От Москвы до Твери. Речное путешествие Глушкова Вера

Конаково

Поблизости от Конаково (в 4 км) на правом берегу р. Волги в селе Карачарово сохранился комплекс бывшей усадьбы князя Г.Г.Гагарина с большим парком, заложенным в 1860-х гг. Село Карачарово было основано еще в ХV в. В 1485 г. великий московский князь Иван III присоединил Тверское княжество к Московскому; в его походе особенно отличились два брата, обрусевшие татары, – Амвросий и Мефодий Карачары. Иван III за ратные подвиги подарил братьям Карачарам земли на берегу Волги. 300 лет имение принадлежало роду Карачаров. Потомки обрусевших братьев владели поместьем до середины ХVIII в. В начале XIX в. поместье Карачарово принадлежало помещику Георгию Сонну, которого крестьяне прозвали «жестоким зверем» и убили. С середины ХIХ в. до конца 1917 г. владельцем Карачарова был князь Г.Г.Гагарин, талантливой художник, друг А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова. После событий 1917 г. усадьбу национализировали и разместили в ней совхоз, потом в ней устроили дом отдыха (1937), пансионат «Карачарово». В 1951 г. в этих местах купил дом известный русский писатель, знаток и любитель русской природы И.С. Соколов-Микитов (1892–1975), который проводил здесь каждое лето, рассказывал друзьям о красотах природы в окрестностях Карачарово. К нему в гости приезжали известные деятели литературы, в том числе А.Т. Твардовский, К.А. Федин. В 1996 г. в пансионате Карачарово побывал А.И. Солженицын. На территории бывшей усадьбы в 1984 г. открыли два источника минеральной воды (питьевая минеральная вода для лечения желудочно-кишечного тракта, а также для принятия минеральных ванн). Это позволило организовать здесь лечебно-оздоровительный центр. Функционирование этого центра и появление современных построек несколько умалили прелесть усадебного комплекса. Усадьба Карачарово стала частью солидного курорта кардиологического профиля на берегу р. Волги. Курорт «Карачарово» включает санаторий, пансионат, дом отдыха. Большой популярностью пользуются водолечебница курорта на 40 ванн и лечебно-плавательный бассейне. В бывшей усадьбе Карачарово практически полностью сохранились огромный (6,6 га), раскинувшийся вдоль берега р. Волги, регулярный парк, главный усадебный дом, ряд других построек. Теперь многие хорошо отзываются об этом курорте, но единицы из единиц знают о достойной жизни князя Г.Г. Гагарина, много сделавшего для благоустройства и процветания усадьбы «Карачарово», а главное – верно и плодотворно служившего России.

Славу усадьбе Карачарово принес именно князь Г.Г. Гагарин. Помещица С.А. Дашкова в 1858 г. купила у наследников помещика Г. Сонн имение Карачарово. Вскоре С.А. Дашкова вышла замуж за князя Г.Г. Гагарина, и они стали жить здесь. Гагарин был влиятельным, уважаемым и состоятельным человеком, вице-президентом Петербургской Академии художеств (в 1859–1872), действительным и почетным членом Русского археологического общества (с 1878). Он был талантливым рисовальщиком, живописцем, неутомимым исследователем искусства. В 1832 г. 22-летний князь познакомился на балу у князей Вяземских с 33-летним А.С. Пушкиным, стал одним из первых иллюстраторов произведений поэта (например, его акварель на мотивы стихотворения «Перед испанкой благородной…» ныне можно увидеть в Торжке в музее А.С. Пушкина). Из-под пера художника вышли иллюстрации к произведениям А.С. Пушкина – поэмам «Кавказский пленник», «Пиковая дама», «Песнь о вещем Олеге», стихам. Рисовал Гагарин и друзей, своих и поэта. Сохранился сделанный им в 1833 г. портрет Анны Алексеевны Олениной (1808–1888), которая вдохновила Пушкина на создание нескольких великолепных лирических стихотворений, ставших шедеврами русской поэзии. Г.Г. Гагарин в 1834 г. познакомился с М.Ю. Лермонтовом, вслед за ним поехал на Кавказ, куда был сослан поэт. На Кавказе князь Гагарин (какое-то время жил с Лермонтовым в одной палатке) написал ряд картин из жизни народов Кавказа, изобразил батальные сцены Кавказской войны, создал портреты людей из окружения Лермонтова и даже доделывал рисунки поэта. Гагарин участвовал в боях против горцев и за храбрость получил орден Святой Анны III степени с бантом. В конце 1830-х гг. появились рисунки Гагарина «Демон», «Казак Зотов и др.». Гагарин вошел в историю прежде всего как иллюстратор произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, ряда других поэтов и писателей. Гагарин в 1858–1893 гг. неоднократно приезжал в Карачарово. Он умер во Франции, но по его завещанию был похоронен в России, недалеко от его усадьбы Карачарово.

О князе Григории Григорьевиче Гагарине (1810–1893) в наши дни в Карачарово напоминает 2-этажный дом с барельефом, возведенный в XVII в. в виде итальянской виллы, где жила семья Гагариных.

Г.Г. Гагарин был не только художником, но и архитектором, прогрессивным деятелем. Он оставил свыше двух тысяч созданных им акварелей, рисунков, картин. Его произведения хранятся в Русском музее, Третьяковской галерее, музее А.С. Пушкина, Тверской областной картинной галерее. Родился Гагарин в Петербурге, детство и юность провел в Италии, где проходила дипломатическая служба его отца, который был советником посольства при русской миссии в Риме. Талант живописца раскрыл в Григории Гагарине художник К.П. Брюллов. Великий живописец, прославившийся впоследствии полотном «Последний день Помпеи» и др., был завсегдатаем дома отца Гагарина – литератора, любителя и знатока искусства. Брюллов дал мальчику первые уроки живописи, а сам написал 12 портретов членов княжеской семьи Гагариных. В Риме, начиная с шестилетнего возраста, мальчик уже осваивал технику акварели, создавал неплохие пейзажи. В 1832 г. Гагарин приехал в Россию и определился на службу в канцелярию Министерства иностранных дел. В 1841 г. Гагарин получил орден «В награду личной храбрости и хладнокровного мужества». Император Николай I приказал зачислить его в гусарский полк поручиком. Гагарин стал известным в Петербурге художником, замеченным и обласканным критикой, автором рисунков и художественных полотен. Высокую оценку его творчеству дал В.Г. Белинский, назвав его «великим художником и знатоком России», художником, кому «повинуется русская действительность, русская природа».

В 1859 г. Гагарина избрали вице-президентом Петербургской академии художеств. Последние два десятилетия своей жизни он был действительным и почетным членом Русского археологического общества, издавал альбомы орнаментов, печатал статьи о древнерусском искусстве, расписывал церкви и по-прежнему рисовал. Князь Гагарин подолгу жил в Карачарове, с удовольствием обустраивал свое имение. При его непосредственном участии по типу лондонского Гайд-парка был создан обширный регулярный парк с более чем 50 аллеями; из них от центра парка лучеобразно расходятся 8 основных аллей – липовая, сосновая, березовая, дубовая, кленовая, осиновая, еловая, ясеневая. До наших дней сохранились лишь несколько аллей.

Г.Г. Гагарин. Литография 1865 г.

В 1850-е годы были периодом расцвета творчества и общественной деятельности князя Гагарина. По просьбе великой княгини Марии Николаевны он расписал Мариинский дворец в Санкт-Петербурге. В 1853 г. он расписал в византийском стиле собор в Тифлисе. Он спроектировал немало церквей, сам часто руководил их строительством, расписывал интерьеры храмов на Кавказе, в церкви села Сучок в своем имении Карачарово.

Недалеко от усадьбы Карачарово, в селе Сучок, при церкви была открыта школа. Основные расходы по ее содержанию несла семья князей Гагариных, которые пригласили для работы в этой школе двух учительниц – сестер Никоновых из земской школы. В школе обучались около 80 крестьянских детей. Иногда ученики из дальних деревень оставались ночевать, им здесь обеспечивали уход и питание. В усадьбе Карачарово Гагарин написал иконы во имя Святителя Николая, создал много картин и рисунков. Умер Гагарин во Франции, но завещал похоронить себя в имении Карачарово. Его последняя воля была исполнена. Дети привезли прах отца и похоронили на кладбище близ села Сучок. Но его праху не суждено было спокойно покоиться на родине. После осенних событий 1917 г., в могиле князя варвары искали золото и бриллианты, не нашли. А в 1932 г. кладбище попало под затопление при строительстве Московского моря. Могила Г.Г. Гагарина была перенесена. В наши дни старинная надгробная плита треснула. Трудно поверить, что здесь лежит князь, известный общественный деятель, уважаемый человек своего времени, талантливый художник, с иллюстрациями которого мы знакомимся со школьных лет, изучая произведения А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Неясно, чем руководствовались те, кто перезахоронил Гагарина в 1930-е гг. на берегу Волги в отдалении от его усадьбы Карачарово. Вспоминается могила любимой собаки князя, которую Гагарин почтительно оформил неподалеку от усадебного дома в память о своем псе, который погиб в битве с соколом. Этот памятник собаке неплохо сохранился и представляет явный контраст с запущенной ныне могилой самого князя-художника. Сотрудники санатория «Карачарово» рассказывают, что нескольколет назад, кажется из Бельгии, приезжал правнук князя Гагарина. Увидев плачевное состояние могилы его известного предка, он ужаснулся и пообещал не оставить ее без своего внимания. Гагарины – старинный княжеский род, потомки основателя древнерусского государства Рюрика, все его представители достойно служили России. Сын князя Г.Г. Гагарина – князь Григорий (1850–1918) был юристом, избирался Клинским уездным предводителем дворянства. Второй сын – князь Андрей стал первым директором Политехнического института, был в советский период репрессирован и расстрелян. В Санкт-Петербурге до сих пор живут потомки князя Г.Г. Гагарина.

В окрестностях Конаково и в 35 км к юго-востоку от Твери, на берегу р. Волги и на автостраде Москва – Санкт-Петербург расположено село Городня, имеющее давнюю историю, ценные памятники. Это село сложилось на месте древнего славянского городища Городня. Поселение первоначально называлось Вертязин, Городень, Городец, Городок на Волге, но прижилось название Городня. Первое письменное упоминание об этом поселении относится к 1312 г., тогда здесь тверской князь Михаил подписал договор о мире с новгородцами. Городню неоднократно разоряли ордынские ханы, а позже литовские феодалы. Через Городню проходил водный путь из Новгорода в суздальские земли. Это способствовало развитию здесь многих ремесел и торговли. В ХIV в. значение Городни резко увеличилось, она стала крепостью, сторожившей устье реки Шоши. Об особом положении этого населенного пункта говорит и то, что в ХV в. здесь был монетный двор тверских князей Ивана Михайловича и Бориса Александровича. Здесь печатали серебряные и медные монеты, которые называли «деньга Городненская». С утратой Тверью независимости Городня долгое время оставалась небольшим городком на волжском торговом пути и на дороге Москва – Тверь – Новгород. Посол австрийского императора в России, словенец Сигизмунд Герберштейн (1486–1566) писал о нем в 1521 г., называл его «Геродин-город, стоящий на Волге». В 1569 г. Городню разорили войска опричников царя Ивана Грозного, который не ясно почему, но заподозрил ее жителей в измене ему. Так начался со второй половины ХVI в. закат Городни. В Смутное время (начало ХVII в.) город и его окрестности подверглись страшному разорению. Городня утратила статус города и стала дворцовым селом. Здесь жили царские рыбаки, которые вместо оброка были обязаны поставлять к царскому двору рыбу. В селе возникли постоялые дворы, трактиры, лавки. Царь Петр I подарил Городню своему любимцу – князю А.Д. Меншикову, а когда тот попал в опалу, село снова стало дворцовым. В ХIХ в. Городня еще продолжала жить ямским и рыбным промыслами, но с появлением железной дороги обе эти сферы занятости местных жителей потеряли свое значение. В Городне проездом из Москвы в Петербург побывал А.С. Пушкин, отсюда он впервые увидел великую русскую реку Волгу. Здесь останавливались проездом А.Н. Радищев, И.А. Крылов, А.Н. Островский. В книге «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев посвятил Городне одну из глав, показал трагедию рекрутского набора именно в главе «Городня».

До наших дней в Городне сохранилось несколько ценных архитектурных памятников, главные из них: поразительной красоты церковь Рождества Богородицы (1391) с интерьером, оградой и воротами (ХIХ в.), а также Путевой дворец (ХVIII в., арх. П.Р. Никитин), включающий главный корпус, два флигеля, ограду с воротами. Этот Путевой дворец был построен в стиле барокко по «образцовому» проекту П.Р. Никитина в 1788–1789 гг.; в первой трети ХIХ в. он был перестроен в стиле позднего классицизма под почтовую станцию (проект арх. Л. Руска); теперь в этом здании размещается больница. Белокаменную церковь Рождества Богородицы в 1380 г. заложил великий князь Тверской Михаил Александрович в память о своем предке Михаиле Ярославиче Тверском, мученической смертью погибшем в Орде. Но получилось так, что стала церковь памятью о всем великом княжестве Тверском: храм Рождества Богородицы в Городне – единственный памятник старины, сохранившийся от Тверского княжества. В то время это был соборный храм Вертязина городка, защищавшего подступы к Твери со стороны Москвы; в подклете церкви существовал престол во имя Святого Николая Чудотворца. Церковь во имя Рождества Богородицы, построенная во второй половине ХIV в., после пожара 1412 г. была отстроена заново, на новом подклете по повелению тверского князя Бориса Александровича. Эту перестройку завершили до 1425 г., затем церковь расписали. Многие жители Твери и ее области помнят духовное торжество, которым стало празднование 600-летие храма во имя Рождества Богородицы в селе Городня в сентябре 1990 г., когда в храме служил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в сослужении многочисленного духовенства. Тогда это был первый приезд на Тверскую землю Предстоятеля Русской Православной Церкви за целые триста лет. Храм повидал немало войн и лихолетий. Он уцелел в Смутное время начала XVII в. и позже, в том числе в советский период, в грозные дни Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. В 2004 г. была выпущена серебряная монета из серии «Памятники архитектуры России», на одной из сторон этой монеты изображена церковь Рождества Богородицы в селе Городня. До наших дней эта белокаменная, 4-столпная, 3-абсидная церковь (первоначально имевшая позакомарное покрытие) надежно притягивает внимание всех людей. В 1745 г., после очередного пожара, ее перестроили, пристроили кирпичную трапезную и колокольню; были ее переделки и в ХVIII – ХIХ вв. (тогда уничтожили фресковую роспись ХV в.; но ее фрагменты частично сохранились на внутренних откосах некоторых окон и в южной алтарной апсиде). Часть фрагментов фресок этой церкви теперь можно увидеть в Тверской картинной галерее. Уникальные фрески в церкви Рождества Богородицы в Городке позволяют представить особенности древней фресковой живописи на Тверской земле.

Теперь все мало-мальски грамотные люди знают о большой культурной значимости и художественной ценности фресок. Есть фрески и тверские, они являются важной частью культурного наследия России. Тверские фрески – это прежде всего памятники тверской церковной настенной живописи ХV – ХVI вв. Они выполнены в смешанной темперной технике, основой которой является роспись по сырой штукатурке (собственно фреска), затем детали росписи прописывались «по-сухому». Техника выполнения фресок такова: на стену с нанесенным слоем известкового грунта острым инструментом наносились очертания будущих композиций, затем краской выполняли рисунок и приступали к живописным работам, которые необходимо завершить, пока не высохнет штукатурный левкас, – т. е. художественные работы непременно ведутся на влажной основе, что требует от художника большого мастерства. Тверские фрески были открыты в 1903 г. в процессе археологических раскопок собора Михаила Архангела и Никольской церкви в г. Старице; эти фрески были написаны в начале ХV в. Фрагменты этих фресок хранятся в Тверском государственном объединенном историко-архитектурном и литературном музее. Орнаментика фресок Старицы связана с творческой переработкой балканских изобразительных мотивов. Особый интерес представляют уникальные фрески именно церкви Рождества Богородицы в селе Городня. Колорит тверских фресок построен на смягченном контрасте красновато-охристых, коричневых и холодных белесых, голубых, зеленоватых тонов; на этих фресках сочетаются миниатюрные и большемерные изображения. Тверские фрески ХVI в. представлены единичными памятниками, среди них фрагмент фрески с алтарной стены южной апсиды Вознесенского собора Оршина монастыря (около 1567 г.), хранящийся в собрании Тверской областной картинной галереи.

Городня. Пейзаж с церковью Рождества Богородицы

С Городней и бывшей Городенской волостью связано имя поэта Спиридона Дмитриевича Дрожжина, родившегося в 1848 г. в деревне Низовке, что стояла у впадении реки Шоши в Волгу. В 1937 г. в связи с созданием Иваньковского водохранилища дом поэта перенесли в поселок Новозавидовский. Бедность не позволила будущему стихотворцу окончить даже сельскую школу, и он одиннадцатилетним мальчиком отправился на заработки. Скитаясь по России, Дрожжин часто навещал родную деревню Низовку, а затем жил в ней до конца своих дней – до 1930 г.

Окрестности Конакова связаны с развитием и становлением отечественной промышленности сыроварения и маслоделия. Во второй половине ХIХ в. именно здесь Н.В. Верещагин, тогда в большой мере в Корчевском уезде, делал шаги по созданию этой промышленности; в историю сыроварения вошли местные селения Видогощ, Александровка, Едимоново, Отроковичи и др.

Николай Васильевич Верещагин (1839–1907) – основоположник русской промышленности сыроварения и маслоделия, организатор первой в России молочно-испытательной лаборатории для определения качества молока, специалист по молочному животноводству, основатель первых русских сыроварен на артельных началах, предприниматель, общественный деятель, брат художника Василия Верещагина (1842–1904). Н.В. Верещагин родился в Череповце, а первые годы детства провел в отцовском имении Пертовке на берегу р. Шексны в Череповецкой губернии. Когда Николеньке минул десятый год, его вместе с братом Василием (будущим художником-баталистом) отправили в петербургский Морской корпус. В 1854 г., когда Николай был уже произведен в гардемарины, союзные войска высадились под Севастополем, а в следующем году соединенный англо-французский флот явился в непосредственной близости русской столицы тех лет. Летнюю (а точнее – боевую) практику гардемарин Верещагин проходил на канонерке «Бурун», несколько раз участвовал в перестрелках с противником и по представлению адмирала Мофета получил первую свою награду – бронзовую медаль с надписью «На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во век». Новое царствование Н.В. Верещагин встретил уже мичманом, а в 1858 г. получил дозволение начальства в порядке исключения посещать лекции в Петербургском университете.

Н.В. Верещагин окончил Петербургский университет (1864), изучал сыроделие в Швейцарии. В 1865 г. основал на Тверской земле в селе Видогощ первую в России крестьянскую артельную сыроварню. В 1868 г. основал еще 13 артельных сыроварен, в том числе в Тверской губернии – целых 11. В том же году в старинном Тверском селе Едимонове (в 20 км от Конаково) в имении барона В. Корфа организовал Образцовую ферму молочного скота, в 1871 г. при ней открыли Школу молочного хозяйства на 30 учеников (в ней к началу ХХ в. было подготовлено более одной тысячи мастеров сыроваренного и маслобойного дела). Н.В. Верещагин создал свыше 60 трудов по молочному животноводству и артельному изготовлению молочных продуктов. Был почетным членом Московского общества сельского хозяйства. Подвижническая жизнь Н.В. Верещагина была полна трудностей, непонимания его благих начинаний. Но он думал в первую очередь о благе России, а не о себе и своих доходах, работал на будущее страны и во имя улучшения жизни его соотечественников.

Состояние молочного скотоводства в стране в начале семидесятых годов XIX в. заставляло желать лучшего. Русский рынок тогда знал лишь дешевые и скоропортящиеся молочные продукты – творог, топленое и соленое масло, – которые почти даром отдавали на всех зимних базарах, ведь они неподходили для экспорта. Сыры в России варили только иностранцы и секреты русским не выдавали. Когда выпускник Морского корпуса Н.В. Верещагин перешел в Петербургский университет и начал слушать лекции профессора А.В. Советова, он пришел к выводу, что только заботы об улучшении отечественного скотоводства могут преобразовать хозяйство северных русских губерний. Тогда он, по совету своего отца, поехал в Вологодскую губернию на выучку к швейцарскому сыровару. Тот отказался учить молодого помещика, цинично отговорившись: «Научи вас, русских, делать сыр – нам делать нечего будет». Мало помог и сыродел Лебедев из Царского Села. Сыр у него выходил неважный, со множеством глазков на срезе, что является серьезным недостатком. К тому же Лебедев пожаловался, что и его учил швейцарец, потому многие из секретов варки и вызревания сыров, приготовления сычуга от него скрыл. Понятно, почему: ни одна страна в мире тогда не платила такой высокой цены за швейцарские и голландские сыры, как Россия.

Пришлось Н.В. Верещагину отправиться на учебу в Швейцарию в артельные сыроварни. Ему сразу понравились их чистота, бодрый сырный запах, серьезность и основательность молочного дела в швейцарских селах. Ему понравилось, что ухаживали за скотом там только мужчины, они же доили коров, а сыроделие было настолько выгодным, что были села, где крестьяне хлеба не сеяли: весь навоз шел на луга, которые они берегли. Мысль открыть подобные артели в России показалась Н.В. Верещагину столь близкой укладу крестьянской общины и артельному характеру русского мужика и даже легко осуществимой, что он отказался от своего прежннго плана заняться частным сыроварением в Пертовке, чтобы разбогатеть, как богатели все швейцарские сыровары в России. Верещагин задумался над программой обогащения русского крестьянина через кооперацию.

Вернувшись в Россию, Н.В. Верещагин написал брошюру «О сыроделии и сыроварных ассоциациях в Швейцарии», надеялся печатным словом привлечь внимание к артельному труду. Но оценили его брошюру только в ученых кругах, никакого действия на практическое сельское хозяйство она не оказала. Человек вспыльчивый и нетерпеливый, Н.В. Верещагин решил поехать с женой Татьяной Ивановной в Тверскую губернию, чтобы внедрить опыт на практике.

Окрестности тверских сел Отроковичи и Едимоново славились прекрасными заливными лугами, дешевым сеном, неплохим местным скотом и близостью к железной дороге. А главное, два помещика оставили Тверскому земству наследство, которое завещали на развитие крестьянских земледельческих промыслов, а так как у Н.В. Верещагина и жены денег на открытие собственного дела не было, пришла идея понравиться земству и попросить завещанные капиталы на организацию артелей и школу сыроделов. Вдвоем с женой они открыли первую в России артельную сыроварню, о чем гласит дошедший до нас договор с крестьянином Сивым из тверского села Отроковичи. Эта сыроварня вскоре начала приносить доход, от поставщиков молока не было отбою. Успех окрылил Верещагина. Он послал за свой счет за границу для изучения молочного дела товарищей по Морскому корпусу: Владимира Бландова – в Голландию, Григория Бирилева – в Швейцарию.

Крестьянская Россия мгновенно отреагировала на появление в Тверской губернии артельных сыроварен и молочных заводов. К Верещагину в селение Александровка пошли ходоки из Ярославской, Вологодской, Архангельской губерний. Он разработал устав товарищества для содействия распространению артельного изготовления молочных продуктов. Цель товарищества – устраивать сыроварни и молочни в тех местах, которые будут найдены для того удобными, содействовать сбыту продуктов, устраивать ссудные кассы, выдавать артельщикам ссуды под залог молочных продуктов. При его помощи в России были организованы новые молочни. Только за два года открыли десять в Тверской и четырнадцать в Ярославской губерниях. Были открыты сыроварни в Архангельской, Новгородской, Курской, Вологодской, Вятской губерниях.

В школе Верещагина варили сыры: бацштейн, бри, камамбер, чедер, сухие (для посыпки макарон), французские, английский честер, эментальские, очень дешевый, но вкусный, особенно с ржаным хлебом, сыр из сыворотки, называемый французами сере. Честер был наиболее товарным сыром, англичане охотно покупали его по 2,5–3 тысячи пудов в год на сумму до 30 тысяч рублей. К тому же времени относится и создание им знаменитого «Парижского масла». Сегодня мало кому известно, что честь изобретения этого великолепного по вкусовым и диетическим качествам масла с тонким ореховым привкусом принадлежит не французам, а именно Н.В. Верещагину. Как-то, сбив масло из перегретых сливок, он вдруг с удивлением распробовал его ни на что не похожий аромат и вкус. Сделал небольшую опытную партию – масло пошло нарасхват. Верещагин понял, что родился новый сорт масла. Чтобы придать ему вес в глазах обывателя, Верещагин решил назвать его «Парижским». Мы знаем это масло как «Вологодское».

Н.В. Верещагину принадлежит инициатива экспедиции академика Л.Ф. Мидендорфа, капитальный труд которого положил начало новому взгляду на русскую породу молочного скота. Он объехал с профессором Зегельке (в то время крупнейшим датским ученым-селекционером) северные русские губернии в поисках новых пород скота. Вывод профессора Зегельке был неожиданный для русских скотоводов: «Подобной молочности Европа не знает». Это не означало, что ярославские, вологодские, холмогорские коровы и коровы в других северных русских губерниях были удойнее, чем в Западной Европе, но одно и то же количество корма местные породы оплачивали сыром и маслом лучше, чем многие прославленные европейские породы. К тому же у них и молоко было жирнее, и белка было больше.

