Решительная леди Скотт Бронвин
– Одних денег недостаточно, чтобы удержать человека вроде него. – Уильям говорил на удивление зрело. – Я выиграл для тебя время, Элиза. Ты можешь свернуть дело и расплатиться по счетам, не более того. К тому же тебе нужно разобраться со своей собственной жизнью. Начни выезжать, общаться с людьми.
Под людьми Уильям конечно же имел в виду мужчин, кандидатов в мужья. Элиза нахмурилась, ей это не понравилось. Она видела тех мужчин. Сплошное разочарование. Уильям замялся на мгновение, не дождавшись ответа, и заговорил гораздо мягче.
– Не все мужчины похожи на Роберта Грейвса, – сказал он тихо.
Но уступать она не хотела.
– И слава богу!
Роберт Грейвс – самая большая, самая страшная ошибка в ее жизни. Элиза надеялась, что Уильям, который тогда был совсем маленьким, не запомнит его или, по крайней мере в силу возраста, не сможет оценить глубины ее падения.
– Чарльз Брэдфорд спрашивал о тебе, – примирительно произнес брат. Чарльз был сыном одного из инвесторов, работавших с отцом. – Очень правильный молодой человек.
– Иногда чересчур правильный, – резко ответила Элиза и начала без всякой цели перебирать бумаги на столе в надежде закончить разговор. Воздыхатели ее не интересовали. Она хотела закончить яхту и снова поставить компанию на ноги.
Уильям неловко закашлялся, уловив ее плохо скрытый намек. Это больше похоже на брата, которого Элиза знала. Начал заикаться:
– Э-э-э… Хм… Мне еще кое-что нужно сделать, увидимся дома. Не сиди здесь допоздна.
Элиза сползла вниз по стулу и с шумом выдохнула. «Добро пожаловать в мир мужчин. Начинай выполнять наши приказы, а о себе и думать забудь», – с отвращением подумала она. Последние несколько месяцев мужчины ее смертельно утомили.
Раньше отец защищал ее от этого. Как же она по нему скучала! Вопреки ожиданиям со временем эта тоска не ослабевала, а, наоборот, усиливалась. На что бы Элиза ни взглянула, куда бы ни пошла, все напоминало об отце, даже верфь, которую она считала практически домом.
Когда Элиза шла с отцом по докам, никто не подвергал сомнению ее инженерные решения, никто не оспаривал цифры, внесенные в гроссбух, все выполняли ее приказы. Она думала, что умом и прилежным трудом заслужила всеобщее уважение, но после смерти отца выяснилось, что это не так. Рабочие, инвесторы – все сбежали, и было абсолютно ясно почему. «Мы слушались тебя, потому что хотели сделать приятное твоему отцу, который строил нам быстрые яхты и платил зарплаты. Подчинение тебе было лишь частью игры». Элиза уронила голову на руки. Судьба нанесла жестокий удар. И сегодня все повторилось, чтобы она точно усвоила урок, если вдруг первый раз поняла не до конца. Дориан Роуланд вошел в доки и присвоил себе право командовать, будто верфь по праву принадлежала этому оборванцу в грубых штанах. Уильям вынес вердикт, пусть и неявный. Элиза должна отказаться от конструирования яхт после завершения последней и выбрать себе жизненный путь из трех возможных. Переехать к матери, выйти замуж или принять на себя заботы о хозяйстве брата. Элизе суждено было переходить от одного мужчины к другому. От отца к брату, от брата к мужу. Ей дали возможность поиграть в инженера, теперь пришло время оставить ребяческие забавы. Но она не собиралась отступать.
Элиза зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Закрыть компанию все равно что забыть отца, признать его жизнь бесполезной. Верфь была его самым ценным сокровищем, и поэтому дочь не избавится от нее. Впрочем, сюда примешивался и личный, эгоистичный мотив. Верфь нужна Элизе. Она чувствовала себя живой, когда наблюдала за тем, как сконструированное ею судно собирается на стапелях. Кто она без этого? Ответ настолько пугал, что она даже не могла над ним долго думать. В общем, выбора не осталось. Если не хочет думать о неприятном, она должна это неприятное победить.
Наконец-то один! Закрыв за собой тяжелые ворота, Дориан посветил фонарем в темные окна административного здания и с облегчением вздохнул. Элиза Саттон в конце концов ушла домой на ночь, а он вернулся в доки после небольшой вылазки. О большем и мечтать было нельзя в такой непростой день.
Дориан сбросил на землю тяжелый саквояж и потер плечо. Когда стало ясно, что мисс Саттон не собирается домой не то потому, что расстроилась и не горит желанием туда возвращаться, не то не хочет оставлять Роуланда одного в доках, тот решил уйти и привести в порядок кое-какие дела. Возможно, принцесса решит, что он отправится домой, или куда там, по ее мнению, он мог пойти после захода солнца. Догадывалась она или нет, теперь его дом в маленькой уютной пристройке верфи.
Роуланд рассчитался с прежней квартирной хозяйкой, в счет мизерной арендной платы ушли последние монеты, собрал одежду и другие вещи, договорился, чтобы его сундук утром привезли на верфь. Он был слишком тяжелым и выглядел чересчур подозрительно для того, чтобы просто так идти с ним по улице. Впрочем, ничего жизненно важного в нем не было. Все самое ценное Роуланд уже упаковал в черный матерчатый саквояж. Так между сундуком и сумкой распределились все его пожитки. Может, и немного, зато собираться удобно. И уезжать. Меньше всего хотелось попасться на глаза головорезам Халси.
