Башни земли Ад Свержин Владимир
– Так, может, – Гедике наклонился к товарищу и зашептал на ухо, – может, мы того… Ребят поднимем? Охраны же сейчас почти нет. Тартары к реке ускакали. Мы как раз тихонько этого барона по голове тюкнем, чтоб он до полудня не проснулся, и по лесам в обратный путь. А то, ишь! Наобещал с три короба: не появимся мы боле на балтийских берегах! Как же, не появимся, очень даже появимся.
– Это верно. На убой идти не охота. Но и голову барону проламывать тоже нехорошо. Все ж, человеку мы жизнью обязаны.
– Если мозгами пораскинуть – мы Клаусу жизнью обязаны. А с бароном: пока едем – обязаны жизнью, а как приедем – смертью обязаны будем. А тут еще, сам подумай: у него бочонок, а в нём – пять тысяч цехинов. Отменные золотые кругляши на десять боевых кораблей. Бургомистр когда их отсчитал, небось, собственным языком подавился.
– Да. Куш изрядный, – глаза магистра семи искусств азартно блеснули. – К тому же этот самый Дюнуар говорил, что корабли для нас, стало быть и деньги, по сути, наши… Но только ж ты не переусердствуй.
– Да ладно, – оскалился Гедике Михельс, – это ж не, как там её, логика. Тут меня учить не надо. Он стянул с головы колпак и начал горстями засыпать его землёй.
– Сделаем так, что и не пискнет.
– Хорошо, давай. Я людей покуда разбужу.
– Замётано. Только пусть лежат и до сигнала не ворочаются. Там, в шатре, мы и вдвоём управимся.
Две тени скользнули в тумане мимо часового к большой палатке, разбитой посреди лагеря. Песок соснового леса глушил шаги, но, кажется почувствовав неведомых гостей, охранник бдительно повернулся на другой бок и трубно захрапел, отгоняя голодных волков.
– Надо бы меч взять, – прошептал один из заговорщиков.
– Потом, – в лад ему ответил второй. – Не ровен час, проснётся. Главное – барона оглушить. С прочими управимся.
Они неслышно прокрались в шатёр. На лежанке, укрывшись длинным походным плащом, лежал двухметровый гигант. В изголовье торчала рукоять меча. Михельс потянулся за ней, но тут же отдёрнул руку, получив увесистый тумак от приятеля.
– Нет, договорились же!
Пират со вздохом оставил оружие, размахнулся и обрушил набитый песком колпак на голову спящего.
– Вот так. И не дёрнулся.
– Где тут золото? – Сразу же засуетился Гедике. – Здесь несколько бочонков. Вот этот.
Михельс поддел крышку черешком ложки. Вспышка! Оглушительный грохот потряс шатёр. Вернее, сам шатёр сдуло, как ветром. Контуженные пираты трясли головами, пытаясь восстановить целостность восприятия окружающего мира.
– Зажгите факелы, – раздался чуть в стороне насмешливый голос Мишеля Дюнуара. – С добрым утром, господа!
В тумане вспыхнули огни, и к месту, где только что стояла палатка, в сопровождении дюжины свирепых воинов в волчьих шапках вышел сам хозяин «апартаментов».
– Я вижу, джентльмены, у нас есть повод серьезно поговорить. Гедике Михельс, ваш дурной нрав известен всякому на сотню миль от берегов Северного и Балтийского морей. Но вы, магистр! Вы же учились в Оксфорде!
Вигбольд опустил голову.
– Вы что же, решили, что кто-то из ваших, с позволения сказать, клиентов заказал привезти вас для расправы?
– Император Мануил, – хмуро ответил выпускник Оксфорда.
– Ну, хоть не тибетский Далай-Лама. И на том спасибо, – насмешливо хмыкнул Мишель. – Успокойтесь. У меня на вас другие планы. В ближайшее время вы будете переправлены в крымскую Готию. Этот край заселяют выходцы из знакомого вам Готланда. Так что язык похож, разберётесь. Для вас генуэзские мастера строят десять превосходных каракк. Экипажи уже набираются. Ближайшая задача – сделать так, чтобы ни один османский корабль не осмеливался покинуть порт. Вся добыча ваша, я не претендую ни на что.
– Здесь какой-то подвох? – настороженно спросил магистр.
– Если вы исполните все так, как я вам велю, вы или погибнете, или станете богатыми и знатными людьми. Если вы, как сейчас, решите демонстрировать мне свою глупость, погибнете непременно. Как вы только что убедились, все, что вы можете придумать, мне известно на три шага вперёд. Не пытайтесь меня обмануть. Это невозможно. Так же, как невозможно обмануть смерть.
Король Владислав II Польский хмуро смотрел в окно. Во двор Вавельского замка на великолепном гнедом жеребце въезжал незнакомый рыцарь. Монарх изучающим взглядом осматривал неведомого гостя. Золотой дракон на алой попоне и щите рыцаря ни о чем не говорил государю. Ни среди поляков, ни среди тевтонцев, ни уж, тем паче, на родине, в Литве, таким гербом никто не пользовался. За рыцарем следовали три дюжины всадников в характерных одеждах, какие носили только липики-татары, состоявшие на службе его двоюродного брата Витовта.
– Кого это ко мне занесло, – поморщился король.
Точно подслушав его мысли, в зал вошел поручник дворцового подкомория:
– Мой государь! К вам от великого князя Витовта прибыл некий барон де Катенвиль с посланием.
– Что еще нужно моему дорогому братцу? – нахмурился монарх. Ладно, пусть войдет.
Спустя несколько минут рыцарь появился на пороге. За ним в мантии, какую обычно носят выпускники университетов, шествовал мужчина средних лет с обветренным лицом и опалёнными усами. В руках последнего красовался изукрашенный тубус, обтянутый сафьяном.
– Великий князь Литовский Витовт шлёт своему венценосному кузену Ягайло поклон, братский привет и пожелание вечного здравия, – с поклоном промолвил барон де Катенвиль.
– Если мой кузен запамятовал, – едва разнимая губы процедил самодержец, – меня здесь именуют Владислав II, а вовсе не Ягайло. И потому я бы желал впредь принимать здесь посланцев не от Витовта, а от великого князя Литовского, Александра.
– Это моя вина, ваше величество, – вновь склонил голову гигант.
«Экого молодца Витовт себе заполучил. Уж верно, такой способен не только письма возить. По всему видать, в схватке ему под меч лучше не попадаться. Перемахнет от плеча до просака и не заметит».
Князь отошел от окна и сел на высокий резной трон.
– Да уж понятно, твоя. Где послание?
Рыцарь кивнул учёному мужу. Тот неспешно с почтительной осторожностью извлек из тубуса перевязанный шелковой лентой свиток. Ягайло принял драгоценный пергамент и развернул его. Пробежав строчку за строчкой, он вновь свернул письмо в трубку и начал медленно постукивать им по золоченому подлокотнику.
– Вы давно видели Александра?
– Несколько дней назад, ваше величество.
– Вам не показалось, что он спятил?
– Он был в добром здравии, прекрасном расположении духа, полон сил и производил впечатление человека весьма трезвомыслящего.
– Значит, временное помутнение рассудка случилось с ним именно в тот миг, когда он диктовал сие послание. Я надеюсь, завтра, от силы послезавтра ко двору прибудет новый гонец с извинением за нелепости, которые он пишет.
– Я бы не стал на это полагаться, ваше величество.
– Вы знаете, о чем тут речь?
– Если мне позволено сказать, знаю. Великий князь, поддержав Тохтамыша и, в свою очередь, поддержанный князьями Смоленской и Галицкой земли, выступил против эмира Тамерлана, захватчика и узурпатора, дабы вернуть трон Орды его законному обладателю.
– Что за чушь? – скривился Владислав. – В орде добрая сотня чингизидов, и каждый мнит себя законным правителем. Витовту мало разгрома на Ворскле? И четырех лет не прошло после того позора. Я вижу, ему понравилось бегать подраненным зайцем.
– Ваше величество, победы увеличивают славу, но поражения, если подойти к ним с умом, научают побеждать. К тому же Тамерлан сейчас у стен Константинополя. Ему не до волжских круч.
