Жизнь без границ. Путь к потрясающе счастливой жизни Вуйчич Ник

Моя первая и единственная драка произошла в школе. Я подрался с главным задирой школы, Чаки. Звали его по-другому, но он был огненно-рыжим, веснушчатым и лопоухим, как Чаки из фильма ужасов, поэтому я буду называть его именно так, чтобы избавить его от чувства вины.

Чаки первым зародил в моем сердце настоящий страх. Все мы сталкиваемся со страхами, реальными и воображаемыми. Нельсон Мандела говорил, что смел не тот, кто не испытывает страха, а тот, кто сумел его победить. Когда Чаки задирал меня, я испытывал страх. Совсем другое дело – победить его.

Вы вряд ли поверите мне, но ваши и мои страхи – это истинный дар. Основные страхи – страх перед огнем, страх падения, страх перед рычащими зверями – являются средством выживания. Радуйтесь этим страхам и сохраняйте их, но не позволяйте им завладеть вами.

Избыток страха вреден. Слишком часто страх неудачи, разочарования или отказа лишает нас сил. Вместо того чтобы его побороть, мы сдаемся ему на милость и ограничиваем себя.

Не позволяйте страху тормозить вас на пути к своей мечте. Относитесь к нему как к детектору дыма. Обращайте внимание, когда он срабатывает: оглянитесь вокруг, чтобы понять, действительно ли вам угрожает опасность или это просто сработала сирена. Если реальной угрозы нет, забудьте об этом и живите своей жизнью.

Мой школьный мучитель Чаки преподал мне урок по преодолению страха и движению вперед, произошло это после первой и последней драки в моем детстве. Я дружил почти со всеми школьниками, даже с самыми крутыми парнями. А вот Чаки меня недолюбливал. Он был не уверен в себе и вечно искал, с кем бы подраться. Он был крупнее меня и всех остальных в школе.

Я же никому не угрожал. Был обычным школьником, весил двадцать два фунта и ездил в инвалидном кресле. Чаки, на два года старше, рядом со мной казался настоящим гигантом.

– Спорим, ты не умеешь драться, – сказал он мне как-то утром. Рядом были мои друзья, поэтому я сделал вид, что мне не страшно. Хотя на самом деле думал: «Я в инвалидном кресле, и он вдвое больше меня. Ситуация паршивая».

– Спорим, что умею, – ответил я, потому что не видел другого выхода.

Опыта драк у меня не было. Я вырос в христианской семье. Меня учили тому, что насилие ничего не решает. Но и слабаком не был. Мы часто боролись с братом и кузенами. Младший брат до сих пор вспоминает об этом. Пока Аарон не стал крупнее и выше меня, я мог повалить его на пол, а потом ловко орудовал подбородком.

«Ты мог руку мне сломать своим подбородком, – вспоминает Аарон. – Но потом, когда я стал старше и больше, мне достаточно было упереться тебе в лоб, и ты уже не мог дотянуться до меня».

С Чаки было сложнее. Я не боялся драться с ним. Просто не знал, как это сделать. В каждой драке, какую я видел в кино или по телевизору, противники толкались и лягались. Мне же было нечем.

Это не остановило Чаки.

– Если ты умеешь драться, докажи это! – сказал он.

– Хорошо, встретимся на дворе в обед, – проворчал я.

– Договорились, – ухмыльнулся Чаки. – Тебе лучше прийти!

Посреди нашей игровой площадки был бетонный круг. Он служил настоящей ареной нашего школьного цирка. Все драки устраивались именно здесь. Это была наша сцена. То, что происходило здесь, влияло на жизнь всей школы. Если бы меня победили здесь, то мне бы жизни не было.

Во время уроков английского, географии и математики я думал только о предстоящей драке. По школе распространился слух о нашем конфликте. Все хотели знать, что я придумал. А у меня не было ни одной идеи.

Я представлял, как Чаки выбивает из меня дух, и молился, чтобы нас увидел кто-нибудь из учителей и разнял до начала драки. Но мне не повезло.

