Спецгруппа «Нечисть». Экспансия Ищук Александр

5

В начале пятого начался артобстрел. Отработав положенные пятнадцать минут, царица полей ушла спать, а доблестная пехота ломанулась в бой. Выждав еще тридцать минут, мы засеменили в тыл противника. В нашу задачу входило: незамеченными проникнуть на территорию противника, таким же манером добраться до гор, перебраться через них, не нарвавшись на горных стрелков противника, выйти в назначенную точку и дождаться машину с многозвездным румыном. С проникновением и прочей ерундой сложностей не ожидалось, а вот процесс закладки мины в машину меня сильно беспокоил.

Румынским языком в совершенстве владел только Макс — наш штатный переводяга. Также в совершенстве он говорил на английском, польском и венгерском. Говорил на румынском, но с дичайшим акцентом, Петюня, радист. Сносно понимал, но еще хуже говорил Термит. Остальные, в том числе и я, не говорили вообще. Даже со словарем. Мы знали несколько слов, а о правильном произношении оставалось только мечтать. Поэтому самая важная часть задачи ложилась на этих троих. Именно они будут изображать офицеров военной полиции румынской армии, а остальные будут рядовыми. Под камуфляжем на нас была форма румын, наше штатное оружие покоилось в рюкзаках, а в руках у нас были НАТОвские «игрушки». Кому-то из моих парней оружие противника нравилось больше, но я был консервативен, поэтому родному «Никонову» старался не изменять.

Как и ожидалось, к заданной точке добрались без сюрпризов за сутки до нужного часа.

От точки базирования до входа в тоннель — около пяти километров. Взяв с собой Марсю и Олега, поползли смотреть вход. Через полтора часа нам открылась радостная картина: румыны переплюнули все мои самые смелые надежды. Вход в тоннель имел всего одну линию обороны, выраженную в двух наблюдательных вышках и хиленьком заборе из колючей проволоки. На вышках, как ни странно, солдат не наблюдалось. Тяжелые ворота на входе в сам тоннель имелись, но одна створка была полностью открыта.

— Они чужих вообще не ждут, — сделал глубокомысленный вывод Марся.

— Я бы сказал, они не только не ждут, они, видать, не верят, что про тоннель вообще кто-то узнает в ближайшее время, — поддакнул Олег.

— Так нам же легче! Ты глянь, какая замечательная поляна перед въездом. Трава по пояс до самой колючки!

— Марся, друг мой наивный, вот на их месте что бы ты сделал с этой поляной? — попытался «приземлить» его я.

— Скосил бы, на хрен, всю траву!

— Или? — продолжил я.

— Или мин бы наставил, — задумчиво ответил тот.

— Или парочку «секретов» разместил, — поддержал идею Олег.

— По-моему, вы оба льстите румынам, — не сдавался Марсель. — На их месте я бы тут такую линию обороны забодяжил — муха бы не пролетела.

— Очень может быть, — неопределенно протянул я. — Ждем еще пару часов: может, чего любопытного и заметим.

Любопытное началось минут через сорок. Вначале мы услышали шум приближающего дизельного автомобиля. Двигатель работал неровно и постоянно «чихал». Вскоре на дорогу, ведущую к тоннелю, выполз небольшой армейский грузовичок с тентованным кузовом. Именно ему принадлежал «больной» двигатель. «Чихнув» в очередной раз, грузовик заглох. Из кабины вышли двое солдатиков и, крича друг на друга, начали поднимать кабину. Подняв ее, один отошел от машины и начал справлять малую нужду.

— Санек, — зашептал Марся, — у дороги мин или нет, или они дальше.

Я кивнул в знак согласия. Закончив «сливать жидкость», солдатик вернулся к машине, где его сослуживец ковырялся в движке. Совместными усилиями они его подчинили, опустили кабину и продолжили движение. Подъехав к шлагбауму, грузовик начал сигналить. Спустя три минуты из тоннеля появился заспанный солдат. Он начал что-то недовольно выговаривать прибывшим. В конце концов, поднял шлагбаум, и машина въехала в тоннель. Без досмотра.

— Однако служба войск поставлена архискверно, — сделал вывод Олег, — чувствуется, что ребятки давно в тылу сидят.

— Или никогда не были на передовой, — поддержал его Марся.

— Ты завтра на сегодняшнее раздолбайство охраны сильно не надейся. Завтра они как на параде будут.

Не прошло и двадцати минут, как ситуация перед тоннелем стала еще интереснее: из-за ближайшей горы показалось стадо коров. Позади оного верхом на лошади двигался сонный ковбой местного разлива. Что особенно порадовало — отсутствие у пастуха собак. Стадо медленно двигалось вдоль колючки. Когда до дороги осталось метров десять, из тоннеля выскочила группа солдат и ломанулась отгонять коров от дороги. От толпы отделился офицер и, размахивая пистолетом, побежал к пастуху. На пастуха ни солдаты, ни офицер с пистолетом не произвели никакого впечатления. На коров, кстати, тоже. Они так же медленно, не обращая внимания на солдат, пересекли дорогу, порядком ее загадив, и продолжили свое неспешное шествие.

Поняв тщетность своих усилий, солдатня переместила свое негодование на пастуха. А тот, звонко щелкнув кнутом, показал орущему воинству средний палец, пересек дорогу, смачно на нее плюнул и продолжил движение. Поорав еще минуты три вслед пастуху, солдаты попытались вернуться в тоннель, но были остановлены офицером. Он тыкал рукой на дорогу и что-то насмешливо говорил. Судя по жестикуляции солдат — те сильно возражали. Возражения не возымели результата, и солдатня, достав из-под вышек лопаты, принялась очищать дорогу и обочину от коровьих лепешек.

— Видать, не впервой тут коров гоняют, — улыбаясь, проговорил Марся.

— С чего ты взял? — не понял Олег.

— Лопаты под рукой. Если бы «бомбометание» было в первый раз, лопаты бы искать пришлось. А тут все наготове. И это, Санек… мин, похоже, нет.

— Или нет, или они радиоуправляемые. В любом случае, прежде чем «закапываться» завтра, все проверьте.

Не успели солдаты убрать «художества» крупного рогатого скота, как из тоннеля показался знакомый «чахоточный» грузовик. Проехав под открытым шлагбаумом, грузовик снизил скорость, и оба солдатика, наполовину высунувшись из окон, начали, по всей видимости, давать ценные советы охране, задействованной не по прямому назначению. Охрана отвечала криками, неприличными жестами и киданием в борт грузовика продуктами жизнедеятельности коров (разумеется, поднятыми на лопаты).

Пронаблюдав еще час и не увидев больше ничего интересного, мы вернулись к схрону. Хозяйственный Микола тут же сунул нам обед. Отобедав и чуть передохнув, решили осмотреть дорогу, на которой предстоит минировать. Глубокий тыл и форма военной полиции позволяли нам руководствоваться принципом «чем наглее, тем незаметнее». Поэтому, оставив снарягу в схроне, мы выстроились в поисковую цепь и пошли вдоль проселочной дороги. Далеко уйти не успели: через сорок минут на обочине был замечен знакомый армейский грузовичок с поднятой кабиной. Под кабиной возился солдатик, а его сослуживец сидел в тени и курил.

— Командир, не про этот грузовик вы рассказывали? — поинтересовался Петюня.

— Если борта в дерьме, то про этот, — улыбаясь, ответил Олег.

Макс дождался, пока нас заметят, дал команду остановиться и, прихватив Петюню, пошел узнавать, в чем там дело. Мы остались в пятидесяти метрах от машины. Солдатики приветствовали Макса, как и положено приветствовать офицера, а уж офицера военной полиции… Выполнив все необходимые формальности, он, видимо, поинтересовался, что случилось, потому что солдатня начала показывать на грузовичок и пинать колеса в знак презрения к железному коню. Макс еще о чем-то переговорил с солдатиками и что-то сказал Петюне. После этого Петюня неспешно направился в нашу сторону.

— Командир, — зашептал он, когда добрался до нас, — этот грузовик возит продовольствие в тоннель!!! Он сейчас оттуда едет!!!

— Это вам солдатня рассказала?

— Да, с их слов, они каждый день в одно и то же время выезжают туда и возвращаются обратно.

— Что у них с машиной?

— А хрен знает, я не силен в механике, Макс попросил Термита направить, чтобы тот посмотрел.

— Добро. Леня, дуй, погляди, только языком особо не трекай.

Термит кивнул и вместе с Петюней направился к машине. В итоге через десять минут машина заработала, и благодарные солдатики поехали восвояси. «А эта машинка очень даже вовремя сломалась», — подумалось мне. И очень удачно она тут каждый день катается. Как раз на два часа раньше ожидаемой нами цели.

— Командир, — ехидно улыбался Макс, — хорошая машина. Полезная. Завтра мы ее, даст Бог, можем удачно к нашему делу присоседить.

— Обязательно, Макс, обязательно.

Зимина как командира выгодно отличало от остальных желание научить подчиненных полезной инициативе и умению мыслить стратегически. Мне иногда казалось, что я своим пацанам как командир особо и не нужен. Они и без меня в состоянии просчитать правильный алгоритм поведения, распределить обязанности и выполнить задание. Однажды я даже поделился своими сомнениями с Зиминым. Он, в свойственной ему манере, высмеял меня, но в итоге успокоил, сообщив, что в группах, подобных нашей, командир нужен для глобального анализа задачи. На командира сваливается весь поток информации, из которого он вычленяет суть и доводит до своих подчиненных в виде конкретных задач, а его подчиненные должны уметь сами все исполнить. Так вот, Макс правильно предположил, что завтра, перед прибытием нужной нам машины, неплохо было бы тормознуть этот грузовичок с продуктами. По «легенде», мы должны изобразить полицейский патруль, который шерстит все проходящие машины на определенном участке дороги. В тылу такое не редкость. А местная машина, досматриваемая полицией, добавит происходящему правдоподобности.

Мы вернулись к схрону, и я начал инструктаж:

— Слушаем сюда, бойцы. Вартанчик и Фич, ваша задача занять такую высоту, чтобы с нее хорошо просматривался вход в тоннель. Именно вы дадите команду Марсе на подрыв заряда. Когда найдете подходящее место, проверьте его как следует. Если польстить местному воинству, то все «вкусные» места должны быть или заминированы, или патрулируемы, или хорошо просматриваемы, а следовательно, пристреляны. Поэтому выбрали место, проверили его и, не оставляя следов, отползли метров на триста, но обязательно в пределах прямой видимости. Понятно?

— Да.

— Молодцы. Дальше. Микола, Петюня, Макс, Леня и Олег, со мной завтра изображаем патруль и закладываем взрывчатку. Ильдар, ты караулишь схрон, а Марся и остальные с утра выползают в сторону входа в тоннель, закапываются там и ждут команды на атаку.

На следующее утро, до рассвета, я отправил наблюдателей занимать позицию и Марсю «закапываться». Подучив подтверждение от обеих групп об успешном занятии позиций, выдвинулся к точке минирования. В нужном месте мы оказались около десяти утра. Прибытие продуктового грузовика ожидалось около четырнадцати часов, нужной машины с нужным румынским начальником — на два часа позже. Добрались и спрятались. До появления продуктового грузовичка светиться нам нежелательно.

Минут за десять до предположительного прибытия грузовика наш наблюдатель сообщил, что в нашем направлении двигается гужевая повозка с одним пассажиром. Я тут же дал команду «занять позицию». Досмотр гражданских лиц для нас не опасен, а картина, которую, даст Бог, увидят солдатики в грузовичке, будет очень правдоподобной. Вскоре появился указанный «водитель кобылы». Глядя на них, складывалось ощущение, что лошадь и человек ровесники. Макс как офицер приказал ему съехать на обочину и начал процедуру досмотра. Он вежливо спрашивал, старик вежливо и медленно отвечал.

У меня в гарнитуре раздалось два щелчка. Это означало, что продуктовая будет в течение пяти минут. Макс неспешно продолжал беседу со стариком до тех пор, пока не услышал шум двигателя. Судя по жестам, он извинился перед стариком, попросил его подождать на обочине, а сам пошел встречать «гостей». На дорогу вышел с таким расчетом, чтобы грузовик остановился перед телегой. Вскоре показался «чахоточный» грузовик. Солдатня в машине оказалась та же, поэтому, увидев Макса, жестами приказывающего остановиться, они заулыбались и спокойно остановились там, где он им велел. Повинуясь приказу Макса, оба вышли из машины; водитель протянул ему какие-то бумажки — видимо, документы на груз и на машину. Макс жестом отказался и начал убедительно рассказывать солдатам «сказку». «Сказка» сводилась к тому, что специальная группа военной полиции, то есть мы, прислана сюда со специальным заданием для поимки офицера-предателя. Предположительно, он должен проехать по этой дороге на легковом автомобиле в сторону тоннеля. Кто именно предатель, еще не установлено, но достоверно известно, что в багажнике машины будет стоять желтая канистра, якобы с бензином. Поэтому указанным солдатам предлагается принять участие в инсценировке, призванной выявить предателя. Для этого им нужно подождать тут часа два, ничему не удивляться, а в самый ответственный момент изобразить задержанных военной полицией. В подтверждение своих слов он протянул им какую-то бумагу, заготовленную спецами Барона. После изучения оной солдатики снова протянули Максу свои документы и документы на машину и груз. Тот переписал их данные, внес необходимые отметки в сопроводительные документы и приказал им ожидать в машине.

Началась самая гадкая часть задания — ожидание «мишени». Макс отошел к старику и завел с ним неторопливый разговор, а Олег начал «чудить». Разделся до трусов, пристегнул к себе хитрую сбрую, состоящую из множества ремней, крепящихся на теле. На задней части сбруи, в районе лопаток, имелось небольшое кольцо. В это кольцо он вдел карабин и привязал к нему веревку. После этого Олег надел китель, вытащил веревку через ворот сзади и, достав специальный грим, начал этим гримом намазывать себе лицо и все открытые участки кожи. Через пять минут перед нами стоял человек, недавно погибший от удушения. Цвет лица и рук Олега был соответствующий. Он состроил пару страшных гримас и полез на дерево, растущее в десятке метров от места, где стояли лошадь и повозка.

Прелесть дерева заключалась в том, что ветки росли высоко над дорогой и были очень толстыми. Присутствующие «зрители», офонарев, следили за действиями Олега. Чтобы внести ясность в происходящее, Макс начал объяснять: чтобы сбить предателя и его окружение с толку, боец, который в столь непотребном виде залез на дерево, к моменту прибытия машины изобразит жестоко убитого врагами бойца доблестной румынской армии, повешенного на дереве. К присутствующим просьба: не смеяться, руками не махать, не подмигивать. Присутствующие тут же заржали и замахали Олегу руками. Тот, сидя на ветке и смеясь, замахал руками в ответ. Этому фокусу, «повешенному бойцу», нас научил Коваль. Я не знал лучшего способа остановить любое транспортное средство. От мотоцикла до танка. В ста процентах случаев техника останавливалась, а экипажи выходили посмотреть на повешенного. Не говоря уже о пеших группах. Даже матерые американские диверсанты прекратили движение и, разинув рты, собрались тупорылой толпой под телом неизвестного американского сержанта, повешенного в тылу у русских. Судя по торчащим «кишкам», его «зверски пытали». В итоге — минутная задержка и отвлечение внимания стоили их группе жизни. Микола в два присеста положил почти всех. В случае же с остановкой машины со штабным румыном «повешенный» будет играть роль «причины задержания всех транспортных средств» и замечательным способом отвлекать внимание румын от манипуляций Термита в районе их багажника.

Приблизительно через час от наблюдателя пришел сигнал о приближении цели. Олег накинул специальную петлю на шею, которая крепилась к веревке и создавала полную иллюзию «повешенности», аккуратно слез с ветки и повис на веревке. Картина получилась очень убедительной. Макс тем временем вежливо поставил водителей продуктовой машины возле борта грузовика, попросил их расставить ноги на ширине плеч, а руками упереться в борт. Я занял место позади них с автоматом наперевес. Макс отошел, критично осмотрел «сцену задержания и обыска», остался доволен увиденным и перешел к «водителю кобылы». Петюня встал на дороге перед грузовиком, «блокируя» его движение, а Термит — за телегой.

Вскоре показалась цель. Как и говорили аналитики Барона, требуемая машина была «хаммером» в гражданском исполнении, но с камуфляжным раскрасом. И сопровождения тоже не было. Увидав развернувшуюся перед ними картину, румыны, как и ожидалось, сбросили скорость. Водитель и солдат, сидевшие на переднем сидении, вытянули шеи и озадаченно таращились на «повешенного». Макс, в свою очередь, быстрым шагом направился в сторону новых участников спектакля и жестами начал требовать остановки. Термит медленно, чтобы привлечь внимание, передернул затвор и взял винтовку в руки. Петюня, выполнив аналогичную манипуляцию, подошел к нему. После этого Термит пошел вслед за Максом.

Макс, умница, все рассчитал правильно: «хаммер» остановился, не доехав до «повешенного» метров пятнадцать. Он подошел к машине со стороны водителя, заглянул внутрь и жестом приказал Термиту занять позицию позади машины. После чего, как и положено, отдал честь и представился. Водитель что-то ему ответил и протянул документы. Макс изучил их за минуту, потом, согласно «ранее утвержденному плану», попросил документы у остальных. Судя по всему, как и ожидалось, его послали по известному всем маршруту. Макс заговорил повышенным тоном, показал на «повешенного» и рявкнул команду Петюне и Термиту. Те тут же направили оружие в сторону машины. Для «хаммера» наше вооружение не представляло никакой опасности, но сам факт угрозы со стороны «своих» же солдат, да еще и полицейских, возымел действие: через водителя Максу передали документы оставшиеся три пассажира машины. Петюня и Термит тут же опустили стволы.

На изучение документов Макс потратил минут пять. Он внимательно в них вчитывался, потом достал «специальный формуляр», еще дольше сверял данные формуляра и документов. Наконец, не найдя ничего криминального, он, не возвращая документов, попросил всех выйти из машины, чтобы мы смогли ее досмотреть. Все напряглись. Даже «повешенный». Если Максу не удастся заставить румын выйти из машины, весь план пойдет коту под хвост.

От услышанного в машине обалдели. Главный румын приоткрыл окно и начал орать на Макса. Макс спокойно выслушал долгую и гневную речь, сплюнул и заговорил не менее гневно и долго. Он все время показывал рукой на «повешенного», на «задержанных» водителей грузовика, а также в сторону тоннеля. Румын выслушал Макса и ответил очередным отказом. Макс в очередной раз рявкнул команду «подчиненным». Парни снова направили оружие на машину, но к ним на этот раз присоединился и я. Как и было согласовано с водителями продуктового грузовика, я поставил их на колени, а сам направился в сторону «хаммера». В движении я зарядил подствольный гранатомет и занял позицию в стороне от машины. Макс, увидев, что я «готов выстрелить из подствольника», тут же отошел от «хаммера» метров на пять. Термит и Петюня тоже попятились назад, не опуская оружия. Румын оценил степень опасности, посмотрел на часы, что-то приказал сопровождающим и первым вышел из машины.

Румын был в звании полковника. В его движениях читалось бешенство. Он демонстративно заложил руки за спину. Не закрывая двери, подошел к капоту и принял ту же позу, что и водители грузовика. Но на колени вставать не стал. Сопровождающие тоже вышли из машины, однако остались стоять возле нее. Макс, увидев подчинение, отдал нам очередной приказ и заговорил с полковником более вежливо. А я и парни начали финальную перегруппировку: Петюня жестами и короткими командами отвел сопровождающих полковника солдат на четыре метра вперед, я подошел к «хаммеру», а Термит открыл багажник. Макс предложил «главнюку» румын присоединиться к свите. Тот что-то проворчал, но оторвался от капота и медленно подошел к своим.

Сопровождающие, как и ожидалось, не следили за нашими действиями. Их вниманием полностью завладел «повешенный». Он раскачивался от порывов ветра и тихонько крутился вокруг своей оси. Макс, стоя возле них, что-то медленно им объяснял, я и Петюня «досматривали» салон, а Термит — багажник. Мы ориентировались на Термита и тянули волынку как могли, а он справился на удивление быстро. Буквально через две минуты Термит захлопнул багажник и полез помогать нам.

— Ты уже?! — удивленно прошептал Петюня.

Термит с довольным видом кивнул.

— Все установил?! — продолжил шептать тот.

И снова утвердительный кивок.

— Не заметят?

— Н-н-на днище все п-п-поставил, — ответил тот и жестами показал, что закрепил всю взрывчатку под днищем багажника.

Мы провозились еще минуту, потом закрыли двери и, изобразив полную потерю интереса к машине, разошлись на первоначальные позиции: Термит — к кузову грузовичка, я — к «пленным» водителям, а Петюня, доложив Максу, что «все в порядке», занял место перед грузовиком. Макс рассыпался в извинениях полковнику, вернул всем документы и даже помог румыну погрузиться в машину, услужливо открыв ему дверь и мягко закрыв ее после посадки полковника. «Хаммер» завелся и достаточно резво стартовал. Проводив его взглядом и дождавшись, когда тот скроется из виду, Олег очень резво «ожил», отстегнулся, отвязал веревку, скинул ее вниз и спустился с дерева.

Румыны из грузовичка, искренне смеясь, подошли к нему и, тыкая пальцем в варенье на кителе Олега, что-то одобрительно ему говорили. Олег, улыбаясь, скинул грязный китель, снял «сбрую» и начал доставать из рюкзака чистую смену одежды. Термит незаметно сместился к повозке, а Петюня приблизился к водителям и занял место позади них. Макс тоже подошел к ним и предложил продолжить участие в «маскараде», так как «хаммер» оказался «не той» машиной. Румыны, улыбаясь, закивали в знак согласия. Все были на местах.

— Начали, — отдал я команду.

Термит накинул удавку на шею старику, Петюня, схватив одного из водителей сзади, свернул ему шею, а Макс ударил второго в гортань. Не допуская, чтобы оба водителя упали (тем более тот, которому перебили гортань, был еще жив), парни подхватили их и перенесли к грузовику. Олег открыл задний борт, и они загрузили трупы свидетелей в машину. Термит, оставив труп старика в повозке, полез в кабину грузовика. Пришел Микола, который был нашим наблюдателем. Бросил в телегу пулемет, посмотрел на труп старика и с сожалением спросил:

— А деда-то на кой болт завалили?

— А что с ним делать? — поинтересовался Макс.

— Вырубили бы да связали.

— А фотографии свои ему на память оставить не нужно было? Вместе с паспортными данными и отпечатками? — зло поинтересовался Макс. Ему, как и Миколе, было неприятно из-за того, что пришлось завалить старика.

— Микола, — обратился к нему я, — ты же лучше нас знаешь: свидетелей не оставлять.

— Знаю, знаю, — пробурчал он и пошел успокаивать кобылу, которая начала нервно дергаться из-за трупа в телеге.

— Чего? — спросил Петюня. — Хохла совесть мучает?

— Типа того.

— Какие мы нежные… — с издевкой протянул он. — Командир, а ты заметил, что Микола частенько забывает про хохляцкий акцент?

— Заметил. И давно.

Микола, как, впрочем, и каждый из бойцов моей команды, был не простым «кадром». В его речи вне задания, а особенно при начальстве, присутствовал такой убойный акцент и говор, что его сложно было понять. Но, как только мы выходили в рейд, говор исчезал, акцент почти улетучивался, а вместо туповатого увальня появлялся грамотный, рассудительный и хозяйственный профессионал.

— В-в-вы г-г-грузиться собираетесь? — высунулся из машины Термит. В этот момент со стороны тоннеля раздался взрыв и стрельба.

— Теперь собираемся, — подтвердил я. — Быстро в кузов. Микола, ты на телеге, катись сразу к Ильдару.

Мы погрузились в машину и направились в сторону поворота к тоннелю. Не прошло и минуты, как раздался мощнейший взрыв. Под нами аж земля содрогнулась, а испуганная кобыла встала на дыбы. Микола выскочил из телеги и взял ее под уздцы. Успокоив, так же резво заскочил в телегу и продолжил движение. Через десять минут мы добрались до нужного поворота. Со стороны тоннеля валил густой столб дыма, в небо поднимались языки пламени.

— Термит, ты там чего наложил? — глядя на дело рук своих, а точнее — рук Термита, спросил Олег.

— С-с-секрет, — самодовольно ответил тот.

Из придорожных кустов высунулся Марсель и побежал в сторону машины. За ним выскакивали оставшиеся бойцы.

— Термит, собака бешеная, — подбежав, заворчал он, — ты туда чего наложил? Долбануло так, что нас всех подбросило, перевернуло и оглушило.

— Марся, что с бойцами? — перебил его я.

— Да нормально все. Чего с ними будет?

— А тоннель?

— Нет его больше. Я чего спрашиваю про взрывчатку: шабаркнуло так, что часть скалы внутрь провалилась.

— А горит что?

— А фиг его знает. Может, у них там склады были.

— Подробности давай!!! — Парни уже сидели в кузове, и мы продолжили движение к схрону.

— В общем, лежим, загораем. Охраны на вышках как не было, так и нет. Парни с вершины «отстучали», что нужная машина едет. Мы их пропустили мимо, а потом из «мухи» шарахнули. Они скорость на «максимум» и — к тоннелю. Так спешили, что снесли шлагбаум и парочку своих солдатиков. Мы по солдатикам постреляли, а потом — по сигналу кнопочку и нажали. Знатно рвануло.

— Да, Термит — монстр!!! — встрял в разговор Пашка. — У меня до сих пор в ушах звенит.

Тем временем въехали в лес. Народ спешился и резво побежал в сторону схрона. Сердобольный Микола начал распрягать лошадь.

— Микола, гринписовец доморощенный, бросай ты эту клячу, — рявкнул я.

— Не ворчи, — ответил он, — кобыла-то тут причем. Она ж не военная.

— Догоняй, — махнул я на него и припустил за своими.

Микола нагнал нас минут через десять. Показался скучающий Ильдар:

— Ну, что, душегубы, всех убили?

— Всех, всех, — ответил Марсель, — давай шевели копытами.

— Так у меня давно все готово, — меланхолично ответил он.

Сгребли приготовленную Ильдаром снарягу и поспешили дальше.

Через полтора часа Петюня доложил:

— Командир, наши наблюдатели семафорят.

— Что говорят?

— Что нужно уходить по «второму» маршруту, так как на «первом» есть вероятность встретить местных.

— Печально. Ладно, «отстучи» им, чтобы ждали нас в заданной точке. Бегом, парни, бегом.

— Санек, — Марся бежал рядом со мной, — нас обкладывают?

— Еще нет. Если будем телиться, то обложат.

— А чего «верхние» кипишнули?

— Вот встретимся — узнаем.

Еще через три часа Петюня сообщил, что мы в зоне видимости пары наших наблюдателей. Вскоре показались и они сами.

— Термит, ты — маньяк!!! — с ходу обрадовал Леньку Фич. — Тебя после войны в дурку нужно, на всякий случай!

— Фич, Термита потом восхвалять будешь, а сейчас говори!

— После взрыва первые два часа было тихо. Местные по рации пытались узнать, что произошло. Но накрыло всех, поэтому в эфире была тишина. Часа через два недалеко от поворота в тоннель сработала рация: кто-то что-то докладывал. Еще через полчаса прилетела вертушка, полетала, истошно покричала в эфир и улетела. Вот тут и началось самое интересное: через час двадцать пришла большая колонна мотопехоты, расползлась по полю перед тоннелем и стала чего-то ждать. Как оказалось, ждали большого начальника. Командир, ты помнишь, когда кто-то из бойцов Коваля в сортир у штаба дрожжей накидал, еще на Зяму долго бочку катили?

— Помню. Это тут причем?

— А как зампотыл вокруг этого сортира бегал и руками размахивал?

— Ну.

— Так вот их начальство так же бегало вокруг приехавшего офицера.

— Да, представляю я, какой там сейчас бардак и смятение. А дальше что?

— Дальше приехали пожарные и начали это дело тушить. Но интересно не это. Офицер, как приехал, отправил пехоту прочесывать местность. Но пехота так наследила и на дороге, и на поляне, что там ничего не найдут. Офицер, судя по всему, это понял и отдал в эфир еще один приказ. Так вот, после этого в районе перевала, через который мы хотели уходить, началось какое-то движение. Судя по всему — горные стрелки, которых мы по пути сюда обходили, начали перекрывать ближайшие пути отхода.

— Однако у румын не все командиры идиоты. Узнать бы, кто это такой грамотный, — проворчал я, — чтобы ему на лбу крупную мишень «нарисовать». Фич, то есть ты предполагаешь, что на данный момент у румын версия про «диверсию» не основная?

— Судя по первым шагам — нет, но очень скоро они должны задуматься о диверсии, особенно имея такого грамотного командира.

— Термит, на твой извращенный взгляд, когда они потушат пожар?

— Ч-ч-часа ч-ч-через четыре. Н-н-не раньше, — уверенно заявил он.

— Странно, не должно столько времени гореть, особенно при активном тушении. Ты, кроме пластита, еще чего-то наложил?

— Да.

— Чего?

— У П-п-прометея с-с-спроси, — важно ответил Термит.

Прометеем у нас прозвали главного сапера — майора Радкевича. Первое время, как и всех саперов, его звали Пироман, точнее Главный Пироман. А потом Радкевич имел неосторожность нажраться со «святыми отцами». Со слов Зямы, который был свидетелем огненного шоу, Радкевич с криком: «Люди, я несу вам свет», — кинул из окна световую шашку. Шашка была усилена каким-то составом, который очень ярко и долго горел. Так ярко, что некоторые несознательные личности, а именно «святые отцы», получили ожоги сетчатки. Видимо, Термит, который ходит в любимчиках у Прометея, получил от него какую-то хитрую смесь.

— Итак, товарищи диверсанты, в запасе у нас есть четыре часа, поэтому предлагаю максимально быстро валить по запасному маршруту. Скоро стемнеет, с воздуха нас особо не найдешь, а перекрыть все возможные пути отхода у румын ни сил, ни мозгов не хватит.

— Конечно, не хватит. Особенно мозгов и фантазии, — поддакнул Марся. — У них же нет командиров-извращенцев, которые погонят своих людей по «зеркалу» ночью.

— Марся, — таким же тоном сказал я, — только не рассказывай, что тебе не нравятся подобные извращения и извращенцы!

— Пошел ты, — ответил он.

В чем-то Марсель был прав. При разработке боевых задач я всегда пытался найти нестандартное решение. Был случай, когда при «бегстве с места преступления» мы сделали большой круг и вернулись к месту проведения операции. А потом наблюдали, как преследователи, «высунув языки», уходили на второй круг. А мы пошли за ними. Был случай, когда, обнаружив очередной секретный объект и сообщив его координаты в прямом эфире, мы сразу были запеленгованы, и на нашу поимку бросили большое количество солдат. Предвидя подобные события, основную часть группы я отправил за «кольцо возможного оцепления», а Марсю с Петюней оставил на «передаче». Но не просто оставил, а заготовил им такой роскошный «секрет», что его не нашли ни тогда, ни через полгода. Мы специально проверяли. Парни отлежались в нем двое суток, а после — просочились к нам. И в этот раз я попытался сработать так же. Перевал, который перекрыли горные стрелки, конечно, очень удобен в плане бегства, но на него я сильно не рассчитывал изначально. И именно поэтому на «зеркале» — отвесном и высоченном участке местных гор — мы заготовили и замаскировали оборудование для подъема. «Зеркало» считалось непригодным для скоростного и скрытного прохождения по нему войсковых групп. А уж ночью эта непригодность увеличивалась в разы. Именно там нас никто не ждал. Именно там мы и будем уходить сегодняшней ночью.

— Командир, — подал голос Микола, — а может, ну его, это «зеркало», пойдем по «первому» маршруту?

— Микола, родной, это лень или страх высоты?

— Вам-то хорошо, вы легкие, — вздохнул он. — А я пока поднимусь, похудею килограмм на десять.

— А встреча со стрелками тебя не смущает?

— А что стрелки? Им нас еще заметить нужно. Это на той стороне гор стрелки опытные, а тут, в тылу, одна «зелень» и «отбросы». Мы сквозь них пройдем — они и не заметят.

— Микола, я бы с тобой на минутку согласился, но есть один нехороший факт в виде румынского военачальника. Судя по первым действиям этого красавца, он может усилить эту «зелень». Или еще какую-нибудь каку нам приготовит. Поэтому заканчивай ворчать и начинай морально настраиваться на альпинизм. Нам до сумерек нужно до «зеркала» дотопать. Еще мнения есть?

— Надо было этого военачальника с горы пристрелить. Нашим — это было бы раз плюнуть, — подал запоздалую идею Фич, намекая на квалификацию снайперов группы.

— Вот ты, умник, — оживился Олег, — в следующий раз «вэшку» и попрешь. А я не нанимался на такие расстояния лишних двенадцать килограмм таскать. И так под завязку загруженные ходим.

Возмущение Олега можно было понять. Крупнокалиберная снайперская винтовка «В-94», которую он называл «вэшкой», была хорошим «агрегатом», но тяжелой и неудобной для длительной транспортировки. «Винторез», с которым он и Мамелюк воевали, весил почти в четыре раза меньше. Даже меньше «Никонова».

— Закончили дебаты, — скомандовал я, — выдвигаемся. Марся, Термит — авангард. Ильдар, Микола — тыл. Смена через каждые сорок минут. Полное радиомолчание. Ломанулись, головорезы.

И мы побежали.

6

Два часа марафона прошли обыденно, если так можно сказать про наше «героическое отступление». А в начале третьего начались сюрпризы. «Ядро» догнал Пашка, который был в паре замыкающих.

— Командир, — доложил он, — вроде у нас нарисовался хвост.

— «Вроде» или «нарисовался»? — недовольно уточнил я.

— В том-то и дело, что непонятно.

— Паша, не тяни резину.

— В пятидесяти метрах позади нас постоянное мелькание теней.