– Если так, к чему дорогому братцу моя помощь? Пусть берёт свою дружину, наездников Тохтамыша, союзников-руссов и отправляется на легкую прогулку, о которой ты говоришь. А у меня здесь под носом Тевтонский орден. Я не понимаю, с какой стати мне посылать в поддержку Витовту, тьфу ты, Александру, своих воинов. Разве Тамерлан нападает на него? Нет. Он – на Тамерлана.
– Ваше величество, действия великого князя Александра поддержаны римским понтификом. Его святейшество придет в негодование, узнав, что вы отказали в поддержке своему брату в столь богоугодном деле. В свою очередь мне представляется, что папский эдикт, обращённый к великому магистру Тевтонского ордена, поможет вам более, чем тот отряд, который вы снарядите в помощь кузену.
Ягайло исподлобья глянул на барона. «Этот может не только рубить», – подумал он.
– Моя супруга, – медленно начал государь, – королева Ядвига, перед тем, как преподнести мне корону своего народа, взяла обещание, что я не стану посылать её поляков воевать за чужие земли.
– Но вы можете послать тех воинов, которые, служа вам, не являются поляками.
– Говоришь складно. И всё же твои речи пусты. Пока его святейшество не отправил тевтонцам эдикт, запрещающий поднимать оружие против нас и захватывать польские земли, у меня на счету каждый меч. А потому, – Ягайло сделал знак стоявшему в дверях поручнику, – сейчас мы отобедаем. За это время мой камерарий составит ответное письмо Александру.
Король Владислав замолчал, изучающее глядя на барона.
– А то вот еще. Не желаешь ли перейти ко мне? Если ты служишь за деньги, я заплачу больше. Если тебе нужны земли, можешь не сомневаться, за верность я щедро жалую.
– Ни то, ни другое не интересует меня, ваше величество. Но, если пожелаете, я готов заключить с вами пари.
– Пари? Какое пари?
– Обещаю вам, государь, в любом случае оно будет для вас полезно и не обременительно.
– Что ж, я слушаю твои условия.
– Если вы выиграете, я перехожу на службу к польскому королю. Если же случится по-иному, польский король отпускает со мной одного рыцаря, по моему выбору. Тогда вы сможете сказать, что отправили помощь брату.
– Но это будет не поляк, – уточнил заинтересованный Владислав.
– Ну конечно. Я помню о вашем обещании.
– Хорошо. Я согласен. Каково же пари?
Дюнуар поглядел на разложенный слугами обеденный стол.
– Прикажите им поставить передо мной три кружки пива, а перед вами столько же серебряных стопок с горзалкой[9]. Я берусь выпить пиво быстрее, чем вы свой брантвайн или как там у вас его называют…
– Что ж, – рассмеялся Ягайло. – Сегодня хороший день. В моем войске появится ещё один рыцарь.
– Одно условие, – продолжил Дюнуар.
– Какое же?
– Вы ни пальцем, ни жезлом, ни мечом, ни чем-либо другим не касаетесь моих кружек, я не касаюсь ваших стопок.
– Согласен, – рассмеялся король.
Спустя пару минут объемистые глиняные кружки, доверху наполненные вспененным пивом, стояли напротив небольших стопок в виде ушастых голов серебряных грифонов. Руки короля и Дюнуара прикоснулись к сосудам, наполненным живительной влагой. Поручник ударил об пол жезлом, Ягайло в одно движение опрокинул в рот стопку, крякнул, утер усы рукой, выдохнул, с ухмылкой поглядел, как льется в горло барона тугая пивная струя, пожелал здоровья собравшимся, выпил вторую, но прежде чем успел поставить ее на столешницу, пустая кружка барона де Катенвиля накрыла третью стопку, точно шляпой.
– Э-э-э, – попробовал возмутиться король.
– Вы, ваше величество, не касаетесь моих кружек, я – ваших стопок, – напомнил Дюуар, сдувая пену с новой порции пльзенского. – Не знаю, как вы, государь, но я считаю, что лучшая закуска к пиву – это раки. А потому я бы желал взять у вас рыцаря, у которого в гербе изображен червленый рак в серебряном поле.