Страшный час приближался. Прозвучал звонок на обед. Друзья столпились вокруг моего кресла и в молчании прикатили на двор. Там собралась половина школы. Кое-кто принес с собой еду. Кое-кто делал ставки.

Фаворитом, понятно, был не я.

– Ты готов драться? – спросил Чаки.

Я кивнул, не имея ни малейшего представления, что делать дальше.

Чаки этого тоже не знал.

– Ну и как мы будем драться? – спросил он.

– Не знаю, – ответил я.

– Ты должен выбраться из своей коляски, – потребовал он. – Будет несправедливо, если ты останешься в коляске.

Чаки явно боялся того, что я ударю его и убегу. У меня появилась возможность для переговоров. В драке я вряд ли устоял бы, но переговоры вести умел всегда.

– Если я вылезу из коляски, ты должен встать на колени, – сказал я.

Чаки не хотел драться с парнем в инвалидном кресле. Он согласился с моим требованием. Я уперся в его колени и вылез из коляски, готовый к подвигам. Если бы я еще знал, как драться без кулаков.

Думаю, это можно было бы назвать дракой на плечах.

Мы с Чаки кружили друг вокруг друга. Я все еще надеялся, что он откажется от своей идеи. Разве можно бить маленького мальчика без рук и без ног?

Мои одноклассницы завизжали:

– Ник, не делай этого! Он тебя убьет!

И это сработало. Я не мог вынести жалости. Моя мужская гордость взыграла. Я двинулся прямо к Чаки, чтобы пнуть его в задницу.

Он толкнул меня вытянутой рукой, и я повалился на спину, как мешок с картошкой.

Чаки оттолкнул меня! Это больно! Но куда сильнее была боль от унижения. Никогда еще меня так не унижали. Девочки плакали, закрывали глаза, чтобы не видеть этого печального зрелища.

Этот тип действительно хочет избить меня! Я понял это только сейчас. Перевернулся и уперся лбом в землю. Потом поднялся с помощью инвалидной коляски. Этот прием очень укрепил мои лоб и шею, что и помогло победить Чаки.

Я не сомневался: Чаки не добраться до меня. Это была драка по принципу «дерись или беги», но убежать мне вряд ли удалось бы.

Я снова атаковал Чаки, на этот раз с большей скоростью. Три приема, и я уже прямо перед ним. Но прежде чем я решил, что делать дальше, Чаки снова толкнул меня в грудь вытянутой рукой. Один толчок – и я снова на земле, снова покатился по бетону.

Я стукнулся головой о бетон. В глазах потемнело. Я пришел в себя от девчачьего визга.

Как мне хотелось, чтобы на площадке появился кто-то из учителей! Почему помощника директора школы никогда нет на месте, когда он так нужен?

Когда в глазах прояснилось, я увидел злобную физиономию Чаки прямо надо мной. Этот тип исполнял победный танец.

Ну, хватит! Сейчас я вышибу из него дух!

Я перекатился на живот, уперся лбом в землю и поднялся для последнего боя. Ах, какой прилив адреналина! На этот раз я набросился на Чаки так быстро, как только мог, и гораздо быстрее, чем ожидал он.

Он попятился, а я превратил себя в человека-ракету, воспользовавшись своей крохотной левой ступней. Головой разбил Чаки нос. Он упал. Я придавил его к земле и покатился. А когда очнулся, Чаки лежал на земле, утирал нос и всхлипывал.

Я не ощутил радости победы, был раздавлен чувством вины. Сын священника молил о прощении: «Прости меня! С тобой все в порядке?»

– Смотрите, у Чаки кровь! – закричал кто-то из девочек.

«Все кончено», – подумал я.

Кровь из разбитого носа капала через пальцы Чаки. Он убрал руку, и кровь залила его лицо и окрасила рубашку в красный цвет.

Половина зрителей радостно заорала. Другая половина была в ужасе. Судьба Чаки была незавидна. Его только что победил урод без рук и ног. Такого позора ему не пережить. Слава Чаки осталась в прошлом. Он зажал нос пальцами и бросился в туалет.

