Спецгруппа «Нечисть». Экспансия Ищук Александр

— Тогда откуда такая слаженность в действиях?

— Глупо спорить с людьми, знающими больше, чем мы. Первые действия показали их компетентность, в дальнейшем они ее подтвердили. А то, что малость перестарались, тут целиком наша вина.

— Малость? — с усмешкой переспросил Один. — Лейтенант, вы в курсе, что ваши стрелки трех инструкторов на неделю вывели из строя? Вы в курсе, что саперы жаждут крови вашего подрывника за цирк, устроенный им в учебном классе? А если вспомнить, что кое-кто все еще хочет намылить шею лично вам, то печальная картина вырисовывается. Значит, так, командиры! Со вновь прибывшими проводите подробный инструктаж по поводу их поведения как в учебных классах, так и на полигоне. У вас еще пулеметчики с гранатометчиками не прибыли. Так вот, чтобы они не разнесли мне тут все, к нехорошей маме, приказываю: держать свою банду в узде. Сейчас берете своих отморозков и топаете проходить полосу на скрытность. Без оружия. Все. Свободны.

Перед учебным корпусом нас ждали бойцы. У снайперов вид был потрепанный. Бить их не били, но морально, судя по всему, поимели знатно.

— Ну, что, опричники, довыеживались? Всем задницы развальцевали?

— Нет, у меня все цело, — смеясь, ответил Ильдар.

— Хоть кто-то сохранил девственность. Слушайте сюда, юмористы. Выпендреж заканчиваем, нас слушаем внимательно, приказы выполняем четко и быстро. Скоро должны прибыть пулеметчики и гранатометчики, и Одину…

— Кому? — не понял Мамелюк.

— Одину, начальнику местному, очень не хочется командовать руинами.

— Неужели должны прибыть такие же циркачи? — поинтересовался Ильдар.

— Не знаю, — ответил я, — но тенденция уже прослеживается.

— Командир, — влез Димка, — а правда, что вы на полосе инструкторов повязали?

— Частично. Мы попытались это сделать. Все закончилось мордобоем. Еще вопросы есть? Нет? Замечательно. Сейчас в полной выкладке выдвигаемся в лес. Наша задача — сесть на хвост партизан на дистанции пятидесяти метров и, не меняя этой дистанции, незамеченными дойти до финиша. Мины будут, но немного. По нам будут стрелять. Оружием нам пользоваться запрещено. Выстрел по нам, подрыв или замечание инструктора о том, что нас засекли, означает почетный марафон в один километр и прохождение полосы с самого начала. Снайпера, вы тащите сапера, а мы с Марсей — Ильдара. Двинули.

На полосе нас встретили не только все преподы кафедры в полном составе, но и масса курсантов, свободных по тем или иным причинам.

— Лейтенант, — обратился ко мне заведующий кафедрой и потрогал сломанный нос, — шеф приказал на каждые тридцать холостых патронов ставить один боевой. Мы их только в автоматы будем ставить, но все равно будьте осторожны.

— Спасибо за предупреждение, товарищ майор, — ответил я, — но думаю, что до стрельбы дело долго не дойдет.

— Вот и посмотрим.

Я оказался прав. Выйти на заданную дистанцию мы не успели. Партизаны сразу же заметили Олега, и мы побежали круг почета. Потом «спалился» Димка, потом Марся, показывающий Ильдару, как именно переползать через поваленные бревна. К вечеру мы так и не вышли на установленную дистанцию, зато отмахали двадцать один километр и еле стояли на ногах. Особенно тяжко было снайперам. К десяти часам вечера мы еле доковыляли до казармы. Димка и Олег передвигались кое-как, пришлось их поклажу нести мне и Марсе. Ильдар и Леня справились сами, но тоже с трудом переставляли ноги. У казармы нас ждали четыре человека: дежурный офицер и три курсанта (Макс, Рафа и Фич).

— Саша, принимай пополнение, — сообщил дежурный и расхохотался.

— Принимаю, — выдохнул я. Вид у меня, судя по всему, был очень кровожадный, поэтому новенькие замерли по стойке смирно. Я подождал, пока дежурный зайдет в корпус, и обратился к ним: — Парни, кончайте маяться ерундой. Не на параде. Лучше помогите.

Те сорвались с места и приняли у нас снаряжение. Пока дошли до нашего блока, пока чистили снарягу, успели познакомиться. Я подробно рассказал обо всем, ответив на кучу вопросов. Как и у снайперов, у новеньких глаза загорелись нехорошим светом. Сообразив, что завтра нас ожидает продолжение цирка, я предупредил новичков:

— Так, хлопчики, слухайте сюда: завтра вас будут проверять на знание специальностей. Вы, как бойцы, которым выпала великая честь служить в нашем подразделении, выполняете все упражнения на «отлично». При этом ведете себя вежливо, до поноса. Старшим не хамим, приколов не откалываем, знаниями не хвастаемся. После показательных выступлений ваших сослуживцев, которые уже дрыхнут без задних ног, завтра за вами преподы будут следить, как санитары за пациентами психушки.

Парни заулыбались, услышав про «показательные выступления».

— Нам уже рассказали, — сообщил Макс, — и про ваши с Марселем «выступления» тоже. Но, командир, если мы завтра не проявим командный дух, согласись, будет неинтересно. Потеряется, так сказать, изюминка нашей команды. Можно, мы чуть-чуть пошутим — и все?

— Санек, — Марся толкнул меня в плечо, — а переводяга прав! Нужно держать марку!

— Марся, ты уже привык к бздюлям начальства?

— Одними бздюлями больше, одними меньше; ни я, ни Аллах не заметит.

— Аминь, — поддержал Марсю Рафа. — Командир, мы не сильно.

— Рафа, ты только по людям не шмальни, — сдался я. — Остальные также не допускают человеческих жертв…

Утром новенькие пошли проявлять себя и шутить, а мы направились «повышать квалификацию легкоатлетов», как выразился Ильдар. Пробежав за утро восемь километров, мы тем не менее смогли не только выйти на требуемую дистанцию для слежки за партизанами, но и продвинуться за ними на полтора километра. Во время девятой попытки Ильдар, который шел замыкающим, отсемафорил, что нас кто-то нагоняет. Народ развернулся к гостю, забив на слежку. Две минуты мы старательно изучали лес в поисках хвоста, но ничего не заметили. Парни уже начали косо поглядывать на Ильдара, но тут Олег зашептал:

— Есть движение! Прямо перед нами в сорока метрах. Сейчас он вынырнет возле поваленных деревьев.

И действительно: из ниоткуда возник огромный боец с очень большим пулеметом, за мгновение преодолел препятствие и снова исчез в траве.

— Вот это класс! — похвалил преследователя Димка. — Интересно, кто это?

— Санек, судя по габаритам, Микола, — предположил Марся.

— Очень может быть, — согласился я. — Будем подождать.

Ждали мы около трех минут. А потом я услышал шорох за спиной, неведомая сила ухватила меня за рюкзак и, с невероятной скоростью протащив пять метров, мягко посадила на землю.

— Привет, командир! — сообщил мне неизвестный с ярко выраженным южнорусским говором. Парни удивленно таращились за мою спину. Сложив увиденное сегодня и прочитанное в личном деле Миколы, я тоже с ним поздоровался:

— Здоровеньки булы, Микола!

— Ох ты, какой сообразительный! — опять раздалось сзади.

Та же неведомая сила опять меня приподняла и развернула на сто восемьдесят градусов. Передо мной сидел Богатырь. Именно с большой буквы «Б». В высоту и в ширину он был одинаковый, но при этом исполинских размеров. На нем был поношенный, но добротный маскхалат, а в руках, точнее на руке, на левом предплечье, у него лежал пулемет. Ну, казалось бы, лежал бы и лежал, если бы не одно «но». Пулеметом был отечественный крупнокалиберник «Корд» на легком станке!!! Эта картина повергла в шок не только меня, но и всех остальных. Мы тупо пялились на Миколу, а он с прищуром разглядывал нас. Затянувшуюся паузу прервал Мамелюк:

— Микола, привет. Меня Дмитрием звать. Позывной «Мамелюк».

— Привет, Мамелюк, — пробасил Микола.

— Микола, я снайпер, — продолжил Димка.

— Та я вижу, — улыбнулся он.

— Микола, — Мамелюк судорожно сглотнул, — у тебя в руках пулемет?

— А ты наблюдательный, — похвалил Микола, — сразу видать, что снайпер.

— Микола, — продолжал Димка, — но это же «Корд»?

— «Корд», — не стал спорить Микола.

Их дальнейший диалог напоминал разговор психиатра и человека, сильно отстающего в развитии:

— Крупнокалиберный?

— Правильно.

— Со станком?

— Со станком.

— Настоящий?

— Настоящий.

— И лента с патронами настоящая?

— И она настоящая.

— А потрогать можно? — вклинился в разговор Ильдар.

— Ну, потрогай, извращенец великовозрастный, — захохотал Микола, и все тоже расхохотались.

— Так, курсанты, — из-за дерева показался инструктор, — ваше время вышло. Кросс вам обеспечен. Какого лешего вы тут расселись?

— Это кто такой наглый? — вальяжно поинтересовался Микола и, развернувшись, начал вставать.

Опешив от появления в наших рядах нового бойца, к тому же таких габаритов, инструктор уперся взглядом в «Корд» и завис окончательно.

— Командир, может, нам Миколу в полный рост впереди нас вести? — подал идею Олег.

— Зачем? — не понял я.

— Чтобы все внимание уходило на него и его оружие. Ты только глянь, как инструктор подвис. А ведь он человек бывалый!

Инструктор, наконец, вышел из ступора и, не сводя глаз с пулемета, спросил:

— Кто такой? Откуда взялся?

— Прапорщик Микола Ничипоренко, зачислен в группу «Урал», прибыл для прохождения учебы.

В дальнейшем диалог инструктора с Миколой был очень похож на диалог с Мамелюком. Начался он так же:

— Микола, а у тебя в руках «Корд»?

Когда инструктор спросил про ленту, мы не смогли сдержаться и захохотали. Наш смех вывел его из очередного ступора, и он приказал:

— Для подготовки к летним олимпийским играм на пробежку шагом марш!

Мы выматерились и пошли к беговой трассе. Ко мне подошел Микола:

— Командир, ты извини, что напугал. И извини, что из-за меня всех наказали. Просто, когда я пришел к месту старта, меня инструкторы отправили вас догонять.

— Не извиняйся. Напугал ты меня не сильно. Сильно только удивил. И насчет наказания не переживай. Сегодня не первый километр бежим. И не последний. Ты, кстати, других новичков не видел?

— На стрельбище пулеметчика видел. Фич, кажется, его звать. Он из крупнокалиберника на мишени восьмерки рисовал. Судя по пачкам сигарет и хмурым мордам инструкторов, сделал он это на спор.

— А гранатометчика не видал? — спросил Марсель.

— Нет, не видал. А переводчика видел. Ему руки перевязывали.

— Перевязывали или связывали?! — насторожился я.

— Перевязывали, — подтвердил Микола.

— А что у него с руками?!

— Я толком не понял. Судя по всему, они с кем-то из местных в тамишивари соревновались.

— И кто победил?

— Не знаю.

— Микола, — я решился задать мучающий меня вопрос, — а тебе не тяжело с такой «дурой» бегать? Он же вместе со станком и лентой больше сорока килограмм весит.

— Нет, не тяжело, — усмехнулся Микола, — не переживай, командир. Который год я с ним хожу. Он уже часть меня.

— Так ты со своим пулеметом приехал?!!

— У меня все свое, — подтвердил Микола. — А пулемет мой, никому не нужен. Он специально под меня доработан.

— А стреляешь ты из него как? — поинтересовался Марся.

— Восьмерку на мишени нарисовать могу, — успокоил он нас.

К этому времени мы подошли к беговой трассе и «начали повышать квалификацию». Микола, несмотря на мои опасения, от нас не отставал, бежал спокойно, дышал ровно. На финише нас ждали Макс, Рафа и Фич. У Макса действительно были перебинтованы обе кисти рук. И все трое впали в ступор, увидав Миколу. Фич вообще от восхищения и легкой зависти чуть ли не слюной начал капать.

К переводяге подошел Ильдар и начал разматывать бинты.

— Макс, что с руками?

— Об кирпичи разбил, — пояснил Макс. — А на кой ты разматываешь? Меня нормально перевязали.

Ильдар, несмотря на возмущения Макса, разбинтовал обе кисти, внимательно их осмотрел, прощупал все кости и суставы, после чего достал свою аптечку.

— Слушайте сюда все, — обратился он к группе, начиная перевязку. Голос и интонации при этом у него стали другие. С нами теперь говорил не офицер и не веселый человек, а профессионал своего дела, врач с большой буквы. Этот тон впоследствии моментально заставлял замолкнуть любого из бойцов. — Любая ваша царапина или прыщ должны быть осмотрены мною. Любая простуда, кашель или насморк должны лечиться мною. Любые ранения или порезы должны зашиваться мною. Только на таких условиях я гарантирую вам, что вы выживите. О квалификации врачей, находящихся на передовой, вы скоро узнаете. Если уже не узнали. Всем все понятно? Молодцы.

Я представил Миколу и парней друг другу. Фич тут же попросил у Миколы пулемет «поносить».

— Макс, чем тебе кирпичи не понравились? — спросил я у переводчика.

— Не мне. Инструктору по огневой. Местный переводяга погонял меня пять минут и отправил дальше, — начал рассказывать Макс. — Когда пришел в тир, тамошний абориген начал толкать речь о беспомощности переводчиков на войне. По морде, как ты просил, я бить не стал, а предложил доски поразбивать. Он согласился. По доскам у нас ничья вышла. Он предложил кирпичи. Вот о них я руки и разбил.

— Ты хоть победил?

— Отказ соперника от продолжения соревнования считается победой?

— Считается. Он кости себе сломал?

— Скорее всего.

— Ты каким видом карате занимался?

— Кекушином.

— Вопросов больше не имею. Так, братцы мои, — обратился я к своему воинству, — в нашем полку прибыло. Теперь у нас есть настоящий профессионал, который не так давно доказал это. Такого класса в скрытном перемещении на местности я даже у местных не видел. Микола, назначаю тебя инструктором по скрытному ползанью по пересеченной местности. Вопросы, возражения есть? Нет?! Вот и замечательно!

И Микола начал нас учить. Его объяснения и примеры были настолько просты и понятны, что через неделю, когда группа уже была в полном составе, с нами ползали молодые инструкторы «Валгаллы». Они учились у Миколы. Они учились учить. Всего месяц понадобился группе, чтобы постичь эту тяжкую науку. Через месяц мы прошли полосу за рекордный срок. На следующий день Микола снова выгнал нас на полосу. Партизан изображали молодые инструкторы, которые до этого ползали с нами. В нашу задачу входило в процессе движения бесшумно повязать всех партизан. С задачей мы справились с первого раза.

Через два месяца был выпуск. Из «Валгаллы» мы были выпущены с такими характеристиками, что сразу попали в прямое подчинение к Зимину, а в скобках читалось — к Барону. Нас не «обкатывали» в прифронтовой полосе, не ставили на прикрытие Коваля и его бойцов. Нас сразу загнали в тыл к противнику, где мы совершили свой первый подвиг и обратили на себя внимание не только Барона, но и «широкой общественности».

А сегодня мы крались по следу итальянцев. Крались в пределах прямой видимости. Мы в очередной раз должны доказать и себе, и врагу (и что самое печальное, нашему командованию) свой высокий класс, свою репутацию, свою стоимость, в конце концов.

13

За румынами мы шли уже четыре часа. Двигались они хорошо: темп максимальный, перемещения слажены и бесшумны, систематическая проверка на предмет хвоста и закладка растяжек с сигналками. Но наша школа была лучше, поэтому нас они не замечали, а их сигналки становились нашими трофеями. Следы ведущей пары румын читались отчетливо, а вот мои прохиндеи «следили» редко. В основном для того, чтобы основная группа румын не теряла уверенности, что они все делают правильно.

В очередной раз переждав проверку и пополнив свой арсенал очередным трофеем, мы «потекли» за преследуемыми. Дождь к этому времени уже прекратился, но трава и земля были настолько сырыми, что с расстояния трех метров моих бойцов можно было принять за кучи грязи — так мы вывозились. Андрюха показал, что позади нас есть движение. Я жестом приказал ему остаться и встретить гостя. Скорее всего, нас нагонял Петюня. И действительно, через десять минут нашу троицу пополнил радист. Он отчитался, что за нами все чисто, и поинтересовался «планами на будущее». Как и прежде, я скомандовал: «Преследовать».

Показалась огромная поляна, местами поросшая молодым хвойником. Идущий впереди Макс подал сигнал остановиться. Все замерли. Он перевернулся на спину и, отыскав меня взглядом, позвал к себе. Добравшись до Макса, я кивком головы поинтересовался причиной остановки. Мое удивление было вызвано в большей степени тем, что румыны или итальянцы, в общем преследуемые, уже в полном составе крались по поляне. «Засада», — жестом показал Макс. «Чья?» — спросил я жестом. Макс вместо ответа пожал плечами, показывая, что не знает.

— Макс, — очень тихим шепотом поинтересовался я, — где засада?

— На поляне.

— Чья?

— Не знаю, но она точно есть.

— С чего ты взял?

— На поляне что-то неправильное!

— Хорошее объяснение. Румыны делали паузу, прежде чем выйти на нее?

— Нет, прут как носороги.

— Так что тебе не нравится?

— Она слишком подозрительная, — «порадовал» меня переводяга очередным железным аргументом.

— Подозрительная, говоришь, — пробормотал я и начал рассматривать «неправильную» поляну.

С первого взгляда, поляна была самая обычная. Со второго — тоже. А с третьего появилось ощущение, что на меня кто-то смотрит. И смотрит именно с поляны.

— На нас кто-то смотрит, — прошептал я Максу.

— Точно! — радостно согласился он. — А я понять не мог, что меня тормозит. А кто смотрит?

— Вопрос на десять баллов! Лучше давай прикинем, откуда смотрят!

Макс очередной раз уставился на «нехорошую» поляну. Я тоже. В голове побежали цепочки мыслей: «Предположим, я солдат. Мне нужно найти и, допустим, уничтожить некую группу хорошо подготовленных спецов. Я знаю или вычислил их маршрут и нашел удобное для засады место. Как бы я выставил засаду? Микола и Коваль учили ставить засаду в два кольца. Внешнее осуществляет наблюдение и прикрытие, внутреннее уничтожает или захватывает. Поляна большая и местами очень открытая. Молодая хвойная поросль растет крайне редко. И одно из этих мест как раз на маршруте румын. Там бы я обязательно кого-нибудь посадил из внутреннего кольца. Но румыны тоже не вчера воевать начали и гарантированно обойдут это место по безопасной дуге. И именно на этой дуге я или Коваль на них бы и напали. Или расстреляли. Просчитать месторасположение бойцов внутреннего круга я не смогу. А с внешним можно попробовать. Те, кто осуществляет прикрытие, должны иметь обзор во все стороны. Следовательно, по их лежкам попробуем их просчитать».

— Макс, ищи внешнее кольцо, — подсказал я.

— Легко сказать, — пробубнил он. — С какого места искать?

— Где бы ты залег?

— В хвойнике.

— Я тебе про внешнее говорю, чучело.

Макс минуту разглядывал поляну, а потом сообщил результат:

— Обрубок чего-то лиственного на час видишь?

— Да.

— Вот там бы я точно залег. Обзор во все стороны, а торчащие корни позволяют крутить головой, не засвечивая позицию.

— Молодец, — похвалил я его.

— Взять с полки пирожок? — поддакнул он мне одной из моих любимых присказок.

— Можешь даже два. Если румыны пройдут чисто, берешь Андрюху и проверяете это деревце. А я с Петькой пощупаю еще пару мест, которые очень мне не нравятся. Макс, «щупать» из леса и с глушителем. Понял? Ждем.

Но ждать нам не пришлось. Румыны, которые почему-то двигались пятиугольником (в середине шли трое), как раз обходили по широкой дуге тот заманчивый хвойник. И когда они начали возвращаться на прямую, произошло нечто!!! Возле каждого из егерей вынырнуло по два человека. Вынырнули из земли. Вынырнули и скрутили всех. На захват восьми хорошо обученных егерей ушло три секунды. Ни единого выстрела, ни единого вскрика.

— Это кто был? — ошарашенно поинтересовался Макс.

— Не суетись. Скоро узнаем.

Я повернулся к Андрюхе и Петюне, лежащих в десяти метрах позади нас. Жестом обозначил «готовность к бою» и наш любимый сигнал «готовность к радостному и храброму бегству». Бежать и воевать, к счастью, не пришлось. В том месте, где были захвачены румыны, материализовался боец внушительной комплекции. Он посмотрел на заросли молодняка, а потом, повернувшись в нашу сторону, начал звать кого-то, махая рукой. Я уже собрался приступать к храброму отступлению, когда Макс зашептал:

— Коваль, сука! Командир, это Коваль!

Я отобрал у Макса бинокль. Действительно, в нашу сторону, не спеша, брел Леха с крайне довольной рожей лица.

— Чего разлеглись? — обратился я к своим. — Пошли сдаваться!

Как только мы вышли на поляну, из своих укрытий начали выбираться бойцы Коваля. Те, кто был рядом с нами, подбегали, здоровались, обнимались и бежали к захваченным румынам.

— Здравствуй, Бармалеище, — крепко обнял меня Леха. — Ты даже не представляешь, как я рад, что ты живой!

— Привет, Леха, — ответил я. — А уж я-то как рад!!! Кстати, где мои прохиндеи?

— Ты про которых? — с усмешкой спросил Коваль. — Про утренних или про дневных?

— Для начала, где Марся и компания?

— Вон там, — он показал рукой в хвойник, — сидят.

— А Ильдар и Мамелюк?

— На той стороне поляны.

— Замечательно! А теперь рассказывай.

Коваль ухмыльнулся и ответил:

— Сейчас в лес свалим — и расскажу. Принимай командование над своими головорезами.

— Как будто ты до этого нами командовал! — вылез из кустов Марсель.

— Марся, заглохни. Помогай парням и рысью на ту сторону поляны.

— Зачем им помогать? — удивился он. — Они сами все без нас сделали.

Через три минуты спецгруппа «Урал» успешно собралась воедино и совместно со спецгруппой «Закат» залегла в лесу.

— Леха, среди пойманных тобою румын Роджер есть?

— Среди пойманных мною румын румын нет. Среди них одни итальянцы.

— А Роджер?

— И Роджер.

— А ну явите мне его немедля, а то гневаться буду, — заверещал я противным голосом.

— Слушаюсь, ваше высочество, — склонился в шутливом поклоне Леха. — Пошли, познакомлю тебя с легендой итальянской разведки.

Под охраной четырех Лехиных бойцов лежали лицом вниз восемь человек. Семеро были в форме румынских егерей, а восьмой — без нее. Точнее, он был вообще без одежды, не считая ручных и ножных кандалов и кляпа во рту. Коваль подошел к раздетому человеку и перевернул его на спину.

— А кто это у нас тут такой волосатенький лежит? — голосом, полным умиления, обратился я к пленному.

Легенда итальянской разведки представляла собой полненького мужичка небольшого роста, с кучерявой головой и повышенной шерстистостью на теле. У него были густые, «брежневские» брови, глубоко посаженные глаза, очень курносый нос и тонкие губы. «Легенда» имела вид крайне жалкий, была перемазана грязью и, судя по «гусиной» коже, уже начала замерзать от лежаний на сырой земле.

— Бонжорно, синьор Луиджи, — блеснул я знанием итальянского языка. — Как же ты мне надоел за прошедшие сутки, мафиози долбаный!

— Санек, — Марся тоже подошел посмотреть на «легенду», — ты думаешь, он тебя понимает?

— Не переживай, Марся, — успокоил его Коваль, — он замечательно говорит и пишет по-русски.

— А раздели вы его на кой? Еще простудится, лаять не сможет? — поинтересовался Марсель.

— Так у него в одежде маячки могут быть. Вот и подстраховываемся.

— А если он его проглотил? Или он вживлен? — не сдавался Марся.

— Чистый он. Проверили, — успокоил Коваль.

— Вы его голым потащите?

— Не переживай, гуманист. Оденем. Парни сейчас снарягу в порядок приведут. И оденем.

— А рот на кой заткнули?

— Вот, сразу видно, что вы, «Уральцы», тати и душегубы. Вам бы только взрывать и убивать. А у нас специализация тонкая, ювелирная, я бы сказал: найти, аккуратно спеленать и целым и невредимым дотащить до заказчика. Шарик в пасть ему засунули, чтобы он себе язык не откусил и не помер от потери крови. Эх ты, салага. Учишь вас, учишь. А толку?!

— Ладно, не зуди, ювелир, — проворчал Марся. — А остальные почему без кляпов?

— А остальные нам без надобности, — «обрадовал» «остальных» Коваль. — Они могут себе хоть яйца откусить. Я только им помогу.

— Леха, заканчивай свой ликбез и давай уже рассказывай.

Из рассказа Лехи выяснилось следующее. Два месяца назад, после ряда крупных диверсий, румынское командование задумалось о привлечении специалиста со стороны. Своих мозгов уже не хватало. Самой оптимальной кандидатурой оказался Луиджи, так как обладал необходимым опытом, был известен своим умом, и у него была сформирована хорошая команда. Вытащив его из юго-восточной Азии, где он охранял чьи-то плантации наркоты, они поручили исправить сложившуюся ситуацию и переловить всех русских, шастающих по тылам румын, как у себя дома.

О прибытии в расположение румын итальянского специалиста Барон узнал за неделю до приезда Роджера. Такой пакости от коллег из лагеря противника он не ожидал, поэтому был неприятно удивлен. Ему не хотелось, чтобы на его группы охотился кто-то опытный. Отказавшись от идеи подкупа, Барон принял решение: выкрасть итальянца и у себя в застенках выведать у него все секреты секретные, а потом зверски и прилюдно его растерзать. Чтоб другим неповадно было… На этот подвиг, естественно, был подписан Коваль и его банда. Оставался лишь один маленький вопрос: как вытащить товарища итальянца из теплого кабинета в чисто поле?!

Разработав очень хитрый план, он приступил к его реализации. Высокая честь быть наживкой выпала мне и моим раздолбаям, но «гениальный» план «хорошего парня полковника Жеребенкова» спутал все карты Барона. Ему пришлось импровизировать. Убедившись, что секретный тоннель, который мы отправились взрывать, находится в зоне ответственности Роджера, Барон изменил и маршрут движения, и способы захвата гадкого итальянца. Барон все рассчитал правильно: уничтожение тоннеля Роджер воспринял как личное оскорбление и отправился разбираться на место событий. Убедившись по косвенным признакам, что тоннель уничтожен в результате диверсии, итальянец начал рыть носом землю и принуждать к этому румын. Румыны, естественно, не поверили чужаку и выполняли его приказы спустя рукава. Соответственно, Роджеру пришлось лично заняться поиском. Он правильно рассчитал направление нашего отхода. Он правильно отправил поисковиков. Он правильно не поверил результатам поиска, которые принесли ему румыны, не найдя нас возле «зеркала». И абсолютно верно он расставил своих людей на выходе из долины. К счастью для нас и к большому сожалению итальянца, он не смог просчитать ни безумную гениальность Барона, ни оперативность Коваля, ни мою вредность и упорство. Соответственно, ловя диверсантов, он не подозревал, что ловят его. Для него стало неожиданностью наше скрытное бегство от «зеркала» и уничтожение пары наблюдателей. Подрыв егерей возле безвременно усопшего Наемника стал для него началом трагедии, а уничтожение поисковиков возле болота ее довершило. И Роджер лично выдвинулся в лес. Выдвинулся и подписал себе приговор.

— Леха, а где вы ждали Роджера?

— Севернее. Мы надеялись, что он на вертушке прибудет. И там его повяжем. Кто ж знал, что вы так все испохабите!

— Извини, родной, но если бы не дождь, все прошло бы по плану. Пришлось импровизировать. А вы как тут оказались, да еще и с Марсей?

— Благодаря тебе. Когда Петюня от болота выдал в эфир сообщение для Марси, мы, естественно, его тоже расшифровали. Потом из радиоперехватов переговоров румын мы узнали и про массовый подрыв у выхода в долину, и про уничтожение поисковиков возле болота. А сбитая вертушка убедила и меня, и командование, что Роджер лично пойдет тебя ловить. Вендетта, мать ее. Мы сразу и сорвались вам навстречу. На марше вышли на Марсю.

— Вышли они, — пробурчал Марся. — Так и скажи: протопали по головам и, не заметив, пошли дальше.

— Ты их не заметил? — спросил я Коваля.

— Нет, — улыбнулся он, — но и они нас не заметили.

— В смысле?

— Они вас ждали, ну и «закопались». А «закапываться» вы умеете. Обнаружить мы их не смогли и потопали прямо по ним. А они, соответственно, проспали нас.

— Марся, это правда?

— Конечно, правда, — с некоторой обидой на Коваля ответил он. — Ты же знаешь, как они подкрадываться умеют! Когда я понял, что по нам кто-то топчется, они уже к лежкам дозорным подходили. Ладно, хоть Леха повернулся и Микола его узнал.

Страницы: «« « ... 910111213141516 » ... »»