Смешная девчонка Хорнби Ник

– Это почему же?

– Никто тебе не предложит шестнадцать эпизодов на телевидении.

– Только что предложили!

– А ты отказался. И дальше что?

– Вероятно, уеду в Штаты.

– Ой, Клайв, – пискнула Кэти. – В Америку?

Можно было подумать, воображаемые планы Клайва пробили трагическую брешь в их воображаемых отношениях.

– Да, – сказал он.

Опустив нож и вилку, отец потер руки.

– Что? – насторожился Клайв.

– Хочу послушать.

– Неужели?

– Предвкушаю завлекательные враки.

– Боже мой, папа. Ты просто монстр.

Он лихорадочно пытался сочинить какую-нибудь байку, которая не вызвала бы отцовских насмешек.

– Мне поступило предложение от создателей «Виргинцев».

– «Виргинцы», – без выражения повторил отец. – Это же ковбойский сериал.

– Вот-вот, – подтвердил Клайв. – Роль небольшая, но перспективная.

– А известно ли этим людям, как ты завопил, когда в Норфолке к тебе приблизилась лошадь?

– Конечно. Я им рассказал. Но их это не остановило.

– «Виргинцы»! – Отец изобразил, будто утирает салфеткой слезы радости. – Ты, стало быть, вот-вот нас покинешь?

– Ой, Клайв, – заныла Кэти.

– Если не приму другое предложение, – добавил Клайв.

– Какое еще другое?

– Да все тот же юмористический сериал на Бибиси.

– Ага, будешь и дальше делать вид, что не выдумал? – сказал отец.

У Клайва было сильное искушение махнуть в Америку и вымолить себе роль ковбоя – да хоть коровы, – чтобы только посрамить отца. Но он вовремя сообразил, что это можно сделать куда проще, да еще немного подзаработать.

На следующий день он поручил Монти связаться с Деннисом. Скобки остались на месте, ставка опять понизилась, но роль Клайву вернули.

Свое первое в жизни интервью Софи дала новому журналу под названием «Краш». Журналистка попросила разрешения прийти к Софи домой, но поскольку та все еще делила квартиру с Марджори, Брайан отверг эту идею и порекомендовал назначить интервью у него в агентстве.

Ради такого случая Софи купила мини-юбку, самую коротенькую, какую только смогла найти, а к ней новые туфли; увидев ее в таком наряде, Брайан поцокал языком и, как будто в ответ на непристойное предложение, напомнил, что женат.

Когда пришла журналистка Диана, Брайан проводил их обеих в отдельный кабинет, превращенный в чулан для хранения сломанной мебели и старых счетов; девушкам пришлось тесниться на пыльном буром диване. С первых же минут вниманием Софи завладела толстая папка с надписью «Артур Аски 1935–1937».

– Тебя всегда сюда загоняют? – спросила Диана.

Она была похожа на телеведущую канала поп-музыки: распущенные темные волосы, белые сапожки, плоская грудь. Фигурой журналистка смахивала на двенадцатилетнюю двоюродную сестренку Софи.

– Зачем меня сюда загонять? – удивилась Софи.

– На интервью.

– А. Нет. У меня это первый опыт.

– Надо же, – удивилась Диана. – Ну ничего, больно не будет. Ты когда-нибудь держала в руках «Краш»? Это издание для девушек. Мы хотим узнать, как ты одеваешься, кто твой парень и что ты для него готовишь.

Диана свела глаза к переносице, показывая свое отношение к журналу «Краш». Софи рассмеялась:

– Тебя достала эта работа?

– Нет, что ты, – ответила Диана. – У нас не соскучишься. Я встречаюсь с поп-музыкантами, с телезвездами. Вроде тебя. Модные фирмы нам шмотки присылают. Ну, это, конечно, занятие не на всю жизнь.

– А что ты планируешь на всю жизнь?

– Планирую и дальше писать, но не эту ерундистику. Мне бы хотелось заняться тем, что делают Тони и Билл.

Софи удивилась, что журналистка знает их по именам. Обычно никому и дела не было, откуда берутся тексты радио– и телепередач.

– Думаешь, у тебя получится? – спросила она.

– Думаешь, меня там ждут? Смешной девчонке туда пробиться тяжело.

– Надо просто попробовать что-нибудь написать, – ответила Софи.

– Ладно, об этом потом, – сказала Диана. – Когда ты так говоришь… мне уже начинает казаться, что я слишком размечталась. Ближе к делу. Ответь на мои убогие вопросы. Одежда, парень, готовка.

– Ох, – вырвалось у Софи. – Вообще-то, я не готовлю и парня у меня нет. Какую-никакую одежду, правда, ношу.

– Почему же у тебя нет парня? – спросила Диана.

– Был когда-то, еще в Блэкпуле, но перед моим отъездом мы разбежались, и вот… короче, я еще не успела ни с кем познакомиться.

– Удивительно, что тебе нужно этим озабочиваться.

– А как можно общаться с парнем, даже не познакомившись?

– Я думала, парни, увидев на экране такую девушку, сами обрывают тебе телефон.

– Это затруднительно: телефона у меня нет.

– Как же так?

Софи не имела ни малейшего желания откровенничать с журналом «Краш» насчет конуры в Эрлс-Корте и соседства Марджори.

– Я только что переехала – еще не успела получить новый номер.

– Фантастика! – восхитилась Диана. – Все произошло так стремительно. А куда ты переехала?

– Это секрет.

– Назови хотя бы район. Никто не собирается раскрывать твой точный адрес.

– Кенсингтон. Неподалеку от «Дерри энд Томс», – ответила Софи.

– Ты ведь там работала, да?

– Откуда ты знаешь?

– От пресс-службы Бибиси. Стояла за прилавком в отделе косметики. У меня все записано. Никому не известная, пришла с улицы, на прослушивании сразила всех, получила работу. Бесподобная история. Где ты бываешь в свободное время?

Интервью надо брать у тех, кто чего-то добился, подумала Софи, а не у меня. Ну, приехала в Лондон, поработала в универмаге, послушала, как храпит Марджори, а затем получила роль. Телевизор, правда, не смотрела по причине его отсутствия.

– Бываю в клубе «Городская легенда», – ответила Софи.

Вот и все. На этом ее лондонская эпопея была исчерпана.

– Замечательно, – сказала Диана. – Чудненько. Ты в восторге от этого сериала?

– В полном восторге.

– Замечательно, – повторила, вставая, Диана.

– И все?

– Этого предостаточно. Парня нет, телефона нет, новая квартира, известный клуб… Остается только расписать нашу личную встречу. А если ты еще назовешь своего любимого «битла», моя редакторша просто лопнет от счастья, – мрачно заключила Диана.

Софи рассмеялась. Диана вызывала у нее симпатию.

– Джордж.

– Он прочтет – и тут же пригласит тебя на свидание.

Софи залилась румянцем.

– Даже не знаю…

– Не пригласит, – отрезала Диана. – Это я так, для юмора.

– Давай организуем другое интервью, – предложила Софи. – Когда… когда у меня что-нибудь изменится.

– Смотря как раскрутится сериал, – ответила Диана.

Она не ехидничала. Просто не хотела связывать себя обещаниями. Софи даже не подумала, что первое интервью может оказаться последним. Оставалось только сожалеть, что она не получила особого удовольствия и заранее не продумала ответы.

Тони и Билл уже не работали над сценариями в кофейне. Теперь у них был офис – съемная комнатушка над обувным магазином на Грейт-Портлендстрит, за углом от метро. В первый же день они вдвоем отправились за покупками на Оксфорд-стрит, где приобрели два письменных стола, два рабочих кресла, торшер, проигрыватель, кое-какие пластинки, чайник и запас чайных пакетиков. В универмаге «Джон Льюис» у них вышел спор насчет дорогого дивана. Биллу хотелось, чтобы во время трудового дня у него была возможность прилечь и поплевать в потолок. Но Тони счел, что диван будет потворствовать безделью и сонливости, а потому отказался участвовать в приобреении предмета мебели, который лишь грозил привести к снижению заработков. Тогда Билл сказал, что купит диван на свои кровные, но будет следить, чтобы Тони на него даже не садился. Флаг тебе в руки, ответил Тони, пообещав, что его задница никогда не коснется этого дивана. А потом выяснилось, что срок доставки – три месяца, и Билл махнул рукой, но неприятный осадок остался. Раньше они никогда не ссорились, а теперь их не покидало такое чувство, будто раньше вообще все было проще. А теперь они заполучили договор на шестнадцать серий, повышенную ставку, офис, чайник… И этим связали себя по рукам и ногам.

Чем заполнить восемь часов эфира, Тони и Билл представляли слабо. Да что там восемь часов – хотя бы первый получасовой эпизод. В новом офисе сценаристы устроились с блокнотами на коленях в новых креслах и грызли карандаши.

– Итак, – заговорил через некоторое время Тони. – Барбара и Джим – супружеская чета.

Это подразумевалось само собой. Барбара и Джим поженились в промежутке между показанным в «Доме комедии» скетчем и первым эпизодом будущего ситкома. В самом начале следовало предусмотреть десять секунд на то, чтобы Джим переступил через порог, неся на руках Барбару, и уронил ее.

– Так и запишем? – уточнил Билл.

– Я к чему веду… Здесь требуется нечто этакое, супружеское. Наряду со смелыми, искрометными, остроумными и достаточно серьезными наблюдениями над Англией и классовым обществом.

– Может, вернемся к Гамболам? Прически, подгоревшая стряпня?

– Ни в коем случае!

– А чем может заниматься супружеская пара, чтобы это выглядело смелым, искрометным, остроумным и серьезным? Чем, например, занимаетесь вы с Джун?

– При чем тут мы с Джун?

– Ну как же: вы супруги, а ты, тем более, сидишь передо мной.

– Мы – не Барбара и Джим.

– Принято, – хохотнул Билл.

– Ты не понял, – сказал Тони.

– Вот как? – удивился Билл. – Интересно.

– Пойми, мы с ней не антиподы. Джун работает на Бибиси, у нас общие интересы, мы… Ладно, не важно.

– Но в остальном-то у вас как, регулярно?

– А вот это не твое дело.

– Ты не можешь меня упрекать за простое человеческое любопытство.

– Могу и буду.

В остальном у них с Джун, как и следовало ожидать, был полный облом – вернее, два облома (если уж быть точным) с промежутком в несколько месяцев. Тони вообще ничего не понял и даже подозревал, что это не в счет. Более того, он не знал, может ли по-прежнему считаться девственником и может ли считаться девственницей Джун – или она лишилась невинности до брака. Эти вопросы у них никогда не обсуждались, хотя Джун после второго облома всплакнула.

– Лучше бы Джим был геем, – сказал Билл.

– Еще чего, – ответил Тони. – Тогда бы мы с тобой не получили этот заказ.

– Идея шикарная: женатый гомосексуал.

– Билл, – оборвал его Тони, – не будем тратить время на идеи, которые грозят нам пожизненным отстранением от работы.

– Но публика интересуется различными аспектами… сам понимаешь. Слегка нетрадиционных отношений.

– А тебе не кажется, что публика интересуется всеми без исключения аспектами интимных отношений? Ни тебе посмотреть, ни послушать…

У Билла загорелись глаза:

– Тогда вперед!

– Ну наконец-то, – вздохнул Тони. – Приступаем к первой серии?

– Самое время запустить пробный шар, – сказал Билл. – Итак, до брака у наших супругов ничего не было.

– Ты считаешь, у них ничего не было?

– Видимо, так… Ну, не все этапы. Уж очень стремительно они поженились.

– Разве? Откуда нам это известно?

Билл пожал плечами:

– «Дом комедии» показывали совсем недавно.

– Ну, тогда ладно, – засмеялся Тони. – Поженились они стремительно. И дальше что?

– Допустим, у них ничего не получается.

– Вообще никогда?

– Пару недель. Ну, месяц или поболее. Из-за каких-нибудь проблем.

Тони поморщился:

– Какие у них могут быть проблемы?

– Не медицинские, разумеется. Психологические.

– Только если у Джима, – сказал Тони.

– Почему это?

– Потому что женские персонажи, которые не хотят секса, уже навязли в зубах.

– Допустим, она хочет, но не может, – подсказал Билл.

– По какой причине?

– Разные бывают состояния.

– Это уже медицинские проблемы.

– Нет, психологические. Когда человек по ночам замыкается на все замки. Как банковское хранилище.

– Ты, я вижу, здорово подкован.

– На самом деле, нет. Но готов поспорить, такие случаи бывают.

– Пусть так, но мне писать об этом не в дугу. А тебе?

– Мне тоже. Итак, всему виной он.

– Естественно, он. Стандартно.

– По какому стандартному пути мы пойдем? Их как минимум два.

– Ну… Да. Легче, когда вообще ничего не происходит.

– Что значит «легче»?

– Легче получить «добро» у Тома Слоуна. Я уверен: второй путь ему не понравится. Немного сомнительный.

– Ладно. У них ничего не происходит. Хорошо. А почему?

– Ему страшно.

– Пожалуй. И главное – это вполне оправдывает скобки.

– Бедняга Клайв, – сказал Тони.

А сам подумал: бедняга Тони.

Тони любил свою жену, но после двух неудач боялся ложиться с ней в постель. Он высиживал перед телевизором вплоть до государственного гимна и надеялся, что Джун заснет над очередным сценарием или над стопкой поступивших самотеком рассказов; это давало ему возможность тихонько скользнуть под одеяло, не потревожив ее сон. Они пришли к негласной договоренности, что ложиться спать в одно и то же время не обязательно, а тему разговора можно менять сколь угодно резко. Джун решила, что сумела вникнуть в проблемы мужа, и намекнула о своей готовности к ним приспособиться. Ее изумлению не было бы границ, узнай она, что дело совсем запущено: Тони сам не мог разобраться в природе своей сексуальности. Его, несомненно, тянуло к Джун, причем и в том плане тоже. Но что с этим делать, он не представлял.

Почему-то у него пропало желание говорить о работе. Работа вдруг подступила слишком близко к дому.

– Но процесс идет? – спросила Джун.

Сидя перед телевизором, они ужинали бутербродами с сыром.

– Как-то так, да.

– Дашь почитать, когда у вас появится законченный отрывок?

Джун была его первой и лучшей читательницей. Все тексты Тони и Билла только выигрывали от ее внимания: она не терпела халтуры, понимала логику слов и поступков персонажей, видела нестыковки. Было бы чистейшим безумием не показать ей текст, от которого сейчас зависела вся его карьера.

– Стоит ли тебе всякий раз тратить время на наши опусы? У тебя горы сценариев.

– Я люблю ваши с Биллом опусы. К тому же ты – мой муж. А это первый эпизод вашего первого сериала. Расскажи, о чем там.

– Идея бредовая.

– Ладно, тогда не рассказывай.

– Даже так?

– Ты, наверное, хочешь сказать, что идея на первый взгляд кажется бредовой, но после прочтения мне откроется ее гениальность?

– Нет.

– Тогда остановимся на «даже так». Бредовые идеи крайне редко… В общем, из бредовых идей крайне редко вырастает что-нибудь путное. У кого возникла эта бредовая идея – у Билла?

– Да.

– Тогда пообещай завтра же сказать ему, что он – болван.

– Это вряд ли.

– Почему?

Тони вздохнул:

– Потому что идея – классная.

Опустив тарелку на журнальный столик, Джун встала и выключила телевизор.

– Я тебя не понимаю.

– Естественно, – сказал Тони. – Ничего удивительного.

– Может, прояснишь?

Он еще раз вздохнул.

– Все вертится вокруг секса.

– В самом деле?

– В самом деле.

– Вокруг их интимной жизни?

– Да.

– Тогда это блестящая идея, – сказала Джун.

– Блестящая, – подтвердил он.

– Если получится умно и забавно – в чем нет сомнения, – зрительский успех будет обеспечен. А сериал прославится как молодежный и современный.

– Прославится.

– У тебя нет желания работать над этой темой?

– Желание у меня есть.

– Тогда в чем же дело?

– Брачный союз Барбары и Джима не может считаться полноценным, так как у Джима возникают трудности.

– Ох.

– то идея Билла.

– Кто бы сомневался…

– Здесь нет намека на нас с тобой, – выдавил он. – Просто у него мысль сама заработала в этом направлении, а я почувствовал, что своими протестами рискую открыть больше, чем нужно.

– Но в финале все недоразумения разрешатся?

– Да.

– В таком случае с удовольствием посмотрю ваш сериал, – сказала Джун.

Она встала, чмокнула Тони в макушку и включила ему телевизор.

В качестве режиссера-постановщика Деннису навязали Берта. Эта кандидатура не обсуждалась, и выбора, естественно, не было. Сейчас Берт появился у него в кабинете, размахивая копией приказа.

– Я знаю, ты невысокого мнения о моей работе в «Доме комедии», – начал он.

Деннис надеялся услышать «но», показывающее, что Берт готов учиться, прислушиваться, расти, однако продолжения не последовало. Очевидно, Берт рассчитывал, что его начнут разубеждать и подбадривать, но Деннис не видел в этом смысла. Его убило неприкрытое намерение режиссера поставить «Барбару (и Джима)» как заурядный ситком, какие годами сходили с конвейера Бибиси. Деннис понимал, что возможности студийной съемки ограничены, но Берт усугублял положение своим занудством, неприятием импровизации, аллергией на любое сотрудничество.

– Ситком «Барбара (и Джим)» должен выделяться из общего ряда, – сказал Деннис. – От него должно веять молодостью и свежестью.

Берт засопел.

– Тебе прислали не того человека, – заявил он. – Посмотри на меня.

Деннис посмотрел – и увидел пожилого брюзгу.