Приют Варго Александр

9

Тучи нехотя рассеивались, из мрачновато-серых постепенно превращаясь в фиолетовые, а затем и вовсе в перламутрово-синие. Первые лучи солнца осторожно щупали влажную землю, словно пробуя ее на вкус. Так человек, перед тем как окунуться в озере, пробует воду пальцами ног. По пустынной дороге мчалась темно-синяя «пятерка». За рулем был Ярик. Рута сидела рядом и нервно покусывала губы. Митрич расположился на заднем сиденье.

Мысли Ярика лихорадочно метались в голове, словно запертые в ловушке крысы. Юноша смутно осознавал, что на этот раз они влипли по-настоящему и что самое паршивое – он не видел абсолютно никакого выхода из создавшейся ситуации.

«Наркотики, угон машины, ограбление бензоколонки… Бойня в закусочной, убийство легавого… Продолжать?..» – ехидно напоминал время от времени холодный внутренний голос, и Ярик всеми порами кожи ощущал, как его охватывает паника. Он не переставал думать о том, выжил ли тот толстяк, которому он распорол яйца.

Эх, сейчас бы вернуться на несколько деньков назад, когда Митрич связался с этим мудаком Хохой. Знал бы Ярик, чем обернутся им обоим проделки Митрича с наркотой, он, не задумываясь, накостылял бы своему брату по шее, плевать на его авторитет!

Шок медленно проходил, к Ярику вернулась способность здраво рассуждать. Правда, тупая боль в руке доставляла много хлопот, но раной он займется позже. Проанализировав обстановку, он пришел к неутешительному выводу, что: а) их наверняка уже ищут менты, и если они будут болтаться на этом шоссе, как дерьмо в проруби, то схватить их – всего лишь вопрос времени; б) он и Митрич ранены, и им нужна помощь; в) (самое оригинальное!) ехать им, собственно, некуда. Разве что бросить машину, завернуться в саван и тихо ползти на ближайшее кладбище. И чего им вообще взбрело в голову тащиться в Красноярск?

«Вот такой расклад. Такой, мать его ети, гребаный раскладик, чтоб я сдох!» – лихорадочно думал Ярик, сжимая скользкий от пота и крови руль.

– Куда мы едем? – тихо спросила Рута.

– Пока вперед, – механическим голосом произнес Ярик.

На заднем сиденье завозился Митрич. После того как он расправился с милиционером, он вкатил себе еще одну дозу, и на его лице снова появилось то знакомое Ярику блаженно-идиотское выражение. Некоторое время до Ярика доносилось бессвязное бормотание брата, и лишь спустя некоторое время он понял, что Митрич разговаривает со своим пауком. Вдоволь наговорившись, он откупорил бутылку водки и теперь изредка отхлебывал прямо из горлышка.

Впереди показалась вывеска, гласившая:

Гриднев – 8

Ярик успел обратить внимание, что какой-то юный дизайнер, обладающий незаурядным чувством юмора, зачеркнул струей из баллончика краской ГР, сверху надписав кривыми буквами: ХУ.

– Ну что, капитан? – спросил он Митрича. – Какие планы?

– Чего? – раздался будто плавающий голос Митрича.

– Чего?! Куда едем, Митрич? – Ярик повысил голос.

– Едем? – вновь переспросил Митрич и Ярик с трудом удержался, чтобы не бросить руль и не придушить его.

– Едем, Митрич, едем, черт тебя дери вместе с твоим долбаным героином. Куда нам ехать, можешь ты сказать или нет?!! – заорал он.

Митрич приподнялся на сиденье:

– У нас большой выбор? Или ты предлагаешь вернуться назад? – Голос его звучал почти нормально, и Ярик немного успокоился.

– Нет, конечно. Менты уже ждут нас. И давай завязывай с ширяловом, сейчас не место и тем более не время.

– Ты суешь своей симпатичный нос в дело, которое тебя совершенно не касается, – отозвался Митрич.

– Нет, Митрич, теперь оно касается нас обоих. Или ты думаешь, что я катаюсь с тобой от безделья?! Какого черта?! Шмель с Хохой ничего не имеют против меня, я вообще не знаю, на кой хрен я с тобой нахожусь!

