Москва не принимает Андреева Наталья

– Слышали уже? Наш рейс задержали.

– Да. Минимум на четыре часа.

– Как же, – усмехнулся Катыков. – На четыре. Расслабьтесь. По моим данным, погода в Москве дрянь. Дикая жара, смог. Пока не стемнело, вряд ли они смогут вылететь из Домодедово.

– Стемнело?! Да вы шутите! Сейчас только девять часов утра! Ну, в Москве одиннадцать. Нам что здесь, по-вашему, сутки сидеть?!

– Как знать, – пожал плечами Катыков. – К Лине мне сейчас не хочется. Если честно, я боюсь, что это она.

Алексей молчал, боясь его спугнуть.

– Она причастная к смерти Люды, – пояснил Ренат. – А Манукову вы не верьте. Сволочь редкостная. Если хотите, я вам расскажу. Где бы нам посидеть? – он начал оглядываться.

– Вон в том кафе, – кивнул Алексей на столики, застеленные клеенкой, красная с белым клетка. – Возьмем по чашечке кофе и по бутерброду. Раз минимум четыре часа здесь сидеть, подкрепиться бы не мешало. Да и в сон клонит. Меня сегодня в пять утра подняли.

– Спиртное здесь будем брать или в кафе купим?

– А что, обязательно пить?

– Ну, как хотите. Все равно ведь не выдержите. Видел я вашу спутницу. С такой невольно запьешь.

– Это моя жена.

– Я так и понял. Часом, не учитель?

– А вы хороший физиономист, господин Катыков.

– Я бизнесмен. И бизнесмен удачливый. Если бы я плохо разбирался в людях, то давно бы разорился. У вашей жены профессия нервная, связанная с людьми. А какие люди способны так вывести человека из себя, что он и за две недели не отдохнул? Конечно, дети!

– Вы правы, она завуч в школе. Кстати, как вас по отчеству? Ренат…?

– Алексеевич.

Леонидов сделал вид, что не удивился. Алексеевич, как же! Но раз ему так удобнее…

– Что ж, Ренат Алексеевич, идемте. Только без спиртного.

– Как скажете.

Они уютно расположились за клетчатым столиком, заказав кофе и сэндвичи. Алексей ждал откровений и не разочаровался.

Он родился в семье обрусевших татар. Настолько обрусевших, что в доме все смешалось, так что непонятно стало, какого вероисповедания Катыковы, которые отмечали и мусульманские праздники, и православное Рождество, на столе кроме блюда с кониной всегда стояла бутылочка беленькой, а пост так вообще никогда не соблюдался. Ни по Корану, ни по Библии.

– Аллах Москвы не видит, – говаривал отец Рената, когда провинциальные родственники упрекали его в том, что он живет не по законам шариата. Эта фраза накрепко засела у сына в мозгу. «Аллах Москвы не видит». Ренат долгое время с этим и жил.

В Москве Катыковы поселились уже давно, Ренат появился на свет в столичном роддоме и, сколько себя помнил, столько помнил и этот холодный, суетливый, местами грязный, но все равно роскошный и волнующий воображение город. Город больших возможностей и огромных соблазнов. Перед которыми младший Катыков, увы, не устоял.

Из провинциального прошлого в московскую квартиру вместе с Катыковыми перекочевали домострой, беспрекословное повиновение женщины мужчине, который являлся добытчиком, национальная кухня и прочные родственные связи. Благодаря ним Катыковы никогда ни в чем не нуждались, когда пришло время, их сын поступил в престижный вуз, получил достойное образование, а когда его одного стало мало для того, чтобы процветать, Ренат без проблем влился в семейный бизнес. И дела у него тут же пошли. У парня была хватка, какое-то особое чутье на деньги и умение разбираться в людях.

Испортил Рената вуз и любимая фраза его отца:

– Аллах Москвы не видит.

Ренат повторял ее мысленно и вслух, как заклинание, когда просыпалась совесть. Чтобы осилить технические науки, а в особенности высшую математику, ему пришлось поселиться в студенческой общаге. Легче ведь перейти через дорогу и весь день посвятить лекциям и семинарам, чем полтора часа давиться с утра в общественном транспорте и столько же вечером. Отец уперся: ключи от машины получишь вместе с дипломом, но не раньше. Гранит знаний оказался настолько тверд, что Ренат затосковал. Невольно он поддался на уговоры друзей и принялся вместе с ними снимать стресс.

Снимался он двумя всем известными способами: спиртное и бабы. Ренат был красавчиком, да еще при деньгах, поэтому женщины к нему так и липли. А он все никак не мог остановиться на одной, темперамент от природы у него был бурный, казалось, мужской силы хватит на всех. Родители о похождениях Рената ничего не знали, иначе мать сошла бы с ума. Ее воспитывали в строгости, и замуж она, как и положено, вышла девственницей. Себя блюла строго, глаз на мужчин не поднимала и в их присутствии всегда вставала. Никогда не выходила на улицу без платка, носила юбки до пола, знала только семью и дом, в котором всегда поддерживала идеальный порядок. Муж ее, случалось, поколачивал, не за вину какую-то, а для профилактики. Чтобы не забывала свое место. Блуд считался у Катыковых великим грехом, и, узнай о вольной жизни Рената родственники, они бы его осудили.

Скрывать грехи Ренату помогали друзья. Один из них, сын врача, тайно устроил Катыкова-младшего в больницу, когда парень подцепил половую инфекцию у одной не слишком-то разборчивой в связях дамы. Ренату пришлось серьезно лечиться. Но тогда он этому значения не придал и сбежал из больницы, как только заскучал. И все пошло по-старому: женщины, спиртное, ночи за преферансом, в сигаретном дыму… Бурная молодость прошла, как с белых яблонь дым, быстро и незаметно. Как только Ренат закончил вуз, родители решили его женить.

Мальчика с детства наставляли во всем подчиняться отцу. Решения старших не обсуждались. Жениться так жениться. Сватовство проходило по всем правилам: молодые люди друг друга не видели. Согласно традиции, девушка была татаркой, девственницей и младше Рената на три года. Ему двадцать один, ей восемнадцать, самый брачный возраст. В качестве калыма за невесту родители жениха купили молодым квартиру. Времена были смутные, страна разваливалась, многие мечтали отсидеться в провинции, поэтому не дорожились, продавая московские квартиры, цена на которые потом взлетела до небес. Катыков же старший, благодаря прочным родственным связям, оказался в нужном месте в нужное время. И деньги у него водились.

Отпраздновали пышную свадьбу, соблюдая вековые традиции. Съехалась бесчисленная родня, надарили молодым кучу подарков. Ничто не предвещало беды. Ренат был счастлив, что угодил отцу и родне, а Амина (так звали молодую жену) тут же принялась вить гнездо, ожидая многочисленное потомство. То, что Ренат был единственным ребенком в семье, очень печалило его родителей, в особенности отца. И тот заказал юной снохе трех внуков, не меньше. Трех мальчиков, а уж девчонок, сколько Аллах пошлет.

– Ты уж постарайся, сынок, – ласково потрепал Катыков-старший Рената по плечу, провожая его в спальню к молодой жене.

И Ренат старался. Он старался каждую ночь, но Амина почему-то не беременела. Он давно уже оставил прежние привычки и своих институтских друзей, бросил пить и все дни проводил дома, с женой. Через год Ренат набрался смелости и задал ей вопрос, который давно уже вертелся на языке:

– А у тебя со здоровьем все в порядке? Я имею в виду, по-женски.

Амина расплакалась и убежала в спальню. Издревле татары придавали огромное значение семье, иметь многочисленное потомство было их давней традицией, поэтому перед вступлением в брак родословная жениха и невесты тщательно проверялась. Не было ли каких наследственных болезней? Бесплодных женщин в роду? К этим отношение было особое, их презирали и называли «пустоцветами». Амина прекрасно понимала, чем ей грозит отсутствие детей. Кстати, в переводе с татарского ее имя означало «верная, честная».

Первый ком грязи в невестку бросила свекровь:

– Подсунули нам гнилое яблоко. Ты, часом, не в больнице девственность-то приобрела? Зашили тебя и подпихнули нам, как залежалый товар.