– Ян Жижка? – Припоминая, спросил Владислав II.
– Он самый.
Король покачал головой.
– Что ж, уговор дороже денег. Он твой.
– Монсеньор, – спросил у барона секретарь с обгорелыми бровями, когда они спускались вниз по лестнице. – С эдакой шуткой вы могли взять у короля половину его армии, а не какого-то рыцаря. Мне кажется, вы продешевили.
– Магистр Витбольд, – улыбнулся рыцарь. – Вы ничего не понимаете. Теперь в моем распоряжении есть лучший адмирал – это ты, и лучший полководец в этой части Европы. С такими картами можно играть. А солдаты найдутся.
Глава 5
«Ничто так не связывает руки, как крепкое рукопожатие!»
Савва Морозов
Лис выглянул в коридор и опасливо поглядел по сторонам.
– Тебя никто не видел?
– Слуга на входе в гостиницу, – сознался Камдил.
– Это хреново.
– Что за таинственность? Ты здесь решил устроить подпольный фальшивомонетный двор?
– Идея светлая, – хмыкнул Лис. – Вижу, общение со мной сделает из тебя человека. Но тут ведь такая кака с маком получается: поскольку мы с тобой официально в замке проживаем, этот приют отшельника я снял вроде как для лирических свиданий с прелестными девицами.
– И немало в том преуспел.
– Исключительно для конспирации, – Лис выставил перед собой ладони в отрицающем жесте, – мы беседовали о поэзии Кафки.
– Кафка не писал стихов.
– То-то я чувствовал, беседа не клеится, все в койку тянет.
– Ладно, бог с тобой и с Кафкой. Хотя тут могут быть сомнения. Мне-то зачем прятаться?
– Капитан! Ты наивный, как барашек на лугах счастливой Аркадии. Я же снял эту комнату для свиданий. И тут появляешься ты, гремя бронёй, сверкая блеском стали. Шо о нас подумают?!
– А что подумают? Что я пришел гневно пресечь твои бесчинства. Буквально, положить конец…
– Стоп! Стоп! Стоп! Вот об этом лучше не начинать. Лучше расскажи, что там старина Жан себе думает?
– То, что герцог думает себе – он никому не говорит.
– Ага, и поэтому остаётся невыясненным, думает ли он вообще.
– Лис, ты спросил, дай мне ответить! Его высочество с недоверием отнёсся к известию о том, что император Мануил, которого он совсем недавно принимал в этом же замке и изволил потчевать, как дорогого гостя, что император, с которым он охотился в здешних лесах, император, которого он называл братом, вдруг перешёл на сторону Тамерлана. Он ждёт официальных известий.
– Ага. А покуда наша венгерская прима султанского гарема поёт ему в уши, какой Тамерлан душка и, буквально, любитель всего прекрасного. Кстати, о прекрасном! Вальдар, ты заметил, шо, когда на пиру воробушки крылышками бяк-бяк-бяк-бяк, свечечки затушили – герцог, как водится, бесстрашно пытался завладеть рукой вышеупомянутой прекрасной дамы?
– Честно говоря, не заметил, – сознался Камдил. – Не всем же видеть в темноте как кошка.
– Попрошу без инсинуаций. Как лис! Меня, Рейнара Л'Арсо Д'Орбиньяка, сравнивают с каким-то заменителем кролика!
– Ты начал рассказывать.
– Ну да. Немая сцена по Гоголю. Народ визжит. Птицы с перепугу гадят. Свечи гаснут и тухнут…
Лис сделал глубокомысленную паузу, затем начал с подвыванием:
– В кромешной тьме Жан Бесстрашный тянет свои рыцарственные грабли к нежным перстам этой прелестной девы, этой звезды Востока венгерского разлива и та, будто опешив в первое мгновение, не решается провести освобождение от захвата с последующим броском и выходом на болевой. Но потом, вдруг, словно почувствовав, как убивается в этот момент Баязид, выдёргивает свои тонкие пальчики из герцогских переносных тисков и мечет в герцога взгляд, от которого начинают дымиться гобелены за спиной его высочества. Можешь сходить посмотреть: еще вчера на нём была сцена охоты, а сегодня они уже там жарят дичь.
– И что с того, – пожал плечами Камдил.
– Капитан, я тут шо-то не вдуплил. Кто у нас спец по куртуазным вытребенькам?
– Причем тут куртуазия? Жан Бесстрашный – видный мужчина. Анна тоже безмерно хороша собой…
– Амор-р-р, – протянул Сергей и зыркнул куда-то в сторону потолочных балясин. – Это и ежу понятно. Не о том же речь. Она ж нарочно его подманивает, а потом отталкивает. С понтом: «Ах, я не такая! Я жду трамвая!» Но, поскольку до первого трамвая в Дижоне ещё лет пятьсот, то шо-то это ж значит?
– Это вопрос? Или у тебя имеются какие-то соображения?
– У меня имеются больше, чем соображения. У меня имеется далёкий зарубежный друг, проживающий в непосредственной близости за стенкой.
– Сережа, ты разговорил купца?
– К чему такой официоз! Его слугу. Этой породе людей всегда нужна аудитория, чтобы продемонстрировать значимость. А если аудитория ещё и согласна оплачивать обед и ужин…
– Лис, смету подашь в Институт. Что ты узнал?
– Забавная ситуация. Во-первых, этот, с позволения сказать, греческий купец отправился в Европу практически тогда же, когда обретшая свободу венгерская принцесса отбыла к своей такой далёкой, но близкой сердцу кузине. Выехал он действительно из Константинополя, и слуга был нанят там. Но, по его утверждению, до этого хозяин долгие годы торговал на востоке.
– То есть, вероятность, что мы имеем дело с резидентурой Тамерлана, сильно выше среднего. Железный Хромец выпустил птичку, но очень желает её контролировать.
– Вальдар, я тебе больше скажу. Здесь речь идёт не о банальном наблюдении. Буквально, съемка из-под кровати. Слуга то ли жалуется, то ли хвастается, я точно не понял, что на Анну у его хозяина открыт неограниченный кредит с возвратом в следующей жизни. И шо львиная доля немалых заработков торговца уходит на оплату прихотей ее высочества.
– То есть, купец – не резидент. Он из группы обеспечения.
– Может и так, а может, и нет.
– Тогда появляется резонный вопрос. Кто же резидент – сама Анна, или есть еще некто третий? И какова задача этой разведгруппы?
– Тут, брат, тебе карты в руки. Ты ж у нас мастер по окучиванию венценосных особ. Но могу добавить одну забавную информацию. Я б ее проверил, но приказчик божится, что его слова – чистая правда.
– Давай, рассказывай.
– Вроде бы как несколько лет назад Жан Бесстрашный сватал Анну, и вроде бы даже получил добро. Но дальше случилась какая-то маловнятная история, и наша томная красавица всплыла в гареме у Баязида, буквально, Анжелика и султан. Суть истории непонятна, но, как сообщает источник, Анечка на Ванечку разобиделась страшно. Сам понимаешь, первая любовь, рыцарь на белом коне. Мало того, что Жан, так еще и Бесстрашный… И вдруг нате-здрасьте – гаремная камера. И не приехал, не освободил.
– Понял, понял. Для справедливости надо сказать, что герцог пытался. Он был одним из зачинщиков Крестового похода. И под Никополисом искал случая уничтожить Баязида.
– Не сильно помогло.
В эту минуту в дверь постучали. Лис с удивлением поглядел на светило, медленно ползущее по небосводу.
– Солнце в зените. Я ещё никого не жду… Все ушли на фронт! – Голосом призрака чёрного вахтёра прогнусавил Лис.
– А кто же со мной говорит? – Раздался за дверью громогласный бас.
– Магический автоответчик. А будете так стучать – ща возьму в руки волшебный от ворот-поворотник.
– Открой, – посоветовал Вальдар. – Это де Буасьер.
Последний поединок во время недавнего герцогского пира живо всплыл в памяти Камдила. Ему не впервой было сталкиваться один на один с разного рода «первыми силачами». Среди них встречались ловкие, и не очень. Бывали и просто грузные, ударом кулака переворачивавшие мясницкую колоду, однако не способные попасть даже в посредственного боксёра. Потому, когда Рауль де Буасьер, лесничий его высочества герцога Бургундского, бочком вошёл в залу, Камдил поглядел на громилу с дежурным интересом. Но стоило прозвучать команде к началу поединка, улыбка быстро сошла с лица оперативника. Да, его соперник не обладал столь изощрённой техникой, не умел уходить от ударов в последний миг, заставляя оппонента проваливаться. Но скорость, с которой летали его руки, и мощь захватов казались просто неправдоподобными.
– Капитан, сделай уже шо-нибудь с ним, или он тебя сделает сам, – Слышался возбуждённый голос Лиса на канале связи.
– Сделаешь тут, – проворчал Вальдар, пытаясь выбраться из мертвой хватки противника.
Тот подхватил посланца императора Востока и, как мяч в корзину, бросил его через ползалы. Предчувствуя нежелательную встречу с мебелью, Камдил умудрился уйти в кувырок и тут же увидел над собою могучего лесничего, по-медвежьи пытающегося навалиться сверху. Как утверждал Лис, дальнейшее произошло очень быстро. Джокер 1 как-то странно извернулся на руках, поймал ноги бургундца в ножницы, затем, ещё не успело тело массивного лесничего грохнуться на пол, зарядил пяткой в челюсть. А затем, оказавшись у него на груди, вцепился в горло. Победа была не просто впечатляющей, она оглушила зрителей. Зал притих. Все замерли, не веря глазам. Такого исхода поединка не ждал никто.
– Стареешь. Капитан, – сочувственно вздохнул Лис.
– Сереж, не подумай, что я оправдываюсь. Помнишь мой бой с медведем в Новгороде? Сейчас у меня было похожее ощущение.
– Да ладно!
– Вот тебе и ладно.
В дверь снова грохнули:
– Откроете вы там?
Этот звук оторвал Камдила от воспоминаний.
– Лис, отвори! Ещё не выковали щеколды, которая смогла бы остановить де Буасьера.
Через мгновение герцогский лесничий, наклонив голову, втиснулся в дверь, и только тут стало ясно, сколь мудрым решением было добровольно открыть дверь. За спиной Рауля де Буасьера, габаритами напоминая небольшую крепостную башню, возвышался еще один экземпляр давешнего соперника Вальдара, только моложе.
– Это мой сын, – опуская ненужные приветствия, пророкотал гость. – Младший сын. У меня их, вообще-то, восемь. Этот вот ещё только в силу входит. Я все думал, к кому бы его в оруженосцы определить. Так вот, ежели что, он того…
Камдил с интересом поглядел на юношу. Из под упрямо склонённого, как и у отца, лба смотрели весьма смышленые глаза.
– Я ему приказал. Он будет повиноваться, – не унимался заботливый отец.
Вальдар усмехнулся:
– Что ж! По рукам!
Камдил покачал головой и присвистнул:
– Хороший бросок.
Насаженная на шест голова чучела в старом бацинете[10] сорвалась с основы и, пролетев вместе с вонзившимся в неё топором шагов десять, упала среди корневищ векового дуба.
– Лис! Глянь на всякий случай, нет ли кого поблизости. А то, неровен час, завернёт сюда добрый человек дорогу спросить.
– Ага, тут мы ему последний путь и оформим. Мальчик, ты где научился томагавки кидать?
– Отец сызмальства велел. От заутреней и до обедни.
– У твоего папы недюжинный педагогический дар! – восхитился Сергей.
Кристофер де Буасьер озадаченно уставился на спутника благородного рыцаря:
– Не, у него дара нет. У него своё все. И потом, мы не только топоры кидали.
– А шо ещё? Пламенные взгляды?
Юноша отчего-то покраснел:
– Ну, там, камни, брёвна…
– И прочие тяжёлые предметы. Например, друг друга.
– Оно конечно. Мы с братьями всякий день эдак возились.
– Ладно, хватит разговоров! – Прервал Камдил. – Бери меч.
