Колдовская компания Баумгертнер Ольга

Глава 17

Последняя битва

Так в делах минул год. Я не терял бдительности, но в последнее время стал вдвойне осторожен. Дейра исчезла из обители месяца два назад, и это тревожило меня. Наконец, она объявилась, мрачная и измученная.

– Что произошло?

– Я едва выходила Бихеста, – чуть слышно вымолвила она. – Ему все давалось с трудом, он мало усвоил, и Ментепер сорвался…

Слезы, похоже, она уже все выплакала.

– Теперь их планы изменились?

Она помотала головой.

– Кажется, нет. Ментепер хочет довести начатое до конца – это только вопрос времени.

– Он собирается обучать брата дальше? – удивился я. – Не вижу смысла… Не лучше ли ему заняться Балахиром?

– Ментепер желает, чтобы все произошло согласно правилам, чтобы Бихест сделал тебе вызов, и вы бились за трон, согласно закону.

– Согласно закону? Тогда он заранее приговорил Бихеста к смерти. Но я не собираюсь подчиняться его правилам. Тебе известны сроки?

– Может, полгода, может, еще целый год, – Дейра в тревоге смотрела на меня. – Что ты намерен предпринять?

– Я не знаю…

Потянулся второй год моего правления. Мы с Нордеком и Ретчем кое-что подправили в законе, объехали все земли, принадлежащие темной обители.

Лайтфел однажды обратился ко мне за помощью, когда Оушэнд опять атаковали пираты. Мы отразили нападение вчетвером: я, Ретч, Лайтфел и Файрил, который теперь вместо Визониана находился в Оушэнде и сейчас старался, чтобы всегда между ним и мной стоял его повелитель. Флотилия кораблей на этот раз оказалась гораздо больше, но мы справились без проблем.

– Давно хотел спросить, – заметил Лайтфел. – Это вы поведали островным народам секрет пороха?

– Мы?! – возмутился Ретч. – Кто из нас привык иметь дело с огнем?

И незаметно подмигнул мне.

– Любопытное предположение, Лайтфел, – я улыбнулся. – Но люди вполне могли сами найти необходимый состав.

– Почему тогда на материке его до сих пор никто не изобрел?

– А зачем, когда огонька всегда можно попросить у вас.

– Твоя правда, – Лайтфел задумчиво взирал на море. – Знаешь, на юге у нас тоже наметились кое-какие проблемы.

– На юге? – удивился я.

– Тебе ведь известно, что наша протекция не бесконечна. На крайнем юге остались племена, которые сочли наше покровительство вмешательством во внутренние дела. Они иногда нападают на тех, кто от нашего протектората не отказался.

– Да, я слышал. Перл рассказывал – он сам с Южного моря.

– Твой тавернщик? – припомнил Лайтфел.

– Да. Говорил, что бежал от варваров. Выходит, вы запоздали тогда с помощью?

– Нападение было неожиданным. Варвары имеют способность незаметно нападать и так же исчезать… Но сейчас я смотрю на это несколько по другому. Если вспомнить Ментепера… Сколько уже времени прошло? Два года?

– К чему ты клонишь? – я нахмурился.

– У меня ощущение, что нас потихоньку втягивают в войну. Даже если мы сейчас заодно. Ответь, в силах Ментепера привести сюда воинство из другого мира?

– Ты знаешь ответ на свой вопрос.

– Да, некогда один из светлых правителей до меня привел в Бинаин целый народ. Я слышал, ты освободил их.

– Так ты считаешь, что за всеми этими нападениями стоит Ментепер?

– Почему нет? Или ты полагаешь, что за прошедшее время он так ничего и не предпринял? Или… тебе известно больше моего?

– Не известно.

– Так вот, месяца два назад, когда произошло нападение на один из наших южных городов, мы попытались найти нападавших. Но наши усилия оказались тщетны. А вчера мне сообщили, что около другого города замечено огромное войско. Я хочу, чтобы ты присутствовал там, и твои маги помогли нам.

– Почему ты уверен, что в происходящем вина Ментепера? – полюбопытствовал Ретч.

– Нападают только на города, находящиеся под протекцией светлой обители, – заметил Лайтфел. – Раньше я полагал, что это связано с тем, что эти города более зажиточны и богаты, чем ваши, что варварам там есть чему поживиться. Но поскольку врага не обнаружили, повторюсь, я переменил свое мнение.

Мы переглянулись с Ретчем.

– Тебе бы следовало оповестить меня раньше, – я нахмурился. – Сколько нападений уже произошло?

– Пять. Вдоль всего юга.

На следующий день я встретился с Лайтфелом в Мидле. Мы собирались обсудить возможное нападение на южные города, но оказалось, что уже поздно. Оушэнд вновь атаковали корсары, и Ретч вызвался помочь Файрилу. Одновременно с этим завязалась схватка в одном из южных городов, где мы ожидали нападения. Лайтфел послал туда отряд огненных магов, а я – Нордека с несколькими колдунами, владеющих охранной магией. Мы следили за происходящим через открытые порталы. Еще чрез полчаса Лайтфелу доложили, что захвачен западный город. Мы раскрыли третий портал. Перед нами разворачивалась ужасающая битва. Лайтфел отвернулся, смертельно побледнев, потом взглянул на меня.

– Ты не хотел междоусобную войну – полюбуйся теперь на эту бойню, – негромко произнес он. – У них оказалось достаточно времени подготовится… И я, к сожалению, оказался прав…

Я заворожено смотрел, как город рушился на моих глазах, башни падали с грохотом, рассыпаясь от удара волны колдовской энергии, отправленной Ментепером. Балахир, Бихест и остальные колдуны, управляя стаей огромных псов, добивали тех несчастных, что избежали участи погребенных под рухнувшими стенами. На моем лбу проступили капельки холодного пота. Надо было срочно что-то предпринять. Я ожидал нападения, но нападения на темную обитель, а не это…

– …поэтому я привел кое-кого… – докончил Лайтфел.

– Что? – вымолвил я, не поняв, о чем он, и вдруг почувствовал на себе знакомый взгляд.

Я обернулся, задохнувшись от волнения.

– Похоже, мне суждено встречаться с призраками…

Старческая рука схватила меня за горло и прижала к стене. Передо мной стоял Игниферос.

– Учитель, – запротестовал Лайтфел. – Ты обещал, что не причинишь ему ничего.

– Я ничего тебе не обещал! Как ты можешь доверять ему? Этот змееныш может легко войти в доверие, а потом ужалить в тот момент, когда ты того совсем не ждешь… Ты ведь был уверен, что никогда не увидишь меня?

– То, что случилось, произошло не по моей воле, – я хмуро смотрел на него. – Хотя… я действительно не ожидал больше встретить тебя.

– И тебе, наверное, интересно, как случилось, что пережил то, что и раной назвать нельзя… Не забывай, что тот мир – мир науки. Мне помогли местные врачеватели. Что бы ты не утверждал, я знаю наилучший способ закончить войну.

– Нет! – воскликнул я, когда из его пальцев вырвалась молния. – Лайтфел…

И на меня обрушилась боль и тьма.

Когда я очнулся, вокруг, как сперва показалось, все так же царил мрак. Меня тряс озноб – одежда была мокрой. Похоже, окатили ведром ледяной воды. Руки и ноги туго связаны, глаза затянуты плотной повязкой, во рту сухость и привкус крови, а голова раскалывается от такой боли, что я едва не теряю сознание. Знакомый масляный запах бьет в нос, под ладонями ощущается крупный песок… Я понял, что снова нахожусь в самом ненавистном месте темной обители – арене. Гул в голове затих, боль чуть отступила и слух потихоньку возвратился ко мне. Сперва такое ощущение, будто в уши попала вода. Наконец, я начинаю разбирать слова. Два знакомых и схожих голоса спорят надо мной.

– Я сделал, как ты хотел – остановил войну, – говорил темный брат.

– Но я отдал тебе Тэрсела не для того, чтобы ты оставил его в живых, – возразил светлый с недовольством.

– Мы в темной обители, и здесь свои законы. Ему представится шанс выжить, – он усмехнулся. – Я не могу отказать ему в этом.

– Ты дурак! – в голосе Игнифероса сквозило раздражение. – Я слышал, что последний раз, когда ты вздумал поиграть с ним по своим правилам, он едва не добрался до тебя, и только твое проворство спасло тебе жизнь.

– А ты вдруг стал обо мне заботиться? – Ментепер засмеялся.

– Кто из твоих псов сможет противостоять ему?

– Бихест, его брат. Не так хорошо владел магией, но за два года я натаскал его. Ну что, ястребок, ты готов? – с этими словами он вздернул меня на ноги.

Ему пришлось поддержать меня, чтобы я не шлепнулся обратно. К горлу подкатилась дурнота, и я склонил голову, тяжело дыша. Губ коснулась чаша, и я сделал несколько торопливых глотков холодной воды. Головокружение отступило, но Ментепер издал сомнительное хмыканье.

– Ладно, пора начинать, – чуть ворчливо произнес он.

Они пошли прочь, и никто не удосужился снять путы и повязку с глаз. Я услышал тихие крадущиеся шаги ко мне. Спустя миг, воспользовавшись магией присутствия, я уже мог понимать, что твориться вокруг.

Темный круг арены, за ним яркое пламя, исходящее от масляных светильников, дальше темные силуэты зрителей. Ментепер и Игниферос застыли у самого края арены. А ко мне подкрадывался Бихест.

– Тише, братец, тише, – осадил я его едва слышно – голос совсем охрип. – Ты все еще хочешь меня убить?

– Не дождусь этого, – в тоне Бихеста слышалась досада, что я обнаружил его, и брат стал поднимать меч.

– Думал, это будет поединок магии, – заметил я и попятился от него. – Как видишь, мне не вернули мой меч.

– Магии? – он гнусно захихикал. – Разве тебе оставили магические способности?

Он со всего замаху опустил меч.

Я рисковал, проделывая это. Отскочил, упал как бы невзначай на спину. Меч Бихеста воткнулся в землю точно между моих щиколоток, перерезав веревки. Я подтянулся, обрезал веревки и на руках, вскочил на ноги, сорвав повязку. И встретился с разъяренным взглядом Бихеста.

– Не думай, что легко отделаешься, – пообещал он. – А после тебя на очереди все твои прихвостни. Кое-кто уже расплатился…

Я нахмурился, а на его лице расплылась мерзкая улыбка.

– Та, что предала меня, лежит мертвой на столе в зале Совета.

– О ком ты?

– О Дейре! Ненавижу! Какое я испытал удовольствие, когда вонзал в нее этот меч.

– Ты посмел убить свою мать?!

– Та, что спала с тобой, не может быть моей матерью! – он в бешенной ярости бросился на меня.

Я нырнул под меч, кувыркнулся, уворачиваясь от очередного удара, и осознал, что вновь обрел еще одну свою способность. Ментеперу, похоже доставляло удовольствие снимать с меня сдерживающие заклятия по одному. Я сделал жест, и из моих пальцев вырвались дротики. Однако Бихест до сих пор не научился отражать эту магию. На его лице застыло изумление от неожиданности. Но мои клинки застыли перед ним, а потом бесшумно упали на песок. Я присмотрелся к нему повнимательнее и понял, что мой брат с головы до ног одет в магические «доспехи». Нет, выглядело это как обычная одежда, но все вещи несли в себе охранную магию. Наружу рвалась ярость, но я пытался сдерживать себя.

– Кто тебе сказал? – спросил я. – Ты хоть задумался – вдруг это неправда?

– Ментеперу незачем лгать. И он видит всех насквозь.

– Ты убил свою мать, так, может, ты убил и нашего отца?

– Нет, тогда бы я не посмел, а вот сейчас, скорее всего, отважился.

– Ублюдок. Глупец, – я ощутил, что ветер вновь подчиняется мне. – Не на тебя поставили в этой игре…

Вихрь обрушился на него, в одном мощном потоке закрутил, поднял в воздух и с такой силой швырнул о землю, что вверх поднялся столб песка и пыли. Я, наверное, оказался единственным, кто расслышал за надрывным, протяжным и резко оборвавшимся воем ветра треск ломающихся костей. Я обернулся к Ментеперу.

– Освободи меня!

– Ты разочаровал меня…

– Извини, что вновь не растянул удовольствие.

Игниферос нахмурился и посмотрел на брата.

– Ты не сдержал своего обещания! – вместе с этими словами из его пальцев вырвалась молния, на этот раз она несла в себе смерть.

Чувствуя себя, как загнанный зверь, я прыгнул в сторону, увернувшись от разряда, перекатился по песку. Но ко мне уже несся второй огненный зигзаг, и я понял, что его уже не смогу избежать. Но в этот миг передо мной оказался Ретч. Ему обожгло ладони, но он успел отразить молнию. Я живо вскочил на ноги, осознав, что Ментепер окончательно вернул мои магические способности, и послал в сторону светлого брата такую волну энергии, что едва не потерял сознание, отдав всю силу до последнего. Волна окутала Игнифероса глухо ворчащей воронкой и стала сжиматься. Однако он успел ретироваться таким же способом, как это сделал когда-то его брат, открыв портал. Я оперся на плечо Ретча.

– Как ты? – участливо спросил он.

– Могло бы быть хуже, если бы не ты, – я поглядел на него с благодарностью.

– Я же говорил, что знание огненной магии может пригодиться, – Ретч чуть улыбнулся и с опаской взглянул на подошедшего к нам Ментепера.

– Знаешь, что полагается за запретную магию? – старик бросил на него насмешливый взгляд, а потом посмотрел на меня. – Ты пропустил кое-какие события, пока находился в шоке от молнии моего брата.

– Да, действительно… Но я бы послушал об этом несколько позже, если ты позволишь. У меня голова раскалывается, и я плохо соображаю…

– Что ж, единственное, что ты должен знать – колдуны, бывшие раньше на стороне Бихеста, находятся здесь, и что с ними делать – решать тебе.

– Мне? – я притворился удивленным. – На стороне Бихеста? Ни на твоей, ни на Балахира?

– Ты единственный, кто достоин занимать место их повелителя, – заметил Ментепер и усмехнулся. – Мы повздорили с тобой при последней встрече, что ж, с кем ни бывает… Балахир подчинялся мне, так что он снова займет свое место в совете… Я возвращаюсь к себе. А мой брат вряд ли отважится вновь напасть на тебя. Тем более что тогда ему придется иметь дело и со мной. А последний раз, когда мы серьезно повздорили, это разрушило целый мир…

Он засмеялся и, развернувшись, пошел прочь.

– Хоть с одним что-то прояснилось, – пробурчал Ретч. – Пойдем, тебе надо отдохнуть…

Я дремал в своей комнате. Рядом сидела Мерлинда, которая осмотрела меня и дала какой-то отвар для восстановления сил. Я вдруг услышал, как она тихо плачет.

– Мама? – я взял ее ладонь и поцеловал. – Прости…

Она помотала головой и, взяв себя в руки, поцеловала в лоб.

– Спи, – она поднялась, чтобы уйти. – Тебе не за что извиняться передо мной…

Следующим утром я поднялся сам не свой. Всю ночь мне снились странные, обрывочные сны. Толком я их уже не помнил, но от видений осталось пренеприятное чувство. Умывшись и одевшись, я в задумчивости спустился вниз и лишь у самого входа в усыпальницу заметил, что за мной, словно тень, следует Ретч. Я обернулся.

– Побудь здесь.

Он понимающе кивнул. Я зашел в темный зал, подошел к гробнице отца. Пальцы скользнули по резьбе холодной каменной крышки.

– Зачем ты ушел, отец, – вымолвил я едва слышно. – Наверное, ты бы знал сейчас, что делать… Мне не хватает ни сил, ни опыта, чтобы… покончить с этими сумасшедшими стариками, которые все так же жаждут делить мир. Почему?…

Я задумался. Действительно ли я ранил тогда Ментепера? Я был уверен, что тот не получил ни царапины. Но единственным знавшим правду являлся Бэйзел, погибший по непонятной причине всего лишь через несколько часов после погребения Ментепера… У меня в памяти всплыл голос Нордека: «Все видели его. Мертвец мертвецом! Я сам опускал могильную плиту.»

– Мертвец мертвецом… – прошептал я, и мой взгляд застыл на каменной плите.

У меня перехватило дыхание от догадки, и я провел руками над гробницей. У меня возникло ощущение, что я провалился в прорубь и с головой ушел по лед. Холод. Холод пустоты…

– Ретч, – позвал я. – Ретч!

Ретч подошел ко мне. Я взялся за крышку.

– Ты хочешь вскрыть гробницу?! – в ужасе зашептал он. – Но зачем?

– Потому что в ней я ничего не чувствую. Смотри!

Крышка с глухим звуком отодвинулась. Ретч, затаив дыхание, осторожно заглянул в гробницу. В следующий миг он вскрикнул и отшатнулся. В его глазах отразилась полнейшая растерянность.

– Что там?

Ретч, наконец, ответил:

– Его там нет.

Теперь и я отважился заглянуть в саркофаг. Пустота. Ничего. Даже клочка тряпицы не осталось, даже волоска. Я без сил сполз на пол, прислонившись спиной к холодному камню, и поглядел на Ретча.

– Ты понимаешь, что происходит, Ретч?

– Нет.

Я поставил крышку на место.

– Пока пусть остальные не знают об этом. Но кто-то явно решил нас надуть.

– Но зачем кому-то похищать мертвеца?

– Ты не понял? Мертвец никому не нужен!

– Хочешь сказать, что Бэйзел жив?! – пораженно проговорил Ретч. – Но это невозможно! Мы ведь сами видели его!

Он осекся.

– Ментепер тоже выглядел мертвее мертвого, не так ли. Он даже толковал о неком эликсире, который помог ему в этом, а мы так легкомысленно пропустили его слова мимо ушей. Я был слишком расстроен в тот день. Слишком! Я мог вполне что-то упустить. Пойдем!

Я остановился у входа в покои Мерлинды, а потом, вздохнув, решительно толкнул дверь. Мой приход оторвал ее от изготовления очередного лекарства. Она обратила на меня удивленный взгляд, а потом по лицу ее расползлась бледность.

– Расскажи мне об этом сама, – я сел в кресло и устало прикрыл глаза.