По пути в доки Дориан заглянул в несколько таверн, подыскивая подходящих работников. В его случае подходящим считался любой, кто согласится работать ради будущей выгоды. Нужно было только довести этих людей до верфи, каркас судна говорил сам за себя.
Роуланд поднял фонарь выше и осветил яхту. Красавица получится! Она была длиннее и уже других судов, а это гарантировало отличные ходовые характеристики. В очертаниях форм чувствовалось влияние американца Джошуа Хамфриса[4].
Повесив фонарь на ближайший крюк, он достал из сумки окорочный нож[5] с двумя ручками и тонким лезвием. Инструмент хорошо лег в руку, и Роуланд принялся снимать все еще грубый верхний слой с древесины. Лезвие почти ни за что не цеплялось, большую часть каркаса судна уже отшлифовали, но работать все равно было приятно. Дориан установил темп и целиком подчинился ритму движений, испытывая примерно то же самое, что чувствовал, когда стоял у штурвала корабля, который покачивался на морских волнах. Точно так же покачиваются женщины, когда им хорошо, и одна зеленоглазая брюнетка, скорее всего, не исключение.
Проснувшись утром, он даже не предполагал, что вечером будет строить яхту. Очень удачное подвернулось предложение. Теперь он может скрываться от Халси до тех пор, пока не заработает необходимую сумму или пока Халси не забудет о долге. К тому же и на верфи есть чем заняться. Дориан провел рукой по балке, которую закончил выскабливать. Нужно поразмыслить о дальнейшей судьбе яхты. Каркас прекрасен, и если судно выйдет таким же, есть смысл уговорить мисс Саттон не продавать его. Возможно, для этого придется растопить сердце ледяной принцессы, но это не проблема, Роуланд никогда не отказывался полюбезничать с девицей, если хотел от нее чего-то добиться. Заполучив корабль, он мог бы вернуться в дело. И тогда его возможности ничем не ограничены.
Видимо, возможности не ограничены. Максвелл Харт спокойно слушал молодого Чарльза Брэдфорда, который пересказывал последние новости с верфи Саттона. Элиза Саттон показала коготки, не пожелав смириться с неизбежным. Ее отец умер, брат не готов, да и не горит желанием принять бразды правления, инвесторы сбежали, новых финансовых вливаний не ожидалось. Все сложилось так, что Элиза могла достойно уйти, передав полномочия тем, кто действительно в состоянии управлять предприятием. Но она не стала отказываться от права на собственность, искать людей, которые хотели бы приобрести последние наработки ее отца. В общем, не сделала ровным счетом ничего из того, что от нее ожидали. А теперь еще и это.
– Сегодня вечером у стапелей видели свет, – рассказывал молодой Чарльз Брэдфорд четверым собравшимся.
– Может быть, это бродяги? – предположил Харлан Фокс и посмотрел на остальных, ожидая одобрения. Уровень интеллекта этого мужчины был гораздо ниже уровня его доходов, и лишь благодаря последним его приняли в маленькую компанию амбициозных яхтсменов. – В конце концов, прошло несколько месяцев. Стервятникам уже пора успокоиться, а?
Максвелл отрицательно покачал головой:
– Нет, мисс Саттон регулярно ходит в доки, наверное, задержалась допоздна. – Он произносил фамилию Элизы с отвращением. Лучший способ борьбы с колючими растениями – вырвать их с корнем.
Чарльз Брэдфорд перебил Максвелла, хотя такое поведение было несвойственно молодому человеку:
– Прошу прощения, сэр, но это не мисс Саттон. Она покинула верфь около пяти, больше там никого не оставалось. Мужчины – ее брат и какой-то человек, которого я не узнал, – ушли еще раньше.
Дэмиан Тайн, четвертый участник собрания, возразил:
– Любой из них мог вернуться.
– Вряд ли это был кто-то из Саттонов, – продолжал настаивать Чарльз. – У ворот не было коляски. Тот, кто вернулся, пришел пешком.
– Я по-прежнему считаю, что это бродяги, – упорствовал Фокс.
В лице Дэмиана Тайна, который вдруг наклонился вперед, читалось любопытство. Максвелл знал, что нужно обращать внимание на все, что вызывает интерес у Тайна. Эти джентльмены заработали кругленькую сумму благодаря своим инстинктам, которые всегда срабатывали безошибочно.
– А ты что думаешь, Тайн?
Мисс Саттон нужно подтолкнуть в определенном направлении, и скорее. Максвелл уже много лет мечтал о ее верфи, которая очень удачно располагалась в излучине Темзы. Туда он хотел перенести из Ваппинга[6] свое собственное малоизвестное судостроительное предприятие и доки. Новое место однозначно способствовало бы привлечению заказчиков.
Но это лишь первый шаг. Чертежи последней яхты Саттона – вот что на самом деле Харту не терпелось заполучить в свои руки. Это необходимо для теневой стороны его законного бизнеса с Тайном. Рискованное предприятие нельзя считать удачным, если успех не удается повторить. А яхту Тайн может оставить себе.
– Думаю, – Дэмиан говорил, нарочито растягивая слова, – наша мисс Саттон не собирается успокаиваться. Все, сделанное ею в последние месяцы, указывает на то, что она вопреки нашим ожиданиям не собирается закрывать дело.
