Слонодёмия Панкратов Илья

Глава шестая

Зеркало души

Восстановление Охраноры – дело сложное. Чем основательнее подготовка, тем надёжнее выйдет укрепление. Папаша Хом уже разрабатывает чертежи, но стройка начнётся, когда он учтёт все мелочи. Хом-конструктор предусмотрит даже защиту от диффузии врага в убежище.

Всякая большая задача состоит из множества маленьких, как берёза из молекул. Для начала тыквенцы разгребли обрушенные стены. Получилась маленькая норка, в которую помещался только один хомяк. Вход остался открытым, поэтому «охранной» эта нора пока не была.

Серволк вряд ли оставит тыквенцев в покое. Его приход неизбежен, как возвращение кометы Галлея. Тыквин-старший придумал, как издали обнаружить приближение хищника. Хом-изобретатель назвал этот метод «зеркало души». Он установил огромный прожектор на Холме, между Тыквоскладом и Охранорой, и направил его в сторону Брода через Быстрорек. Свет должен отражаться в глазах каждого приближающегося. Глаз устроен одинаково, по крайней мере у тех, кто опасен для хомячков. На сетчатке хищного глаза есть особый слой клеток, отражающий свет. Можно сказать – маленькое зеркало. Если на него посветить, увидишь отражённый свет (проверьте сами: вечером возьмите фонарик и посветите на собаку или кошку). Кто будет подбираться из Темночащи и перейдёт Брод, того заметят по этому блеску. Можно, конечно, красться и с закрытыми глазами. Но тогда либо собьёшься с пути, либо подкрадутся к тебе.

Бутям и Дёма вышли на вечернюю прогулку. Демон Максвелла надеялся увидеть столб света от Фамильной Монеты, который возникал раз в сутки. Конечно, этот столб мог появиться сегодня днём, а Дёма просто не заметил. Однако ночью обнаружить источник света гораздо проще. Уже смеркалось, взошла луна, похожая на ломтик дыни. Друзья сначала направились к Холму взглянуть на прожектор.

– Интересно, отчего светится луна? – размышлял вслух Бутям.

Вопрос напомнил демону Максвелла о времени. Пока луна видна на небе, он должен отыскать Фамильную Монету. До ближайшего новолуния осталось чуть больше недели. Дёма не рассказывал хомячку об условиях своего возвращения домой. Особенно про звучавшую в песне Слонов Хаоса гибель. Непонятно, о чьей гибели шла речь. Да и вообще суть этого музыкального послания оставалась неясной. Демон Максвелла иногда посматривал на луну, словно она могла сильно измениться за ночь. Луна уменьшалась неумолимо, будто кто-то глодал край её диска. Приближалось время, когда станет ясно: вернётся Дёма домой или останется в Тыквено навсегда. Если, конечно, он или Тыквено целиком не погибнет.

– А почему ты спрашиваешь?

– Меня интересует всё, что связано с небом. Ночью оно особенно красиво!

– Ещё бы прожектор не мешался! Светящееся лучше видно в темноте.

– Жалко, у Серволка глаза сами не горят!

– Луна тоже сама не светится, – заметил Дёма.

– Почему же её видно?

– Мы видим всё, что отражает свет: от прожектора, от звёзд, от огня. Луна, например, отражает свет Солнца.

– Но ведь Солнца ночью нет!

– Это логика страуса: «Если я чего-то не вижу, значит этого нет». Солнце сейчас с другой стороны Земли. А Луна – это космическое зеркало – пускает солнечный зайчик на Землю.

– А я тоже отражаю, как зеркало?

– Да, но ты не совсем зеркало и отражаешь не весь свет, а только часть. В тебя нельзя смотреться. Но все видят именно тот свет, который ты отражаешь.

Друзья остановились около прожектора. С ним творилось что-то неладное. Вместо того чтобы просто светить, он испускал множество невесомых маленьких мячиков света. Они летели в сторону Брода. Дёма подошёл ближе. Сначала подставил лапу, а затем и сам погрузился в слепящий поток. Тот словно разбился о демона Максвелла. От синего комбинезона стали отскакивать синие мячики, а от рыжей шёрстки – рыжие. Бутям с опаской смотрел на друга, но тоже вытянул лапу, обутую в сиреневую галошу. От неё немедленно стали отскакивать фиолетовые шарики.

– Что это? – спросил хомячок.

– Обычный свет, – ответил Дёма. – Опять поменялся закон природы.

Демон Максвелла объяснил, что свет можно представить себе по-разному и оба способа будут по-своему правильные. Можно как волны на воде, а можно как кучу цветных мячей. Они в огромном количестве вылетают из прожектора, и мы видим луч света. Сейчас, пока закон природы работает иначе, можно рассмотреть эти мячики. Они называются фотонами. На самом деле из прожектора летит разноцветная смесь. От предметов отражается свет такого же цвета, как и сам объект. Действительно, от лилового шарфика Бутяма отскакивали лиловые шарики. Дёма достал из кармана чёрный носовой платок и поднёс к потоку. Шарики словно впитались в ткань.

– Ой, а это что? – поинтересовался Бутям, указывая на тыльную сторону прожектора.

Бледные красные шарики поднимались от поверхности, отплывали на некоторое расстояние и исчезали. Бутям потянулся к задней крышке прожектора.

– Горячо! – закричал хомячок, размахивая лапой.

– Конечно горячо, – ответил Дёма. – Лампа накаляется и нагревает крышку.

– Почему эти шарики жгутся?

– Это называется «тепловое излучение». Необязательно трогать что-нибудь горячее. Достаточно поднести лапу поближе, и сразу поймёшь – можно обжечься. А ты решил схватить эти шары.

Дёма рассказал, что обычно мы не видим, а чувствуем тепло. Его ещё называют «инфракрасное излучение». Шашлык, например, жарят на красных углях.

Хомячок и демон Максвелла забавлялись ещё двадцать две минуты. Подсовывали в поток всё, что подворачивалось под лапу. Когда всё было освещено раза по два, а особенно яркие предметы и по пять раз, Бутям и Дёма направились к бывшей Охраноре. Там они и засиделись допоздна. Погода была ясная, безветренная, но друзья немного озябли. Они не пожалели, что прихватили по лёгкому плащу.

Мы ничего не слышим, когда спим. Поэтому нам представляется, что ночью очень тихо (особенно вдали от города, автобусной остановки или трансформаторной будки). Спешу вас разубедить – ночь полна звуков. Весной это пение соловья, летом – стрекот цикад. Слышатся скрипы деревьев, попискивание птиц, шуршание, треск. Если вдруг шум исчез – жди беды. Тишина – первый признак опасности.

Хомячок и демон Максвелла пришли не слушать. Они ждали появления света от Фамильной Монеты. Бутям погрузился в размышления. Он ещё ни разу не думал о том, как и почему он видел. Когда сосредоточишься на зрении, часто забываешь про слух. Звуки вокруг утихли. Словно кто-то уменьшил громкость до минимума.

– Смотри, там что-то блеснуло! – заметил демон Максвелла.

– Серволк! Папаша Хом предупреждал: следи за блеском со стороны Брода!

– Но папаша Хом говорил о двух огоньках, а я вижу только один. Непохоже на глаза.

– А если он закрыл один глаз?

– Ты сам можешь прищурить только один глаз?

– Я не могу. А может, он лапой глаз закрыл?

– Ага, и ковыляет на трёх.

– Да, слишком хитро для Серволка. Может, это фонарик?

– Может быть. Или что-то, что отражает свет. Зеркальце или стекляшка. Жалко, я пока не пойму, кто приближается. Далековато.

– Давай-ка уйдём отсюда. Охранора разрушена, до дому не близко.

– А вдруг это что-то интересное! Если б ты убежал сразу, как меня увидел, мы бы не познакомились!

– Не сгубило бы хомячка любопытство, как говорит папаша Хом.

– Ого! – Демон Максвелла резко вскочил на лапы. – Вон свет от Фамильной Монеты!

Дёма показывал в сторону Высогор. Судя по всему, Монета в долине, но довольно далеко. Где-то за водопадом Коса Великанши, кажется, слева от Волнозера.

– Давай запомним направление, – предложил Бутям.

Пока хомячок и демон Максвелла разговаривали, загадочный огонёк приближался. Когда же в свете прожектора появился силуэт волка, стало ясно, что дело плохо. Друзья бросились наутёк, но разве хомячок сравнится в скорости с волком! Бутям по привычке бросился к Охраноре и забился в узкий лаз – всё, что осталось от укреплённого входа после начала ремонта. Дёма бежал в сторону Холма, но Серволк и не гнался за двумя сразу. Он положил глаз на Бутяма. Тем более что второй глаз закрывал дубовый лист, приклеенный левее переносицы.

Серволк, уже не торопясь, подошёл к Охраноре и осмотрел её. Бутям вжался в дальнюю стенку. Через лаз он видел волчий глаз. Затем глаз исчез, и появилась когтистая лапа. Она медленно тянулась к хомячку и… цап! Бутям оказался зажат в Серволчьем кулаке.

– Есть! Попался, аллё! – прохрипел волк.

Бутям молчал. Не поспоришь: попался так попался.

– Твой друг-рогалик удрал, но тебя-то я съем! Он тебе не поможет.

Серволк попытался вытащить лапу из норы, но не смог. Попробуйте засунуть руку в банку с узким горлышком, куда кисть едва проходит. Затем схватите там что-нибудь. Ваш кулак тоже застрянет. Так и волчище сделал пару попыток, потом разжал кулак и вытащил лапу. Внимательно осмотрел её и сделал прямо перед собой пять резких царапательных движений. Потом опять схватил хомячка в норе.

– Как же тебя достать?!

Серволк удивился такому препятствию. Странно: добыча под носом, а съесть нельзя. Наверное, то же чувствует кот у аквариума. Бутяму эта пауза была на лапу, и он решил отвлечь волка разговорами. Хомячок очень надеялся на помощь Дёмы. Может, и теперь изменится какой-нибудь закон природы и поможет им спастись?

– Как ты догадался закрыть глаз?

– Я и не догадывался, – расхохотался Серволк. – Мне Лис подсказал.

– А чего только один глаз-то закрыл? Наполовину схитрил и половину добычи упустил.

– Но полдобычи-то я съем, аллё.

– Знаешь, если сразу съесть не получилось, обычно играют в загадки. Угадай, что это:

– Ну-у… Синее, как хлеб… Ерунда какая-то.

– Это небо!

– А при чём тогда хлеб?

– Для рифмы же!

– Почему синее белого, аллё?

– Любой синий предмет синее белого. Это очевидно! А кому объясняют очевидное, тот дурак! – не удержался Бутям.

– Дурак – тот, кто дразнит голодного волка. Загадывает тут, обзывается! Да я тебя съем! Вот тебе и весь сказ.

– Если достанешь.

– Теперь ты угадай загадку, – рассердился Серволк. – Что я как сожму в лапе? Из норы вытащу пюре.

Ответ был очевиден. Бутям сильно испугался. Прошло уже довольно много времени. Дёма мог бы уже раза три добежать до Хомонор за помощью и вернуться обратно. Где же его друзья? Но хищник не торопился исполнить задуманное. Через лаз Охраноры было видно, что волк переминается с лапы на лапу. Хомячок слышал, как он озабоченно бормочет себе под нос.

Серволка беспокоили два светящихся пятна. Они приближались со стороны Хомонор. Разглядеть их было невозможно – начинали слезиться глаза. Казалось, двигаются две фотовспышки. По-волчьи, следовало броситься на них и съесть. Но вдруг эти светлячки окажутся невкусными, а потом заболит живот? Так и получается, когда ешь что попало и второпях.

«Почему они движутся вместе? Всё время на одном расстоянии? – озадачился волчище. – Да это же глаза! Я вижу отражение света. Точно как рассказывал Лис! Какого же размера зверь, если у него такие глаза?!»

Волк слегка присел на задние лапы и попятился. Приближающиеся глаза засветились красным, будто налились кровью. Он попятился ещё и вдруг согнулся пополам от резкой бол – словно палкой по спине огрели. Волчище обернулся, метнулся туда-сюда, но никого не увидел. За первым последовал и второй удар. Волк злился не только от боли. Он ничего не видел слева и закружился, пытаясь рассмотреть что-то правым глазом. Сообразив, он в бешенстве сорвал с морды дубовый лист. Но и это не помогло. Даже двумя глазами не удалось рассмотреть, кто третий раз (ай, больно!) ударил его. Красные слепящие огни были совсем близко. Между тем по волчьей шкуре молотили, будто выбивали пыль из ковра. Наконец Серволк не выдержал и побежал прочь от огненных глаз и невидимых палок.

Бутям увидел, что лапы Серволка уже не превратят его в хомячковое пюре, и вылез из Охраноры. Тут же хомячок ощутил удары и на своей шкуре. Нельзя сказать, чтобы было больно, но Бутям почувствовал новую опасность. Может, это вовсе не друзья? И спасали совсем не его?

Хомячок заметил неподалёку пару красных глаз и бросился обратно в убежище.

«Что за новая напасть?! – подумал он. – Надеюсь, у красноглазого монстра лапа больше, чем у Серволка. Тогда он не выцарапает меня из Охраноры».

Через минуту в лазе Охраноры показалась голова Тямбы.

– Бутям, вылезай!

– Тямба, сюда! – закричал Бутям.

Он выскочил из убежища и буквально запихнул друга в нору. Самому уже не оставалось места, но он попытался втиснуться тоже.

– Эй, полегче! – выдавил Тямба.

– Чудовище идёт с Холма! Скорее!

– Сам ты чудовище, – услышал хомячок голос Дёмы. – Вылезай!

Тямба тоже стал пихать его из норы.

– Чьи же там глаза?

– Вылезай уже, расскажем!

Бутям выбрался из норы. Следом вылез помятый Тямба. У входа их встретил папаша Хом.

– А где Дёма? – спросил Бутям. – Я же слышал его голос.

– Я здесь!

Бутям присмотрелся, но увидел только очертания светящихся рожек. На них горели зелёные точки, значит, сейчас рядом с демоном Максвелла один закон природы был изменён.

– А где чудовище?

– Хм, а было ли чудовище? – усмехнулся папаша Хом. – Давай-ка расскажу по порядку, а то замучаешь вопросами.

Дёма поднял Тыквина-старшего среди ночи. Спросонья тот никак не мог сообразить, почему же Дёму не видно. Но тут в комнату приплёлся ярко блестящий полусонный Тямба. И тогда папаша Хом догадался: изменились законы отражения света. Мы все видим отражённый свет. При этом каждый предмет отражает только часть падающего света. Белый свет – это смесь всех-всех цветов. Он состоит из разноцветных лучей. Красный предмет (например, спелый помидор) отражает красные лучи. Они попадают к нам в глаза, и мы видим этот овощ. Если же посветить на него зелёным фонариком, то мы увидим чёрный помидор! Нам повезло, что солнечный свет – белый. Чёрный цвет – значит света вовсе нет. Чёрный объект (например, кот) поглощает лучи, как бумажная салфетка впитывает воду. Поэтому чёрного кота не найти в тёмной комнате. Как сейчас Дёму. Его не видно, потому что он не отражает света вообще. Серволк так и не понял, кто колотил его палкой.

– А чудовища-то почему не видно? – не унимался Бутям.

Папаша Хом рассмеялся:

– Его самого и не было видно! Только глаза. Так вот, глаза – это я и Тямба. Это мы сверкали.

Тыквин-старший продолжил рассказ. Они с Тямбой шли, держась за черенок лопаты. Расстояние между ними сохранялось. Законы отражения изменились, и хомяки отражали весь свет. Когда троица спасителей подобралась к Охраноре поближе, папаша Хом включил захваченный из дома красный фонарь и направил на Тямбу. Тот засверкал красным. Такие же лучи пошли и от Тыквина-старшего. (Попробуйте сами взять два зеркала и посветить в одно из них. Второе также будет отражать свет от первого.) Так Серволк увидел, что «глаза» покраснели. Дёма же палкой буквально подбил волка к бегству.

– А кто ударил меня, когда я вылез из Охраноры? – на всякий случай поинтересовался Бутям.

Хотя догадаться было нетрудно.

– Э-э-э… Это я так пошутил, – сказал демон Максвелла. – Правда, смешно получилось?

Бутям так не считал. Но важно было другое: Серволк помешал понять, где Фамильная Монета. К тому времени, как о ней вспомнили, свет между Волнозером и Высогорами исчез.

Заметки Дёминого папы

Отражение отражения

Каждый видит своё отражение в зеркале. Это лишь частный случай. Есть и другие примеры. Эхо – отражение звуковых волн. Бросим камешек о стену, и он отскочит. Волны на поверхности воды тоже отражаются от препятствий. Плюхните что-нибудь в ванну – тут же получите волны. Вода выплеснется сначала с одной, а потом и с другой стороны.

Свет – это тоже волны, электромагнитные. От всего видимого они отражаются, а наши глаза их улавливают. Белый – это смесь разноцветных волн. От красных предметов отражаются красные волны. Они часть белого света. От синего – синие. И так далее. Черный предмет поглощает все волны. Ничего не отражает только невидимка – он пропускает все лучи через себя. Дёма был невидим только в темноте, когда всё тёмное невидимо. Если бы законы отражения света таким же образом нарушились днём, то Дёма выглядел бы чёрным.

Как объяснял папаша Хом, в глазу есть сетчатка. Это слоистая структура. Она состоит из специальных чувствительных клеток. Заметим, что каждая клетка в свою очередь состоит из молекул. Всё в мире устроено как матрёшка.

Именно сетчатка, точнее, особый слой её клеток у кошек, собак и, конечно, волков отражает свет – это помогает им видеть в темноте. Клетки, из которых состоит этот слой, похожи на крошечные зеркала. Все вместе они образуют зеркало побольше. Тоже не очень большое, ведь оно должно помещаться и в глазу миниатюрной собачки. Как найти кошку в тёмном месте (если, конечно, она там есть)? Посветите вокруг фонариком, и вы увидите кошачьи глаза. Они словно вспыхнут в темноте.

Луна тоже сама не светится. Она, по выражению Дёмы, – космическое зеркало. Почему же тогда Луна каждую ночь выглядит по-разному? Бывает и новолуние – ночи, когда Луну не отыщешь. Именно до такого дня Дёма должен найти Фамильную Монету и разгадать загадку Слонов Хаоса. На картинке 11А нарисована Луна в солнечных лучах. Можно просто взять шарик, наполовину белый, наполовину чёрный. Изучим его с разных точек зрения (т. з.). Если смотреть на освещённую сторону (т. з. 1), будет виден полностью белый диск (полнолуние). Взглянете на тёмную сторону (т. з. 2) – ничего не увидите (новолуние), потому что, когда вы рассматриваете шарик с чёрной стороны, белая скрыта. Если наблюдать Луну сбоку, видна только часть, то есть месяц. Если вы ближе к чёрной стороне (т. з. 5), то тёмная часть будет больше, соответственно месяц – уже. Если же светлая сторона ближе к вам, то месяц широкий (т. з. 4).

Картинка 11. Фазы Луны

А) Номерами отмечены «точки зрения» (т. з.) на Луну, то есть как видит Луну наблюдатель.

Б) Мы видим месяц в зависимости от того, где находится Луна на орбите.

Мы смотрим на Луну со своей точки зрения, с Земли. Поэтому месяц каждый раз другой. Его вид зависит от положения Луны на орбите. На картинке 11Б с Земли Луна видна с точки зрения 5, указанной на картинке 11А. Кстати, с Луны Земля тоже видна частично. Только та часть, где сейчас день.

Комета тоже не самостоятельный источник света. Это просто глыба изо льда и камней, что-то вроде грязного снежка. Самая известная – комета Галлея. Она тоже вращается вокруг Солнца. Один оборот по орбите комета Галлея совершает не за год, как Земля, а за семьдесят пять лет. Когда комета приближается к Солнцу, лёд начинает таять и испаряться. Газ отделяется от «снежка» и светится, то есть отражает лучи. Поэтому раз в семьдесят пять лет мы видим «летящую звезду» и её хвост. А вот «падающие звёзды» – метеориты – светятся совсем не от Солнца. Потрите ладошки друг о друга. Если не чувствуете тепла, то потрите быстрее, очень-очень быстро. Метеориты – это падающие камни, которые трутся о воздух. Они сильно нагреваются и светятся сами.

Когда Бутям и Дёма подошли к прожектору, он работа не так, как обычно. Есть два способа объяснить, что именно с ним произошло. Свет – это волна. То есть поток света представляет собой множество волн. Вообразим большую трубу. В ней течёт вода. Её поверхность вся в волнах. Эти волны набегают друг на друга и то усиливаются, то ослабляются. Такая труба – модель луча света. Второй вариант: свет является частицей (в нашем случае – маленьким мячом). То есть поток света – это высыпающиеся из лампы крошечные шарики. По отдельности мы их не видим.

Тепло тоже передаётся излучением. Поэтому хомячок увидел красные шары, вылетавшие из нагретой задней стенки прожектора. Действительно, мы можем почувствовать жар, не дотрагиваясь до раскалённой поверхности. Это излучение называется тепловым или инфракрасным.

Давайте бросим мячик между двумя стенками. Он будет прыгать, отскакивая то от одной, то от другой. С отражением в зеркале всё так же. Видели свой затылок? Это проще, чем укусить свой локоть. Всего-то и нужно два зеркала: одно сзади, другое спереди. Если присмотритесь, увидите затылок много раз. Словно бесконечный тоннель из одинаковых картинок. Если взять два зеркала и сложить их под углом, можно увидеть хоровод из своих лиц. Если вы найдёте шкаф с зеркальными дверцами, менять угол будет очень удобно.

Картинка 12. Множественные отражения

А) Мяч между стенками.

Б) Слияние (сложение) волн.

Однако свет – это набор необычных мячиков.

В случае с прожектором мы увидели, что луч обычного света состоит из разноцветных «шариков». Если посветить через красное стекло, сквозь него пройдёт только красный свет. Направим такой красный фонарь в зеркало – отражение тоже будет красным. Вот почему глаза у испугавшего Серволка «чудовища» словно налились кровью.

Глава седьмая

Какое небо голубое

Дёма сушился после утренней пробежки и заплыва в Волнозере. Любовь к лёгкой атлетике, особенно к бегу – в крови у демонов Максвелла. Правда, у себя дома, в долине Невероятностей, он не очень охотно бегал. Папе приходилось буквально вытаскивать Дёму из дому. Волнозеро плескалось недалеко, в километре от Хомонор. Купание требовало собрать все душевные силы, но Дёма с удовольствием пробежал всю дистанцию и поплескался в прохладной воде. Осталось расчесать рыжую шёрстку, особенно забавное белое пятно между рожками. Теперь спортсмен мог наслаждаться обжигающим чаем со сдобными булочками и вишнёвым джемом.

Бутям отмывал в пластмассовой ванночке галоши. Обитатели Хомонор надевали такую обувь, когда на дворе становилось прохладно, а также для ночных или утренних вылазок.

– Вот чистюля! – поддел его Дёма. – Ты же только вчера их надраил. Аж блестели. А вечером завалился спать пораньше. Неужели успели запылиться?

– Порядок должен быть во всём! – обиженно пропыхтел хомячок и продолжил чистку.

– Зануда ты! – ответил демон Максвелла. Дёма уже сидел на лавочке и болтал ногой. – Мой папа говорит, что Большой Порядок складывается из малых дел. Он каждый день на работе сортирует молекулы. Быстрые отгоняет в одну сторону, медленные – в другую.

– Что-что он сортирует? Календулы? Цветки? – переспросил голодный Бутям.

Цветы календулы напоминали ему жёлтые круглые печенюшки с капелькой повидла в серединке.

– Мо-ле-ку-лы! Забыл? Маленькие частички, из которых всё состоит.

– Да, только ты рассказывал про воздух, берёзу и хомячков. А вода в этой ванночке? Тоже из молекул?

– Вода тоже. И в ванночке, и в других водоёмах и водоёмкостях.

– Ух ты! Интересно!

– По мне, это скучные взрослые дела! Пойдём завтракать? Чайник вскипел…

– На помощь! Враги! Всё! Пропало!

Воздух, казалось, уплотнился от яростного крика.

– Кто же зовёт на помощь врагов? – удивился Дёма.

– Судя по голосу, всего лишь Хом, «борец с врагами». Что случилось на этот раз?

– Может, закончим завтрак?

Джем ещё скрывал рисунок на Дёмином блюдце. Демон Максвелла знал, что там изображено, но хотел бы рассмотреть, а потом и облизать.

– Враги! На! Помощь! Всё! Пропало!

Дверь затряслась под градом ударов.

– Из Тыквосклада пропадают тыквенные семечки! – На пороге стоял взъерошенный папаша Хом. – Собирайтесь срочно! – гаркнул он.

Дверь хлопнула, как стартовый пистолет. Друзья вскочили, так и не допив чай. Все поспешили к хранилищу припасов.

Когда до склада осталось лапой подать, компания заметила рой мошкары прямо над Тыквоскладом. Чем ближе к входу, тем заметнее становилось красное свечение. Картина получалась очень необычная. То есть мошкара была самая что ни на есть обычная. Но солнечный свет проходил через обычных мошек и становился бледно-красным. Казалось, в этом месте небо поменяло цвет!

– Что ещё за напасть! – проворчал Тыквин-старший. – Может, это как-то связано с пропажей?

Бутям глубоко задумался. Дёма смотрел вверх и чесал затылок.

– Наверное, что-то необычное происходит с солнечным светом, – предположил Дёма. – Эти бестолковые мошки носятся совсем как молекулы! Шастают во все стороны.

– Это лишь рой мошек, – вздохнул Бутям. – Они не могут стащить полмешка семечек! Давайте осмотрим всё вокруг.

Подкоп шёл с тыльной стороны Тыквосклада. Аккуратный тоннель, только фонариков по краям не хватало. Сверху лаз был прикрыт ветками и травой и совсем не бросался в глаза.

– Ночью мы подкараулим вора и проучим его! – грозил папаша Хом, постукивая лапой о лапу.

– Откуда мы знаем, что сможем его проучить? Может, он намного больше и сильнее нас, – возразил Дёма.

– Хм, во-первых, тоннель небольшой. Мы с вами туда только-только пролезем, значит воришка не крупнее нас. Во-вторых, если наш сторож заметит что-то подозрительное, пусть сразу зовёт подмогу. Лучше потихоньку, чтобы не вспугнуть.

Хом Тыквин был настроен весьма решительно.

– Сегодня дежурю я, – заявил он. – А вы готовьтесь прийти на помощь, если понадобится!

– Хорошо, папаша Хом! Мы будем наготове!

«Какое волшебное звёздное небо! Моё самое любимое чудо!»

Его буквально завораживало мерцающее сияние. Нужно выйти на Холм, рядом с Тыквоскладом, чтобы деревья не загораживали обзор. Было в ночных наблюдениях что-то умиротворяющее и настраивающее на мечтательный лад. Он подолгу рассматривал, соединял звёзды линиями, чтобы получались забавные фигуры-созвездия. Например, если составить два рупора вместе, получатся песочные часы. Они назывались Орионом. Мечтатель выдумывал разные события из жизни небесных героев. От ора небесных рупоров разбегаются хвостатые ковши, которые почему-то принято называть Медведицами. Вот уползает червячок Кассиопея, похожий на букву «М», стоящую на бровях. Конечно, у букв нет ни глаз, ни бровей, но ведь можно их представить!

Вдруг небесные Медведицы стали перепискиваться:

– Кус, что это шумит?

– Шумит-бурчит у меня в животе!

– В животе, но у меня!

– Меня раздирает от голода, Грыз! Хочу слопать этот небесный сыр и слизать все рассыпанные крошки! Давай?

Это же совсем не Медведицы! Звук шёл из густых зарослей орешника.

– Давай начнём с мерцающих точек! У нас в животах потухнут как миленькие!

Ночной романтик заволновался. Злодеи могут лишить мир самого расчудесного и замечательного!

– Стойте, не надо! – Он бросился на писк, даже не подумав о возможной опасности.

К счастью, в зарослях оказались всего лишь две упитанные мышки. Одна серая, другая белая. Они сидели в траве и глодали ореховую ветку.

– Не надо? Почему? Грыз, нас хотят лишить позднего ужина!

– Ужин нам нужен уже!

– Уже мигают, видишь? Заметил, что днём звёзды пропадают? Это мы пьём их сок! Скоро… – жадно облизнулся Кус и подмигнул Грызу. – Скоро и небо голубое выпьем, и за солнце примемся, да!

– Да как вы сами жить будете? Какого цвета будет небо?

– Небо… А небо вообще красным станет. Навсегда. Если нас не накормить хорошенько!

– Хорошенько  это как?

Любитель звёзд не мог допустить столь чудовищной трагедии.

– Как можно вкуснее и регулярнее! Зёрна, семечки есть? Тащи сюда! Будем сытыми! – Мыши затопали лапами.

Точнее сказать, лапы затопали мышами: будто две круглые бочки перекатывались с боку на бок.

Однако кое-кому точно было не до смеха. Он вынырнул из зарослей и пошёл в сторону дома, размышляя, чем бы накормить обжор и как спасти звёздный блеск и небесную синь. Так задумался, что споткнулся о корягу и растянулся на дороге прямо у Тыквосклада.

«Ого! Там точно есть тыквенные семечки. Много-много мешков».

Неожиданная мысль сначала его смутила. Он был очень хорошо воспитан и знал, что без спроса брать нельзя. Но в этой ситуации что ни делай – всё плохо. А звёзды и небо казались много важнее всех семечек мира. Тем более, ну сколько могут съесть две мыши?! Так появился незаметный подкоп.

Ночь прошла спокойно. По крайней мере, помощь Бутяма и Дёмы не потребовалась. Хомячок, как обычно, поднялся раньше всех и уже занялся мытьём галош в сиреневой ванночке.

– Опять возишься с галошами? Терпение тренируешь? Одолжи его мне! Такое ощущение, что демон Максвелла ты, а не я! Да, хорошо бы и мне поупражняться с Монетой.

Дёма полез в расшитый золотом карманчик и слегка погрустнел. Потом вытащил монетку из заднего кармана и стал подбрасывать. Закончив утренние дела, друзья сели завтракать.

– Опять! Караул! Украли!

– Снова во время чая! – возмутился Дёма. – Как у Хома украли караул? Он же сам и был в карауле?!

Дверь распахнулась, и в дом ворвался Тыквин-старший:

– Ночью я отошёл. Буквально на минуту! Только попить! А утром смотрю: опять стащили семечки! Я не я буду, если не поймаю и не накажу злодея! Сегодня ночью дежурит Бутям! Докладывать лично мне!

В этот день друзья гуляли по лесу, сходили к Волнозеру. Сидели на берегу, бросали камни в воду и наблюдали, как разбегаются круги-волны. Бутям никогда не видел такого чуда: Дёмины круги расходились далеко-далеко, аж до зарослей кувшинок. Там волны разбивались и беспорядочно плескались, как будто цветки и листики прыгали сами.

– Здорово! У меня так никогда не получается! – радовался хомячок.