Когда улыбаются звезды Молчанова Ирина

Глава 9. Сестры

Маша с трудом разлепила глаза. Нестерпимо чесалась нога под гипсом, хотелось пить — в палате стояла духота. Она повернула голову, чтобы посмотреть, стоит ли на тумбочке стакан с соком, и увидела сестру. Саша сидела на стуле возле кровати, облокотившись о нее и положив голову на скрещенные руки. По ровному дыханию Маша поняла, что сестра спит. Стараясь не шуметь, она протянула правую руку к тумбочке и взяла стакан. Она почти донесла его до рта, когда почувствовала в ноге острую боль, пальцы не удержали стакан, прохладная сладкая жидкость вылилась ей на шею, намочила футболку, капли попали на сестру — Саша проснулась. Стакан скатился с кровати, как с горки, замер на самом краю и со звоном грохнулся об пол. Маша увидела, как мелкий осколок отлетел к самым дверям палаты, и виновато пробормотала:

— Я случайно.

— Ерунда, я уберу, — ответила сестра, не спуская с нее обеспокоенного взгляда. Раньше она так смотрела обычно на своего попугая, когда тот простужался. — Как ты? — после неловкой паузы, спросила Саша.

— Все нормально.

— Как нога?

— Чешется, — Маша поморщилась, — доктор сказал, так и должно быть.

— А рука?

Маша посмотрела на загипсованную руку и нехотя призналась:

— Дергает иногда, но ничего, лишь бы кости срослись… все будет хорошо. — Маша увидела, как глаза сестры наполняются слезами, и воскликнула: — Да ты что, все хорошо! Дергает, так это всегда так, когда ломаешь что-нибудь, правда, вон девочка из соседней палаты несколько раз ломала руки, говорит, точно так же было!

Саша смахнула слезы рукавом свитера.

— Маш, я такая дура, — сжимая ее руку, сказала сестра, — прости меня за все… Я места себе не находила эти дни, все думала над тем, как гнусно себя вела с тобой. Ты ведь и не знаешь, как я тебя сильно люблю. Боялась, что никогда не смогу уже тебе этого сказать. Я обо всем сожалею теперь… мне всегда казалось, что я без тебя смогу отлично жить, а ты без меня не сможешь. Думала, что из нас это я самостоятельная личность, а ты просто половинка, которая ничего сама не может. А когда тебя сбила машина, я сразу все поняла. Оказывается, это я ничего не могу и не хочу без тебя… я и раньше-то делала лишь то, что интересно тебе: рисовала, писала, смотрела те передачи, которые смотришь ты, все хотела доказать, что я могу быть интересной тебе… Хотела, чтобы ты обратила на меня внимание, чтобы ты попыталась навязаться мне в подруги, а я бы как будто нехотя согласилась. — Саша вздохнула. — Я ведь сама давным-давно тебя оттолкнула — по глупости, а когда спохватилась, я тебе уже была не нужна. Ты могла как-то справляться самостоятельно, а мне всегда были нужны друзья-подруги, не понимала, как ты можешь в одиночестве… завидовала тебе, сколько бы ни говорила, что ты глупая, некрасивая, никому не интересная. А ты совсем не глупая, это я глупая, и ты очень красивая, другие это видят, потому что ты не накручиваешь себя комплексами, не строишь из себя непонятно кого, и еще ты самая интересная… Это не ты никому не нужна, а тебе нужны только самые лучшие. Лена, это моя подружка, она всегда очень хотела с тобой познакомиться, а я ей врала, что не хочу ее ни с кем делить. А делить мне не хотелось тебя, пусть даже мы не общаемся. Боялась, что Лена поймет, кто из нас на самом деле лучше, боялась, что если узнает тебя как следует, я останусь совсем одна. Не хотела общих с тобой друзей, потому что они всегда бы нас сравнивали, а я бы сравнений не выдержала. Ведь рядом с тобой не победить все равно, там… — она махнула рукой в сторону, — с ними со всеми можно быть победительницей, можно чувствовать себя лучшей, а с тобой я всегда хуже.