Честно говоря, я никогда его больше не видел. Ему пришлось перевестись в другую школу. Чаки, если ты читаешь эти строки, прости меня. Надеюсь, твоя жизнь сложилась удачно.

Я гордился тем, что сумел постоять за себя, но меня терзало чувство вины. После школы я вернулся домой и сразу же все рассказал родителям. Думал, что меня сурово накажут. Но зря волновался. Папа с мамой просто не поверили в то, что их сын-инвалид смог победить в драке главного хулигана школы! И я не попытался убедить их в обратном.

Эта история нравится людям. Кажется смешной. Но, рассказывая об этом, я испытываю смешанные чувства, поскольку не сторонник насилия и считаю, что это не метод решения споров. Я всегда буду помнить свою первую – и единственную – драку, потому что преодолел свои страхи. В том возрасте это было особенно полезно. Я понял, что могу позволить себе быть слабым, потому что обрел внутреннюю силу.

Ни рук, ни ног, ни страха

Возможно, вы четко осознаете цель жизни, надеетесь на новые возможности, верите в светлое будущее, высоко себя цените и правильно относитесь к жизни. Но достичь своих целей вам мешает страх. В жизни много такого, что гораздо хуже отсутствия рук и ног. Страх – одна из таких позиций. Невозможно жить полной жизнью, если каждое ваше решение определяется страхом.

Страх не дает вам двигаться вперед и мешает стать тем, кем вы хотите. Но это всего лишь настроение, чувство. Страх не реален! Вспомните, как часто вы боялись чего-либо – похода к дантисту, собеседования о приеме на работу, операции или школьного экзамена, – а потом обнаруживали, что все было совсем не так страшно, как вам представлялось.

Я думал, что Чаки меня убьет, но посмотрите, что из этого вышло! Взрослые слишком часто ведут себя как дети. Они уподобляются малышам, дрожащим в темноте, потому что ветви деревьев за окном спальни кажутся им щупальцами ужасных чудовищ-людоедов.

Я видел, как страх парализует абсолютно нормальных людей. Я не говорю о фильмах ужасов или ночных кошмарах. Многих парализует страх неудачи, страх перед ошибками, обязательствами, даже перед успехом. Страх неизбежно постучится и в вашу дверь. Не впускайте его. Отправьте своей дорогой, а сами идите своей. У вас есть выбор.

Психологи считают, что большинство страхов – благоприобретенные. Мы рождаемся с двумя инстинктивными страхами: перед громкими звуками и падением. В первом классе я боялся Чаки, но сумел преодолеть это, решив не дожидаться прилива храбрости, повел себя смело и действительно оказался смелым!

Даже взрослые часто рисуют себе страшные фантазии, которые абсолютно не связаны с реальностью. Вот почему страх часто называют «ложными доказательствами, которые кажутся реальными». Мы настолько сосредотачиваемся на собственных страхах, что они начинают казаться нам реальными. И в результате начинают управлять нами.

Трудно представить, чтобы такой большой и успешный человек, как Майкл Джордан, чего-то боялся. Однако во время выступления в зале славы НБА Джордан откровенно рассказал о том, как страх заставлял его все больше совершенствоваться в своем виде спорта. В заключение он сказал: «Однажды вы посмотрите и увидите меня на площадке пятидесятилетним. Не смейтесь, не смейтесь. Никогда не говори «никогда». Потому что любые ограничения, равно как и страхи, часто оказываются только иллюзиями».

Возможно, Джордан – не философ, а просто баскетболист, но здесь с ним нельзя не согласиться. Следуйте его правилам: признайте, что страхи – не есть реальность. Оставьте их позади или используйте к своей пользе. Чтобы справиться со своими страхами – будь то страх полетов, падения или отношений, – признайте, что это не реальность, а эмоция и вы вполне в состоянии контролировать собственные реакции на свои же эмоции.

Мне пришлось усвоить этот урок сразу же, как только началась моя ораторская карьера. Я очень боялся и нервничал. Не знал, как люди отреагируют на мои слова. Не был уверен в том, что меня вообще будут слушать. К счастью, сначала я выступал перед учениками собственной школы. Они знали меня, и мы отлично ладили друг с другом. Со временем я стал выступать перед большими молодежными группами, а также в церквях. Там среди слушателей уже почти не было моих друзей. Постепенно я сумел преодолеть нервозность и страх.

Я и сейчас боюсь выступать перед большими аудиториями – порой меня слушают десятки, а то и сотни тысяч. Я отправляюсь в удаленные районы Китая, Южной Америки, Африки и других частей света и не представляю, как люди примут меня. Боюсь, вдруг мои шутки окажутся непонятными, а то и оскорбительными для представителей иных культур. Страх напоминает мне, чтобы я обязательно согласовывал текст выступлений с переводчиками и организаторами. Это позволяет избежать неловкостей.

Я научился, таким образом, использовать свой страх как источник энергии, средство концентрации и сосредоточенности. Если я боюсь забыть текст или сделать ошибку, он помогает мне сосредоточиться на серьезной подготовке к каждому выступлению.

Многие страхи весьма полезны в этом отношении. Полезный страх, к примеру, побуждает нас пристегивать ремень безопасности, потому что мы не хотим пострадать в автомобильной катастрофе. Страх перед простудой или гриппом заставляет нас мыть руки и принимать витамины, что, несомненно, полезно.

Но слишком часто усвоенные страхи выходят из-под контроля. Вместо того чтобы предпринять обычные предосторожности против гриппа и простуды, некоторые люди доходят до крайности, запираются в собственных домах и отказываются выходить на улицу. Когда страхи мешают нам жить нормальной жизнью и не дают делать то, что мы могли бы сделать, они оказываются вредными и неразумными.

Страх «А что если…»

Родители моей подруги развелись, когда она была еще маленькой. Даже после развода ее отец и мать продолжали ссориться и скандалить. Сейчас моя подруга – взрослая женщина, но она боится вступать в брак. «Я не хочу, чтобы у меня было так же, как у моих родителей», – говорит она.

Можете представить, что человек отказывается от прочных и долгих отношений из страха перед тем, что они могут оказаться неудачными? Это уже болезнь и глупость! Невозможно считать свадьбу первым шагом к разводу. Вспомните стихи Теннисона «лучше любить и потерять, чем никогда не знать любви»…

Если жить в постоянном страхе перед тем, что может случиться когда-то где-то и как-то, то ваша жизнь вряд ли будет счастливой и радостной. Если каждый день оставаться в постели из страха, как бы нас не ударила молния или не укусил малярийный комар, жизнь станет печальной, не правда ли?

Многие из тех, кто одержим страхами, сосредотачиваются на вопросе «что, если?» вместо того, чтобы думать «а почему бы и нет?».

• Что, если я потерплю неудачу?

• Что, если я окажусь недостаточно хорош?

• Что, если надо мной будут смеяться?

• Что, если я провалюсь?

• Что, если я не смогу сохранить достигнутые успехи?

Такой образ мыслей мне понятен. Взрослея, мне пришлось бороться с основными страхами – страхом быть отвергнутым, страхом неадекватности, страхом зависимости. И это не была одна лишь игра воображения: моему телу не хватало стандартного «оборудования». Но родители призывали меня сосредоточиться не на том, чего у меня нет, а на том, что есть и что я могу создать, если не буду сдерживать свое воображение: «Мечтай по-крупному, Ник, и никогда не позволяй страху останавливать тебя на пути к своей мечте. Нельзя, чтобы он определял твое будущее. Выбирай жизнь, какую тебе хочется, и добивайся ее».

Я выступал перед людьми в девятнадцати странах, нес слово надежды и веры огромным толпам людей, собиравшимся на стадионах, аренах, в школах, церквях и тюрьмах. Я никогда бы не добился такого успеха, не научи меня родители признавать свои страхи, а потом переступать через них.

Страх как средство мотивации

Ни мне, ни вам, наверное, никогда не добиться такого успеха в спорте, как Майкл Джордан. Но вы, как великий спортсмен, можете использовать страх как средство мотивации, и тогда он поможет вам добиться цели и построить такую жизнь, как вам хочется.

Лора Грегори – моя одноклассница и подруга. Я всегда могу рассчитывать на то, что она скажет мне именно то, что думает. Она не станет ходить вокруг да около. Однажды в первом классе Лора спросила:

– В школе рядом с тобой помощник учителя. А кто заботится о тебе дома?

– Родители, конечно, – ответил я, не понимая, что она имеет в виду.

– И тебе это нравится?

– То, что родители мне помогают? Конечно! А кто же еще мне поможет?

– Я имею в виду помощь при одевании, в душе или туалете, – объяснила она. – А как же чувство собственного достоинства? Тебе не кажется странным, что ты не можешь делать этого самостоятельно?

Лора не хотела меня обидеть. Она во всем искала истину и хотела понять, как я отношусь к повседневным аспектам жизни. Но она затронула очень сложную тему. Больше всего в жизни я боялся стать обузой для близких людей. Мысль о том, что я полностью завишу от родителей, брата и сестры, никогда меня не оставляла. Иногда я просыпался по ночам в холодном поту, потому что мне снилось, что родителей больше нет, а я во всем завишу от Аарона или Мишель.

И страх этот был очень реальным. Я с ума сходил от своей зависимости. Откровенные вопросы Лоры помогли мне больше не мучиться от страха, а использовать его в качестве средства мотивации. Вопросы о зависимости всегда скользили по моему сознанию, но только в тот день я задумался над ними всерьез и решил раз и навсегда избавиться от этой проблемы.

Если я сосредоточусь на этой проблеме, то насколько независимым смогу стать? Страх стать обузой для близких заставил меня действовать. Я создал для себя девиз – хотя в то время не понимал, в чем он заключается. Страх стал моей движущей силой. Я должен больше делать сам. Но как?

Родители всегда говорили, что готовы помочь мне и это им не в тягость. Они с удовольствием поднимали меня, одевали, делали все, что мне было необходимо. Но меня напрягало то, что я самостоятельно не могу даже выпить воды и мне нужен кто-то, чтобы подсадить на унитаз. Я становился старше и хотел больше делать для себя сам, хотел большей независимости. Страх заставил меня работать в этом направлении.

Больше всего на свете я боялся стать обузой для своего брата Аарона после смерти родителей. Я часто думал об этом, ибо если кто-то и заслуживал нормальной жизни, так это мой несчастный младший брат. Я считал, что Бог должен подарить ему счастье, потому что большую часть жизни ему приходилось помогать мне, жить со мной и уделять мне много внимания. У Аарона есть и руки и ноги, но в определенном смысле ему тяжелее, чем мне: он всегда чувствовал, что должен присматривать за мной.

Решение стать более самостоятельным во многом повлияло на мою жизнь. Это был вопрос выживания. Лора напомнила мне, что я целиком завишу от доброты и терпения других людей. Я знал, что не всегда смогу на это полагаться. Кроме того, не следовало забывать и о гордости.

Я вполне могу когда-нибудь завести собственную семью. И мне не хотелось бы, чтобы жене приходилось постоянно таскать меня. Я хочу иметь детей и быть хорошим отцом, способным содержать семью. Я подумал: «Мне нужно избавиться от инвалидного кресла!»

Страх может быть врагом, но я сумел сделать его своим другом. Я объявил родителям, что хочу сам заботиться о себе. Сначала они, естественно, встревожились:

– Ты не должен этого делать. Мы сделаем все, чтобы о тебе всегда заботились.

– Мам, пап, – ответил я, – я должен сделать это ради вас и ради себя самого. Поэтому давайте подумаем, как это сделать.