Верзила со вздохом принял из рук Сергея риттершверт, оглядел его, точно надеясь на то, что клинок сам знает, что ему делать и нехотя принял защиту.
– Мальчик мой, это что?
– Ну, если вы меня будете рубить по правому плечу, я вскидываю оружие вот так, а если изволите атаковать в бедро…
– Забавно, – усмехнулся Вальдар. – Анагрд!
Детина встрепенулся, судорожно поводя клинком справа налево. В этот миг Камдил коротко подал свой меч вперёд, демонстрируя атаку колющим в горло. Радуясь, что разгадал намерение противника, Кристоф де Буасьер отмахнулся мечом с такой силой, что, виси сбоку туша барана, легко перерубил бы её пополам. Но ни туши, ни барана сбоку не было. Зато перед самым носом ошеломлённого де Буасьера оказалось острие меча. Юнец раздосадовано взревел и попытался отмахнуть его в другую сторону. Острие исчезло и тут же упёрлось в бедро новоявленного оруженосца.
– Так. С мечом придётся изрядно поработать. Что ж ты до таких лет дожил, а ничему не научился?
– Мы, Буасьеры, с топором хороши, – насупился Кристоф.
– Ага. Шо то сало с горчицею.
– Боевая секира – это замечательно, – покачал головой Камдил. – Но меч – первейшее оружие рыцаря. А, кроме того, что ж ты ревешь-то как медведь? В бою необходимо соблюдать хладнокровие.
Кристоф повесил голову и виновато потянул носом воздух.
– Ладно, с этим более-менее понятно. Ну-ка, Лис, покажи ему, как следует пользоваться луком.
– Да легко, – расплылся в улыбке Сергей, вытаскивая из чехла английский ростовой лук и щелчком ставя на него тетиву.
– Малый! – Позвал он. – Возьми-ка бестолковку, которую ты снёс топором, и кинь в сторону во-он того дерева.
Кристоф повиновался, но с заметной неохотой.
– Ап! – скомандовал Вальдар.
Срубленная башка взлетела, подброшенная могучей рукой сурового юнца, и в тот же миг три стрелы одна за другой догнали её в воздухе и пригвоздили к древесному стволу.
– Мы, Буасьеры, – задирая голову и рассматривая оперение стрел, образовавших практически ровную линию, вздохнул оруженосец, – не признаём луков.
– Это ещё почему? – возмутился Лис.
– Издали бить всякий сможет. А вот ты сойдись глаза в глаза.
– Да не вопрос, – вскинулся Сергей. – Ты шо, меня на слабо берёшь?
– Лис, – позвал Камдил, – остынь.
– Не, ну капитан! Какой-то молокосос будет здесь пальцы гнуть, а я ему спускать должен?
– Мы, Буасьеры, всегда говорим, что думаем, – упрямо наклонил голову Кристоф.
Камдил взял напарника за плечо, предотвращая атаку:
– Похвальное качество. Чем ещё славен ваш род?
Юноша исподлобья хмуро посмотрел на своего рыцаря.
– Мы, Буасьеры, никого не боимся.
– Недурно. Но для рыцаря маловато. Кроме владения конём и оружием рыцарь должен обладать рядом вежеств. Уметь петь и аккомпанировать себе на лютне, слагать стихи, танцевать куртуазные танцы.
– Мы, Буасьеры, не играем на лютне, – пророкотал оруженосец. – И песен не поём.
– Господи, – всплеснул руками Лис. – Из какого леса ты явился?
– Из нашего. – Не меняясь в лице, сообщил Кристоф.
– Ты что же, правда, вырос в лесу? – Удивлённо переспросил его Вальдар.
– Да. Я же сказал, мы Буасьеры…
– Капитан, окажи мне рыцарскую милость! Заставь своего оруженосца не упоминать больше о нравах своего доблестного рода.
Юноша опять насупился. И было видно, что когда б не благоволил бойкому лучнику доблестный рыцарь Вальдар Камдил, малец не преминул бы ещё раз продемонстрировать, как ловко он пользуется боевым топором.
Читать бесплатно другие книги:
