Сходняк Бушков Александр
Карташ вырвался в коридор, выхватывая на ходу из кармана, как гранату, свое единственное оружие литровую бутыль водки-"зубковки".
Поп оборачивается. Отпускает убитого. Выпрямляется. Все как в замедленной съемке.
Если бы Поп не потянулся к рукояти, что торчала у него из-за пояса, вместо того чтобы стать в правильную стойку и подготовить руки к защите, то Карташу пришлось бы хуже. Завязалась бы возня с равными шансами на успех. Но Поп сделал ставку на огнестрел и – прогадал. Видать, утратил оперативные навыки на сытой руководящей работе, тогда как Карташ только и делал, что практиковался в боевых условиях по программе «Выживание, выживание и еще раз – я сказал, тварь!выживание».
– Йэ-эх! -. с резким выдохом Карташ опустил бутыль на голову Попа, который успел выхватить волыну, но вот навести и выстрелить...
Литруха «зубковки» разлетелась вдребезги, заливая оседающего на пол Попа сорокаградусной жидкостью. Метнувшись, Алексей подобрал с пола вывалившийся из рук Попа «Глок» с навинченным на ствол «глушаком». И быстро отступил на два шага назад. Нет, Поп не пришел в себя наимоментально, и признаков того, что собирается прийти в ближайшие мгновения, тоже не наблюдалось.
– А мне твоя тыква казалась попрочнее, – едва слышно прошептал Карташ. – И что теперь с тобой сделать? К праотцам тебя определить или в больницу?
Вопрос был чисто риторический. Не мог Карташ вот так вот взять и пристрелить безоружного, не сопротивляющегося человека. С которым, вдобавок ко всему, недавно пил португальский коньяк. Поэтому Алексей ограничился тем, что огрел Попа рукоятью по темени, дабы не скоро очухался, да еще для надежности надел на него наручники, содрав их с пояса убитого охранника. Было бы, конечно, совсем неплохо потолковать с Попом по душам, выяснить, чей он человек. Но вот незадача – некогда.
Чей, чей... Карташ видел двух возможных претендентов на роль хозяина Попа: белобрысую сволочь и Фрола. Хотя за Попом мог стоять и некто, совсем неизвестный Карташу. Хрен их тут разберет, кто против кого и чего замышляет!..
Но кто бы ни был истинным хозяином Попа, он разработал операцию так, чтобы сохранить своего штирлица на прежнем месте. Ради пешек, пусть и в количестве трех штук, штирлицами в здравом уме не разбрасываются.
Поэтому и обязаны появиться на сцене таинственные нападающие, которые должны обеспечить Попу алиби.
Поп – бывший мент. Значит, умеет не только раскрывать, но и инсценировать преступления. Он задумал какую-то инсценировку, для того и потащил убитого к убитому. Стал бы он заниматься этим, если бы собирался линять вместе с остальными? Не стал бы. Значит, Поп намеревался остаться тут и предстать пред грозны очи Зубкова, что-то наплести олигарху, выгородить себя, а то и, еще лучше, представить себя главным героем отшумевших баталий, добиться главного – сохраниться возле властелина земли алюминиевой. Но как он оправдает, объяснит свое, мягко говоря, легкомысленное решение собрать пленников в одном дворе? Или действительно от Зубкова по телефону поступило такое распоряжение? Черт, знать бы наверняка!.. Но не отвлекаемся.
Его слова по рации: «Возьму на себя», – подразумевали устранение третьего охранника. Но почему тогда вообще всю операцию не взял на себя, чего ему стоило перекоцать всех до единого, включая и нашу троицу? Боялся, что мы разбежимся по двору, лови нас потом? Нет, ерунда, у нас, безоружных, нет ни единого шанса.
Тогда что выходит? Надо вычислить план противника. Думай, Карташ, думай, от этого зависит жизнь твоя и Маши с Гриней, иными словами – все от этого зависит, – подхлестывал себя Алексей. И мысль работала в усиленном режиме. Кто у нас самый бесполезный как свидетель чего бы то ни было? Маша. Вот ее, скорее всего, и «спасет», «отстоит» Поп, а она подтвердит, как он героически бился с вражиной.
Собираются их брать в плен или убивать? Карташ обязан был исходить из худшего.
Он выскользнул наружу. Уже совсем стемнело, стало неуютно. Двор залит светом, они как на ладони. Надо срочно уводить со двора.
Мелькнуло вдруг: а если он ошибается и это люди белобрысого черта пришли их спасать? А он их будет гасить?..
И куда со двора уводить, скажите, пожалуйста? Ситуация нарисовалась ну очен-но не комильфорная: весьма рисковое это дело – будучи обвешанным оружием, выскакивать во двор, где торчит охранник нумер три, которому, вероятно, и дан строгий приказ: «Беречь нас изо всех сил, а не убивать при первой же возможности», – однако ж рефлексы и сила самосохранения могут оказаться сильнее. Хоть кричи ему Карташ на бегу почти правдивые слова: «Измена! Попа убили! Нас атакуют!», – хоть не кричи – своим глазам старж поверит скорее. И обезопасит свою жизнь меткой очередью по Карташу. Ну, может, насмерть и не станет убивать, всего лишь ручки-ножки прострелит, но и подобное удовольствие получать отчего-то не тянет.
Алексей принял решение. В конечном счете, как поется в одной старой песне:
«Ты нам не друг и не брат». Не захочешь поверить в неочевидное и невероятное, когда тебя возьму на мушку, извини. А мне надо уводить своих из зоны обстрела, потому как этот обстрел может вот-вот начаться.
Он передвигался, почти прилипая к стене дома, которая пребывала в относительной тени. Свернул за угол. Значит, пробежать до следующего угла, там во двор, до охранника метров пятнадцать, заставить его под прицелом бросить оружие, которое пускай подбирает Гриня, попробовать что-то по-быстрому втолковать одному и другому. И всем – укрыться в доме, там можно держать оборону. А после видно будет.
Оп-па!
Он поймал краем глаза движение справа. Замер, повернулся. Через двухметровую кирпичную ограду переваливал темный силуэт. Ага, поперли гости.
Кого зазывал по рации Поп и кто может сразу начать убивать бедных сибирских пленников.
Карташ не колеблясь вскинул «Глок» и выстрелил. «Скалолаз», уже успевший взобраться на гребень стены, закрутился винтом, взмахнул руками и провалился обратно в темноту; судя по шуму и треску он рухнул в заросли кустарника.
Карташ, уже не таясь, ни к какой стене больее не прилипая, помчался в направлении двора. Охранник наверняка услышал хлопок, наверняка правильно опознал его. А вот что ему в голову придет в качестве вывода?..
Очередь остановила Карташа, едва он вывернул из-за угла и едва успел за этот угол вновь отпрянуть. Там, где прошлась очередь, разлетелась осколками плитка, какой была выложена дорожка, и взмыл фонтанчиками песок по бокам от дорожки.
– Нападение, идиот!!! – заорал Карташ что есть мочи, высовываясь из-за угла. – Маша, Гриня, падай! На землю, за машину!
В отличие от Поповского пистолета, на автоматных стволах охранников глушителей не было, поэтому звучный автоматный треск должен взбудоражить округу не хуже пожарного рельса. Короче, если незваные гости хотели сработать под ниндзя – напасть внезапно, отстреляться бесшумно и раствориться в ночи, – то этой идее им придется прошептать «гудбай». Зато им теперь абсолютно незачем сдерживать друг друга, прикладывая палец к губам: «т-с-с», можно шуметь, нисколько не стесняясь, скажем, и гранатами пошвыряться.
– Твои убиты! Поп вас сдал! Перебьют же, как курей! – прокричал Карташ и вместе с последним словом рванул из-за угла.
Он промчался дистанцию метра в три и прыгнул, уходя под защиту огромной шины от «Камаза», внутри которой была разбита цветочная клумба. Прострекотала очередь, но пули, вопреки ожиданиям Карташа, не процокали по стене дома за его спиной и не вычертили штрих-пунктир вокруг его укрытия. Охранник, похоже, лупил совсем по другим мишеням.
Алексей поднял голову над камазовской шиной – действительно, охранник, стоя на одном колене за скамейкой, лупил короткими очередями поверх забора.
Маша пробиралась на корточках вдоль «джипа», а вот Гриневского с этой точки Карташ не увидел.
– Оба в машину! – прокричал охранник, быстро обернувшись в сторону «джипа». – Эй, ты, за клумбой, тоже в машину!
Ага, кажется, до него дошло, что Карташ не превратился вдруг в Рембо-четыре и не пошел крошить всех подряд. Охраннику надо было кого-то увидеть на стене, чтобы наконец сообразить: Карташ ведет себя категорически не правильно для того, кто лелеет планы по-тихому перестрелять конвой и незаметно улизнуть.
Оглядываясь вокруг, Карташ спуртовал к «джипу». Он дважды выстрелил, когда показалось, что кто-то мелькнул за углом и у ограды. Гриня выскочил ему навстречу из-за массивного кузова «тойоты».
– Я за руль! – подлетел и охранник.
Гриня запрыгнул на соседнее с водителем сиденье, Маша была уже на заднем, а Карташ медлил, стоя возле открытой дверцы. И не зря медлил – из-за угла дома выдвинулась фигура стрелка. Карташ давил на курок, пока не иссякла обойма, и Карташ со злостью отбросил «Глок». Нужно раздобыть оружие!..
– В машину! – заорал охранник. Карташ запрыгнул в джип-"тойоту", захлопнул дверцу и пригнул голову Маши к сиденью.
– Не высовывайся!
Автомобиль взревел, резко взял с места, задев и уронив мангал с несъеденными шашлыками, развернулся.
Боковое стекло разлетелось, засыпая осколками салон. Опомнились, твари!
Хорошо еще, никого не задели...
Вообще-то нападающие чуть запаздывали с правильными решениями. Видимо, были здорово обескуражены тем, что их встретил автоматный огонь, а не объятия Попа, цветы и горячий ужин. И это после того как Поп сообщил, что все идет нормально, все у него под контролем! Их сомнения понятны: а не переметнулся ли Поп, не заманил ли в ловушку? Похоже, гражданам потребовалось небольшое время на координацию плана.
А охранник, развернув «джип», направил машину на ворота.
Сила – это, как вдалбливали в школе, скорость, помноженная на массу. Пусть приличной скоростенки «джип» набрать не сумел, зато с массой у него был полный порядок. И под этой массой воротные петли вышибло из креплений, железные створы могучий удар бампера повалил наземь, и машина выскочила на улицу.
Дом, в котором Карташ провел четыре дня своей жизни, располагался на окраине Нижнекарска. Но окраина окраине рознь – на этой оконечности Нижнекарска простой народ не проживал, а проживали лучшие люди алюминиевого города, то бишь приближенные Зубкова, ну и еще стояли гостевые домики, ворота одного из которых только что снес джип-"тойота".
А «джип» понесся почему-то поперек улицы, устремляясь к противоположному ряду домов.
–Эй! Куда?! – закричал Карташ.
Но крик его был бесполезен – водитель повалился грудью на руль. Бляха, значит, водилу все-таки зацепило той очередью, рассадившей «джиповские» стекла!
«Джип» рыскнул, выскочил на тротуар, сшиб, как невесомую картонку, уличный стенд с газетами и понесся на фонарный столб.
Карташ вскинулся с заднего сиденья, перегнулся через спинку ... но его опередил Таксист – Гриневский толкнул водителя, навалился на руль, стал выкручивать.
От столкновения с фонарным столбом, что могло запросто окончиться огненным столбом в небо, Таксист машину увел и направил ее на темный ряд невысоких кустов.
«Джип» пробил заросли кустарника, утонув на миг в шорохе и треске, выскочил на ровно подстриженный газон с поливальной установкой по центру – здесь Гриневский заставил машину развернуться почти на сто восемьдесят градусов и замереть.
– Живо из тачки! – закричал Карташ, распахивая дверцу и за руку вытягивая Машу наружу.
Когда его возили в бассейн, Алексей приметил, где и что у них тут расположено. В частности он номнил, что почти напротив его гостевого домика, взять метров на пятьдесят вправо, строится очередной типовой особняк, построен он лишь наполовину, и там, разумеется, никто не живет. А сразу за недостроем начинается тайга.
– Не копайся, Гриня! – Карташу показалось, что Таксист слишком медленно выбирается из «джипа». «Ч-черт, у охранника был автомат, надо забрать!.. Не успею, черт, черт, черт...» И они побежали, пригибаясь, чтобы головы не торчали над кустами. Карташ то и дело оборачивался.
– Падай! – закричал он, подскакивая к Маше и подсечкой валя ее на землю, закричал, когда, обернувшись в очередной раз, увидел белый дымный след, дугой вытягивающийся в их сторону откуда-то с той стороны дороги.
Граната угодила точнехонько в «джип». Грохнуло, ясное дело, будь здоров.
Тугая волна ударила по ушам, затем вторая волна, волна хлынувшего в стороны жара, прошла над прижавшимися к земле людьми, обдав горячим на излете прикосновением. Где-то совсем рядом с ними со звоном шваркнулось об землю нечто крупное, весомое. Приподняв голову, Карташ увидел покореженную, оплавленную дверцу, лежащую на земле в трех метрах недолета до них. А то, что было джипом «тойота», сейчас превратилось в желтый вперемешку с антрацитово-черным огромный огненный факел.
«Фрол, – понял Карташ. – Ну кому еще нужно посылать людей, чтобы убить нас?! Вот разве что только...»
Глава 10
«Ой, ромалэ, елы-палы...»
Девятнадцатое сентября 200* года, 01.03.
– Так, стойте, – выдохнула Маша. – Стоп-машина, суши весла и все на берег. Я больше не могу...
Она опустилась на землю и закрыла лицо руками. Ее колотило. Гриневский привалился спиной к сосне, похлопал себя по карманам – сигарет не было. Мрачно сплюнул.
– Нельзя так резко останавливаться, – задыхаясь, сказал Карташ. – Сердечки посадите. Походить надо...
Никто на него внимания не обратил. Он пожал плечами, сел на выворотень, шумно перевел дух. Вокруг жила своей осенней жизнью тайга, шебуршилась в зарослях не то зверушка, не то птица, и глубочайше плевать тайге было на троих заблудившихся в ней людишек.
– Ну? – сказал он, достал пачку, вытряхнул одну, протянул Таксисту.
Таксист взял ее дрожащими пальцами, прикурил.
– Что делаем дальше? По тайге в этой одежке мы долго не прошляемся. К тому же осенью по ночам тут прохладно, это тебе не июль месяц...
– Твою мать, как надоело убегать! – крикнул Гриневский, сломал сигарету и отшвырнул в сторону. – То от урков, то от урюков, то вообще хрен знает от кого! Сколько ж можно-то?!
– Вот только орать не надо, – спокойно сказал Алексей. – Истерикой тут не поможешь... Делаем, короче, так. Наломаем лапник, переночуем, а к рассвету...
– А к рассвету те перекроют все тропки, – резко перебила Маша. – Или люди Зубкова. Дай-ка и мне сигарету... Спасибо. Так вот. Нижнекарск – городок не маленький. Не закрытый. Не военный. Значит, и дорог от него ведет немало, и постов на въезде-выезде быть не должно. Пока либо те, либо эти организуют засаду, мы должны первыми выйти на дорогу, поймать попутку и свалить отсюда к чертовой бабушке... А отдыхать после будем.
– Ага, – мрачно хмыкнул Гриневский. – Ты, подруга, извини, но ты на себя-то смотрела? И на нас тоже? Да ни один водила не остановиться, газ втопит и улетит поскорее, едва нас завидев. Робинзон и то поопрятнее был...
– Тогда машинку реквизируем в пользу беглых авантюристов, – пожал плечами Карташ. – Бревно поперек дороги положим, он притормозит, тут мы его... Кто у нас таксист, а, Таксист? Разберешься с любыми секретками. Хозяина спеленуем, потом отпустим.
– Ну да. На первом же посту ГИБДД – где его отпустят, а нас спеленуют.
– А мы выйдем раньше...
– И дальше что?
– А доберемся до Шантарска, и дальше посмотрим.
– Золотые слова, – фыркнула Маша. – Чего смотреть-то? И так все видно невооруженным глазом. У нас ни документов, ни оружия, зато толпа каких-то уродов на хвосте висит. В городе нас спеленуют еще вернее, это точно...
– И что ты предлагаешь? – разозлился Алексей. – Рвануть в Байкальск, отмерить круг в полсотни километров и искать заимку нашего белобрысого друга, который всю эту кашу и заварил? Или сразу ментам сдаться?!
– Вы, ребята, как хотите, – вдруг тихо сказал Гриневский, – а я в Шантарск. Там Танька...
– Танька – это еще кто? – раздраженно чуть ли не заорал Карташ. – Подруга дней твоих суровых? Хозяйка воровской малины, где отсидеться можно, пока кипеж не утихнет?!.
– Это моя жена... – еще тише сказал Таксист. И добавил: – ...начальник.
Возникла пауза.
– Фу, бля... – Карташ с силой потер лицо. – Я, признаться, несколько и подзаб... Так, стой. Ты что же, думаешь она там, в городе?
Гриневский вяло пожал плечами:
– Она была в городе. Эта запись... ее сделали у нас на квартире. Обои, заяц этот дурацкий на подушке... Наша квартира.
– Погоди-ка, – осторожно сказала Маша. – Ее же могли потом перевезти куда угодно, хоть в Нижнекарск...
– Могли. – Взгляд Таксиста был устремлен в пространство. – А могли и нет... Но по-любому, в квартире обязательно караулит пара-тройка пацанов на случай, если мы туда явимся.
– Это уж к бабке не ходи, – кивнул Карташ. – И что?
– А я с ними побеседую. По душам.
– Идиот, – шумно выдохнул Алексей. – Ну не идиот ли?! Они же ждут тебя, ты же сам сказал!
– Ну так пусть подождут. И дождутся...
И он хищно оскалился.
– Успокойтесь на минутку оба, а? – повысила голос Маша, до побелевших костяшек сцепив пальцы в замок. – Просто посидите и успокойтесь... Вот так.
Лезть в квартиру, разумеется, никто из нас не будет, это форменное самоубийство... Но другого выхода, кроме как добраться до Шантарска, у нас действительно нет. Отец... мой отец был знаком с этим Бортко, главным ментом в Шантарске. Если удастся с ним переговорить, глядишь, и не посадят тут же, хотя бы от погони уберегут... В общем, некуда нам больше податься, кроме как в Шантарск...
– А в какой стороне дорога, знаешь?.. – угрюмо спросил Карташ.
– Тихо, – вдруг сказал Гриневский. – Вон там, слышите? Кажется, мотор...
Притихли. И в самом деле, где-то в отдалении угадывалось приглушенное взрыкивание двигателя. И даже вроде бы на секунду лес посветлел на северо-западе, будто там поворачивала машина с включенным дальним светом.
– В чем-то девушка, безусловно, права... – сказал Карташ. – Ладно, сейчас докурим и двинемся... Но сначала скажите мне вот что. Я вот тут подумал... Вам, дорогие мои, не приходило в голову, что вся эта херня была спланирована белобрысым?
– В смысле?
– А в том смысле, – Алексей со злостью пнул мшистый камень, – что какого черта он послал с платиной, которая стоит черт-те сколько, именно нас, да еще с тупоголовым конвоем, да в простом товарняке? Не надежнее ли было отправить ее самолетом, спецрейсом, под надежной охраной?.. Не-ет, ребята, скажу вам честно: он сам это нападение на поезд и придумал, сука белобрысая. Потому как операцию провалил. Зубковскую платину у него из-под носа там, на руднике, ребята Фрола увели? Увели. Свидетелей положили? Положили. Гена-археолог погиб? Погиб.
Осталось всего лишь два ящика, которые особой роли не играют: Москве нужны либо вся платина, либо головы тех, кто ее добывал. А до Зубкова ему не добраться, доказательства-то вместе со свидетелями того – тю-тю... Остались только мы, те, кто в курсе его провала. Вот он и решил, что труп синицы лучше журавля за решеткой... Нет платины – нет свидетелей. Орден он операцию он все равно не получит, так почему же не прикарманить пару ящиков, а посторонних убрать?
– Когда я слышу слово «платина», – со злостью сказал Гриневский, – мои два пальца тянутся ко рту.