Директорство в едимоновской молочной школе и повседневная работа на ферме не мешали Н.В. Верещагину писать статьи о сыроварных ассоциациях в Швейцарии и Америке, следить за развитием молочного дела в Европе, командировать за границу ученых, химиков, сыроделов (нередко на свои личные деньги), организовывать лаборатории, читать доклады об условиях сбыта коровьего масла на заграничных рынках, поднимать вопросы высшей сельскохозяйственной школы в России, решать по ходу дела множество практических проблем. Когда возникла необходимость в пароходной линии для перевозки экспортного масла и сыра, Верещагин добился у правительства ее открытия. Понадобились льготные железнодорожные тарифы для экспортеров артельной продукции – Верещагин хлопотал о снижении тарифов. Не хватало гигиенической, герметично закрывающейся посуды для молочных артелей – Верещагин поехал в Швецию, вызвал оттуда мастеров и устроил завод в Москве. Узнав об изобретении Лавалем сепаратора, Верещагин поехал к изобретателю и, одним из первых среди маслоделов, оценив аппарат по достоинству, заключил с ним договор, который дал возможность русским артелям покупать сепараторы со скидкой. Благодаря Верещагину к артельному сыроварению подключились Сибирь и Кавказ. В его молочной школе вместе с русскими учились буряты, латыши, грузины, осетины, чуваши, мордвины.

Н.В. Верещагин

По инициативе Н.В. Верещагина в Москве и Петербурге были построены склады артельных сыроварен, которые через несколько лет начали ворочать миллионами. И все это было сделано им бескорыстно, ради общего дела. Кто-то получил прибыль с завода молочной посуды, кто-то от торговой сделки с фирмой «Альфа Лаваль», кто-то со складов, а Верещагин же жил только на скромное жалованье директора едимоновской молочной школы, которое ему платило Тверское земство, и доходы от своей фермы. Дух самоотречения, служения делу, России, народу был Н.В. Верещагину присущ всю его жизнь. Он испытывал постоянную нужду в деньгах, как и его брат-художник, и не раз просил Тверское земство покрыть его производственные затраты. Но Верещагин никогда не раскисал, а приступал к поиску путей преодоления трудностей. Было время, когда из-за нехватки специалистов, бесхозяйственности, злоупотреблений, низкой санитарной культуры почти все верещагинские артели распались. Противники кооперации ликовали. Вот тут-то и сказался сильный характер Верещагина. Почти в одиночестве он продолжал свое дело с упорством христианского подвижника и добился во второй половине девяностых годов ХIХ в. стремительного возрождения молочной кооперации. Например, в Западной Сибири с 1895 по 1906 г. экспорт масла вырос почти с нуля до 350 тысяч пудов, а в целом по Сибири – до двух миллионов пудов.

Отметим важнейшую особенность русской кооперации, заложенной Н.В. Верещагиным в ее основание: молочная кооперация создавалась им не корысти ради, а ради обогащения России через обогащение крестьянина. Кто-то другой на месте Верещагина скупал бы, наверное, у крестьян лишнее молоко, снимал с него сливки, делал сыр и масло и стремительно богател. Так вело себя большинство заезжих сыроделов. Крестьяне, особенно в посты (210 дней в году), охотно продавали бы молоко русскому «сырнику». В молочной кооперации Верещагина был совершенно противоположный принцип. Заимев сепаратор и узнав секрет варки сыров, он не стал обирать крестьянина, чтобы обагатиться лично (как делают многие нынешние предприниматели-бизнесмены и чиновники), а стал вовлекать в артели как можно больше крестьян, чтобы с помощью кооперации сделать их зажиточными. Для этого в уставе молочных артелей действовал пункт, строго-настрого запрещавший сыроварам принимать в переработку покупное молоко. В молочную можно было сдать только молоко, полученное от своих коров, добытое своим трудом. Это правило отсекало скрытое ростовщичество, спекуляцию любителей поживиться за счет трудового человека. Ведь пуд (16 кг) переработанного молока уже в первые месяцы существования едимоновской артели приносил от продажи масла 51 копейку дополнительной прибыли; когда же здесь стали варить тощий сыр, прибыль с пуда молока поднялась до одного рубля. Скупая у крестьян молоко, перекупщик, не держа коровы, не кося сено, получал бы возможность брать с каждого пуда перекупленного молока один рубль прибыли; крестьянин же, продавая ему молоко, своей законной прибыли лишался бы и нищал.

Артельная российская продукция в скором времени стала завоевывать мировой рынок. Член каждой артели получил возможность распорядиться своей прибылью по своему усмотрению. На эти деньги поднималось и крепло крестьянское хозяйство, так как крестьяне получали возможность закупать не сложную технику, сельскохозяйственные машины и механизмы, а также орудия труда, удобрения, семена, породистый скот, привлекать для работы на сыроварнях квалифицированных мастеров-сыроделов. Только в Бежецком уезде Тверской губернии в 1910 г. действовало 506 кооперативных крестьянских молочных заводов, которые за шесть лет увеличили производство масла с 12 тысяч пудов до 36 тысяч, а сыра и сметаны – до 106 тысяч, о чем свидетельствует Н.И. Шетинин в двухтомном труде «Молочный промысел в Бежецком уезде», изданном в Бежецке в 1912 г. А ведь это был в первую очередь льноводческий уезд!

Результаты сорокалетней деятельности Н.В. Верещагина на поприще молочного хозяйства поражают. Профессор Л.А. Каландар в речи на заседании совета Московского общества сельского хозяйства в 1907 г., посвященного памяти Верещагина, привел такие цифры: в 1897 г. экспорт сливочного масла из России составил 529 тысяч пудов на сумму 5 миллионов рублей, а уже спустя 10 лет, в 1906 г., – 3 миллиона пудов на сумму 44 миллиона рублей. Добавим, что в 1910 г. молочная продукция кооперативной России оценивалась более чем в один миллиард рублей, а в 1913 г. только за масло, проданное за рубеж, Россия получила в два раза больше золота, чем добыли его в том году все золотые прииски страны. Россия фактически вышла на первое место в мире среди стран-экспортеров сливочного масла. (Впрочем, как и по экспорту пшеницы, ржи, овса, яиц, птицы, льна, льняных жмыхов.) Официально первое место по производству молочной продукции занимала Дания, спекулировавшая также сибирским маслом. Датские маслоделы перерабатывали его в «дозен-бутер», то есть окрашивали специальным красителем в интенсивный желтый цвет, упаковывали в пергамент и запаивали в жестяные коробки, которые отправляли по всему миру под датским клеймом.

Проработав директором едимоновской молочной школы более четверти века, выпустив более тысячи мастеров и мастериц молочного дела, Н.В. Верещагин – «отец русской кооперации», подобно простому крестьянину, сдавал в молочную только то молоко, которое получал от своей небольшой фермы. Подвижническая деятельность принесла ему только нравственное удовлетворение, материально же не дала ему ничего, так как он не только ничего не получил от богатства, над созданием которого трудился всю жизнь, но умер без всяких средств. Внук Н.В. Верещагина – Николай Кузьмич Верещагин, профессор Зоологического института АН СССР, один из крупнейших в мире палеонтологов, рассказывал, что система контроля за качеством кооперативной молочной продукции, заложенная в России его дедом, действовала еще в 1920-е гг. Но он помнил и то, как громили молочную кооперацию, закрывали маслодельни и сыроварни, забивали лучший крестьянский скот, выселяли и уничтожали крестьян-мастеров. Со временем воды Иваньковского водохранилища затопили Едимоново, а воды Рыбинского водохранилища – Пертовку и село Любец, где был похоронен Николай Васильевич Верещагин. Вместе с поймами Шексны и Мологи были затоплены заливные луга, цветущие покосы, великолепные пастбища, артельные сыроварни и маслодельни. Были загублены местные породы скота. Со временем потомки почти забыли Н.В. Верещагина, мало кто знает, помнит о его выдающемся вкладе в дело сыроварения и маслоделия в России. Архив его в 1930-е гг. был частично уничтожен из-за соображений безопасности его сыном Кузьмой Николаевичем, другая часть архива в их родовом доме в бывшем имении Верещагиных в Пертовке была затоплена водами Рыбинского водохранилища вместе с могилой Николая Васильевича Верещагина в селе Любец. О характере Верещагина, его духовном складе и семейных устоях их рода остается судить в основном по письмам и воспоминаниям его младших братьев – выдающегося русского художника Василия Васильевича и талантливого писателя, генерала Александра Васильевича – и по заметкам его учеников и соратников по молочному делу и кооперации. Верещагины были людьми сурового склада, отличались мужеством, честолюбием, самоотверженностью во имя дела, требовательностью к себе. Правдивость, искренность, нетерпимость к лицемерию, вероломству, фарисейству, трусости были их родовыми чертами. О патриотизме Верещагиных говорит такой факт: все три младших брата Николая Васильевича – Василий, Александр и Сергей – добровольцами пошли на Русско-турецкую войну 1877 года. Сергей вскоре погиб под Плевной.

В 20 км к западу от Конаково, в Конаковском районе на левом берегу Волги расположено старинное село Едимоново, известное с ХIII в. Это село вошло особой страницей в историю отечественного сыроварения. В ХIХ в. Волга протекала на версту дальше от этого села, так что жители пользовались заливным лугом, который теперь находится под водой. Едимоново делилось надвое речкой Городенкой, впадавшей в Волгу, но обе части села составляли одну общину. Именно в Едимонове в 1868 г. Н.В. Верещагин в имении барона Корфа организовал Образцовую ферму молочного скота. В 1871 г. в Едимонове при содействии правительства, на базе образцовой фермы молочного скота Н.В.Верещагин основал Школу молочного хозяйства для подготовки специалистов по сыроделию и молочному делу.

Ко времени переезда Н.В.Верещагина в Единомово там насчитывалось более 60 дворов и свыше 500 жителей. В селе стояла церковь, имелся постоялый двор, чайная, четыре лавки и три кузницы. Крестьяне до реформы были помещичьи. Кроме крестьянского стада, в 230 голов, в стаде едимоновского помещика барона Корфа было 82 дойные коровы. Это и позволило открыть молочную школу (маслодельня и сыроварня не могли бы существовать при малом ежедневном удое). Сносить молоко на сыроварню крестьянки привыкли – в селе уже несколько лет действовала верещагинская молочная артель. Денег, полученных селянами за молоко утреннего удоя (вечернее оставляли себе), хватало, чтобы заплатить годовые подати, налог и оброк. Можно было накопить денег на заведение второй коровы. Навоза получалось вдвое больше – а известно, что в Тверской губернии земля без обильного внесения удобрений не родит. Так школа своим существованием влияла на весь строй крестьянского хозяйства в Едимонове.

Выбор места школы – случаен. Свою деятельность по развитию маслоделия и сыроварения Верещагин начал под Тверью не по своему выбору. Верещагин обратился в Вольное экономическое общество за пособием. Деньги ему выдали из капитала, завещанного на улучшение сельского хозяйства Тверской губернии. В 1868 г. Н.В. Верещагин начал хлопотать об учреждении правительственной школы молочного хозяйства. Все решилось в кабинете министра финансов М.Х.Рейтерна, который дружески потрепал Верещагина по плечу и сказал: «Не волнуйтесь, голубчик! Деньги будут. Это я вам обещаю… Как моряк моряку!». (Рейтерн несколько лет возглавлял канцелярию Морского ведомства и считал себя человеком флотским.) Деньги действительно нашлись, и школа открылась весной 1871 г. в селе Едимонове. Кроме грамоты и счета, в ней обучали делать сгущенное молоко (изобретение именно Н.В. Верещагина), честер, бакштейн, зеленый и французский сыры, сливочное масло. В Едимонове осволи выделку «капризного» швейцарского сыра, но прежде пришлось оборудовать подвал с особым температурным режимом и устроить первую в России молочно-испытательную лабораторию. У барона Корфа арендовали необходимые помещения, землю и оговорили, что молоко его стада пойдет на нужды школы за особую плату. Несколько месяцев ушло на обустройство дома для жилья учеников и самого Верещагина, ремонт служб, хозяйственные дела, с 1872 г. школа начала подготовку мастеров. Учителями в ней поначалу были выписанные из-за границы иностранные сыровары, но вскоре их сменили едимоновские выпускники. Состав учеников едимоновской школы был пестрым: дети священника, крестьяне, студенты, помещики, казаки, выпускники сельскохозяйственного училища, дочери пономаря и дьячка. Ученики направлялись на дежурства: в молочной, свинарнике, на скотном дворе. Вставали все в 5 часов утра. Ученики, свободные от работ в молочной, шли доить коров. Через 2 дня дежурства менялись. Вечерние беседы заменяли теоретический курс – большинство учеников писать не умели. Грамотных учили бухгалтерии.

Финансирование школы зависело от Министерства Государственных имуществ и Министерства финансов. Отношение земства и правительства к едимоновской школе и развитию отечественного сыроварения не всегда было последовательным. Так, в 1881 г. школе отказали в ежегодной субсидии и весь год она существовала на деньги Н.В. Верещагина, взятые им в долг. С 1882 г. правительство возобновило содержание школы и Верещагину вернули 12 000 рублей, но без учета процентов, которые ему пришлось платить за кредит.

Помимо подготовки мастеров, школа делала сгущенное молоко, производила на продажу масло, разные сорта сыров: зеленый сыр, бакштейн, бри, камамбер, невшатель, честер, швейцарский сыр. Голландский сыр готовили в филиале школы в селе Коприно (Ярославская губерния).

Продукция школы и тверских артелей шла в склад артельных сыроварен в г. Санкт-Петербурге. Склад открыли, чтобы избежать диктата цен столичных торговцев. В 1875 г. заведующий складом скрылся вместе с деньгами. Тверское земство вернуло через суд все свои кредиты, выданные складу, но только после продажи имения растратчика. Склад в Санкт-Петербурге так и не восстановили, работал его филиал в Москве.

Сыр и масло едимоновской школы получали награды на всех выставках в России. В Англии к 1881 г. школа получила большую золотую медаль, три серебряных, одну бронзовую и почетный диплом. Не раз и не два партия превосходного сыра, отправленного в Англию, портилась из-за беспорядков на железных дорогах, при перегрузке на суда или в море на пароходах. Убытки Н.В. Верещагин брал на себя, крестьянам платил сполна.

С 1883 г. при школе работала лаборатория. Ее заведующий по материалам практических работ и исследований в Едимонове подготовил и защитил диссертацию. Школа пользовалась консультациями лучших русских ученых. В Едимонове и на окрестных сыроварнях побывали известные ученые – Д.И. Менделеев и профессор П.А. Ильенков, многие знатоки молочного скота. В Едимонове выписывали все специальные журналы из-за рубежа, активно внедряли технические новации, мастера школы стажировались во Франции, США, Швейцарии, Финляндии и Англии.

В 1894 г. в период очередных финансовых затруднений Н.В. Верещагина Тверское земство отказало ему в льготном кредите и отсрочке долга, правительственную поддержку он получил, но с бюрократическим опозданием на три года, и едимоновскую школу пришлось закрыть. Многие годы она оставалась единственной школой подобного типа в России. К 1897 г. школу окончили более 1000 человек. После ликвидации школы в Едимонове оборудование ее передали в Московский сельскохозяйственный институт (ныне Сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева), но те, кому поручили спецкурс по молочному хозяйству для студентов, не справились с задачей. Ломать легко, строить труднее. На базе одного из филиалов едимоновской школы в хозяйстве супругов Буман (первых иностранных учителей в Едимонове) открыли Институт молочного хозяйства (проект его создания был утвержден Думой в 1911 г.). Институт этот существует и сегодня под названием Вологодская молочно-хозяйственная академия. «Вологодское масло» известно всем, но на деле – это «Верещагинское масло», как и отечественное сгущенное молоко.

В 50 км от Конакова в Конаковском районе находится деревня Отроковичи. Первую молочную артель в России по производству сыра организовал в 1866 г. Н.В. Верещагин именно в селе Отроковичи.

Правительственное сообщение о начале крестьянской реформы 1861 г. вызвало в обществе взрыв энтузиазма. Прогрессивно настроенные молодые люди оставляли государственную службу, полагая, что «делу народному» надо служить непременно «в гуще народной». Н.В. Верещагин в 1861 г. (в 22 года), достигнув лейтенантского чина, вышел в отставку «за болезнью». По той же причине покинули флот и два его близких товарища, лейтенанты Владимир Иванович Бландов и Григорий Александрович Бирилев, составившие все вместе знаменитую впоследствии «морскую троицу».

Тогда популярными деятелями крестьянской реформы были «мировые посредники», представлявшие «самый цвет русского дворянства». Их задачей было улаживание земельных споров, поэтому непременными качествами «мирового» были рассудительность, доброта, честность и терпение. В Череповецком уезде таким посредником стал Н.В. Верещагин, он пребывал в этой должности больше трех лет… «Неотвязной моей мыслью, – говорил он потом, – была тогда мысль об улучшении крестьянских хозяйств, а средством к этому я полагал усиленное использование удобрений». Основным удобрением тогда был навоз, его главным «поставщиком» была корова, помянув же корову, нельзя не вспомнить о молоке. Его друзья Бландов и Бирилев жили неподалеку, товарищи часто встречались, и всякий разговор Н.В. Верещагин неизменно переводил на «молочную» тему. Он говорил: «Наш крестьянин держит корову более для навоза, нежели для молока. В посты же молока не потребляют совсем, и в эти дни корову не кормят, а лишь подкармливают, чтобы не дать ей совсем околеть. А в году постных дней больше половины, помножим их на средний удой и получим убытку до 12 рублей серебром на каждый двор. Такая вот арифметика! Бирилев усмехася: «Ну и что же ты предлагаешь? Отменить посты?». На что Верещагтн отвечал: «Нет. Я предлагаю лишь научиться сохранять молоко». Бирилев спрашивал: «Сохранять? И каким же способом?». Теперь настал черед усмехнуться Верещагину. «Способ довольно толково изложил еще Гомер. А полный процесс изготовления сыра ты можешь найти у Колумеллы». Верещагин предложил самим научиться изготавливать сыры. Затем отставной лейтенант приступил к делу. Но тут его ждали немалые трудности.

Первую сыроварню Н.В.Верещагин задумал устроить в отцовском имении, но Верещагин-отец отнесся к его предложению скептически, сказав: «Найди сначала толкового мастера». Но он мастера разыскать не сумел, но зато приметил у соседа-помещика девицу Танечку, недавнюю крепостную, с которой и обвенчался. Верещагин-отец невероятно рассердился по этому поводу. Верещагин-сын созвал на совет своих друзей – «морскую троицу», разговор у старых товарищей получился вполне конструктивный. «Европу, – вспоминал позже Бландов, – мы поделили на части… Я предпочел обучаться в Швеции, Бирилев явно склонялся к сыроделию голландскому, сам же Николай Васильевич выбрал себе самую сложную школу – швейцарскую…»

Весной 1865 г. молодые супруги (с рекомендательным письмом Н.В. Верещагину) пересекли границу Альпийской республики. Перед русским отставным офицером распахнулись двери лучших в стране сыроварен. За три месяца Верещагин прошел все ступеньки швейцарской школы – начиная с уборки навоза и кончая собственно приготовлением сыров. Супруга его Татьяна тоже училась: профессии и русской грамоте. Н.В. Верещагина навестил его младший брат Василий – тоже отставной моряк и почти уже состоявшийся художник. Н.В. Верещагин написал в письме родителям: «Сообщаю вам, дорогие… что у меня гостил брат Вася!.. Учение идет ему впрок, он имеет крупные достижения. Дорогие мои… я теперь в вашей помощи нуждаться не буду, поэтому прошу денег мне больше не присылать, а Васе денег не жалейте… Я думаю, не за горами то время, когда он удивит своими картинами не только Вас, но и широкую публику…». А его брат Василий так написал их отцу: «В Женеве я был у брата Николая! Большое и полезное дело он затевает, отец! Прошу тебя, не жадничай! Подкинь ему деньжонок, да побольше, если можешь. Ты уж лучше мне не присылай, я перебьюсь как-нибудь. А Кольке не жалей, окупится на общественном деле!..»

Возвратившись на Родину, Н.В. Верещагин направил секретарю Вольного экономического общества (ВЭО) профессору А.И. Ходневу записку с предложением «сделать опыт устройства артельных сыроварен». В 186 г. собрание ВЭО постановило выделить Н.В. Верещагину финансовую помощь и «не требовать возмещения затрат», поскольку «это будет первая общественная крестьянская сыроварня России». Будущее свое «дело» Н.В. Верещагин полагал устроить поблизости от родных мест, в изобильной сочными травами пойме р. Шексны, но ВЭО распорядилось иначе: помощь Верещагину была выделена из процентов так называемого яковлевского капитала, завещанного с тем условием, что направлен он будет «на улучшение хозяйства Тверской губернии». Адрес у будущего «сырного дела» был такой: Тверская губерния, Корчевский уезд, пустошь Александровка. Эта пустошь представляла собою две курных избы; лучшую Верещагин оборудовал под сырню, вторую приспособил под жилье. Всю работу на маленьком заводике выполняли Николай Васильевич и жена его Татьяна Ивановна (которая вскоре родила их первенца – сына Кузьму). В 1866 г. Н.В. Верещагин заключил с местными крестьянами договор, в котором говорилось: «Мы, нижеподписавшиеся домохозяева… деревень Коромыслово, Отроковичи, Горки согласились между собой сносить все молоко в одно место и выделывать из него лучшей доброты сыр и масло, для чего заводим артель под названьем «Отроковской сыроваренной артели…» Вскоре в Отроковичи началось паломничество любопытных из окрестных губерний. В 1866 г. в 7 верстах от Отроковичей, в селе Видгощ появилась вторая сыроварня. Через два года вокруг них заработало еще семь артельных сыроварен. А в 1868 г., совершая путешествие по России, верещагинские заводы посетил Великий князь Алексей Александрович Романов. Сопровождавший его А.А. Зеленой (министр земледелия) высказал намерение «повергнуть на Всемилостивейшее воззрение заслуги… Верещагина». Состоялась ревизия ВЭО, которую возглавлял сам Д.И. Менделеев, и к 1870 г. Н.В. Верещагин был пожалован орденом Св. Анны. Кстати! Первый доклад об открытии периодического закона (известного всем как «таблица Менделеева») делал не сам открыватель, а его близкий друг и коллега профессор Н.А. Меншуткин, потому что Дмитрий Иванович в это время гостил в Александровской пустоши, где постигал основы сыроварения и по очереди с Верещагиным доил корову по кличке «Нянька».

С 1868 г. Н.В. Верещагин трудился уже с товарищами и помощниками. Один из «морской троицы», лейтенант В.И. Бландов, проявил наряду с профессиональным умением и редкостную деловую хватку. В Ярославской губернии он устроил несколько сыроварен, заведовал артельным складом в Москве (который превратил в доходное предприятие), основал фирму «Братья Бландовы», построил первый в Москве молочный завод и сделался в конце концов миллионером. Лейтенант Г.А. Бирилев, сам будучи помещиком-землевладельцем, тоже действовал энергично. На его землях в Пошехонском уезде были построены три артельных завода, производившие несколько сортов масла и специальной выделки «русско-швейцарский» сыр, известный теперь под названием «Пошехонский». С открытием Сибирской железной дороги в Тобольскую губернию выехал выпускник едимоновской школы В.Ф.Сокульский. По прибытии он организовал в деревне Марево первую в Сибири маслодельную артель, за два года к ней добавилось еще девять, а в 1899 г. в Тобольской губернии работало уже 80 артельных заводов. В 1899 г. Сибирь экспортировала в Европу более миллиона пудов масла на сумму 13 миллионов рублей. Когда пошли за границу «масляные» составы, Верещагин отслеживал путь их движения, обдумывал, как устранить задержки, хищения и порчу масла в пути. Весной 1899 г. Сокульский сопровождал первый холодильный поезд, который шел через весь континент, минуя перекупщиков, затем груз его на специально зафрахтованном пароходе под наблюдением сибирских кооператоров был доставлен в английскую столицу – точно к биржевому дню лондонского «масляного» рынка!

В 1865 г. Россия не вывозила в Европу ни грамма сливочного масла; а в 1905 г. экспорт русского масла (97 % которого давала Сибирь) составил два с половиной миллиона пудов на сумму 30 миллионов рублей, в 1910 г. продукция молочных кооперативов России оценивалась более чем в 1 миллиард рублей. Только за масло, проданное за рубеж, страна получила в два раза больше золота, чем было добыто в том же году на всех золотоносных приисках.

Н.В. Верещагин скончался в 1907 г. в родной Пертовке в Череповецкой губернии. В 1931 г. был закрыт последний «верещагинский» научный журнал, и в это же время по негласной команде «компетентных органов» имя дворянина Н.В. Верещагина было вычеркнуто из всех печатных изданий и в дальнейшем к упоминанию в советских изданиях не рекомендовано. Только в начале XXI в. пришло время вспомнить и славить на должном уровне патриота отечественного сыроварения, молочного производства, маслоделия Николая Васильевича Верещагина.

В 42 км к юго-востоку от Твери, на берегу Иваньковского водохранилища находится поселок Радченко, в нем живут порядка 2600 человек. Этот поселок возник в 1921 г. в связи со строительством Торфяной опытной станции (открыта в 1927 г.), в 1939 г. он получил статус поселка городского типа. Свое название поселок получил в 1965 г. в честь Ивана Ивановича Радченко (1874–1942) – известного государственного деятеля, организатора торфяной промышленности в нашей стране, инициатора и организатора совместно с профессором Р.С. Меньшиковым первой в стране Торфяной опытной станции, а также инициатора создания в стране и первого директора в начале небольшого Института торфа (1927–1930) и директора Торфяной опытной станции (1934–1935), появившихся именно в этом поселке по его инициативе на базе торфоразработок Горицкий Мох. Поселок получил имя выдающегося ученого и практика Радченко только в 1960-е гг., поскольку он был незаслуженно обвинен, арестован, репрессирован и реабилитирован только в середине 1950-х гг. Поначалу скромная Торфяная опытная станция выросла со временем в Институт торфа, затем была преобразована в Калининский, потом – Тверской филиал ВНИИ торфяной промышленности.

Очень трудный период поселок пережил в конце 1941 г., когда был оккупирован немецко-фашисткими войсками. В советский период поселок стабильно развивался в большой мере благодаря его основному градообразующему предприятию – Институту торфа, затем здесь построили и завод опытных машин. Застройка поселка велась по генеральному плану, который уточнялся раз в 5 лет. Среди основных исторических строений поселка остаются дом семьи И.И. Радченко (где в 1920 г. останавливалась Н.К. Крупская) и здание механического цеха первой в нашей стране торфяной станции (1926 г.). В поселке работает любопытный Музей торфяной промышленности. Он был основан в 1922 г. в Москве при участии И.И. Радченко, с 1928 г. стал работать на Торфяной опытной станции. Теперь этот Музей торфяной промышленности – единственный в России и в мире.

В истории поселка самым ярким событием остается создание и работа филиала ВНИИ Торфяной промышленности, созданного как крупное отраслевое подразделение в 1955 г. на базе Торфяной опытной станции. В 1988 г. на базе этого филиала организовали научно-производственное объединение «Радченко-торф» в составе головной научной организации, завода опытных машин и торфопредприятия «Верхне-Волоцкое» (ранее объединение «Калинин торф»). До 1970-х гг. Калининский филиал ВНИИТП считался одним из крупных в мире в области топливной промышленности научных центров. Здесь проводился широкий спектр научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, разрабатывались технологии подготовки месторождений к добыче торфа, средства борьбы с торфяными пожарами. Все специалисты, интересующиеся торфом в России, непременно приезжали в поселок Радченко в институт торфа. Параллельно с научными разработками велась архивная работа. Была написана история торфяной станции, созданы – уникальный музей торфа и научно-технический архив торфяной промышленности, сформированы фонды научно-технической библиотеки. Стабильно развивалась инфраструктура поселка. В институт торфа в Радченко приезжали специалисты на работу и для обмена опытом из разных частей страны и из-за рубежа.

В наше время торф в России используется ограниченно. Оршинское предприятие добывает не более трехсот тысяч тонн торфа в год, хотя раньше было полтора миллиона. Но и для такого небольшого количества с трудом находятся покупатели. Торф незаслуженно забыт. Торф используют как топливо и как удобрение для сельского хозяйства, кроме того в стадии глубокой переработки как биодобавки в пищу для животных. Торфом интересуются многие зарубежные страны. В Финляндии, например, можно купить гранулы, брикеты из торфа. Там успешно организован и бизнес по выращиванию цветов, прежде всего – гвоздик, на торфяной основе. Внимательным образом относятся к использованию торфа на Кубе. Убедительный аргумент в защиту торфа – его бактерицидные свойства. Еще древние римляне были с ними знакомы. Не случайно, отправляясь в плавание на галерах, они клали торф в бочки с водой. Таким образом вода не портилась. Когда в торфяной промышленности преобладал женский труд, представительницы слабого пола пили воду прямо из канавы и ничем не болели. Торф – это бальнеология в широком спектре. В Германии в Баден-Бадене есть торфяной курорт. В Московский институт курортологии торф привозят с юга, хотя рядом, в Тверской области на месторождении «Радченко-торф», имеются все виды торфа, которые с успехом могут использоваться для лечения. Важно, что запасы торфа не убавляются. Торф прибывает в росте на один миллиметр в год и ползет вширь.

В Калининском районе, в 18 км ниже Твери, на левом берегу Волги при впадении в нее реки Орши, в селе Орша находится возрожденный в 1990-е гг. Вознесенский Оршин женский монастырь. Этот первоначально мужской монастырь был основан в первой половине XV в. тверским князем Борисом Александровичем, является одним из самых древних монастырей на Тверской земле. В XVI в. ему принадлежали не менее 6 сел, 31 деревня, 48 пустошей. Главный храм обители – Вознесенский освятил святитель Варсонофий II (Казанский чудотворец), епископ Тверской в 1567 г. В те далекие времена поблизости от монастыря в уединенной келье жили местночтимые подвижники – Савватий и Евфросин, – позже их назвали Оршинскими и преподобными. Они почитаются как местные святые, являются небесными покровителями Оршина монастыря. О былом большом значении этой обители свидетельствует тот факт, что Земский собор 1613 г., на котором выбрали первого русского царя Михаила Федоровича Романова, в качестве выборного от Твери был направлен именно настоятель Оршина монастыря архимандрит Иосиф. Под государственным актом, в числе других, стоит его подпись. В начале ХVII в., когда монастырь разорили польско-литовские интервенты (защищая обитель, все монахи погибли в бою), он пришел в запустение; однако был восстановлен, но вскоре снова пришел в упадок. Только в 1840-е годы благодаря стараниям тверского архиепископа Григория (Постникова) он был отремонтирован и благоустроен.

Вознесенский Оршин женский монастырь

В конце XIX в. в монастыре жили игумен, 5 монахов и 5 послушников. В 1903 г. (по другим данным в 1911 г.) монастырь стал женским. В 1905 г. в монастыре открыли церковно-приходскую школу на 30 мальчиков и девочек. В 1913 г. на средства этого монастыря в Твери построили в псевдорусском стиле красивую часовню (ныне на проспекте Чайковского, д. 19) в честь 300-летия царствования дома Романовых (автор проекта инженер-строитель П. Ф. Богомолов). В начале XX в. Оршин монастырь имел 353 десятины земли (более 420 га), мельницу на реке Орше, 20 коров, 6 лошадей. Монахины также зарабатывали средства для жизни монастыря, занимаясь вышиванием гладью и шелком, вязанием перчаток и чулок, плетением кружев, шитьем одежды и иконописанием. Им делали заказы, люди с удовольствием покупали красивые, добротные и недорогие изделия, выполненные при чтении молитв чистыми и стойкими в духовно-нравственном плане инокинями. Считалось (и считается), что подобные изделия дают физическое и духовное здоровье их владельцам. В царский период в монастыре были открыты в мирное время – приемный покой для амбулаторных больных, а во время Первой мировой войны – приют для детей погибших войнов. Главной святыней монастыря была местночтимая икона Страстей Господних с частицами святых мощей разных угодников Божиих (в советский период ее передали в собрание Тверской государственной картинной галереи). В 1919-м – начале 1920-х гг. монастырь закрыли, на его территории открыли школу, храм стали использовать как зернохранилище и склад. Во время боев в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., в октябре – декабре 1941 г. строения закрытого монастыря сильно пострадали; от вражеского артиллерийского огня полностью или частично разрушились каменные здания, а деревянные сгорели. Монастырь возродился в 1990–1992 гг. Теперь в нем живут настоятельница и более 10 насельниц. При монастыре работают детская воскресная школа и приют для девочек-сирот. В монастыре сохранились Вознесенский собор с престолами Вознесения, великомученицы Екатерины, преподобного Онуфрия (1567 г., редкий для Тверской области памятник московской школы зодчества). Первоначально этот собор был 5-ти главым, но сохранилась только центральная глава с трапезной, имеющей престолы Варсонофия, епископа Тверского, и святителя Димитрия Ростовского, а также Феодоровской иконы Божией матери. Сама эта древняя чудотворная икона сейчас пребывает в пленении в Тверской картинной галерее. Но в 1996 г. чтимый список с нее вернулся в монастырь. В Оршином монастыре сохранились также колокольня (она и приделы были пристроены к собору в 1854–1862 гг.), настоятельский корпус (2-я половина XIX века), монастырская стена с угловыми шатровыми башнями (начало XIX в.). В монастыре есть свое подсобное хозяйство, поля и огороды. Недалеко от обители сохранились остатки пустыни преподобных Савватия и Евфросина Оршинских, рядом бьет источник их имени, вода из которой считается целебной. Святой источник посещает большое число верующих людей, жителей окрестных деревень, экскурсантов и туристов. Посещение этого источника, почитаемого святым, является важной частью паломнической поездки в этот монастырь. Оршин монастырь является своего рода памятником его создателю – тверскому князю Борису Алксандровичу.

Борис Александрович Тверской (начало XV в. – 1461 г.) был великим князем тверским с 1425 г. Он был мудрым политиком и хозяйственником, ловким дипломатом. Он поддерживал союзные отношения и с великим княжеством Литовским, и с великим княжеством Московским. Он сумел со временем породниться с московским великим князем Василием II, Темным, сын которого Иван (будущий великий князь Иван III) стал его зятем. Через свою дочь (жену Ивана III) он пытался отстаивать интересы Тверской земли у правителей Московского княжества, к которому Тверь была присоединена в 1485 г. При Борисе Александровиче существенно возросли авторитет и политическое значение Тверского княжества среди других русских княжеств. Борис Александрович большое внимание уделял, как мы сейчас говорим, градостроительному усовершенствованию своих владений. Понимая очень большое значение православных церквей и монастырей, в разных местах Тверской земли он способствовал строительству монастырей и храмов. При нем был расширен Тверской кремль, основаны несколько монастырей в Твери и ее окрестностях (в том числе и Оршин монастырь), построены церкви над воротами тверской крепости и на княжеском дворе в Твери, возобновлена (после пожара 1412 г.) церковь Рождества Богородицы в селе Вертязине (ныне село Городня Конаковского района).

В 16 км к юго-востоку от Твери находится старинное село со странным названием Эммаус (менее 370 чел. жителей), в прошлом оно было известно как Ямник. В ХIХ в. в нем жили преимущественно ямщики, занимавшиеся извозом. Со временем село Ямник служители церкви переименовали – по аналогии с одноименным населенным пунктом в окрестностях Иерусалима. В Эммаусе родился художник Владимир Александрович Серов (1910–1968). Самые известные картины В.А. Серова: «В.И. Ленин провозглашает Советскую власть» (1947 г.), «Ходоки у В.И. Ленина» (1950 г.), «Зимний взят» (1954 г.). В селе находится мемориально-художественный музей Серова (открыт в 1980 г. в качестве филиала Калининской областной картинной галереи). Детство и юность В.А. Серова прошли в г. Весьегонске и Весьегонском уезде Тверской губернии. В годы ученичества, студенчества, и уже будучи художником, Серов неоднократно приезжал в Эммаус, где подолгу жил и работал. Здесь он написал ряд портретов, пейзажей, делал этюды с местных жителей к картине «Степан Разин». Значительное место в творчестве Серова занимает книжная иллюстрация к произведениям А.С. Пушкина, Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстова, к «Слову о полку Игореве». Определенный интерес представляет Серов-карикатурист. В мемориально-художественном музее В.А. Серова собраны шаржи, гротески, юмористические рисунки. Для более полного представления о творчестве и личности художника в музее создан архивный фонд и фотонегатека, включающие в себя фотографии, документы, письма.

Около села Эммаус ощутимое хозяйственное значение имеет Эммаусский затон Тверского порта – искусственная гавань на правом берегу Волги. Длина этого затона 0,8 км, ширина – 0,4 км, глубина от 4 до 12 м, общая площадь акватории – свыше 30 га. Акватория этого затона была создана в 1965–1972 гг. в результате выработки запасов песка и гравия Семеновского пойменного месторождения, в 1976 и 1982 гг. она была расширена. Берега затона и окружающий его хвойный бор являются любимым местом отдыха для многих жителей Твери.

В 167 км от Москвы расположен центр Тверской области – город Тверь. Это крупный город (численность населения более 450 тыс. чел.), значительный промышленный, научный и культурный центр, важный транспортный узел на пересечении Верхней Волги с железной дорогой и шоссе Москва – Санкт-Петербург, ближайший волжский речной порт для Москвы (168 км) и Санкт-Петербурга (484 км).

Город Тверь находится в центральной юго-восточной части Тверской области, на плоской части западной окраины Верхневолжской низины, на верхней Волге, при впадении в нее р. Тверцы. Тверь возникла в XII в. на месте поселения IX–X вв., около монастыря, недалеко от устья р. Тверцы, от которой город получил свое имя. Тверь впервые упоминается в исторических источниках в XII в., ее возраст – более 8 веков. В летописных письменных источниках Тверь впервые упоминается в 1127–1135 гг. и в 1160 г., затем – в летописи в 1209 г. Тверь в начале принадлежала Новгороду, с 1209 г. – Владимиро-Суздальскому княжеству, в 1485 г. была присоединена к Московскому княжеству. Тверь издавна была и остается красивым исконно русским городом, при градостроительном развитии которого тщательно учитывали опыт застройки русских и зарубежных городов (последнее стало особенно ощутимо в градосовершенствовании Твери с XVIII в.). С петровских времен ее расположение между двумя российскими столицами: официальной – Санкт-Петербургом и исторической – Москвой, – на напряженном транспортном пути между ними, создавало и создает особые условия и требования к Твери, ее развитию, градосовершенствованию. В Твери издавна формировалась особая культурная среда. В Твери уже в XIII–XVI вв. – одном из крупнейших городов Северо-Восточной Руси, одном из ее важнейших политических и культурных центров, – велось летописание, сложилась самобытная культура иконописи. В дальнейшем культурное значение Твери в жизни России всегда было значительным, ее культурный потенциал был и остается сильным магнитом, неизменно привлекающим в нее творческих личностей.

Большинство российских, в том числе исконно русских городов имеют мужские имена (Новгород, Псков, Владимир, Суздаль, Архангельск, Петербург, Екатеринбург, Иркутск, Владивосток и др.). Только единицы из единиц городов имеют названия женского рода (Москва, Тверь, Казань и некоторые другие), уже в этом есть своя изюминка. В Твери по духу все русское, в ней много незатейливой доброты, мудрого и неисчерпаемого терпения, жизненной стойкости, особой женской биологической жизнеспособности (от природы большей, чем мужской), несломленной никакими обстоятельствами, разумной гордости (чего стоило понять и достойно пережить только передачу пальмы первенства Москве!), врожденного и неброского русского благородства, несклонности к суетности, шуму, склокам, пустым внешним эффектам, умного – почтительного и разумного – использования опыта градосовершенствования других городов. Естественно, Тверь – очень красивый в визуальном плане и привлекательный по историко-социальным параметрам город. Логично, что год от года растет в нем число туристов, в том числе и из зарубежных городов.

История Твери, как и всего Тверского княжества, имеет очень много тяжелых событий. В 1238 г. отряды ордынского хана Батыя разорили Тверь, но она быстро оправилась от разгрома. Около 1247 г. Тверь была выделена в удел 27-летнему князю Александру Ярославичу (выдающемуся военачальнику и будущему русскому святому Александру Невскому), между 1252 и 1255 гг. она перешла к его брату Ярославу Ярославичу, ставшему родоначальником тверской княжеской династии, в 1247 г. стала столицей Тверского княжества. Расположение Твери на важном торговом пути, связывавшем Новгород с Северо-Восточной Русью, и относительная удаленность тверских земель от Орды способствовали ощутимому притоку сюда населения. В 1265 г. Тверь стала центром епископии. Тверской князь Ярослав Ярославич, став великим князем владимирским, жил в Твери. Экономическое и политическое положение Твери стабильно укреплялось, этому не помешали даже опустошительные пожары в 1276 и 1282 гг. В 1305 г. владимирский великокняжеский стол перешел от Ярослава к Михаилу Ярославовичу Тверскому, что свидетельствовало о статусе Твери как столицы самого могущественного княжества Северо-Восточной Руси. Тверские князья были всегда в напряжении: они одновременно вели борьбу с Ордой и за великое княжение владимирское. В конце XVIII – первой трети XIV в. Тверь была крупнейшим центром борьбы русских людей против ордынского ига. Жители Твери и окрестных местностей в 1317 г. разбили войско ордынского военачальника Кавдыгая и московского князя Юрия в битве у деревни Бортенево (Бортеневская битва). В 1327 г. в Твери вспыхнуло мощное антиордынское восстание, которое с помощью московского князя Ивана Калиты было подавлено ордынцами. Город был разорен. Начался постепенный упадок политического влияния Твери, достигшей пика своего развития при князе Михаиле Ярославиче Тверском, который, получив ярлык на великое княжение, стал первым именоваться «князем всея Руси», способствовал в Твери – впервые на Руси после 50-летнего перерыва – возобновлению летописания и каменному строительству. В XIV в. в обстановке непрекращающейся борьбы с Московским княжеством за статус великого княжества тверские князья продолжали укреплять Тверь, бороться с опустошительными пожарами (1318 г. и позже в 1405, 1413, 1420 гг. и др.). Положение Тверского княжества во главе с Тверью было сложным. С конца XIII в. Тверь выступала активным противником Орды, при этом до второй половины XV в. она неоднократно подвергалась ударам ордынцев и Москвы, постепенно утрачивая первенствующее положение среди княжеств Северо-Восточной Руси. Постепенно роль главного объединителя русских земель перешла к Московскому княжеству во главе с Москвой. Но в XIV–XV вв. Тверь оставалась важным экономическим и торговым центром Северо-Восточной Руси, имела торговые связи со многими городами и государствами. В 1466 г. из Твери началось путешествие тверского купца Афанасия Никитина в Индию. В 1485 г. московские войска при Иване III заняли Тверь, она была присоединена к Московскому княжеству. Тверское княжество прекратило самостоятельное политическое существование, вошло в состав складывающегося тогда Русского централизованного государства.

Но беды Твери не прекратились. В 1569 г. ее разгромили опричные войска Ивана Грозного, шедшие походом на Новгород. В 1606 г. жители Твери отразили нападение польско-литовских интервентов, но в 1609 г. этим интервентам удалось захватить Тверь. Однако в том же году войско князя М.В. Скопина-Шуйского, шедшее из Новгорода в Москву, освободило Тверь от захватчиков. С начала Северной войны 1700–1721 гг. через Тверь осуществлялось снабжение русской армии. После основания Петербурга и приобретения им статуса столицы России роль Твери как важного пункта на пересечении петербургского тракта с Волгой резко возросла; этому также способствовала и постройка Вышневолоцкой водной системы, связывавшей Волгу с Балтийским морем. В 1775 г. Тверь стала центром вновь учрежденного Тверского наместничества, а с 1776 г. – Тверской губернии, в 1809–1812 гг. была центром вновь образованного генерал-губернаторства (в состав которого вошли Тверская, Ярославская, Новгородская губернии; резиденцией генерал-губернатора, принца Г.П. Ольденбургского стал Путевой дворец в Твери). В XVIII – начале XIX в. в большой мере благодаря Вышневолоцкой системе и строительству дороги Москва – Петербург, Тверь усилила свои позиции центра транзитной торговли (особенно уральским железом и зерном). Строительство Николаевской (Октябрьской) железной дороги, которая прошла через Тверь (1851 г.), способствовало ее еще большему промышленному и торговому развитию.

Были сферы хозяйствования, где Тверь была первой в России. Так, в 1719 г. в Твери начало работать первое и тогда единственное в России крупное химическое предприятие купца Д.Томилина – Тверская мануфактура по производству скипидара, канифоли и гарпиуса. В 1853 г. фон Глазенап получил разрешение на учреждение в Твери пароходного общества «Самолет»; в 1854 г. в устье р. Томаки были построены первые на р. Волге пассажирские пароходы.

В советский период проходило быстрое развитие Твери, которая в 1931–1990 гг. называлась г. Калинин (летом 1990 г. город вернул свое историческое название, был восстановлен герб города, утвержденный в 1780 г. императрицей Екатериной II). С 1935 г. Тверь является областным центром Тверской области. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. город был оккупирован немецко-фашистскими войсками с октября до середины декабря 1941 г.; в послевоенный период были проведены большие работы по его восстановлению и дальнейшему развитию. Современная Тверь – это крупный многоотраслевой промышленный центр, а также яркий центр торговли, науки, культуры и искусства. Наибольшее развитие получило машиностроение (производственное объединение вагоностроения, «Легмашдеталь»; заводы – экскаваторный, электроаппаратуры, сварных конструкций и др.), химическая промышленность (производственное объединение «Химволокно», комбинат «Искож» и др.), легкая (хлопчатобумажный и камвольный комбинаты), пищевая промышленность и др. отрасли. В Твери работают 2 крупных полиграфических комбината. Город является крупным вузовским центром: в нем работают государственный университет, полиграфический, сельскохозяйственный, медицинский институты, военная академия противовоздушной обороны. В Твери действует несколько театров (драматический, юного зрителя, кукол), есть филармония, цирк, значительное число интересных музеев (историко-архитектурный и литературы; тверского быта «Городская усадьба»; картинная галерея; М.Е. Салтыкова-Щедрина; Молодежный выставочный центр им. Лизы Чайкиной; «Тверская мануфактура»; есть Художественный выставочный зал, Областная промышленная выставка).

Тверь имеет очень привлекательный архитектурно-художественный облик. В центральной части города сохранились многие интересные исторические постройки. Расположение Твери между Москвой и Петербургом усиливало и усиливает внимание к ее должному визуальному облику местных и общероссийских администраторов.

Тверь в начале ХХ в.

До 1760-х гг. Тверь имела радиальную планировку; узкие улицы, застроенные в основном деревянными домами, расходились в основном от кремля. Страшный пожар 1763 г. почти уничтожил город. Правительство императрицы Екатерины II предприняло экстренные меры для восстановления Твери и упорядочения ее градостроительного развития. Для составления и начала реализации генерального плана застройки в Тверь направили видного архитектора П.Р. Никитина. По составленному в 1763–1767 гг. регулярному плану архитекторами П.Р. Никитиным, М.Ф. Казаковым, А.В. Квасовым Тверь застраивалась долгое время; именно тот генплан определяет до наших дней особенности планировочной и архитектурно-художественной организации центральной части города. В основе плана XVIII в. лежит 3-лучевая композиция (лучи расходятся от Полугруглой площади к середине и к углам древнего земляного кремля) с 4 площадями на центральной магистрали и главной 8-угольной в плане площадью. Тверь получила уникальную по цельности застройку набережной Волги, многие ансамбли зданий в стиле классицизма. Во второй четверти XIX в. застройка Твери велась под руководством талантливого архитектора И.Ф. Львова (1797 – после 1864 г.), по его проектам были построены свыше 100 общественных и жилых зданий, в том числе в Твери (Дом Дворянского собрания – ныне Дом офицеров, Вознесенская церковь) и Тверской губернии. Поразительно хороши созданные И.Ф. Львовым храмы. Постройки И.Ф. Львова, выдержанные в традициях позднего классицизма, во многом определили архитектурный облик Твери и других городов Тверской губернии. И.Ф. Львов сделал много полезного для градостроительного развития Тверской земли; он в 1824–1864 гг. был тверским губернским архитектором, членом Тверской губернскогой строительной и дорожной комиссии. В советский период было сделано чрезвычайно много для улучшения жилищных и коммунально-бытовых условий жителей Твери, появились новые промышленные и общественные здание. Но происходило и разрушение старинных зданий, особенно культовых (православных церквей, монастырей и центров других религиозных конфессий). С начала 1990-х гг. в городе принципиально усилилось внимание к сохранению и восстановлению исторических зданий, возведению новых и реконструкции имеющихся центров разных, но непременно традиционных для России религиозных конфессий.

В Твери сохранилось большое число исторических зданий – ценных памятников архитектуры. Учитывая непродолжительную, но разрушительную оккупацию города в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., потери и трудности военных лет, а также послевоенного периода, нужно отдать должное жителям и администрации Твери в восстановлении и сохранении их архитектурных памятников и их должном функциональном использовании. Например, Путевой дворец (1763–1777), построенный по проекту арх. П.Р. Никитина при участии арх. М.Ф. Казакова на территории бывшего тверского кремля, на месте архиерейского дома, пострадавшего при пожаре 1763 г., и предназначавшийся для отдыха царской семьи и свиты по пути из Петербурга в Москву, а затем служивший резиденцией генерал-губернатора принца Г.П.Ольденбургского и великой княгини Елены Павловны, осенью 1941 г. был почти разрушен и сожжен немецко-фашистскими оккупантами. Но в 1942–1948 гг. Путевой дворец был восстановлен (арх. Е.И. Бондаренко), ныне в нем размещается Тверской государственный объединенный историко-архитектурный и литературный музей и Тверская областная картинная галерея, – на наш взгляд, лучшие музеи Твери.

Среди многочисленных исторических зданий особый интерес представляют бывший магистрат (1770–1780), Дворянский дом (1766–1770), Путевой дворец (1763–1767 гг., арх. М.Ф. Казаков, достроен в 1809–1812 гг., арх. К.И. Росси), церковь Вознесения (1833 г., арх. И.Ф. Львов), Дом Дворянского собрания с колонным залом (1841 г., арх. И.Ф. Львов), мужская гимназия (1844 г., арх. К.Б. Гейденрейх), на бывшей окраине города – церковь «Белая Троица» (1564 г., сильно перестроена, в интерьере большой иконостас XVIII в.), у устья р. Тверцы – Успенский собор (1722 г., барокко), на юго-западной окраине – Казанская церковь (1779–1799 гг., образец провинциального русского барокко), остатки сильно перестроенного ансамбля Христовоздвиженского монастыря (конец XVIII – начало XIX в.), другие постройки. В Твери в послевоенный период были установлены очень удачные памятники: Афанасию Никитину (1955 г., скульптор С.М. Орлов, арх. Г.А. Захаров); И.А. Крылову (1959 г., скульптор С.Д. Шапошников, А.Н. Филиппова, арх. Н.Н. Миловидов, Г.Е. Саевич); А.С. Пушкину (1974 г., скульптор О.К. Комов, В.А. Фролов) и другие.

Современная Тверь – это многонациональный и поликонфессиональный город, при этом в нем, естественно, резко преобладает православный контингент, в первую очередь – русские. В Твери сохранились монастырские комплексы и значительное число православных храмов, многие из них снова стали действующими религиозными центрами; все они являются интересными архитектурно-художественными памятниками. Но в Твери есть религиозные центры и других конфессий, из них в архитектурно-планировочном плане наибольший интерес представляет мечеть, построенная в 1906 г. инженером В.Г. Поляковым на средства предпринимателя Ф.И. Алышева, тверской общины мусульман и пожертвования, в том числе императора Николая II. Кирпичное на белокаменном цоколе здание мечети построено в новомавританском стиле и в эклектических формах, включает 2-светный молитвенный зал и минарет с небольшим крытым двором. В 1913 г. вокруг мечети построили каменную ограду с железной решеткой. В советский период мечеть была закрыта, в ней размещалось кафе. В 1990-е гг. мечеть возродилась как действующий религиозный центр мусульман.

За многовековую историю Твери, с ее интересной, но и многострадальной судьбой, естественно, жизнь города была тесно связана с деятельностью многих неординарных личностей, некоторые из них были канонизированы. В Твери жили и доблестно служили Отечеству на гражданском поприще многие представители русской культуры и искусства, науки, среди них баснописец И.А. Крылов, писатели М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, И.И. Лажечников, поэт Ф.Н. Глинка, авиаконструктор А.Н. Туполев, актер М.И. Царев, певец С.Я. Лемешев и другие. Особую значимость имеет Тверь как место пребывания земной жизни реальных исторических личностей и русских святых – князя Александра Ярославича Невского (см. с. 219–222), и тверского князя Михаила Ярославовича, писателя и религиозного публициста Максима Грека (см. с. 197–200), митрополита Филиппа (см. с. 200–207). Рассказать о всех интересных личностях, живших и трудившихся на благо соотечественников в этом издании ограниченного объема невозможно, поэтому остановимся лишь на некоторых из них.

Михаил Ярославич Тверской (1271–1318) был племянником великого князя Александра Ярославича Невского и сыном великого князя тверского Ярослава Ярославича, вошел в историю как яркий государственный и военный деятель, князь тверской (с 1285 г.) и в 1305–1317 гг. великий князь владимирский. Михаил Ярославич в статусе великого князя первым из русских князей стал титуловаться «великим князем всея Руси». Тогда по принятому на Руси древнему обычаю право княжения, великого княжения передавалось старшему мужчине в роде (по праву старшинства), но хан мог эту традицию нарушить. После смерти великого князя Александра Невского великим князем стал его брат Ярослав Ярославич, князь тверской, но он вскоре умер (скорее всего его отравили). После смерти сыновей Александра Невского ярлык на великое княжение от хана получил племянник Александра Невского – князь Михаил Ярославич Тверской, который и должен был быть великим князем по праву старшинства в роду. Но не имевший – по правилам того времени – права на княжение его племянник князь Юрий Данилович московский вступил с ним в борьбу за высшую власть, за статус великого князя. Юрий Данилович был ловким дипломатом. Интригами и лестью он вызвал к себе расположение и доверие хана Узбека, женился на его сестре Кончаке, нашел общий язык с новгородцами, не ладившими с тверским князем. В борьбе за великокняжеский престол он начал войну с Тверью, однако тверичи одержали победу (1317), в плен к ним попала жена Юрия Даниловича, которая в плену скоропостижно умерла. Юрий Данилович поспешил в Орду, уверил хана в том, что Кончаку отравили по приказу тверского князя Михаила Ярославича. Разгневанный хан Узбек вызвал Михаила Ярославича в Орду. Тверской князь мог не поехать, сбежать куда-либо, спрятаться, но это грозило разорением Тверской земли. Решив ехать в Орду, он понимал, что нужно готовиться к гибели. В Орде его приговорили к смерти, бросили в темницу. Верные люди предлагали Михаилу Ярославичу устроить бегство из плена, но он отказался, поскольку знал, что подобный побег обернется большими бедами для Тверской земли. Затем, ожидая смерти, он кочевал вместе с Ордой, терпел унижения, побои. Юрию Даниловичу удалось уговорить хана выдать ему узника Михаила Ярославича на расправу, по его приказу тверского князя долго мучили, били ногами, потом закололи. После этого Юрий Данилович, который стал в 1317 г. великим князем, увез как трофей тело убитого тверского князя в Москву. Юрий Данилович мстил даже мертвому Михаилу Ярославичу. Во время перевозки тела убитого на Русь, его не разрешали ставить в церквях, а ставили в хлеву. Похоронили его в Москве, в Спасском монастыре. Вдова Михаила Ярославича, его дети, верные слуги просили передать им тело убитого князя для перезахоронения в Твери, что было им позволено только через 2 года. Тело убитого Михаила Ярославича перевезли в Тверь и похоронили в построенном им Спасо-Преображенском соборе. Русская Православная Церковь канонизировала Михаила Ярославича Тверского, причислила его к лику Святых.

Михаил Ярославич Тверской прожил всего 46 лет. При этом 12 лет (свыше четверти своей жизни) он потратил на борьбу за сохранение статуса великого князя. Он ощущал бремя княжения 32 года: тверского – с 14 лет и великокняжеского – с 34 лет.

Тверской князь Михаил Ярославович. Деталь памятника Тысячелетие России. Скульптор М.О. Микешин. 1859 г.

Михаил Ярославич был сторонником объединительной политики русских княжеств, хотел быть первым лицом в этих действиях и быть только великим князем. От стал главным героем в битве между войсками тверского княжества и объединенным войском московского князя Юрия Даниловича и ордынского (под руководством ордынского полководца Кавдыгая). Это сражение 1317 г. у села Бортенево стало первым победоносным выступлением русских войск против Орды. Борьба за статус великого князя привела к преждевременной гибели самого Михаила Ярославича Тверского в 1318 г., а через 8 лет – и его старшего сына Дмитрия Михайловича, пытавшегося в 1325 г. отобрать великое княжение у московского князя Юрия Даниловича.

Особые давние связи объединяют Тверскую землю и Индию, начался этот благодатный процесс давно, славную лепту в него внес Афанасий Никитин, отправившийся во второй половине XV в. из Твери в Индию.

Афанасий Никитин (н.д. – 1475 г.) остался в русской истории как купец из Твери, путешественник, писатель, этнограф. Он отправился из Твери на Восток, в 1468–1475 гг. совершил поездку в дальние страны. 3 года он находился в Индии (1471–1474). Но пока он добрался до Индии, пережил немало стрессовых ситуаций. Его путешествие носило торговый характер, он был с караваном, в устье Волги его ограбил астраханский хан. По Каспийскому морю А. Никитин попал в Дербент, затем поехал в Баку. После этого пересек Каспийское море, прошел через Иран к Персидскому заливу, не быстро, но добрался до Индии. Никитин жил в Бидаре, где было много мусульман. В Индии он пытался заниматься торговлей, заключил выгодную торговую сделку, кроме того изучал и записывал сведения о жизни местного населения, природных богатствах мест, где ему удалось побывать. Никитин был грамотным и сообразительным человеком, знал тюркский и персидский языки, освоил и местные наречия индусов. Его просили или временами даже заставляли остаться в Индии, но он мечтал вернуться в Россию, без которой он свою жизнь не представлял. Он снова отправился в морское путешествие, из-за бури оказался в Африке, где был ограблен, но его отпустили. Затем он попал в Иран, еще позже в турецких владениях он был арестован и лишен последнего имущества. И все-таки ему удалось пересечь Черное море, попасть в Крым, где в Кафе (Феодосии) он пришел к русским купцам. Зимой 1474–1475 гг. в Кафе, живя у русских купцов, он завершил воспоминания о своей жизни, путешествиях, страданиях. Он оставил следующие строки в начале своих объемных записок: «Написал я грешное свое хождение за три моря» – Каспийское, Индийское, Черное. С русскими купцами, в 1475 г. Никитин отправился домой – в Тверь. Однако около г. Смоленска он умер. Его спутники передали его записки в Москву; еще позже историк и писатель Н.И. Карамзин обнаружил их в архиве Троице-Сергиевой лавры, в 1817 г. они были опубликованы. В 1955 г. в Твери на набережной открыли памятник Афанасию Никитину (скульпторы С.М. Орлов и А.П. Завалов, арх. Г.А. Захаров). В посление годы в Твери ежегодно проводят регату «Афанасий Никитин».

Памятник Афанасию Никитину в Твери

С давних времен в Твери жили и живут сейчас многочисленные татарские семьи, увеличивается численность мусульманского контингента в целом. Среди исторических личностей-татар в жизни Твери и всей Тверской земли почетное место занимает потомок ханов Золотой Орды, князь Симеон Бекбулатович.

Князь Симеон Бекбулатович (до принятия православия в 1573 г. Саин-Булат, около 1550–1616) в конце 1560-х гг. с отцом переселился в Россию, с 1567 г. был во главе Касимовского царства (находившегося в 1452 по 1653 г. в вассальной зависимости от московских царей). Он в 1575–1576 гг. участвовал в политическом маскараде, устроенном царем Иваном Грозным, сделавшим его на несколько месяцев «великим князем всея Руси», а себе взявший удел, сохранив в своих руках всю реальную власть. Через 11 месяцев Иван Грозный ликвидировал свой «удел», переместил Симеона Бекбулатовича, назначил его «великим князем тверским», подарил обширные владения в Твери и Торжке. Дворец Симеона Бекбулатовича в Твери находился на территории кремля. Он построил несколько церквей на Тверской земле. Двор Симеона Бекбулатовича был в селе Кушалино, где по его указанию в 1592 г. построили церковь во имя Смоленской Божией Матери. Судьба татарского князя и дальше была непростой, подчас он оказывался в очень опасных ситуациях. С 1577 г. командовал полком в Ливонской войне; в 1581 г. прикрывая подступ к резиденции Ивана Грозного в Старице, стоял с войском в Вышнем Волочке; в 1586 г. из-за интриг боярина Бориса Годунова оказался в опале, в 1587 г. был лишен тверского княжения, только село Кушалино было оставлено ему как вотчина. Затем (1605) его постригли в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре, потом – сослали в дальний Соловецкий монастырь. Но в 1612 г., когда ему было за 60 лет, его освободили, позволили возвратиться в Москву, вернули достойное отношение.

В истории Твери заметное место занимают принц Георг Ольденбургский и его жена, великая княгиня Екатерина Павловна (принцесса Ольденбургская в первом браке, во втором – королева Вюртембергская), много сделавшие для благоустройства Твери и других тверских земель, а также земель новгородских и ярославских. В Тверь к ним неоднократно приезжал император Александр I. Делал он это в большой мере потому, что хотел навестить свою сестру Екатерину Павловну – жену тверского, новгородского и ярославского генерал-губернатора принца Георга Ольденбургского. Для них Александр I распорядился перестроить в Твери Путевой дворец, создать в нем роскошную и удобную резиденцию для сестры и зятя. Эти работы возглавил талантливый архитектор Карл Росси. По просьбе сестры Александр I сделал его главным архитектором Твери (и он был им до 1816 г., много успев сделать для благоустройства города). Александр I в своей жизни полностью доверял только одному человеку, всегда понимавшему его, тактично и своевременно поддерживавшего его – великой княгине Екатерине Павловне, желания которой он старался выполнять, прислушивался к ее мнению. В Твери, в роли гостя сестры и зятя, он встречался с Н.М. Карамзиным, который здесь в кружке лиц, близких к Екатерине Павловне, читал ему по просьбе великой княгини главы из его тогда еще не изданной «Истории государства Российского». Александр I в 1811 г. получил написанную Н.М. Карамзиным по заказу Екатерины Павловны записку «О древней и новой России», содержащую осуждение его либеральных начинаний и реформаторской деятельности М.М. Сперанского, совет опереться на народные силы. Екатерина Павловна знала о своем влиянии на брата-императора, но не злоупотребляла этим, только во имя государственных интересов она старалась влиять на принятие им правильных решений. Вот почему в составленной по ее просьбе записке отстаивался взгляд на самобытный характер исторического пути России, содержался совет не спешить с реформами, скроенными по зарубежным образцам (и не сполна выверенными по российским нуждам, реалиям), больше думать об истинных народных силах, возможностях, желаниях, нуждах простых россиян и не слишком доверять обещаниям людей, подталкивающих его к еще не сполна обдуманным и не сполна своевременным реформам. Александр I, посещая Тверь, ставил цель и сверить свои решения с политическим климатом при Тверском дворе, который был тогда одним из центров консервативной оппозиции.

Принц Георгий Петрович Ольденбургский (Петер-Фридрих-Георг Гольштейн-Ольденбургский, 1784–1812) был родным племянником русской императрицы Марии Федоровны (жены императора Павла I) и зятем императора Александра I (мужем его сестры Екатерины Павловны). Принц Георг был младшим сыном герцога Петера-Фридриха-Людвига Гольштейн-Готтопского и Фредерики-Елизаветы-Амалии-Августы Вюртембергской (родной сестры императрицы Марии Федоровны). В 1808 г., когда ему было 24 года, войска голландского короля Луи Бонапарта оккупировали Ольденбург, тогда он его покинул и поступил на службу к русскому императору, вскоре он был назначен эстляндским генерал-губернатором. В 1808 г. 25-летний принц Георг женился на своей двоюродной сестре и родной сестре императора Александра I великой княгине Екатерине Павловне, которой шел 22 год. Принц получил титул императорского высочества, был назначен тверским, новгородским и ярославским генерал-губернатором, а также главноуправляющим Департаментом водных коммуникаций. В связи с этими назначениями молодая чета поселилась в Твери, где была создана резиденция, возник их двор, в их тверской дворец стремились попасть сливки российского общества. Г.П.Ольденбургский много ездил по вверенным ему в управление губерниям, тщательно следил за строительством Вышневолоцкого, Мариинского и Тихвинского каналов, проводил ревизию губернских учреждений. В 1812 г. в начале Отечественной войны руководил созданием резервов во вверенных ему губерниях, временно перенес свою резиденцию в Ярославль, где сформировал народное ополчение и создавал лазареты. В ноябре 1812 г. он вернулся в Тверь, где продолжил свою службу царю и Отечеству. При посещении одного из лазаретов он заразился тифозной горячкой и умер в возрасте 28 лет. Его похоронили в Петербурге, через 14 лет после его смерти и через 7 лет после смерти его жены его останки по желанию его родственников были перевезены в Ольденбург.

Г.П. Ольденбургский вызывал всеобщее уважение и восхищение его редчайшей честностью, чистотой и возвышенной душой, поэтичностью натуры, неисчерпаемой добротой, жизнью в соответствии с понятиями долга и полным выполнением обязанностей, которые он исполнял во благо России и его семьи.

Ансамбль Путевого дворца

Его брак был очень счастливым. Жена помогала ему в делах, разделяла его заботы и радости, поддерживала в период усталости, у них родились и выросли два сына, Александр (1810–1829) и Петр (1812–1881). Для Георгия Петровича и Екатерины Павловны годы, проведенные в Твери, были самыми счастливыми в их жизни; это были годы не только личного счастья, но и период их яркого и плодотворного служения Отечеству, что было для них главным делом. При них Тверь стала своего рода «малой столицей», талантливый архитектор Карл России по их распоряжениям много сделал для ее благоустройства и градостроительного совершенствования. Служебная деятельность Георгий Петровича была многогранной, всегда результативной и благотворной. О нем говорили и как о грамотном и деятельном директоре путей сообщения (при нем было построено около 14 тысяч верст новых, усовершенствовано и обустроено старых водных и сухопутных дорог). Он был одним из самых преданных и честных подданных русского царя, но все-таки больше всего в жизни он любил свою красивую, добрую и мудрую жену. Он писал:

Великая княгиня Екатерина Павловна (1788–1819) была дочерью императора Павла I и императрицы Марии Федоровны, любимой сестрой императора Александра I. Ее редкая красота, обаяние, добрый и веселый нрав, мудрый характер вызывали всеобщее восхищение (многие достойные соотечественники были в нее влюблены, в том числе князь, генерал П.И. Багратион, но россияне не могли мечтать о женитьбе на ней – царской дочери). В 1807 г. желание императора Наполеона жениться на ней высказал Александру I министр иностранных дел Франции хитроумный Талейран. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и сама Екатерина Павловна категорически отвергли это предложение. Пришлось спешить со свадьбой великой княгини; из трех подходящих женихов она выбрала принца Георга Ольденбургского (ведь со дня на день могло поступить официальное предложение от Наполеона). Брак Екатерины и Георга из-за их близкого родства противоречил уставам Русской Православной Церкви (они были двоюродные брат и сестра), жених был к тому же не слишком богат, но был внешне привлекательным, а главное – достойным человеком. Имел высокие человеческие качества, был добрым, мягким, чутким. Их брак был очень счастливым, хотя и не долгим из-за смерти Георгия Петровича, у них родились двое сыновей. В Твери у молодой четы возник большой двор, славившийся патриотическим настроем и высокими культурным интересами. Современники утверждали, что дворец Екатерины Павловны был своего рода клубом литературы и изящных искусств.

Екатерина Павловна напоминала свою великую бабушку – императрицу Екатерину II, которая дала ей свое имя. Екатерина унаследовала деятельный характер ее бабушки, так же, как и она, интересовалась политикой, была властной, любила общество храбрых военных, ученых мужей и литераторов. Она знала несколько европейских языков, очень хорошо рисовала, любила музицировать, ее серьезно увлекали вопросы политической экономии, истории, географии. При ее обширной образованности и энергии тверской двор стал играть значительную роль в политике и экономике России. Интеллектуальным центром этого двора была сама Екатерина Павловна, которая не боялась называть проблемы и пыталась найти пути их решения. Но это совсем не значило, что муж и дети были у нее на втором плане. Екатерина Павловна была великолепной женой и мудрой матерью. При этом с юных лет она умела быть хозяйкой в любых ситуациях. До замужества ей нравилось общество смелого и порядочного 40-летнего генерала П.И. Багратиона, несчастного в его браке, восхищавшегося ей, писавшего ей дивные письма, тайно от всех возившего ее портрет, но ни он, ни она не преступили черту дозволенности в отношениях великой княгини и ее подданного. Путешествуя в 1813 г. по Англии, она поразила англичан блестящим умом, твердым и решительным характером.

Екатерина Павловна, став принцессой Ольденбургской, стремилась помогать мужу в выполнении его служебных обязанностей, вела большую благотворительную работу, была духовным стержнем их семьи. В начале Отечественной войны 1812 г. Екатерина Павловна одной из первых выступила инициатором создания во всех губерниях народного ополчения (и это накануне рождения второго ребенка); активно содействовала созданию добровольных воинских формирований. В августе 1812 г. в Твери были сформированы кавказский полк и егерьский батальон ее имени. На их формирование она выделила огромную сумму денег. Она призвала и своих удельных крестьян идти защищать Родину, обещала засчитать службу в батальоне за полную рекрутскую повинность, после увольнения со службы обещала освободить на всю жизнь от выплаты ей оброка. Ее муж организовывал ополчение во вверенных ему губерниях, создавал лазареты для раненых воинов.

Великая княгиня Екатерина Павловна. Гравюра А. Беннера. 1817 г.

В конце 1812 г. ее муж внезапно умер, заразившись тифозной горячкой в период посещения одного из лазаретов (что он делал регулярно). В 1812 г. сломленная горем 25-летняя вдова уехала за границу. В 28 лет (1816) она вышла замуж во второй раз за другого двоюродного брата по материнской линии, наследника Вюртембергского престола – принца Фридриха-Вильгельма. Он к тому времени расторг свой несчастливый семейный союз с баварской принцессой Шарлотой-Августой. Благородство Екатерины Павловны проявилось и в распределении наследства между ее сыновьями перед ее переездом в Штутгарт. Она выделила им гораздо больше отцовского наследства, чем требовал закон. У обоих принцев Ольденбургских состояние стало большим, чем у нее. Ее дети от первого брака – 6-летний Александр и 4-летний Петр – уехали с матерью и ее новым мужем в Штутгарт, жили и воспитывались в обстановке лютеранства. Хотя ее второй муж не обладал в такой же мере достоинствами, как ее первый избранник, а был деспотичным, суровым, расточительным, не слишком популярным в народе, она смогла найти общий язык и с ним, результативно способствовала некоторому улучшению его плохого характера и облагораживанию его образа жизни. Однако новая супружеская жизнь Екатерины Павловны не была счастливой, вот почему она усиленно предалась устройству благотворительных и образовательных учреждений. Она хорошо знала, как организовать благотворительную работу, ведь в России успешно и много занималась благотворительностью ее мать императрица Мария Федоровна. Когда ее муж стал королем, она деятельно способствовала улучшению сильно расстроенных дел в их королевстве, активно помогала мужу, вела широкую благотворительную деятельность, сама выделялась скромным образом жизни. Она была инициатором организации Общества оказания помощи нуждающимся, способствовала увеличению числа благотворительных обществ, открыла новые ремесленные школы для детей бедняков., была инициатором создания системы светского воспитания и образования девушек из высшего и среднего сословий (по типу российских институтов благородных девиц), учредила дома трудолюбия, где многим предоставлялась работа, была попечительницей и деятельным членом Общества для поощрения и распространения сельского домоводства и промышленности. Во втором браке у нее были две дочери – принцессы София и Мария. Успев сделать много полезного и доброго, она в 31 год умерла, сильно простудившись. Ее похоронили в Штутгарте. Королева Екатерина Вюртембергская прожила в ее новом отечестве 3 года, но оставила о себе столь хорошую и яркую память, что немцы в современной Германии вспоминают ее добрыми словами, в 1994 г. должным образом отмечали 175-летие со дня ее кончины, ее портреты украшают немецкие галереи, в том числе галерею коронованных особ в Штутгарте. В России об этой щедрой на добрые дела женщине до сих пор знают очень мало, в том числе и в Твери, где были осуществлены многие ее благие начинания.

История Твери, да и многих других тверских мест, неразрывно связана с именем и творческой судьбой А.Н. Радищева (1749–1802) – русского революционного мыслителя, писателя, одного из главных представителей «просветительской философии». Радищев неоднократно приезжал в Тверь. В конце XVIII в. он потряс значительное большинство думающих россиян своими произведениями, прежде всего одой «Вольность» (1783) и философским сочинением «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) и др., – в которых нашли правдивое и яркое изложение идеи русского Просвещения, с позиций искреннего сочувствия описаны тяжелые, почти невыносимые условия жизни простого народа, содержится резкое обличение самодержавия и крепостничества. В «Путешествии…» он достиг по тем временам наиболее глубокой, сильной, обличающей правды в рамках прозаического произведения. Все это стало возможным не только благодаря великолепному образованию и выдающимся способностям Радищева, но и его многочисленным поездкам по России, особенно по трассе Петербург – Москва, значительная часть которой проходит по Тверской земле. В «Путешествии…» 1/3 названных и описанных им почтовых станций (8) находилось на территории Тверской губернии (Хотилов, Вышний Волочек, Выдропужск, Торжок, Медное, Тверь, Городня, Завидово). Ужасающая бедность и невыносимые условиях жизни простых людей, описанные столь ярко и сильно, звучали мощным обвинением властям, обнажили социально-классовую суть «золотого века Екатерины». А в оде «Вольность» (включена в главу «Тверь») содержится, по сути, призыв к свержению самодержавия.

Александр Николаевич Радищев (1749–1802) получил великолепное образование, учился (1762–1766) в Пажеском корпусе в Санкт-Петербурге, бывал при дворе, был отправлен в числе 12 способных и трудолюбивых молодых дворян учиться в Лейпциг на 5 лет, приобрел разносторонние и серьезные научные познания, стал одним из самых образованных людей своего времени (причем не только в России). Затем он был на государственной службе в Петербурге, выделялся добросовестным отношением к своим обязанностям. В 1790 г. он был управляющим Петербургской таможней. В 26 лет состоятельный, уважаемый и очень красивый А.Н. Радищев женился на А.В. Рубановской, у них родились три сына и дочь, но через 8 лет он стал вдовцом. Лишившись в 1783 г. любимой жены, он едва не потерял рассудок. Радищев был потрясен своим горем, но вместо того, чтобы помочь пережить горе детям, он полностью – ради своего успокоения – отдался литературной работе: создавал труды и печатал их в своей домашней типографии, причем с разрешения цензуры. Но после выхода «Путешествия…» (ему 41 год) по приказу императрицы Екатерины II Радищев был арестован, приговорен к смертной казни, замененной 10-летней ссылкой в Сибирь. К нему с младшими детьми (старшие остались у родни для получения образования) приехала сестра его умершей жены – Е.В. Рубановская, на которой он вскоре женился в Илимске, у них родились две дочери и сын. В ссылке Радищев вел деятельную жизнь: изучал природу Сибири, жизнь населявших ее народов, много читал и писал. Все отмечали его сильное стремление помогать людям, в Илимске он даже умудрялся лечить больных, не говоря уже о других видах помощи. За ним надежно закрепилась репутация благодетеля. Император Павел I разрешил Радищеву вернуться в Центральную Россию и жить в его имении в Калужской губернии – в селе Немцове. Следующий император, Александр I, вернул ему полную свободу, назначил членом Комиссии для составления нового законодательства. С 1797 г. Радищев занимался разработкой проектов реформ, решительно поставил вопрос об отмене крепостного права. Но председатель комиссии граф Завадовский строго осудил его, сделал серьезное предупреждение о возможных карах за его крамольные мысли. Под угрозой возможных новых преследований и лишений Радищев с его сильно расстроенным здоровьем и истощенной нервной системой решился на самоубийство. Он выпил яд и умер в страшных мучениях. Радищев при многих его неоспоримых достоинствах большую часть своей жизни был убежденным мартинистом (масоном), что объясняет истоки и причины многих его несчастий и ошибочность ряда его поступков.

А.Н. Радищев. Портрет конца XVIII в.

Жизнь в Твери и других уголках Тверской земли была важным этапом в воспитании и становлении личности великого русского баснописца И.А. Крылова. Из прожитых им 75 лет почти пятая часть – 13 лет были проведены на Тверской земле, это были годы его осознанного детства и отрочества.

Иван Андреевич Крылов (1769–1844) будущий знаменитый баснописц родился в небогатой семье. Его отец служил в драгунском полку, в 1772 г. отличился при защите Яицкого городка от пугачевцев, в тот опасный момент 3-летний Иван едва не погиб. В 1774 г. семья Крыловых переехала в Тверь (тогда мальчику было всего 5 лет), отец стал председателем магистрата в городе. Всю жизнь отец был большим любителем чтения, везде возил с собой книги, после его преждевременной смерти сыну в наследство остался большой сундук книг. Из-за стесненных материальных условий мальчик мало учился, но много читал, французским языком занимался в семействе состоятельных знакомых. При этом он любил посещать торговые площади, рынки, ему нравились кулачные бои, качели, народные гуляния, где он тесно общался с простыми людьми, постигал речь простолюдинов, их нехитрую жизненную мудрость.

В 8 лет Ивана Крылова удалось устроить подканцеляристом в Калязинский земской суд, служба эта обеспечивала ему только нищенское существование, но через год его перевели на службу в Тверской губернский магистрат. В Твери Крылов усердно занимался самообразованием, посещал диспуты и театральные представления в Тверской духовной семинарии. Рано потеряв отца, он быстро понял как трудно матери одной с двумя детьми, стал ее помощником в решении бытовых проблем их семьи, хотя его увлекало сочинительство. Уже тогда он пытался работать над своей комической оперой «Кофейница», это были его первые и очень скромные шаги на творческом поприще. Суровые обстоятельства жизни их семьи и впечатлительная натура Ивана Крылова ускорили процесс его взросления, стали предпосылкой для становления литературного таланта, раннего формирования писательской натуры. В 1782 г., когда он уже ясно представлял себе жизнь в провинции и мир провинциальных дворян-крепостников, в 13 лет Иван Крылов уехал в Петербург (где его матери удалось пристроить его на службу в Петербургскую казенную палату). Таким образом, Крылов именно в Твери получил первые и главные азы жизненной мудрости, крохи воспитания и образования, понял сколь трудна жизнь небогатых людей (которые в жизни могут рассчитывать только на себя); здесь же он осознал и ощутил чарующий мир чтения, театра, угадал ни с чем не сравнимую прелесть творчества.

С тверскими местами связаны события жизни поэта и декабриста Ф.И. Глинки.

Федор Иванович Глинка (1786–1880) окончил кадетский корпус в Петербурге в 16 лет. Он был участником Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии в 1813–1814 гг., был награжден за храбрость золотым оружием. Вернувшись в Россию, он стал членом «Союза спасения» и одним из создателей и руководителей «Союза благоденствия». Хотя в подготовке и проведении восстания (декабристов) 14 декабря 1825 г. он не участвовал, его после разгрома этого восстания сослали в Карелию, но в 1830 г. назначили советником Тверского губернского правления. Кроме лирических стихотворений Ф.И. Глинка оставил военный дневник «Письма русского офицера» (1815–1816). В его лирике четко звучат библейские мотивы («Опыт священной поэзии», 1826 г.), а его стихи «Тройка» (1824 г., «Вот мчится тройка удалая…») и «Узник» (1831 г., «Не слышно шуму городского…») стали популярными народными русскими песнями.

Ф.И. Глинка впервые посетил Тверскую губернию в 25 лет (1811), тогда он увидел Тверь, Ржев, Старицу, Зубцов, познакомился с древней историей Тверской земли. После ссылки в Петрозаводске ему позволили поселиться в Твери, где почти 2 года (ему 44–46 лет) он служил советником губернского правления. Затем, когда в 1834–1853 гг. он жил уже в Москве, то каждое лето проводил у тещи – в селе Кузнецово (ныне в Рамешковском районе Тверской области), где отдыхал, писал стихи, занимался археологическими раскопками. Позже в 1853–1861 гг. он жил в Петербурге, а с 1862 г. (ему 76 лет), когда ушел в отставку – поселился в Твери, где пользовался заслуженным уважением и почетом. В 1860–1864 гг. Глинку избрали почетным попечителем Тверской мужской гимназии, в 1875–1879 гг. (ему 89–93 года) он был гласным Тверской городской думы. При этом с 1865 г. он был почетным членом Тверского губернского статистического комитета, одним из инициаторов создания Тверского музея (1866). Глинка жертвовал средства на изучение верхневолжской флоры, входил в комиссию по исследованию вод рек Волги и Тьмака, серьезно увлекался археологией. Он открыл в южной части Бежецкого уезда памятники древнего быта. Он особенно активно участвовал в создании археологического отдела в Тверском музее, куда передал найденные им при археологических раскопках загадочные камни с высеченными на них знаками. Кроме того, он участвовал в раскопках, проводившихся в тверской гавани общества «Самолет». Дом Глинки (ныне на ул. Желябова, 30) был одним из центров общественной жизни Твери. Ф.И. Глинка умер в Твери в возрасте 94 лет, он был похоронен на кладбище тверского Успенского Желтикова монастыря (но до наших дней его могила не сохранилась) с военными почестями как владелец золотого оружия.

С Тверью связано начало стремительного восхождения на художественный Олимп России и мира русского живописца и рисовальщика О.А. Кипренского, особенно прославившегося своими сильными и яркими портретами; их содержание – духовность, сложная внутренняя жизнь человека, его творческое начало и индивидуальность. Кипренского называют первым русским романтиком в живописи. Кипренский приехал в Тверь в 1811 г. (ему 29 лет) по приглашению губернаторши и сестры императора Александра I – великой княгини Екатерины Павловны, он пробыл здесь до начала военных действий 1812 г.

М.И. Глинка. Портрет 1850-х гг.

Во дворце Екатерины Павловны, превращенным в своего рода клуб литераторов и изящных искусств, который посещали многие выдающиеся, богатые и небогатые, но интересные люди России, молодой художник сполна ощутил восхищение его живописным талантом, веру в его грядущие новые успехи в живописи, высокую оценку уже созданных им работ. Важно и то, что здесь он приобрел жизненный опыт, влиятельных друзей, состоятельных заказчиков. Респектабельные знатоки и ценители живописи по достоинству оценили его творчество и предсказали большой успех в России, мире. После месяцев, проведенных в Твери и особенно – вечеров в Путевом дворце, слава молодого Кипренского стала стремительно расти. Он вернулся в Петербург почти признанным гением в живописи, слух о нем проник в Западную Европу. Так что с определенными допущениями можно утверждать, что в большой мере именно Тверь открыла России и миру яркого художника О.А. Кипренского.

Художник Орест Адамович Кипренский (1782–1836) создал поразительные по силе визуального воздействия на людей портреты, а также картины на исторические и мифологические сюжеты. Он стал первым из россиян, чей автопортрет вошел (1820) в коллекцию знаменитой флорентийской галереи Уффици. Особая светоносная сила, чистота и романтизм созданных им портретов возвели его на вершину портретного мастерства, принесли признание в России и странах Европы. О.А. Кипренский родился в Петербургской губернии, в поместье бригадира Алексея Дьяконова, который был его отцом, а матерью была крепостная этого бригадира, которую он успел до рождения мальчика выдать замуж за своего дворового человека. Мальчика назвали Орест Копорский – по имени места, где он родился, при этом он сразу получил вольную. Со временем фамилия была несколько изменена. В семье крепостных, где Орест вырос, он все-таки занимал особое положение. Орест с детства любил рисовать. В 6 лет его отдали в Академию художеств Петербурга, которую он окончил в 1803 г. (ему 21 год) лучшим учеником. Он мог лучше всех копировать холсты классиков мировой живописи, но лучше всего ему удавались написанные с натуры портреты, делавшие его главной персоной на художественных выставках. Среди созданных им портретов лучшие: «Автопортрет с кистями за ухом» (1808); «А.А. Челищев» (1809); «Е.П. Ростопчина» (1809); «С.С. Щербатова» и «А.М. Голицына» (1819); «А.С. Пушкин» (1827) и др. Получив пенсионерство для художественного творчества, он уехал в Италию, вернулся в Россию только в 1823 г. Его таланту и хорошо оплачиваемым заказам многие художники завидовали, клевета отравляла ему жизнь. Ему приписывали в Риме убийство натурщицы и сожительство с 10-летней девочкой – натурщицей Мариуччи. Кипренский спасался от завистников, сплетен и слухов работой, отнимавшей все его силы и время. Его чудными портретами все восхищались, но каждый новый успех множил число завистников и обидчиков, вспоминали его «темное» происхождение и «страшные дела» в Италии. Кипренский страдал от клеветы, не был он и богат. Отдавая всего себя творчеству, он был очень одинок. В 46 лет он уехал в Италию, но вне России талант его стал угасать. Он хотел простого человеческого счастья и в 54 года, расплатившись с кредиторами, женился на натурщице Мариучче, но ему пришлось ради этого принять католичество. Жизнь вне России, вынужденный отказ от Православия, еще более усугубили его душевный дискомфорт, и через 4 месяца после свадьбы он умер. После его смерти родилась его дочь – Клотильда Кипренская. А мы до сих пор восхищаемся его дивными портретами, где силой художественного языка представлены душевная красота и притягательность россиян – женщин и мужчин.

О.А. Кипренский. Автопортрет. 1828 г.

Многое в жизни, служебной карьере, творчестве писателя И.И. Лажечникова было вязано с Тверью и ее окрестностями.

Иван Иванович Лажечников (1792–1869) вошел в русскую историю, литературу как один из создателей русского исторического романа. Он родился под Москвой в Коломне в семье богатого и образованного купца, получил основательную домашнюю подготовку под руководством рекомендованного Н.И. Новиковым гувернера. С 15 лет начал публиковаться в московских журналах. В 14 лет он поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел, с 18 лет трудился в канцелярии московского гражданского губернатора, в 20 лет участвовал в Отечественной войне 1812 г., выйдя в отставку, служил по Министерству народного просвещения в Пензенской губернии, затем – в Казани. В 1826 г. он вернулся в Москву, занялся изучением русской древности, выпустил свой первый исторический роман «Последний Новик, или Завоевание Лифляндии в царствование Петра Великого» (1831–1833 гг., ему 39–41 год). В 1831–1853 гг. он жил, служил, творил в Твери – а это целых 22 года. Потом он недолгое время работал в Витебске, вышел в отставку и с 1854 г. жил в Москве. Наибольший читательский успех имели романы «Ледяной дом» (1835) и «Басурман» (1838).

И.И. Лажечников прожил долгую для своего времени жизнь – 77 лет, из них 22 года был тесно связан с Тверской землей, прежде всего с Тверью и имением Коноплино. В 1831–1837 гг. он был директором Тверской мужской гимназии и директором народных училищ Тверской губернии, в 1843–1853 гг. (ему 51–61 год) занимал пост тверского вице-губернатора. Именно в Твери он закончил свой первый роман «Последний Новик» и создал самое известное его произведение – роман «Ледяной дом». Лажечников в теплое время года жил в своем имении Коноплино под Старицей (до наших дней усадебный дом сохранился), а в 1837–1853 гг. жил там постоянно. В Коноплино он завершил работу над романом «Басурман» (который написал в основном в Твери), также создал драму в стихах «Опричник» (1843 г., опубликована в 1849 г.; по ее мотивам создана одноименная опера П.И. Чайковского). В Коноплино к Лажечникову приезжали В.Г. Белинский, Н.В. Станкевич и другие известные люди. Лажечников стремился отдать свои силы и знания на благо Родины, соотечественников. Государственная служба и литературная деятельность больших богатств ему не принесли, но он не очень тяготился этим, был счастлив, что его романы пользуются успехом, нужны его соотечественникам. В завещании Лажечников написал: «Состояние жене и детям моим не оставляю никакого, кроме честного имени, какое завещаю и им самим блюсти и сохранять в чистоте».

С Тверской землей оказалась тесно связана жизнь великого русского писателя-сатирика М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (Салтыков, 1829–1889) родился в селе Спас-Угол, которое тогда было расположено в Калязинском уезде Тверской губернии (теперь на территории Талдомского района Московской области; см. с. 43). Он учился в Московском дворянском институте, окончил Царскосельский лицей, служил в Петербурге в канцелярии Военного министерства. В молодости увлекался идеями утопического социализма, общался с членами кружка М.В.Петрашевского (Буташевич-Петрашевский, 1821–1866 гг., революционер, утопический социалист, в 1849 г. осужден на вечную каторгу на Забайкальских заводах). М.Е. Салтыков опубликовал еще молодым человеком злободневные повести «Противоречия» и «Запутанное дело», из-за них его выслали в 1848 г. (ему 22 года) в Вятку. Но в 1856–1858 гг. он снова стал жителем Петербурга, стал служить в Министерстве внутренних дел. Крепостнические порядки и административно-чиновничий произвол он продолжил обличать в своем новом произведении «Губернские очерки», которые вышли под псевдонимом Н. Щедрин в 1856–1857 гг. (ему 30–31 год). Потом он был (1858–1860) вице-губернатором в Рязани, а затем в 1860 г. был назначен губернатором Твери. 34-летний М.Е.Салтыков быстро нашел общий язык с местными либеральными дворянами (А.М. Унковский, А.А. Головачев и др.), декабристом М.И. Муравьевым-Апостолом (тогда жил в Твери), ощутил еще большее сближение с революционно настроенными людьми, мечтавшими о переменах в России и не желавших быть только свидетелями событий в стране, которые навязывала им власть. Эти люди хотели занимать активную позицию в жизни.

Салтыков происходил из древней дворянской семьи, но он жил на средства, которые сам зарабатывал на государственной службе или литературным трудом. Получив хорошее образование, он хотел использовать свои знания и таланты во благо Отечеству. Он рано уяснил произвол чиновничьей власти, отгадал главным образом внешнее стремление властных и исполнительных структур изображать движение к реформам, а на деле не способных их грамотно обосновать и последовательно проводить. Салтыков критиковал реформу 1861 г. об отмене крепостного права; в статьях, написанных именно в Твери, он проповедовал идею полного уничтожения крепостного права в России. Салтыков оказался в Твери уже опытным в житейском и общеполитическом плане человеком. Он знал возможности, плюсы и минусы статуса государственного чиновника, знал, что небезопасно критиковать порядки в России (помнил ссылку в Вятку), но быть слепым исполнителем чужой воли, по сути – при начальниках холуем при плодоносном служебным месте не мог.

Салтыков осознавал себя не столько чиновником, а прежде всего гражданином, ответственным за судьбы своей Родины и соотечественников. В Твери он видел те же порядки, что и в столицах; видел как наглые чиновники умеют стать главными лицами чуть ли не во всех хозяйственно-экономических ситуациях, осознавал неспособность власти ставить их на место. Салтыков выступал против самодурства и самоуправства тверских чиновников, пытался защищать интересы крестьян, был официальным редактором газеты «Тверские губернские ведомости». Тверской опыт способствовал общественно-политическому и художественному развитию Салтыкова, сделал его сатиру более злободневной и наступательной. Человек хорошо образованный, здравомыслящий, смелый, умеющий грамотно и действенно обличать порядки в провинции, да и во всей России тех лет, власти был не нужен. Неудивительно, что Салтыков оказался в отставке. Однако он сумел даже свой отъезд из Твери использовать как акт помощи людям. В 1862 г. (ему 36 лет) Салтыков организовал в зале Дворянского собрания литературный вечер в пользу честных и бедных чиновников. В 1870 – 1880-х гг., когда Салтыков уже жил в Петербурге, он часто приезжал в Тверскую губернию, в том числе неоднократно гостил в имении своего друга Унковского. Опыт и впечатления, которые Салтыков получил на Тверской земле, нашли отражение в его произведениях «Сатира в прозе» (1860–1862), «История одного города» (1870), «Помпадуры и помпадурши» (1873), «Благонамеренные речи» (1876), «Господа Головлевы» (1880), «Пошехонская старина» (1889), «Современная идиллия» (1883) и др. Так что 2-летний опыт пребывания и службы в Твери, а также многочисленные поездки в Тверскую землю стали важной частью жизни и творчества замечательного русского писателя, публициста М.Е.Салтыкова-Щедрина. С 1976 г. в Твери работает литературно-мемориальный музей М.Е.Салтыкова-Щедрина (ул. Рыбацкая, д.11/37), в доме, где писатель жил в 1860–1862 гг.

В прошлом среди наиболее известных жителей Твери, даже всей Тверской земли, была семья дворян Гурко, давшая России несколько выдающихся военачальников и государственных деятелей. В наши дни о них напоминают остатки их усадьбы, находящиеся в поселке Сахарово (ныне входит в территориальные владения г. Твери). В царский период здесь, тогда в окрестностях Твери, было большое и красивое имение Гурко, от которого до наших дней сохранились только церковь-усыпальница во имя Иосифа Волоцкого, большой старинный парк, два деревянных флигеля. Усадьба Сахарово почти сто лет пронадлежала семейству Гурко. В наши дни мало кто в России может что-либо вспомнить или сказать толковое о семье Гурко, а в царский период они пользовались всеобщим уважением, особенно был почитаем при жизни и после смерти Иосиф Владимирович Гурко, прославленный русский военачальник, герой Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., признанный национальным героем Болгарии. И сейчас в Болгарии помнят и чтут память этого замечательного россиянина, его именем названы улицы.

Первым из самых известных владельцев Сахарова был отец И.В. Гурко – Владимир Иосифович Румейко-Гурко (1795–1852), генерал-лейтенант, доблестный участник кавказских войн, бывший начальник штаба Отдельного Кавказского корпуса. Он купил эту усадьбу в 20-х гг. XIX в. у И.И. Вердеревского. Жена В.И. Гурко – Татьяна Алексеевна (урожденная баронесса Корф), известная красавица и образованная женщина, была автором замысла планировки и архитектурно-ландшафтной композиции их усадебного парка. В плане посадки парка как бы повторяли герб Гурко – 2 полумесяца: нарождающийся и умирающий. Внимательный человек может увидеть особенности планировки этого парка и сейчас, пройдя по его аллеям. Самым знаменитым владельцем усадьбы Сахарово был несомненно фельдмаршал Иосиф Владимирович Гурко, слава о воинских победах которого гремела по всей России, в Болгарии, других европейских странах, была она хорошо известна в Турции (где его побаивались и уважали за смелость, профессиональное мастерство, неподкупность, верность русскому царю, Отечеству, православной вере). И.В. Гурко был похоронен в Сахарово в родовой церкви-усыпальнице во имя Иосифа Волоцкого, позже в ней похоронили его сына и жену Марию Андреевну (урожденная Салиас де Турнемир), а также открыли фамильный музей Гурко.

Интересным человеком был сын фельдмаршала И.В. Гурко и еще один владелец этой усадьбы Владимир Иосифович Гурко (р.1863), который в 1902–1906 гг. был управляющим земским отделом Министерства внутренних дел, состоял членом Государственного совета, был депутатом Государственной думы. Достойным человеком был и его брат – генерал Гурко, который в период Первой мировой войны командовал корпусом русской армии.

После событий осени 1917 г. все мужчины рода Гурко примкнули к Белому движению. Все представители рода Гурко были убежденными монархистами, не мыслили жизнь их Родины без царя и Православия, видели в них основу стабильности и благополучия России. Все это было известно представителям советской власти, которые хотели вытравить из людской памяти добрые воспоминания о роде Гурко. В 1925 г. останки легендарного фельдмаршала И.В. Гурко и членов его семьи были грубо выброшены из их родовой усыпальницы в Сахарово и где-то тайно захоронены в усадебном парке. При этом с 1918 г. происходило разграбление усадьбы. Уцелевшие предметы искусства, в том числе старинное оружие, часть коллекции саксонского и севрского фарфора, оставшуюся высокого художественного качества мебель, некоторые другие ценности и часть книг и богатейшей библиотеки в 1919 – 1920-х гг. вывезли в музеи. Затем в усадьбе Сахарово разместили школу-коммуну для беспризорных детей, а позже – санаторий НКВД. Интересный с исторических и архитектурно-культурных позиций усадебный дом снесли в 1950-х гг., со временем на его месте построили ординарное здание – дом культуры. В церкви Иосифа Волоцкого устроили спортивные залы ДСО «Урожай», только в 1990-х гг. началось восстановление храма, возобновились в нем богослужения. В бывшем усадебном парке привели в порядок символическую могилу И.В. Гурко (но его останков там нет). В наши дни поселок Сахарово больше известен не славой хозяев усадьбы в царский период, а находящимся в нем Тверским сельскохозяйственным институтом (основан в 1972 г.), Тверской школой управления АПК (с 1961 г.), Тверской областной станцией химизации сельского хозяйства, Сельскохозяйственной выставкой Тверской области. С конца 1990-х гг. в Сахарово ведутся работы по восстановлению должной памяти о роде Гурко, поиску истинного захоронения И.В. Гурко, установлению ему здесь подобающего памятника, качественной реставрации церкви Иосифа Волоцкого. Душой всех этих добрых начинаний являются простые местные жители во главе с молодым, красивым, энергичным, хорошо образованным, разносторонне талантливым (пишет прекрасную музыку, создает высоконравственные стихи и песни, хорошо поет, профессионально играет на гитаре, умеет проектировать и строить, в прошлом был зубным врачом) священником о. Геннадием (Ульянич) и увлеченным, патриотически настроенным человеком, архитектором В.П. Городовичем, которые ощущают понимание и поддержку их добрых начинаний со стороны администрации Тверской области, в том числе г. Твери. Бывшая усадьба Сахарово несомненно заслуживает должного к ней отношения как к исторически значимому месту, связанному с жизнью И.В. Гурко.

Иосиф Владимирович Гурко (1828–1901) вошел в историю России и Болгарии как храбрый военачальник, один из главных героев Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., последователь суворовских традиций (идти смело вперед, невзирая на численное превосходство врага, сближаться с ним и сокрушать его, любить и уважать своих подчиненных, заботиться о них, помнить, что все равны перед Богом и др.), внес ценный вклад в развитие военной науки (заложил основы стрелковых цепей, детально разработал основы современной артиллерийской подготовки и др. – т. е. обосновал, лично преверил, доказал опытом своей военной практики ряд военно-технических и организационных новаций военного толка).

И.В. Гурко. Портрет 1870-х гг.

И.В. Гурко окончил пажеский корпус, начал службу в русской гвардии, перешел в армейскую пехоту и участвовал в обороне Севастополя, отказался осведомлять высшее начальство о политических взглядах подчиненных ему офицеров, пользовался огромным авторитетом у всех его подчиненных, смог заставить свое собственное начальство (благодаря его высочайшим профессиональным качествам) уважать его как личность и не мешать в его работе – честной службе интересам России. К началу русско-турецкой войны 49-летний Гурко был генерал-лейтенантом, командующим 2-й гвардейской дивизией. В русско-турецкую войну он был во главе Передового отряда, совершившего легендарный переход в Забалканье, командовал отрядом гвардии под Плевной (в Москве в память о взятии Плевны, массовом героизме солдат и офицеров, страшных людских потерях русской армии поставлен памятник-часовня у Ильинских ворот – «Героям Плевны»). Под руководством Гурко его отряд численностью 70 тыс. воинов совершил зимний переход через Балканы, занял Софию и разбил турок под Филипполем. Русской-турецкая война в сознании русского народа воспринималась как «священная» и «народная», так как была войной за святую православную веру и за болгар-братьев по вере, сыгравших большую роль в распространении христианства в Древней Руси. Одним из главных героев этой русско-турецкой войны стал И.В. Гурко. Болгары до сих пор помнят, что русское воинство под руководством Гурко и дружины болгарского ополчения вместе совершили важную историческую миссию, в том числе освободили от турок Тырново – древнюю столицу Болгарии. В историю Болгарии прочно вошли сражения русских солдат и офицеров под командованием Гурко и болгарских ополченцев у селений Хаинкиой, Ново-Загора, Стара Загора, Каданлык, Горный Дубняк, Телиш, Орхание, Врачеш, Чурьяк, Дандевиль, Плевна, София и других, их героические совместные военные действия в походе к Шипке, в других местах во имя освобождения Болгарии. За свою доблестную и безукоризненную службу Гурко имел многочисленные награды и знаки поощрения, в том числе орден Св. Георгия III степени (за взятие Каданлыка и Шипки), саблю, украшенную бриллиантами, с надписью «За храбрость» (за взятие Горного Дубняка и Телиша) и др. В начале 1878 г. в местечке Сан-Стефано был подписан мирный договор между Россией и Турцией, который означал освобождение балканских стран от 5-ти векового турецкого рабства, ознаменовал конец их длительного притеснения со стороны мусульман. И.В.Гурко в Болгарии почитается как национальный герой, как один из основных освободителей Болгарии от турецкого ига.

После русско-турецкой войны Гурко был командующим войсками гвардии, позже – Петербургского, затем – Одесского и Варшавского военных округов, достигнув на этих постах высшего воинского звания – генерал-фельдмаршала (1894), был генерал-губернатором Привисленского края (1883–1884), с 1884 г. он был назначен членом Государственного совета. И.В. Гурко умер в своем родовом имении Сахарово, где и был похоронен. С начала 2000-х гг. группа энтузиастов во главе с о. Геннадием и архитектором В.П. Городовичем на общественных началах начали работу по созданию и установлению в Сахарово памятника И.В. Гурко, созданию музея в его усадьбе, поиску его останков.

Большая визуальная привлекательность Твери, архитектурно-художественные достоинства ее многих зданий и целых комплексов, выигрышные черты ее архитектурно-планировочной организации в значительной степени связаны с творчеством очень ярких зодчих, работавших в разное время в этом городе (хотя основная часть их архитектурных сил нашла применение в Москве и Петербурге). Все они были образованными, патриотично настроенными людьми, хорошо знали историю России, Тверской земли, в том числе самой Твери, понимали выгоды ее географического положения. В Твери, других городах и имениях Тверской земли с успехом работали многие талантливые русские архитекторы, в том числе известные зодчии России ХVIII – ХIХ вв. П.Р. Никитин, М.Ф. Казаков, Н.А. Львов, В.П. Стасов, К.И. Росси и др. С Тверью особенно тесно была связана творческая деятельность П.Р. Никитина, М.Ф. Казакова, К.И. Росси.

Архитектор Петр Романович Никитин (1727–1784) был учеником великого русского зодчего Д.В. Ухтомского, с 1761 г. служил в Московской гофинтенданской конторе, в 1764 г. (ему 37 лет) его командировали в Тверь для руководства восстановительными работами в ней после пожара 1763 г. Он возглавил в Твери «архитектурную команду», совместно с А.В. Квасовым разработал проект первого регулярного плана застройки этого города. Он разрабатывал проекты жилых и общественных зданий, определивших застройку Твери в конце ХVIII – начале ХIХ в. При участии П.Р. Никитина осуществили планировку и застройку центральных площадей Твери, спроектировали и построили Путевой дворец, дом губернатора, почтовый двор и Архирейский дом, многие жилые здания, а также Путевые дворцы (т. е. почтовые станции) в Вышнем Волочке и селах Выдропужск, Городня, Медное. Никитин жил и творил в Твери до 1776 г. Он прожил 57 лет, из них 12 лет он провел в Твери. Руководить архитектурной деятельностью в этом городе было почетно, но и очень ответственно. Ведь все, кто совершал путь между двух столиц России тех лет, неизбежно приезжали и в этот город. Вся российская знать, крупные администраторы и чиновники, императоры и члены императорской семьи, высшее духовенство были частыми гостями в Твери. Вот почему проектировать, застраивать, реконструировать этот город можно было только под надзором опытного и сообразительного архитектора, способного находить общий язык с властями всех уровней, таким человеком и был П.Р. Никитин.

Матвей Федорович Казаков (1738–1812) – был и остается одним из лучших русских архитекторов, является одним из основоположников русского классицизма. Он стал признанным зодчим, получал важные государственные заказы, работал по заказам самых влиятельных и богатых людей, в том числе в обеих столицах того времени. Он руководил (1800–1804) составлением Генерального плана г. Москвы, организовал архитектурную школу при Экспедиции Кремлевского строения. В Москве М.Ф. Казаков разработал типы городских и общественных зданий, организующих большие городские пространства: Сенат в Кремле (1776–1787), Университет (1786–1793), Голицынскую больницу (ныне 1-я городская, 1796–1801), дома-усадьбы Демидова (1779–1791), Губина (1790-е гг.), Петровский замок (1775–1782) и т. д., также возглавлял перестройку дворца в Царицыно (1789–1793), выполнял и другие значимые заказы. Работы Казакова выделяются широтой градостроительного мышления и рационализмом планировки. Созданные им интерьеры отличаются пространственной пластической цельностью, что он достигал введением большого ордера (Колонный зал Благородного собрания в Москве), скульптуры (Сенат, университет), лепного и живописного декора (Золотые комнаты дома Демидова) и других приемов. Но громкая слава и повсеместное признание пришли к Казакову далеко не сразу. Он учился (1751–1760) в Москве в архитектурной школе Д.В. Ухтомского, а его становление как практика и затем теоретика русской архитектуры началось именно на Тверской земле. Казаков в 1763–1768 гг. (ему 25–30 лет) работал в Твери под руководством архитектора П.Р. Никитина в составе «архитектурной команды», участвовал в составлении первого генерального плана города, разработке проектов Архирейского дома, впоследствии – Путевого дворца и его реконструкции, здания магистрата и Дворянского собрания на Восьмиугольной улице (проект 1767 г., осуществлен в 1770–1776 гг.), провиантских складов на набережной р. Волги (1767 г., разобраны в 1930-х гг.), дома для торговой конторы П.А. Демидова (1766) и др. Именно в Твери М.Ф. Казаков начал и завершил период практического ученичества, впервые успешно выполнил самостоятельные работы, доказал способность самостоятельно и талантливо творить в архитектурном поле.

Архитектор Карл Иванович Росси (1775–1841) как признанный зодчий своего времени много работал в столице России тех лет, создал ряд монументальных ампирных ансамблей в Петербурге, активно формирующих облик этого города: Михайловский дворец (1819–1825 гг., ныне Русский музей), Дворцовая площадь с зданиями и аркой бывшего Главного штаба (1819–1829), Александровский театр (ныне академический театр драмы) и др. Однако начало его архитектурной славы имеет своим истоком именно Тверь, где К.И. Росси сформировался как мастер архитектурного ансамбля, стал одним из ведущих представителей русского классицизма в первой половине ХIХ в. Росси в 1809–1812 гг. (ему 34–37 лет) руководил архитектурными работами в Твери как архитектор Комитета по благоустройству города Твери. Росси разработал проекты, по которым в Твери перестроили здания и интерьеры Путевого дворца (1809), построили каменные торговые ряды (не сохранились), южный придел Воскресенской церкви (1815), Рождественский собор Христорождественского монастыря (завершен в 1820 г.), жилые дома; в Бежецке – возвели торговые ряды, в Кашине – дом купца Терликова, в Торжке – Спасо-Преображенский собор; для Ниловой пустыни он создал проект собора с колокольней (1815 г., проект не был осуществлен).

В Твери жил и работал в 1917–1975 гг. выдающийся отечественный математик В.М. Брадис, ученый, педагог, методист, член-корреспондент Академии педагогических наук РСФСР (с 1955 г.), заслуженный деятель науки РСФСР (с 1957 г.).

Владимир Модестович Брадис (1890–1975) прожил долгую и плодотворную в творческом плане жизнь, 58 лет он трудился во благо Отечества именно в Твери. В.М. Брадис в 25 лет (1915) окончил физико-математический факультет Петербургского университета. С 1917 г. он преподавал на Педагогических курсах земства Тверской губернии в Твери, с 1920 г. трудился в Тверском институте народного образования (с 1921 г. – педагогический институт): был преподавателем, заведующим ряда кафедр и физико-математическим отделением, заведовал также учебной частью рабфака, был (1942–1943) заместителем директора института по научной и учебной работе, работал (1965–1975) профессором-консультантом кафедры математики. Брадис является автором многих научно-практических и учебно-методических работ, среди них исключительное место занимает его единоличный авторский труд «Четырехзначные математические таблицы» (1928 г., имеет свыше 50 изданий). При его заслугах и титулах Брадис мог жить везде, где бы пожелал, а он больше всех городов любил Тверь и только здесь хотел жить и работать, он и умер в этом городе в возрасте 85 лет.

В Твери жил и сформировался как яркая творческая личность известный советский писатель Б.Н. Полевой.

Борис Николаевич Полевой (Кампов, 1908–1981) – известный советский писатель, крупный общественный деятель, Герой Социалистического труда (с 1974 г.). Славу ему принесла книга «Повесть о настоящем человеке» (1946 г.), в основу которой положен подвиг летчика А.П. Маресьева, кроме того он написал роман «Золото» (1949–1950), повести, рассказы, воспоминания, особый интерес представляют его дневники военных лет, в том числе книга о Нюрнбергском процессе.

Здание магистрата

Б.Н. Полевой был главным редактором журнала «Юность» (с 1962 г.), Председателем правления Советского фонда мира (с 1969 г.), был удостоен Государственных премий СССР (1947, 1949). Детство, юность и молодость Б. Полевого в большой мере прошли на Тверской земле. С 7 лет он жил с матерью в Твери, где окончил школу, промышленно-экономический техникум, работал (1926–1928) лаборантом, мастером, начальником цеха на Тверской Пролетарской мануфактуре, участвовал (1920 – 1930-е гг.) в работе Тверской ассоциации пролетарских писателей и литературной группы, опубликовал ряд очерков, рассказов, стихов в газетах «Тверская правда», «Тверская деревня», «Смена» и в журнале «В наши дни». В Твери он стал литературным сотрудником в газетах и журнале, сформировался как журналист и писатель. Позже в 1941–1945 гг. он был военным корреспондентом газеты «Правда», в том числе по Калининскому фронту, участвовал в освобождении Твери (тогда Калинина) от немецко-фашистких оккупантов в декабре 1941 г. Опыт работы на Тверской земле Б.Полевой широко использовал всю свою жизнь, сюжеты многих его произведений связаны с именно тверскими местами («Повесть о настоящем человеке», 1946 г.; «Мы – советские люди», 1948 г.; «Золото», 1949 г.; «Доктор Вера», 1966 г. др.).

С Тверью связана значительная часть жизни прекрасного советского поэта, нашего соотечественника А.Д. Дементьева.

Андрей Дмитриевич Дементьев (р. 1928 г.) – известный поэт и общественный деятель А.Д. Дементьев родился в Твери, окончил здесь (1946) среднюю школу, учился в Калининском педагогическом институте (1946–1949), окончил Литературный институт им. М. Горького (1952), печататься начал с 1948 г. (ему 20 лет). Он работал сотрудником газеты «Калининская правда», в 1955–1958 гг. заведовал отделом в местной газете «Смена», стал членом Союза писателей (в 1959 г., ему 31 год). В 1967 г. (с 39 лет) Дементьев живет и работает в Москве, в 1981 г. стал главным редактором журнала «Юность», был удостоен государственных премий (Ленинского комсомола в 1981 г. и Госпремии СССР в 1985 г.). Дементьев пишет прекрасные стихи, которые уже много десятилетий высоко ценят понимающие толк в поэзии россияне. Приближаясь к своему 80-летию он остается достойным русским поэтом, создает прекрасные лирические и сильные патриотические стихотворные произведения, вызывает восхищение своей внешней красотой, аристократичностью облика, глубинной интеллигентностью. Сейчас в России равных ему поэтов скорее всего нет.

У нас, к большому сожалению, здесь нет возможности рассказать об огромном числе достойнейших людей, жизнь и труд которых связаны с Тверью, которые внесли свой вклад в социально-экономическое и культурное развитие России, укрепление ее мирового политического авторитета, отдавших все свои силы, а часто и жизнь борьбе за ее освобождение от врагов, а также восстановление хозяйства в послевоенный период. Обилие талантливых людей, жизнь и творчество которых связаны с Тверской землей, объясняется многими причинами, в том числе и особой культурной средой, которая всегда существовала и сохраняется в Твери, а также выгодами ее экономико-географического положения и давними патриотическими традициями тверичей, определяемыми их нравственной силой, на генетическом уровне передаваемой и сохраняемой многие века. Красоты, природные и рукотворные, в сочетании с духовно-нравственным здоровьем тверичей с давних пор определяют особую среду, созданную в Твери и сохраненную до наших дней. Это выражается и в стиле жизни людей, и в их отношении к родному городу, в том числе сохранению и восстановлению его памятников и религиозных центров.

Среди очень большого числа архитектурных памятников Твери, значительная их часть – это религиозные центры, прежде всего храмы и монастыри, в том числе действующие, и их количество год от года увеличивается. В Твери находятся возрожденные в 1990 – е гг. Свято-Екатерининский женский монастырь и Христорождественский женский монастырь.

Свято-Екатерининский женский монастырь во имя великомученицы Екатерины (ул. Кропоткина, 19/2) был основан в 1996 г. Соборный храм (бывший приходской, построен в 1780-е гг.) имеет престолы во имя святой великомученицы Екатерины и святителя Николая Чудотворца. В молитвах обращаются к влм. Екатерине с просьбами о просвещении разума к изучению грамоты, особенно – духовной, при трудных родах, о хороших женихах, о спасении при грозе. Сейчас в монастыре живут 20 насельниц, в том числе более 10 монахинь. В монастыре действуют иконописная и швейная мастерские, работают просфорная, библиотека для сестер и прихожан, воскресная школа для детей, богословские курсы, имеется приют для девочек-сирот.

Христорождественский женский монастырь в честь Рождества Христова (ул. Спартака) был основан в конце XIV в., в начале XVI в. его разорили литовцы, он стал благоустраиваться только в конце XVII в. С 1694 г. в монастыре находилась его главная святыня – Тихвинская икона Божией Матери. Со временем в монастыре увеличивалось число храмов. В 1717 г. освятили деревянный Христорождественский храм, в 1773 г. освятили каменный храм Рождества Христова; в 1800 г. заложили каменный надвратный храм Нерукотворного образа Спасителя; в 1814–1820 гг. построили новый Христорождественский 5-ти главый соборный храм; в 1830–1831 гг. – возвели храм Святой Живоначальной Троицы с корпусом для больных и престарелых инокинь; в 1881–1882 гг. – построили храм святителя Николая Чудотворца, в 1912–1913 гг. построили Воскресенский собор, возводили и другие строения. В 1920 г. монастырь закрыли, в его строениях разместили жилье; а в Христорождественском соборе организовали склад, потом – оборудовали спортивный зал с баскетбольной площадкой, душевыми, сауной; в 1925–1930 гг. разобрали колокольню, ограду с башнями. В 1999 г. было принято решение о возобновлении Христорождественского монастыря, после этого началось его возрождение.

В советский период большинство монастырей на Тверской земле было закрыто, осквернено, их ценности были конфискованы государством и вывезены из них, значительное их число безадресно пропало. Оставшиеся строения некоторых монастырей стали православными приходскими храмами, они были открыты, как правило, после 1990 г. Среди закрытых монастырей, остатки которых со временем стали выполнять функции приходских храмов, особое место занимает Отрочь Успенский Пречистый монастырь в Твери, расположенный совсем рядом с Речным портом.

Отрочь Успенский Пречистый монастырь повторил судьбу большинства тверских обителей. Древний монастырь в советский период был закрыт и разрушен, оставшаяся Успенская церковь стала приходским храмом. История и жизнь Успенского монастыря заслуживают особого рассказа, ведь он связан с земной жизнью трех наших великих соотечественников и русских святых – публициста Максима Грека и митрополита Филиппа (содержащихся в нем в заточении), а настоятелем монастыря одно время был Тихон Задонский (см. о них текст на с. 197–208). Успенский монастырь был основан на реке Волга при впадении в нее реки Тверцы в 1265 г. при тверском князе Ярославе Ярославиче. Легенда связывает основание и название этого монастыря с отроком – дружинником князя – Григорием. Анонимный памятник тверской литературы 2-ой половины XVII в. на основе устных сказаний так передает историю создания этого монастыря князем Ярославом Ярославичем. Якобы этот князь влюбился и насильно женился на красавице – невесте своего молодого дружинника, а потом раскаялся в своем поступке, ведь молодые люди любили друг друга, а поступать против его воли не могли. Якобы князь основал этот монастырь в связи с раскаянием за обиду, нанесенную им отроку – дружиннику и в надежде искупить свой грех. Успенский монастырь имел строгий режим, неудивительно, что именно в него заключили в XVI в. неугодных царскому режиму писателя Максима Грека и митрополита Филиппа. После разорения монастыря в XVII в. поляками, удалось его восстановить. Он имел высокий духовный авторитет, в 1740–1849 гг. его настоятелями были ректоры Тверской духовной семинарии. Монастырь в конце XIX в. представлял обширный и красивый комплекс. В его ансамбль входили Успенский храм (был построен в 1722 г. на месте храма XIII–XV вв.); 2-х этажная каменная церковь XVII в., в подвале которой в 1900 г. устроили часовню в память митрополита Филиппа; 2-х этажный настоятельский корпус; братские кельи; 3-х этажная колокольня; хозяйственные и другие постройки. Монастырь имел большие земельные владения. Успенский монастырь закрыли в 1918 г., в 1930-х гг. большинство его построек снесли в связи со строительством Иваньковского водохранилища и канала Москва – Волга (позже канал имени Москвы), сохранилась только Успенская церковь. На месте снесенных построек в 1938 г. построили здание Тверского речного вокзала (арх. Е. И. Гаврилова, П. П. Райский, инж. И. М. Тигранов), первоначально рассчитанного на одновременное обслуживание 550 пассажиров, а теперь пребывающего в плачевном состоянии; в 1969–1975 гг. были сооружены речные причалы длиной 400 м.

Максим Грек — знаменитый деятель русского просвещения, писатель, публицист (Михаил Триволис, родился в 70 – 80-е гг. XVI в. умер в 1556 г.) остался в истории как яркий богослов, философ, переводчик, филолог, стойкий моралист, поборник просвещения. Он родился в Арте (в Албании) в высокообразованной знатной семье, его отец был крупным чиновником. Михаил получил образование в Италии, где изучал древние языки, церковную и философкую литературу. Он постригся в монахи в католическом монастыре, но затем покинул его. Вернувшись в Грецию, он окончательно решил посвятить себя религии, постригся с именем Максим в честь Максима Исповедника в Ватопедском православном монастыре на Афоне. В 1515 г. великий Московский князь Василий III попросил настоятеля Ватопедского монастыря послать в Москву для работы с церковными книгами переводчика старца Савву. Но тот был слишком старым и больным, поэтому в Москву в 1518 г. для выполнения церковного послушания отправили Максима Грека.

Собор Христорождественского монастыря. Архитектор К.И. Росси. 1810–1813 гг.

Он начал заниматься исправлением переводов церковных книг с греческого на церковнославянский язык. Максим Грек русский язык не знал, но он выучил его. Позже он написал несколько полемических сочинений, вызванных остатками «ереси жидовствующих», а также против иудейства, и полемическое сочинение против латинян, дал образцы противомухаммеданской полемики (явно под впечатлениями страданий его родной страны от турецкого деспотизма), другие церковные и философские труды. Максим Грек видел русскую жизнь, в том числе жизнь элиты русского общества, и понимал, что многое в московском быте резко противоречит христианскому идеалу, – о котором все мечтают, говорят, но не часто ведут себя в соответствии с его нормами. Максим Грек не мог молчать, он обличал властьпредержащих в пороках и злоупотреблениях. Он видел обрядовое благочестие, а в жизни – распутство, лихоимство, глубокое невежество. Он говорил и писал о недостатках в русском обществе, лучшие представители которого единодушно видели в нем Учителя, преклоняясь перед его нравственным и научным авторитетом. Но обличительная позиция умножила число его врагов, в том числе и среди самых влиятельных людей России. В вопросах церковного землевладения он стал сторонником Нила Сорского, принял точку зрения «нестяжателей», чем навлек на себя недовольство церковных иерархов.

Максим Грек

Максим Грек осудил действия митрополита Даниила, разрешившего развод Василия III с Соломонией Сабуровой из-за отсутствия детей-наследников в великокняжеской семье, осудил самого Василия III, решившегося на развод. Максим Грек сполна не осознал, что рождение детей в великокняжеской семье – дело государственной важности. Отметили и то, что Максим Грек встречался и беседовал с турецким послом Скиндаром, что оценили как действия политически неблагонадежного человека, возможно, способствующего нападению турок на Русскую землю. Максима Грека обвинили в политической неблагонадежности, в непонимании государственных интересов Руси, в неправильном переводе или даже порче церковных книг (на самом деле были только немногочисленные непринципиальные неточности, вызванные нюансами перевода на трудный русский язык и ошибки писцов при переписке переводов). На церковных Соборах 1525 и 1531 гг. его осудили за преднамеренную порчу книг, а также действия, враждебные русскому государству и Русской Православной Церкви (в основном за поддержку позиции нестяжателей). Его обвинили даже в государственной измене, узнав, что он общается с опальными лицами и с людьми, недовольными порядками при дворе Василия III. Максима Грека в начале заточили в темницу московского Симонова монастыря, затем сослали в подмосковный Иосифо-Волоколамский монастырь (где он пребывал шесть лет в сырой, тесной и угарной келии, по сути – в темнице, мучался от дыма, холода, голода, был отлучен от принятия Святых Тайн), после его перевели в Отрочь Успенский Тверской монастырь (где он провел более 20 лет). В Отрочь Успенском монастыре только в последние годы ему разрешили посещать церковь и приобщаться Священных Тайн, держать при себе книги, перо, бумагу, чернила. В 1551 г. (или в 1553 г.) его перевели в подмосковный Троице-Сергиев монастырь (позже – лавра). В Тверском монастыре и в Троице-Сергиевом монастыре Максим Грек продолжал занятия книжными трудами, переводил, писал. Еще в 1532 г. он начал работать по составлению сборника своих сочинений.

Зная принципиальную позицию Максима Грека, к нему отрицательно относился царь Иван Грозный. В 1553 г., когда Максим Грек был уже переведен на житие в Троице-Сергиев монастырь, Иван Грозный, отправляясь по обету на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, посетил Максима Грека. Тот посоветовал царю заменить обет богомолья более богоугодным делом – заботой о семьях павших под Казанью воинов, добавил, что если он этого не сделает, то младенец-царевич умрет. Царь не послушал Максима Грека, поехал в Кирилло-Белозерский монастырь, и действительно по дороге туда утонул в озере первенец царя. В 1556 г. в Троице-Сергиевом монастыре Максим Грек умер, был там похоронен в Духовской церкви, где и сейчас пребывают его святые мощи.

Максим Грек был канонизирован Русской Православной Церковью в 1988 г. Митрополит Макарий включил ряд сочинений Максима Грека в «Великие Четьи-Минеи». Посещая места, где раньше был Отрочь Успенский Пречистый Тверской монастырь, нужно помнить, что здесь целых 20 лет провел в страданиях, подвижнических трудах и молитвах Максим Грек. В Отрочь Успенском монастыре, продолжая свою публицистическую деятельность, в написанных здесь трудах он обличал несправедливый суд, мздоимство местных властей, выдвинул программу политических реформ, в которой мечтал о мудром и честном правителе, решающим государственные дела вместе с грамотными, порядочными, патриотично настроенными советниками, для которых дела Православия и государства – превыше личных интересов.

Митрополит Московский и всея Руси Филипп (в миру Федор Степанович Колычев, 1507–1569) происходил из знатной боярской семьи Колычевых, выходцев из Пруссии. Отцом его был Стефан (Степан) Колычев, приехавший в Москву из Новгорода. Маленький Федор знал о высоком положении своего отца при дворе великого князя Василия III, о важных поручениях, которые давал ему великий князь. Его мать, став вдовой (причем вдовой состоятельной), приняла монашеский постриг с именем Варсонофии и основала Варсонофьевский монастырь в Москве, с кладбищем при нем для нищих, странников, прокаженных, сумасшедших, казненных.

Федор рос в знатной и образованной по тому времени семье, получил хорошее образование. С семи лет он начал учиться грамоте. Став юношей, он освоил верховую езду и воинские упражнения. Его знатный, богатый отец, любимец великого князя, с ранних лет учил сына управлять большим хозяйством. К 26 годам Федор Колычев был хорошо образован, обучен военным и хозяйственным делам. Его представили великому князю Василию III, он произвел на него хорошее впечатление; запомнил его и великокняжеский малолетний сын Иван (будущий царь Иван Грозный). Перед Федором открылась блестящая военная и придворная карьера. Но вскоре великий князь умер, и его трехлетний сын Иван стал великим князем. Федор Колычев ощутил все придворные интриги, когда из-за малолетства великого князя фактически первую роль играла его мать – Елена Глинская. Большим влиянием пользовался ее фаворит князь И. Ф. Телепнев-Оболенский-Сабуров-Овчина и их сторонники, в числе которых не было и не могло быть представителей рода бояр Колычевых, воспитанных в строгих церковных и нравственных традициях. Когда был раскрыт придворный заговор против князя И. Ф. Телепнева-Оболенского-Сабурова-Овчины, среди пострадавших и казненных были родственники Федора Колычева. Ему и раньше не по душе были интриги и суета двора с его вечным противостоянием группировок в борьбе за власть, за влияние на первое лицо в государстве. Вот почему Федор Колычев без сожаления тайно покинул великокняжеский двор в 1537 г., когда ему было 30 лет.

Он решил постричься в монахи без огласки и отправился в Соловецкий монастырь. В монастыре он не открыл своего знатного имени. В монахи сразу не принимали (и не принимают). Более полутора лет длилось испытание, прежде чем его постригли в монашество с именем Филипп. Игумен Алексий неоднократно выделял его среди других монахов за трудолюбие, дисциплинированность, образованность, трезвую практическую хватку и смекалку в решении разных дел. Филипп не стремился к начальственному положению, знал, что проще подчиняться, чем руководить другими и брать на себя ответственность за них. По благословению игумена Алексия, после его кончины и 11-летнего служения в этом монастыре, а также по согласию с мнением монастырской братии 41-летний Филипп стал игуменом Соловецкой обители. Со временем это стало известным его состоятельным родственникам, и они стали выделять для монастыря ощутимые средства.

Св. Филипп, митрополит Московский

В роли игумена огромного Соловецкого монастыря Филипп ярко проявил свой организаторский талант. Он понимал, что для благополучия монастыря и расширения помощи людям нужно, чтобы монастырь был благоустроенным и богатым. По инициативе Филиппа стали добывать железную руду и поваренную соль, соединили 52 озера в одно Святое озеро, которое стало обеспечивать монастырь питьевой водой, построили канал и на нем мельницы с уникальной, придуманной им технологией получения и просеивания муки, возвели кирпичный завод. Вместо маяков были установлены высокие кресты, монастырь окружили мощными гранитными стенами, в нем все деревянные строения заменили на каменные, построили больницу, гостиницу для паломников, пристань. Он организовал скотный двор, обеспечил разведение стада лапландских оленей, из шкур которых в созданной им мастерской стали шить одежду и обувь для монастырской братии. Учитывая уникальные климатические условия Соловецкого архипелага, он сильно развил огородное хозяйство при монастыре, что позволило улучшить питание монастырской братии. Благодаря деятельности игумена Филиппа Соловецкий монастырь стал богатейшим промышленным и культурным центром северного Поморья. В первой половине XVI в. Соловецкий монастырь осуществлял обширную торговлю, продавал собственную продукцию. Еще любопытнее были введенные им изменения в жизнь монастырских крестьян. Он способствовал благоустройству их быта, учил эффективным приемам ведения хозяйства, во главе монастырских крестьян поставил нанятое (платное) начальство, дал право крестьянам жаловаться на него. Он строго следил за дисциплиной, нравственностью монахов и монастырских крестьян.

Филипп поднял на небывалую ранее высоту чистоту духовной жизни, стремился придать обители еще большую красоту и величавость. При нем были построены два великолепных каменных собора – Успенский и Преображенский. Слава о созидательной деятельности настоятеля Соловецкого монастыря Филиппа, о существенном богатстве и красоте Соловецкой обители дошла до Москвы. В 1565 г. 35-летний царь Иван Грозный вызвал в Москву 58-летнего игумена Филиппа, чтобы возвести его в сан митрополита Московского. Святитель Филипп, выслушав пожелание царя принять сан митрополита Московского, особой радости не проявил и поставил предварительным условием своего избрания отмену опричнины. Царь и епископы все-таки отговорили его от этого условия, хотя оставили за будущим митрополитом право заступаться перед царем за невиновных и даже виновных, то есть право печаловаться.

В 1566 г. 59-летний Филипп стал митрополитом Московским. Почти полтора года ему удавалось сдерживать гнев царя и ужасы опричнины. Но в 1567 г., после бегства князя Курбского в Литву, царь Иван Грозный воспылал новой усилившейся злобой на русские княжеские роды, позволил небывалую свободу в действиях своим опричникам. Вначале митрополит Филипп наедине с ним в личных беседах пытался склонить царя угомонить его опричников, призывал его быть милосердным ко всем его подданным, но царь не поддавался на уговоры. Затем в Успенском соборе в 1568 г. он открыто обличил действия царя и опричников, чем вызвал его ярость. Иван Грозный потребовал, чтобы митрополит Филипп не вмешивался в его дела или сложил с себя митрополичий сан. В другой раз, когда царь пришел в Успенский собор в Кремле с опричниками, одетыми в черные одежды, митрополит Филипп не дал царю благословения (хотя он трижды просил митрополита о благословении), стал стыдить его, упрекать за опричные казни, недостойное русского царя поведение. По указу царя в 1568 г. был собран церковный Собор, а фактически – лжесобор, главная цель которого была низложить митрополита Филиппа, лишить его сана. Все понимали лживость выдвинутых обвинений, очевидную клевету, но боялись гнева царя Ивана Грозного. Выслушав обвинения Собора, митрополит Московский даже оправдываться не стал, так очевидна была нелепость выдвинутых против него обвинений, но он сказал: «Государь! Ты думаешь, что я тебя боюсь или боюсь смерти? Нет, лучше быть неповинным мучеником, чем молча переживать ужасы беззакония». Только два человека пытались заступиться за митрополита – архиепископ Казанский Герман (которого после этого убили) и архиепископ Суздальский Елевферий.

В 1568 г., когда митрополит Филипп в Успенском соборе Московского Кремля совершал Божественную литургию, в собор ворвалась толпа опричников. Они прочли обвинительный акт и постановление Собора, сорвали с митрополита облачение и отвезли в Богоявленский монастырь. У монастыря митрополит Филипп с достоинством сошел с розвальней, обратился к людям с последним словом и благословил их. Святителя Филиппа приговорили к пожизненному заключению в темнице в цепях.

Святитель Филипп стойко переносил заключение в темнице, хотя терпел холод, грубое обращение с ним. Царь Иван Грозный понимал, что, хотя митрополит физически низложен с митрополичьего сана, духовно он только возвысился и своим мученическим положением узника вызывает еще большее уважение народа. Иван Грозный решил физически уничтожить неугодного ему Филиппа. В темницу к нему впускали голодного медведя, но зверь не трогал Филиппа. Родственников митрополита – бояр Колычевых зверски пытали, из них десять человек погибли. Как-то Филиппу в заключении подбросили мешок с отрубленной головой его родственника. Митрополит поцеловал голову, благословил ее и вернул принесшему мешок. Царь видел, что сломить дух бывшего митрополита ему не под силу. Он велел отвезти его на заточение в тверской Отрочь Успенский монастырь. Везли его туда зимой в легкой одежде, по дороге не кормили. И тем не менее он доехал живым до монастыря и ничего не просил. В Отрочь монастыре он провел почти год. В конце 1569 г. Иван Грозный двинулся в поход против Новгорода, и послал в Отрочь монастырь к низложенному митрополиту опричника, Малюту Скуратова, якобы за благословением царю. Малюта Скуратов в монастыре задушил беззащитного митрополита Филиппа подушкой. Монастырской же братии сказали, что владыка Филипп умер от печного угара. Малюта Скуратов приказал похоронить его в Отрочь монастыре без отпевания, что братия была вынуждена и сделать.

В 1591 г. сын Ивана Грозного – царь Федор Иванович, выделявшийся чрезвычайной набожностью и слабым здоровьем, распорядился перенести по просьбе братии Соловецкого монастыря останки митрополита Филиппа из тверского Отрочь Успенского монастыря в Соловецкий монастырь и перезахоронить их на том месте, где Владыка когда-то указывал (он ведь был игуменом этого монастыря). В 1648 г. митрополит Московский Филипп был причислен к лику российских святых. В 1652 г. по поручению царя Алексея Михайловича Романова тогда еще митрополит Новгородский Никон (позже Патриарх) перенес мощи Святителя из Соловецкого монастыря в Москву. У могилы Святителя было прочитано к нему, как к живому митрополиту Московскому Филиппу, послание от царя Алексея Михайловича Романова, который просил простить содеянное его предшественником – царем Иваном Грозным и вернуться в Москву. Так состоялось торжественное возвращение в Москву мощей митрополита Московского Филиппа. Мощи митрополита москвичи тожественно встретили еще на подходах к столице, на месте их встречи был воздвигнут крест, от которого появились названия Крестовская застава, Крестовский мост у современного Рижского вокзала в Москве. Мощи митрополита Московского Филиппа были торжественно перенесены в Успенский собор Московского Кремля, где они пребывают до наших дней.

Тихон Задонский (или Тихон Воронежский, 1724–1783) родился в семье бедного дьячка под Новгородом. В 13 лет он начал учиться в школе при архиерейском доме, затем учился в Новгородской семинарии, где позже работал учителем и принял иноческий постриг с именем Тихон. Молодого, образованного, скромного и трудолюбивого монаха вскоре сделали ректором Тверской семинарии (создана в 1722 г. как православная школа, в 1739 г. преобразована в гимназию, до 1776 г. единственное среднее учебное заведение в Твери), а затем назначили архимандритом (старшим монахом) тверского Успенского Желтикова, а потом тверского Отрочь Успенского монастыря, в 1761 г. он стал епископом Кексгольмским и Ладожским, в 1763 г. был переведен на Воронежскую епископальную кафедру. Святитель Тихон всем запомнился своей праведной жизнью, яркими проповедями, редким вниманием к своим духовным чадам. Все свое имущество и доходы он раздавал неимущим, в богадельни и тюрьмы; сам в монастырском саду выполнял разные работы (вместе с братией и один); много сил тратил на ремонт и благоустройство храмов и монастырей, наставлял и вразумлял пастырей, способствовал искоренению в народе суеверий. Став в 37 лет епископом, за 6 лет он сделал чрезвычайно многое, но в 43 года уже был тяжело больным человеком. В 1767 г. из-за болезни он удалился на покой в Толшевский Спасо – Преображенский монастырь, а затем – Богородицкий монастырь г. Задонска, где продолжив подвижническую жизнь, умер через 14 лет в возрасте 59 лет. Тихона Задонского почитают великим учителем иночества. Большой интерес для монахов и любопытных мирян представляют его творения «Правила монашеского бытия», «Сокровище духовное, от мира собираемое» и др. Задонский был канонизирован Русской Православной Церковью.

Вокруг Твери с ее живописными окрестностями издавна была плотная сеть поселений: деревень, сел, усадеб, поселков, городков и городов, а также слобод при монастырях. Разрушительные последствия событий военного времени разных периодов развития России существенно сократили число населенных пунктов на Тверской земле. Особенно сильно число сельских поселений сократилось здесь в советский период. В большой мере насильственная коллективизация, выселение из деревень состоятельных крестьян и крестьян-середняков (называемых в первые годы советской власти «кулаками»), затем разрушительные результаты боев в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и временная фашисткая оккупация, а в послевоенный период – неграмотная политика ликвидации малых и средних деревень – путем часто насильственного сселения их жителей в более крупные сельские поселения, а также попытки создания агрогородов с многоэтажной застройкой без приусадебного хозяйства, а также другие непродуманные действия резко уменьшили число сельских населенных пунктов на Тверской земле. Особенно сильно эти негативные процессы и несвоевременные управленческие рещения проявились в непосредственной близости от Твери. Вот почему здесь сохранилось небольшое число исторических поселений, единицы бывших усадеб (чаще – их остатки, подчас просто руины или следы) и религиозных центров – храмов и монастырей. Расскажем о некоторых из них.

В Калининском районе, к юго-западу от Твери расположена деревня Красная Новь, где в царский период в Щербининской волости Тверского уезда находилась усадьба Домотканово. В эту усадьбу в 1886–1911 гг. неоднократно приезжал известный художник и график В.А. Серов. Он создал здесь более 30 своих полотен, рисунков, этюдов. Жизненные обстоятельства сложились так, что исключительно многое в жизни Серова было связано именно с тверскими местами, природой, людьми. В отличие от большинства русских живописцев признание, стабильный успех пришли к нему быстро и легко, практически без всякой борьбы. И этому в большой мере содействовали тверские места, владельцы и гости тверских усадеб. Первой прославившей В.А. Серова картиной стала «Девушка, освещенная солнцем» (портрет М.Я. Симонович, 1888 г.), написанная именно в тверском имении его друга, художника-пейзажиста и родственника барона Владимира Дмитриевича фон Дервиза – Домотканово. Эту картину купил П.М. Третьяков. Картины «Девушка, освещенная солнцем» и «Девочка с персиками» (портрет В.С. Мамонтовой, 1887 г., написан в Абрамцево под Москвой) были одновременно показаны на выставке 1888 г. и в миг стали жемчужинами отечественного живописного искусства, принесли заслуженную славу их автору. Серов в течение четверти века многократно приезжал в усадьбу Домотканово, где написал свыше несколько десятков своих полотен, не считая этюдов и набросков. Созданный в усадьбе Домотканово цикл художественных произведений стал значительным явлением в творчестве самого Серова и в русском искусстве конца XIX – начала XX в. в целом. Среди картин, рисунков, этюдов, созданных Серовым в Домотканове, кроме «Девушки, освещенной солнцем», «Заросший пруд» (1888), «Портрет Н.Я. Дервиз с ребенком» (1889), «Летом» (1895), «Октябрь. Домотканово» (1895), «Баба в телеге» (1896), «В деревне. Баба с лошадью» (1896) – все они экспонируется в Государственной Третьяковской галерее в Москве. Серов любил приезжать в Домотканово отдыхать и работать. Женой владельца усадьбы В.А. фон Дервиза была его двоюродная сестра Надежда Симонович (ее родная сестра и двоюродная сестра Серова – Маша изображена на картине «Девушка, освещенная солнцем», которую он считал лучшим своим художественным произведением за всю его творческую жизнь). Когда Серов ощущал физический или душевный дискомфорт, он спешил ехать именно в Домотканово, где он был в последний раз за несколько месяцев до своей смерти в Москве в возрасте 46 лет. Домотканово В.А. Серов оценивал как целительную загородную дачу.

Валентин Александрович Серов (1865–1911) родился в Петербурге в семье известного русского композитора и музыкального критика А.Н. Серова (1820–1871), его мать – Валентина Семеновна Бергман-Серова – была пианисткой. После смерти отца 6-летний мальчик жил в доме друзей его родителей, мать уехала в Мюнхен, чтобы в занятиях музыкой заглушить горе. С 9 лет он жил и учился в гимназии в Мюнхене; мать, видя, что мальчик увлечен живописью, отвезла его в Париж к 30-летнему известному художнику И.Е. Репину, который сразу оценил его природный талант и сделал своим учеником. В 10 лет Серов вернулся в Россию, в 15 лет его зачислили вольнослушателем в Петербургскую Академию художеств в класс к самому П.П. Чистякову. Женой Серова стала подруга его двоюродных сестер Маши и Нади Симонович – Оля Трубникова, ставшая сначала одной из его любимых моделей. В 1897–1909 гг. Серов преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Успешно создавал новые полотна, сотрудничая с театром (оформил постановку оперы своего отца «Юдифь» на сцене Мариинского театра, создал театральный занавес к балету «Шахерезада» для «Русских сезонов в Париже», для них же создал в 1909 г. афишу-шедевр с танцующей Анной Павловой, легендарной балериной). Как и другие художники, чтобы достойно жить, он писал портреты. Серов стал первым портретистом России, получал большое число высокооплачиваемых заказов, написал даже в 1900 г. портрет императора Николая II, портреты певца Ф.И. Шаляпина (1905), актрисы М. Н. Ермоловой (1905), а также В.О. Гиршман, М.С. Цейтлин, В. А. Качалова и других. Серов остался в русском искусстве как яркий художник-передвижник, автор высочайшего класса пейзажей, мастер портретной живописи и рисунков (например, иллюстрации – более 150 листов к басням И.С. Крылова, 1895–1911 гг.).

Хотя вне сомнений прославил усадьбу Домотканово именно В.А. Серов, другие ее обитатели и хозяева тоже заслуживают уважения. Ее хозяин барон В.Д. фон Дервиз купил эту усадьбу в 1886 г. Он был художником и общественным деятелем либерального направления, с 1889 г. состоял под негласным полицейским надзором, в 1904 г. его – председателя губернской земской управы – за крайний радикализм отстранили от общественной деятельности.

В.А. Серов

В Домотканове жили насыщенной художественной жизнью. Хозяева, гости, жители окрестных деревень часто выступали моделями для полотен В.А. Серова. Его мать – Валентина Семеновна подолгу жила в Домотканове, доставляя всем большую радость своей виртуозной игрой на пианино, писала оперы, здесь же под ее руководством силами родных и знакомых была исполнена опера ее мужа «Вражья сила». Родная тетя Серова (сестра ее матери) Аделаида Семеновна Симонович, урожденная Бергман, была учительницей в Калачовской школе, поблизости от Домотканова (в радушной семье Симонович воспитывалась рано осиротевшая Ольга Федоровна Трубникова, ставшая со временем моделью и женой Серова). Ученики школы в Калачово стали свидетелями и зрителями одного из самых первых в России кукольных спектаклей, который поставила дочь их учительницы – Н.Я. Симонович-Ефимова, талантливая художница.

В.А. Серов. Зимой. 1898 г.

Сын владельца усадьбы, Дмитрий Дервиз, также был незаурядным человеком. Лишившись после 1917 г. усадьбы, он не обозлился, не раскис. Барон и бывший помещик Дмитрий Дервиз решил стать крестьянином. Вся его семья, в которой было 6 трудоспособных людей, стала обрабатывать оставшиеся у них 12 десятин земли, стали просить уездный земельный отдел принять их в Обуховское сельское общество. Их просьбу не удовлетворили, что позволило отобрать выращенный ими урожай. Жена Д.В. Дервиза – Анна Николаевна, дочь известного просветителя и педагога, дожила до 1970-х гг. В усадьбе Дервизов в советский период устроили совхоз. В 1965 г. по инициативе местных краеведов в бывшем имении открыли мемориальную комнату – музей художника В. А. Серова, в 1976 г. на ее основе создали музей, ставший филиалом Тверской картинной галереи. В экспозиции этого музея В.А. Серова можно увидеть мебель XIX в., мольберт художника, факсимильные репродукции его картин, акварели его двоюродной сестры, художницы Н.Я. Симонович-Ефимовой.

К северо-востоку от Твери, в Калининском районе, в деревне Михнево (Ново-Михнево) в царский период в Белекушальской волости Тверского уезда на берегу реки Медведицы была небольшая уютная усадьба, от которой к нашим дням почти ничего не осталось. Но и руины зданий, как и остатки парка, думающему человеку могут рассказать о многом. Усадьба Михнево была построена в начале XIX в., в 1860-х гг. ее хозяином был инженер-полковник Арсений Никанорович Трубников, специалист по строительству железных дорог (редкий для того времени профессионал в области еще молодого железнодорожного строительства). Дворяне Трубниковы были известны на Тверской земле с XVIII в. А.Н. Трубников, востребованный инженер, имевший большое жалование, еще больше умножил родовые владения, купив несколько имений в Тверской губернии. Имение Михнево было красивым, уютным, ухоженным и доходным. Здесь были рыбокоптильный завод, мельница, маслобойка, сыродельный завод, ферма на 150 голов крупного рогатого скота, еще был табун лошадей и большие земельные владения. Двухэтажный каменный усадебный дом был окружен красивой оградой и живописным парком. В 1917 г. в усадьбе жила дочь инженера Елизавета Арсеньевна Трубникова, о которой крестьяне хорошо отзывались. В конце 1917 г. в Михнево создали сельскохозяйственную коммуну «Заря Свободы», позже в главном доме разместили школу агрономов и бухгалтеров, затем в усадьбе совхоз «Михнево», а после него – устроили базу отдыха вагонозавода. В 1996 г. базу отдыха ограбили, а в 1997 г. в главном доме случился пожар, после чего он рухнул, теперь от него остались обломки стен. Также грустно сложилась судьба последних частных владельцев усадьбы. После событий 1917 г. бывшей помещице Е.А. Трубниковой позволили жить в усадьбе с женой ее умершего брата М.А. Трубниковой, при этом первая числилась при созданной здесь сельхозкоммуне инструктором по огородничеству, а вторая – по внешкольному образованию и оказанию медицинской помощи. Крестьяне помнили, что они и до 1917 г. всегда помогали им. Но представители новой власти требовали, чтобы они уехали из Михнево. Е.А. Трубникова подчинилась их требованиям и уехала; М.А. Трубникова из-за болезни уехать не смогла, тогда власть усилила угрозы об выселении ее и ее 16-летней дочери из усадьбы. Девушка обратилась к крестьянам села Ручьи с просьбой заступиться за них и позволить остаться в усадьбе хотя бы на какое-то время. Сельский сход постановил взять их под свою опеку, что было отражено в его письменной резолюции. Тем не менее конфликт между женщинами и поддержавших их крестьянами и представителями новой власти – коммунарами обострился. Начальник рабоче-крестьянской уездной милиции настоял на выселении женщин, их насильно вывезли из усадьбы, отобрав у них их нехитрое имущество. Из когда-то богатой усадьбы, и особенно ее главного дома, постепенно все вывезли. Ценности, библиотека, мебель исчезли.

В Калининском районе, недалеко от города Тверь, находится деревня Старое Князево, в которой в бедной семье родился великий русский певец С.Я. Лемешев. С детства он был приучен помогать матери в домашних делах. С 8–9 лет ловил рыбу, собирал грибы и ягоды, нанимался молотить хлеб или сторожить лошадей в ночном, чтобы помогать семье. Сергей любил окрестные поля, леса, где в одиночку любил петь (в деревне при взрослых детям петь не разрешали); со временем он окончил 4-классную сельскую школу, начал заниматься в самодеятельном артистическом кружке. В наши дни в деревне Старое Князево в восстановленном здании бывшей 4-классной церковно-приходской школы, где учился будущий великий певец, с 1988 г. работает народный музей С.Я. Лемешева. В 5 залах этого музея 15 его разделов рассказывают о детстве и юности певца, его творческом пути. Вспоминают певца и в действующей часовне Смоленской Божией Матери, как получившего Божий дар петь, нести людям радость. Его называли «певучей душой России».

Сергей Яковлевич Лемешев (1902–1977) был и остался в русской истории как непревзойденный лирический тенор, выделявшийся не только редчайшими вокальными данными, но и великолепной сценической внешностью, а также изяществом и аристократичностью внешнего облика, обладавшего естественностью и задушевностью русского человека. Он был подлинным народным артистом СССР (с 1950 г.), сполна ощущал безграничную любовь соотечественников к его таланту и его высокую творческую ответственность перед ними. Трудно представить, что он родился в тверской деревне у крестьян Акулины Сергеевны и Якова Степановича Лемешевых, поженившихся без согласия родителей, за что отец Я.С. Лемешева выгнал их из своего дома (на его взгляд, невестка была слишком бедной). Я.С. Лемешев ушел на заработки в город, а А.С. Лемешева одна жила в деревне с тремя детьми в самой бедной избе в деревне. Злые языки говорили, что Сергей сын не ее мужа, а местного дворянина-помещика. В 1914 г. Сергей в 12 лет окончил церковно-приходскую школу и отправился учиться сапожному делу в Петербург; вскоре началась Первая мировая война, и он вернулся в деревню. После осенних событий в его родной деревне организовали ремесленную школу для сельской молодежи, где он стал учиться. Этой школой руководил инженер-строитель, энтузиаст-просветитель, театрал, любитель музыки Н.А. Квашнин, который вместе с женой организовали самодеятельный драмкружок. Они первыми увидели самобытный талант юноши. Певица Е.Н. Квашнина стала дополнительно заниматься с ним в 1918–1919 гг. пением, учила нотной грамоте, азам французского и итальянского языков. Сергей с усердием занимался в драматическом кружке Стреневской школы, играл в самодеятельном театре Н.А. Квашнина на Малом хуторе близ села Ивановское. В 1920–1921 гг. Лемешев был курсантом Тверской кавалерийской школы, учился в 1-й Государственной музыкальной школе г. Твери, в 1921–1925 гг. – поступил, учился и закончил Московскую консерваторию (в 1921 г. конкурс на вокальное отделение был 20 чел. на одно место, он его выдержал). С 1924 г. Лемешев работал в Оперной студии под руководством К.С. Станиславского, позже работал в театрах Свердловска, Харбина, Тбилиси, в 1931–1956 гг. был ведущим солистом Большого театра в Москве. В 1965 г. в спектакле Большого театра он спел Владимира Ленского в опере «Евгений Онегин» П.И. Чайковского в 500-й раз; в 1972 г. в день своего 70-летия он на сцене театра снова исполнил партию Ленского. Лемешев остался в народной памяти не только как несравненный оперный артист, но и как выдающийся камерный певец, в репертуаре которого особое место занимали русские народные песни и вокальная лирика П.И. Чайковского. Успех Лемешева был огромным, была целая армия его горячих поклонников «лемешисток» и «лемешистов», он снимался в кино (1940 г., фильм «Музыкальная история»), был удостоен (1941 г., ему 39 лет) Государственной премии СССР. Лемешев выступал и в качестве оперного режиссера, в 1951–1961 гг. он был заведующим кафедрой сольного пения Московской консерватории, вел циклы передач на Всесоюзном радио, был художественным руководителем вокальной группы. При всем своем блеске Лемешев был в жизни обычным человеком. Имея хорошую жену Ирину Ивановну Масленникову и дочь Машу, он влюбился в красивую оперную певицу и замужнюю женщину, имевшую сына, Веру Николаевну Кудрявцеву, ответившую ему взаимной любовью. Когда Лемешев расстался со своей первой семьей, он тяжело переживал это, чтобы заглушить душевную боль, порой напивался. Вторая жена оказалась терпеливой и мудрой женщиной, которая до его смерти оставалась его самым верным и тактичным другом, с ее помощью он преодолел многие жизненные трудности. С.Я. Лемешев прожил полные 75 лет.

На удалении 61 км от Твери, на Торжковской гряде, на притоке р. Волга – реке Тверца расположен средний по людности город Торжок (численность населения немногим более 50 тыс. человек). Торжок расположен на шоссе Москва – Санкт-Петербург, является узлом железнодорожных линий (на Ржев, Лихославль, Соблаго). В наши дни кто-то вспоминает этот город в связи с выходом в начале ХХ в. одного из первых отечественных фильмов «Закройщик из Торжка»; люди почтенного возраста еще помнят, как в царской России славились по всей стране и за рубежом изделия с торжокским золотным шитьем, а также произведенные в Торжке изделия кожевенного и обувного производства, как радовали детей сделанные в Торжке яркие и разнообразные глиняные игрушки. Сейчас только самые просвещенные люди знают, что в Торжке находится важное производственное объединение «Противопожарная техника» (производство лучшей в стране пожарной техники, огнетушителей и т. п.), в скромных масштабах ведется уникальное золотошвейное производство, работает единственное в России золотошвейное училище, постепенно возрождается слава кожевенно-обувной промышленности. В городе немало интересных историко-архитектурных памятников, действует древний и недавно возрожденный Борисоглебский мужской монастырь, повсеместно живет память об А.С. Пушкине (он свыше 20 раз приезжал и бывал в Тверской губернии, останавливался в Торжке по пути в Петербург, чаще всего в гостинице Пожарского, бывал в доме Олениных и других дворян).

С.Я. Лемешев. Фото 1930-х гг.

Знакомство с Торжком, поездка в него – это незабываемое удовольствие, яркое событие. Компактно застроенный, сохранивший значительную часть исторических строений, очень живописно расположенный на р. Тверце, умно реконструируемый и развиваемый в последние годы, он надежно хорошеет, усиливает черты исконно русского города с древней и славной историей. Славянское поселение на территории Торжка возникло на рубеже IХ – Х вв. В ХII – ХV вв. селение, называвшееся тогда Новый Торг (первое упоминание в летописи под 1139 г.), было новгородским владением. В ХII – ХV вв. этот населенный пункт был пограничным форпостом Великого Новгорода, оценивался он и как крупный торговый центр. В ХIII в. на новоторжском торге собиралось до 2 тысяч новгородских купцов и торговцев. Именно новоторжские купцы были основными поставщиками хлеба в Новгород, торговали воском с западно-европейскими странами, добились авторитета, доверия и уважения к ним. Издавна новоторы были приучены к определенной свободе. В Торжке существовало вече, которым руководили местные бояре. Ключевое географическое положение города было одновременно достоинством и бедой города. В ХII – ХVII вв. он более 20 раз подвергался нападениям, 3 раза был полностью разрушен и всегда возрождался. В 1238 г. Торжок после двухнедельной героической обороны от ордынцев пал, но спас от разорения ордами хана Батыя Новгород. На Торжок неоднократно нападали литовцы, в 1258 г. они взяли его, но были изгнаны русскими войсками под началом князя Александра Невского. Это значит, что с давних времен покровителем и защитником Торжка является русский легендарный князь, военачальник, а главное – русский святой Александр Невский. Небольшая, но важная для Торжка часть земной жизни Александра Невского связана с этим городом.

Александр Ярославович Невский (1220–1263) вошел в русскую историю как яркий борец за сохранение и усиление Православия на Руси, в котором он видел основу и залог ее жизнеспособности, сохранения политической самостоятельности. Он был выдающимся полководцем: побеждая везде, никем не был побежден. Был мудрым и ловким дипломатом (во имя интересов своего народа научился находить общий язык с ордынскими ханами, путем системы компромиссов с ними спас Русь от нравственно-духовного и политического порабощения, потери государственной самостоятельности). Был талантливым государственным деятелем, искусным и дальновидным правителем, понял необходимость подвига смирения в отношениях с Ордой в его время (разумная покорность ордынцам давала определенные выгоды русским князьям и их подданным), был чрезвычайно смелым и очень красивым внешне человеком.

Александр, сын Ярослава Всеволодовича, был князем новгородским в 1236–1251 гг., затем князем владимирским с 1252 г. Он своими блистательными победами над шведами (Невская битва, 1240 г.) и немецкими рыцарями (Ледовое побоище, 1242 г.) обезопасил западные границы Руси, спас ее от чужеземного владычества и католицизма. Побеждая западных врагов – немцев, шведов, литовцев, князь Александр Невский совершенно иначе вел себя по отношению к ордынцам, потому что понимал, что пока не пришло еще время и пока не хватает сил освободиться от ордынского ига. Он выбрал тактику вынужденного смирения и внешней покорности, поэтому ездил в Орду (четыре раза) с богатыми дарами, выказывал повиновение воле хана и убеждал других князей пока повиноваться ему во имя высших интересов Руси. Своей умелой политикой он ослабил тяготы ордынского ига. Он добровольно склонился под временное старшинство ордынцев, заботился о сохранении мира с Ордой, под прикрытием которого он мог все силы бросить на отражение католической агрессии, чтобы избежать вхождения Руси в западный католический мир.

Князь Александр Невский понимал, что ордынское иго было колоссальной бедой, их хана русичи были вынуждены почитать и платить ему «выход» – дань. Но ханы не вмешивались во внутренние дела Русского государства, не мешали увеличивать его территориальные владения (значит, и его экономическую и политическую силу), не вмешивались в религиозную жизнь русичей, давали определенные привилегии православным священнослужителям. Неизбежно и независимо от желаний ордынцев притормаживался процесс вторжения на Русь западных рыцарских войск. Западные враги Руси ставили своей целью замену православия католицизмом (т. е. господство принципиально иной духовно-нравственной основы, насаждение другой социальной психологии), а также ликвидацию Русского государства как самостоятельного образования, его включение в состав иностранных владений, установление в нем правления администратора, поставленного ими. Все это заставляло Александра Невского сохранять терпимые отношения с ордынскими правителями, которые – надо отметить особо – уважали его смелость, мудрость, яркий полководческий талант, умение найти решения, казалось бы, в безвыходных ситуациях. Лозунгом его жизни стали слова: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет».

Суровый в бою и изворотливый в политике, князь Александр Невский по своей натуре был добрым, незлобливым, благородным человеком, хорошим семьянином. Женившись в 19 лет на дочери Брячислава Полоцкого – Александре, он жил с ней в любви и взаимопонимании. У них родились пять детей (четыре сына, в том числе Даниил – будущий основатель династии московских князей и дочь), которых он трепетно любил. В 1241 г. он простил поссорившихся с ним новгородцев, вернулся к ним княжить и защищать Новгород от немецких рыцарей. Взяв штурмом заложенную в 30 км от Новгорода крепость Копорье, он разрушил ее до основания, пленных рыцарей привез в Новгород, а затем отпустил их на волю, велев передать руководителям рыцарского ордена вещие слова, приведенные выше.

Умер он в возрасте 43 лет, возвращаясь из четвертой поездки в Орду. Приняв схиму под именем Алексия, он скончался в г. Городец на Волге. В 1380 г. во Владимире были открыты его мощи; их в 1724 г. по повелению императора Петра I перенесли в Санкт-Петербург в Александро-Невскую Лавру. Князь Александр Невский был причислен к лику русских святых в 1547 г.

В 1569 г. Торжок разграбили опричники царя Ивана Грозного, в 1607 г. его разорили польско-литовские интервенты, но жизнеспособность города сохранялась. Хотя за свою многовековую историю Торжок свыше 30 раз подвергался разрушениям, он всегда освобождался и восстанавливался. О больших хозяйственно-финансовых возможностях Торжка в прошлом напоминает чеканка в ХV в. в нем собственной серебряной монеты – «деньга новоторжская». С 1478 г. Торжок вошел в состав Великого государства Московского.

С начала ХVIII в. с постройкой новой столицы Петербурга резко возросла роль Торжка как промежуточного пункта на трассе Москва – Петербург. Река Тверца стала важным водным путем к Петербургу, что еще более способствовало развитию в Торжке ремесленного производства – кожевенного, обувного, кузнечного, переработки сельскохозяйственного сырья, расширению золотошвейного промысла (существовал с ХII – ХIII вв.; кружевное шитье золотом, серебром, шелком по сафьяну и бархату). Большие беды приносили Торжку пожары. Так, в пожаре 1618 г. сгорели 2/3 его построек. После пожара 1766 г. для Торжка был разработан и утвержден в 1767 г. первый градостроительный план его застройки, город получил регулярную планировку. В ХVIII – начале ХIХ в. в Торжке были построены интересные в архитектурно-художественном плане здания и целые комплексы (Путевой дворец 1770 г., соборы, храмы, монастыри, присутственные места, общественные сооружения и др.).

Святой Благоверный князь Александр Невский. Изображение на фреске XVII в.

В советский период стиль жизни в Торжке изменился, но он неизменно продолжал свое развитие и кое в чем даже был первым в стране. Например, в Торжке в 1918 г. были учреждены Первые советские военно-железнодорожные курсы командного состава Рабоче-крестьянской Красной армии (с 1920 г. специализированная школа; в 1922 г. переведена в Петроград как военная железнодорожная школа, позже преобразованная в Высшее училище железнодорожных войск и военных сообщений им. М.В. Фрунзе). Торжок сильно пострадал в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., особенно от налетов немецко-фашистской авиации осенью 1941–1942 гг. В результате Калининской операции 1941–1942 гг. немецко-фашистские войска были отброшены от Торжка. В послевоенный период главными предприятиями и хозяйствующими объектами в городе стали: вагоностроительный завод, завод полиграфических красок, обувная фабрика, ПО «Противопожарная техника», золотошвейная фабрика. Стали успешно готовить кадры политехнический техникум, золотошвейное, индустриально-педагогическое, педагогическое училища, а также профтехшкола, другие учебные заведения. На научно-практическом поприще утвердился ВНИИ льна. Был возрожден местный старинный народный промысел – изготовление нарядных глиняных игрушек. В Торжке работают музеи: золотошвейного шитья, Всероссийский историко-этнографический; А.С. Пушкина; архитектурно-этнографический «Василево» (включает в себя музей деревянного зодчества под открытым небом).

Торжок. Торжокский кремль. С гравюры А. Олеария. XVI в.

В Торжке сохранилось очень много интересных исторических, архитектурно-художественных и некоторых других памятников. В 1990-е гг. под руководством выдающегося отечественного историка В.Л. Янина в Торжке силами его учеников и последователей велись археологические раскопки, которые дали великолепные результаты, в том числе были найдены древние берестяные грамоты. На берегу р. Тверцы на месте бывшего детинца частично сохранились укрепленные земляные валы. В Торжке сохранилось большое число ценных архитектурно-художественных памятников, каждый из которых заслуживает особого рассказа. Ограничимся здесь только перечнем основных архитектурных памятников: деревянная Старо-Вознесенская церковь (1653); комплексы Борисоглебского и Воскресенского монастырей (строения, главным образом, ХVIII в.); церкви: Климента (1685 г., колокольня 1835 г.), Георгиевская (1692), Власьевская (1727), Успенская (1746), Крестовоздвиженская (1750), Сретенская (1767), Воскресенская (1771), Пятницкая (1779), Никольская (1784), Знаменская (1784), Ильинская (1822), Покровская (1823), Вознесенская (1854); ансамбли – церкви Иоанна Богослова с иконостасом (1782), ограда с воротами (середина ХIХ в.); церкви Симеона (Похвалы Богородицы), ограда с воротами, церкви Васильевской (1773), дом причта, ограда с воротами; а также бывшие дома городничего, присутственных мест, городской управы (все 2-я половина ХVIII в.); Путевой дворец (1770-е гг.), часовня Животворящего Креста Господня (конец ХVIII в., арх Н.А. Львов); Спасо-Преображенский собор (1822 г., арх. К.И. Росси); Входоиерусалимская церковь (1837–1863); жилые дома (ХVIII – ХIХ вв.) и др.

Интересным памятником архитектуры и важным памятником инженерного искусства является в Торжке исторический центральный узел системы водоснабжения, находящийся на Торговой площади и оформленный в виде ротонды-колодца (или Крестовоздвиженская часовня-ротонда). С 1780-х гг. архитектор Н.А. Львов (1753–1803) был инициатором развития системы водоснабжения в Торжке. Он создал проект публичного «каменного колодца» в виде 12-колонной ротонды. Это сооружение, как и водопровод, являлось новшеством (тогда даже в Москве только прокладывался к главным площадям первый водопровод). Круглый в плане зал этого колодца перекрывал двойной купол. Водоем в подземной части здания был проточным с отводом лишней воды в реку. До наших дней это отчасти перестроенное строение сохранилось, но теперь – это сувенирный магазин. Рядом с ротондой-колодцем в 2004 г. открыли искусно поставленный и мастерски выполненный памятник Н.А. Львову (арх. В.П. Городович, скульптор Ю.П. Карпенко, научный консультант главный архитектор Москвы А.В. Кузьмин).

Старый Торжок. Музейная улица. 1927 г.

Важным религиозным центром Торжка является недавно возрожденный Борисоглебский новоторжский мужской монастырь (ул. Старицкая, 1). Это один из самых древних российских монастырей. Он был основан в первой половине ХI в., во времена Киевской Руси, в память первых русских святых князей Бориса и Глеба. Предание утверждает, что основал монастырь после убийства князей в 1015 г. их слуга – Ефрем (позже канонизированный Русской Православной Церковью и названный Ефремом Новоторжским). Ефрем в 1015 г. основал в начале небольшую «пустыньку» (малый монастырь), которая в 1038 г. уже называлась Борисоглебским монастырем. На протяжении всей его длительной истории (его возраст не менее 970 лет: 2006 г. – 991 г. с момента основании пустыньки и более 968 лет в статусе монастыря) он пережил много трагических событий. Монастырь многократно страдал от междоусобных распрей новгородских князей, был разорен и сожжен в 1167, 1181, 1372 гг.; в 1258 г. пострадал от литовцев, в 1272 г. – от ордынцев, в 1609 г. – от поляков. Монастырь неоднократно разоряли враги Православия, Руси, России, но он неизменно восстанавливался; после его вынужденного закрытия, было и повторное открытие обители в ХVI в. Но в конце ХVI – начале ХVII в. монастырь пребывал в бедственном положении. Затем почти три века продолжался благодатный период его возвышения и благоустройства. Построили каменный храм Введения во храм Пресвятой Богородицы с колокольней (первая половина ХVII в.), Входоиерусалимский храм (1717) и настоятельские каменные кельи (1717), братский корпус (1818–1819), каменную ограду с двумя башнями (1744), надворный храм Нерукотворного образа Спаса с величественной колокольней (1811 г., проект арх. Н.А. Львова), вместо разобранного в 1784 г. соборного храма построили новый Борисоглебский собор (1785–1789 гг., проект арх. Н.А. Львова; храм был возобновлен в 1839–1840 гг.). История строительства нового Борисоглебского храма вошло особой страницей в историю обители. Этот храм во имя святых князей Бориса и Глеба был жалован Торжку самой императрицей Екатериной II в 1785 г. Тогда она приехала в Торжок, участвовала в торжественной литургии в Борисоглебском монастыре; а после окончания службы сама серебряной лопаточкой заложила первый камень нового собора, возводить который доверила замечательному русскому зодчему Н.А. Львову. По его просьбе иконы в иконостасе главного престола написал прекрасный русский художник В.Л. Боровиковский. В царский период все четыре храма монастыря пребывали в порядке и благолепии. В соборном Борисоглебском храме пребывали главные монастырские святыни: покоившиеся в серебряной раке мощи преподобного Ефрема Новоторжского, а рядом почивали под спудом мощи ученика Ефрема – преподобного Аркадия. Кроме того, особо почитаемыми святынями были месточтимая икона Божией Матери «Одигитрия» и принадлежавшие преподобному Ефрему священные сосуды. В монастыре хранились древние грамоты, рукописные и печатные книги, ценные церковные реликвии, драгоценная утварь; старинное евангелие.

В 1919 г. в процессе антирелигиозной кампании святые мощи преподобного Ефрема Новоторжского были кощунственно публично вскрыты, осквернены. В начале 1920-х гг. монастырь закрыли, в 1925 г. оставшейся братии велели покинуть закрытый монастырь. Затем почти полвека в зданиях закрытой обители размещались пересыльная тюрьма, тюрьма строгого режима, колония, лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков (т. е. медвытрезвитель), а потом – Всероссийский историко-этнографический музей. В середине 1980-х гг. в закрытом монастыре начали вести реставрационные работы, а в 1994 г. монастырь возродился. Святыней монастыря является икона преподобного Ефрема Новоторжского с частицей его мощей. В монастыре живут игумен и около 10 человек братии.

Приезжая в какой-либо город, поселение, люди, как правило, стараются купить что-либо на память; хочется, чтобы это была непременно местного производства – красивая, полезная и желательно уникальная вещица, да и еще не слишком дорогая. Пока далеко не во всех туристических центрах этот замысел удается реализовать. А в Торжке это сделать не сложно. Можно купить недорогую (или дорогую) детскую глиняную игрушку, красивую, яркую, с ручной нехитрой росписью; формы игрушек-сувениров самые разные – птицы, зверюшки, фигурки людей, есть и забавные свистульки. А еще лучше купить какое-либо изделие (сумочку, кошелек, брошь, заколку, шарф, пояс и др.) с великолепным и абсолютно уникальным торжокским золотным шитьем.

Торжокское золотное шитье – это вышивка позолоченными и посеребренными нитями по сафьяну, бархату, сукну, замше и другим материалам растительного орнамента. В рисунке этой вышивки преобладают ветки розы и другие растительные сюжеты, нередко присутствуют нашитые блестки, стеклярус, бисер, другие элементы украшения расшитого изделия. Раньше торжокским золотным шитьем часто украшали праздничные наряды и парадные костюмы, нарукавные знаки для офицеров морского флота, пояса, кошельки, шали, шарфы, палантины, салфетки, кожаную обувь (особенно сафьяновую) – сапожки и туфельки, предметы церковного обихода, теперь к ним добавились дамские сумочки, косметички, футляры для расчесок, пудрениц, духов, броши, заколки и ободки для волос, украшения на шею и голову, заколки и зажимы на галстук и шарф и др.

Торжокское золотное шитье как один из видов тверской народной вышивки известен с ХII – ХIII вв. в Торжке, с ХVIII в. стал распространенным промыслом, а в ХХ – начале ХХI в. несколько утратило свою значимость. В этом повинны модельеры, ограниченная реклама этого шитья, малое знакомство большинства россиян с ним, низкий уровень культуры многих якобы VIP-персон, потенциально способных результативно продвигать на рынок прекрасные и уникальные изделия с торжокским золотным шитьем. Люди, знающие толк в красивых и уникальных изделиях с этим шитьем, издавна имели их в своем доме, ими подчеркивали свою индивидуальность, обладая ими, демонстрировали свою осведомленность в оценке действительно стоящих и уникальных предметов искусства. Высоко ценили изделия торжокских золотошвей А.Н. Радищев, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, А.Н. Островский, Л.Н. Толстой, И.А. Гончаров и многие другие действительно культурные, образованные, патриотично настроенные люди, способствовавшие упрочению и расширению успеха этих изделий как составляющих гордость России предметов народного искусства и обихода. О мастерстве торжокских золотошвей сложена народная песня, в ней есть слова:

А.С. Пушкин писал в 1826 г. из Торжка княгине В.Ф. Вяземской о посылке ей вышитых торжокскими золотошвеями поясов так: «Спешу княгиня, послать вам пояса. Вы видете, что мне представляется прекрасный случай написать вам мадригал по поводу пояса Венеры и т. п. …». В письме к ее мужу князю П.А. Вяземскому он снова упоминает о своем торжокском подарке княгине: «Получила ли княгиня поясы … из Торжка? … Ах! Каламбур! Скажи княгине, что она всю прелесть московскую за пояс заткнет, как наденет мои поясы.».

Но труд золотошвей был тяжелым (непростым он остается и сейчас), о нем поэт А.Д. Дементьев написал так:

С ХIХ в. торжокские золотошвеи стали выполнять заказы для государственных учреждений.

На международных выставках (Лондон – 1851, 1862 гг., Париж – 1907 г., Турин – 1911 г. и др.) золотошвейные изделия из Торжка имели очень большой успех, были отмечены дипломами, медалями, грамотами. В 1894 г. была открыта мастерская золотошвей (сделали это по инициативе члена Новоторжской уездной земской управы Д.Д. Романова), которую позже реорганизовали в школу и курсы кружевниц в деревне Юрьицево. В 1928 г. на базе золотошвейной мастерской в Торжке открыли художественную профессиональную школу (ныне Торжокское золотошвейное училище) и артель золотошвей (ныне Торжокская золотошвейная фабрика, специализируется на отделке бальных и свадебных платьев, женской и детской одежды, шапочек, варежек, сапожек, салфеток, скатертей, занавесок и др. изделий, – с 1964 г. входит в состав Тверского областного производственного объединения «Художественные промыслы»). Изделия торжокских золотошвей в ХХ в. с успехом и многократно экспонировались на выставках за рубежом (Брюссель, Лейпциг, Вена, Милан, Париж, Монреаль, Кабул, Осака и др.). В наши дни пора напомнить соотечественникам о необходимости по достоинству ценить изделия торжокских золотошвей и целесообразности их приобретения для использования в жизни. Люди с хорошим вкусом, и в первую очередь знающие себе цену женщины и девушки, должны непременно иметь у себя изделия с торжокским золотным шитьем, а настоящие мужчины должны спешить дарить изделия торжокских золотошвей своим подругам. В Торжке эти изделия модно купить в магазинах, сувенирных лавках, на золотошвейной фабрике и по гуманным ценам, есть они и в других городах Тверской земли, есть и в Москве, Санкт-Петербурге, других российских городах – но уже по гораздо более высоким ценам.

В 18 км к западу от Торжка находится село Никольское, где в конце ХVIII – начале ХIХ в. в Никольской волости Новоторжского уезда была создана удивительная усадьба Никольское-Черенчицы силами ее владельца – русского гения и жертвы русской действительности Н.А. Львова. Пока он в большой мере известен как архитектор, создавший совершенные архитектурные комплексы и отдельные строения на Тверской земле, а также в Москве и Подмосковье, Санкт-Петербурге и его окрестностях, на Украине, Белоруссии, в других местах бывшей Российской империи. Особенно интенсивно протекала деятельность Н.А. Львова как зодчего в Новоторжском уезде, который украсили многие из его лучших творений: В Торжке – Борисоглебский собор и надвратная церковь Борисоглебского монастыря, а также общественный колодец-ротонда, замечательные усадебные комплексы Раек-Знаменское, Митино-Василево, Никольское-Черенчицы, в селе Арпачево – церковь Казанской Богаматери с уникальной «падающей» башней-колокольней, построки в усадьбах Грузины, Прямухино и др.

Посещая Никольское-Черенчицы, невольно думаешь о трудной судьбе талантливых русских людей в России, отсутствии должного почитания их памяти потомками. Жизнь Н.А. Львова – это радость и счастье, но и сильные мучения творческой личности в России, человека, благородного по происхождению, опередившего свое время, очень красивого, трудолюбивого, образованного, культурного, фантастически талантливого, которому завидовало огромное число окружающих, которого слишком часто недолюбливало или откровенно травило местное начальство и чиновничество (ибо на его фоне они выглядели недоучками, но грамотными и опытными взяточниками, искусными льстецами перед высшим начальством). Все годы пребывания на казенной службе, отлично выполняя государственные и частные заказы, Н.А. Львов ощущал постоянный дискомфорт. Во-первых, было немало завистников и клеветников; во-вторых, он всегда мучался от произвола и гнета столичных и провинциальных чиновников; в-третьих, вынужден был терпеть флюгерные отношения к нему ряда влиятельных лиц в стране, в зависимости от его позиций при дворе; в-четвертых, он страдал от необходимости компромиссов в отношениях с людьми очень высокого государственного статуса, от которых он зависел; в-пятых, приходилось временами выполнять щекотливые поручения с сомнительными пожеланиями их заказчиков и кое-что другое. В нем беспрестанно и мучительно боролись два человека: примерный семьянин и жертвенный в своих творческих исканиях одинокий одержимый исследователь-новатор, который отдавал творчеству всего себя, не оставляя сил ни для чего другого. Вероятно, творчество и было для него превыше всего, вот почему он и шел на компромиссы с судьбой. Свои таланты он оценивал как Божий дар, как призвание к достойному служению Отечеству, как долг и священную обязанность перед Родиной – Россией; при этом он осознавал, что его профессиональная деятельность, занимающая много его времени, сил, здоровья отчасти умаляют его внимание к делам его семьи. Во всех своих мыслях и поступках Львов был патриотом своей Родины. Он был глубоко убежден, что только сами россияне своим умом, знаниями, разумным и критическим учетом зарубежного опыта могут улучшить свою жизнь, обеспечить процветание России. Он абсолютно не допускал безумного копирования и без корректив переноса в русскую практику зарубежных приемов. Об этом он писал в своих работах. Полезно вспомнить его слова в наше время, когда мы слишком часто бездумно, а то и просто вредно для страны, соотечественников, спешим внедрить в нашу жизнь, работу, быт, иностранные нормы, стереотипы, приемы и предложения, сполна не проверенные практикой для условий российской действительности. Львов писал в 1803 г. об использовании зарубежного опыта так: «Может быть, и оттуда заимствовать будет что-нибуть возможно, не отступая, однако, от сего единственного и твердо во мне вскормленного закона, что для русского человека русские только годятся правила и совсем он не сотворен существом подражательным – везде исполин и везде подлинник». Эти слова были исходным профессиональным принципом и правилом для Львова, но они незаслуженно забыты нами.

Николай Александрович Львов (1753–1803) родился под Торжком, в селе Черенчицы в семье прапорщика А.П. Львова, принадлежал к очень древнему, но обедневшему дворянскому роду, был исключительно интересным человеком, подлинным гением. Н.А. Львов остается в русской и мировой истории как яркая и неординарная личность. По богатству талантов, широте интересов и масштабности открытий он сравним только с Леонардо да Винчи и М.В. Ломоносовым. До сих пор Львова знают, главным образом, как талантливого архитектора, яркого представителя классицизма. Львову за его творческую жизнь удалось осуществить 87 основных архитектурных строений, причем 30 из них – крупные. В среднем за 23 года профессиональной деятельности как архитектора каждый год он создавал 3–4 значимые архитектурные постройки. Раньше абсолютно все подобные строения имели индивидуальный облик, можно догадаться, какой ценой интеллектуального напряжения в поле архитектурной фантазии дались ему эти проекты и их реализация. Львов создал проекты зданий и сооружений разного функционального использования: жилые здания (дома, дворцы, дачи, казармы), усадебные хозяйственные строения, постройки общественного пользования (водные лечебницы, храмы и др.), производственные объекты и помещения (завод по производству толя, узел системы водоснабжения, почтовые станции, административные здания), парковые затеи (садовые домики, беседки, мосты, каскады, гроты). Выдающееся значение имеют работы Львова как одного из основателей отечественной ландшафтной архитектуры, одного из основоположников пейзажного стиля в русском садово-парковом искусстве (сохраняется понятие «львовский сад»).

Создавая свои архитектурные проекты, Львов учитывал проверенные временем архитектурно-художественные и планировочные решения, но использовал их с учетом местных конкретных условий. При этом он нередко включал в свои проекты новаторские разработки. Например, он предложил возводить жилые, общественные здания, хозяйственные постройки по разработанному им способу землебитных строений, сооружаемых из специальных блоков или кирпичей, сделанных из утрамбованной (битой) земли, уплотненной известковым раствором. Львов разрабатывал и внедрял в практику строительства России огнестойкие материалы, в том числе землебитные блоки и кирпичи, неотесанные валуны, – из которых возводил мосты, хозяйственные, жилые постройки или их части.

Созданные им объемно-пространственные проекты обычно включали неординарные инженерно-технические решения: например, отопительно-вентиляционные системы с ароматизаторами, паровая кухня в жилых и общественных зданиях, хитроумные системы гидроустройства и гидроусовершенствования строительных площадок и др.

Отличительной чертой его архитектурно-художественного почерка было возведение ротонд и разноцелевых пирамид, причем нередко с использованием при их строительстве природного камня – валуна. Он разработал, как минимум, две принципиально новые архитектурно-строительные конструкции: двойной купол, дающий высокий эффект освещения помещения в климатических условиях России, и пирамиду-погреб с отличительным микроклиматом. Львов предложил оригинальный вариант хорошего освещения здания. Помня о теснейшей связи архитектуры и природы и необходимости учета сурового русского климата, он преобразовал традиционно открытый в небо итальянский купол в закрытый двойной (так называемый «львовский») купол, в котором отверстие первого (нижнего) купола накрыто вторым сводом с нарисованным на нем небом и облаками. Получалось, что при двойном куполе, круглый проем в вершине нижнего купола открывался в верхнее подкупольное пространство, где были несколько невидимых изнутри круглых окон верхнего купола. Складывалось впечатление, что в любую погоду и время года свет льется в храм из открытого неба. Львов первым в России реализовал идею двойного купола при возведении зданий (в 1780 г. при проектировании собора св. Иосифа в Могилеве эта идея была воплощена им впервые, позже на Тверской земле он также широко использовал этот прием.

Даже человек, мало сведущий в архитектурно-художественном творчестве, может отгадать профессиональный почерк Львова, который создавая свои творения, часто использовал форму ротонды, пирамиды, широко применял природный необработанный (а раньше говорили «дикий») камень, в том числе большие и огромные валуны. Ротонда (от итальянского rotonda – круглая) – это круглая в плане постройка, храм, павильон, мавзолей-усыпальница, обычно увенчана куполом. Ротонда в символическом смысле – это олицетворение вечной жизни, ее утверждение, ведь в ее основе – «вечная» форма круга. Купола над многими постройками Львова – необычные, их так и называют «львовский купол», подразумевая под этим сложную двойную конструкцию купола, позволяющую в любое время года при любой погоде в помещении создавать ощущение обилия света и чистого воздуха. Львовский купол представляет большие возможности для ровного освещения помещения. Нижний купол, видный изнутри здания, имеет большое круглое отверстие. Над этим отверстием возведен второй купол с боковыми окнами. Из окон, скрываемых за обрезом нижнего купола, падает свет, купол кажется необычайно легким. Из невидимых изнутри окон второго купола свет фокусируется над отверстием нижнего купола, а потом мощным потоком льется в помещение.