Это было чудовищное оскорбление. Амина побежала к отцу, а тот потащил ее по врачам.

– Не беспокойтесь, – сказал гинеколог с громким именем, который брал за визит сумасшедшие деньги. – Прошло еще слишком мало времени. Подождите еще с годик.

Катыковы подождали. Но отношения в молодой семье сделались напряженными. Ренат уже не с прежним энтузиазмом исполнял супружеский долг. Да и Амина лежала под ним, стиснув зубы. А через год, когда Амина так и не забеременела, отец снова потащил ее по врачам, теперь уже в сопровождении многочисленной родни. На сей раз молодую женщину повели в клинику, где лечились исключительно мусульмане. Неверным отец Амины больше не доверял, какие бы громкие имена у них не были. Провели тщательное обследование.

– Женщина совершенно здорова, – вынесли свой вердикт врачи.

О том, чтобы провериться Ренату, не могло быть и речи. Он ведь мужчина! А мужчину никто не смеет подозревать! Никто вообще не смеет указывать, что ему делать. К врачу он пошел сам, тайно. Сдал анализы, прошел тщательное обследование, сделал спермограмму, как ему посоветовали. Вот тут-то и выяснилась страшная правда. Детей не мог иметь он, а вовсе не Амина. Сказались последствия бурной молодости, не долеченная инфекция и небрежное отношение к своему здоровью.

– Очень опасную инфекцию, которая у вас была, молодой человек, увы, не распознали, – сказал Ренату старичок с козлиной бородкой, которого Катыков сразу возненавидел. – Началось воспаление, которое стало хроническим. Вследствие этого ваши сперматозоиды, после того как проникают в слизистую цервикального канала, теряют свою подвижность. И, следовательно, способность к оплодотворению тоже теряется, – вещал старичок. – Да и сами сперматозоиды. Качество их сомнительное.

До Рената его слова доходили, словно сквозь туман. В глазах все плыло. Катыков еще не понял, что такие слова, как фертильность, спермограмма, уреаплазмоз и т. д., прочно вошли в его жизнь. Тогда еще Ренат не понимал их значения. Спросил только внезапно осипшим голосом:

– И что мне теперь делать?

– Лечиться, молодой человек, – пожал плечами доктор. – Лечиться и еще раз лечиться.

– И каковы шансы, что я буду иметь детей?

– Надейтесь на бога, – вздохнул старичок.

Ренат похолодел. Оказалось, что Аллах видит и Москву. За грехи пришлось заплатить. Потому что лечение не помогло, Амина и через год после того, как он пропил все положенные лекарства, не забеременела.

– Ну, что я могу сказать? – развел руками доктор, разглядывая результаты анализов и многочисленных тестов. – Болезнь вы запустили. Все, как говорится, уже случилось. Признайтесь во всем жене и попробуйте вместе найти выход.

Для Рената Ахметовича Катыкова это было унижение: признаться родне своей жены в том, что он бесплоден. Поэтому сначала он рассказал все отцу и попросил совета:

– Что делать?

Тот постарел в один миг, как только понял, что у него никогда не будет внуков. И сгоряча проклял единственного сына. Но велел молчать, не позорить род. В бесплодии поэтому обвинили Амину. Развод состоялся сначала по шариату, Катыковы вдруг вспомнили традиции. Ренат трижды сказал «разведена», и Амина с позором покинула дом супруга.

Ее дальнейшая судьба сложилась, можно сказать счастливо. Сначала замуж ее никто не брал, кому она нужна, бесплодная? Амина от отчаяния решила пойти учиться, выкладывалась на полную катушку, и оказалось, что у нее есть способности. Она получила высшее экономическое образование, устроилась на хорошую работу, влилась в коллектив и в итоге оторвалась от семьи. Традиции были забыты, Амина теперь лихо веселилась на корпоративах, давно уже не вставала, когда в комнату входили мужчины, и с удовольствием кушала ветчину из свинины. В один прекрасный день она поехала в командировку со своим коллегой, переспала с ним по пьяни, и тут же забеременела. Обман, таким образом, раскрылся, но ни для нее, ни для Рената это уже не имело значения.

Оба они окончательно оторвались от своих корней и зажили типичной жизнью обитателей мегаполиса, влившись в поток людей, заползающих утром в теплые офисы и покидающих их с наступлением темноты. Короче, оба стали делать деньги, а с детьми Амины теперь сидела няня.

Ренату пришлось сложнее. После того как отец его проклял, он сменил отчество «Ахметович» на «Алексеевич». И даже вспомнил значение своего имени. Ренат – заново родившийся. Вот и пришлось ему родиться заново. Он решил найти добрую честную девушку, лучше русскую, которая согласится усыновить ребенка или даже двух-трех. Ренат мечтал о полноценной семье и был готов ради этого на все. Он официально подал на развод и поехал на юг, развеяться. И там-то познакомился с Людочкой Михайловой. Привлекла его прежде всего ее доброта. А потом оказалось, что он у нее первый мужчина!

Ренат сразу понял, что Людочку ему Аллах послал. Или русский Бог. Сжалился, наконец. Людочка – это дар свыше. Сначала рядом крутилась ее подружка, смазливая девчонка с лживыми глазами, но Ренат сразу ее отшил. Понятно, что этой дети не нужны, а нужны деньги и все, что на них можно купить. Богатого москвича в свои сети ловит, чтобы самой никогда не работать. А вот Людочка – другое дело. Сердцем Катыков почувствовал, что она бескорыстная. Ухаживал Ренат красиво, и все думал: как бы приступить к делу? Важный разговор Ренат решил начать в машине, по дороге в Москву. Времени у них будет много, они с Людочкой успеют все обсудить.

Помешала нелепая ссора. Это потом Ренат сообразил, что справки о нем наводила не Людочка, а ее предприимчивая подружка. А тогда, в горячке, наговорил черт знает что. Наутро он побежал мириться, но неожиданно для него девушки исчезли из отеля, даже не попрощавшись.

Эту лживую Алину он готов был убить, а приходилось вымаливать у нее новый Людочкин адрес. Ренат водил нахалку в дорогие рестораны, терпел откровенные заигрывания и грязные намеки, уговаривал по-хорошему и даже угрожал.

Наконец, она сказала:

– Михайлова в больнице, можешь ее проведать.

– Как в больнице? – испугался Ренат.

– Беременная она, – ехидно сказала лживая девчонка. – А ты что думал, она по гроб жизни будет тебе верна? Бери лучше меня, – откровенно предложила Алина. – Я хоть и не девственница, зато красивая.

Ренат посмотрел на нее с презрением. Потом бросил на стол несколько купюр и встал со словами:

– Меня проститутки давно не интересуют.

У нее лицо покрылось от злости красными пятнами.

– Чтоб ты сдох, козел, – прошипела ему вслед Алина.

Он это услышал, но и бровью не повел. Много чести!

Вскоре пришли документы на развод. Ренат официально стал свободным. Где-то через год Катыков понял, что потерял самую большую любовь в своей жизни, Людочку он не забудет никогда. А та, наверное, уже родила, счастлива со своим мужем. Вот кому повезло! Заполучил настоящее сокровище!

Ренат затосковал. Но вскоре на одной из вечеринок он познакомился с красавицей Элиной. Сначала она напомнила ему Алину. Даже имена похожи! Только одна блондинка, а другая брюнетка. Ухоженная, предприимчивая, явно в поисках богатого мужа. Но потом Ренат понял разницу: Элина умела себя подать. И была она отнюдь не дешевкой. Он стал внимательно к ней присматриваться. Водил в рестораны, дарил подарки, но никогда дорогие, в общем, держал на расстоянии и не обнадеживал. Несмотря на то что Ренат разругался с отцом, бизнес Катыкова-младшего процветал. Родня так никогда и не узнала причину ссоры и была на стороне Рената. Все считали, что старик Ахмет выжил из ума. «Старику» меж тем было пятьдесят девять лет, и он вполне еще мог иметь своих детей. Но не случилось.

Катыков старший не смог пережить удара, нанесенного ему единственным сыном, и зачах. Ренату было двадцать пять, когда его отец умер от рака поджелудочной железы. Дорогая операция не помогла, Ахемет Катыков, похоже, устал от жизни. Жена пережила его ненадолго. На ее похоронах Ренат получил поддержку многочисленной родни, ему пообещали содействовать во всем, помогать в развитии семейного бизнеса, который Катыков должен был теперь возглавить. Таким образом, руки у Рената были развязаны. Он мог жениться на ком угодно.

Однажды Элина пришла на свидание печальной и задумчивой. Ренат, разумеется, спросил, в чем дело?

– Так больше не может продолжаться, – сказала она. – Ты мне очень нравишься, но я прекрасно понимаю, что не такую жену ты ищешь.

– Откуда ты знаешь, что я ищу? – усмехнулся он.

– Мне больше не имеет смысла скрывать от тебя правду.

– Правду? – насторожился он. – Какую правду?

– У меня есть сын, – выпалила Элина. – От первого брака. С мужем мы развелись, потому что он козел. Мне, правда, досталась однокомнатная квартира, поэтому в жилье я не нуждаюсь. И в тебе не нуждаюсь, – с вызовом сказала она. – Прощай!

– Погоди, – остановил ее Ренат. – А сколько лет мальчику?

– Он совсем еще маленький.

– А отца своего помнит?

– Нет. Они не общаются.

Катыков заволновался. Неужели судьба? И вдруг разоткровенничался. К его рассказу Элина отнеслась с пониманием.

– Что ж. У меня нет в планах рожать еще одного ребенка. До сих пор в себя не приду, такими тяжелыми были роды! Бр-р-р! – она передернулась. – Мы станем вместе растить Тему, и у тебя будет полноценная семья.

«Артем Ренатович, – мысленно повторял он как заведенный. – Артем Ренатович… Артем Ренатович Катыков. Неужели? Вот оно, счастье? Так, что ли?»

Буквально через месяц они с Элиной расписались, на этот раз без всяких традиций, вообще без помпы и даже без банкета. Просто зашли в ЗАГС и поставили штампы в паспортах. А еще через месяц стали менять документы. Отец Артема против его усыновления новым мужем Элины не возражал, подписал все необходимые бумаги, и мальчик очень быстро и без всяких проблем сделался Артемом Ренатовичем Катыковым.

«И что же это за сволочь такая?» – думал Ренат о мужчине, которого вживую никогда не видел, только на фотографиях. И те были нечеткие. А потом их и вовсе выбросили, чтобы мальчик ни о чем не догадался. «Как можно отказаться от сына?!»

А потом он вспоминал собственного отца. И думал: «Всякое бывает».

С Элиной ему повезло. Она была неглупа, умела поддержать разговор на любую тему, а главное, настоящая красавица. Ренату все завидовали. Он даже думал, что сумел ее полюбить. Пока вновь не встретил Людмилу…

…«Не прошло…» – думал он с тоской, глядя, как по пляжу идет его первая настоящая любовь. Которую его жена называла безмозглой и безвкусной теткой. «Нет, не прошло…»

Элина издевалась над купальниками Мануковой, высмеивала ее прическу, передразнивала манеры.

Но Ренат словно не замечал расплывшейся талии его Людочки, поредевших волос и потускневших глаз. Он видел прежнюю Люду, милую, добрую, и вновь сходил по ней с ума. Все завидовали тому, что у него такая красавица жена, а он ненавидел Манукова, укравшего его сокровище.

«Хорошо ли он с ней обращается? Есть ли у нее все, что нужно? А главное, счастлива ли она?» – вот какие вопросы его мучили. Жена словно почувствовала. Каждый день она устраивала Ренату сцены ревности.

– Как ЭТО можно любить?! – кричала Элина.

«Сердцу не прикажешь». Ренат понял это и тайком назначил Людочке свидание. И та пришла! О счастье! Он снова почувствовал себя молодым! И понял, что тоже любим!

– Как все запуталось, – говорил он, гладя Людочкину руку. Та краснела, как девушка, и опускала глаза. – Но мы что-нибудь придумаем, так?

Элина обо всем догадалась. И, как потом понял Ренат, фантазия у нее оказалась богатая! Она-то придумала! А он… Он ничего не смог сделать, чтобы помешать жене…

Десять часов утра

– Леша!!!

Леонидов невольно вздрогнул и посмотрел на часы. Минут на сорок его оставили в покое, но, похоже, до Саши дошла печальная новость о задержке рейса.

– Леша, ты слышал?!

Она, тяжело дыша, опустилась на стул. Катыков посмотрел на Алексея с сочувствием.

– Да, дорогая?

– Говорят, наш самолет еще даже не вылетел из Москвы!

– Как так?

– А вот так! Ты собираешься что-нибудь делать?

– Ты хочешь, чтобы я телепортировался в Домодедово, нашел там пилота, приставил к его виску свой табельный пистолет и велел ему, невзирая на то, что Москва окутана густым туманом гари, поднять самолет в воздух? Я готов! – он шутливо привстал.

– Не смешно! – сверкнула глазами Саша. – Я вовсе не это имела в виду!

– Слава богу, ты не требуешь от меня невозможного! Я не герой фантастического боевика, а всего лишь человек. И все, что я могу, это вместе со всеми сидеть и ждать, пока прилетит наш самолет.

– Позвони гиду, узнай, в чем дело! На сколько именно задержали наш рейс?

– Гид не может этого знать, мадам, – вмешался Катыков. – Она свою работу сделала. Это Москва не принимает. Телевизор надо смотреть или новости в Инете читать. Мы такие не одни. Столичные аэропорты все, как один, закрыты вот уже третьи сутки.

– Но если о задержке рейса знали еще вчера, зачем нас так рано привезли в аэропорт?! Здесь же нет никаких условий! – Саша обвела глазами весьма скромных размеров зал ожидания, ее взгляд уперся в лестницу, ведущую на второй этаж. Там были туалеты и еще одно небольшое помещение, правда, без стульев. – Нам что, лечь на полу?! Мы могли бы остаться в отеле, в номере со всеми удобствами!

– Кому мы там нужны? – вздохнул Катыков. – Мы же не немцы какие-нибудь. Стоит только приехать в Европу, чтобы узнать, кто на самом деле выиграл Вторую Мировую. Нам бы патриотизма побольше. А мы везем сюда деньги и терпим откровенное хамство со стороны обслуги. И никакие чаевые здесь не помогут. Себя надо уважать.

– Я вас поняла! – Саша встала. – Пойду искать союзников!

– Зачем вы ей это сказали? – ужаснулся Алексей, глядя в спину жене, которая торопливо направилась к группе что-то оживленно обсуждающих женщин. – Сейчас она опросит всех, у кого ручная кладь, соберет полотенца и примется губной помадой писать на них лозунги. Нас ждет митинг протеста. Я вас уверяю: мало не покажется.

– Угораздило же вас, – усмехнулся Катыков.

– Она не всегда была такая, – начал оправдывать жену Алексей. – Просто ей досталось. Мы познакомились, когда убили ее родителей. В лифте, представляете? Они возвращались с вечернего спектакля. Я вел расследования, а она… Она тогда была замужем за другим.

– Значит, Сережа не ваш сын? – откровенно удивился Катыков.

– Ксения – моя дочь, – кивнул Леонидов. – А Сережу я усыновил. Его отец… Гм-м-м… Об этом лучше забыть.

– Сволочь, да? – Алексею показалось, что в глазах Катыкова мелькнуло сочувствие. Как будто его задели за живое. Да так оно и было.

– Редкостная, – кивнул он.

– А Сергей знает?

– Да. Он уже был достаточно взрослым. Мы с Сашей не скрываем от него правду. Но меня он зовет папой.

– А по отчеству?

– Что?

– По отчеству он…?

– Алексеевич.

– Понятно, – с удовлетворением кивнул Катыков.

– Значит, жена догадалась о ваших свиданиях с Людмилой? – вернулся Алексей к интересующей его теме.

– Да. Но я надеюсь, что все рассказанное мною останется в тайне? Я просто хотел объяснить, почему мы были против того, чтобы Надя и Тема встречались.

– Я, если честно, не совсем понял. Допустим, был у вас когда-то роман с Надиной матерью. Ну, жена ревновала. Но при чем тут дети?

– Роковое стечение обстоятельств, – усмехнулся Катыков. – Угораздило же нас приехать в один отель в одно и то же время!

– В этом нет ничего странного, – пожал плечами Алексей. – Наши дети почти ровесники. А куда еще ехать? Хочется ведь приобщить их к ценностям мировой культуры, ну и заодно на море свозить. Солнце, пляж. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Лучшего местечка не найдешь… Значит, вы считаете, что ваша жена могла быть причастна к убийству?

– Моя жена способна на все. Это очень энергичная и предприимчивая женщина. Она привыкла жить хорошо. Как только она понимает, что ее благополучию что-то угрожает, тут же принимается действовать. Это уже не в первый раз.

– Вы уже говорили с ней о разводе? – уставился на него Алексей.

– Я не успел с ней это обсудить.

– Но были такие планы?

– Мы с Людой поняли, что по-прежнему любим друг друга. Она тоже собиралась мне что-то рассказать. Что-то очень важное.

– А вы сказали ей правду? О том, что вы… лечились от бесплодия? – Алексей постарался выразиться как можно деликатнее.

– Нет. Об этом речь не заходила. Наверное, она подумала, что я вылечился. Ведь на вид я совершенно здоров. Заметила только, что курить бросил. Тогда, на юге, она все допытывалась, какая у меня болезнь? Надо знать Люду. Она … была, – с трудом выговорил Катыков, – очень доброй. Все порывалась меня лечить. Заботилась обо мне. Ни одна женщина обо мне так не заботилась, – горько сказал он. – Разумеется, я хотел рассказать ей правду. Чтобы успокоить: это не смертельно. Не рак на последней стадии, – усмехнулся он. – Хотя иногда я, знаете, как думаю? Лучше бы это был рак.

– Зачем же так? В жизни много приятностей, особенно в вашей жизни.

– Да что вы знаете о моей жизни? – горько спросил Катыков. – Единственным лучиком света в ней стала Люда, которая вернулась ко мне спустя столько лет. Но я ее опять потерял. На этот раз навсегда.

«Не слишком ли много пафоса? – мысленно усмехнулся Алексей. – Похоже на заученный текст из какой-то пьесы».

– И почему вы все же не сказали ей правду? – спросил он, стараясь сдержать эмоции. Сыщик, как и психотерапевт, должен быть с «клиентом» абсолютно беспристрастным, это и есть профессионализм.

– Не успел, – пожал плечами Катыков. И слегка замялся. – Подумал, что сделаю это в Москве.

– То есть, вы не один раз встречались с Людмилой? – Алексей мгновенно уловил паузу. И подумал: «Ай, лукавите вы, Ренат Алексеевич. Явно что-то не договариваете».

– Два, – признался Катыков. – Всего два раза.

– Интересно. А сцену ревности Элина когда вам устроила?

– В том-то и дело. Вечером этого же дня Люда умерла. А накануне мы с ней сидели в баре. Моя жена выпила успокоительное и уснула, а я воспользовался этим и вышел из номера. Но Элина откуда-то узнала, что я вернулся далеко за полночь, и догадалась, где и с кем я был. Утром она устроила мне разнос.

– Так вот почему вы говорите, что ваша жена причастна к смерти Мануковой!

– Я в этом уверен.

– Но неужели вы оставили бы Элину совсем без денег?

– Нет, конечно! Ее и сына я бы содержал достойно.

– Тогда почему она так распсиховалась?

– Сам не понимаю. Здесь есть какая-то тайна, – задумчиво сказал Катыков.

– А с Элиной поговорить не пробовали?

– Пробовал. Молчит.

– Понятно. Страшная семейная тайна. – Алексей чуть не рассмеялся. – Ох, как у вас все запущено-то!

– Жизнь есть жизнь, – пожал плечами Ренат Алексеевич. – Как будто у вас все просто, – он кивнул на Сашу, окруженную стайкой взволнованных женщин. – Похоже, намечается бабий бунт. Пойду, найду жену. Все ж таки, она мне пока жена.

– Вы что, всерьез решили развестись?! – чуть не подпрыгнул Алексей.

– Вы хотите сказать, коль Люды больше нет, так и смысла в этом нет?

– Я бы посоветовал вам хорошенько подумать.