– То есть ты думаешь, что на нас напали люди этого белобрысого? – подняла брови Маша.
– Ну, или, может быть, Фрола. Или викинг разыграл так, чтобы все подумали, что это был Фрол. Чтобы уж окончательно задницу прикрыть. Дескать, набросился злобный черный губернатор, сокровище отнял, последних свидетелей в расход пустил. Шито-крыто. Ящик Зубкову, ящик Глаголеву – и все сыты и довольны...
Вновь на северо-западе посветлело – нет, определенно это машина, молодец, Машка. Если только это не облава. Хотя вряд ли, слишком уж быстро...
– Но ведь Зубков говорил, что... – задумчиво сказала боевая подруга.
– Мало ли, что этот царек наплел! Может, он вообще заодно с этим фээсбэшником. А может, белобрысый развел его так же, как и нас. А может, еще что-нибудь... Поймите, – с нажимом сказал Карташ. – главное то, что теперь мы не можем доверять абсолютно никому. Абсолютно. Ладно, двинули на свет...
...К шоссе они вышли минут через сорок – ободранные, исцарапанные и вусмерть измученные продиранием сквозь непролазные ночные заросли. Вышли и тут же, без команды и не сговариваясь, залегли в придорожных кустиках, на холодной траве.
В мире царили пастораль и умиротворение: над тайгой висел огромный бубен луны, кроны сосен серебрились в ее свете, маслянисто блестела бетонка... А у обочины стояла грязная, потрепанная жизнью и временем «Нива», фары были выключены, но мотор работал – в недвижном воздухе вился сизый дымок, подсвеченный «габаритами» и озвученный по-кошачьи тихим урчанием движка. В салоне находился один человек, водитель, в ожидании чего-то (или кого-то?) постукивая пальцами по баранке, курил в приоткрытое окно; до них доносилось приглушенная музыка из радиоприемника что-то такое явно нерусское, печальное, с индийским, вроде бы, уклоном. Мужик был одет в дешевое цивильное, небрит и нечесан и никаким боком не походил на бойца из засадного полка – будь то полк товарища викинга, господина Зубкова, или какого прочего из всех прочих возможных засадных полков. Ибо позволить себе рассиживаться в тачке, слушать музон и курить, при этом находясь на боевом посту, может позволить себе только самый раздолбайский салабон с какой-нибудь северной, забытой богом и Министерством обороны «точки». А таких разгильдяев, Карташ голову был готов дать на отсечение, ни в одной из гоняющихся за ними армий не было и нет. Не те это были армии, чтобы держать в своих рядах подобных вояк... Однако, блин, что-то же он делал здесь, посреди ночной трассы, от городов и всяких прочих поселений вдалеке?..
Со спины раздалось:
– Шевельнись, и ты труп.
Одновременно за этой банальнейшей фразой, произнесенной напряженным шепотом, причем с сильным акцентом, горла Алексея коснулось нечто холодное и острое; рядом сдавленно охнул Таксист, пискнула Машка.
Ну, вот и влипли, блядь...
– Не шевелюсь, – по возможности испуганно, но стараясь не переигрывать, сказал Карташ, – Братишка, ты чего, убери перо, а?..
– Туристы мы, – сдавленно добавил Гриневский. -Заблудились в тайге, вышли вот к дороге...
– Пасть закрой, – скомандовали сзади. А потом тот же голос произнес несколько слов на абсолютно непонятном языке, но явственно с вопросительной интонацией. Другой голос, тоже мужской, что-то недоуменно ответил.
Сколько их было, этих зашедших со спины ребятишек, оставалось загадкой. И ведь как тихо подобрались, суки! Ни сучок под не хрустнул, ни травка не шуркнула... Охотники? Пес знает. Кто угодно может быть. Много всякого люда по тайге шарится...
Алексей скосил глаза на Таксиста. И судя по выражению лица Гриневского, тот понимал не больше Карташа.
Потом их рывком подняли на ноги, скоренько обыскали, и Карташ возвел хвалу Господу, что у них при себе нет оружия, тогда б точно кранты. Ребятишек оказалось двое, молодые, не больше восемнадцати каждому, определенно восточной внешности – черноглазые и черноволосые, крючконосые, один в кожаной жилетке поверх цветастой рубахи-бадлона, второй в футболке и перепачканном грязью пиджаке. Тот, что в жилетке, в одной руке держал обрез двустволки, нацеленный троице в ноги, а в другой картинно сжимал устрашающе кривой кинжал. Ну чисто благородный разбойник из псевдоисторических венгерских фильмов, которые любили крутить в кинотеатрах при советской власти, серьги в ухе разве что не хватает.
Размером этак с добрый браслет... Второй же был вооружен лишь небольшой штыковой лопатой с налипшими комками земли, но Алексей моментально просек, что из этих двоих он наиболее опасен. Копатель стоял в расслабленной позе, немного в сторонке, однако лопату держал грамотно, а незамутненный, наивный даже взгляд его не оставлял сомнений, что, если начнется заварушка, он покрошит своей мотыгой все вокруг в мелкую капусту раньше, чем напарник успеет поднять ствол.
Лезвие лопаты покрывали подозрительные темные пятна, при взгляде на которые у Карташа отчего-то неприятно похолодело в желудке. Но это явно была не засада на них, вообще не засада, ребятки были не готовы к этой неожиданной встрече и ошарашены были не меньше, чем сам Алексей, по лицам видно, хотя они и стараются изо всех сил ошара-шенность скрыть. Так сыграть невозможно... А если и возможно, то зачем, скажите на милость, засад-никам играть! Повязать всех, и дело с концом.
– Туристы? – прищурился тип в жилетке. – Странная одежка для туристов... А где рюкзаки, палатки?
– Так я ж говорю, мужики, – Алексей подпустил в голос еще больше нервозности, испуганно косясь на обрез и краем глаза держа всю поляну, – заблудились. Вечером за хворостом намылились, отошли от палатки подальше, и все, труба. Ночь бродили, думали, вообще не выберемся... Где мы хоть находимся, а?..
– Здесь, – лаконично подал голос человек с лопатой. – И было бы лучше, если б вы находились не здесь. А где-нибудь в другом месте... – И сдвинулся немного левее.
Машка, молодчина, разумно держалась чуть позади и не отсвечивала, чтобы, в случае чего, не ограничивать мужчинам оперативный простор... А простор, Алексей яйцами чуял, понадобится им с секунды на секунду. Похоже, Гриневский тоже это понимал и подобрался. Ясно как день, что сейчас их будут убивать. Точнее, попытаются убить. Поскольку они стали свидетелями того, у чего свидетелей быть не должно по определению. И, буде свидетели все же окажутся, их надлежит незамедлительно умертвить... Другой вопрос – удастся ли горячим смуглым парням умерщвление. Двое на двое – не такой уж плохой расклад, можно и попытаться воспрепятствовать закланию... Впрочем, не стоит забывать и о водителе «Нивы».
Если он откроет огонь им в спину... Значится, так: бросок вперед, удар ребром ладони венгерскому киноперсонажу по горлу, кувырок под прикрытие вон тех славных кустиков... Таксист не оплошает, не должен оплошать...
И тут шаг вперед сделала Машка, разом изменив расстановку фигур на доске.
Резким движением откинула непослушную челку со лба и спокойно сказала:
– Вам, ромалы, привет от Пашки-Пальчика...
Опа! В стане противника возникло легкое замешательство. Смуглые быстро переглянулись, и копатель недоуменно дернул подбородком:
– Эй, откуда Пашу знаешь?
– Встречались... – с вызовом сказала Маша. – Ну так будем разговаривать нормально?
На дороге лязгающе хлопнула дверца, судя по всему, не закрылась, последовал еще один удар, вовсе уж разъяренный, и хриплый голос о чем-то раздраженно поинтересовался на все том же незнакомом языке. «Жилетка» бросил взгляд на «пиджак», пожал плечами и что-то прокричал в ответ. Причем в его фразе отчетливо прозвучало «Паша-Пальчик».
...И тут Карташ вспомнил. Почти полтора месяца назад, товарный поезд, споро везущий их и два ящика проклятущей платины в Туркмению, станция где-то неподалеку от российско-казахской границы, бойкий цыган-шалопай, которого искали мелкие бандюшататамошнего разлива... Точно: шалопай так и представился – Пашка-Пальчик. Которого, дескать, знают все цыгане от Москвы до самых до окраин и который дал им наводку. Если, мол, попадете в переплет, подавайтесь в любой табор и скажите, что от Паши-Пальчика, – цыгане должны помочь.
Ага, ага... Стало быть, сие и есть местные ромалы... Умница, Машка, вовремя вспомнила о вагонном знакомце...
По траве прошуршали шаги, и на сцену выступил еще один персонаж – очередной крючконос, невысокий коренастый цыган лет шестидесяти, с черной гривой волос и совершенно седой бородкой, с изрезанными глубокими морщинами лицом, однако с глазами голубыми, ясными и бессмысленными, как у младенца. Или как у профессионального убийцы. Он гневно что-то бросил «пиджаку» и «жилетке», резко повернулся к Маше. И сразу стало понятно, кто главный в этой троице.
– Ну? – сварливо поинтересовался старикан. – Что еще за Паша-Пальчик? Я такого не знаю.
«Врет, – понял Карташ. – Иначе так резво бы прискакал, козел нерусский...»
– Пашка, сухопарый такой, приземистый, очень загорелый, – быстро сказал Таксист, тоже почуяв, куда ветер дует. – Мы видели его на железнодорожном переезде, недалеко от Казахстана...
– Н-да? И что он вам сказал?
– Сказал, что цыгане нам помогут, если мы на него сошлемся.
– Правда, – честно добавила Маша, – он имел в виду ашхабадских цыган, мугати ашхабади. Но ведь все цыгане – это одна большая семья, или я ошибаюсь?..
– Мугати ашхабади... И это все, что он сказал?
– Вроде все... – Таксист пожал плечами.
– Нет, – перебил Алексей. – Если дословно, то он сказал так... сейчас... он сказал, чтобы мы сказали: «Привет вам, ромалы, от Пашки-Пальчика. Кланяется Пашка и передает, что жив-здоров, чего и вам желает».
Коренастый задумчиво пожевал ус и уже более миролюбиво спросил:
– И чем же вы ему так понравились, что Пашка замолвил за вас словечко?
– Да помогли там кое-чем... – осторожно ответил Карташ.
– И от нас чего вы хотите?
На шее предводителя блеснула золотая цепь толщиной пальца в три, надетая поверх полосатого серо-черного свитера.
– До Шантарска не подбросите?..
«Жилетка» вдруг разразился злобной тирадой, достаточно, прочем, сдержанной – не иначе, из уважения к сединам. Предводитель ромал презрительно ответил, потом в спор вступил и «пиджак». Цыгане курлыкали о своем минуты две, причем в разговоре то и дело проскальзывали слова «Пашка», «гадже» и «Пальчик», потом главный резко вскинул растопыренную ладонь, и подчиненным будто кляп с размаху в рот загнали. Старик повернулся к троице, сказал раздумчиво:
– Мои сыновья, Леня и Руслан, считают, что вас нужно убить. Потому что вы оказались не в том месте и не в то время... – И вдруг круто спросил: – Что вы видели?
Алексей помолчал и очень медленно проговорил:
– Я клянусь своим Богом и вашим богом, если вы не православные, я клянусь жизнями моих друзей и всех родных и близких: мы вышли к дороге, увидели автомобиль, спрятались в кустах. А потом нас... нашли твои сыновья. Больше ничего.
– Такими клятвами не разбрасываются, ты знаешь?
– Я знаю.
– Почему же вы спрятались?
Карташ на мгновенье замялся и сказал:
– Это долгая история, уважаемый... Если подвезти нас до Шантарска сложно, то предлагаю такой вариант: давайте разойдемся миром. Вы нас не видели, мы вас. Вы едете своей дорогой, мы ждем попутную ма...
– Но – вы знаете Пашу-Пальчика, – перебил старик. – Но – вы не туристы, я же вижу, нет, вы опаснее любого туриста, от вас просто пахнет опасностью. Но – Пашка сказал вам заветное слово, а его слово для нас весит немало. Но – вы гадже[3] , а мы не хотим лезть в проблемы гажде, у ромал хватает своих проблем...
Но, но, но – сплошные «но»... Поэтому я, Михай Руденко, не могу решить этот вопрос. Пусть им занимается тот, кто поглавнее меня будет... Скажи мне только одно, гадже: недавно в городе Нижнекарске был большой шум. Вы имеете к этому отношение?
– Увы, – мгновенно прокачав в мозгу варианты ответа и выбрав правдивый, вздохнул Алексей и обезоруживающе развел руками, – самое непосредственное. Одни плохие люди решили выкрасть нас у других плохих людей. Нам удалось бежать, и теперь нас наверняка ищут, так что предупреждаю сразу: мы беспокойные пассажиры...
– Ни слова больше, – вторично поднял руку старик Руденко. – Мне это не интересно. Мы довезем вас до Шантарска. И вы будете иметь беседу с... ну, чтобы было вам понятно, с начальником табора. Он и решит вашу судьбу. Согласны?
– С Басалаем? – негромко уточнил Гриневский.
– Знаешь Басалая? – ухмыльнулся Михай. – Нет. Басалай... в отъезде. Вы будете говорить с его... заместителем. Согласны?
– Да хоть с самим Будулаем, – сказал Карташ. – Нам бы побыстрее, а? Не ровен час, ментов на ноги поднимут...
– Насчет этих злых повелителей мигалки и полосатых палок не беспокойтесь... Едем.
– ...Интересно все же, что они там делали, ночью, в тайге, – пробормотала Маша, когда они подходили к «Ниве».
Алексею мигом представилась себе живописная картинка: небольшая полянка посреди темного леса, залитая мертвенно-белым светом луны; где-то ухает филин, и два человека, отбрасывающие длинные тени, не люди-только силуэты, закапывающие нечто, обернутое в богатый ковер, на глубину этак метра два...
Он пожал плечами, ответил нейтрально:
– Наверное, грибы собирали.
– Ага, – хмыкнула Машка. – Ночные грибники-экстремалы. А лопата потому, что они шампиньоны искали, да?
– Ну вот, сама все понимаешь...
– Леш, мы... мы выберемся?
– Из которой из передряг, малыш?..
Маша не нашлась, что сказать.
...Разместились: Алексей, Маша, Гриневский и «пиджак» по имени Леня на заднем сиденье, «жилетка» – Руслан на переднем, Михай Руденко за рулем. Водитель вырубил музыку, зажег дальний свет, повернул ключ...
Завелась «Нива» разика с десятого, на всякую попытку тронуть себя с места отвечая то недоуменным кудахтаньем невключающегося зажигания, то яростным скрежетом шестерен в коробке передач, то издевательским воем мотора, работающего на повышенных оборотах, и все это под бэк-вокал Михася, шепотом матерящегося по-своему – не иначе, проклинающего тот день, когда он сел за баранку этого пылесоса. Таксист смотрел на сие безобразие, будто на его глазах вживую препарируют кошку, но молчал до поры до времени. Когда же терпение его наконец лопнуло и он открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает по поводу совместимости потомственных конокрадов и коней железных, «Нива» сдалась и рванула со второй передачи.
Полное складывалось впечатление, что Михай Руденко вел автомобиль впервые в жизни. На второй скорости он разогнал несчастную машину до пятидесяти кэ-мэ, со второй перескочил на четвертую и с четвертой уже не слезал, утопив педаль акселератора практически до упора и напрочь позабыв о понятии «тормоз». Как ему удавалось вписываться в повороты – одному богу известно, пассажиров нещадно кидало друг на друга, от одного борта к другому, визжали покрышки, мелькали километровые отметки и указатели направления на всяки-разны населенные пункты, в пучок дальнего света то и дело выскакивали стволы кедров, сосен и прочих елей, бросались прямиком на «Ниву», а потом непостижимым образом отпрыгивали в сторону, вновь уступая место бетонному серпантину... Карташ, сидючи справа, всерьез стал подумывать о том, что много лучше было бы им попасть в лапы Фрола или вернуться в плен к алюминиевому корольку – по крайней мере, и там, и там есть шанс выжить, однако... Однако Леня и Руслан воспринимали происходящее как само собой разумеющееся, однако мотор работал на удивление ровно, однако Гриневский начал смотреть на Руденко с легким недоумением, а потом и вовсе уж с нескрываемым уважением. Из чего Алексей сделал вывод, что пока все путем. Типа, так все и должно быть. Правильно боевая подруга сказала – экстремалы.
Грибники-экстремалы, так и этак их маму цыганскую... Он успокаивающе сжал ее руку.
А потом дорога перестала петлять, выровнялась, и «Нива» споро полетела вперед, рассекая ночь белым светом фар. И незаметно для себя, под урчание движка (как пить дать, форсированного), Карташ задремал, положив голову на плечо боевой подруги. Трудно сказать, какие такие защитные механизмы человеческого тела включились, но поток адреналина, хлещущий, аки Ниагара, по кровеносным сосудам, неожиданно пошел на убыль, мысли успокоились, вопросы, проблемы, загадки отошли на второй план, и Алексей погрузился в полудрему-полуявь. Молодчина организм, чует, что испытания еще не закончились, и автоматически перешел в режим «standby». «Ожидание» то бишь. Отдохнуть и поднакопить силенок перед очередным броском. Который, как показывает практика последнего времени, ждать себя не заставит.
Глава 11
Шоссе, но тоже в багровых
Девятнадцатое сентября 200* года, 08.14.
На гибэдэдэшный пост они напоролись у поворота на Зубатовку, когда уже почти рассвело – черт Знает, сколько прошло времени, много. Карташ проснулся рывком, будто его толкнули в бок, резко сел. Небо на востоке было серым и холодным, тайга была серой, весь мир был серым. Накрапывал мелкий дождик, а «Нива», вот удивление, плавно притормаживала перед освещенным двухэтажным домиком силикатного кирпича на обочине; наперерез цыганскому железному конику, размахивая светящимся жезлом, выбегал парнишечка в серой форме. Пыхтящий от усердия, совсем юный сержантик. На бойца засадного полка похожий столь же сильно, сколь и ромалы.
– Ничего, гадже, – невозмутимо сказал Михай Алексею, останавливаясь, – обычное дело. Руслан с таможней договорится... Руслан!
«Жилетка» неторопливо выполз из тачки, облокотился на приоткрытую дверцу, дожидаясь сержантика. Тот с бега перешел на степенный шаг, приблизился с видом вовсе уж гордым и несуетным, как и полагается истинному властелину автострады, и, придерживая болтающийся на плече автомат, бросил коротко:
– Сержант Пономаренко. Документики на машину попрошу.
– Володя, дорогой, не узнал, да? – расплылся в искреннейшей улыбке Руслан. – Мы же сегодня уже мимо тебя проезжали, забыл, а? Документы показывали. Ну на, посмотри еще раз... – При этих словах в карман сержанту перекочевала сложенная пополам бледно-зеленая бумажка.
Сержант Володя пополнения кармана вроде бы и не заметил, однако ж был явно сбит с толку. Он заглянул в салон, посмотрел на пассажиров и посмурнел еще больше.
– Узнал, как не узнать, – почесал жезлом лоб. -Только тут петрушка такая получается... В общем, сводка поступила, что из зоны трое урок в рывок ушли, велели бдительность усилить, каждую тачку шмонать, даже подкрепление вон прислали... Ты уж не обижайся, Руслан, работа такая... Это кто у тебя сидит?
Алексей прошелся взглядом по освещенным окнам гаишного поста. Шторы нигде не задернуты, силуэты в окнах вроде не маячат, на крошечной парковке одиноко мокнет черный «джип»...
– Это? – «жилетка» обернулся на машину. – Это гости, брат. Домой едем, праздник у нас сегодня.
– А... документы у гостей имеются? – Володя мельком оглянулся на пост, и Карташ подобрался.
– Э, брат, тебе мало тех документов, что я тебе уже два раза показывал? Есть у них документы, какой нормальный человек сейчас без документов ходит!..
На крыльцо вышел человек в форме, с «калашом», небрежно висящим на плече стволом вниз, лениво выщелкнул сигарету из пачки, захлопал себя по карманам в поисках зажигалки, стрельнул взглядом в сторону «Нивы»...
Читать бесплатно другие книги:
