Шнифер Сухов Евгений

Глава 2

– Налей мне еще бокальчик. Того же самого.

Кент не был знаком с типом, находившимся по другую сторону барной стойки. Три года назад, когда он в последний раз наведывался в «Реванш», на этом месте работал совсем другой человек. Антон. И их знакомство с Кентом было очень близким, учитывая то обстоятельство, что Кент являлся одним из завсегдатаев этого третьесортного заведения. Но то было давно. За истекшее время в «Реванше» многое изменилось. Да что там в «Реванше»! Кент с трудом узнавал и сам город.

– Триста.

Бармен поставил перед клиентом бокал красного вина и вновь сфокусировал все свое внимание на длинноногой брюнетке, сидевшей на высоком табурете в метре от Кента. Девушка с улыбкой потягивала голубоватый коктейль через соломинку и время от времени стреляла глазками в направлении входа. Кент отсчитал положенную сумму, бросил ее на стойку и тоже смерил пристальным взглядом брюнетку.

Девушка была хороша. Чуть раскосые восточного типа глаза, прямой нос, пухлые губы... Но куда большее впечатление производила ее фигура. Закинув ногу на ногу, она откровенно демонстрировала гладкие упругие бедра, едва прикрытые у самого основания мини-юбкой, которую Кент скорее охарактеризовал бы как широкий набедренный пояс. Босоножка на высокой платформе игриво болталась на кончиках пальцев. Пышный бюст рвался из декольтированного выреза белоснежной блузки...

Профессия брюнетки не вызвала у Кента никаких сомнений. Пригубив вино, он оторвал взгляд от девушки и огляделся по сторонам. В этот поздний час «Реванш» был забит до отказа. Яблоку негде упасть, как говорится. Три года назад забегаловка Антона не пользовалась таким спросом. Здесь отиралась только постоянная немногочисленная клиентура. И никаких проституток. Кент грустно усмехнулся, оказавшись во власти ностальгии.

– Никакой работы сегодня? Да? – Бармен склонился к брюнетке и с интересом разглядывал ее стройные ноги. – Могу угостить коктейлем. За счет заведения...

– У меня еще есть, – вяло отреагировала проститутка, и ее пухлые губки вновь сомкнулись на тонкой соломинке.

Лицо бармена сморщилось.

– Я просто хотел быть любезным...

– Спасибо, я обойдусь. Занимайся своим делом. Лады? Ко мне никто и не подкатывает весь вечер только потому, что ты пялишься на меня, как на собственность. Просекаешь, о чем я?

– Ладно, я понял, – бармен развел руками. – Извини. Больше не буду.

Кент взглянул на часы. Время уже перевалило за полночь, и нужно было трогаться с места. Визит в «Реванш», куда он, влекомый все тем же щемящим чувством ностальгии, завернул по дороге из аэропорта, не принес удовлетворения. Чужие лица, чужие разговоры, музыка, чужие кожаные табуреты у стойки... Даже вино было не тем, что прежде. Кент отодвинул от себя бокал, вставил в рот сигарету и прикурил. Затем сполз с табурета и подхватил с пола свою дорожную сумку. Повесил ее на плечо. Ни с кем не прощаясь и ни на кого не глядя, он покинул «Реванш».

Дом Разгуляя располагался всего в двух шагах от некогда излюбленного ими питейного заведения. Кент остановился во дворе и, зажимая сигарету зубами, вскинул голову вверх. В окнах нужной ему квартиры горел свет. Легкий ночной ветерок трепал длинные волнистые волосы Кента цвета спелой пшеницы и ворот его просторной пестрой рубашки. Лунный свет отразился в голубых глазах молодого человека.

Швырнув окурок себе под ноги и примяв его острым носком ботинка, Кент зашагал к подъезду. Пешком поднялся на третий этаж и вдавил пальцем кнопку электрического звонка.

– Я уже сказал, мне нужна как минимум неделя... – открывший дверь высокий, худощавого телосложения белобрысый парень осекся на полуслове. – О черт! Я... Кент! Ты?

– Привет, Роджер, – гость открыто улыбнулся. – Я не слишком поздно? А? Спать никто не ложится?

– Твою мать! – Роджер слегка отступил назад. – Глазам своим поверить не могу! Как ты здесь?.. Откуда?

– Только что с самолета, – Кент хлопнул рукой по висящей у него на плече дорожной сумке. – Заскочил минут на десять в «Реванш», пропустил пару бокалов вина и прямиком к вам. Город уже не тот, каким я его помнил, Родж.

– Ты прав... Ну, проходи же! Чего мнешься на лестнице, как не родной? Заходи-заходи!

Кент перешагнул порог квартиры, и они с Роджером только теперь обменялись крепким дружеским рукопожатием.

– Рад тебя видеть! Ну, как ты там? Как Израиль? Надолго к нам?.. А может, насовсем? Затосковал, бродяга! Оно и понятно. Я слышал, жизнь у капиталистов не сахар... Ты женился? Или как?

– Эй! Не гони лошадей, Родж, – Кент бросил сумку на пол. – От такого обилия вопросов не отобьешься. Все расскажу. Интересного немного, брат, но так... Наводим жизнь помаленьку. А где Разгуляй?

Улыбка сползла с лица Роджера, после чего он негромко выматерился себе под нос.

– А хрен его знает! Я этого ублюдка уже недели две не видел. Да и пошел он! Достал...

Кент уже направился в комнату, но последние слова Роджера заставили его обернуться.

– Что случилось?

Роджер вздохнул, прошел к дивану и тяжело плюхнулся на него. Скомкал лежащую рядом с ним газету и, не глядя, швырнул ее в угол комнаты. Кент отследил траекторию полета взглядом. Не считая только что добавленного бумажного кома, возле запыленного телевизора их уже валялось не меньше дюжины. Роджер тем временем поставил себе на колени грязную консервную банку, служившую ему пепельницей, и закурил сигарету. Кент придвинул себе стул и сел напротив, оседлав его верхом. Полминуты Роджер сосредоточенно курил, не произнося ни слова, но гость и не думал его торопить. Кент понимал, что старый приятель набирается мужества поделиться с ним чем-то наболевшим.

– Ты верно сказал, что этот город уже не тот, Кент, – Роджер стряхнул пепел в банку, но промахнулся. Серый столбик упал ему на трико и рассыпался. – И люди в нем уже не те, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Сейчас не развернешься, как раньше. Знаешь, чем я теперь занимаюсь?

Вопрос был из разряда риторических, и Кент предпочел на него не отвечать. Он пристально наблюдал за Роджером и за его нервно подрагивающими руками.

– Я теперь барыга, Кент. Причем барыга не самого высокого уровня. Перекупаю всякую краденую срань и благодаря этому кое-как держусь на плаву...

– А что стало с подделками произведений искусства? – Кент тоже достал сигарету, но закуривать не торопился. Плавно перекатывал ее меж пальцев. – Когда я уезжал, дело у тебя вроде было на мази.

Роджер небрежно махнул рукой.

– Оно заглохло. Я не способен сам находить клиентуру. Разгуляй помогал мне на первых порах, а потом у него появились свои делишки. То одно, то другое...

– Чем он сейчас занимается?

– Не знаю, – Роджер несколько раз глубоко и шумно затянулся. – Говорю тебе, я давно его не видел. Может, и ничем. Бухает и все такое... Ну, он вроде провел с месяц назад пару выгодных скоков. Со Шкетом. С Громилой у него вроде какие-то дела были. И это все, что мне известно. Но в основном... Разгуляй тоже изменился. Все чаще и чаще топит себя на дне бутылки. Застойные времена, Кент, если ты меня понимаешь.

– А Пит?

– Пит завязал, – Роджер криво усмехнулся. – Когда я общался с ним в последний раз, ты бы видел, с какой гордостью он заявил об этом. «Все! Никакого криминала!» Тоже мне законопослушный гражданин!.. Но это все его баба, на которой он решил жениться, вот что я тебе скажу, Кент.

– Пит женится?

– Собирается. На следующей неделе, – Роджер бросил окурок в банку, а затем и сплюнул туда же. – Она так придавила его каблуком, что тут уж не вздохнешь, не выдохнешь. Железная бабенка... Короче, все забились по норам, Кент. И каждый вроде как доволен этим.

Он замолчал и теперь сидел, насупившись, раздувая ноздри. Кент хорошо знал эту манеру. Роджер упивался жалостью к себе. Он всегда был самым хлипким из их старой компании.

Кент обвел взглядом комнату. Пыль на экране телевизора и скомканные газеты были далеко не единственными показателями царившего вокруг беспорядка. Усеянный плевками и окурками пол, обилие пустых бутылок и грязных захватанных сальными пальцами граненых стаканов на журнальном столике, остатки засохшей еды, жеваная серая майка, валявшаяся на неубранной кровати... А ведь три года назад эта квартирка выглядела очень даже ничего.

Взгляд Кента остановился на большом рекламном постере жевательной резинки, пришпиленном к стене двумя тонкими иголками. Белокурая миниатюрная девушка в розовом бикини демонстрировала в улыбке блеск своих белоснежных зубов. Кент удивленно вскинул брови. Лицо модели показалось ему знакомым.

– Это?..

Роджер перехватил его взгляд и мрачно кивнул.

– Марина. Да. Разгуляю чертовски льстило, что его подружку пригласили в эту дешевую рекламу... Будь они и сейчас вместе, Разгуляй не стал бы таким, как...

– Они расстались? – Кент поднялся со стула и вплотную приблизился к постеру.

– Что?.. Так ты... Черт! – Роджер одним движением взъерошил жесткие непослушные волосы. – Я и забыл, что ты не в курсе... Марина погибла.

Кент резко обернулся.

– Как погибла?

– Ну, она... Она утонула, Кент, – теперь уже Роджер выглядел растерянным. – Почти год прошел. Я думал, Разгуляй написал тебе...

– Здорово, братела! Вот сюрприз так сюрприз! Скажу тебе честно, не ожидал. Да какой там? Разве можно было ожидать чего-то подобного? Я ведь думал, никогда больше тебя не увижу. Все, свалил за кордон, обжился, большим человеком стал. Иностранец! Етих твою мать! А ты вот как, значит... Приехал все-таки? Старых корешей проведать решил? Молоток! Не, право слово, молоток! И как кстати приехал-то! Как раз почетным гостем у меня на свадьбе будешь. Это же настоящий подарок, Кент!

Всю эту тираду Пит выдал практически на одном дыхании, но не забывая при этом похлопывать Кента по плечу. Радость от встречи была вполне искренней.

– Ну, пошли тяпнем по маленькой, – предложил хозяин, увлекая Кента в кухню. – Пока моей зазнобы нет, слеганцухи накатить можно.

– Так вы уже вместе живете?

За истекшие три года Пит изменился, и Кент не мог не отметить этого с ходу бросающегося в глаза обстоятельства. Старый приятель заметно располнел, на остроносом носу появились квадратные очки в тонкой оправе, которых не было прежде. А главное, взгляд... У Пита был совсем другой взгляд. Мертвый и ничего не выражающий. Его бойкая речь никак не вязалась с его взглядом.

– А чего зря время терять, – Пит быстро соорудил на столе нехитрую закуску и увенчал все это пол-литровой бутылкой водки. Рядышком появились и две пузатые хрустальные стопки. – Мы ж вроде как не дети уже. Верно? Да и что меняет штамп в паспорте? Сам посуди. Главное, чтобы взаимопонимание было. А ты сам-то как, Кент? Женат, нет?

– Нет. Не довелось пока.

Кент с интересом наблюдал за тем, как Пит сноровисто разливает водку по стопкам. Удивительно, но он всегда это делал как-то особенно. Не так, как все остальные. С некоторой долей изящности, что ли?

– А что так?

– Наверное, не сумел найти подходящую спутницу жизни, – Кент пожал плечами. – Не все же такие везунчики, как ты. Значит, у вас это есть?

– Что есть?

– Ну, ты сам сказал. Взаимопонимание...

– А-а! Да. Конечно, есть. Как же без него, братела? Ну, за встречу!

Пит призывно поднял свою рюмку. Друзья чокнулись и выпили. Кент насадил на вилку порцию квашеной капусты и отправил ее в рот. Пит, невзирая на обилие яств на столе, закусывать не стал. Вместо этого он закурил сигарету и глубоко затянулся.

– Ее зовут-то как?

– Кого?

– Жену твою будущую, – Кент улыбнулся.

– А-а! Жену-то? Оля. Не девушка – сказка! Поверь мне, Кент, – Пит слегка подался вперед, и висевшая у него на шее массивная золотая цепь качнулась над столом. – Я, как ее встретил, сразу понял – вот она! Моя единственная и неповторимая. А что? Бывает такое, Кент. Я сам раньше не верил, а ведь бывает, видишь. До сих пор парю, как на крыльях.

– Да, это здорово, – сдержанно произнес Кент, наматывая на вилку еще одну порцию капусты. – Я слышал, ты даже из-за нее в глухую завязку ушел. Ни с кем никаких дел больше не имеешь...

Лицо Пита заметно омрачилось. Рука сама подхватила бутылку, и он по новой разлил водку.

– Ну, зачем ты так, Кент? – в голосе старого приятеля угадывалась неподдельная обида. – Я же не только из-за нее решил завязать. Это тебе Родж сказал? Да? Ну... Оля, конечно, просила меня. Я, естественно, не хочу ее расстраивать. Не хочу, чтобы она день и ночь волновалась из-за меня. Где я, что я... Но я и сам так решил, Кент. Посмотри на меня. Мне уже двадцать четыре. Как и тебе, кстати. И Роджеру тому же... Пора бы и остепениться. Надо же меру знать. Семья, дети... Жизнь коротка, Кент. А мне в мои двадцать четыре и оглянуться-то не на что. Ты так не думаешь?

Кент не ответил. Молча, без тоста подняв рюмку, он залпом опорожнил ее и вернул обратно на стол. Бесспорно, в словах Пита был определенный резон. Если бы не одно «но»... Если бы он не произносил сейчас заранее отрепетированных чужих реплик. Кент прекрасно чувствовал эту фальшь. Пит никогда не был хорошим актером.

– Где сейчас Разгуляй? – гость решил сменить тему разговора.

– Ты меня спрашиваешь? – Следуя примеру Кента, Пит тоже «приговорил» свою порцию водки и грустно усмехнулся. – Я в первую очередь хотел бы знать это. Разгуляй – мой свидетель. До свадьбы неделя, а я вообще не уверен, объявится ли он в поле моего зрения. Оля нервничает по этому поводу... Да и я тоже.

– Чем он хоть занимается сейчас?

Алкоголь уже начал оказывать свое дурманящее воздействие, и Кент откинулся на спинку стула. Пристроил во рту сигарету. Закурил. Пит толкнул пепельницу в направлении гостя.

– Да ничем он не занимается толком. Уже год, как не занимается, Кент. Бухает только, ну и, бывает, рубит капусту по-легкому, если фарт на его стороне. Повезет – хорошо, а нет, так и не надо вроде как. Недавно я слышал, он какую-то мутку в казино «Золотой Скарабей» замастырил. Так все дело кончилось тем, что Разгуляй только мосты навел, а затем всю тему на Шкета спихнул. А сам... Канул в небытие. Паразитирует, короче, по полной программе... Оплакивает Маринкину смерть.

– Да, я слышал об этом тоже от Роджера, – Кент глубоко затянулся и выпустил дым в направлении открытой форточки. – Но что там конкретно произошло? Как она утонула? Родж сказал, ты был там.

– Был, – Пит вновь сдвинул стопки и одним движением наполнил обе сразу. – Я был с Разгуляем, и Громила был. Несчастный случай, в общем-то, вышел. Причем по глупости. По Маринкиной в первую очередь. Но Разгуляй винит себя в ее смерти.

– Почему?

– Мы поплыли на лодке. Щуку острогой били. Втроем. Я, Разгуляй и Громила. Ну, прошлым летом дело было... – Пит вспоминал о происшедшем с явной неохотой. – А Маринка с Галкой на берегу отвисали. Костер они там жгли, что ли? Подробностей я не помню. Только потом она в реку ринулась. Ну, Маринка... И к нам поплыла. Кричала что-то, руками размахивала. А расстояние не учла. Да и плавала она, честно говоря, хреново, Кент. Короче, выдохлась на полпути и тонуть начала, ясный перец. Разгуляй с лодки сиганул и к ней, – Пит помолчал немного. – У него, как назло, ноги свело судорогой. Обе. Он сам топором и пошел под воду... Громила пока лодку развернул, пока туда-сюда... Короче, опоздали мы с ним. То есть к Разгуляю успели. Я его сам за волосы тянул. А до Маринки не доплыли. Нырял потом и я, и Громила... Только все без толку. Даже не нашли. Ее только через месяц кто-то из рыбаков сетью поднял. Километрах в трехстах от того места, где... А, ладно! Чего уж говорить теперь? Давай помянем ее, если хочешь, Кент. Ты ж на похоронах не был... Хорошая была девчонка. В рекламе снималась. Ты не видел?

– Видел.

Кент пристроил недокуренную сигарету на краешек пепельницы и взял в руки свою стопку. Слегка взболтал содержимое. Картинка, только что описанная Питом, стояла перед глазами как живая. И Кент пытался представить себе, что должен был чувствовать при этом Разгуляй.

Пит словно прочел его мысли.

– С тех пор он себя и топит в этой дряни, – он постучал ногтем по корпусу стопки, а затем вскинул ее на уровень рта. – Ну, за Марину. За помин, и...

Договорить Пит не успел. Рука его тоже замерла в воздухе, а уже через секунду он поставил стопку обратно на стол, так и не притронувшись к содержимому. Кент поднял на него глаза, проследил направление взгляда и обернулся.

В дверях кухни стояла невысокая рыжеволосая девушка в темно-зеленом брючном костюме и лакированных туфельках на высоком каблуке. Назвать ее красивой у Кента не повернулся бы язык. В лучшем случае, привлекательной, да и то с огромной натяжкой. И в большой степени облик девушки портили мужеподобные резкие черты лица.

Пит приподнялся на стуле.

– Привет, сладенькая... А мы тут сидим, видишь ли... Встреча старых друзей... Познакомься, Оля. Это Кент. Я рассказывал тебе о нем. Полноправный гражданин Израиля... Кент, это Оля. Моя невеста.

С этими словами Пит подошел к девушке, нежно обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. Ольга не ответила своему жениху тем же. Кент опрокинул в рот стопку водки, закусил квашеной капустой и только после этого встал из-за стола. На губах у него появилась дежурная улыбка.

– Очень рад. Именно так я и представлял вас себе. У Пита всегда был отменный вкус...

– Петя уже сказал вам, что он завязал? – Ольга никак не отреагировала на комплимент гостя и даже не сочла нужным элементарно поздороваться с ним.

– Оля!.. – попытался одернуть ее жених, но девушка только отмахнулась от него.

– Нет, я просто хочу, чтобы вы знали, – ее взгляд по-прежнему был устремлен на Кента. – Если вы пришли с каким-то предложением, то ответ сразу «нет». Петя и я, мы начинаем новый жизненный путь. И он никоим образом не может пересекаться с его старыми привычками.

– Я ничего ему не предлагал, – сухо ответил Кент. – Это просто визит вежливости.

– Я рада.

– Оля, перестань!

Теперь уже она обернулась к Питу и сфокусировала на нем свое внимание.

– Время – десять часов утра, Петя, – Ольга чеканила каждое слово. – А ты уже распиваешь спиртные напитки. По-твоему, это соответствует нашим представлениям о новой жизни?

– Кент приехал, и мы так давно не виделись... Я решил...

– Ты не собираешься на работу?

Кент демонстративно откашлялся.

– Вы меня извините, – сказал он, завладев взглядами обоих молодых людей. – Но я, пожалуй, пойду. А вы поворкуйте наедине.

Он похлопал Пита по плечу и вышел из кухни.

– Ты против настойки ничего не имеешь? – Сандаев предложил гостю сесть.

– Оп! Коньяк. Французский, – Метбурзинов поставил на стол бутылку «Хайна» в картонной коробке.

– Выдержка двадцать пять лет!.. Шикарный! – Сандаев рассмотрел упаковку. – Я так понимаю, ты не просто так пришел. Дело, говоришь, обсудить хотел?

– Да, – Артур покрутил на пальце брелок с ключами от «Альфа Ромео». – Наклевывается у меня вариант один денежный, Евген.

– Когда деньги идут, это хорошо.

Сандаев открыл коробку и вынул из нее бутылку.

– Сначала накатим, – Метбурзинов следил за ловкими движениями Евгения.

– Не обидишься, если я тебя не поддержу? У меня настойка на орехах, – произнес Сандаев, открывая бутылку.

– Как знаешь. Привычка – вторая натура? Да?

– Да, – Евгений налил коньяк и поставил рюмку перед гостем. Вторую наполнил ореховой настойкой из графина.

– Ну, за дело! Не чокаясь, – Метбурзинов вдохнул аромат «Хайна», а затем сделал несколько маленьких неторопливых глотков. – Только давай договоримся, Евген. Разговор строго между нами...

– Ну, разумеется.

Запах лимона, которым Сандаев закусил настойку, живо распространился по комнате.

– Кореша на меня старые вышли, – начал Метбурзинов. – На зоне вместе отбывали. Короче, хорошо в карты играют. Их даже хозяин на зоне к себе звал играть. Таких во всей России человек двадцать пять найдется. Не больше.

– Первоклассных игроков действительно мало, – Сандаев придвинул к себе пепельницу. – Карты – это большое искусство.

– Вот и я о том же, – Метбурзинов вновь пригубил коньяк. – Парни откуда-то узнали, что я на Мелихова работаю. Сведи, типа, говорят, с его казиношниками. Мы, мол, в долгу не останемся. Деньгами не обидим. Я говорю, ладно. Перетру этот вопрос с одним человечком. Тебя имею в виду. Пацаны, в общем, серьезные, сразу скажу. Ну, я и подумал, на кой хрен нам Мелихов? Мы с этого дела с тобой такие сливки снять можем! Ты только представь, а?

Сандаев потянулся за сигаретами. За последнее время он привык рассчитывать на деньги, которые ему приносили каталы Платона. Внезапное исчезновение его людей было для Евгения весьма некстати. Если парни Метбурзинова действительно настолько хороши, почему бы ему не воспользоваться ситуацией? Сандаев давно искал возможность увеличить куш от «левых» заработков в казино. Платон был его первым удачным проектом. Второй случай подворачивался так же неожиданно. На этот раз в лице Метбурзинова.

Сандаев неспешно вытащил из пачки сигарету.

– Ну, и что ты скажешь? Сможешь организовать им работу у себя в казино? – Метбурзинов осушил рюмку. Поставил ее перед собой на стол. – Само собой разумеется, даром работать никого не просят. Все оплачивается. Хорошо оплачивается.

– Артур, дорогой, – Сандаев говорил медленно, тщательно подбирая слова. Несмотря на то что предложение Метбурзинова его заинтересовало, Евгений старался не подавать виду. – У меня сложилось впечатление, что у тебя несколько неверное представление о моей роли в казино... – Евгений размял пальцами кончик сигареты. – Ты понимаешь, Артур, я ведь всего лишь управляющий. А кто есть управляющий? Это – человек подневольный, Артур. Казино все равно принадлежит Мелихову.

Евгений глубоко затянулся.

– А что Мелихов? – Артур поставил рюмку на стол. – Крупье кто на работу берет? Ты? Ты! В бухгалтерию ты вхож? Вхож. А у Мелихова своих дел по горло. Зачем ему забивать голову лишними заботами? Он и знать-то ничего не будет. Для него это – копейки. От него не убудет, Евген. Мелихов и не заметит ничего. Понимаешь?.. Да, ты всю жизнь свою на кого-то батрачил. Не разгибаясь.

Метбурзинов замолчал. Перегнуть палку, задев самолюбие Сандаева, он не хотел. Это значительно осложнило бы переговорный процесс. Он потянулся за бутылкой «Хайна».

– Я налью тебе? Попробуй. Настоящий. Французский. Заказывал приятелю. В Марсель.

– Нет, Артур, я привык, – Сандаев покачал головой. – Куда нам, старикам, до вас.

– Обидишь, если не выпьешь, – Метбурзинов твердо взглянул на Сандаева, а затем осмотрелся вокруг. Встал и с бутылкой в руках подошел к серванту. – Зуб даю, парни не проколются, Евген. Говорю тебе, ребята – золотые руки.

– Ты что, настолько уверен в них? – Сандаев положил сигарету на край пепельницы.

– Женя! Обижаешь!

Метбурзинов достал из серванта чистую рюмку и, вернувшись к столу, поставил ее перед Сандаевым.

Взгляд Евгения остановился на руке Метбурзинова с шикарными швейцарскими «Жак Леман» на запястье. Он невольно приосанился. Артур наполнил обе рюмки коньяком.

– Стал бы я тебе предлагать, если бы сомневался. Я что, не понимаю, что ты Мелихова должен на бабло кинуть? – продолжил он. – Но деньги немалые, Евген! Гарантирую. Ты своим горбом такие бабки не заработаешь. Такой случай раз в жизни выпадает. Для них это – профессия. Капусту рубить. Жить надо по-человечески. Я так считаю.

Метбурзинов протянул Сандаеву коньяк.

– Ну, сам понимаешь, – медленно начал тот. – Как и в любом коллективе, у нас, в казино, есть свои люди. Есть более надежные, есть менее. Все эти вопросы надо тщательно продумать. И потом, народ такой, Артур. Не подмажешь, не поедешь!

Евгений цокнул языком. Надо было сразу поставить себя перед потенциальными партнерами так, чтобы не обидеть себя процентом. В конце концов, риск, которому он себя подвергал, проворачивая под носом у босса подобные операции, был довольно велик.

– Ну, это уже твое дело... Тут ты лучше знаешь, как все устроить, – Метбурзинов поднял свою рюмку. – Выпьем! За профессионалов в своем деле, как любит говорить наш уважаемый Геннадий Геннадьевич.

Сандаев, выпуская клубы дыма, положил сигарету на край пепельницы. Мужчины выпили. Метбурзинов едва пригубив, Сандаев – залпом.

– Само собой разумеется, парни не жадные, – Метбурзинов прикурил от сигареты Сандаева. – Если бизнес у них наладится, не поскупятся. Им нужна крыша, Евген.

– Крыша – это понятно. Крыша всем нужна, – Сандаев снова затянулся. – А если проколются твои пацаны? Мне в тот же день лоб зеленкой намажут...

– Женя! – Метбурзинов выпустил вверх струю дыма. – Все мы рискуем, в конце концов. Я же понимаю, что если тебя за жабры возьмут, то отвечать на двоих... Хочешь, потолкуй с ними сам.

– Да поговорить, пожалуй, можно. В любом случае, надо посмотреть на твоих мальчиков. Давай телефон.

Сандаев сломал о дно пепельницы окурок сигареты.

Состав дважды дернулся и остановился. Проводница отошла в сторону, предоставляя пассажирам возможность сойти на перрон. Скелет соскочил с подножки в числе первых. Подставил бледное осунувшееся лицо ярким лучам солнца. На губах Скелета играла счастливая улыбка. В эту секунду он жаждал обнять весь мир. Воздух свободы, которого он был лишен так долго, по-настоящему пьянил...

Высокую подтянутую фигуру Готспера, облаченную в белую просторную футболку с красной надписью на груди, Скелет заметил сразу и призывно помахал другу рукой. Готспер вскинул ладонь вверх в ответном приветствии. Скелет, поправив на плечах надетую поверх голого тела тужурку, зашагал ему навстречу. Толпа приезжих быстро схлынула с перрона.

– Здорово, бродяга! Откинулся, значит?

Мужчины тепло обнялись, после чего Готспер окинул приятеля долгим критическим взглядом.

– Да, видок у тебя, Скелет, еще тот, – с усмешкой произнес он. – За версту видно человека, пробатрачившего на «хозяина». Пойдем-ка к машине, пока тебя за бродяжничество не заластали.

– У тебя курить есть?

В отличие от него, вчерашнего зэка, Готспер выглядел прекрасно. Крепкий, загорелый, в белой футболке и таких же белых льняных штанах. На ногах бежевые остроносые лодочки. Модные солнцезащитные очки закрывали большую часть лица. Зализанные назад черные волосы хорошо сочетались с тонкими щеголеватыми усиками.

Готспер протянул другу пачку «Парламента», сверкнув на солнце дорогими часами с платиновым браслетом.

– Держи. Можешь оставить себе. У меня в тачке еще одна есть.

– Благодарю, – Скелет тут же выудил сигарету и закурил.

Они вместе прошли через здание вокзала и остановились рядом с машиной Готспера. Скелет завистливо присвистнул.

– Ух, ты! Твоя, что ли? – в голосе звучало явное восхищение.

Новенький черный «БМВ» блестел до ряби в глазах.