Стихов моих белая стая (сборник) Ахматова Анна

* * *
  • Ты письмо мое, милый, не комкай,
  • До конца его, друг, прочти.
  • Надоело мне быть незнакомкой,
  • Быть чужой на твоем пути.
  • Не гляди так, не хмурься гневно,
  • Я любимая, я твоя.
  • Не пастушка, не королевна
  • И уже не монашенка я —
  • В этом сером, будничном платье,
  • На стоптанных каблуках...
  • Но, как прежде, жгуче объятье,
  • Тот же страх в огромных глазах.
  • Ты письмо мое, милый, не комкай,
  • Не плачь о заветной лжи
  • И его в твоей бедной котомке
  • На самое дно положи.

1912

Исповедь

  • Умолк простивший мне грехи,
  • Лиловый сумрак гасит свечи,
  • И темная епитрахиль
  • Накрыла голову и плечи.
  • Не тот ли голос: «Дева! Встань...»
  • Удары сердца чаще, чаще...
  • Прикосновение сквозь ткань
  • Руки, рассеянно крестящей.

1911

Царское Село

* * *
  • В ремешках пенал и книги были,
  • Возвращалась я домой из школы.
  • Эти липы, верно, не забыли
  • Нашу встречу, мальчик мой веселый.
  • Только, ставши лебедем надменным,
  • Изменился серый лебеденок.
  • А на жизнь мою лучом нетленным
  • Грусть легла, и голос мой незвонок.

1912

Царское Село

* * *
  • Со дня Купальницы-Аграфены
  • Малиновый платок хранит.
  • Молчит, а ликует, как Царь Давид.
  • В морозной келье белы стены,
  • И с ним никто не говорит.
  • Приду и стану на порог,
  • Скажу: «Отдай мне мой платок!»

1912. Осень

* * *
  • Я с тобой не стану пить вино,
  • Оттого что ты мальчишка озорной.
  • Знаю я – у вас заведено
  • С кем попало целоваться под луной.
  • А у нас тишь да гладь,
  • Божья благодать.
  • А у нас светлых глаз
  • Нет приказу подымать.

1913. Декабрь

* * *
  • Вечерние часы перед столом,
  • Непоправимо белая страница,
  • Мимоза пахнет Ниццей и теплом,
  • В луче луны летит большая птица.
  • И, туго косы на ночь заплетя,
  • Как будто завтра будут нужны косы,
  • В окно гляжу я, больше не грустя,
  • На море, на песчаные откосы.
  • Какую власть имеет человек,
  • Который даже нежности не просит...
  • Я не могу поднять усталых век,
  • Когда мое он имя произносит.

1913. Лето

IV

* * *
  • Как вплелась в мои темные косы
  • Серебристая белая прядь —
  • Только ты, соловей безголосый,
  • Эту муку сумеешь понять.
  • Чутким слухом далекое слышишь
  • И на тонкие ветки ракит,
  • Весь нахохлившись, смотришь —
  • не дышишь,
  • Если песня чужая звучит.
  • И еще так недавно, недавно
  • Замирали вокруг тополя,
  • И звенела и пела отравно
  • Несказанная радость твоя.

1912

* * *
  • Я пришла тебя сменить, сестра,
  • У лесного, у высокого костра.
  • Поседели твои волосы. Глаза
  • Замутила, затуманила слеза.
  • Ты уже не понимаешь пенья птиц,
  • Ты ни звезд не замечаешь, ни зарниц.
  • И давно удары бубна не слышны,
  • А я знаю, ты боишься тишины.
  • Я пришла тебя сменить, сестра,
  • У лесного, у высокого костра.
  • Ты пришла меня похоронить.
  • Где же заступ твой, где лопата?
  • Только флейта в руках твоих.
  • Я не буду тебя винить,
  • Разве жаль, что давно, когда-то,
  • Навсегда мой голос затих.
  • Мои одежды надень,
  • Позабудь о моей тревоге,
  • Дай ветру кудрями играть.
  • Ты пахнешь, как пахнет сирень,
  • А пришла по трудной дороге,
  • Чтобы здесь озаренной стать.
  • И одна ушла, уступая,
  • Уступая место другой,
  • И неверно брела, как слепая,
  • Незнакомой узкой тропой.
  • И все чудилось ей, что пламя
  • Близко. Бубен держит рука.
  • И она, как белое знамя,
  • И она, как свет маяка.

1912

Стихи о Петербурге

I

  • Вновь Исакий в облаченьи
  • Из литого серебра...
  • Стынет в грозном нетерпеньи
  • Конь Великого Петра.
  • Ветер душный и суровый
  • С черных труб сметает гарь...
  • Ах! своей столицей новой
  • Недоволен Государь.

II

  • Сердце бьется ровно, мерно,
  • Что мне долгие года!
  • Ведь под аркой на Галерной
  • Наши тени навсегда.
  • Сквозь опущенные веки
  • Вижу, вижу, ты со мной —
  • И в руке твоей навеки
  • Неоткрытый веер мой.
  • Оттого, что стали рядом
  • Мы в блаженный миг чудес,
  • В миг, когда над Летним Садом
  • Месяц розовый воскрес, —
  • Мне не надо ожиданий
  • У постылого окна
  • И томительных свиданий,
  • Ах! любовь утолена.
  • Ты свободен, я свободна,
  • Завтра лучше, чем вчера —
  • Над Невою темноводной,
  • Под улыбкою холодной
  • Императора Петра.

1913

* * *
  • Меня покинул в новолунье
  • Мой друг любимый. Ну, так что ж!
  • Шутил: «Канатная плясунья!
  • Как ты до мая доживешь?»
  • Ему ответила, как брату,
  • Я, не ревнуя, не ропща,
  • Но не заменят мне утрату
  • Четыре новые плаща.
  • Пусть страшен путь мой, пусть опасен,
  • Еще страшнее путь тоски...
  • Как мой китайский зонтик красен,
  • Натерты мелом башмачки.
  • Оркестр веселое играет,
  • И улыбаются уста,
  • Но сердце знает, сердце знает,
  • Что ложа пятая пуста!

1912

* * *
  • Знаю, знаю – снова лыжи
  • Сухо заскрипят,
  • В синем небе месяц рыжий,
  • Луг так сладостно-покат.
  • Во дворце горят окошки,
  • Тишиной удалены,
  • Ни тропинки, ни дорожки,
  • Только проруби темны.
  • Ива, дерево русалок,
  • Не мешай мне на пути,
  • В снежных ветках черных галок,
  • Черных галок приюти.

1913. Октябрь

Царское Село

Венеция

  • Золотая голубятня у воды,
  • Ласковой и млеюще зеленой;
  • Заметает ветерок соленый
  • Черных лодок узкие следы.
  • Столько нежных, странных лиц в толпе.
  • В каждой лавке яркие игрушки:
  • С книгой лев на вышитой подушке,
  • С книгой лев на мраморном столбе.
  • Как на древнем, выцветшем холсте,
  • Стынет небо тускло-голубое,
  • Но не тесно в этой тесноте,
  • И не душно в сырости и зное.

1912. Август

* * *
  • Протертый коврик под иконой,
  • В прохладной комнате темно,
  • И густо плющ темно-зеленый
  • Завил широкое окно.
  • От роз струится запах сладкий,
  • Трещит лампадка, чуть горя.
  • Пестро расписаны укладки
  • Рукой любовной кустаря.
  • И у окна белеют пяльцы...
  • Твой профиль тонок и жесток.
  • Ты зацелованные пальцы
  • Брезгливо прячешь под платок.
  • А сердцу стало страшно биться,
  • Такая в нем теперь тоска...
  • И в косах спутанных таится
  • Чуть слышный запах табака.

1912

Гость

  • Все, как раньше. В окна столовой
  • Бьется мелкий метельный снег.
  • И сама я не стала новой,
  • А ко мне приходил человек.
  • Я спросила: «Чего ты хочешь?»
  • Он сказал: «Быть с тобой в аду».
  • Я смеялась: «Ах, напророчишь
  • Нам обоим, пожалуй, беду».
  • Но, поднявши руку сухую,
  • Он слегка потрогал цветы:
  • «Расскажи, как тебя целуют,
  • Расскажи, как целуешь ты».
  • И глаза, глядящие тускло,
  • Не сводил с моего кольца.
  • Ни один не двинулся мускул
  • Просветленно-злого лица.
  • О, я знаю: его отрада —
  • Напряженно и страстно знать,
  • Что ему ничего не надо,
  • Что мне не в чем ему отказать.

1 января 1914

* * *

Александру Блоку

  • Я пришла к поэту в гости.
  • Ровно полдень. Воскресенье.
  • Тихо в комнате просторной,
  • А за окнами мороз.
  • Там малиновое солнце
  • Над лохматым сизым дымом...
  • Как хозяин молчаливый
  • Ясно смотрит на меня.
  • У него глаза такие,
  • Что запомнить каждый должен,
  • Мне же лучше, осторожной,
  • В них и вовсе не глядеть.
  • Но запомнится беседа,
  • Дымный полдень, воскресенье,
  • В доме сером и высоком
  • У морских ворот Невы.

1914. Январь

Отрывок из поэмы

  • В то время я гостила на земле.
  • Мне дали имя при крещеньи – Анна,
  • Сладчайшее для губ людских и слуха,
  • Так дивно знала я земную радость
  • И праздников считала не двенадцать,
  • А столько, сколько было дней в году.
  • Я, тайному велению покорна,
  • Товарища свободного избрав,
  • Любила только солнце и деревья.
  • И осенью, однажды, иностранку
  • Я встретила в лукавый час зари,
  • И вместе мы купались в теплом море.
  • Ее одежда странной мне казалась,
  • Еще страннее – губы. А слова,
  • Как звезды, падали сентябрьской ночью.
  • И стройная меня учила плавать,
  • Одной рукой поддерживая тело
  • Неопытное на тугих волнах.
  • И часто, стоя в голубой воде,
  • Она со мной неспешно говорила,
  • И мне казалось, что вершины леса
  • Слегка шумят, или хрустит песок,
  • Иль голосом серебряным волынка
  • Вдали поет о вечере разлук.
  • Но слов ее я помнить не могла
  • И часто ночью с болью просыпалась.
  • Мне чудился полуоткрытый рот,
  • Ее глаза и гладкая прическа.
  • Как вестника небесного, молила
  • Я девушку печальную тогда:
  • «Скажи, скажи, зачем угасла память,
  • И, так томительно лаская слух,
  • Ты отняла блаженство повторенья...»
  • И только раз, когда я виноград
  • В плетеную корзинку собирала,
  • А смуглая сидела на траве,
  • Глаза закрыв и распустивши косы,
  • И томною была и утомленной
  • От запаха тяжелых синих ягод
  • И пряного дыханья дикой мяты,
  • Она слова чудесные вложила
  • В сокровищницу памяти моей.
  • И, полную корзинку уронив,
  • Припала я к земле сухой и душной,
  • Как к милому, когда поет любовь.

1913

Белая стая

I

* * *

  • Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
  • А как стали одно за другим терять,
  • Так что сделался каждый день
  • Поминальным днем, —
  • Начали песни слагать
  • О великой щедрости Божьей
  • Да о нашем бывшем богатстве.

1915

* * *
  • Твой белый дом и тихий сад оставлю.
  • Да будет жизнь пустынна и светла.
  • Тебя, тебя в моих стихах прославлю,
  • Как женщина прославить не могла.
  • И ты подругу помнишь дорогую
  • В тобою созданном для глаз ее раю,
  • А я товаром редкостным торгую —
  • Твою любовь и нежность продаю.

1913

Уединение

  • Так много камней брошено в меня,
  • Что ни один из них уже не страшен,
  • И стройной башней стала западня,
  • Высокою среди высоких башен.
  • Строителей ее благодарю,
  • Пусть их забота и печаль минует.
  • Отсюда раньше вижу я зарю,
  • Здесь солнца луч последний торжествует.
  • И часто в окна комнаты моей
  • Влетают ветры северных морей,
  • И голубь ест из рук моих пшеницу...
  • А не дописанную мной страницу —
  • Божественно спокойна и легка —
  • Допишет Музы смуглая рука.

1914

Песня о песне

  • Она сначала обожжет,
  • Как ветерок студеный,
  • А после в сердце упадет
  • Одной слезой соленой.
  • И злому сердцу станет жаль
  • Чего-то. Грустно будет.
  • Но эту легкую печаль
  • Оно не позабудет.
  • Я только сею. Собирать
  • Придут другие. Что же!
  • И жниц ликующую рать
  • Благослови, о Боже!
  • А чтоб Тебя благодарить
  • Я смела совершенней,
  • Позволь мне миру подарить
  • То, что любви нетленней.

1916

* * *
  • Слаб голос мой, но воля не слабеет,
  • Мне даже легче стало без любви.
  • Высоко небо, горный ветер веет,
  • И непорочны помыслы мои.
  • Ушла к другим бессонница-сиделка,
  • Я не томлюсь над серою золой,
  • И башенных часов кривая стрелка
  • Смертельной мне не кажется иглой.
  • Как прошлое над сердцем власть теряет!
  • Освобожденье близко, все прощу,
  • Следя, как луч взбегает и сбегает
  • По влажному весеннему плющу.

1912

* * *
  • Был он ревнивым, тревожным и нежным,
  • Как Божие солнце, меня любил,
  • А чтобы она не запела о прежнем,
  • Он белую птицу мою убил.
  • Промолвил, войдя на закате в светлицу:
  • «Люби меня, смейся, пиши стихи!»
  • И я закопала веселую птицу
  • За круглым колодцем у старой ольхи.
  • Ему обещала, что плакать не буду,
  • Но каменным сделалось сердце мое,
  • И кажется мне, что всегда и повсюду
  • Услышу я сладостный голос ее.

1914

* * *
  • Тяжела ты, любовная память!
  • Мне в дыму твоем петь и гореть,
  • А другим – это только пламя,
  • Чтоб остывшую душу греть.
  • Чтобы греть пресыщенное тело,
  • Им надобны слезы мои...
  • Для того ль я, Господи, пела,
  • Для того ль причастилась любви!
  • Дай мне выпить такой отравы,
  • Чтобы сделалась я немой,
  • И мою бесславную славу
  • Осиянным забвением смой.

1914

* * *
  • Потускнел на небе синий лак,
  • И слышнее песня окарины.
  • Это только дудочка из глины,
  • Не на что ей жаловаться так.
  • Кто ей рассказал мои грехи,
  • И зачем она меня прощает?
  • Или этот голос повторяет
  • Мне твои последние стихи?..

1912

* * *

B.C. Срезневской

  • Вместо мудрости – опытность, пресное
  • Неутоляющее питье.
  • А юность была как молитва воскресная...
  • Мне ли забыть ее?
  • Столько дорог пустынных исхожено
  • С тем, кто мне не был мил,
  • Столько поклонов в церквах положено
  • За того, кто меня любил...
  • Стала забывчивей всех забывчивых,
  • Тихо плывут года.
  • Губ нецелованных, глаз неулыбчивых
  • Мне не вернуть никогда.

1913

* * *
  • А! это снова ты. Не отроком влюбленным,
  • Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
  • Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.
  • Страшна моей душе предгрозовая тишь.
  • Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,
  • Врученным мне навек любовью и судьбою.
  • Я предала тебя. И это повторять —
  • О, если бы ты мог когда-нибудь устать!
  • Так мертвый говорит, убийцы сон тревожа,
  • Так Ангел смерти ждет у рокового ложа.
  • Прости меня теперь. Учил прощать Господь.
  • В недуге горестном моя томится плоть,
  • А вольный дух уже почиет безмятежно.
  • Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный,
  • И крики журавлей, и черные поля...
  • О, как была с тобой мне сладостна земля!

1916

* * *
  • Муза ушла по дороге,
  • Осенней, узкой, крутой,
  • И были смуглые ноги
  • Обрызганы крупной росой.
  • Я долго ее просила
  • Зимы со мной подождать,
  • Но сказала: «Ведь здесь могила,
  • Как ты можешь еще дышать?»
  • Я голубку ей дать хотела,
  • Ту, что всех в голубятне белей,
  • Но птица сама полетела
  • За стройной гостьей моей.
  • Я, глядя ей вслед, молчала,
  • Я любила ее одну,
  • А в небе заря стояла,
  • Как ворота в ее страну.

1915

* * *
  • Я улыбаться перестала,
  • Морозный ветер губы студит,
  • Одной надеждой меньше стало,
  • Одною песней больше будет.
  • И эту песню я невольно
  • Отдам на смех и поруганье,
  • Затем что нестерпимо больно
  • Душе любовное молчанье.

1915

* * *

М. Лозинскому

  • Они летят, они еще в дороге,
  • Слова освобожденья и любви,
  • А я уже в предпесенной тревоге,
  • И холоднее льда уста мои.
  • Но скоро там, где дикие березы,
  • Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —
  • Венцом червонным заплетутся розы
  • И голоса незримых прозвучат.
  • А дальше – свет невыносимо щедрый,
  • Как красное горячее вино...
  • Уже душистым раскаленным ветром
  • Сознание мое опалено.

1916

* * *
  • О, это был прохладный день
  • В чудесном городе Петровом.
  • Лежал закат костром багровым,
  • И медленно густела тень.
  • Ты только тронул грудь мою,
  • Как лиру трогали поэты,
  • Чтоб слышать кроткие ответы
  • На требовательное «люблю!».
  • Тебе не надо глаз моих,
  • Пророческих и неизменных,
  • Но за стихом ты ловишь стих,
  • Молитвы губ моих надменных.

1913

* * *
  • Я так молилась: «Утоли
  • Глухую жажду песнопенья!»
  • Но нет земному от земли
  • И не было освобожденья.
  • Как дым от жертвы, что не мог
  • Взлететь к престолу Сил и Славы,
  • А только стелется у ног,
  • Молитвенно целуя травы, —
  • Так я, Господь, простерта ниц:
  • Коснется ли огонь небесный
  • Моих сомкнувшихся ресниц
  • И немоты моей чудесной?

1913

* * *
  • Есть в близости людей заветная черта,
  • Ее не перейти влюбленности и страсти, —
  • Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
  • И сердце рвется от любви на части.
  • И дружба здесь бессильна, и года
  • Высокого и огненного счастья,
  • Когда душа свободна и чужда
  • Медлительной истоме сладострастья.
  • Стремящиеся к ней безумны, а ее
  • Достигшие поражены тоскою...
  • Теперь ты понял, отчего мое
  • Не бьется сердце под твоей рукою.

1915

* * *
  • Всё отнято: и сила, и любовь.
  • В немилый город брошенное тело
  • Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
  • Во мне уже совсем похолодела.
  • Веселой Музы нрав не узнаю:
  • Она глядит и слова не проронит,
  • А голову в веночке темном клонит,
  • Изнеможенная, на грудь мою.
  • И только совесть с каждым днем страшней
  • Беснуется: великой хочет дани.
  • Закрыв лицо, я отвечала ей...
  • Но больше нет ни слез, ни оправданий.

1916

* * *
  • Нам свежесть слов и чувства простоту
  • Терять не то ль, что живописцу – зренье
  • Или актеру – голос и движенье,
  • А женщине прекрасной – красоту?
  • Но не пытайся для себя хранить
  • Тебе дарованное небесами:
  • Осуждены – и это знаем сами —
  • Мы расточать, а не копить.
  • Иди один и исцеляй слепых,
  • Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
  • Учеников злорадное глумленье
  • И безразличие толпы.

1915

Ответ

Гр. В.А. Комаровскому

  • Какие странные слова
  • Принес мне тихий день апреля.
  • Ты знал, во мне еще жива
  • Страстная, страшная неделя.
  • Я не слыхала звонов тех,
  • Что плавали в лазури чистой.
  • Семь дней звучал то медный смех,
  • То плач струился серебристый.
  • А я, закрыв лицо мое,
  • Как перед вечною разлукой,
  • Лежала и ждала ее,
  • Еще не названною мукой.

1914

* * *
  • Был блаженной моей колыбелью
  • Темный город у грозной реки
  • И торжественной брачной постелью,
  • Над которой держали венки
  • Молодые твои серафимы,
  • Город, горькой любовью любимый.
  • Солеёю молений моих
  • Был ты, строгий, спокойный, туманный.
  • Там впервые предстал мне жених,
  • Указавши мой путь осиянный,
  • И печальная Муза моя,
  • Как слепую, водила меня.

1914

II

9 декабря 1913

  • Самые темные дни в году
  • Светлыми стать должны.
  • Я для сравнения слов не найду —
  • Так твои губы нежны.
  • Только глаза подымать не смей,
  • Жизнь мою храня.
  • Первых фиалок они светлей,
  • А смертельные для меня.
  • Вот поняла, что не надо слов,
  • Оснеженные ветки легки...
  • Сети уже разостлал птицелов
  • На берегу реки.
* * *
  • Как ты можешь смотреть на Неву,
  • Как ты можешь всходить на мосты?..
  • Я недаром печальной слыву
  • С той поры, как привиделся ты.
  • Черных ангелов крылья остры,
  • Скоро будет последний суд.
  • И малиновые костры,
  • Словно розы, в снегу растут.

1914

* * *
  • Под крышей промерзшей пустого жилья
  • Я мертвенных дней не считаю,
  • Читаю посланья Апостолов я,
  • Слова Псалмопевца читаю.
  • Но звезды синеют, но иней пушист,
  • И каждая встреча чудесней, —
  • А в Библии красный кленовый лист
  • Заложен на Песни Песней.

1915

* * *
  • Целый год ты со мной неразлучен,
  • А как прежде и весел и юн!
  • Неужели же ты не измучен
  • Смутной песней затравленных струн, —
  • Тех, что прежде, тугие, звенели,
  • А теперь только стонут слегка,
  • И моя их терзает без цели
  • Восковая, сухая рука...
  • Верно, мало для счастия надо
  • Тем, кто нежен и любит светло,
  • Что ни ревность, ни гнев, ни досада
  • Молодое не тронут чело.
  • Тихий, тихий, и ласки не просит,
  • Только долго глядит на меня
  • И с улыбкой блаженной выносит
  • Страшный бред моего забытья.

1914

* * *
  • Древний город словно вымер,
  • Странен мой приезд.
  • Над рекой своей Владимир
  • Поднял черный крест.
  • Липы шумные и вязы
  • По садам темны,
  • Звезд иглистые алмазы
  • К Богу взнесены.
  • Путь мой жертвенный и славный
  • Здесь окончу я.
  • И со мной лишь ты, мне равный,
  • Да любовь моя.

1914

* * *
  • Еще весна таинственная млела,
  • Блуждал прозрачный ветер по горам,
  • И озеро глубокое синело,
  • Крестителя нерукотворный храм.
  • Ты был испуган нашей первой встречей,
  • А я уже молилась о второй, —
  • И вот сегодня снова жаркий вечер...
  • Как солнце низко стало над горой...
  • Ты не со мной, но это не разлука,
  • Мне каждый миг – торжественная весть.
  • Я знаю, что в тебе такая мука,
  • Что ты не можешь слова произнесть.

1917

Разлука

  • Вечерний и наклонный
  • Передо мною путь.
  • Вчера еще, влюбленный,
  • Молил: «Не позабудь».
  • А нынче только ветры
  • Да крики пастухов,
  • Взволнованные кедры
  • У чистых родников.

1914

* * *
  • Чернеет дорога приморского сада,
  • Желты и свежи фонари.
  • Я очень спокойная. Только не надо
  • Со мною о нем говорить.
  • Ты милый и верный, мы будем друзьями...
  • Гулять, целоваться, стареть...
  • И легкие месяцы будут над нами,
  • Как снежные звезды, лететь.

1914

* * *
  • Не в лесу мы, довольно аукать, —
  • Я насмешек таких не люблю...
  • Что же ты не приходишь баюкать
  • Уязвленную совесть мою?
  • У тебя заботы другие,
  • У тебя другая жена...
  • И глядит мне в глаза сухие
  • Петербургская весна.
  • Трудным кашлем, вечерним жаром
  • Наградит по заслугам, убьет.
  • На Неве под млеющим паром
  • Начинается ледоход.

1914

* * *
  • Господь немилостив к жнецам и садоводам.
  • Звеня, косые падают дожди
  • И, прежде небо отражавшим, водам
  • Пестрят широкие плащи.
  • В подводном царстве и луга, и нивы,
  • А струи вольные поют, поют,
  • На взбухших ветках лопаются сливы,
  • И травы легшие гниют.
  • И сквозь густую водяную сетку
  • Я вижу милое твое лицо,
  • Притихший парк, китайскую беседку
  • И дома круглое крыльцо.

1915

* * *
  • Всё обещало мне его:
  • Край неба, тусклый и червонный,
  • И милый сон под Рождество,
  • И Пасхи ветер многозвонный,
  • И прутья красные лозы,
  • И парковые водопады,
  • И две большие стрекозы
  • На ржавом чугуне ограды.
  • И я не верить не могла,
  • Что будет дружен он со мною,
  • Когда по горным склонам шла
  • Горячей каменной тропою.

1916

* * *
  • Как невеста, получаю
  • Каждый вечер по письму,
  • Поздно ночью отвечаю
  • Другу моему:
  • «Я гощу у смерти белой
  • По дороге в тьму.
  • Зла, мой ласковый, не делай
  • В мире никому».
  • И стоит звезда большая
  • Между двух стволов,
  • Так спокойно обещая
  • Исполненье снов.

1915

* * *
  • Божий Ангел, зимним утром
  • Тайно обручивший нас,
  • С нашей жизни беспечальной
  • Глаз не сводит потемневших.
  • Оттого мы любим небо,
  • Тонкий воздух, свежий ветер
  • И чернеющие ветки
  • За оградою чугунной.
  • Оттого мы любим строгий,
  • Многоводный, темный город,
  • И разлуки наши любим,
  • И часы недолгих встреч.

1914

* * *
  • Ведь где-то есть простая жизнь и свет,
  • Прозрачный, теплый и веселый...
  • Там с девушкой через забор сосед
  • Под вечер говорит, и слышат только пчелы
  • Нежнейшую из всех бесед.
  • А мы живем торжественно и трудно
  • И чтим обряды наших горьких встреч,
  • Когда с налету ветер безрассудный
  • Чуть начатую обрывает речь.
  • Но ни на что не променяем пышный
  • Гранитный город славы и беды,
  • Широких рек сияющие льды,
  • Бессолнечные, мрачные сады
  • И голос Музы еле слышный.

1915

* * *
  • Подошла. Я волненья не выдал,
  • Равнодушно глядя в окно.
  • Села, словно фарфоровый идол,
  • В позе, выбранной ею давно.
  • Быть веселой – привычное дело,
  • Быть внимательной – это трудней...
  • Или томная лень одолела
  • После мартовских пряных ночей?
  • Утомительный гул разговоров,
  • Желтой люстры безжизненный зной,
  • И мельканье искусных проборов
  • Над приподнятой легкой рукой.
  • Улыбнулся опять собеседник
  • И с надеждой глядит на нее...
  • Мой счастливый, богатый наследник,
  • Ты прочти завещанье мое.

1914

Побег

О. А. Кузьминой-Караваевой

  • «Нам бы только до взморья добраться,
  • Дорогая моя!» – «Молчи...»
  • И по лестнице стали спускаться,
  • Задыхаясь, искали ключи.
  • Мимо зданий, где мы когда-то
  • Танцевали, пили вино,
  • Мимо белых колонн Сената,
  • Туда, где темно, темно.
  • «Что ты делаешь, ты безумный!» —
  • «Нет, я только тебя люблю!
  • Этот ветер – широкий и шумный,
  • Будет весело кораблю!»
  • Горло тесно ужасом сжато,
  • Нас в потемках принял челнок...
  • Крепкий запах морского каната
  • Задрожавшие ноздри обжег.
  • «Скажи, ты знаешь наверно:
  • Я не сплю? Так бывает во сне...»
  • Только весла плескались мерно
  • По тяжелой невской волне.
  • А черное небо светало,
  • Нас окликнул кто-то с моста,
  • Я руками обеими сжала
  • На груди цепочку креста.
  • Обессиленную, на руках ты,
  • Словно девочку, внес меня,
  • Чтоб на палубе белой яхты
  • Встретить свет нетленного дня.

1914

* * *
  • О тебе вспоминаю я редко
  • И твоей не пленяюсь судьбой,
  • Но с души не стирается метка
  • Незначительной встречи с тобой.
  • Красный дом твой нарочно миную,
  • Красный дом твой над мутной рекой,
  • Но я знаю, что горько волную
  • Твой пронизанный солнцем покой.
  • Пусть не ты над моими устами
  • Наклонялся, моля о любви,
  • Пусть не ты золотыми стихами
  • Обессмертил томленья мои, —
  • Я над будущим тайно колдую,
  • Если вечер совсем голубой,
  • И предчувствую встречу вторую,
  • Неизбежную встречу с тобой.

1913

Царскосельская статуя

  • Уже кленовые листы
  • На пруд слетают лебединый,
  • И окровавлены кусты
  • Неспешно зреющей рябины,
  • И ослепительно стройна,
  • Поджав незябнущие ноги,
  • На камне северном она
  • Сидит и смотрит на дороги.
  • Я чувствовала смутный страх
  • Пред этой девушкой воспетой.
  • Играли на ее плечах
  • Лучи скудеющего света.
  • И как могла я ей простить
  • Восторг твоей хвалы влюбленной.
  • Смотри, ей весело грустить,
  • Такой нарядно обнаженной.

1916

* * *
  • Вновь подарен мне дремотой
  • Наш последний звездный рай —
  • Город чистых водометов,
  • Золотой Бахчисарай.
  • Там, за пестрою оградой,
  • У задумчивой воды,
  • Вспоминали мы с отрадой
  • Царскосельские сады
  • И орла Екатерины
  • Вдруг узнали – это тот!
  • Он слетел на дно долины
  • С пышных бронзовых ворот.
  • Чтобы песнь прощальной боли
  • Дольше в памяти жила,
  • Осень смуглая в подоле
  • Красных листьев принесла
  • И посыпала ступени,
  • Где прощалась я с тобой
  • И откуда в царство тени
  • Ты ушел, утешный мой!

1916

* * *
  • Все мне видится Павловск холмистый,
  • Круглый луг, неживая вода,
  • Самый томный и самый тенистый,
  • Ведь его не забыть никогда.
  • Как в ворота чугунные въедешь,
  • Тронет тело блаженная дрожь,
  • Не живешь, а ликуешь и бредишь
  • Иль совсем по-иному живешь.
  • Поздней осенью свежий и колкий
  • Бродит ветер, безлюдию рад.
  • В белом инее черные елки
  • На подтаявшем снеге стоят.
  • И, исполненный жгучего бреда,
  • Милый голос, как песня, звучит,
  • И на медном плече Кифареда
  • Красногрудая птичка сидит.

1915

* * *
  • Бессмертник сух и розов. Облака
  • На свежем небе вылеплены грубо.
  • Единственного в этом парке дуба
  • Листва еще бесцветна и тонка.
  • Лучи зари до полночи горят.
  • Как хорошо в моем затворе тесном!
  • О самом нежном, о всегда чудесном
  • Со мною Божьи птицы говорят.
  • Я счастлива. Но мне всего милей
  • Лесная и пологая дорога,
  • Убогий мост, скривившийся немного,
  • И то, что ждать осталось мало дней.

1916

III

Майский снег

Пс. 6, ст. 7

  • Прозрачная ложится пелена
  • На свежий дерн и незаметно тает.
  • Жестокая, студеная весна
  • Налившиеся почки убивает.
  • И ранней смерти так ужасен вид,
  • Что не могу на Божий мир глядеть я.
  • Во мне печаль, которой царь Давид
  • По-царски одарил тысячелетья.

1916

* * *
  • Зачем притворяешься ты
  • То ветром, то камнем, то птицей?
  • Зачем улыбаешься ты
  • Мне с неба кровавой зарницей?
  • Не мучь меня больше, не тронь!
  • Пусти меня к вещим заботам...
  • Шатается пьяный огонь
  • По высохшим серым болотам.
  • И Муза в дырявом платке
  • Протяжно поет и уныло.
  • В жестокой и юной тоске
  • Ее чудотворная сила.

1915

* * *
  • Пустых небес прозрачное стекло,
  • Большой тюрьмы белесое строенье
  • И хода крестного торжественное пенье
  • Над Волховом, синеющим светло.
  • Сентябрьский вихрь, листы с березы свеяв,
  • Кричит и мечется среди ветвей,
  • А город помнит о судьбе своей:
  • Здесь Марфа правила и правил Аракчеев.

1914

Июль 1914

I

  • Пахнет гарью. Четыре недели
  • Торф сухой по болотам горит.
  • Даже птицы сегодня не пели,
  • И осина уже не дрожит.
  • Стало солнце немилостью Божьей,
  • Дождик с Пасхи полей не кропил.
  • Приходил одноногий прохожий
  • И один на дворе говорил:
  • «Сроки страшные близятся. Скоро
  • Станет тесно от свежих могил.
  • Ждите глада, и труса, и мора,
  • И затменья небесных светил.
  • Только нашей земли не разделит
  • На потеху себе супостат:
  • Богородица белый расстелет
  • Над скорбями великими плат».

1914

II

  • Можжевельника запах сладкий
  • От горящих лесов летит.
  • Над ребятами стонут солдатки,
  • Вдовий плач по деревне звенит.
  • Не напрасно молебны служились,
  • О дожде тосковала земля:
  • Красной влагой тепло окропились
  • Затоптанные поля.
  • Низко, низко небо пустое,
  • И голос молящего тих:
  • «Ранят тело твое пресвятое,
  • Мечут жребий о ризах твоих».

1914

* * *
  • Тот голос, с тишиной великой споря,
  • Победу одержал над тишиной.
  • Во мне еще, как песня или горе,
  • Последняя зима перед войной.
  • Белее сводов Смольного собора,
  • Таинственней, чем пышный Летний сад,
  • Она была. Не знали мы, что скоро
  • В тоске предельной поглядим назад.

1917

* * *
  • Мы не умеем прощаться, —
  • Все бродим плечо к плечу.
  • Уже начинает смеркаться,
  • Ты задумчив, а я молчу.
  • В церковь войдем, увидим
  • Отпеванье, крестины, брак,
  • Не взглянув друг на друга, выйдем...
  • Отчего все у нас не так?
  • Или сядем на снег примятый
  • На кладбище, легко вздохнем,
  • И ты палкой чертишь палаты,
  • Где мы будем всегда вдвоем.

1917

Утешение

Там Михаил Архистратиг

Его зачислил в рать свою.

Н. Гумилев
  • Вестей от него не получишь больше,
  • Не услышишь ты про него.
  • В объятой пожарами, скорбной Польше
  • Не найдешь могилы его.
  • Пусть дух твой станет тих и покоен,
  • Уже не будет потерь:
  • Он Божьего воинства новый воин,
  • О нем не грусти теперь.
  • И плакать грешно, и грешно томиться
  • В милом, родном дому.
  • Подумай, ты можешь теперь молиться
  • Заступнику своему.

1914

* * *
  • Лучше б мне частушки задорно выкликать,
  • А тебе на хриплой гармонике играть,
  • И, уйдя, обнявшись, на ночь за овсы,
  • Потерять бы ленту из тугой косы.
  • Лучше б мне ребеночка твоего качать,
  • А тебе полтинник за день выручать,
  • И ходить на кладбище в поминальный день
  • Да смотреть на белую Божию сирень.

1914

Молитва

  • Дай мне горькие годы недуга,
  • Задыханья, бессонницу, жар,
  • Отыми и ребенка, и друга,
  • И таинственный песенный дар.
  • Так молюсь за Твоей литургией
  • После стольких томительных дней,
  • Чтобы туча над темной Россией
  • Стала облаком в славе лучей.

1915

* * *
  • «Где, высокая, твой цыганенок,
  • Тот, что плакал под черным платком,
  • Где твой маленький первый ребенок,
  • Что ты знаешь, что помнишь о нем?»
  • «Доля матери – светлая пытка,
  • Я достойна ее не была.
  • В белый рай растворилась калитка,
  • Магдалина сыночка взяла.
  • Каждый день мой – веселый, хороший,
  • Заблудилась я в длинной весне,
  • Только руки тоскуют по ноше,
  • Только плач его слышу во сне.
  • Станет сердце тревожным и томным,
  • И не помню тогда ничего,
  • Все брожу я по комнатам темным,
  • Все ищу колыбельку его».

1914

* * *
  • Столько раз я проклинала
  • Это небо, эту землю,
  • Этой мельницы замшелой
  • Тяжко машущие руки!
  • А во флигеле покойник,
  • Прям и сед, лежит на лавке,
  • Как тому назад три года.
  • Так же мыши книги точат,
  • Так же влево пламя клонит
  • Стеариновая свечка.
  • И поет, поет постылый
  • Бубенец нижегородский
  • Незатейливую песню
  • О моем веселье горьком.
  • А раскрашенные ярко
  • Прямо стали георгины
  • Вдоль серебряной дорожки,
  • Где улитки и полынь.
  • Так случилось: заточенье
  • Стало родиной второю,
  • А о первой я не смею
  • И в молитве вспоминать.

1915

* * *
  • Ни в лодке, ни в телеге
  • Нельзя попасть сюда.
  • Стоит на гиблом снеге
  • Глубокая вода.
  • Усадьбу осаждает
  • Уже со всех сторон...
  • Ах! близко изнывает
  • Такой же Робинзон.
  • Пойдет взглянуть на сани,
  • На лыжи, на коня,
  • А после на диване
  • Сидит и ждет меня,
  • И шпорою короткой
  • Рвет коврик пополам.
  • Теперь улыбки кроткой
  • Не видеть зеркалам.

1916

* * *
  • Вижу, вижу лунный лук
  • Сквозь листву густых ракит,
  • Слышу, слышу ровный стук
  • Неподкованных копыт.
  • Что? И ты не хочешь спать,
  • В год не мог меня забыть,
  • Не привык свою кровать
  • Ты пустою находить?
  • Не с тобой ли говорю
  • В остром крике хищных птиц,
  • Не в твои ль глаза смотрю
  • С белых, матовых страниц?
  • Что же кружишь, словно вор,
  • У затихшего жилья?
  • Или помнишь уговор
  • И живую ждешь меня?
  • Засыпаю. В душный мрак
  • Месяц бросил лезвие.
  • Снова стук. То бьется так
  • Сердце теплое мое.

1915

* * *
  • Бесшумно ходили по дому,
  • Не ждали уже ничего.
  • Меня привели к больному,
  • И я не узнала его.
  • Он сказал: «Теперь слава Богу, —
  • И еще задумчивей стал. —
  • Давно мне пора в дорогу,
  • Я только тебя поджидал.
  • Так меня ты в бреду тревожишь,
  • Все слова твои берегу.
  • Скажи: ты простить не можешь?»
  • И я сказала: «Могу».
  • Казалось, стены сияли
  • От пола до потолка.
  • На шелковом одеяле
  • Сухая лежала рука.
  • А закинутый профиль хищный
  • Стал так страшно тяжел и груб,
  • И было дыханья не слышно
  • У искусанных темных губ.
  • Но вдруг последняя сила
  • В синих глазах ожила:
  • «Хорошо, что ты отпустила,
  • Не всегда ты доброй была».
  • И стало лицо моложе,
  • Я опять узнала его
  • И сказала: «Господи Боже,
  • Прими раба Твоего».

1914

* * *
  • Подошла я к сосновому лесу.
  • Жар велик, да и путь не короткий.
  • Отодвинул дверную завесу,
  • Вышел седенький, светлый и кроткий.
  • Поглядел на меня прозорливец
  • И промолвил: «Христова невеста!
  • Не завидуй удаче счастливиц,
  • Там тебе уготовано место.
  • Позабудь о родительском доме,
  • Уподобься небесному крину.
  • Будешь, хворая, спать на соломе
  • И блаженную примешь кончину».
  • Верно, слышал святитель из кельи,
  • Как я пела обратной дорогой
  • О моем несказанном веселье,
  • И дивяся, и радуясь много.

1914

* * *
  • Так раненого журавля
  • Зовут другие: курлы, курлы!
  • Когда осенние поля
  • И рыхлы, и теплы...
  • И я, больная, слышу зов,
  • Шум крыльев золотых
  • Из плотных низких облаков
  • И зарослей густых:
  • «Пора лететь, пора лететь
  • Над полем и рекой,
  • Ведь ты уже не можешь петь
  • И слезы со щеки стереть
  • Ослабнувшей рукой».

1915

* * *
  • Буду тихо на погосте
  • Под доской дубовой спать,
  • Будешь, милый, к маме в гости
  • В воскресенье прибегать —
  • Через речку и по горке,
  • Так что взрослым не догнать,
  • Издалека, мальчик зоркий,
  • Будешь крест мой узнавать.
  • Знаю, милый, можешь мало
  • Обо мне припоминать:
  • Не бранила, не ласкала,
  • Не водила причащать.

1915

* * *
  • Высокомерьем дух твой помрачен,
  • И оттого ты не познаешь света.
  • Ты говоришь, что вера наша – сон,
  • И марево – столица эта.
  • Ты говоришь – моя страна грешна,
  • А я скажу – твоя страна безбожна.
  • Пускай на нас еще лежит вина, —
  • Все искупить и все исправить можно.
  • Вокруг тебя – и воды, и цветы.
  • Зачем же к нищей грешнице стучишься?
  • Я знаю, чем так тяжко болен ты:
  • Ты смерти ищешь и конца боишься.

1 января 1917

* * *
  • Приду туда, и отлетит томленье.
  • Мне ранние приятны холода.
  • Таинственные, темные селенья —
  • Хранилища молитвы и труда.
  • Спокойной и уверенной любови
  • Не превозмочь мне к этой стороне:
  • Ведь капелька новогородской крови
  • Во мне – как льдинка в пенистом вине.
  • И этого никак нельзя поправить,
  • Не растопил ее великий зной,
  • И что бы я ни начинала славить —
  • Ты, тихая, сияешь предо мной.

1916

Памяти 19 июля 1914

  • Мы на сто лет состарились, и это
  • Тогда случилось в час один:
  • Короткое уже кончалось лето,
  • Дымилось тело вспаханных равнин.
  • Вдруг запестрела тихая дорога,
  • Плач полетел, серебряно звеня.
  • Закрыв лицо, я умоляла Бога
  • До первой битвы умертвить меня.
  • Из памяти, как груз отныне лишний,
  • Исчезли тени песен и страстей.
  • Ей – опустевшей – приказал Всевышний
  • Стать страшной книгой грозовых вестей.

1916

IV

* * *

Н.Г. Чулковой

  • Перед весной бывают дни такие:
  • Под плотным снегом отдыхает луг,
  • Шумят деревья весело-сухие,
  • И теплый ветер нежен и упруг.
  • И легкости своей дивится тело,
  • И дома своего не узнаешь,
  • А песню ту, что прежде надоела,
  • Как новую с волнением поешь.

1915

* * *
  • То пятое время года,
  • Только его славословь.
  • Дыши последней свободой,
  • Оттого что – это любовь.
  • Высоко небо взлетело,
  • Легки очертанья вещей,
  • И уже не празднует тело
  • Годовщину грусти своей.

1913

* * *
  • Выбрала сама я долю
  • Другу сердца моего:
  • Отпустила я на волю
  • В Благовещенье его.
  • Да вернулся голубь сизый,
  • Бьется крыльями в стекло.
  • Как от блеска дивной ризы,
  • Стало в горнице светло.

1915

Сон

  • Я знала, я снюсь тебе,
  • Оттого не могла заснуть.
  • Мутный фонарь голубел
  • И мне указывал путь.
  • Ты видел царицын сад,
  • Затейливый белый дворец
  • И черный узор оград
  • У каменных гулких крылец.
  • Ты шел, не зная пути,
  • И думал: «Скорей, скорей,
  • О, только б ее найти,
  • Не проснуться до встречи с ней».
  • А сторож у красных ворот
  • Окликнул тебя: «Куда!»
  • Хрустел и ломался лед,
  • Под ногой чернела вода.
  • «Это озеро, – думал ты, —
  • На озере есть островок...»
  • И вдруг из темноты
  • Поглядел голубой огонек.
  • В жестком свете скудного дня
  • Проснувшись, ты застонал
  • И в первый раз меня
  • По имени громко назвал.

1915

Белый дом

  • Морозное солнце. С парада
  • Идут и идут войска.
  • Я полдню январскому рада,
  • И тревога моя легка.
  • Здесь помню каждую ветку
  • И каждый силуэт.
  • Сквозь инея белую сетку
  • Малиновый каплет свет.
  • Здесь дом был почти что белый,
  • Стеклянное крыльцо.
  • Столько раз рукой помертвелой
  • Я держала звонок-кольцо.
  • Столько раз... Играйте, солдаты,
  • А я мой дом отыщу,
  • Узнаю по крыше покатой,
  • По вечному плющу.
  • Но кто его отодвинул,
  • В чужие унес города
  • Или из памяти вынул
  • Навсегда дорогу туда...
  • Волынки вдали замирают.
  • Снег летит, как вишневый цвет...
  • И, видно, никто не знает,
  • Что белого дома нет.

1914

* * *
  • Долго шел через поля и села,
  • Шел и спрашивал людей:
  • «Где она, где свет веселый
  • Серых звезд – ее очей?
  • Ведь настали, тускло пламенея,
  • Дни последние весны.
  • Все мне чаще снится, все нежнее
  • Мне о ней бывают сны!»
  • И пришел в наш град угрюмый
  • В предвечерний тихий час,
  • О Венеции подумал
  • И о Лондоне зараз.
  • Стал у церкви темной и высокой
  • На гранит блестящих ступеней
  • И молил о наступленьи срока
  • Встречи с первой радостью своей.
  • А над смуглым золотом престола
  • Разгорался Божий сад лучей:
  • «Здесь она, здесь свет веселый
  • Серых звезд – ее очей».

1915

* * *
  • Широк и желт вечерний свет,
  • Нежна апрельская прохлада.
  • Ты опоздал на десять лет,
  • Но все-таки тебе я рада.
  • Сюда ко мне поближе сядь,
  • Гляди веселыми глазами:
  • Вот эта синяя тетрадь —
  • С моими детскими стихами.
  • Прости, что я жила скорбя
  • И солнцу радовалась мало.
  • Прости, прости, что за тебя
  • Я слишком многих принимала.

1915

* * *
  • Я не знаю, ты жив или умер, —
  • На земле тебя можно искать
  • Или только в вечерней думе
  • По усопшем светло горевать.
  • Все тебе: и молитва дневная,
  • И бессонницы млеющий жар,
  • И стихов моих белая стая,
  • И очей моих синий пожар.
  • Мне никто сокровенней не был,
  • Так меня никто не томил,
  • Даже тот, кто на муку предал,
  • Даже тот, кто ласкал и забыл.

1915

* * *
  • Нет, царевич, я не та,
  • Кем меня ты видеть хочешь,
  • И давно мои уста
  • Не целуют, а пророчат.
  • Не подумай, что в бреду
  • И замучена тоскою
  • Громко кличу я беду:
  • Ремесло мое такое.
  • А умею научить,
  • Чтоб нежданное случилось,
  • Как навеки приручить,
  • Ту, что мельком полюбилась.
  • Славы хочешь? – у меня
  • Попроси тогда совета,
  • Только это – западня,
  • Где ни радости, ни света.
  • Ну, теперь иди домой
  • Да забудь про нашу встречу,
  • А за грех твой, милый мой,
  • Я пред Господом отвечу.

1915

* * *
  • Из памяти твоей я выну этот день,
  • Чтоб спрашивал твой взор
  • беспомощно-туманный:
  • Где видел я персидскую сирень,
  • И ласточек, и домик деревянный?
  • При имени моем ты будешь вспоминать
  • Внезапную тоску неназванных желаний
  • И в городах задумчивых искать
  • Ту улицу, которой нет на плане.
  • При виде каждого случайного письма,
  • При звуке голоса за приоткрытой дверью
  • Ты будешь думать: вот она сама
  • Пришла на помощь моему неверью.

1915

* * *
  • Не хулил меня, не славил,
  • Как друзья и как враги.
  • Только душу мне оставил
  • И сказал: побереги.
  • И одно меня тревожит:
  • Если он теперь умрет,
  • Ведь ко мне Архангел Божий
  • За душой его придет.
  • Как тогда ее я спрячу,
  • Как от Бога утаю?
  • Та, что так поет и плачет,
  • Быть должна в Его раю.

1915

* * *
  • Там тень моя осталась и тоскует,
  • В той светло-синей комнате живет,
  • Гостей из города за полночь ждет
  • И образок эмалевый целует.
  • И в доме не совсем благополучно:
  • Огонь зажгут, а все-таки темно...
  • Не оттого ль хозяйке новой скучно,
  • Не оттого ль хозяин пьет вино
  • И слышит, как за тонкою стеною
  • Пришедший гость беседует со мною?

1917

* * *
  • Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
  • Очертанья столицы во мгле.
  • Сочинил же какой-то бездельник,
  • Что бывает любовь на земле.
  • И от лености или со скуки
  • Все поверили, так и живут:
  • Ждут свиданий, боятся разлуки
  • И любовные песни поют.
  • Но иным открывается тайна,
  • И почиет на них тишина...
  • Я на это наткнулась случайно
  • И с тех пор все как будто больна.

1917

* * *
  • Небо мелкий дождик сеет
  • На зацветшую сирень.
  • За окном крылами веет
  • Белый, белый Духов День.
  • Нынче другу возвратиться
  • Из-за моря – крайний срок.
  • Все мне дальний берег снится,
  • Камни, башни и песок.
  • Вот на крайнюю из башен
  • Я взойду, встречая свет...
  • Да в стране болот и пашен
  • И в помине башен нет.
  • Только сяду на пороге,
  • Там еще густая тень.
  • Помоги моей тревоге,
  • Белый, белый Духов День!

1916

* * *
  • Я знаю, ты моя награда
  • За годы боли и труда,
  • За то, что я земным отрадам
  • Не предавалась никогда,
  • За то, что я не говорила
  • Возлюбленному: «Ты любим»,
  • За то, что всем я все простила,
  • Ты будешь Ангелом моим.

1916

* * *
  • Да, я любила их, те сборища ночные, —
  • На маленьком столе стаканы ледяные,
  • Над черным кофеем пахучий, тонкий пар,
  • Камина красного тяжелый, зимний жар,
  • Веселость едкую литературной шутки
  • И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.

1917

Милому

  • Голубя ко мне не присылай,
  • Писем беспокойных не пиши,
  • Ветром мартовским в лицо не вей.
  • Я вошла вчера в зеленый рай,
  • Где покой для тела и души
  • Под шатром тенистых тополей.
  • И отсюда вижу городок,
  • Будки и казармы у дворца,
  • Надо льдом китайский желтый мост.
  • Третий час меня ты ждешь – продрог,
  • А уйти не можешь от крыльца
  • И дивишься, сколько новых звезд.
  • Серой белкой прыгну на ольху,
  • Ласочкой пугливой пробегу,
  • Лебедью тебя я стану звать,
  • Чтоб не страшно было жениху
  • В голубом кружащемся снегу
  • Мертвую невесту поджидать.

1915

* * *

Юнии Анреп

  • Судьба ли так моя переменилась,
  • Иль вправду кончена игра?
  • Где зимы те, когда я спать ложилась
  • В шестом часу утра?
  • По-новому, спокойно и сурово,
  • Живу на диком берегу.
  • Ни праздного, ни ласкового слова
  • Уже промолвить не могу.
  • Не верится, что скоро будут святки.
  • Степь трогательно зелена.
  • Сияет солнце. Лижет берег гладкий
  • Как будто теплая волна.
  • Когда от счастья томной и усталой
  • Бывала я, то о такой тиши
  • С невыразимым трепетом мечтала
  • И вот таким себе я представляла
  • Посмертное блуждание души.

1916

* * *
  • Как белый камень в глубине колодца,
  • Лежит во мне одно воспоминанье.
  • Я не могу и не хочу бороться:
  • Оно – веселье и оно – страданье.
  • Мне кажется, что тот, кто близко взглянет
  • В мои глаза, его увидит сразу.
  • Печальней и задумчивее станет
  • Внимающего скорбному рассказу.
  • Я ведаю, что боги превращали
  • Людей в предметы, не убив сознанья,
  • Чтоб вечно жили дивные печали.
  • Ты превращен в мое воспоминанье.

1916

* * *
  • Первый луч – благословенье Бога —
  • По лицу любимому скользнул,
  • И дремавший побледнел немного,
  • Но еще покойнее уснул.
  • Верно, поцелуем показалась
  • Теплота небесного луча...
  • Так давно губами я касалась
  • Милых губ и смуглого плеча...
  • А теперь, усопших бестелесней,
  • В неутешном странствии моем,
  • Я к нему влетаю только песней
  • И ласкаюсь утренним лучом.

1916

* * *
  • Не оттого ль, уйдя от легкости проклятой,
  • Смотрю взволнованно на темные палаты?
  • Уже привыкшая к высоким, чистым звонам,
  • Уже судимая не по земным законам,
  • Я, как преступница, еще влекусь туда,
  • На место казни долгой и стыда.
  • И вижу дивный град, и слышу голос милый,
  • Как будто нет еще таинственной могилы,
  • Где, день и ночь, склонясь, в жары и холода,
  • Должна я ожидать Последнего Суда.

1917

V

У самого моря

I

  • Бухты изрезали низкий берег,
  • Все паруса убежали в море,
  • А я сушила соленую косу
  • За версту от земли на плоском камне.
  • Ко мне приплывала зеленая рыба,
  • Ко мне прилетала белая чайка,
  • А я была дерзкой, злой и веселой
  • И вовсе не знала, что это – счастье.
  • В песок зарывала желтое платье,
  • Чтоб ветер не сдул, не унес бродяга,
  • И уплывала далеко в море,
  • На темных, теплых волнах лежала.
  • Когда возвращалась, маяк с востока
  • Уже сиял переменным светом,
  • И мне монах у ворот Херсонеса
  • Говорил: «Что ты бродишь ночью?»
  • Знали соседи – я чую воду,
  • И если рыли новый колодец,
  • Звали меня, чтоб нашла я место
  • И люди напрасно не трудились.
  • Я собирала французские пули,
  • Как собирают грибы и чернику,
  • И приносила домой в подоле
  • Осколки ржавые бомб тяжелых.
  • И говорила сестре сердито:
  • «Когда я стану царицей,
  • Выстрою шесть броненосцев
  • И шесть канонерских лодок,
  • Чтобы бухты мои охраняли
  • До самого Фиолента»...
  • А вечером перед кроватью
  • Молилась темной иконке,
  • Чтоб град не побил черешен,
  • Чтоб крупная рыба ловилась
  • И чтобы хитрый бродяга
  • Не заметил желтого платья.
  • Я с рыбаками дружбу водила.
  • Под опрокинутой лодкой часто
  • Во время ливня с ними сидела,
  • Про море слушала, запоминала,
  • Каждому слову тайно веря.
  • И очень ко мне рыбаки привыкли.
  • Если меня на пристани нету,
  • Старший за мною слал девчонку,
  • И та кричала: «Наши вернулись!
  • Нынче мы камбалу жарить будем».
  • Сероглаз был высокий мальчик,
  • На полгода меня моложе.
  • Он принес мне белые розы,
  • Мускатные белые розы,
  • И спросил меня кротко: «Можно
  • С тобой посидеть на камнях?»
  • Я смеялась: «На что мне розы?
  • Только колются больно!» – «Что же, —
  • Он ответил, – тогда мне делать,
  • Если так я в тебя влюбился».
  • И мне стало обидно: «Глупый! —
  • Я спросила, – что ты – царевич?»
  • Это был сероглазый мальчик,
  • На полгода меня моложе.
  • «Я хочу на тебе жениться, —
  • Он сказал, – скоро стану взрослым
  • И поеду с тобой на север...»
  • Заплакал высокий мальчик,
  • Оттого что я не хотела
  • Ни роз, ни ехать на север.
  • Плохо я его утешала:
  • «Подумай, я буду царицей,
  • На что мне такого мужа?»
  • «Ну, тогда я стану монахом, —
  • Он сказал, – у вас в Херсонесе».
  • «Нет, не надо лучше: монахи
  • Только делают, что умирают.
  • Как придешь – одного хоронят,
  • А другие, знаешь, не плачут».
  • Ушел не простившись мальчик,
  • Унес мускатные розы,
  • И я его отпустила,
  • Не сказала: «Побудь со мною».
  • А тайная боль разлуки
  • Застонала белою чайкой
  • Над серой полынной степью,
  • Над пустынной, мертвой Корсунью.

II

  • Бухты изрезали низкий берег,
  • Дымное солнце упало в море.
  • Вышла цыганка из пещеры,
  • Пальцем меня к себе поманила:
  • «Что ты, красавица, ходишь боса?
  • Скоро веселой, богатой станешь,
  • Знатного гостя жди до Пасхи,
  • Знатному гостю кланяться будешь;
  • Ни красотой твоей, ни любовью,
  • Песней одною гостя приманишь».
  • Я отдала цыганке цепочку
  • И золотой крестильный крестик.
  • Думала радостно: «Вот он, милый,
  • Первую весть о себе мне подал».
  • Но от тревоги я разлюбила
  • Все мои бухты и пещеры;
  • Я в камыше гадюк не пугала,
  • Крабов на ужин не приносила,
  • А уходила по южной балке
  • За виноградники в каменоломню, —
  • Туда не короткой была дорога.
  • И часто случалось, что хозяйка
  • Хутора нового мне кивала,
  • Кликала издали: «Что не заходишь?
  • Все говорят – ты приносишь счастье».
  • Я отвечала: «Приносят счастье
  • Только подковы да новый месяц,
  • Если он справа в глаза посмотрит».
  • В комнаты я входить не любила.
  • Дули с востока сухие ветры,
  • Падали с неба крупные звезды,
  • В нижней церкви служили молебны
  • О моряках, уходящих в море,
  • И заплывали в бухту медузы, —
  • Словно звезды, упавшие за ночь,
  • Глубоко под водой голубели.
  • Как журавли курлыкают в небе,
  • Как беспокойно трещат цикады,
  • Как о печали поет солдатка, —
  • Все я запомнила чутким слухом,
  • Да только песни такой не знала,
  • Чтобы царевич со мной остался.
  • Девушка стала мне часто сниться
  • В узких браслетах, в коротком платье,
  • С дудочкой белой в руках прохладных.
  • Сядет спокойная, долго смотрит,
  • И о печали моей не спросит,
  • И о печали своей не скажет,
  • Только плечо мое нежно гладит.
  • Как же царевич меня узнает,
  • Разве он помнит мои приметы?
  • Кто ему дом наш старый укажет?
  • Дом наш совсем вдали от дороги.
  • Осень сменилась зимой дождливой,
  • В комнате белой от окон дуло;
  • И плющ мотался по стенке сада.
  • Приходили на двор чужие собаки,
  • Под окошком моим до рассвета выли.
  • Трудное время для сердца было.
  • Так я шептала, на двери глядя:
  • «Боже, мы мудро царствовать будем,
  • Строить над морем большие церкви
  • И маяки высокие строить.
  • Будем беречь мы воду и землю,
  • Мы никого обижать не станем».

III

  • Вдруг подобрело темное море,
  • Ласточки в гнезда свои вернулись,
  • И сделалась красной земля от маков,
  • И весело стало опять на взморье.
  • За ночь одну наступило лето.
  • Так мы весны и не видали.
  • И я совсем перестала бояться,
  • Что новая доля минет.
  • А вечером в Вербную Субботу,
  • Из церкви придя, я сестре сказала:
  • «На тебе свечку мою и четки,
  • Библию нашу дома оставлю.
  • Через неделю настанет Пасха,
  • И мне давно пора собираться, —
  • Верно царевич уже в дороге,
  • Морем за мной он сюда приедет».
  • Молча сестра на слова дивилась,
  • Только вздохнула, помнила верно
  • Речи цыганкины у пещеры.
  • «Он привезет тебе ожерелье
  • И с голубыми камнями кольца?»
  • «Нет, – я сказала, – мы не знаем,
  • Какой он подарок мне готовит».
  • Были мы с сестрой однолетки,
  • И так друг на друга похожи,
  • Что маленьких нас различала
  • Только по родинкам наша мама.
  • С детства сестра ходить не умела,
  • Как восковая кукла лежала;
  • Ни на кого она не сердилась
  • И вышивала плащаницу,
  • Бредила даже во сне работой;
  • Слышала я, как она шептала:
  • «Плащ Богородицы будет синим...
  • Боже, апостолу Иоанну
  • Жемчужин для слез достать мне негде».
  • Дворик зарос лебедой и мятой,
  • Ослик щипал траву у калитки,
  • И на соломенном длинном кресле
  • Лена лежала, раскинув руки,
  • Все о работе своей скучала, —
  • В праздник такой грешно трудиться.
  • И приносил к нам соленый ветер
  • Из Херсонеса звон пасхальный.
  • Каждый удар отдавался в сердце,
  • С кровью по жилам растекался.
  • «Леночка, – я сестре сказала, —
  • Я ухожу сейчас на берег.
  • Если царевич за мной приедет,
  • Ты объясни ему дорогу.
  • Пусть он меня в степи нагонит.
  • Хочется на море мне сегодня».
  • «Где же ты песенку услыхала,
  • Ту, что царевича приманит?» —
  • Глаза приоткрыв, сестра спросила:
  • «В городе ты совсем не бываешь,
  • А здесь поют не такие песни».
  • К самому уху ее склонившись,
  • Я прошептала: «Знаешь, Лена,
  • Ведь я сама придумала песню,
  • Лучше которой нет на свете».
  • И не поверила мне и долго,
  • Долго с упреком она молчала.

IV

  • Солнце лежало на дне колодца,
  • Грелись на камнях сколопендры,
  • И убегало перекати-поле,
  • Словно паяц горбатый кривляясь,
  • А высоко взлетевшее небо
  • Как Богородицын плащ синело, —
  • Прежде оно таким не бывало.
  • Легкие яхты с полдня гонялись,
  • Белых бездельниц столпилось много
  • У Константиновской батареи, —
  • Видно, им ветер нынче удобный.
  • Тихо пошла я вдоль бухты к мысу,
  • К черным, разломанным, острым скалам,
  • Пеной покрытым в часы прибоя,
  • И повторяла новую песню.
  • Знала я: с кем бы царевич ни был,
  • Слышит он голос мой, смутившись, —
  • И оттого мне каждое слово
  • Как Божий подарок было мило.
  • Первая яхта не шла – летела,
  • И догоняла ее вторая,
  • А остальные едва виднелись.
  • Как я легла у воды – не помню,
  • Как задремала тогда – не знаю,
  • Только очнулась и вижу: парус
  • Близко полощется. Передо мною,
  • По пояс стоя в воде прозрачной,
  • Шарит руками старик огромный
  • В щелях глубоких скал прибрежных,
  • Голосом хриплым зовет на помощь.
  • Громко я стала читать молитву,
  • Как меня маленькую учили,
  • Чтобы мне страшное не приснилось,
  • Чтоб в нашем доме бед не бывало.
  • Только я молвила: «Ты Хранитель!»
  • Вижу – в руках старика белеет
  • Что-то, и сердце мое застыло...
  • Вынес моряк того, кто правил
  • Самой веселой, крылатой яхтой,
  • И положил на черные камни.
  • Долго я верить себе не смела,
  • Пальцы кусала, чтобы очнуться:
  • Смуглый и ласковый мой царевич
  • Тихо лежал и глядел на небо.
  • Эти глаза зеленее моря
  • И кипарисов наших темнее, —
  • Видела я, как они погасли...
  • Лучше бы мне родиться слепою.
  • Он застонал и невнятно крикнул:
  • «Ласточка, ласточка, как мне больно!»
  • Верно я птицей ему показалась.
  • В сумерки я домой вернулась.
  • В комнате темной было тихо,
  • И над лампадкой стоял высокий,
  • Узкий малиновый огонечек.
  • «Не приходил за тобой царевич, —
  • Лена сказала, шаги услышав:
  • Я прождала его до вечерни
  • И посылала детей на пристань».
  • «Он никогда не придет за мною,
  • Он никогда не вернется, Лена.
  • Умер сегодня мой царевич».
  • Долго и часто сестра крестилась;
  • Вся повернувшись к стене, молчала.
  • Я догадалась, что Лена плачет.
  • Слышала я – над царевичем пели:
  • «Христос воскресе из мертвых», —
  • И несказанным светом сияла
  • Круглая церковь.

1914

Подорожник

* * *
  • Сразу стало тихо в доме,
  • Облетел последний мак,
  • Замерла я в долгой дреме
  • И встречаю ранний мрак.
  • Плотно заперты ворота,
  • Вечер черен, ветер тих.
  • Где веселье, где забота,
  • Где ты, ласковый жених?
  • Не нашелся тайный перстень,
  • Прождала я много дней,
  • Нежной пленницею песня
  • Умерла в груди моей.

Июль 1917

Слепнево

* * *
  • Ты – отступник: за остров зеленый
  • Отдал, отдал родную страну,
  • Наши песни и наши иконы
  • И над озером тихим сосну.
  • Для чего ты, лихой ярославец,
  • Коль еще не лишился ума,
  • Загляделся на рыжих красавиц
  • И на пышные эти дома?
  • Так теперь и кощунствуй, и чванься,
  • Православную душу губи,
  • В королевской столице останься
  • И свободу свою полюби.
  • Для чего ж ты приходишь и стонешь
  • Под высоким окошком моим?
  • Знаешь сам, ты и в море не тонешь,
  • И в смертельном бою невредим.
  • Да, не страшны ни море, ни битвы
  • Тем, кто сам потерял благодать.
  • Оттого-то во время молитвы
  • Попросил ты тебя поминать.

Июль 1917

Слепнево

* * *
  • Просыпаться на рассвете
  • Оттого, что радость душит,
  • И глядеть в окно каюты
  • На зеленую волну,
  • Иль на палубе в ненастье,
  • В мех закутавшись пушистый,
  • Слушать, как стучит машина,
  • И не думать ни о чем,
  • Но, предчувствуя свиданье
  • С тем, кто стал моей звездою,
  • От соленых брызг и ветра
  • С каждым часом молодеть.

Июль 1917

Слепнево

* * *
  • И в тайную дружбу с высоким,
  • Как юный орел темноглазым,
  • Я, словно в цветник предосенний,
  • Походкою легкой вошла.
  • Там были последние розы,
  • И месяц прозрачный качался
  • На серых, густых облаках...

Июнь 1917 (вагон)

Петербург

* * *
  • Словно ангел, возмутивший воду,
  • Ты взглянул тогда в мое лицо,
  • Возвратил и силу, и свободу,
  • А на память чуда взял кольцо.
  • Мой румянец жаркий и недужный
  • Стерла богомольная печаль,
  • Памятным мне будет месяц вьюжный,
  • Северный встревоженный февраль.

Февраль 1916

Царское Село

* * *
  • Когда о горькой гибели моей
  • Весть поздняя его коснется слуха,
  • Не станет он ни строже, ни грустней,
  • Но, побледневши, улыбнется сухо.
  • И сразу вспомнит зимний небосклон
  • И вдоль Невы несущуюся вьюгу,
  • И сразу вспомнит, как поклялся он
  • Беречь свою восточную подругу.

1917

* * *
  • А ты теперь тяжелый и унылый,
  • Отрекшийся от славы и мечты,
  • Но для меня непоправимо милый,
  • И чем темней, тем трогательней ты.
  • Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
  • Что наяву, не знаешь, что во сне,
  • Но зелены мучительные очи,
  • Покоя, видно, не нашел в вине.
  • И сердце только скорой смерти просит,
  • Кляня медлительность судьбы.
  • Все чаще ветер западный приносит
  • Твои упреки и твои мольбы.
  • Но разве я к тебе вернуться смею?
  • Под бледным небом родины моей
  • Я только петь и вспоминать умею,
  • А ты меня и вспоминать не смей.
  • Так дни идут, печали умножая.
  • Как за тебя мне Господа молить?
  • Ты угадал: моя любовь такая,
  • Что даже ты ее не мог убить.

22 июля 1917

Слепнево

* * *
  • Пленник чужой! Мне чужого не надо,
  • Я и своих-то устала считать.
  • Так отчего же такая отрада
  • Эти вишневые видеть уста?
  • Пусть он меня и хулит, и бесславит,
  • Слышу в словах его сдавленный стон.
  • Нет, он меня никогда не заставит
  • Думать, что страстно в другую влюблен.
  • И никогда не поверю, что можно
  • После небесной и тайной любви
  • Снова смеяться и плакать тревожно
  • И проклинать поцелуи мои.

1917

* * *
  • Я спросила у кукушки,
  • Сколько лет я проживу...
  • Сосен дрогнули верхушки,
  • Желтый луч упал в траву,
  • Но ни звука в чаще свежей,
  • Я иду домой,
  • И прохладный ветер нежит
  • Лоб горячий мой.

1 июня 1919

Царское Село

* * *
  • По неделе ни слова ни с кем не скажу,
  • Все на камне у моря сижу,
  • И мне любо, что брызги зеленой волны,
  • Словно слезы мои, солоны.
  • Были весны и зимы, да что-то одна
  • Мне запомнилась только весна.
  • Стали ночи теплее, подтаивал снег,
  • Вышла я поглядеть на луну,
  • И спросил меня тихо чужой человек,
  • Между сосенок встретив одну:
  • – Ты не та ли, кого я повсюду ищу,
  • О которой с младенческих лет,
  • Как о милой сестре, веселюсь и грущу? —
  • Я чужому ответила: – Нет!
  • А как свет поднебесный его озарил,
  • Я дала ему руки мои,
  • И он перстень таинственный мне подарил,
  • Чтоб меня уберечь от любви.
  • И назвал мне четыре приметы страны,
  • Где мы встретиться снова должны:
  • Море, круглая бухта, высокий маяк,
  • А всего непременней полынь...
  • И как жизнь началась, пусть и кончится так.
  • Я сказала, что знаю: аминь!

1916

Севастополь

* * *
  • Ты всегда таинственный и новый,
  • Я тебе послушней с каждым днем,
  • Но любовь твоя, о друг суровый,
  • Испытание железом и огнем.
  • Запрещаешь петь и улыбаться,
  • А молиться запретил давно.
  • Только б мне с тобою не расстаться,
  • Остальное все равно!
  • Так, земле и небесам чужая,
  • Я живу и больше не пою,
  • Словно ты у ада и у рая
  • Отнял душу вольную мою.

1917. Декабрь

* * *
  • Проплывают льдины, звеня,
  • Небеса безнадежно бледны.
  • Ах, за что ты караешь меня,
  • Я не знаю моей вины.
  • Если надо – меня убей,
  • Но не будь со мною суров.
  • От меня не хочешь детей
  • И не любишь моих стихов.
  • Все по-твоему будет: пусть!
  • Обету верна своему,
  • Отдала тебе жизнь, но грусть
  • Я в могилу с собой возьму.

1918. Апрель

* * *
  • В каждых сутках есть такой
  • Смутный и тяжелый час.
  • Громко говорю с тоской,
  • Не раскрывши сонных глаз.
  • И она стучит, как кровь,
  • Как дыхание тепла,
  • Как счастливая любовь,
  • Рассудительна и зла.

1916

Царское Село

* * *
  • Земная слава как дым,
  • Не этого я просила.
  • Любовникам всем моим
  • Я счастие приносила.
  • Один и сейчас живой,
  • В свою подругу влюбленный,
  • И бронзовым стал другой
  • На площади оснеженной.

Зима 1914

* * *
  • Это просто, это ясно,
  • Это всякому понятно,
  • Ты меня совсем не любишь,
  • Не полюбишь никогда.
  • Для чего же так тянуться
  • Мне к чужому человеку,
  • Для чего же каждый вечер
  • Мне молиться за тебя?
  • Для чего же, бросив друга
  • И кудрявого ребенка,
  • Бросив город мой любимый
  • И родную сторону,
  • Черной нищенкой скитаюсь
  • По столице иноземной?
  • О, как весело мне думать,
  • Что тебя увижу я!

Лето 1917

* * *
  • О нет, я не тебя любила,
  • Палима сладостным огнем,
  • Так объясни, какая сила
  • В печальном имени твоем.
  • Передо мною на колени
  • Ты стал, как будто ждал венца,
  • И смертные коснулись тени
  • Спокойно юного лица.
  • И ты ушел. Не за победой,
  • За смертью. Ночи глубоки!
  • О, ангел мой, не знай, не ведай
  • Моей теперешней тоски.
  • Но если белым солнцем рая
  • В лесу осветится тропа,
  • Но если птица полевая
  • Взлетит с колючего снопа,
  • Я знаю: это ты, убитый,
  • Мне хочешь рассказать о том,
  • И снова вижу холм изрытый
  • Над окровавленным Днестром.
  • Забуду дни любви и славы,
  • Забуду молодость мою,
  • Душа темна, пути лукавы,
  • Но образ твой, твой подвиг правый
  • До часа смерти сохраню.

19 июля 1917

Слепнево

* * *
  • Я слышу иволги всегда печальный голос
  • И лета пышного приветствую ущерб,
  • А к колосу прижатый тесно колос
  • С змеиным свистом срезывает серп.
  • И стройных жниц короткие подолы,
  • Как флаги в праздник, по ветру летят.
  • Теперь бы звон бубенчиков веселых,
  • Сквозь пыльные ресницы долгий взгляд.
  • Не ласки жду я, не любовной лести
  • В предчувствии неотвратимой тьмы,
  • Но приходи взглянуть на рай, где вместе
  • Блаженны и невинны были мы.

27 июля 1917

Слепнево

* * *
  • Как страшно изменилось тело,
  • Как рот измученный поблек!
  • Я смерти не такой хотела,
  • Не этот назначала срок.
  • Казалось мне, что туча с тучей
  • Сшибется где-то в вышине,
  • И молнии огонь летучий
  • И голос радости могучей,
  • Как Ангелы, сойдут ко мне.

1913

* * *
  • Я окошка не завесила,
  • Прямо в горницу гляди.
  • Оттого мне нынче весело,
  • Что не можешь ты уйти.
  • Называй же беззаконницей,
  • Надо мной глумись со зла:
  • Я была твоей бессонницей,
  • Я тоской твоей была.

5 марта 1916

* * *
  • Эта встреча никем не воспета,
  • И без песен печаль улеглась.
  • Наступило прохладное лето,
  • Словно новая жизнь началась.
  • Сводом каменным кажется небо,
  • Уязвленное желтым огнем,
  • И нужнее насущного хлеба
  • Мне единое слово о нем.
  • Ты, росой окропляющий травы,
  • Вестью душу мою оживи, —
  • Не для страсти, не для забавы,
  • Для великой земной любви.

17 мая 1916

Слепнево

* * *
  • И вот одна осталась я
  • Считать пустые дни.
  • О вольные мои друзья,
  • О лебеди мои!
  • И песней я не скличу вас,
  • Слезами не верну,
  • Но вечером в печальный час
  • В молитве помяну.
  • Настигнут смертною стрелой
  • Один из вас упал,
  • И черным вороном другой,
  • Меня целуя, стал.
  • Но так бывает: раз в году,
  • Когда растает лед,
  • В Екатерининском саду
  • Стою у чистых вод
  • И слышу плеск широких крыл
  • Над гладью голубой.
  • Не знаю, кто окно раскрыл
  • В темнице гробовой.

Конец мая 1917

* * *
  • От любви твоей загадочной,
  • Как от боли, в крик кричу,
  • Стала желтой и припадочной,
  • Еле ноги волочу.
  • Новых песен не насвистывай,
  • Песней долго ль обмануть,
  • Но когти, когти неистовей
  • Мне чахоточную грудь,
  • Чтобы кровь из горла хлынула
  • Поскорее на постель,
  • Чтобы смерть из сердца вынула
  • Навсегда проклятый хмель.

Июль 1918

* * *
  • Чем хуже этот век предшествующих? Разве
  • Тем, что в чаду печали и тревог
  • Он к самой черной прикоснулся язве,
  • Но исцелить ее не мог.
  • Еще на западе земное солнце светит,
  • И кровли городов в его лучах блестят,
  • А здесь уж белая дома крестами метит
  • И кличет воронов, и вороны летят.

Зима 1919

* * *
  • Теперь никто не станет слушать песен,
  • Предсказанные наступили дни.
  • Моя последняя, мир больше не чудесен,
  • Не разрывай мне сердца, не звени.
  • Еще недавно ласточкой свободной
  • Свершала ты свой утренний полет,
  • А ныне станешь нищенкой голодной,
  • Не достучишься у чужих ворот.

1917. Конец года

* * *
  • По твердому гребню сугроба
  • В мой белый таинственный дом,
  • Такие притихшие оба,
  • В молчании нежном идем.
  • И слаще всех песен пропетых
  • Мне этот исполненный сон,
  • Качание веток задетых
  • И шпор твоих легонький звон.

Март 1917

* * *
  • Мурка, не ходи, там сыч[1]
  • На подушке вышит,
  • Мурка серый, не мурлычь,
  • Дедушка услышит.
  • Няня, не горит свеча,
  • И скребутся мыши,
  • Я боюсь того сыча,
  • Для чего он вышит?

1911

* * *
  • Теперь прощай, столица,
  • Прощай, весна моя,
  • Уже по мне томится
  • Корельская земля.
  • Поля и огороды
  • Спокойно зелены,
  • Еще глубоки воды,
  • И небеса бледны.
  • Болотная русалка,
  • Хозяйка этих мест,
  • Глядит, вздыхая жалко,
  • На колокольный крест.
  • А иволга, подруга
  • Моих безгрешных дней,
  • Вчера, вернувшись с юга,
  • Кричит среди ветвей,
  • Что стыдно оставаться
  • До мая в городах,
  • В театре задыхаться,
  • Скучать на островах.
  • Но иволга не знает,
  • Русалке не понять,
  • Как сладко мне бывает
  • Его поцеловать.
  • И все-таки сегодня
  • На тихом склоне дня
  • Уйду. Страна Господня,
  • Прими к себе меня!

1917

* * *
  • Ждала его напрасно много лет,
  • Похоже это время на дремоту,
  • Но воссиял неугасимый свет
  • Тому три года в Вербную Субботу.
  • Мой голос оборвался и затих —
  • С улыбкой предо мной стоял жених.
  • А за окном со свечками народ
  • Неспешно шел. О, вечер богомольный!
  • Слегка хрустел апрельский тонкий лед,
  • И над толпою голос колокольный,
  • Как утешенье вещее, звучал,
  • И черный ветер огоньки качал.
  • И белые нарциссы на столе,
  • И красное вино в бокале плоском
  • Я видела как бы в рассветной мгле.
  • Моя рука, закапанная воском,
  • Дрожала, принимая поцелуй,
  • И пела кровь: блаженная, ликуй!

1916

Ночью

  • Стоит на небе месяц, чуть живой,
  • Средь облаков струящихся и мелких,
  • И у дворца угрюмый часовой
  • Глядит, сердясь, на башенные стрелки.
  • Идет домой неверная жена,
  • Ее лицо задумчиво и строго,
  • А верную в тугих объятьях сна
  • Сжигает негасимая тревога.
  • Что мне до них? Семь дней тому назад,
  • Вздохнувши, я прости сказала миру,
  • Но душно там, и я пробралась в сад
  • Взглянуть на звезды и потрогать лиру.

Осень 1918

Москва

* * *
  • Течет река неспешно по долине,
  • Многооконный на пригорке дом,
  • И мы живем, как при Екатерине,
  • Молебны служим, урожая ждем.
  • Перенеся двухдневную разлуку,
  • К нам едет гость вдоль нивы золотой,
  • Целует бабушке в гостиной руку
  • И губы мне на лестнице крутой.

Лето 1917

* * *
  • На шее мелких четок ряд,
  • В широкой муфте руки прячу,
  • Глаза рассеянно глядят
  • И больше никогда не плачут.
  • И кажется лицо бледней
  • От лиловеющего шелка,
  • Почти доходит до бровей
  • Моя незавитая челка.
  • И не похожа на полет
  • Походка медленная эта,
  • Как будто под ногами плот,
  • А не квадратики паркета.
  • А бледный рот слегка разжат,
  • Неровно трудное дыханье,
  • И на груди моей дрожат
  • Цветы не бывшего свиданья.

1913

* * *
  • Бывало, я с утра молчу
  • О том, что сон мне пел.
  • Румяной розе и лучу,
  • И мне – один удел.
  • С покатых гор ползут снега,
  • А я белей, чем снег,
  • Но сладко снятся берега
  • Разливных мутных рек,
  • Еловой рощи свежий шум
  • Покойнее рассветных дум.

Март 1916

* * *
  • И целый день, своих пугаясь стонов,
  • В тоске смертельной мечется толпа,
  • А за рекой на траурных знаменах
  • Зловещие смеются черепа.
  • Вот для чего я пела и мечтала,
  • Мне сердце разорвали пополам,
  • Как после залпа сразу тихо стало,
  • Смерть выслала дозорных по дворам.

Лето 1917

* * *
  • Ты мог бы мне сниться и реже,
  • Ведь часто встречаемся мы,
  • Но грустен, взволнован и нежен
  • Ты только в святилище тьмы.
  • И слаще хвалы серафима
  • Мне губ твоих милая лесть...
  • О, там ты не путаешь имя
  • Мое. Не вздыхаешь, как здесь.

1914

* * *
  • Когда в тоске самоубийства
  • Народ гостей немецких ждал,
  • И дух суровый византийства
  • От русской Церкви отлетал,
  • Мне голос был. Он звал утешно,
  • Он говорил: «Иди сюда,
  • Оставь свой край глухой и грешный,
  • Оставь Россию навсегда.
  • Я кровь от рук твоих отмою,
  • Из сердца выну черный стыд,
  • Я новым именем покрою
  • Боль поражений и обид».
  • Но равнодушно и спокойно
  • Руками я замкнула слух,
  • Чтоб этой речью недостойной
  • Не осквернился скорбный дух.

Осень 1917

Страницы: «« 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Утро 22 июня 1943 г. Все жители Советского Союза, просыпаясь, вспоминают, что страшная война с «гитл...
Учебник открывает линию по всеобщей истории для старших классов (базовый уровень). На основе совреме...
В книге систематизирован материал по теории и практике арт-терапии. Представлено методическое обеспе...
Данный учебник для учащихся 11 класса завершает линию учебников, созданных по единой программе (5—11...
Данный учебник для учащихся 11 класса завершает линию учебников, созданных по единой программе (5—11...
Этот учебник создан по авторской программе В. В. Агеносова и А. Н. Архангельского «Русская литератур...