– Да нет же, собирается. У нее нет ни денег, ни рабочих, – возразил Чарльз. Туповатый молодой человек подмечал лишь очевидное. К тому же он был без ума от мисс Саттон. – В противном случае я бы знал. Мой отец был одним из инвесторов. Мы присутствовали на похоронах!
Дэмиан терпеливо улыбнулся юнцу:
– Это мы знаем, она должна уйти от дел. А вот знает ли об этом сама мисс Саттон? Похоже, ей известно что-то, о чем мы не догадываемся. – Он кивнул Максвеллу. – Сейчас она сражается лишь за саму верфь и за последнюю яхту. Думаю, что-то намечается.
– Вряд ли. Яхта не достроена, – возразил скептически настроенный Чарльз. – У мисс Саттон нет шансов.
– Шансов нет, только если у нее нет старшего мастера, – едко заметил Максвелл.
Старший мастер смог бы все исправить. Харт, конечно, уверен, Элиза все равно потерпит крах, но ждать долго не мог. Заговорщики хотели добиться намеченных целей к открытию яхтенного сезона, то есть к маю. В октябре, когда на горизонте впервые замаячила перспектива завладеть компанией Саттона, казалось, что сделать это будет легко, но теперь, имея лишь месяц на реализацию задуманного, они уже начали сомневаться в успехе предприятия.
Максвелл провел рукой по волосам и вздохнул:
– Нужно действовать наверняка. Чарльз, ты лучше всех нас знаком с Саттонами. Кажется, сейчас самое время нанести им дружеский визит и узнать, как дочь друга твоего отца справляется с горем. – Он подмигнул юноше.
Все знали, что Элиза уже много недель не носит траур, но Чарльз не заметил едкого сарказма. Харт надеялся, что приятный юноша с превосходными манерами уговорит ее открыть свои планы и, кроме того, аккуратно подтолкнет ее в нужном направлении, используя все имеющиеся у него аргументы.
Достигать намеченных целей скрытно, без явного применения силы Максвеллу нравилось. Он любил притворяться милым как можно дольше, но тянуть уже не мог. Они с Тайном рискнули временем, деньгами и своим добрым именем ради успеха предприятия и, в случае провала, могли лишиться всего.
Глава 4
На нем не было рубашки! Вот на что первым делом обратила внимание Элиза, приехав поздним утром в доки. Пожалуй, первый раз после смерти отца она позволила себе поспать подольше, и вот что из этого вышло! Ее старший мастер разгуливал по докам без рубашки! Мать конечно же закричала бы, что леди не подобает замечать подобные вещи, но как можно не заметить? От увиденного дух захватывало!
Она знала, что смотрит слишком заинтересованно, но взгляда отвести не могла. Торс Дориана очень отличался от торса среднестатистического англичанина. Никакой болезненной бледности и выпирающих костей, только гладкая загорелая кожа и мышцы. Пожалуй, самый красивый мужской торс из всех виденных Элизой. Не то чтобы она была экспертом в этой области, просто сказалась работа на верфи, во время которой девушке удавалось иногда понаблюдать за мужчинами.
Она, наверное, могла бы отвести взгляд, если бы дело было только в торсе. Но ее взору предстали еще и мускулистые руки и широкая грудь, а кюлоты[7], спущенные неприлично низко и потому подчеркивавшие узкие бедра, открывали обычно недоступные взгляду посторонних аспекты строения мужского тела и намеками рассказывали еще кое о чем. И это тело вчера прижало ее к коляске! Было очень странно теперь увидеть его без одежды, которая смягчала реальность и скрывала красоту. Пока Элиза приходила в себя, Дориан заметил ее и не спеша пошел навстречу, небрежно помахивая теслом[8].
– Доброе утро, мисс Саттон! Все ли вам здесь нравится? – Он нахально улыбнулся и обвел рукой двор.
Только благодаря этому жесту вопрос не превратился в пошлый комментарий. Элиза знала, что старший мастер заметил, как она на него смотрит, и теперь, спрашивая о том, все ли ей понравилось, имел в виду не только двор. Впервые с момента приезда она внимательно огляделась, стараясь игнорировать то, что так сильно ее отвлекало.
В доках появились рабочие! Над верфью снова раздавался шум инструментов! Конечно, верфь знавала и лучшие времена, но это все же лучше тишины, которая стояла там в последние месяцы.
– Где вы их нашли?
Роуланд пожал плечами и засунул тесло за веревочный ремень, поддерживавший кюлоты.
– Кого там, кого здесь. Да это не важно, они ведь знают свою работу.
«В общем, не спрашивай», – подумала Элиза. Не смотри дареному коню в зубы. Рабочие пришли, они хотят достроить яхту и готовы ждать зарплату. Этого вполне достаточно. Намного лучше, чем было вчера.
– Как видите, работа наладилась. Я могу что-нибудь еще для вас сделать, мисс Саттон? – спросил он резко. Вся его поза выражала нетерпение.
Элизе такой тон не понравился, ее явно прогоняли. Какое нахальство!
– Вы хотите отстранить меня от дел на моей же собственной верфи?
Мотнув головой в сторону рабочих, копошившихся у него за спиной, Роуланд сказал, понизив голос:
– Они уже смотрят на вас, мисс Саттон, им интересно знать, что здесь делает женщина. Вы отвлекаете их.
Элиза была возмущена до глубины души.
– Я их отвлекаю? Нет, это не я разгуливаю по верфи полуголой! Ваши штаны болтаются невероятно низко! С таким же успехом вы могли бы ходить и вовсе без них!
– Вы заметили? Я польщен! – Роуланд, будь он проклят, осклабился и скрестил на груди руки. – А то я переживал из-за того, что не нравлюсь вам.
– Вы мне действительно не нравитесь! – громко прошептала Элиза.
Люди и в самом деле уже начинали оборачиваться, но она не собиралась брать ответственность за произошедшее на себя. В конце концов, она одета не так, как… как он. Неудивительно, что правила приличия требовали от мужчины носить такое количество одежды поверх рубашки. В противном случае никто ничего бы не смог сделать, все бы только и глазели по сторонам.
Роуланд рассмеялся:
– Да нет же, нравлюсь, просто вы не понимаете, что с этим делать.
Этот мужчина просто невыносим!
– Я хочу посмотреть, что вы уже сделали. – Элиза попыталась вернуть разговор в деловое русло.
Да, брат нашел самого красивого старшего мастера во всем Лондоне, но она пришла сюда для того, чтобы руководить работой, и не уйдет до тех пор, пока не сделает все, что хотела, независимо от того, одетым он разгуливает или раздетым.
Но Роуланд смотрел на все иначе. Он взял Элизу под локоток, приковав ее внимание к своей сильной загорелой руке, которая покоилась теперь на ее предплечье, и повел девушку прочь от каркаса яхты.
– Если вам нравится смотреть, – Дориан, ухмыляясь, тянул слова, будто говорил о каком-то извращенном фетише, – переберитесь-ка в свой кабинет. Вы, мисс Саттон, не подходите для ведения дел.
Элиза строго на него посмотрела. Хватит с нее этих игр.
– Я дала всем этим людям работу!
Легкий кивок Дориана заставил ее посмотреть на все иначе.
– Но подчиняются эти люди мне, принцесса. Они строят вашу лодку только потому, что я сказал им делать это.
Напрягшись, она приготовилась защищаться. Вчера такие рассуждения сошли ему с рук, но больше этот номер не пройдет.
– Вы что, все время теперь будете это повторять? Я должна подчиняться вашим приказам просто потому, что вы строите мою яхту? Полагаете, командуя, вы сможете отделаться от моих вопросов? Это моя верфь, и все, что здесь происходит, меня касается!
– Наверх, немедленно! – прорычал Роуланд, твердой рукой схватил Элизу за локоть и буквально втащил в кабинет, с шумом хлопнув дверью. Синие глаза горели огнем, которого Элиза в нем и не подозревала. Он еще сильнее стиснул ее руку: – Как вы думаете, долго ли здесь пробудут эти рабочие, если узнают, что всем управляет женщина? Сейчас вы для них лишь дочь владельца, и ничего больше!
– Вы им солгали! – Элиза вдруг ясно осознала, что именно сделал Роуланд. Он назначил себя главным, начальником, присвоил себе всю полноту власти.
Он изогнул бровь, намеренно изобразив слишком сильное удивление.
– Разве вы не дочь владельца? Я вчера что-то неправильно понял?
– Нет, но… – Элиза не договорила.
– Значит, вы все-таки дочь владельца. Хорошо, выходит, я никому не соврал. – Роуланд сказал это так, будто ложь была самым страшным грехом, из-за которого ему следовало беспокоиться.
– Я не просто чья-то любопытная дочь. Об этом вы рабочим сказали? Без меня этого проекта не было бы. – Элиза отдернула руку и сделала шаг назад. Ей нужно было отойти от Роуланда на безопасное расстояние, чтобы логику ее мышления не нарушала его мужественная красота.
– Давайте начистоту. Без меня у вас не было бы этого проекта. Я пытаюсь вам помочь. В одиночку вам не справиться.
Он явно выигрывал битву, и Элиза стала искать пути отступления. Отходя назад, она уперлась спиной в стену. Роуланд наклонился вперед и поставил ладонь прямо возле ее головы. Вблизи он выглядел еще мощнее, но это не пугало, а привлекало. Мощь этого полуголого мужчины подчеркивало все, даже запах, аромат свежей древесины, смешанный с соленым потом. На него трудно не обращать внимания, особенно если учесть, что обнаженный торс находился в нескольких сантиметрах от ее груди. Элиза старалась забыть об этом и упорно пыталась отвести взгляд, но ничего не выходило. Красивые мужчины и раньше входили в число ее слабостей.
Каждую деталь его тела можно было рассмотреть подробно: и золотистый пушок, и тонкий белый шрам на груди справа. Боже, как же тяжело сконцентрироваться! Дыхание Элизы сбилось.
– Я заставил вас нервничать, мисс Саттон? – Дориан улыбнулся. – Не мог не заметить, что вы слишком долго изучаете мой торс.
Ей показалось или он при этих словах стал играть мышцами груди?
Элиза открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла. Она что, действительно видела, как он играет мышцами?
– Прекратите!
– Прекратить что?
Ну вот, опять! Он явно делает это специально!
– То, что вы делаете со своей грудью.
– Ах, это!
Он выпрямился и устроил небольшое неприличное представление, напрягая мышцы груди то справа, то слева.
– Да, это.
Дориан засмеялся:
– Знаете, в чем ваша проблема, принцесса? Вы совершенно не умеете веселиться!
Элиза скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то отгородиться от Роуланда. Он, видимо, считает ее занудой, потому что ходит на работу полностью одетой. Неслыханная дерзость!
– А вы, я так понимаю, умеете?
– Естественно! – Он снова широко улыбнулся и посмотрел на ее губы.
Близость Роуланда, все еще не убравшего от стены руку, пугала Элизу. Она задержала дыхание и смущенно облизала губы.
– Так знайте, мне очень часто бывает весело.
– Правда? – Он тянул слова, явно не поверив ей. – Ну что ж, очень может быть. Полагаю, могу ошибаться. Давайте-ка проверим. Хм… Вы целовались с мужчиной?
– Целовалась, не сомневайтесь, – возмущенно ответила она, хотя вовсе не придавала значения тому, что он считал секретом. Это были лишь безобидные поцелуи в саду после бала. Тогда общество еще не заставляло ее выбирать между любовью и верфью, еще не появился Роберт Грейвс, с которым Элиза зашла дальше поцелуев.
– Нет-нет, – Дориан погрозил пальцем, – дайте мне закончить. Салонные игры не считаются. Целовали ли вы когда-нибудь мужчину просто так, днем, в общественном месте, зная, что вас в любой момент могут заметить?
Роуланд явно флиртовал с ней, потому что навеянные его словами образы пробудили приятное тепло внизу живота. Элиза пыталась этому сопротивляться, выглядеть оскорбленной, а не возбужденной. Если Роуланд поймет, как он на нее влияет, ничего хорошего из этого не выйдет. Ведь ни один джентльмен никогда не ставил ее добродетель под сомнение!
Озорная улыбка медленно расцвела на губах Дориана, он наклонился еще ниже и тихо заговорил:
– Предлагаю вам попробовать прямо сейчас. Со мной.
Не дожидаясь ответа, он поцеловал Элизу, приглашая подчиниться его богатому опыту. Едва кончик его языка скользнул по ее плотно сжатым губам, они раскрылись. Она отдалась приятному пьянящему чувству, которое он пробудил в ней. Это был очень безнравственный эксперимент. Руки Элизы сами легли на плечи Роуланда и сжали крепкие мышцы его рук. Он прав, так ее никогда не целовали. Другие поцелуи в сравнении с этим были вполне невинными, казались игрой, притворством. А теперь все по-настоящему, и мужчина настоящий. И последствия… Элиза все это уже проходила.
Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы привести ее в чувство, и она отклонилась назад. Пора с этим кончать, нет смысла повторять ошибки прошлого. В ее жизни хватает скандалов, из-за которых стоит переживать, не нужно добавлять еще один, не нужно ждать, пока ее застанут целующейся со старшим мастером.
– Мистер Роуланд! – Элиза надеялась, что этого восклицания достаточно, и развивать мысль не придется.
– Может, мы оставим «мистера Роуланда» в покое? – Он не стал отклоняться назад, тем самым не дав Элизе освободиться. – Ты зови меня Дорианом, а я буду звать тебя принцессой.
– Мое имя Элиза, – прошипела она, но поняла, что отступать уже поздно.
– Хорошо, Элиза так Элиза, как тебе будет угодно. – Роуланд выпрямился. – Теперь можешь говорить, что умеешь веселиться. – Он подмигнул. – А теперь, извини, мне пора возвращаться к работе. Иначе я не успею закончить яхту в срок. Приятного дня, Элиза.
Она больше ни минуты не могла оставаться в своем кабинете, понадобилась выдержка, чтобы дождаться, пока Дориан снова с головой уйдет в работу. Да, он прогнал Элизу из собственных доков, но она не даст ему возможности насладиться победой.
Как он посмел? Чтобы избавиться от излишка энергии и унять злость, Элиза носилась по улицам, окружавшим доки. Он поцеловал ее среди бела дня, без всякой на то причины, просто для того, чтобы повеселиться. И, что самое страшное, это нахальство ей понравилось. Неужели она не усвоила урок Роберта? Красивым мужчинам нельзя доверять. Они знают, что за один свой взгляд могут получить все, чего пожелают. Женщины должны быть с ними очень осторожны.
Элиза была полностью поглощена своими мыслями и едва не столкнулась с Чарльзом Брэдфордом, не заметив его.
– Мисс Саттон! А я как раз шел к вам! – Чарльз первым оправился от неловкой ситуации и взял Элизу под руку. – Что вы делаете на улице? Это не самое подходящее место для благовоспитанной леди.
– Я иду обедать, – на ходу сочинила Элиза и подобрала юбки, спасая их от бочки, которую катили в расположенный неподалеку магазин.
– Обедать? Сюда? – Чарльзу приходилось кричать, чтобы заглушить уличный шум. – Позвольте предложить вам более тихое место. Моя коляска на соседней улице. Вы ведь разрешите мне сопровождать вас?
Вежливого предлога отказаться от приглашения у Элизы не было. Да и, пожалуй, после инцидента с Дорианом Роуландом стоило побыть с кем-то вместо того, чтобы злиться в одиночестве. Вскоре Элиза уже сидела в удобном ландо[9] Брэдфорда. Верх был опущен, иначе и быть не могло, незамужней женщине запрещалось находиться вместе с мужчиной в закрытой коляске, а Чарльз Брэдфорд джентльмен, и, зная, что встретит Элизу, подготовился. «Не все знакомые столь предусмотрительны», – вдруг подумалось ей. Она сомневалась в том, что Дориан Роуланд к чему-то готовится так же серьезно. Он, кажется, вообще ни к чему не готовится, ведет себя как вздумается и говорит все, что взбредет в голову.
– Я, признаюсь, удивлен, что встретил вас здесь, – сказал Чарльз, когда ландо тронулось. – Я был у вас дома, и дворецкий сказал, где вы. Если на верфи у вас все еще остались дела, следовало бы обратиться ко мне. Мы с отцом решили бы все ваши проблемы.
Он говорил с укором. Сразу после того, как с Ричардом Саттоном случилась трагедия, Брэдфорды предлагали свою помощь, но Элиза отказалась, решив взять все в свои руки. Теперь она прекрасно понимала, что имел в виду Чарльз. Если бы верфь готовили к закрытию, делать там было бы нечего.
– Вы не поверите, когда узнаете, что именно девушка может счесть интересным, – расплывчато ответила Элиза, размышляя о мужчине с голым торсом и поцелуях при свете дня.
Чарльз, вне всякого сомнения, безукоризненный молодой человек, только вряд ли поймет, за что она борется и почему. Если бы понимал, они с отцом не отозвали бы свои капиталы.
Вдруг она подумала, что прямо сейчас может вернуть их обоих. Если они узнают, чем она занимается, возможно, согласятся снова вложить свои деньги, тогда не придется ждать с выплатами до тех пор, пока яхта не будет закончена. Чарльз смотрел на свою спутницу спокойными карими глазами, и Элиза чуть не рассказала ему обо всем, что происходит на верфи, однако спустя мгновение передумала и решила промолчать. Осторожность взяла верх. Дориан Роуланд в первый же день ясно дал понять, что он человек настроения. Что будет, если ему вдруг захочется уйти? Или не хватит навыков закончить яхту? В общем, до тех пор, пока не станет очевидно, что проект удастся завершить, лучше держать все в секрете, потому что вероятность провала исключать нельзя, а его Элиза предпочла бы пережить в одиночестве.
Чарльз подыскал приятное тихое кафе, где можно было перекусить сэндвичами. Он заботливо справился о здоровье Элизы, поинтересовался планами ее брата, желая узнать, не собирается ли тот возвращаться в Оксфорд, и спросил, как поживает миссис Саттон в деревне. Чем больше заботы он демонстрировал, тем ярче становился контраст. Брэдфорд разительно отличался от Дориана Роуланда. Чарльз носил все предписанные этикетом предметы одежды, никогда не решился бы целоваться в общественном месте. Чарльз безопасен. С ним легко. Но Элиза думала лишь о том, что скрывает его нижняя рубашка. Мускулистая ли у него грудь? Конечно, не такая загорелая, как у Дориана. При этой мысли Элиза покраснела. Неприлично представлять себе джентльмена обнаженным. И на это ее тоже толкнул Роуланд.
– Мисс Саттон, с вами все в порядке?
– Да-да. А почему вы спрашиваете? – Элиза заставила себя сосредоточиться на разговоре.
– Я задал вам вопрос, – Чарльз снисходительно улыбнулся, – что вы собираетесь делать с верфью? Мой отец может помочь вам продать ее. Уверен, вы бы тоже хотели уехать в деревню, как и ваша матушка.
Вообще-то там Элиза меньше всего хотела оказаться. Как ответить, не солгав? Она решила открыть лишь часть правды.
– Я все же хочу оставить ее, – тихо сказала Элиза и сделала паузу, позволив Чарльзу выразить удивление.
Надо отдать Брэдфорду должное, он сумел сдержаться и спорить не стал, лишь поделился своим мнением.
– Мисс Саттон, ваше мужество достойно уважения, но верфью некому управлять. Вы же не собираетесь вести дела самостоятельно?
Элиза прекрасно понимала, на что он намекает. Общество подвергнет ее остракизму, если она возьмет управление делами на себя, и на этот раз пути назад не будет. Она уже не раз ходила по краю и теперь, после смерти отца, не может рассчитывать на снисходительность света.
– У меня есть помощник.
– Кто же это? – Чарльз поднял чашку чая.
– Некий Дориан Роуланд. – Элиза старалась говорить уверенно, хотя уверенности вовсе не ощущала.
Рука с чашкой замерла в воздухе.
– Дориан Роуланд? Проклятие Гибралтара? – Чашка с неприлично громким звоном опустилась на блюдце. – Мисс Саттон, дорогая моя, вам следует немедленно избавиться от него!
Она наняла человека, которого называют Проклятием Гибралтара?
Если бы ее чашка не стояла на столе, Элиза сделала бы то же самое, что и Брэдфорд.
– Почему? – лишь смогла она произнести.
Выражение ужаса, проступившее на лице Брэдфорда, показалось бы ей забавным, не будь оно вызвано упоминанием имени человека, на которого она возлагала такие надежды.
– Разве вы не знаете, мисс Саттон? Его не принимают в приличных домах.
Глава 5
– Мне всегда казалось, что простых рабочих в принципе не принимают в приличных домах, – холодно ответила Элиза.
Вопреки здравому смыслу она почему-то бросилась на защиту Дориана. Возможно, на это ее толкнуло желание сохранить верфь и отстоять свое мнение и мнение брата. Это ведь он порекомендовал Роуланда.
Чарльз снова снисходительно улыбнулся:
– О, он вовсе не простой рабочий. По крайней мере, по рождению.
– Вам придется все объяснить, – сказала Элиза с напускной храбростью.
В общем, зная прозвище Проклятие Гибралтара, можно было догадаться, почему Дориан его получил. Но ей хотелось узнать детали. Обычно спокойный, Чарльз вдруг переменился в лице. Еще никогда Элиза не видела его таким сердитым.
– Конечно же вы ничего не знаете, это вполне объяснимо. Такие темы не стоят внимания леди. Я скажу вам лишь одно: Роуланд неподходящая компания для вас.
Если аргументы Чарльза не убедили Элизу, то огонь, пылавший в его глазах, точно должен был сделать это. Элиза знала, какой мотив двигал юным Брэдфордом, и потому не могла не закрыть глаза на его высокомерие. Хотя Чарльз говорил заносчиво, он думал о ней и, ставя превыше всего ее честь, хотел оградить от недостойных людей. Отец Элизы стал лордом не по праву рождения, его посвятили в рыцари за услуги, оказанные королевской семье. Отец Чарльза был баронетом[10]. И хотя обе семьи занимались одним и тем же, Элиза приняла заботы Чарльза лишь с холодной вежливостью, потому что ее тело и разум все еще находились во власти менее благовоспитанного джентльмена с нахальными манерами, которого не волновало мнение общества.
– Я ценю вашу заботу, хоть это и несправедливо, сказать мне, что с человеком лучше не общаться, и не объяснить почему.
Пойдя на поводу у нахлынувших воспоминаний, она, не отдавая себе отчета, мельком взглянула на губы Чарльза. Представить, чтобы он решился на какой-нибудь возмутительный поступок, не получилось. Нет, так думать не следует. Этих мужчин даже сравнивать нельзя. Чарльз – воплощение благородства, настоящий джентльмен в отличие от Дориана Роуланда. Чарльз – идеальная партия для нее. Привлекательный, уравновешенный, обеспеченный, имен но за такого человека брат мечтал выдать ее. Однако, несмотря на все эти достоинства, Элизе казалось, что Брэдфорду чего-то недостает. По лицу Чарльза было видно, что он спорит с самим собой, но потом его черты разгладились. Решение было принято. Брэдфорд наклонился через стол к Элизе, чтобы их никто не слышал.
– Роуланд – сын герцога Эшдонского, второй сын, – прошептал он так, будто это все объясняло.
Кое-что действительно объясняло. Например, как они с Уильямом могли встретиться на званом вечере в Оксфорде. До этого, несмотря на уверения брата, Элиза не могла поверить, что тот столкнулся с умелым кораблестроителем во время обычного светского визита. Однако ее мысли все время возвращались к слову «скандал». В тот момент оно пугало сильнее всего. Смерть Ричарда Саттона имела широкий резонанс, но не была скандальной. А вот фигура Дориана Роуланда соединяла в себе и первое, и второе. Если общество узнает, что сын лорда полуголым разгуливал по верфи, перетаскивал инструменты и отдавал приказы рабочим, оно придет в ярость. Впрочем, наверное, уже в ярости. Если верить Чарльзу, Дориан и до этого не отличался примерным поведением. Работа на верфи – очередная шальная выходка. Только пострадает от этого не он, а Элиза. До нее начинало медленно доходить, что Дориана не волнует, кто будет отвечать за его обман. Он мог бы сказать, кто на самом деле, но не сказал, убедил в том, что простой рабочий. А почему бы и нет? Его все равно нигде не принимают, ему терять нечего. В отличие от нее. Положение Элизы в обществе было шатким. Ее отец, не имевший права передать свой титул по наследству, умер, и свет, обязанный принимать покойного Саттона, не обязан принимать его дочь. А если та еще и перейдет границы дозволенного… Элизе удавалось держаться лишь благодаря своей добродетели и репутации. Впрочем, репутация, говоря откровенно, не была безупречной, и попытка спасти верфь не могла это исправить. Так что появление Дориана Роуланда в доках ни на что не повлияет. Не догадываясь о том, какие тяжелые мысли роились в голове Элизы, Чарльз опять наклонился вперед, готовый сообщить что-то, не предназначенное для посторонних.
– Но не будем больше о неприятном. Поверьте, я искал встречи с вами совсем по другой причине. Не хотели бы вы совершить небольшую прогулку в коляске как-нибудь днем? Знаю, вы сейчас в трауре, но небольшая прогулка не повредит вашей репутации.
Не повредит, верно. Элиза вспомнила о том, как носит траур перебравшаяся за город матушка. Прогулка в коляске не идет ни в какое сравнение с ее карточными вечерами и ужинами у сквайра[11]. Да и сама Элиза не делала секрета из того, что отказалась от некоторых внешних атрибутов траура. Честно говоря, от всех. Правда, она носила полутраур[12], однако, по мнению общества, перешла к нему слишком рано. Предложение Чарльза восторга не вызвало, но она улыбнулась в ответ. Следовало попытаться изменить свое отношение к нему, взглянуть не просто как на приятного знакомого.
– Я буду рада прогуляться.
Остаток обеда прошел за легкой дружеской беседой. О Дориане Роуланде в следующий раз вспомнили только тогда, когда Брэдфорд довез ее до дома. Слегка придерживая локоть Элизы, Чарльз проводил ее до дверей.
– Очень рад был увидеться с вами, мисс Саттон. Примите мои извинения, если новости о Роуланде расстроили вас. Но зато теперь вы все знаете и, я уверен, поступите правильно.
Она вошла в дом и закрыла за собой дверь.
Вот уже второй день Роуланд даже не пытался притвориться, что в хорошем настроении. Знакомство с Элизой, на которое он согласился, чтобы поправить свои дела, взбудоражило его, однако надежды на скорое удовлетворение проснувшихся желаний не было. Увидев, что рабочий криво заколачивает гвозди, он с рычанием вырвал у него молоток из рук:
– Вытащи это и сделай как следует!
После этого остальные начали сторониться старшего мастера, он их не винил. Роуланд получил что хотел, поцеловал Элизу, и это выбило из колеи. Он вообще-то знал, что так поступать не следовало, однако подобные мысли его и раньше никогда не останавливали. Он всегда получал желаемое, а Элиза, эта принцесса, ему нравилась, особенно когда злилась и не пыталась демонстрировать свои профессиональные навыки. Она рассердилась на него и от этого удивительно похорошела, зеленые глаза потемнели, на щеках вспыхнул очень привлекательный румянец. И еще долго в ней будет гореть обжигающее пламя, вызванное желанием показать себя.
Подумав об этом, Дориан усмехнулся. Она не стала разыгрывать недотрогу, тогда как обычно благородные девицы буквально выставляют напоказ свою невинность. Несмотря на это, у него не было сомнений в том, что склонная к авантюрам Элиза Саттон – настоящая леди. Впрочем, мужчины вроде Роуланда предпочитали не связываться с леди, потому что они обычно требовали продолжительных отношений, на что Дориан готов не был.
– А вот и красотка! – крикнул один из рабочих, грубый парень по имени Адам.
Обычно Дориан таких не нанимал, но в этот раз выбирать было практически не из кого, да и к тому же хотелось поскорее начать работу над яхтой.
– Заткнись! И впредь будь почтительнее! – прорычал Дориан.
Оторвавшись от работы над каркасом, он увидел, как Элиза пересекает двор. В это утро она выглядела настоящей принцессой, немаловажную роль сыграл ее туалет. Роуланд знал, что одежда женщины – ее броня, а Элиза в утреннем платье из узорчатого шелка цвета лаванды выглядела просто идеально. Костюм дополняли мягкая серая шаль и капор с кружевной отделкой того же цвета. Очень скромный и благопристойный ансамбль. Правда, скорбящей дочери следовало одеваться немного иначе. Дориан даже на мгновение подумал, что Элиза вообще отказалась от траура. Скромность костюма ничуть не портила ее. Проводив взглядом покачивавшиеся юбки и то, что скрывалось под ними, Дориан решил, что все дело в походке.
Элиза пересекала двор, игнорируя устремленные на нее внимательные взгляды, высокомерное поведение не осталось незамеченным. Дориан впервые ощутил укол вины за то, что нанял на работу такой сброд. Эти грубияны понятия не имели о том, как вести себя с леди. Впрочем, он и не знал, что она собирается появляться на верфи каждый день.
– Я так понимаю, сказанное мной вчера вы оставили без внимания. – Дориан отложил инструменты, с помощью которых крепил обшивку к каркасу судна.
– И вам доброе утро! – Не обращая внимания на холодное приветствие, Элиза весело улыбнулась. – Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас найдется свободное время?
Услышав этот вопрос, Адам Бент противно ухмыльнулся:
– Собираешься выслушивать приказы этой малышки? И какой ты после этого начальник?
Послышались неприятные смешки. Это нужно было пресекать в зародыше. Рабочие не станут уважать мастера, который кидается к женщине по первому ее зову. С такими, как Бент, Роуланд уже сталкивался во время своих путешествий. Быстрым движением он выхватил у Адама из рук разметочный нож и приставил тому к горлу.
– Если тебе вдруг интересно, он острый и может сделать больно, – с дикой яростью прошипел Роуланд, и всем стало ясно, что он не шутит.
Глаза Адама стали огромными от страха. Элиза за спиной у Роуланда вскрикнула. Все рабочие замерли и уставились на старшего мастера. Хорошо. Пусть смотрят. Пусть знают, кто здесь главный и на что он готов, чтобы подтвердить право занимать эту должность.
– Извинись, – продолжил Роуланд.
– Да в этом нет никакой необходимости. – Элиза сделала шаг вперед.
Неудачное она выбрала время, чтобы вмешаться.
– Нет, есть, черт побери!
Дориан смотрел в глаза Бенту, зная, что тот просто задира и откажется от своих слов. Задиры всегда сдаются при малейшей опасности, а что может быть опаснее ножа, приставленного к горлу? Тонким лезвием можно нанести особенно ужасную рану.
На шее Адама проступила капелька крови.
– Прости, мастер, – заикаясь, сказал он.
– Пообещай, что это больше не повторится.
– Это больше не повторится.
Дориан оттолкнул его.
– Ты прав, не повторится. А теперь, мисс Саттон, не будете ли вы любезны, проследовать за мной в контору?
Возможно, кабинет Элизы не самое подходящее место, особенно когда воспоминания о вчерашнем все еще очень ярки, но больше отвести ее было некуда.
– Вот так вы управляете верфью, мистер Роуланд? Держите всех на острие ножа? – не дожидаясь, пока он заговорит, выпалила Элиза, едва закрылась дверь.
– Да, когда это необходимо. – Дориан скрестил руки на груди. – Вчера я сказал, что ваше присутствие мешает работе, но вы приехали снова.
Читать бесплатно другие книги:
