на америкоса намекаете?
— И на него в том числе.
— Пленных — нет. Но для того, чтобы солдат армии противника стал военнопленным, необходим ряд условий. Это во-первых. Во-вторых, с США у нас официально войны нет, следовательно, тот америкос — наемник, то есть преступник. А на них статус военнопленных не распространяется. И по закону ему при любом раскладе «вышка».
Полковник задумчиво пожевал губу. И поинтересовался:
— Вы кем были до войны, капитан?
— Юристом.
— Я так и подумал. И много у вас не успевают стать пленными?
— Полковник, мы не эсэсовцы, не американские морпехи и не ваши, кстати, десантники. Вам рассказать, что они творили с нашими пленными? Я про такое читал только в архивах о войне в Афганистане. Так что про гуманитарное право расскажите для начала своим солдатам. И вы живы только благодаря форме. Были бы в форме десантника, мы бы ваши кишки по деревьям развесили… и Михалыч ничего бы не узнал!
— Да, — грустно ответил румын, — я слышал про наших десантников… Но я также слышал, что наши новобранцы категорически не хотят идти в десант. Что в десанте наибольшее число дезертиров потому, что любой солдат вашей армии в первую очередь старается убить именно десантника, а лучше — взять в плен, чтобы…
— Да, да, — перебил его я, — чтобы изрубить его помельче. Не нужно было тем придуркам нападать на санитарную машину, да еще выкладывать видео в сеть. Насколько я помню, двое из той группы еще живы. Но их усиленно ловят… А касательно нас, полковник, мы валим только то количество, которое необходимо нам для выполнения задачи и для собственной безопасности. Куда нам этого америкоса девать было? С собой таскать? И в качестве заключения нашего диспута: вы же историк, вы должны знать — на войне нет правды.
Румын молчал.
— Будем дальше спорить или пойдем кровососа допрашивать?
— Пойдем. И не нужно его убивать. Через три часа солнце его само убьет.
— Термит, передохни. Остальные смотрят по сторонам и прикрывают нас.
С матюками и падениями поднялись по развалинам к комнате. У входа я остановил румына.
— Попробуем поговорить отсюда. Тут и солнце, и, если что, снайпера его тормознут. Вы только на линию огня не выползайте.
Полковник громко обратился в угол комнаты на румынском. Говорил минуты полторы. Реакции не последовало. Поняв, что диалога не получается, вопросительно посмотрел на меня.
— Не хочет. Какие будут предложения?
— Сейчас узнаем. — И на английском обратился в сторону вампира: — Если ты меня слышишь и понимаешь, то подай какой-нибудь знак. Если будешь молчать, то я сейчас возьму что-нибудь длинное, стащу с тебя тряпку и посмотрю, как солнце тебя сожжет.
— Правильно, — зашептал румын, — американцы же тоже стали вампирами.
— Пожалуйста, не стаскивайте ткань, — раздалось из угла на английском. Голос говорящего был слабый и какой-то шипящий. — Чего вы хотите?
— Как тебя зовут?
— Генри.
— Звание и род войск?
— Рядовой, морская пехота.
— Ты понимаешь, что ты вампир?
— Да, понимаю… — Из-под ткани раздался всхлип.
— О, как! — удивился я. — Они и реветь умеют?! — это уже румыну.
— Конечно, первое время они почти люди. Только через неделю он станет чистым животным.
— А оборотни такие же?
— Нет, у них процесс обращения происходит мгновенно.
— Как ты стал вампиром? — спросил румын.
— Шнайдер, этот ублюдок, погубил всех нас.
— Расскажи поподробнее.
— Зачем это вам?
— Для общего развития, — вклинился я. — Слышь, плакса, чем дольше ты говоришь, тем дольше живешь. Это понятно?
— Три дня назад Шнайдер привел нас сюда. Тут уже работала археологическая экспедиция. Вчера мы извлекли два саркофага. Шнайдер почти сутки читал над ними то ли молитвы, то ли заклинания. А сегодня пришла первая машина с гражданскими. Ночью он вскрыл оба саркофага и в каждый положил по две женщины. Одна лежала на мумии, вторая — поверх нее. Тем, что находились сверху, он перерезал горло, а потом… — Вурдалак опять начал всхлипывать.
— А потом, — продолжил за него румын, — когда почти вся кровь несчастных вытекла в саркофаг, мумии ожили и впились в тех, кто лежал непосредственно на них.
— Да, — всхлипнул америкос, — откуда вы знаете?
— Поддерживаю собеседника, — вякнул я.
— За прошедшие столетия способ оживления не мог измениться. И этот способ описан во всех известных мне источниках. Шнайдер читал те же книги, что и я. Генри, после того, как мумии высосали кровь жертв и поднялись, что было дальше? Шнайдер тоже стал вампиром, или он принес вассальную присягу?
— Насколько я знаю, вампиром он не стал. Как только Дракула вышел из саркофага, Шнайдер встал на колени и что-то произнес на латыни. Дракула положил руку ему на голову и тоже что-то сказал на латыни.
— Так, капитан, — лицо румына стало очень серьезным, в глазах вспыхнула ненависть, — теперь нужно быть предельно внимательными. Шнайдер, ублюдок, стал вассалом Дракулы. Он остался человеком, но стал сильнее и выносливее. Он не боится солнца и серебра. Скажите это своим людям.
— Сказать — скажу. А как его убить?
— Как и обычного человека, но сделать это сложнее.
— И долго он таким будет?
— Пока жив Дракула. После смерти сеньора вассал сразу гибнет. Так что Шнайдер будет сражаться за Дракулу до последнего.
— Что было дальше? — спросил я американца.
— Дальше начали прибывать грузовики с гражданскими. Мы приковывали их к стене и оставляли. Первых гражданских Дракула и Оборотень просто выпили, а остальных начали обращать.
— Это тоже понятно, — снова перебил полковник. — Как ты стал вампиром?
— После того как они обратили всех гражданских, Шнайдер позвал всех свободных от службы солдат во двор. Там уже стояли и вампиры, и оборотни. Как только мы все собрались, эти твари кинулись на нас… Часть, как я, стала вампирами, а остальные — оборотнями. После этого они начали обращать и тех, кто стоял в карауле. Все было тихо, пока оборотень не вышел в коридор, ведущий к выходу. Там дежурил О’Брайн. Как только он заметил оборотня, он сразу начал стрелять и побежал на улицу. Дальше вы знаете.
— Скажи мне, Генри, а кто из ваших так поработал мечом или саблей?
— У наших нет подобного оружия, — ответил вампир.
— А кто тогда так искусно порубил твоих соплеменников?
— Я не знаю. Перед тем как обрушилась стена, в задних шеренгах появился какой-то воин в рыцарских доспехах и с большим мечом. Он точно не наш. До первого взрыва этот воин успел разрубить нескольких оборотней. И даже после взрыва, воспользовавшись паникой, он продолжил убивать.
— Можешь предположить, кто это мог быть?
— Нет, — ответил Генри. И тут же спросил: — Кстати, а как вы тут оказались?
— Пока спрашиваем мы, — рявкнул румын. — Куда делись Дракула, Оборотень и Шнайдер после начала обстрела?
Помедлив, америкос ответил:
— Они ушли в коридоры, которые в самом низу. А как вы тут оказались?
— Полковник, — шепотом обратился я к румыну, — мне кажется, тональность голоса у вампира изменилась.
Румын ладонью прикрыл мне рот и жестами попросил помолчать.
— Генри, мы пришли сюда за тем же самым, что и Шнайдер, но не успели, — выдал румын и показал мне кулак. Потому что я уже собрался ему возразить.
Из-под покрывала раздался смех. Мы переглянулись.
— Ты лжешь мне, Феликс, — совершенно другим голосом сказал американец. — Сын священника не может служить мне, а тем более — поднять меня из могилы. И эти русские, которые под защитой договора, не смогли бы этого сделать.
— Заткнись, Влад, — вдруг заорал румын, — я сам вобью в тебя кол!!!
— Полковник, — я подергал его за рукав, — что происходит?!
— Через этого вампира с нами разговаривает Дракула!!!
— Офонареть!!! И давно?
— Как только был задан вопрос о том, как мы тут оказались.
— А ты все сразу понял, Феликс, — продолжился монолог из-под покрывала, — молодец. Не зря Шнайдер, этот дохлый трус, о тебе предупреждал. Капитан, — это уже ко мне, — а вы не желаете стать моим вассалом? Перспективы этого вы должны понимать!
— Он нас видит?
— Нет, но очень хорошо слышит. И обоняние у него как у собаки.
— Слышь, Дракула, а ты понимаешь перспективы, которые тебе светят, когда мы до тебя доберемся?
— Ах, капитан, вы всерьез рассчитываете добраться до меня?! Не смешите. Лучше бегите, пока солнце высоко.
— Не могу, — ответил я, — не умею. Кстати, что такое «договор», и почему Шнайдер — «дохлый трус»?
— А вы умеете слушать, капитан. Про договор вам никогда не узнать — не успеете. А Шнайдер… Чтобы показать мою лояльность к вам, я отвечу: во время обстрела, который вы так грамотно устроили, ему оторвало голову.
— Он врет?
— Возможно, — ответил румын и, не обращая внимания на бубнеж вампира, спросил: — Что будете делать?
— Продолжать начатое. Вариантов больше нет, — ответил я и, видя «нездоровую» активность под покрывалом, потащил румына вниз.
Когда мы почти спустились, сверху раздалось: «Почему вы молчите?», а потом: «Вы все умрете», и на край комнаты выпрыгнул вампир. Правда, его тут же «сдуло» обратно выстрелами Димки и Олега. Сверху слышались стоны и рычание. Вампир снова попробовал атаковать нас, но солнце и тяжелые пули «Винторезов» сделали свое дело.
Я собрал своих парней и подробно обрисовал картину. Прыти и энтузиазма им это не прибавило, но я всегда был честен со своими бойцами.
— Термит, продолжай ломать пол. Двое его прикрывают. Помним про однорукого америкоса и про небольшую, но живучесть кровососов на солнце.
За час Термит взорвал остатки пола, обрушив еще одну стену, и принялся за следующий уровень.
— Леня, прежде чем спускаться вниз, осмотрите все.
— П-п-понятно, — кивнул тот.
Не изобретая велосипед, Термит в центре получившегося перекрестка заложил заряд, подорвал его и… еле успел убежать от случившегося обвала. Когда грохот и вопли внизу стихли, когда осела пыль, мы смогли рассмотреть результаты труда Термита: воронка получилась больше шестнадцати метров в диаметре.
— Он бы так мосты взрывал, стахановец-недоучка, — высказался кто-то из ребят. — А то вечно нагрузит пластита, и таскай его.
— П-п-пошел ты… — начал Термит, но я его заткнул.
— Леня, замолкни. Остальные тоже. Полковник, ваши версии?
— Версия одна: под нами очень большая комната, потолок которой сапер и взорвал. Хорошо, что все не обрушилось.
— Может, гранату вниз кинуть? — предложил Олег.
— Ты еще уровень бензина в баке факелом проверь, — ответил ему я. — Кстати, о факелах: световые шашки остались?
Мы подползли к краю обвала и кинули шашку вниз. Под нами оказалась большая комната. С одной стороны стояло нечто, напоминающее трон, под камнями виднелись остатки столов и стульев, слева и справа от трона чернели проемы дверей. Живых и не очень живых не наблюдалось.
— Нужно спускаться, — высказался Марся, — взрывать уже не получится.
— Это точно, — вздохнул я. — Парни, готовьте снарягу.
Развернулись, закрепились, сбросили концы веревок вниз. Но, как только Марся подошел к краю, снизу раздались выстрелы. Очередь ушла в небо, но этого хватило, чтобы все залегли.
— Вот это сюрприз! — выдавил Марся. — А могли и попасть…
— Какая сволочь стреляла? — поинтересовался Рафа.
— Скорее всего, бывшие американцы, — ответил румын.
— Пиндосы вспомнили про автоматы?
— А сам-то не видишь?
— Димон, Олег, — позвал я.
— Тута мы, командир. — Снайперы на карачках подползли ко мне и скомандовали: — Отползли все от края.
Вниз скинули еще одну световую шашку и начали в зеркало изучать обстановку.
— Олег, давай куклу.
— Где я ее возьму?
— Сделай!
— Ты опух?! Из чего?!!