И мы придумали. В некотором отношении наши усилия напомнили мне старый фильм «Швейцарские Робинзоны». Оказавшись на необитаемом острове, эти люди придумали целую кучу приспособлений для мытья, готовки и просто для выживания. Я понимаю, что человек – это не остров, особенно человек без рук и ног. Может быть, я больше напоминаю полуостров или перешеек.

Моя мама была медсестрой, а отец сантехником. Папа первым придумал, как я смогу мыться сам и мыть голову. Он перенес краны так, чтобы я мог дотянуться до них плечами. Мама принесла диспенсер для мыла, к которому не приходилось прикасаться руками. Он приводится в действие педалью. Такими диспенсерами пользуются врачи. Мы приспособили его так, чтобы я мог выдавливать мыло и шампунь, наступая на педаль.

Потом мы с папой придумали настенный держатель для электронной зубной щетки. Я мог включать и выключать его, нажимая на выключатель, и чистить зубы, раскачиваясь в разные стороны.

Я сказал родителям, что хочу одеваться сам. Мама сделала мне шорты на липучке, чтобы надевать и снимать самостоятельно. Рубашки на пуговицах всегда были проблемой, поэтому мы нашли такие рубашки, которые можно было надевать и снимать, не расстегивая.

Мой страх заставил нас втроем решить сложнейшую, но в то же время и интереснейшую задачу: как сделать меня более независимым. Пульты дистанционного управления, мобильные телефоны, компьютерные клавиатуры и дистанционное открывание дверей стали для меня настоящим подарком судьбы, потому что я мог управляться с ними с помощью маленькой ступни.

Некоторые наши изобретения не были последним достижением технической мысли. Я научился отключать домашнюю сигнализацию с помощью носа. Зажав между подбородком и грудью клюшку для гольфа, включал свет и открывал окна в доме.

Не буду вдаваться в детали (и это совершенно понятно), но скажу, что мы придумали отличный способ, чтобы я мог самостоятельно пользоваться туалетом. Некоторые наши устройства вы можете увидеть в YouTube: http://www.youtube.com/watch?v=0DxlJWJ_WfA.

Естественно, что вопрос туалета там не освещен.

Я до сих пор благодарен Лоре за тот вопрос о моем достоинстве. Я благодарен собственному страху зависимости. Я не хотел быть обузой, и это заставило меня стать более независимым. То, что я смог справиться с некоторыми вещами, которых другие люди вообще не замечают, вселило в меня невероятную уверенность. Я бы никогда не сделал этот шаг, если бы не те негативные эмоции, которые я сумел преобразовать в позитивную энергию.

Вы можете сделать то же самое. Направьте энергию своих страхов неудачи и тому подобных на позитивные действия, которые приблизят вас к исполнению ваших мечтаний.

Страх ставит рамки

Страхи, которые могут парализовать вас, можно победить с помощью страха. Вспомните свой самый большой страх. Предположим, вы боитесь оказаться перед большой аудиторией и неожиданно забыть текст выступления. Мне этот страх очень хорошо знаком. А теперь представьте то страшное, что может случиться: вы забыли текст и под шиканье слушателей с позором ушли со сцены. Запомнили? Хорошо. А теперь представьте, что вы произнесли речь триумфально и слушатели наградили вас овацией стоя.

Теперь запомните второй сценарий и вспоминайте его почаще. Каждый раз, готовясь к выступлению, пропускайте сценарий с шиканьем и переходите сразу к овации стоя. Это работает для меня, сработает и для вас.

Аналогичный способ преодоления страхов – умение в нужный момент вспомнить реальное событие из жизни, когда вы проявили настойчивость и решили проблемы. Например, когда я боюсь и нервничаю из-за встречи с важным человеком, например, с Опрой Уинфри, я просто роюсь в банке памяти, чтобы поднабраться храбрости.

Ты боишься встречаться с Опрой? А что она может сделать – отрезать тебе руки и ноги? Постой-ка, да ты и так больше двадцати пяти лет без рук и ног! Опра, я готов встретиться с тобой! Обними же меня!

Парализован страхом

В детстве я испытывал очень естественный для ребенка страх – страх перед врачами со шприцами. Когда нужно было делать необходимые прививки от скарлатины, кори или гриппа, я прятался от мамы. Отчасти эта проблема объяснялась тем, что у врачей было слишком мало мест для уколов на моем теле. Другим детям можно делать уколы в руку или попу. У меня оставалась одна лишь попа. А поскольку попа моя располагалась очень низко к земле, уколы были особенно болезненны для меня, даже если их старались делать как можно выше. После укола я плохо себя чувствовал целый день.

Из-за своей инвалидности я в детстве был любимой мишенью для докторов со шприцами, и страх перед ними прочно укоренился в моей душе. Я чуть в обморок не падал при одном лишь виде шприца с иглой.

В начальной школе две медсестры, не знавшие моей истории или плохо знакомые с анатомией, зажали меня между собой и сделали уколы в оба плеча – туда, где практически не было ни мышц, ни жира. Это было так ужасно, а боль так сильна, что я попросил своего друга Джерри катить мою коляску, потому что сам был близок к обмороку. Джерри покатил кресло, а я действительно потерял сознание. Бедный Джерри не знал, что делать. Он вкатил мое кресло в кабинет физики (а я уже практически сполз с сиденья) и попросил учителя помочь.

Зная мой страх перед уколами, мама не предупреждала ни меня, ни брата и сестру о том, что мы идем к врачу делать прививки. Когда мне было около двенадцати лет, такой поход превратился в событие, достойное семейной летописи. Мама сказала, что мы идем на обычный школьный «медосмотр». Я еще в приемной почувствовал неладное. Мы увидели, как маленькая девочка примерно моего возраста входит в кабинет, а потом услышали ее плач после укола.

«Вы это слышали? – спросил я у Аарона и Мишель. – Они сделают нам уколы!» Страх мой был непреодолим. Я впал в панику, рыдал и визжал, кричал, что не хочу уколов, что это слишком больно, что я хочу домой. Поскольку я был старшим ребенком в семье, младшие последовали моему примеру, тоже начали рыдать и проситься домой.

Мама наша сама была ветераном шприцевой войны и поэтому не испытывала к нам никакого сочувствия. Она выдержала свою долю завываний, ляганий и царапаний в медицинском кабинете. По выдержке она не уступала закаленному морпеху.

Видя, что рыдания и мольбы действия не возымели, я перешел к переговорам с семейным врачом:

– Может быть, я лучше что-нибудь выпью?

– Вряд ли это возможно, сынок, – ответил доктор.

Пришлось переходить к плану Б: я повернулся к Аарону и попросил его помочь мне сбежать. Я все спланировал заранее. Аарон должен был отвлечь врачей, упав со смотрового стола, и тогда я смог бы развернуть свое кресло и выкатиться из комнаты. Мама мне помешала. Но хитрющая сестрица успела-таки выскочить из комнаты. Проходящая мимо медсестра поймала ее в коридоре. Тогда Мишель уперлась руками и ногами в дверной проем, и ее никак не удавалось втащить в кабинет. Моя героиня!

Нашу истерику слышала вся клиника. Врачи сбежались посмотреть, в чем дело, потому что мы орали как резаные. К сожалению, вскоре в кабинет прибыло подкрепление. Двое держали меня, а третий делал укол. Я завывал, как заправский баньши[1].

Когда они пытались воткнуть иголку мне в попу, я так извивался, что укол пришлось делать несколько раз! А от моих криков на парковке даже сработала сигнализация у нескольких машин. Не знаю, как нам – мне с сестрой и братом, нашей маме и сотрудникам клиники – удалось пережить тот день. Мы рыдали всю дорогу домой.

Из-за страха боль оказывалась сильнее, чем могла бы быть, если бы я спокойно позволил сделать себе укол. Я сам усиливал боль, потому что не мог справиться со страхом. В результате у меня все болело целых два дня вместо одного.