Маша погладила сестру по руке.

— Не плачь, Саш, все-таки я глупая, раз не поняла, что ты чувствуешь… Я думала, ты меня ненавидишь за то, что я не похожа на тебя. Думала, стыдишься меня, ведь я не побеждаю на конкурсах, у меня нет друзей, я хожу с пакетами по помойкам… — Саша неожиданно вскочила, глаза ее расширились.

— Я совсем забыла… — Она подняла с пола сумку и водрузила на постель.

— Что там?

Сестра загадочно улыбнулась и расстегнула молнию.

— Сейчас узнаешь, закрой глаза.

Маша закрыла глаза.

— Вытяни руку.

Маша почувствовала прикосновение чего-то мягкого и распахнула глаза. Саша держала над ее ладонью серенького котенка.

— Ой, — выдохнула Маша. Сестра опустила котенка ей на ладонь, и он вцепился ей в кожу маленькими коготками. — Это мне? — недоверчиво посмотрела она.

— Тебе… самый несчастный и грязный, какого только я смогла найти.

— Бездомный? — изумилась Маша, разглядывая чистенького пушистого котенка с большими голубыми глазами.

— Бездомный. Я его вымыла, Миша дал мне специальный шампунь. На нем было блох больше, чем на слоне!

— Миша?

— Да, он помогал мне искать, это он придумал подарить тебе котенка… Я бы не додумалась, а если бы такое и придумала, то, скорее всего, взяла бы домашнего.

— Спасибо, — Маша прижала к себе серенький комочек, — он прелесть. — Котенок лежал белым пузиком кверху, глядя на них огромными глазами, и забавно перебирал малюсенькими лапками с розовыми подушечками.

— Как же аллергия? — покосилась она на сестру.

Саша виновато опустила глаза, но не успела и слова сказать, как громко чихнула.

Маша вздрогнула и с изумлением пошептала:

— Аллергия?

— Не-ет, нет, не аллергия, — затрясла головой Саша, — просто что-то расчихалась, наверно, немного простыла.

Маша протянула ей котенка.

— Возьми-ка.

Саша прижала котенка к щеке и улыбнулась.

— Вот видишь, никакой аллер… — она не закончила и чихнула, а потом снова и снова. — Саша вернула котенка. — Не обращай внимания, — вытирая платком нос, сказала сестра, — своим враньем сглазила себя.

— А если станет хуже? — испугалась Маша, взволнованно глядя на забавного малыша.

— Куплю таблетки и приму, — отмахнулась Саша, — и вообще, нет у меня никакой аллергии, я обманывала и уже сказала об этом маме с папой.

— Они ругались?

— Ага, такой подзатыльник получила, до сих пор голова болит, — сестра рассмеялась, — все правильно, заслужила.

— Как Миша поживает?

— Скучает, все время о тебе говорит.

— Правда?!

— Ага, как же иначе… Он тебя любит!

— Любит, знаю, я тоже его очень люблю. — Маша заметила, что сестра перестала улыбаться. — Что с тобой?

— Ничего, — быстро ответила Саша, — хорошо, что все так… значит, ты не будешь переживать из-за Димы, правда?

— Ты его видела?

— Нет.

— Ясно, — подавляя вздох, протянула Маша.

— Тебе хочется его увидеть?

— Да нет, ты все верно сказала, он не для меня.

— Маша, я ведь специально сказала! Ты ему очень-очень нравилась, пока я все не испортила. Честное слово, он просто насмотреться на меня… то есть на тебя… не мог насмотреться!

— Правда?

— Правда, ты ему нравилась, он ведь в тот день сказал мне, что больше не хочет со мной встречаться, он просил прощения, потому что разочаровался. Но разочаровался он не в тебе, а во мне!

— Он хороший, — улыбнулась Маша, — только ему стыдно со мной, понимаешь?!

— Да, кажется… — Саша задумчиво посмотрела на котенка. — Я его понимаю, сама ведь стыдилась Мишу. Мне было стыдно, что я общаюсь с изгоем.

— А теперь?

— Теперь я сижу с ним за одной партой.

— Ты? С Мишей?!

— Да, я всем сказала, что он мой друг… он был в шоке, — усмехнулась Саша.

— А что твои друзья?

— Ну-у, знаешь, они не такие плохие, просто не сразу все понимают. Мне кажется, они примут его, надо дать им немного времени.

— Здорово. Мише нужны друзья, пусть он и не признается в этом.

Они болтали до самого вечера. Сестра сбегала в магазин и купила салаты в коробочках, сок и свое любимое шоколадное печенье. Оказалось, им так интересно разговаривать друг с другом, темы не иссякали. Про все на свете: про школу, про животных, про учителей, любимые предметы, про мальчишек, про разные страны, про космос и даже про погоду. Когда сестра уходила, спрятав котенка в сумочку, Маша подумала, что это самый счастливый день в ее жизни. Казалось нереальным прожить бок о бок тринадцать лет с такой чудесной близняшкой и не понять, как хорошо им было бы дружить. Не понять, как им повезло, что они есть друг у друга.

Позже, лежа в палате и разглядывая потрескавшийся кое-где потолок, она думала о завтрашнем дне, думала о нем со страхом. Саша пообещала прийти и принести котенка, которому Маша за ночь собиралась придумать подходящее имя, и Маша страшилась, что сестра не придет и все станет по-прежнему. А если придет, то не такой, как сегодня, а такой, какой была раньше — злой и раздражительной.

Следующий день показал, что так, как прежде, больше не будет никогда. Саша пришла, и не одна, с ней пришел Миша. Они принесли ей котенка, а еще много всяких сладостей. Имя серенькому малышу она так и не придумала, всю ночь ее мысли занимали, как оказалось, беспочвенные страхи. Втроем они выпили чаю с пирожными, поболтали, а потом пришла медсестра и попросила всех удалиться. Сестра на прощание, пока никто не видел, дала ей вязальную спицу, и сообщила, что в Интернете она вычитала, как кто-то вот такой спицей успокаивал зуд под гипсом. Этот кто-то оказался прав, чесать ногу спицей оказалось очень удобно, куда лучше, чем просто лежать и мучиться.

Почти каждый день к ней приезжали родители, каждый день приходила сестра, частенько, когда не работал, навещал Миша. Друг только и говорил про Сашу, как сильно она изменилась, какая она милая и хорошая. Маше было приятно слушать его, ведь сама она думала о сестре точно так же. У котенка появилось имя, которое никому не понравилось, но перечить ей не стали. Маша назвала его Людовиком, в честь того самого котенка с красным носиком — ее детской мечты. Малыш пока не отзывался на имя и на каждого смотрел огромными голубыми глазищами, кто позовет «кис-кис», но она не собиралась сдаваться.

В день выписки за ней приехали родители, они сказали ей по секрету, что Сашин попугай уже произносит имя ее котенка, но настоящий сюрприз оказался другим. Не успела она переступить порога квартиры, как Саша уволокла ее в свою комнату, где на нее уставились шесть пар глаз.

— Маркус, ну давай же, — воскликнула Саша, с укором глядя на попугая, восседающего на стопке учебников.

— Ма-шенька, — проголосил попугай, — Ма-шенька, Ма-шенька. — Сестра расплылась в улыбке и кивнула своим друзьям.

— Это моя сестра, мы близнецы!

— А мы не слепые, — заметила девочка в красной кофточке с треугольным вырезом, которую сестра тут же представила как Анфису.

Маша смущенно улыбнулась и оперлась на костыли. Ей еще долго предстояло ходить с гипсом, но нога уже совсем не болела.

— Валера, — воскликнула Саша, обращаясь к красивому мальчику в кресле, — свали с кресла, это для Маши, тоже мне инвалид нашелся! — Парень вскочил как ошпаренный и, не спуская с Маши восторженного взгляда, прошептал: — Садись, Маша.

Она устроилась в кресле, с любопытством рассматривая друзей сестры, которых так часто видела издалека. Саша придвинула для ее сломанной ноги пуфик и прикрикнула на двух светловолосых мальчишек:

— Орловы, не пяльтесь так, а то сейчас сломаю вам что-нибудь, и мы тогда на вас поглядим!

— Как ты себя чувствуешь, Маша? — спросила Лена, сочувственно поглядывая на ее ногу в папиной кроссовке.

— Тебя переедет машина, как ты себя почувствуешь?! — захохотал толстощекий паренек, уплетая уже не первую конфету из вазы на столике посреди комнаты, где также стояли восемь кружек.

— Это Генка, — представила Саша, — если мы не поторопимся, он сейчас все конфеты один смолотит!

Парнишка поднял на Машу веселые глаза.

— Эти нелюди называют меня еще Толстиком, так что присоединяйся!

Маша кивнула и скромно заметила:

— Гена мне больше нравится.

— Охренеть, — пробубнила Анфиса, — извиняюсь, конечно, но какие у тебя еще, Сашка, от нас секреты?! Ты сейчас меня просто убила. Познакомьтесь, моя сестра близнец… Ну и ну, я понимаю, что ты вся такая занятая, но неужели за годы нашей дружбы у тебя не выдалось минутки, чтобы… я не говорю познакомить с сестрой, а просто сказать, что она у тебя есть!

Все осуждающе уставились на Сашу, а она присела на подлокотник кресла и беспечно пожала плечами.

— Так вышло.

— Исчерпывающий ответ, — заключила Анфиса и закатила глаза. — Неси чай, пока Толстик в самом деле не сожрал все конфеты!

Валера поставил табуретку рядом с креслом, но Саша безапелляционно указала ему на диван.

— Вот туда иди, нечего клинья уже к ней подбивать! Совсем совести нет!

— Да ладно тебе, — смутился парень, — я просто поговорить хотел, все-таки сестра твоя!

— Да-а, — протянул Гена, — обалденно похожи, одна в одну!

Маша не ожидала такого теплого приема, ребята приняли ее как свою, быстро и без расспросов, только Анфиса как-то недобро на нее покосилась, когда Саша сообщила Валере и братьям Орловым, которые в шутку пытались за Машей ухаживать, что место бойфренда уже занял Миша Шаравин. Лена с Геной даже попытались уговорить Машу перейти к ним в школу, но она отказалась. Врачи сказали, что ей не придется ходить в школу до следующего учебного года, пока с ноги и с руки не снимут гипс. Родители договорились о домашнем обучении, а Саша с Мишей обещали во всем ей помогать. Она не сильно расстроилась, когда узнала, что не сможет ходить в школу, как обычно, ее больше огорчило другое — бездомные кошки, которые изо дня в день получали от нее немного еды, теперь остались совсем одни. Сестра обещала ей в этом помочь, но было еще кое-что, в чем она не могла признаться Саше. Никому не могла признаться…

Саша смотрела в окно, на плече у нее сидел Маркус, изредка комментировавший происходящее на улице словами: «Идут, идут, поехали, кот, Са-шенька, кот, поехали». Деревья возле дома зеленели молоденькими листочками. Люди спешили по сухим дорожкам, кто-то сидел на лавочках, мальчишки гоняли на велосипедах, девочки на роликах, солнце освещало желтую горку во дворе…

Зазвонил телефон, Саша отошла от окна и подняла трубку. Сердце радостно подскочило в груди, но она сразу же себя одернула и быстро сказала:

— Сейчас, подожди, дам Машу.

Она застала сестру за учебниками, Маша много времени за ними проводила, чтобы не отстать от своих одноклассников.

Маша взяла трубку, недолго послушала и с улыбкой вернула ей телефон.

— Все? — изумилась Саша.

— Это тебя, — с улыбкой пояснила сестра, вновь возвращаясь к учебнику по алгебре.

Саша с изумлением поднесла трубку к уху, с каждым словом на том конце брови ее все больше и больше хмурились, в конце концов она сказала: «Я не могу» — и с тихим вздохом отложила телефон.

— Ты чего? — спросила Маша.

— Миша позвал меня гулять, — нехотя призналась она, касаясь головы притихшего попугая.

— Ми-ша, — проговорил Маркус, — Са-шенька, Ми-ша.

Сестра рассмеялась.

— А почему же ты отказалась, все равно дома сидишь, а на улице так чудесно!

Саша опустила глаза.

— Тебе не кажется, что лучше бы он тебя навестил?!

— Вчера навещал!

— Но…

Маша записала что-то в тетради и вновь посмотрела на нее.

— Мне кажется, ты ему нравишься.

— Да ты что, — нервно рассмеялась Саша, — ерунда, он тебя обожает!

— Нет, ты не понимаешь. Он меня обожает, все так, но тебя он любит.

Саша затрясла головой.

— Маш, да с чего ты взяла! Он о тебе только и говорит, понимаешь, он мне еще давно сказал, что думает о таких, как я, он таких презирает. А общается со мной лишь потому, что мы с тобой помирились.

— А ты сходи, встреться с ним и все разузнай!

— Не могу я с ним встречаться!

— Но ведь в школе вы сидите за одной партой!

— Уже не сидим, нас рассадили, — она покраснела и тихо прибавила: — Мы болтали на уроках.

Маша улыбнулась.

— Вот пойди и поболтай с ним на улице, раз в школе нельзя!

— Ты меня сватаешь, что ли?! А ты как же, ты его разве не любишь?

— Ой, Саш, ты иди позвони ему, сама говорила, парней на свете полно.

Саша изумленно кивнула.

— Парней-то много, но только такого, как Миша, больше не найти!

— Хорошо, что ты это понимаешь, — сестра придвинула ей телефон, — звони.

Саша набрала номер и, пока шло соединение, прошептала:

— Я пойду только для того, чтобы разузнать, как он к тебе относится!

Сестра засмеялась.

— Конечно-конечно!

Миша удивился ее звонку, но встретиться согласился, поэтому уже спустя полчаса, после долгих примерок перед зеркалом, Саша вышла во двор. Ей было стыдно за неописуемую радость внутри, за глупую улыбку, которую не могла прогнать с лица, стыдно перед оставшейся дома сестрой. Саша снова уводила у нее парня, и если в прошлый раз это была шутка, глупая и жестокая, то теперь она просто была не властна над собой. Каждый взгляд, каждый жест Миши она пропускала через сердце, и оно билось-билось, точно заведенная ключиком игрушка. А ключ от этой игрушки был только у него… На других ей и смотреть не хотелось. Знала, что многим нравится, но куда бы ни шла, куда бы ни смотрела, ее преследовала его светлая улыбка, всюду мерещились черные глаза — красивые и внимательные, повсюду слышался его голос. Валера недавно предложил ей снова встречаться, с Анфисой, как Саша и предполагала, ничего не получилось, друг ходил расстроенный и злой. Лену она видела теперь только в школе, после нескладного признания в любви Орлова-младшего подруга влюбилась в него без памяти, и они проводили вместе все свободное время. Саша не обижалась — у нее была Маша. Родители не могли на них нарадоваться, после стольких лет холодной войны их семья переживала счастливые времена. Не было лишь покоя у нее в душе, счастье омрачала любовь, самая неудачная, безответная и невозможная.

— Привет, — Миша коснулся ее плеча.

Она обернулась, и сколько ни пыталась скрыть, улыбка вырвалась и осветила лицо. Он тоже улыбался, у нее дух захватило от его взгляда. Саша одернула джинсовый сарафан и запахнула поплотнее легкую куртку. Ей казалось, что куртка сидит плохо, сарафан топорщится, волосы растрепались, и все ее усилия выглядеть для него красивой тщетны.

— Чудесно выглядишь, — словно невзначай заметил он.

— Спасибо, ты тоже, — пробормотала она, ощущая, как жар приливает к щекам.

Миша с улыбкой посмотрел на свои синие джинсы, на серый свитер и пожал плечом.

— Наверно, не очень модно.

Тут уж она покраснела и ничего не могла с собой поделать, ей сразу вспомнилось, какие издевки ему пришлось вынести по ее вине, как дразнила его вместе с друзьями за дешевую одежду.

— Прости, ты правда хорошо выглядишь, — стыдливо отводя глаза, сказала Саша.

— Анфиса мне сказала то же самое, — рассмеялся Миша.

— Правда? Когда?

— А я только что ее встретил.

— Врет, — фыркнула она, одновременно сердито и возмущенно, — ей никогда не нравилось, как ты одеваешься, и вообще ты ее бесишь!

Он смотрел на нее с легким удивлением, и Саша пожалела, что выставила подругу в таком неприглядном свете.

Они прошли между домами и присели на скамеечку, расположенную дальше других от детского городка, где резвилась ребятня и где сидели мамочки с книжками.

— Я думаю, ты не права, — наконец нарушил молчание Миша.

— Про Анфису?

— Да… ей на самом деле абсолютно все равно, во что я одет.

— Но она… — хотела возразить Саша, но он не дал ей закончить:

— Влюблена в меня.

— Что? — пораженно переспросила она.

— Анфиса уже давно в меня влюблена, я думал, девчонки делятся друг с другом такими тайнами.

— Да, но… — Саша покусала губы, — она не поделилась с нами… со мной. — Неожиданно ей стали понятны все нападки Анфисы по поводу того, что Саша бросила Валеру. Анфиса не жалела их общего друга, как она раньше думала, а ревновала Мишу. Подруга специально всегда настраивала всех девчонок против него, говорила, что он некрасивый, плохо одевается, недалекий и прочие гадости, только для того, чтобы никто не посягнул на нравившегося ей мальчика.

— Вот это коварство, — подумала Саша вслух.

Миша улыбнулся.

— Кстати, она сказала мне по секрету, что из всей вашей компании совершенно не умеешь одеваться именно ты.

— Я?! — ошалело посмотрела на него Саша.

— Не знаю, — он пожал плечами, — мне нравится, как ты одеваешься.

— Спасибо, — сквозь зубы процедила она, гневно шаря взглядом по детской площадке, словно надеясь отыскать обидчицу и тут же с ней поквитаться.

— А это вообще важно для тебя?

— Да, — выдохнула она и в упор посмотрела на него, — Анфиса всегда твердила, что у меня хороший вкус!

— Врала.

Саша сердито сжала кулаки.

— Она у меня получит!

— Зачем? — сочувственно спросил Миша. — Зачем ты так переживаешь, сама подумай…

— Не хочу я думать!

Неожиданно он поднялся.

— Ты куда? — испугалась она.

— Да я, наверно, пойду, знаешь, я почему-то подумал, что мы друг друга поняли, а оказалось…

Саша схватила его за руку и усадила рядом.

— Мы поняли, все так и есть!

— Мне так не кажется. Для тебя поверхностное все так же значит больше, чем внутреннее.

— Это неправда! Давай не будем ссориться из-за Анфисы, она того не стоит.

— И опять ты ничего не поняла, — он грустно вздохнул, — Анфиса тут ни при чем.

— Так объясни же! — она не выпускала его руку. — Тебе нравится Анфиса, поэтому ты ее так защищаешь?!

Он мягко, но решительно высвободил свою руку.

— Глупенькая ты, Саш, Анфиса бегает за мной с пятого класса, только она все никак не поймет…

— Чего?

— Того же, что и ты понять не можешь.

— А Маша понимает? — с замиранием сердца спросила она.

— Маша понимает.

— Я тоже могу…

— Разве?