Ярик внезапно поймал себя на мысли, что никогда не позволял себе разговаривать в подобном тоне с братом. Однако ситуация была не та, да и Митрич все еще находился под кайфом, поэтому едва ли придавал значение гневным фразам Ярика. Митрич неожиданно рассмеялся.

– Ярик, а представь себе ситуацию. Предположим – только на секунду – я склеиваю ласты. Остаешься ты. Истекает срок уплаты долга. Думаешь, Шмель поверит тебе, что ты – это ты?

Ярик замер.

– Надеюсь, ты пошутил, Митрич, – процедил он сквозь зубы. – Потому что у меня руки чешутся начистить тебе рыло. Хочешь повесить на меня свой должок? Не выйдет.

Митрич осторожно пощупал нос. Затем цокнул языком:

– Ладно, не кипятись. Этот мусор что-то гнал насчет какого-то «Изумруда». Я думаю, нам нужно туда. Лес – то, что нам нужно на первое время.

– До Гриднева осталось меньше семи километров, а я что-то никакого леса не вижу, – щурясь от яркого солнца, сказал Ярик.

– Ты придумал, что делать с твоей подругой? – вдруг спросил Митрич.

– А что я должен был придумать? – с вызовом спросил Ярик.

– Она будет нам сильно мешать, – произнес Митрич.

Ярик удивленно обернулся:

– Ты о чем?

– О чем я? Действительно, о чем это я. – Ярик услышал, как сзади забулькала бутылка, и сразу вслед за этим – Митрич громко рыгнул.

– А я все о том же, братец мой ненаглядный. Ты так и будешь таскать с собой эту фотомодель?

– А тебе-то что?

Митрич хохотнул.

Ярик мысленно послал его ко всем чертям. До Гриднева осталось совсем ничего, справа уже запестрели маленькие домики.

– Ты понимаешь, что, если мы не избавимся от нее сейчас, тебе придется жить с ней бок о бок до самой смерти? Если ее отпустить, она с потрохами сдаст нас мусорам, – в голосе Митрича сквозила неприкрытая ненависть.

Ярик похолодел. Он поймал на себе хмурый взгляд Руты и через силу улыбнулся, однако его улыбка осталась без ответа. При всем при этом Ярик не мог не отметить, что слова Митрича не лишены здравого смысла. Действительно, если менты прижмут девчонку, она не выдержит серьезной проверки. А уж допрашивать в милиции умеют.

– Я не собираюсь ничего рассказывать им, – тихо сказала Рута, но Митрич не обратил на ее слова никакого внимания.

– Это из-за нее мы теперь сидим в заднице, – невозмутимо продолжал он. – Если хочешь жениться на ней, валяй. Только машина останется у меня.

– Митрич, что ты несешь? – Ярик не верил своим ушам.

– Я несу?! – взорвался Митрич, швыряя бутылку на пол. – Мы не можем ее таскать повсюду, ты что, не понимаешь этого?

– Ясно. Так что ты предлагаешь? Убить ее прямо здесь? Как ты убил мента? – в бешенстве крикнул Ярик.

– Что касается легавого, то его смерть на твоей совести, не хрена было останавливаться. А насчет Руты… Зачем убивать? Можно просто из машины выкинуть…

– Я сейчас тебя вышвырну из машины! – сорвался Ярик.

Митрич на мгновение задохнулся от возмущения, но тут же пришел в себя:

– Ты, я смотрю, Ярик, вконец оборзел!

– Митрич, я не хочу ссориться, но она поедет с нами, – твердым голосом сказал Ярик.

Несколько секунд Митрич переводил злобный взгляд с Руты на Ярика, после чего пожал плечами с таким видом словно хотел сказать: «Ну и болван же мой братец! Не говорите потом, что я вас не предупреждал!»

– Я вижу лес, – встрепенулся Ярик.

Митрич высунулся в окно. Действительно, с левой стороны виднелась зеленевшая полоса деревьев.

– Сворачиваем? – спросил Ярик.

Митрич сказал, что пока не надо. Он напряженно вглядывался вперед, и Ярик проследил за его взглядом. Скоро стало видно, что на обочине маячит фигура человека. Через пару секунд стало ясно, что это девушка.

– Ого-го! – возбужденно произнес Митрич, подавшись вперед, и Ярика обдало запахом пота и перегара. – Ну-ка, тормозни!

Ярика охватило неприятное предчувствие. Девушка стояла не шевелясь.

– Ярик, тупоголовый ты осел, останови машину! – крикнул Митрич. Он ухватил брата за раненое плечо и с силой сжал его. Ярик вскрикнул от боли и чуть не выпустил руль из рук.

– Что ты задумал?! – скрипя зубами от боли, спросил Ярик. Он все же нажал на педаль тормоза, и «пятерка», взметнув облачко пыли, остановилась рядом с девушкой.

Митрич плотоядно ухмыльнулся:

– Я тоже хочу подругу. Чем я хуже своего брата?

С этими словами он изобразил на лице безобразное подобие улыбки и открыл дверь «пятерки».

10

Роман включил мигалку.

– Что там еще случилось? – поинтересовался Евгений.

– Сейчас узнаем, – не отрывая глаз от дороги, ответил Роман. Черты его лица затвердели, глаза сузились.

– Думаешь, он задержал тех ребят, что ограбили автозаправку?

Роман ничего не ответил. Потом сказал:

– Ну продолжай, что там с Галимовым?

– С Галимовым?

– Ты хотел рассказать про вчерашний семинар.

– А, семинар… – Евгений снова расплылся в улыбке, вспомнив тот день. – В общем, суть такова. Громов что-то там говорил, и только человек, не знающий его, мог бы решить, что ему самому интересна та чушь, которую он нес, но только не я. Он толкал какую-то скучную лекцию о гастарбайтерах, соблюдении прав и тому подобное. Все сидят с каменными рожами, разве что не спят, кто-то потихоньку своими делами занимается, в общем, стараются не попасться на глаза Громову. Только этот кадр Галимов не делал тайны из того, что в гробу он видел эту лекцию в придачу с самим Громовым – сидит, рот до ушей, ковыряется в носу, хихикает, как идиот, ну ты понимаешь, что я имею в виду. Громов, конечно, заметил это, и ласково так говорит: «Сержант Галимов, а я вас сейчас неприятно удивлю». Тот все с такой же дебильной улыбкой: «И как это вы меня удивите, товарищ капитан?» Громов на него смотрит как на раздавленного червя и говорит: «Как, как… По яйцам получишь сейчас, вот как». Так что ты думаешь? Этот Галимов слащаво улыбнулся, ну прямо мед из задницы сейчас потечет, и отвечает: «Отнюдь. Рукоприкладство – вещь серьезная и повлечет для вас наложение дисциплинарного взыскания, вплоть до увольнения. Вам, как никому из нас, известно, что подчиненных бить нельзя». Громов ему: «Хе-хе. Умный ты, Галимов, однако. Но это ты так думаешь. Вот смотри. – С этими словами Громов берет чистый лист бумаги и ручку. – Берем листок и пишем. Так. План индивидуальных занятий по рукопашному бою с сержантом Галимовым. Теоретическая часть – 20 минут. Практическая – 2 часа. Руководитель – Громов. Ответственный – он же. Начало – немедленно. – Громов смотрит на Галимова в упор. – Сейчас я отнесу этот план завизировать у Шипова, и начнем. Как ты думаешь, хватит мне два часа, чтобы твоя башка и задница поменялись местами?» Рома, ты бы видел рожу этого Галимова! Готов спорить на свою премию, что ему очень не понравилась идея смены привычных мест жопы и рожи! – Евгений рассмеялся.

– Да уж… И чем все закончилось? – Роман едва ли улыбнулся.

– А ничем. Галимов покраснел, как свекла, и что-то пробормотал типа «прошу-прощения-это-никогда-не-повторится-даю-вам-слово».

Евгений замолчал. Небо уже окончательно расчистилось, тучи быстро рассеивались, уступая место солнечным лучам.

Впереди показалось двухэтажное здание. Евгений с любопытством оглядел его. Придорожное кафе с бензоколонкой. Заправка закрыта. Ничего необычного. «Аншлаг» – самое удачное название для подобной дыры. Только…

– Притормози, – резко сказал он Роману.

Они проехали еще несколько метров и остановились.

– Что-то заметил? – спросил Роман, обернувшись.

– Да, – ровно ответил Евгений. Он очень надеялся, что тот человек, которого он увидел лежащим у входа, окажется просто надравшимся вдрызг пьянчужкой, а не мертвецом. Они вышли из машины и подошли к телу. Сомнений не было – перед ними труп. Евгений выругался, Роман достал рацию.

– Третий, ответь Седьмому! Третий! – Он безуспешно крутил ручки настройки, пытаясь выйти на связь с Громовым. – Черт!

Евгений внимательно разглядывал труп. Он видел, что мужчину зарезали, руки в последнем усилии зажали рану на животе. Роман подошел вплотную к лежащему телу, наклонился, разглядывая лицо.

– Ба, да это же Витька Донин! Интересно, кому это он насолил? – Голос его звучал на удивление спокойно.

– Ты знаешь его? – Евгений увидел за поясом мертвеца бумажник.

– Это Виктор Донин, хозяин забегаловки. Пару раз он был замешан в нехороших делишках, но доказать его причастность к ним никак не удавалось. Женя, я вызову к тебе бригаду из округа, а сам поеду к Громову. Его рация молчит, мне это очень не нравится. Только осторожнее!

– Угу, – вздохнул Евгений. Роман быстро связался с дежуркой района и сообщил нужные координаты. После этого он сел в машину и рванул дальше, на запад.

Евгений еще раз взглянул на мертвого мужчину и сплюнул. Торчи теперь здесь, как хрен в майонезе. Милиционер задумчиво оглядел дом и решил обследовать его. Молодой человек расстегнул кобуру и поднялся по скрипящим ступенькам. Секунду он прислушивался, пытаясь определить, есть ли кто в доме, после чего вошел внутрь.

После яркого, дневного света он не сразу увидел то, что творилось внутри. А когда глаза его привыкли к полумраку, царившему в баре, он содрогнулся. Похоже, здесь была заварушка, причем заварушка с большой буквы.

Закусочную усеивали трупы, буквально плавающие в крови. Евгений насчитал три тела. Он не успел разглядеть их внимательнее, так как справа послышался шорох и какие-то всасывающие звуки. Пистолет дернулся в руке патрульного, и он инстинктивно повернулся в сторону источника звука. Мгновение он смотрел расширенными зрачками на представшее его взору зрелище, после чего отвернулся и согнулся пополам. Его вырвало. За спиной послышалось веселое тявканье.

11

– Ты в своем уме? – Ярик ошалело смотрел на брата, но тот его проигнорировал. Он наполовину высунулся из машины и плотоядно уставился на стоявшую у обочины девушку.

– Оп-паньки – шепеляво пробубнил он и неуклюже вылез, почти вывалился из «пятерки». – Привет! – с деланой небрежностью бросил он девушке. Та ничего не ответила и молча разглядывала Митрича.

Ярику удалось разглядеть, что девушка довольно привлекательна. Узкие потертые джинсы, дешевые кроссовки, изрядно покрытые дорожной пылью. На ней ярко-красная майка с изображением забавного медвежонка и легкая джинсовая куртка. За спиной – тощий рюкзак, очевидно сшитый ею самой из обрезков поношенных джинсов, которые она наверняка носила в юности, а потом перестала в них влезать. Усталое лицо с цепким взглядом и красивыми губами, светлые волосы треплет ветер. Вместе с тем Ярик ощутил легкое беспокойство. Разглядывая девушку, он нахмурился, и беспокойство постепенно переросло в страх, причину которого он никак не мог понять. Еще раз внимательно оглядев девушку, он увидел на ее виске ссадину, а на джинсах – темные бордовые капли. Не нужно быть Эркюлем Пуаро, чтобы догадаться, что это за капли, – Ярик до тошноты насмотрелся на них сегодня. Несомненно, это была кровь.

– Детка, ты глухая? Садись. Мы прокатимся с тобой до самых звезд, и я подарю тебе луну. Вся галактика будет у твоих очаровательных ножек, – дурачился тем временем Митрич. Непроницаемое до этого лицо девушки тронула деревянная улыбка.

– Ребята, помогите мне. Я попала в аварию.

Митрич замолчал, пытливо всматриваясь в лицо девушки. Затем он развел руки в стороны, всем видом показывая, какое огорчение принесла ему эта скверная новость. При этом полы его жилетки распахнулись, открыв на обозрение торчащую из-за ремня рукоятку пистолета.

– Я ехала из Разумово, и у моей тачки заклинило рулевую колонку. Она сейчас там, недалеко от развилки. Поцеловалась с тополем. – Она как-то неопределенно хмыкнула, не отрывая при этом глаз от пистолета за поясом Митрича. По лицу пробежала тень (испуг?), которая тут же скрылась, как маленькое облако, прогоняемое свирепым ветром.

– Нет проблем, крошка. – С этими словами Митрич начал суетливо подталкивать девушку к распахнутой двери «пятерки». – Паркуйся в наш лимузин.

В каком-то необъяснимом трансе Ярик наблюдал за происходящим. Подсознательно он отчаянно желал, чтобы их вид, в особенности Митрича с его засунутой за ремень «пушкой», поверг эту девушку в шок, и он даже видел в своем воображении, как она с воплями отшатывается от его сумасшедшего брата и бросается наутек. Однако девушка как ни в чем не бывало подошла к машине, и Митрич услужливо открыл ей дверь. Ярик чертыхнулся.

– Что он делает?! – срывающимся голосом прошептала Рута.

– Вы подбросите меня в Гриднев? Похоже, у меня сломано ребро, – сказала девушка, усаживаясь на заднее сиденье.

Митрич захлопнул за ней дверь и, ковыляя, обошел машину с другой стороны. На его лице застыла безумно-дебильная улыбка, улыбка прыщавого подростка, впервые испытавшего оргазм.

– Ну, и чего мы такие пасмурные? Але, Ярик! – Митрич ткнул его в спину. – Заводи эту колымагу, нам пора ехать.

– Куда? – Ярику казалось, что он слышит свой голос со стороны – чужой и неприятный на слух.

– Куда? – переспросил Митрич, дотронувшись до раздутой лилово-синей губы. – Наверное, в цирк. Я буду жонглировать твоими яйцами и орать при этом «От улыбки станет всем светлей». Ярик, не испытывай мое терпение.

Ярик повернул ключ зажигания, и «пятерка», заурчав, тронулась с места.

– Как тебя зовут, девочка? – спросил Митрич после минутного молчания.

– Валя, – коротко ответила девушка.

– Валя, – мечтательно произнес Митрич. – У тебя привлекательное имя, когда его произносишь, кажется, будто тебя гладят шелковыми пальцами… Валюша, хочешь чего-нибудь выпить?

Короткий смешок.

– У тебя большой выбор? И, если уж на то пошло, как зовут тебя?

– Начну с конца. Я Дима, но все друзья зовут меня Митричем. А это – мой брат, его зовут Ярослав, или Ярик. Хе-хе, Ярик-Лошарик… Та хмурая красотка – Рута. Только не смотри так на Ярика, ты не спутаешь нас, хоть мы с ним и близнецы. А отличить нас просто – я умею говорить, а он все время чешется, смердит и пускает слюни…

– Митрич! – раздраженно оборвал его Ярик. Они подъезжали к развилке.

– А что касается выбора горячительных напитков… – не слыша его, шамкал разбитым ртом Митрич, неловко пытаясь приобнять Валю.

Ярик направил машину к лесной дороге.

– Почему мы не поехали прямо? – ровным голосом спросила Валя, но Ярик уловил в нем проскользнувшую напряженность. – Я же сказала, мне нужно в Гриднев.

– Забудь об этом, прелесть, – сказал Митрич. Он с блаженным видом положил свою руку на плечо девушки. Куртка его задралась, и Ярику стало не по себе. Весь левый бок брата был красным от крови, повязка слезла, открыв рану, оставленную «розочкой» в баре. Неужели он ничего не чувствует?

– То есть как это «забудь»? – изумилась Валя. – Мне нужно к врачу. Если надо, я заплачу вам, – дрогнувшим голосом добавила она.

Рута что-то пробормотала насчет того, как не повезло бедняжке.

– Послушайте… Послушай, Дима, скажи своему брату, пусть разворачивается… – Судя по интонациям, Валя была на грани истерики. – Я понимаю, что вы сами попали в переделку, но я буду молчать!

«Пятерка» съехала с автострады на лесную дорогу, и машину затрясло на ухабах. Митрич болезненно вскрикнул и часто задышал:

– Ярик, туда тебя и обратно, сбавь скорость! Из меня опять льет, как из недорезанной свиньи!

Ярик ослабил давление на педаль и вытер пот со лба. Голова раскалывалась от боли, у него наверняка сотрясение мозга. Но больше всего его беспокоила простреленная рука. Сначала боль была острой и даже невыносимой, она беспорядочными толчками распространялась, как паутина, по всей руке. Теперь вспышки утихли, рука тупо ныла, постепенно деревенея. Митрич, черт бы его побрал! Ярик вспомнил бешеное лицо брата, когда он полоснул его бритвой. Если бы вместо его кисти под руку Митрича попалась его шея, то сейчас стынущий труп Ярика глодал бы тот облезлый пес.

– Я прошу вас… Черт возьми, я не хочу ехать в этот лес! Останови машину! Как там тебя, Ярослав… Ярик! Останови эту колымагу! – Голос Вали сорвался на крик.

– Спокойней, крошка, не нервничай. Помни простое правило – нервные клетки не восстанавливаются, – прогнусавил Митрич.

– Да пошел ты!..

– Тихо, тихо, Валенька.

Сзади послышалась какая-то возня.

– Убери свои руки от меня, козел. Я буду кричать!

– Кажется, я где-то слышал сегодня эту фразу. Но если ты хочешь кричать, то пожалуйста. Ты думаешь…

– Тихо! – переменилась в лице Рута. – Слышите?!

– Выпустите меня отсюда, или…

– Заткнись! – рявкнула Рута, грозно повернувшись к Вале, глаза ее гневно сверкнули. У нее был такой вид, что Валя сразу умолкла. – Притормози, – негромко сказала она. Ярик послушно остановил машину. Наступила тишина.

– Ты что-то… – начал вполголоса Ярик, но Рута бесцеремонно закрыла ему рот своей горячей ладошкой.

Только теперь он услышал. Они все услышали. Этот звук нельзя было спутать ни с чем другим – нарастающий вой милицейских сирен, заставляющий стынуть кровь в жилах. В какой-то самый страшный момент, когда зловещие монотонные завывания машин (сколько их, две, три?) стали громкими до невозможности, Ярик решил, что они свернули с дороги и едут вслед за ними. Его так и подмывало вдавить до упора в пол акселератор и рвануть в спасительный лес, но он понимал, что сейчас необходимо выждать. Сирены стали затихать, и вскоре на дороге воцарилась тишина. Митрич облегченно вздохнул, но Ярик продолжал неподвижно сидеть, обливаясь потом.

Милиция. Их уже ищут.

Эта мысль повергла Ярика в пучину отчаяния. Что их ждет? Не лучше ли выбросить белый флаг и сдаться? Он вдруг почувствовал, что смертельно устал, даже боль куда-то исчезла.

– Они нас не заметили, – словно успокаивая себя, утвердительно сказал Митрич. – Рута, а у тебя классный слух!

– Не жалуюсь, – сухо бросила она. Ярик завел машину.

Валя, до этого угрюмо молчавшая, снова подала голос:

– Теперь-то вы можете меня высадить?

Митрич театрально вздохнул и сказал, будто объясняя элементарные вещи несмышленому ребенку:

– Булочка моя, ты так ничего не поняла? Мы теперь одна большая семья.

– Что?! – задохнулась от возмущения девушка, и Митрич залился лающим смехом:

– Ладно, ладно, я пошутил. Составь мне компанию и ни о чем не беспокойся.

Наступила неприятная пауза.

– Глядя на тебя, трудно представить, что ты страдаешь одиночеством, – проговорила Валя. – Так куда мы едем?

– Ты знаешь эти места? – Митрич проигнорировал вопрос девушки. Он снова завозился на сиденье, доставая очередную бутылку, на этот раз виски. – И вообще, что такая кошечка, как ты, делала в этой глуши? – Он остановил на ней свой цепкий, настороженный взгляд.

Валя улыбнулась краем рта:

– Забавный ты парень, Митрич.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– На который из них? – Губы девушки снова тронула снисходительная улыбка.

– Чего?

– Ты задал мне два вопроса и говоришь, что я не ответила тебе. Я спрашиваю, на который из них ты хотел бы услышать ответ?

Митрич выглядел озадаченным. Он машинально откупорил бутылку и сделал маленький глоток, озабоченно поглядывая на Валю. Затем перевел взгляд на Ярика.

«Она что, издевается надо мной?!» – Его глаза угрожающе сузились.

– Ярик, включи что-нибудь повеселей. – Он прочистил горло и поморщился. К его удивлению, радио включила Рута, и из динамиков тут же полился какой-то грустный шансон про братков, которых «повязали козлы-мусора».

– На чем мы остановились? – Митрич подвинулся ближе к Вале.

– Ты спросил…

– Я прекрасно знаю, что я спросил, дура безмозглая! – неожиданно завопил Митрич, брызгая слюной, и она вперемешку с теплыми каплями виски попала на затылок Ярика. – Я в последний раз… Ярик, выруби эту херню, у меня от нее пломбы трещат… Крошка, я больше повторять не буду… Ты знаешь эти окрестности?

Поскольку Ярик продолжал безучастно вести машину, Митрич перегнулся и, тяжело дыша перегаром, повернул рычажок переключения радио в другую сторону, настроившись на другую волну. Хриплые вопли неизвестного барда сменило нечто кислотно-дискотечное.

– Смотря что тебя интересует. – Голос Вали слегка задрожал, но в целом, как отметил Ярик, он звучал ровно.

– Что это за лес? Заповедник? И куда ведет эта тропа?

Ярик не успел выровнять машину на очередном ухабе, и ее сильно тряхнуло. Он чувствовал, как его руки, ноги, да и все тело будто становилось невесомым. Временами подкатывала теплая дрема, и ему стоило огромного труда не погрузиться в этот успокаивающий, спасительный сон. Включенная Митричем музыка раздражала, и он вернул рычажок настройки радио в прежнее положение.

– …километрах отсюда. С такой скоростью вы будете там, – пауза, девушка наморщила лоб, – часа через четыре. Но я бы не…

– Ярик, я же сказал, меня бесит твоя музыка! – перебил девушку Митрич, в его голосе появились истерические нотки.

– Давайте найдем что-нибудь нейтральное, – ласково предложила Рута. Она изящно, по-кошачьи изогнулась и ловко переключила радио на другую волну. Зазвучала мягкая мелодичная музыка. Автомобиль выехал из подлеска на небольшую полянку. Колеи здесь были не такие глубокие, и Ярик прибавил скорость.

– Если навстречу будет кто-то ехать, мы встанем. Дорога слишком узкая, и разъехаться здесь нельзя, – сказал он. – Валя, такая дорога будет все время? – Он посмотрел в зеркало заднего вида на сидевшую позади него девушку.

Она блеснула глазами:

– В общем, да. Не волнуйся, здесь почти никто не ездит.

– Никто? Тогда вернемся к нашим баранам – какого черта ты тут делала? – вновь дал о себе знать Митрич. Он немного успокоился, видимо, подействовало виски. – Ты что, живешь в этой глуши?

– Нет, – ответила Валя. От Ярика не ускользнуло, что в девушке что-то переменилось. Она немного отодвинулась от Митрича и слегка наклонилась вперед, черты ее лица затвердели.

– Ты что, обиделась? Брось, крошка, не бери в голову. Бери в рот, не понравится – выплюнешь… Эта, что ли, твоя тачка?

Среди густых зарослей стали виды очертания автомобиля, и через несколько секунд «пятерка» подъехала к темно-красному «БМВ».

– Ярослав… – еле слышно прозвучал голос за спиной. Ярик вздрогнул. Что-то было в этом женском голосе такое… Нехорошее. Как ядовитая начинка в свежем душистом пироге.

– Останови машину. Сейчас же.

– Чего ты кипятишься? – не унимался Митрич, не забывая, однако, прикладываться к бутылке. – Тебе нужен врач? Нет проблем, он перед тобой. Преждевременные роды, внематочная беременность, молочница… Чем…

Договорить Митрич не успел. Валя, до этого неподвижно сидевшая в напряженной позе, внезапно резко взмахнула рукой, издав при этом какой-то шипящий звук, словно разъяренная змея. Удар локтя пришелся в многострадальный нос Митрича, и он громко вскрикнул. В следующее мгновение девушка метнулась вперед, к Ярику. Ухо что-то кольнуло.

– Остановись, – голос ровный, почти успокаивающий.

– Стерва! Я убью тебя! – завизжал Митрич, держась руками за нос, между грязных пальцев заструилась свежая кровь, неестественно заблестевшая в полумраке леса. Ярик чуть замедлил ход, что-то холодное и чрезвычайно острое, больно царапая, вошло в его ушную раковину. Он скосил глаза, и в зеркале заднего вида ему удалось увидеть склонившуюся над ним Валю. В руках она держала что-то длинное и поблескивающее. Спица.

Ярик замер, левая нога плавно выжала сцепление, правая утопила педаль тормоза в полу. Машина остановилась, оставив в нескольких метрах позади себя «БМВ».

Митрич наконец пришел в себя. Ругаясь, он принялся вытаскивать пистолет. Резкие движения, очевидно, причинили ему новые вспышки боли в развороченном боку, и он едва сдерживал крик:

– Убери это. Убери, или, клянусь, я разнесу тебе башку. – С третьей попытки ему наконец удалось вытащить пистолет из-за ремня. Валя, не оборачиваясь, процедила:

– Еще одно движение, и я проткну мозг твоему братцу. Не знаю, есть ли он вообще у него, как и у тебя, но то, что он сдохнет, я тебе гарантирую.

Наступила тишина, только из динамиков спокойно, подобно горному ручью, лилась тихая музыка.

Неожиданно Ярик расхохотался. Рута испуганно посмотрела на него, проверяя, не спятил ли он. Однако смех молодого человека был таким звонким и непринужденным, что она тут же отмела свои предположения. Ярик продолжал смеяться, хотя каждое сокращение мышц заставляло выть от боли продырявленную руку. Да черт с ней, с рукой!

Митрич озадаченно молчал, осторожно щупая свободной рукой распухший нос:

– Ярик?..

– Ты… О, Господи… Надо же так… Как смешно… – захлебывался Ярик. Он снова скосил вправо глаза, глазные яблоки почти вываливались от напряжения. Ему словно доставляло какое-то жуткое удовольствие наблюдать за еле заметным подрагиванием (девушка все-таки нервничала, и это немудрено) спицы. Он прекратил смеяться:

– Послушай, как там тебя… Валя?

Девушка промолчала, но Ярик почувствовал, что жало спицы продвинулось еще на миллиметр.

– Я тебя не держу, – мягко сказал он, стараясь сидеть неподвижно, однако это ему стоило огромных усилий. – Ты можешь уйти прямо сейчас.

Валя хихикнула:

– Тупицы, вы считаете, что я сейчас спокойно выйду из машины, помашу вам платочком на прощание, пущу при этом слезу и прошепчу: «Боже, какие классные парни, неужели нам никогда не суждено больше увидеться?!», а потом поплетусь на трассу через эти колдобины? Мальчик, ты еще глупей, чем твой брат торчок.

Митрич заскрипел зубами, и Ярик еле удержался, чтобы снова не захохотать. Бедный Митрич! За этот день ему нахамили в десять раз больше, чем за всю жизнь.

– Что тебе нужно? Какого черта?! Ты села к моему брату, он был за то, чтобы взять тебя с собой. Разбирайся с ним! – Ярик устало прикрыл глаза.